Во всяком нашем сновидении, в котором мы ставим вопрос и получаем на него вызывающий удивление ответ, обнаруживается двойственность лиц, которые, как показывает наступающее за этим пробуждение, образуют единый у нас субъект. В таких обычных нам сновидениях распадается на два лица только содержание нашего бодрственного сознания. Но если бы наше удивление полученному нами во сне ответу осталось и после нашего от него пробуждения, то, так как приобретенное нами в нем познание не входило в содержание нашего бодрственного сознания, на наше распадающееся в нем и сливающееся опять по нашем от него пробуждении в одно целое сознание надо бы было, в свою очередь, смотреть как на половину некоторого более пространного нашего сознания. То, что лишь вспоминается нами во сне вследствие совершающегося в нем драматического раздвоения нашего я, возбуждает в нас удивление только до нашего пробуждения потому, что, пробудясь, мы признаем в нем сделанное нами когда-то в бодрственном же состоянии приобретение; продукт же драматического ясновидения удивляет ясновидца и после его пробуждения потому, что он находит в нем такие элементы, присутствие которых в его сознании для него необъяснимо, к приобретению которых бодрственное его сознание неспособно и которые, следовательно, вошли в это его сознание из открывшегося у него во время его ясновидения и остающегося у него в другое время жизни его закрытым его трансцендентального сознания.
Признание существования нашего трансцендентального субъекта равнозначно признанию существования нечувственных наших отношений в природе, так как в противном случае наше чувственное самосознание исчерпывало бы все наше я, а следовательно, тогда не могло бы быть и речи о нашем трансцендентальном субъекте. Но явления нашей сомнамбулической жизни показывают, что эти наши отношения к природе гораздо глубже наших чувственных отношений к ней, так что возможно допустить, что все действует на все и все действует на человека. С точки зрения существующих исторических границ нашего естественного знания в природе действует только кое-что на кое-что точно так, как только кое-что действует на нас с точки зрения существующих биологических пределов нашего познания. Но так как с прогрессом наук исторические границы нашего познания постоянно расширяются, биологическое же развитие нашего сознания может совершаться только на почве уже существующего нашего трансцендентального отношения к природе, то мы вынуждены склониться на сторону воззрения, по которому в природе все влияет на все, а потому и на нас, вынуждены это сделать уже потому, что этим снимается с трансцендентальных способностей сомнамбул покров чудесности.
Для уяснения дуализма нашего сознания, а вместе с тем и дуализма нашего существа надо показать, что половины последнего находятся в антагонизме как 1) относительно времени их деятельности, так и 2) относительно их содержания.
Если я задам вопрос человеку, спящему магнетическим сном, спит он или нет, то получу от него отрицательный ответ, и этот ответ будет справедлив, потому что дающий его сновидец, как всякий сновидец вообще, внутренне бодрствует. Отсюда следует, что находящийся в таком состоянии внутреннего бодрствования сомнамбул считает себя нетождественным с лицом, которое с запертыми дверями чувств находится перед наблюдателем и тождество которого с ним бесспорно.
Существует и противоположное этому явление. Когда сомнамбул пробуждается к чувственной жизни от своего сна, оказывается, что у него отсутствует тот мост вспоминания, который мог бы соединить оба его состояния, дать ему возможность признать носителя трансцендентального его сознания тождественным с носителем его чувственного сознания и монистически слить оба его лица в один субъект (вследствие того, что объем нашего я определяется объемом нашей памяти, дуализм наших лиц является необходимым следствием дуализма нашего сознания).
Если мы отнесемся к этим двум явлениям сомнамбулической жизни человека без всякого предубеждения, возьмем их такими, какие они есть, и предоставим им говорить самим за себя, то мы услышим от них речи, которые могут показаться парадоксальными, так как стоит только дать этим явлениям точное словесное определение, а затем включить их в рамки аналитического суждения, и мы получим вывод, что человеческий субъект состоит из двух лиц. Отсюда для трансцендентальной психологии возникает задача доказать реальность двойственности лиц нашего субъекта, а затем, так как наш дух, стремящийся к отысканию причин всего существующего, не может найти успокоения ни в каком дуализме, отыскать связывающие их в один этот субъект нити.
От начала веков, от появления древнейшего памятника человеческой письменности до наших дней через все системы религии и философии красной нитью проходит, меняясь постоянно в своей форме, то утверждение, что в человеческом существе скрыто могущее быть у него вызванным к обнаружению зерно. Все употреблявшиеся для пробуждения внутреннего существа человека средства, несмотря на свое разнообразие, состояли всегда в ослаблении чувственной жизни его души. И вот в то время, как путем простого ослабления деятельности чувственного его лица вызывали к деятельности его трансцендентальный субъект и гашением чувственной его жизни создавали условие, а не причину разгорания его жизни трансцендентальной, между обеими половинами его существа обнаруживался антагонизм относительно времени их деятельности и взаимное отношение их уподоблялось взаимному отношению попеременно подымающихся и опускающихся чаш весов. Одни из употреблявшихся для пробуждения внутреннего человека средств были медленно действующими, например, умерщвление плоти, пост, уединение, и ими старались достигнуть, называемого в христианской мистике возрождением, перерождения нравственного существа человека; другие были наружными, моментально действующими средствами, например, растительные вещества и газы, и ими чрезвычайно быстро вызывалось условие внутреннего пробуждения человека: глубокий сон. А когда вследствие продолжительного употребления этих последних средств они утрачивали свою силу, для пробуждения внутреннего человека оставалось только погружение внешнего человека в состояние пассивности, бывшее в большей или меньшей степени обычным состоянием индийских йогов и христианских анахоретов. Уже согласно религиозному воззрению буддистов внешний человек не может познать сущности вещей; только йог может, благодаря своему экстазу и сосредоточению своих мыслей, достигнуть здесь, на земле, хотя и несовершенного, созерцания вечных начал.
