Доктор филологических наук А. ДУЛИЧЕНКО (г. Тарту)

Потребность в языке - посреднике между народами - существовала всегда, и роль эту выполнял язык той или иной страны: древнегреческий, латынь, французский, а теперь - английский. Но такое положение дает массу преимуществ стране, на плечи которой легла почетная и престижная обязанность. Вот почему издавна в умах людей зародилась идея создать искусственный язык, который предоставлял бы всем равные возможности. Особенно остро вопрос встал в XIX веке. В ответ появилось огромное количество проектов всемирного языка. Но единственным, выдержавшим испытание временем (более ста лет), стал язык эсперанто. Его создатель Людвиг Заменгов родился в 1859 году в городе Белостоке, который тогда входил в состав Российской империи. Казалось бы, именно в России, на родине, должно было появиться наибольшее число последователей всемирного языка. И какое-то время так оно и было. Особенно после революции, когда строители нового общества не сомневались, что в ближайшее время грянет всемирная революция. Массовые репрессии 1930-х годов обрушились и на приверженцев эсперанто, которых, естественно, обвиняли в шпионаже. Пример - трагическая судьба преподавателя Н. Усова. После этого трудного периода деятельность эсперантистов в Советском Союзе надолго заглохла. Но она ширилась и развивалась на Западе. На эсперанто переводили наиболее известные произведения мировой классики, писали оригинальные произведения, устраивали конференции. Какие преимущества дает знание всемирного языка в наши дни, читатели могут узнать из статьи Т. Аузерской "Нетуристическое путешествие".

"НАДЕЮЩИЙСЯ"

В одной из многочисленных брошюр конца XIX века, посвященных пропаганде всеобщего языка, говорилось: "Идеал всемирного языка носился в воздухе уже более 200 лет, и необходимость его ощущалась всеми народами".

Действительно, общественное сознание многих стран жило ожиданием языка-посредника, который мыслился как язык гармоничный, простой и в то же время более совершенный, чем любой из этнических языков. "Железный" век с его интенсивными контактами между народами, с его великими открытиями, которые тут же "перешагивали " границы стран и становились достоянием всего человечества, ставил вопрос об унификации систем мер, весов, классификации знаний. Сравнительно-историческое языкознание с его поисками праязыка как источника родственных языков создало богатую почву для убеждения, что всеобщий язык можно построить на основе общих слов и форм, идя, однако, не "вниз", не в глубь веков, а напротив, двигаясь "вверх", к современности. Опыт формирования общего литературного языка всей нации в ряде стран Европы тоже показывал, что он создается сознательно на базе обработки разнодиалектного материала. В этом направлении двигалась и интерлингвистическая мысль: поиск общих элементов, которые складывались в наиболее распространенных языках Европы в результате культурных, научных и прочих контактов.

Появление языкового проекта, который можно было бы трансформировать в собственно язык, стало неизбежным. Первым преодолел границу между языковой схемой, между "чисто кабинетной грамматикой" и ее практической реализацией немецкий католический священник из города Констанца Йоганн Мартин Шлейер (1831-1912). Сначала он создал проект "всемирного алфавита" (1878), а в следующем году - Волапюк (дословно переводится "всемирный язык"). Здесь два английских слова представлены в сильно деформированном виде: vol (в форме родительного падежа vola) из world - мир и puk из speak - говорить. На титульном листе первого учебника - "Волапюк. Всемирный язык. Проект всеобщего языка для всех образованных людей всей Земли" - автор поместил девиз "Menade bal - puki bal!" ("Единому человечеству - единый язык!"). Первое периодическое издание "Volapukabled" ("Волапюкский листок", или "Листок всемирного языка"), которое Шлейер начал выпускать в 1881 году, прекратило свое существование в 1908 году. В дни празднования столетия Великой французской революции и открывшейся по этому поводу в Париже Всемирной выставки (1889) волапюкисты провели свой третий всеобщий конгресс. Единственным языком общения на конгрессе стал волапюк: на нем вели прения и делали доклады. Впервые представители 13 стран (среди них присутствовали два представителя из Китая и Турции) прибегли к общению на сознательно сконструированном языке. Колоссальный по тому времени эксперимент. "Волапюк выдержал практический экзамен", - так оценил впоследствии это событие советский интерлингвист Э. Дрезен. Взаимопонимание, достигнутое благодаря волапюку, вдохновило сторонников движения за всеобщий язык.