И к этому искусственному сомнамбулизму можно применить слова апостола Павла: "Чем больше умирает наш внешний человек, тем больше оживает внутренний". И в этом, как и в исторически ему предшествующих аналогичных с ним состояниях человека, между обеими половинами его существа обнаруживается антагонизм по отношению ко времени их деятельности: величайшая пассивность чувственного человека ведет за собой высочайший экстаз, то есть яснейшее внутреннее пробуждение трансцендентального, или, как называет его Кант, умопостигаемого человека, и наоборот: энергичная в феноменальном мире деятельность внешнего человека погружает в полное усыпление человека внутреннего. В исполненном глубокого смысла мифе о Тейрезие, приобретшем дар пророчества только по ослеплении его Юноной; в словах Филона: "Когда является божественный свет, скрывается свет человеческий и не появляется снова, пока не скроется божественный; так бывает с пророками, дух которых как бы оставляет их, когда приходит к ним дух божества, и возвращается к ним по отходе от них последнего"; во влагаемых Платоном в уста Сократа словах: "Для меня воистину ясно вполне то, что когда мы желаем узнать что-либо во всей его чистоте, мы должны отрешиться от тела и созерцать вещи самой душой; только тогда мы и достигнем того, к чему стремимся теперь и обладателями чего, убеждены в том, будем после смерти, а именно мудрости"; наконец, в повторяемых на все лады христианскими мистиками словах, что "sensuum occasus veritatis exortus est", – во всем этом в различных формах выражается одна и та же мысль, справедливость которой подтверждается сомнамбулизмом и которая состоит в том, что внутреннее чувство человека обнаруживает свою деятельность только с притуплением его внешних чувств, что восход высшей жизни его души обусловлен закатом ее чувственной жизни.
В сущности мы бессознательно руководствуемся этой мыслью и в повседневной нашей жизни, когда, избегая всякой помехи нашему умственному труду, ищем тишины и одиночества или когда закрываем глаза, желая во что-нибудь глубоко вдуматься, и если посчитаем выдумкой рассказ о том, что Эмпедокл ослепил себя, дабы, освободясь от чувственного восприятия, быть более способным к мышлению, то все-таки этот рассказ останется исполненным глубокого смысла. Художники, поэты и философы согласны в том, что в результате полнейшего отрешения от нашей внешней жизни у нас появляется в конце концов бессознательное творчество, которое только и дает нетленные плоды не несмотря, но в силу того, что оно самое легкое, хотя, конечно, и не возникающее по нашему произволу. Хотя многие сочтут за парадокс, но можно утверждать смело то, что того никогда еще не посещала гениальная мысль, кто не в состоянии представить себе абсолютно бессознательного. Слепота бессознательного существует только для человека чувственного и рефлектирующего, только по степени бессознательности творчества человека и можно судить о степени оказываемой ему в нем трансцендентальным его сознанием помощи. В основании творчества гения лежит не достигшая высшей степени своего развития рефлексия, но качественно различный от нее способ познания, интуиция. Надо пропитаться насквозь материалистическим образом мыслей, чтобы думать серьезно, что механическими движениями молекул мозгового вещества человека можно объяснить замечательнейшее из всех явлений в мире – творчество гения.
Нередко предварительным условием обнаружения у нас деятельности нашего трансцендентального сознания могут служить даже болезни, как это выразила сомнамбула профессора Беккерса в следующих словах, сказанных ею в ее сомнамбулическом кризисе о двух лицах ее субъекта: "Чем слабее ее тело, тем я сильнее; чем оно крепче, тем мне труднее обнаружиться". То же самое рассказывает об одной своей сомнамбуле и доктор Майер. "Между прочим, – говорит он, – у нее наблюдалось то странное явление... что если она хотела разглядеть что-либо находящееся вдали от нее, или проникнуть взором в глубь чего-либо, или обдумать какой-нибудь важный предмет: исследовать состояние своего собственного тела или тела какого-нибудь другого больного и найти лекарство, то она погружалась в состояние отрешения внутреннего человека от внешнего, обнаруживавшееся у нее в виде глубокого обморока или мнимой смерти, продолжавшееся до четверти часа и оканчивавшееся обыкновенно глубоким вздохом, сопровождавшимся возвращением к ней жизни, цвета лица, речи и способности движения". История христианской мистики содержит в себе множество примеров того, что продолжительные болезни, истощающие жизненные силы наружного человека, содействуют обнаружению способностей трансцендентальных, способностей человека внутреннего; а Кант говорит, что восприятие нами впечатлений от мира для нас умопостигаемого, мира, к которому в качестве трансцендентальных субъектов принадлежим мы сами, невозможно, "пока все обстоит благополучно", то есть пока мы находимся в нормальном, здоровом, состоянии.
.
Явления, вызываемые у нас продолжительными болезнями, могут быть вызываемы и повреждениями нашего организма во время нахождения его в здоровом состоянии. В мартирологии говорится о том, что часто мученики под влиянием сильнейших мучений погружались в сопровождавшееся обнаружением в них трансцендентальных сил их души состояние восторга и внутреннего блаженства; это приписывали действию особенной благодати божьей. Хотя из средневековых процессов о ведьмах оказывается, что то же явление наступало у ведьм, когда они, вследствие мучительных пыток, погружались в спокойный, исполненный видений сон, но этот "сон ведьм" приписывали действию дьявола. Очевидно, что как у мучеников, так и у ведьм невыносимые страдания производили глубокий обморок, служащий условием внутреннего пробуждения нашего трансцендентального существа.
Если уже вышеуказанного антагонизма между двумя лицами нашего субъекта, сменяющимися подобно дню и ночи, достаточно для того, чтобы говорить об их обособленности, то наше право говорить о ней окажется еще неоспоримее, когда мы обратим внимание на то, что во время нашего пребывания в сомнамбулическом сне содержание нашего бодрственного сознания находится у нас отнюдь не в таком беспорядочном виде, в каком оно находится во время нашего пребывания во сне обыкновенном, что в этом глубоком сне у нас отнюдь не закатывается осознание нами нашей индивидуальности, что в нем наш индивидуум отнюдь не расплывается пантеистически (как это должно бы было иметь место в том случае, если бы наше земное существо погружало свои корни непосредственно во всеединую мировую субстанцию), но напротив, не только усиливается в нас осознание нами нашей индивидуальности, но и появляются психические функции, качественно отличные от функций нашего нормального бодрственного сознания. Одна из сомнамбул Вингольта говорит, что с переходом ее от обыкновенного сна ко сну сомнамбулическому в ее сознание мало-помалу проникают другие идеи, что сперва она слабее, а потом сознает себя все сильнее. А другая сомнамбула того же врача говорит, что нередко, находясь в обыкновенном сне, она погружается в сон магнетический, что это узнается ею по расширению ее сознания и по приобретению процессом ее представления правильности и живости. Еще большее значение имеет то ее показание, что в сомнамбулизме обнаруживается сильнее ее настоящий характер.
.
Наше право говорить о двойственности лиц нашего субъекта очевиднейшим образом вытекает из того, что антагонизм их распространяется и на содержание их деятельности. Заключения сомнамбул относительно болезней и лекарств, делаемые ими в кризисах, совершенно отличны от заключений, даваемых ими о том же в бодрственном состоянии. Так, одна из сомнамбул Делеза, находясь в кризисе, говорила, что ее можно вылечить только магнетизированием, находясь же в бодрственном состоянии, обнаруживала к этому способу лечения величайшее отвращение.* Другая выразила в кризисе сожаление о своем недоверии к магнетическому лечению и указала средство, при помощи которого можно было бы побороть в ней это недоверие. Третья, находясь в магнетическом сне, настаивала на том, чтобы ей произвели немедленно обильное кровопускание, предсказав, что если ей сделают предложение об этом по ее пробуждении, то встретят с ее стороны сильнейшее сопротивление и потратят без пользы время на ее уговаривание.
Пюисегюр рассказывает, что одна сомнамбула, находясь в состоянии бодрствования, постоянно встречала своего магнетизера с неудовольствием и порицала его за недейственность его лечения, погружаясь же в свой сон, со слезами просила у него прощения и называла его своим спасителем. Сомнамбула Кернера сказала, что хотя тотчас по пробуждении от сна она потребует кислого молока, но что ей безусловно должны отказать в нем.
Таким образом, сомнамбулы в состоянии бодрствования отказываются от того, чего требуют в состоянии сомнамбулизма, и наоборот; их симпатии и антипатии меняются со сменой этих двух их состояний так, что, находясь в одном из них, они порицают то, что делали в другом. Эти состояния противоположны до такой степени, что они, как говорится в отчете Парижской академии, только и могут быть состояниями различных лиц. Находясь в своем сне, сомнамбулы прописывают себе и требуют, чтобы их заставляли употреблять по пробуждении такие лекарства, к котором они в состоянии бодрствования питают сильнейшую антипатию, и наоборот: просят отказывать им во время нахождения их в состоянии бодрствования в том, что вредно для них, как бы сильно они его ни желали.* Кроме состояний сомнамбулического сна и бодрствования, сомнамбула Вингольта бывала еще и в третьем состоянии, которое она называла "необузданным страхом". В этом своем состоянии она часто требовала таких лекарств, на которые налагала для себя запрет, находясь в сомнамбулизме; но если ей давали их, то, не успев взять их в рот, она их выплевывала. Так бывало с вином, мясом, каштанами и пр. Значит, действие трансцендентальной ее воли продолжалось в ней и в этом состоянии.
Особенно замечателен рассказываемый в большинстве сочинений о сомнамбулизме случай с госпожой Плантен. У нее был потребовавший операции грудной рак. Находясь в бодрственном состоянии, она не могла без ужаса говорить о предстоящей ей операции; погрузившись же в вызванный у нее с целью безболезненного перенесения ею операции сомнамбулический сон, заговорила о ней спокойно, сняла с себя сама платье и села на стул. С тем же спокойствием продолжала она говорить и во время своей ужасной операции, причем ни болезненное выражение лица, ни ускоренное дыхание, ни неправильное биение пульса, ничто не обнаруживало в ней, чтобы она в течение ее испытывала от нее хоть малейшее ощущение. Такие явления показывают, что наше трансцендентальное существо относится к положению нашего чувственного я с полной объективностью, что оно взирает на его судьбу с таким же равнодушием, с каким взирало бы на судьбу постороннего ему лица. Так оно и должно быть, если принять во внимание, что половины нашего существа отделены друг от друга порогом нашего сознания. Существование объективности во взаимном отношении двух лиц нашего субъекта как со стороны представления, так и со стороны воли обнаруживается уже во время нашего нахождения в состоянии обыкновенного сновидения. На ней основывается как то явление драматического в обыкновенном сне раздвоения нашего я, когда мы удивляется высказываемым являющимся нам в нем посторонним лицом мыслям, так и то, когда мы остаемся равнодушными зрителями испытываемых этим лицом неприятностей.