Казалось, эта проблема уже решена. Число изданий на новом языке достигло нескольких сотен, среди них - два с половиной десятка журналов и бюллетеней, учебники и учебные пособия. В различных странах мира открывались курсы, которые окончили более 200 тысяч человек. Только в одной Вене (в 1887 году) при различных учебных заведениях существовало пять курсов, в том числе при Венском университете. В коммерческом училище в Париже и в некоторых учебных заведениях других стран волапюк приняли как обязательный предмет программы.

Появилась новая специальность - "Volapukatidel", то есть "преподаватель всемирного языка". В 1889 году в 40 странах мира дипломированных преподавателей всемирного языка насчитывалось 2015 человек. Ряд фирм в крупных городах Европы используют волапюк в своей переписке, их объявления в газетах и журналах нередко заканчиваются словами "Spodon Volapukо" ("Переписываются на всемирном языке"). По Рейну ходит винтовой пароход с горделивым названием "Волапюк", и кое-кто из членов экипажа может вести простой разговор с пассажирами на всемирном языке. Делаются попытки поставить на сценах спектакли на волапюке. Появляются переводные и даже оригинальные произведения на новом всемирном языке, в которых звучат призывы к единению народов на основе общего языка, слепая вера, что всемирный язык разрешит социальные проблемы, остро встающие перед народами всех стран. Вот фрагмент стихотворения "Всемирный язык" одного из горячих поклонников волапюка в России в конце XIX века Дмитрия Чернушенко:

Один для всех людей язык,
Он будет всем отрадой,
Век будет наш для всех велик,
Злым козням станет он преградой...

На начало 90-х годов XIX века, как утверждается в пропагандистской литературе того времени, более всего дипломированных преподавателей волапюка насчитывалось в Москве, затем в Петербурге, на третьем месте стоял Тарту (Дерпт).

Движение сторонников волапюка состояло преимущественно из интеллигенции и представителей мелкой и средней буржуазии. Идеи всемирного языка и самого волапюка практически не проникали в низшие социальные слои населения, хотя активизировавшееся во второй половине XIX века рабочее движение во многих странах Европы требовало объединения усилий, солидарности и соответственно взаимопонимания.

И тем не менее за взлетом волапюкского движения на рубеже веков последовал его спад. Причин тому несколько, но наиболее важная - раскол внутри движения: многие требовали доработок, от которых отказывался автор. Волапюк принадлежал к языкам смешанного типа, его грамматика, предельно рациональная, логичная, не отражала многих особенностей этнических языков. К тому же сторонники волапюка переключились на зарождавшееся эсперантское движение, которое составило серьезную конкуренцию языку И. М. Шлейера и победило в этом соперничестве.

С появлением эсперанто основательно сменились и претензии участников движения. Они говорят уже не о всемирном языке для всего человечества, но о международном вспомогательном языке. Неслучайно автор эсперанто Л. Заменгоф на титульном листе своего первого учебника поместил девиз "Чтобы язык стал всемирным, недостаточно назвать его таковым".

Создатель эсперанто Людвиг Лазарь Заменгоф (1859-1917) родился в городе Белостоке, в ту пору входившем в состав России. Детство его прошло в многонациональном и многоязычном окружении. "Идея международного языка, осуществлению которой я посвятил всю свою жизнь, - писал он русскому эсперантисту Н. А. Боровко, - появилась у меня в детстве". Первоначально как своего рода игра: соединяя друг с другом слова различных языков, Людвиг пытался создать нечто вроде тайного кода для разговора с одноклассниками. Выходец из семьи врача, он, конечно, сначала решил воскресить один из великих языков древности и Средневековья - латинский, но потом пришел к выводу, что это не решение проблемы.