Но если наш трансцендентальный субъект относится объективно к счастью и несчастью нашего чувственного я, взирая на них со своей особой точки зрения, то напрашивается сам собой вопрос капитальной философской важности: не распространяется ли равнодушное отношение к нам нашего трансцендентального субъекта на всю нашу жизненную судьбу? По-видимому, такое заключение не встречает ни в чем препятствия. Кроме того, так как нам известно, что плоды нашей земной жизни не пропадают даром для незнающего забвения нашего трансцендентального существа, то становится правдоподобным заключение, что трансцендентальное существо само же предопределяет свою земную судьбу: ведь его не трогают страдания нашей земной жизни, а между тем оно пользуется ее плодами. Стоит только, не смущаясь преобладанием в нашей земной жизни страданий, посмотреть на нее с такой точки зрения, то есть как на результат нашего трансцендентального самоопределения, и тогда, но только тогда, рассеются в миг все существующие противоречия как для теистических, так и для пантеистических систем между бедствием бытия и промыслом, смолкнут все людские жалобы на природу, жалобы, необоснованности которых еще ни разу не удалось вполне доказать ни одной философской системе.
Дуализм нашей души сказывается еще и в том, что во время нашего нахождения в сомнамбулическом состоянии наш субъект обнаруживает такие нравственные стороны, которые во время нашего нахождения в бодрственном состоянии им не обнаруживаются совсем или обнаруживаются не в такой степени. Доказательством этому служит уже столь часто наблюдаемое у сомнамбул облагорожение их речи. У Делеза была сомнамбула, которая, говоря в своих кризисах о религии, морали и метафизике, обнаруживала воззрения, совершенно непохожие на те, какие имела в бодрственном состоянии.* Одна желавшая посвятить себя театральной карьере сомнамбула Шарпиньона думала об этом совершенно иначе с погружением в сон. Спрошенная во время сна, зачем она хочет идти в актрисы, она ответила: это – не я, а она; а когда врач, подделываясь под ее речь, сказал ей, что она должна "ей" это отсоветовать, она возразила: "Что ж с ней можно поделать? Ведь она – дурочка". У Рейхенбаха была сомнамбула, которая скрывала от него, что ее сватает какой-то капитан, но которая во сне обнаружила большую откровенность и выдала ему свою тайну, присоединив, однако, просьбу не говорить ей об этом ничего по ее пробуждении.***. Следовательно, она знала, что, проснувшись, не только не будет откровенной, но и не будет помнить о сказанном во сне. Далеко не безгрешная во лжи Петерсен в высоком сомнамбулическом сне не позволяла себе сказать ни одного слова неправды: по ее заявлению, она была не в силах обмануть своего врача, находясь в этом состоянии. То же самое имело место и относительно почти беспричинно появлявшегося у нее в обыкновенное время гнева; находясь в высоком сне, она только однажды рассердилась по маловажному поводу.
Конечно, нельзя допустить, чтобы сомнамбулизм мог произвести повышение нашего нравственного уровня, качественно изменить нашу моральную субстанцию, но так как при смене у нас состояний бодрственного и сомнамбулического оказывается, что интересы лиц нашего субъекта не тождественны, то можно допустить, что со сменой нашего бодрственного состояния сомнамбулическим обнаруживаются скрытые в нас нравственные наши задатки. Так как с изменением нашего интеллектуального уровня изменяется и значение мотивов наших поступков, то уже одно происходящее у нас с нашим погружением в сомнамбулический сон повышение этого уровня могло бы породить дуализм и в области нашей морали. Наконец, к этому дуализму может привести нас и соединенное с наступлением у нас сомнамбулизма изменение симпатий и антипатий к нашим ближним, и вот каким образом. В бодрственном состоянии мы бываем склонны к преувеличению умственных качеств людей и к снисходительному суждению об их нравственности. Напротив, во время нахождения в сомнамбулизме эта, сообщаемая нашему воззрению на людей нашим земным лицом розовая окраска у нас исчезает, и только внутренняя моральная субстанция их трансцендентального существа определяет наши к ним симпатии и антипатии. Точно так же сомнамбулы судят и о химических веществах растительного и минерального царств: не по действиям, оказываемым ими на нормального человека, но по их действиям, в которых обнаруживается преимущественно их внутренняя природа.
Но если всякий мало-мальски определившийся сомнамбулизм производит в нас представляющую прогресс, по крайней мере для нашего земного лица, моральную перемену, то, по-видимому, это обстоятельство находится в противоречии с тем общеизвестным явлением, на которое уже жаловались не только отцы церкви, но и греческие философы и поэты, а именно, что во время сна мы гораздо безнравственнее, чем во время бодрствования.*. Я не могу согласиться ни с одним из существующих в литературе о сновидениях объяснений этого противоречия, но думаю, что то, что будет сказано мной сейчас, объяснит его в достаточной степени. Наше сновидение не терпит в нас отвлеченного мышления и бездеятельного желания. Во сне малейшие движения нашей мысли выражаются в образах, малейшие движения нашей воли – в действиях. Эти обыкновенно находящиеся у нас в исключительной зависимости от состояний нашего тела движения не могут быть приписаны деятельности в нас нашей моральной субстанции и подавляются нами во время нашего нахождения в состоянии бодрствования; с наступлением же у нас сна они вырываются на свободу и пользуются ею до тех пор, пока сновидение определяется у нас нашими физиологическими состояниями. Но, с углублением сна у нас ослабляется восприимчивость органа нашего смутного сновидения, и определявшееся нашими физиологическими состояниями сновидение постепенно уступает место видению, определяемому чистой деятельностью трансцендентальной половины нашего существа. Таким образом, резко отличающиеся своими качественными особенностями наши сомнамбулические видения представляют продукт деятельности нашего трансцендентального существа, а наши обыкновенные смутные сновидения – чувственного, почему на них должна отразиться и моральная противоположность, в которой находятся эти два существа. Значит, явление кажущегося понижения нашей нравственности во время нашего нахождения в состоянии смутного сновидения, понижения, усугубляемого имеющим у нас при этом место образным языком, и повышения ее во время нахождения нашего в состоянии сомнамбулического видения объясняется двойственностью лиц нашего субъекта и, в свою очередь, служит одним из наилучших доказательств этой двойственности. Если бы не существовало двух качественно различных родов сновидения, если бы с углублением сна в нас не совершалось смены наших лиц, то в таком случае наши сомнамбулические видения должны бы были представлять собой продолжение и даже усиление видений нашего легкого сна, и вышеупомянутое противоречие должно бы было быть не только кажущимся, но и действительным. Если бы человек был существом монистическим в материалистическом смысле этого слова, то углубление его сна не могло бы породить морального дуализма в области его сновидений; но это явление объяснится вполне удовлетворительно, если мы совместно с метафизическим монизмом нашей души допустим и некоторый ее дуализм. Этот дуализм подтверждается и самими сомнамбулами при расспросах их об этом, которые, понятно, должны знать о своих собственных состояниях больше, чем может знать о них стесненный узами чувственного сознания посторонний им человек. Все сомнамбулы имеют обыкновение говорить или о своем различно именуемом ими магнетическом я, или о видимом ими, часто же только слышимом, наставляющем их существе. Пока существует возможность объяснения вдохновений сомнамбул деятельностью их трансцендентального существа, было бы не логично, увлекаясь их показаниями, допустить существование существ трансцендентных. Подобно тому, как нельзя смотреть на имеющий место в нашем обыкновенном сне диалог иначе, как на монолог, то есть в являющемся нам в нем человеческом образе не видеть нашего двойника, так точно надо поступать и относительно сомнамбулизма, в котором только в большей степени обнаруживается существующее между нами и нашим двойником различие. Но сами эти вдохновения возбраняют нам доводить наше стремление к полному изгнанию вдохновителей сомнамбул до скептического отношения к самому драматическому раздвоению нашего я, до отрицания того, что это раздвоение служит метафизической формулой разгадки человека, внутреннее существо которого, подобно гению Сократа, в исключительных случаях может обращаться к нему с речью вдохновителя даже во время его бодрствования.
"О том, – говорит одна из сомнамбул Кернера, – что выходит из меня и входит в другое лицо, внутреннее существо которого хочется мне постигнуть, я не могу дать более точного понятия иначе, как назвав его моим магнетически я, совокупностью всех сил моей души".* Раздвоение сомнамбул обнаруживается даже в непроизвольном образе их действий. Одна сомнамбула Рейхенбаха заказала себе белье, которое во время ее нахождения в магнетическом сне и было ей доставлено. Поговорив с принесшей ей белье швеей и оставшись очень довольной ее работой, она начала будить себя, как если бы будила свою подругу совсем другая особа, желающая показать ей ее интересующее. Проснувшись, она ничего не знала о происшедшем во время сна, и ей должны были сказать, что ей доставлено белье.** Раздвоение сомнамбул обнаруживается и в их отношениях к солнечному сплетению их ганглиозной системы, как известно, считаемому ими органом их восприятия. Часто бывает, что они наклоняются к своему желудку, как если бы в нем находился посторонний им человек, ведущий с ними беседу.
К раздвоению сознания человека приводит и хлороформирование. Когда закричала одна нянька, захлороформированная зубным врачом при производстве ей операции, она, как рассказывала потом сама по своем пробуждении, задалась при этом вопросом: кто это так громко кричит? Сознание своей двойственности обнаруживается у сомнамбул, находящихся в высоком сне, с такой силой, что они говорят в нем о себе в третьем лице. На обращенный к одной из находившихся в таком состоянии сомнамбул вопрос: "Почему это говорится не тобой, а ею?" последовал с ее стороны ответ: "Она – тело, которое ты видишь и к которому ты прикасаешься; дух же это я, телом которого служит теперь душа, в остальное время заключенная в ее теле".* Эти слова служат вместе и ответом на вопрос, почему спящий раздвояющим его сном субъект говорит о себе в третьем лице.
Блаженный Августин, превознося чудесные свойства человеческой памяти, говорит, что его память – это его душа, это он сам, что без нее он не смог бы назвать самого себя.* Расхождение нити вспоминания равнозначно распаду субъекта на два лица. Вот почему Лейбниц говорит: "Если бы мы могли предположить, что два различных и ненаходящихся между собой в соединении сознания действовали попеременно в одном и том же теле и притом так, что одно действовало бы постоянно ночью, а другое днем, или что одно и то же сознание действовало бы разновременно в двух различных телах, то тогда пришлось бы задаться вопросом: в первом случае – о том, не представляют ли собой (если можно так выразиться) дневной человек и человек ночной два столь же различных, как Сократ и Платон, лица, а во втором – о том, не обитает ли в двух различных телах одно и то же лицо?"
Первый из этих вопросов находит себе обоснование и утвердительный ответ в доказывающем двойственность нашего субъекта сомнамбулизме. Осознание нами нашей личности держится на проходящей через все наши представления нити нашего вспоминания; а значит, всякий раз, как между нашими двумя психическими состояниями не существует моста вспоминания, логика обязывает нас говорить о двух в нас лицах.