Как-то обратив внимание на надписи типа "кондитерская", "швейцарская" на улицах родного города, он неожиданно открыл для себя, что с помощью отдельных элементов (вроде суффикса -ская) можно составлять новые слова. Это давало большие возможности для образования понятий на основе уже имеющихся: "На угрожающе толстые словари пал луч света, и они [словари] начали быстро уменьшаться в моих глазах. Механика языка была передо мной как на ладони, и... вскоре после этого я уже имел написанную полную грамматику и небольшой словарь", - вспоминал Заменгоф впоследствии. Время окончания гимназического курса - 1878 год - совпадает с появлением проекта искусственного языка "Lingwe universala" - "всеобщего языка".

В кругу молодых приятелей Заменгофа проект вызвал интерес и даже энтузиазм. Но отец с самого начала был против "странных" увлечений сына, он настаивал, чтобы Людвиг стал врачом-окулистом, и отправил его в Москву.

После завершения обучения юноша приехал в Варшаву (семья жила уже там). И тут выяснилось, что отец сжег рукопись лингвопроекта и все наброски к нему. Людвиг тяжело пережил потерю и долго не мог заново приступить к работе. В начале 80-х годов украдкой, чтобы не узнали знакомые и родственники, он вновь начинает разрабатывать основы международного языка и заканчивает проект к 1887 году. Опасаясь того, что клиенты перестанут обращаться к окулисту-филологу, Заменгоф решил печатать проект под псевдонимом. Он долго ищет его и останавливается на слове "надеющийся". На титульном листе ложится надпись: "D-r Esperanto". Далее по-русски следовало название: "Международный язык. Предисловие и полный учебник", но само пояснение приводилось на новом языке.

Заменгоф не сразу нашел издателя: никто не принимал всерьез его работу и не желал ее печатать. Благодаря тому, что тесть дал денег, Заменгоф смог наконец за свой счет издать учебник международного языка, который получил название по псевдониму: "Esperanto". Затем выходит польское издание, а несколько позднее - французское, английское и немецкое.

В чем же особенность эсперанто? Почему ему суждено было выжить в отличие от других искусственных языков?

Один из сторонников движения за международный язык в России писал в начале века: "Да и пора уже было остановиться: ужас охватывает, как вспомнишь, что за последние 200 лет появилось более 150 систем всемирного языка". Следует, однако, иметь в виду, что и "отрицательный" опыт имеет значение. Неудачи прокладывали путь к более успешному решению.

Прежде всего, для эсперанто характерен принцип "одному звуку - одна буква", то есть фонетическое написание слов (на основе латинского алфавита), что позволяет максимально приблизить устную речь к письменной. Тем самым снимаются трудности графического и орфографического характера, возникающие при изучении таких европейских языков, как английский и французский, в которых, как известно, существует своего рода "пропасть" между написанием слов и их произношением.

Грамматика эсперанто сведена к 16 правилам, которых оказалось достаточно для выражения грамматических отношений, необходимых для того, чтобы система выполняла свои словоизменительные функции: правила образования существительных, глаголов, местоимений, прилагательных, числительных, союзов, предлогов и т.д. Исключений эта грамматика практически не знает, чем резко отличается от грамматики этнических языков. Выучить правила способен любой человек за очень короткий срок.

Что касается словаря, то он, напротив, приближен к наиболее распространенным европейским языкам и базируется на общих лексических единицах. Из русского в эсперанто взяты такие корневые элементы, как nepre - непременно, krom - кроме, cel - цель, dom - дом, krut - крутой, po - по, tri - три, past - пасти, cerp - черпать, glad - гладить и др. Из французского: buso (bouche) - рот, mateno (matin) - утро, mem (memo) - сам, tre (tres) - очень, tuta (toute, итал. tutto) - весь и т.д. Из итальянского: audiau (addio) - прощай, artikolo (articolo) - статья, cielo (cielo) - небо, popolo - народ, promesi (-promesso) - обещать и т.д. Из латинского: fenestro (fenestra) - окно, homo (homo) - человек, apud - около, dum - в то время как, kun (cun) - с, sub - под.