Окончательное решение находит этот вопрос в том, что сомнамбулы при смене своих состояний чувствуют себя различными лицами. Вот что говорит на этот счет Кернер об одной из своих сомнамбул: "Прежде чем проснуться, она обыкновенно прощается со мной, как будто уходя и появляясь другим лицом по своем пробуждении; со мной как бы прощается вверившееся мне ее магнетическое я". Так же наивно и ясно обнаруживает свое раздвоение и та сомнамбула, о которой он говорит:
"Уже в течение нескольких дней она видится со мной, как только погружается в магнетический сон, и перед пробуждением другого, бодрственного, своего я со мной прощается".
Так как интересы лиц нашего субъекта не тождественны, то сомнамбулы очень заботятся и требуют такой же заботливости от своих врачей о поддержании существующего между их состояниями разобщения. Таким образом, по словам доктора Клуге, одна молодая дама, сомнамбула, имела обыкновение во время магнетического сна снимать с себя лишние при производившейся ею работе на пяльцах принадлежности туалета; но как только наступало время пробуждения, она всегда откладывала в сторону работу, надевала на себе все, с себя снятое, и принимала то самое положение, в котором находилась до отхода ко сну, чтобы не испугаться какой-нибудь в себе перемены.
На имеющей место у сомнамбул высшей ступени развития такой объективности у них наступает то замечательное явление, что они видят возле себя свое собственное тело. Это явление представляет только специальный вид явления, наблюдаемого у тяжело больных, преимущественно же у умирающих, и называемого двойничеством. Вот что рассказывает об одном из таких случаев, имевшим место во Франкфурте, Шопенгауэр: "Как вам теперь? – спросил недавно один врач своего, лежавшего пред ним в тяжелой болезни пациента. – Теперь лучше, с тех пор как мы оба в постели, – ответил последний, но затем вскоре умер".* Подобный же случай рассказал мне недавно д-р Биллингер из Мюнхена. Он лечил одного восьмидесятилетнего старика от pneumonia notha и, задав ему за несколько дней до его смерти вопрос: "Как ваше здоровье?" – получил от него в ответ: "Ну, один из нас вполне здоров, но здоровье другого – в плачевном состоянии". То же самое имеет место и на высшей ступени развития у нас сомнамбулизма, в так называемом высоком, или двойном сомнамбулическом сне. Так, одна сомнамбула, увидев лежащее перед собой распростертым собственное тело, сказала своему врачу, что вступить опять в соединение с этим телом ей что-то препятствует. Другая сомнамбула, описывая свой экстаз, сказала, что сперва она погружается в сомнамбулическое состояние, но затем видит свое тело удаленным от себя, неподвижным, охладевшим и мертвенно бледным, себя же – в виде дыма и также отдельно от своего тела. Находясь в таком состоянии, она, по ее словам, видит и понимает гораздо больше, чем когда находится в сомнамбулизме. По истечении, самое большее, четверти часа, этот дым, как прибавила она к своему рассказу, приближается к ее телу, она теряет сознание, и экстаз ее кончается.
Чтобы правильно судить о сомнамбулизме, надо постоянно иметь в виду следующие два обстоятельства. Во-первых, он отнюдь не усиливает ни в интеллектуальном, ни в моральном отношении нашего чувственного сознания, но скорее действует на него ослабляющим образом; далее, сам по себе он отнюдь не в состоянии породить в нас новых психических способностей, он способствует только обнаружению находящегося в нас в скрытом состоянии нашего трансцендентального лица, обладающего кажущимися нам вновь рождающимися в нас способностями. Таким образом, сомнамбулизм представляет условие обнаружения, а не причину возникновения в нас этих способностей; мы ими обладаем всегда, но они обыкновенно находятся у нас в скрытом состоянии и обнаруживаются только при наличии благоприятствующих тому условий. Но если мы обладаем скрытыми в нас психическими способностями, то ео ipso нормальное наше сознание не исчерпывает нашего я и за пределами этого сознания находится еще другое лицо нашего субъекта. Ван Гельмонт говорит, что в человеке спят магические силы, нуждающиеся только в пробуждении,* а мистик Таулер выражает то же самое следующими словами: "Когда человеку надо совершить какую-нибудь внутреннюю работу, он должен сосредоточить все силы своей души как бы в одном ее уголке, заперев двери своих чувств для всех форм и образов; он должен прийти в состояние забвения и полного неведения – только тогда он будет в состоянии сделать необходимое". Наоборот, трансцендентальное наше лицо скрывается опять с пробуждением нашего лица чувственного. "Действующее в нас в течение нашего земного существования наше чувственное сознание, – говорит Филон, – является на свет, подобно Еве, во время сна нашего духа, Адама".
Точно так же представляют дело и сами сомнамбулы, Пользовавшийся у своего брата и вместе с тем врача малолетний сомнамбул Рихард сделал несколько предсказаний насчет будущего; на вопрос родных, почему и они не обладают такими же, как он, познаниями, удачно ответил: "Собственно говоря, это знаете и вы, но вы не знаете того, что вы это знаете". Другими словами: трансцендентальный человек ясно видит то, чего совсем не видит земной человек, потому что его чувственное сознание скрывает от него ядро его существа.
Таким образом, у нас получается дальнейшее определение бессознательного: во-первых, оно – индивидуально, а не расплывается в мироздании подобно тому, как расплывается в море капля воды, как это думают пантеисты; во-вторых, оно само по себе независимо от нашего чувственного аппарата, сознательно. Неправда, как это думают дуалисты, что наш субъект в течение своей земной жизни занимается исключительно чувственно осознаваемыми нами отправлениями, а впоследствии предается всецело трансцендентальным функциям; нет, обе половины нашего существа действуют одновременно, хотя наша трансцендентальная деятельность остается скрытой для нашего земного лица.