Так Заменгоф, конструируя грамматику эсперанто, в одном случае по принципу контраста с европейскими языками, в другом - по принципу их подобия, нашел оптимальный вариант.

В первом учебнике он поместил и образцы литературного творчества на новом языке - перевод известных классических произведений.

В науке не прекращаются споры о том, следует ли развивать литературу на искусственном языке. Может ли такая литература обладать теми же эстетическими ценностями, которые характерны для национальных литератур? Пока идут споры, эсперантская литература пишет свою историю, пишет, несмотря на определенный скептицизм и замалчивание со стороны "большого литературоведения".

Эксперимент, начатый сто лет назад, прошел проверку временем. Число людей, пользующихся этим языком, растет с каждым годом. Эсперанто преподают в 63 высших учебных заведениях 23 стран мира.

В статье "Нетуристическое путешествие" читатели могут прочесть о том, как эсперантисты активно общаются между собой.

В заключение следует добавить, что количество проектов всемирного языка продолжает расти. Назовем только самые известные из них.

Идо, Historio di Nia Linguo, Язык Эдо, Глоса, Логлан, Ложбан, Клингонский язык, Latino Moderne, Novial, Lango, Romanova, Ceqli, Unish, Lingua Franca Nova, Folkspraak, Basic English, Atlango, Toki, Pona.

А совсем недавно в Интернете появилось два сообщения. Первое: житель города Луцка (Украина) создает "ангельский" язык. Второе: в школах Англии начали преподавать элфийский язык Толкиена.

Перевод стихотворения М. Ю. Лермонтова "Белеет парус одинокий..." на эсперанто

Белеет парус одинокий
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..
Играют волны - ветер свищет,
И мачта гнется и скрипит...
Увы, - он счастия не ищет
И не от счастия бежит!
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Blankadas velo unusola
En la nebula mara blu".
G^i kion lasis, kion volas
En fremdaj landoj serc^i plu?
Ondig^as kaj la vento spiras
Fleksante l" maston kun fervor".
Ve! Ne felic^on g^i aspiras,
Nek de l" felic^o kuras for.
G^in kovras blua rond" c^iela,
Sub g^i lazuras onda spac".
Sed s^tormon serc^as g^i ribela,
Kvazau en s^tormoj estas pac".

(Перевод К. Гусева.)

В феврале 1905 года норвежский исследователь Руаль Амундсен взорвал ледяное иглу эскимосов с помощью динамита. Сделал он это в отместку за неподобающее поведение аборигенов: не имея понятия о частной собственности, эскимосы позаимствовали съестные припасы из трюмов корабля этнографической экспедиции.

Сам Амундсен считал, что хорошо понимает язык жителей заполярья. Он перенял у них множество полезных навыков: овладел умением обращаться с ездовыми собаками, научился строить иглу, изучил принципы выживания во льдах. Однако язык инуитов – инуктитут – оказался не так прост, и договориться не всегда получалось даже у опытного норвежца.

История знает множество примеров, когда люди, не понимая друг друга, решали проблемы открытым конфликтом. Казалось бы, английский, как язык мирового значения, вопрос коммуникации закрывает. Но людей не покидает надежда придумать универсальный язык, адаптированный под возможности новых технологий.

Вавилонское смешение языков

Карта связей в индоевропейской языковой группе

Русский, английский, французский, греческий и многие другие языки родственны друг другу – все они произошли от общего предка, называемого индоевропейским или праиндоевропейским языком. Есть множество гипотез по поводу происхождения этого языка, но все они сходятся в том, что примерно 6 000 лет назад уже существовал «универсальный» единый язык для множества народов.

В Античности международным был древнегреческий язык. Более тысячи лет в Европе латинский язык использовался для международного общения. В мусульманском мире аналогичную роль играл арабский язык.