Согласно дуалистическому учению о душе, чувственное сознание представляет временную функцию нашей души, орган же этой нашей функции – наши чувства и головной мозг – принадлежит нашему мертвому самому по себе телу. Если представим себе трансцендентальный наш субъект в виде круга, то по такому воззрению выйдет, что этот круг как бы отделяет нашу голову от туловища, что мы вместе с нашим чувственным сознанием находимся в этом круге, мертвая же масса нашего тела остается вне его.
Но если мы хотим монистически разрешить дуализм нашего тела и нашего чувственного сознания, мы не можем считать хотя и своеобразную, но все-таки телесную функцию душевной, а орудие этой функции телесным; нет, мы должны выводить и наше тело и действующую на земле нашу душу из общего начала, из нашего трансцендентального субъекта. Таким образом, мы должны – и в этом материалисты правы – смотреть на наше чувственное познавание как на функцию головного мозга и вместе с тем считать наш трансцендентальный субъект априорным по отношению к нашему телу, взятому со всеми его сознательными и бессознательными функциями. Для своего погружения в материальный мир этот субъект построил себе соответствующее орудие – наше тело и снабдил его необходимым для своего ознакомления с этим миром познавательным аппаратом. Упомянем при этом, что такое воззрение, представляющее только опыт метафизического объяснения биологических процессов, не может прийти в столкновение ни с одним из физических объяснений их, а следовательно, и с современной теорией развития.
Но если наш трансцендентальный субъект сам строит себе земное тело, то – повторяем опять – в высшей степени вероятно, что погружение его в земной мир вещей представляет собой его добровольный акт.
Дуальность - дополнение, разделение на дополняющие противоположности, поляризация, придание взаимоисключающих свойств.
Дуальность (символика)
Дуальность мира, представляющая собой взаимодействие двух полярностей, стоящих за сотворённой вселенной (света и тьмы, добра и зла и т. п.), отражена во многих символах. Наиболее известный из них - символ «инь-ян ».
Идей противопоставления света и тьмы изобилуют многие оккультные магические символы, но суть у всё время одна: свет (ян) и тьма (инь) вечно возвращаются, следуя след за другом, и порождают то, что китайцы называют «Десятью Тысячами Вещей», то есть мир сотворённый.
Дуальность в соционике
В соционике существуют также дуальные или дополняющие отношения. Дуалы - представители двух ТИПов, состоящих в дуальных интертипных отношениях. Дуальные отношения в соционике считаются максимально комфортными для личной жизни, дружбы, создания семьи.
Ссылки
Литература
- Энциклопедия символов / сост. Рошаль В.М. - Москва: АСТ, 2005. - 1007 с. - 5100 экз . - ISBN 985-13-5049-4
Wikimedia Foundation . 2010 .
Смотреть что такое "Дуальность" в других словарях:
В теории адронов свойство амплитуд адронных процессов в резонансной области энергий, заключающееся в возможности их двоякого описания: либо с помощью суммы резонансов прямого канала, либо с помощью суммы Редже полюсов (см. Редже полюсов метод… … Физическая энциклопедия
ДУАЛЬНОСТЬ - знание, базирующееся на представлениях противоположности, выражаемых соответствующими понятиями: субъект – объект, сознание – материя, любовь – ненависть… … Евразийская мудрость от А до Я. Толковый словарь
Дуальность двойственность, дополнительность. Термин используется в различных областях. Дуальность как символика, в соционике. Дуальность Ходжа в математике. Дуаль свойство вопроса в игре «Что? Где? Когда?» иметь более одного… … Википедия
Звезда Ходжа важный линейный оператор из пространства p векторов в пространство n p форм. Метрический тензор задаёт канонический изоморфизм между пространствами p форм и p векторов, поэтому обычно звездой Ходжа называют оператор из пространства… … Википедия
ДУАЛЬНОСТЬ СТРУКТУРЫ - (duality of structure) (в формулировке Гидденса, 1984) концепция социальной структуры, а также среды и результата социальной деятельности. См. Структура тонная теория … Большой толковый социологический словарь
T дуальность симметрия в теории струн, применимая к струнным теориям типа IIA и IIB и двум гетеротическим струнным теориям. Преобразования Т дуальности действуют в пространствах, в которых по крайней мере одна область имеет топологию… … Википедия
Дуализм - Дуальность (Duality) См. Двайта … Словарь йоги
Теория суперструн Теория … Википедия
Взаимодействие в микромире: диаграмма Фейнмана в стандартной модели и её аналог в теории струн Теория струн направление математической физики, изучающее динамику не точечных частиц, как большинство разделов физики, а одномерных протяжённых… … Википедия
Теория струн Теория суперструн Теория … Википедия
Книги
- Жизнь и смерть. Дуальность неделимого. Вторая книга откровений (принятие) , Виктор Николаевич Яковлев. Продолжение моего мощнейшего потока продолжается, и если ты готов взбодрить свои память, сознание и подсознание более свежими, могучими и нестандартными откровениями, тогда моя мощнейшая… электронная книга
- Жизнь и смерть. Дуальность неделимого. Первая книга откровений (Разоблачение) , Виктор Николаевич Яковлев. Моя память, то есть книга, будет всегда идти в такт с реальностью и существованием, хотя, казалось бы, что это память. В ней ты найдешь ответы на все жизненные вопросы, которые могут…
сложные физические системы, такие как звезды, горы и деревья, состоят из элементарных физических частиц.