В 16-17 веках как международный использовался испанский язык (языком мирового значения остается уже пять веков). Языки разных народов, сменяя друг друга, доминировали в Европе: французский, немецкий, английский.

Однако ни один язык во все времена не мог претендовать на звание «идеального». Дело в том, что любой язык дает больше преимуществ носителю, чем человеку, который вынужден осваивать его «с нуля» во взрослом возрасте.

Изобретая письменность

Список из 40 родов языка Уилкинса

В мире насчитывается 7000 естественных языков, но люди продолжают придумывать собственные новые языки. Некоторые делают это для развлечения, но многие стараются принести реальную пользу. В книге «Поиск идеального языка» Умберто Эко писал о 83-х отдельных проектах по созданию идеальных языков в 17-18 веках. На общем фоне исследований выделялась огромная работа Джона Уилкинса «Опыт о подлинной символике и философском языке».

В основу системы Уилкинса положен принцип пазиграфии – она состоит из набора «строительных блоков», из которых можно построить все возможные вещи и понятия. Предложенная система не имела орфографии, а каждый символ представлял собой непосредственное «изображение» какого-либо понятия без фонетического соответствия.

Работа Уилкинса осталась исключительно философским исследованием и не привлекла много сторонников. Однако к 19 веку в Европе возросла потребность в транснациональной коммуникации, а устаревший латинский язык, не обладающий необходимой гибкостью для ведения современных торговых, военных и политических переговоров, уже не мог играть роль универсального языка.

Алфавит эсперанто

Наиболее успешной попыткой изобрести универсальный международный язык можно назвать эсперанто, создатель которого Людвик Заменгоф удачно использовал лексику крупных европейских языков и составил грамматику, достаточно простую по структуре. Эсперанто легко учить, особенно на начальном этапе, вследствие простой грамматики и отсутствия исключений.

Сейчас в мире насчитывается по разным оценкам от ста тысяч до двух миллионов человек, говорящих на эсперанто, причем примерно для двух тысяч человек язык эсперанто является родным. Эсперанто остается фактически единственным искусственным языком, которым владеет много людей во всем мире.

Семаграфическая система (линейный графический язык) блиссимволика

Нельзя сказать, что эсперанто уникальный в своем роде. Концепции «совершенных» языков не всегда ограничивалась только лишь философскими трактатами. Язык блиссимволика, созданный Карлом Блиссом в первой половине 20 века, сегодня используется в обучении инвалидов с ограниченными возможностями для общения. В блиссимволике используется значение слов, а не построение их из фонем. Язык состоит из нескольких сотен базовых графических блисс-символов, представляющих определенные понятия. При объединении эти символы принимают новые значения.

Ифкуиль – искусственный язык, который по праву можно назвать эзотерическим. На иллюстрации – пример письменности

Однако не всегда «идеальный» язык отличается простотой. Лингвист Джон Кихадо почти тридцать лет создавал язык ифкуиль, отличающийся крайней сложностью: в нем применяется лексикон из 3600 семантических корней, развиваемых с помощью сложной, матрицеподобной грамматики, разработанной для максимально точной и эффективной передачи смысла. В результате на ифкуиле фразу из 15−20 слов можно выразить одним «емким» словом.

Путь к совершенству

«… но насчёт языка ты в чём-то прав. Когда ты обращаешься непосредственно к нему, то он превращается в трёп, уловку. Всё равно что описывать сновидения дымовыми сигналами. Язык великолепен, благороден – ничего лучше, наверное, человеческое тело не в силах совершить, но нельзя превратить закат в цепочку похрюкиваний, ничего не потеряв. Язык ограничивает».
Питер Уотс «Ложная слепота»

Цитата очень хорошо передает огромную проблему искусственных и естественных языков. Мы пользуемся всего-то «костылями», чтобы помочь хромому. Язык ограничивает, а если предположить, что язык влияет и на наше мышление, то становится понятно, в какие жесткие рамки мы загоняем сознание.

Существует гипотеза лингвистической относительности (так называемая гипотеза Сепира-Уорфа), которая предполагает, что структура языка влияет на мировосприятие и воззрения его носителей, а также на их когнитивные процессы. Таким образом, язык определяет мышление, и, соответственно, лингвистические категории ограничивают и определяют когнитивные категории.

К слову, подобные размышления приходили и к создателям языков программирования. Пол Грэм, основатель Y Combinator и известный Lisp-евангелист, вообще заявил, что «типичные программисты удовлетворены любым языком, которым им пришлось пользоваться, потому что тот диктует им, как они должны думать о программах».

Разработчик Юкихиро Мацумото, создатель Ruby, говорил, что одним из источников вдохновения для разработки его языка был научно-фантастический роман Сэмюэла Дилэни «Вавилон-17», основанный на гипотезе Сепира-Уорфа. В романе писатель продемонстрировал красоту выдуманного аналитического языка, позволяющего ускорить мышление благодаря представлению мира с помощью четких схем.

Язык – естественная клетка для наших мыслей, эмоций и чувств. Но, кроме того, он обладает еще одним существенным ограничением: его надо учить. Выучить правила, запомнить слова, разобраться с грамматикой – все эти требования оказывают воздействия на наш перегруженный заботами мозг.

Со временем к создателям искусственных языков пришло понимание, что универсальный язык должен отвечать одному требованию – его не нужно учить. А это значит, что язык должен быть пиктографическим, основанным на использовании иконических знаков. Есть очень редкие пиктографические языки – к примеру, трансцендентная алгебра и паленео. Есть и те, которые мы встречаем каждый день – системы знаков дорожного движения и эмодзи. Возможно, именно в этом направлении будет развиваться язык будущего – с пиктограммами, раскладывающими смысл на составные части.

Общение с пришельцами

Бинарный способ общения с пришельцами

Во время работы над фильмом «Прибытие» режиссер Дени Вильнёв обратился за помощью к ученым Стивену и Кристоферу Вольфрамам. Стивен занялся кораблем пришельцев, а его сыну Кристоферу была поставлена задача анализа и написания кода для вымышленного нелинейного, визуального языка, на котором могли бы общаться пришельцы.

Вид пластинки с «Пионера»

Вольфрамы сделали предположение, что не всякая математика подходит на роль универсального языка. Часть математики тесно связана с нашей историей и нашим восприятием мира, что ставит под сомнение возможность адекватного межпланетарного общения. Исходя из этих соображений, отправлять на зонде «Пионер» схему спектральной линии водорода, созданную Карлом Саганом, было ошибкой. Инопланетяне просто не поняли бы наших умозаключений. Вместо этого, возможно, стоило бы сосредоточиться на единичных и двоичных последовательностях.

То, что вы видите на картинке выше, это не фантазия дизайнера, а работа абсолютного реального софта, созданного Вольфрамом для формирования базы известных слов и понятий, почерпнутых из формы в составе логограммы пришельцев. Логограмма (круг, выглядящий как пятно от чашки кофе) при дешифровке разбивается на 12 элементов. Каждая секция представляет собой часть простого либо сложного предложения. Таким образом, в основе языка пришельцев также находятся простые пиктограммы.

Как мы помним, на практике с пришельцами предлагают общаться несколько иным образом. На борту «Вояджера» находится пластинка со схемой излучения атома водорода для получения метрических и временных единиц, а также карта пульсаров, на которой помечено положение Солнца в Галактике.

Ученые также постарались с помощью «Вояджера» дать пришельцам представления о нашем «словаре». Цифры были определены путем соотнесения двоичных и арабских знаков и групп точек. Используя схему водорода, авторы определили единицы веса, длины и времени.

Действительно ли наши представления о возможностях пришельцев помогут наладить с ними контакт? Ответ на этот вопрос дать невозможно. Но эксперименты по созданию межпланетного языка могут помочь нам самим выработать правила для общения внутри цивилизации, начавшей экспансию в космос.

Общение будущего

Среди многих других нововведений 21 века одним из самых главных можно назвать новые формы общения. Оно стало мгновенным, междугородним и международным. Робототехника, виртуальная реальность и экстраординарные научные инновации расширяют наши возможности по коммуникации с помощью всех пяти чувств. Прорывы в биологии и неврологии открывают многообразные возможности – к примеру, мы уже можем подключить мозг к компьютеру и передать нашу мысль в сеть.

В будущем язык подвергнется трансформации, потенциально далеко за пределами тех форм, о которых мы думали раньше. Даже такие неизменные вещи, как интимные отношения между людьми, изменятся: мы можем с помощью интернета передавать ощущения через сенсорные датчики, покрывающими буквально всё тело, между двумя или более людьми в режиме реального времени. Различные «умные» устройства имитируют ощущения физического прикосновения с удивительной точностью – вы можете услышать пульс партнера или ощутить поцелуй, находясь друг от друга на расстоянии в тысячи километров.

Вместо того, чтобы просто отправить собеседнику смайлик, вы сможете удаленно пожать ему руку. Знаете, иногда вместо тысячи слов необходимо просто обнять человека – и с помощью сенсорных устройств сделать это можно будет в любом месте, где вы находитесь.

Успехи в нейробиологии и биотехнологиях также дают надежду, что мы сможем по сети обмениваться сразу эмоциями. Зачем говорить какие-то слова или бросаться надоедливыми смайликами, если можно сразу сообщить другому человеку, что ты чувствуешь? Эмоция, вероятно, и есть самый универсальный язык из всех существующих – каждый человек способен испытывать гнев, радость или печаль.

Мы быстро приближаемся к точке, за которой общение в сети становятся более простым и понятным, чем общение в реальной жизни. Более того, вовсе не обязательно будет общаться с другим человеком. Вашим контактом в гиперреалистичной версии ICQ может стать IBM Watson. Люди будут общаться с машинами, дружить с роботами и даже любить роботов. В этом мире, возможно, всё будет понятно уже без слов.

Заключение

Если «идеальный» означает четкий и недвусмысленный, то построение идеального языка означает сознательное отсечение всего выразительного диапазона. Идеальный язык в первую очередь безмерно скучен – это не язык Пушкина, Достоевского, Шекспира или Бальзака. На нем нельзя сказать ничего нового и интересного. Он не способен вас удивить. Он не даст вам новых уникальных способов взглянуть на мир.

Идеальный язык позволяет вам быстро обмениваться информацией – и не более того. Богатство и выразительность языка кроется в его истории, эволюции, заимствованиях, правилах и исключениях. В конечном счете, несовершенство несовершенного языка позволяет нам модифицировать его в зависимости от собственных задач, целей, моды и настроения. Никакой искусственный язык не может проявить такую гибкость в адаптации.

Всё вышесказанное вовсе не означает, что язык нельзя модифицировать. Наоборот, технологии дают нам возможность дополнить существующие каналы общения. Даже идеальный язык не способен отразить всё, что происходит с нами или вокруг нас. Прямой обмен эмоциями, чувствами, любой информацией, проходящей через восприятие тела как материального объекта, обладающего физическими свойствами, выводит нас на новый уровень коммуникации – с людьми, умными устройствами и самим искусственным интеллектом.

Подлинная история русских. XX век Вдовин Александр Иванович

Развенчание академика Марра и утверждение русского языка на роль «мирового языка социализма»

В 1950 году Сталин принял личное участие в дискуссии по проблемам языкознания. К этому времени учение Н.Я. Марра, провозглашенное «единственно правильным», обнаруживало несостоятельность своих основ. Явно утрачивало актуальность предложение о форсировании работы по созданию искусственного мирового языка. Время выявило особую роль русского языка в процессе перехода к будущему мировому языку в пределах СССР. Об этом, в частности, говорилось в написанной ранее, но только что опубликованной статье И.В. Сталина «Ленинизм и национальный вопрос». После ее публикации последовательная смена мировых языков изображалась Д.И. Заславским в «Правде» следующим образом. Латынь была языком античного мира и раннего средневековья. Французский язык был языком господствующего класса феодальной эпохи. Английский язык стал мировым языком эпохи капитализма. Заглядывая в будущее, «мы видим русский язык как мировой язык социализма»; его распространение обогащает национальные литературы, «не посягая на их самостоятельность». К 1950 году выявилось также, что марризм оскорбляет национальные чувства китайцев. Был известен целый ряд случаев, когда китайские студенты и стажеры, обучавшиеся в СССР, отказывались изучать языковедение по Марру.

Согласно учению Н.Я. Марра, выделялось четыре стадии развития языков. Первая (низшая), на которой пребывал китайский и ряд африканских языков; вторая, на которой находились угро- финские, турецкие и монгольские языки; третья - яфетические (кавказские) и хамитские языки; четвертая (высшая) - семитские и индоевропейские (арабский, еврейский, индийский, греческий, латинский) языки. Получалось, что китайский язык связан лишь с начальным этапом развития языков, а грузинский по развитию стоял ниже еврейского. Последнее не могло не задевать национальных чувств грузин.

Среди советских языковедов представления о стадиальности развития языка не разделяли крупные ученые В.В. Виноградов, A.A. Реформатский и др. С позиций «единственно правильной» теории языка, это были языковеды, которые продолжали «отжившие свой век традиции дореволюционной либерально-буржуазной лингвистики». Ситуация в языкознании была обрисована в письме Сталину, направленному языковедом, академиком АН Грузинской ССР A.C. Чикобавой в марте 1950 года.

Личные беседы Сталина с приглашенным в Москву Чикобавой укрепили его в необходимости пересмотреть господствующую в стране языковедческую теорию. Маленков беседовал по этим вопросам с академиком В.В. Виноградовым. По предложению Сталина Чикобава подготовил статью по проблемам языкознания для «Правды». 9 мая 1950 года она была опубликовала «в порядке обсуждения». В ней говорилось о необходимости пересмотра общелингвистических построений Марра, без которого «невозможна разработка системы советской лингвистики». Марристов это требование поразило. Некоторые считали его выходкой сошедшего с ума языковеда. Марристы опровергали Чикобаву до 20 июня 1950 года, пока в «Правде» не появилась статья Сталина «Относительно марксизма в языкознании». 11 и 28 июля последовало ее продолжение. Позднее эта работа издавалась отдельной брошюрой «Марксизм и вопросы языкознания».

В сталинских статьях решительно отвергались утверждения о том, что краеугольные положения теории Н.Я. Марра («язык есть надстройка над базисом», «классовый характер языка», «стадиальность развития языка») являются марксистскими. С опубликованием трудов Сталина о языкознании Марр потерял своих открытых сторонников и стал восприниматься как ученый, который хотел быть марксистом, но не сумел стать им. «Он был всего лишь упростителем и вульгаризатором марксизма, вроде «пролеткультовцев» или «рапповцев»».

Освобождение советского языкознания от пут марризма не обошлось без курьеза. В.В. Виноградов, готовивший предварительные материалы для сталинских статей о языкознании, с ужасом прочитал в «Правде» от 11 июля, что происхождение русского языка объяснено у Сталина ошибочно. Вместо того, чтобы сказать, что русский язык произошел из курско-московского диалекта, написано: из курско-орловского (по аналогии с курско-орловской дугой). Виноградов позвонил Поскребышеву, сказал об ошибке. Тот ответил: «Раз товарищ Сталин написал про курско-орловский диалект, значит, из него теперь и будет происходить русский язык».

Существенным для теории и практики была интерпретация статей Сталина. Русский язык представал теперь языком, который «будет безусловно одним из наиболее богатых и выдающихся зональных языков, мощных средств межнационального общения и сыграет большую роль в создании будущего единого мирового языка, в создании его основного словарного фонда и грамматического строя». Одновременно возводился в абсолют сталинский тезис о необходимости всемерного усиления государства в СССР. Марксистская традиция исходила из обратного - отмирания государства по мере продвижения к коммунизму.