Другая сущность по своей природе ментальна. По определению, «ментальное» – это нечто нефизическое, нечто скорее принципиально отличное от физического, нежели его часть или разновидность. Нет ясности в том, из чего именно состоит эта ментальная сущность, но представляется вполне естественным принять, что каким бы ни был этот «строительный материал», он такой же, как и тот, который образует нашу субъективную психологическую реальность. Следовательно, ментальность образована субъективными, качественными состояниями сознания, расположенными внутри ментального пространства,
в котором происходят осознаваемые события. Она непосредственно проявляется в наших ощущениях, восприятиях, мыслях, эмоциях, образах, субъективно переживаемых в потоке сознания. Как правило, нефизическую субстанцию изображают как некую призрачную ментальность, не зависящую не только от физической материи, но даже и от физических законов, которые правят физическим миром. Считается, что ментальность не поддается физическим измерениям и наблюдениям и, возможно, состоит из чрезвычайно деликатных, неосязаемых «атомов души», не похожих ни на какие физические частицы и существующих
в ментальном «пространстве души», лежащем за пределами физического пространства и времени.
Определение монизма
В отличие от дуалистических теорий все монистические теории исходят из того, что мир (Вселенная как единое целое) состоит исключительно из субстанции одного типа. Однако разные монистические теории расходятся в том, какова конечная природа этой фундаментальной субстанции. Согласно одним из этих теорий, сущность Вселенной материальна (материализм или физикализм), тогда как другие утверждают, что Вселенная состоит исключительно из ментальной субстанции (идеализм). Однако известны и теории, полагающие, что в своей основе Вселенная и не «ментальна», и не «материальна» (нейтральный монизм). В свое время мы вернемся к этим различиям, а сейчас более подробно рассмотрим дуалистические теории сознания.
Дуалистические теории сознания
Дуалистические теории считают само собой разумеющимся, что как физическая материя, так и субъективное сознание являются реальными феноменами, существующими независимо друг от друга. Они ничем не обязаны друг другу и существуют во Вселенной на равных. Просто они совершенно разные. Это – одна из привлекательных характеристик дуалистических теорий. Они демонстрируют одинаково уважительное отношение как к внешнему физическому миру, в основном принимая все естественные науки насколько это возможно, так и к нашему внутреннему, субъективному миру, признавая, что это особая реальность, находящаяся за пределами физической реальности.
Однако и дуалистическим теориям тоже присущи некоторые серьезные недостатки. Во-первых, они испытывают трудности, отвечая на вопрос, изкакого «материала» состоит нефизическая ментальная субстанция и где она располагается относительно физического пространства. Они говорят лишь о том, чем онане является: она не является физической. Но что значит быть нефизической или нематериальной? Если наше сознание основано на нефизической ментальной субстанции, тогда нам нужна проверяемая научная теория, описывающая и объясняющая точно, что такое ментальная субстанция, как она ведет себя и где ее можно найти. Следовательно, дуалистические теории не всегда способны
А. Ревонсуо. «Психология сознания»
предложить нам убедительные решения онтологических проблем, связанных с базовой природой сознания. Но еще хуже обстоят дела, когда они пытаются ответить на вопрос о взаимоотношениях: какие именно отношения существуют между нефизической ментальной субстанцией и физическим миром, такими как наш мозг и наше тело.
Если нам что-то и известно о связи между сознанием и физической реальностью, так это то, что, похоже, эти два мира гармонично сотрудничают друг с другом всякий раз, когда мы воспринимаем внешние объекты или выполняем преднамеренные действия. С одной стороны, сенсорные органы наших тел получают физическую энергию из внешнего мира и превращают ее в нейронные сигналы, которые каким-то образом трансформируются в субъективные ощущения и восприятие в нашем внутреннем психологическом мире. С другой стороны, мы формулируем мысли и строим планы и испытываем желания и пристрастия к чему-либо в своем сознании. Одним усилием воли мы можем заставить свои мышцы, конечности и тела передвигаться в физическом пространстве «под руководством» нашего сознания и намерения. Складывается впечатление, что взаимодействие сознания и физической реальности – это «улица с двусторонним движением»: сначала внешний мир «проникает» в наше сознание, которое благодаря этому воспринимает и ощущает его, а затем наше сознание обращается к внешнему миру и, таким образом, управляет поведением тела по своему желанию.
Как правило, дуалистические теории отличаются друг от друга тем, как они отвечают на вопрос взаимоотношений, а именно на вопрос о том, какие отношения существуют между нефизической ментальной субстанцией и физическим миром, в первую очередь между нашим мозгом и телом? Известны три основные альтернативы: интеракционизм, эпифеноменализм и параллелизм.
Интеракционизм
Как следует из названия этой теории, ее основная идея заключается в двустороннем причинном взаимодействии между внешней физической реальностью и субъективной психологической реальностью, или между мозгом и сознанием. Иными словами, физические стимулы во внешнем мире (например, электромагнитная энергия в виде света) сначала воздействуют на органы чувств (например, на сетчатку глаза), затем сигнал трансформируется в нейронные импульсы, которые поступают в мозг, в первую очередь – в зрительную зону коры в затылочной области головного мозга, после чего на какой-то стадии, покрытой тайной, физическая активация мозга приходит во взаимодействие с нефизической субстанцией, или сознанием, что позволяет нам получить субъективное переживание: мы видим. Это – причинный путь «снизу вверх», путь от физического входа до осознанного выхода. Причинный путь «сверху вниз», называемый также «ментальной причинностью», проходит в противоположном направлении от сознательного «входа» (мысль, желание или намерение совершить действие) до физического действия. Рассмотрим пример. Допустим, вы чувствуете внезапное сильное желание поесть шоколада. Это желание – осознанное переживание. Оно заставляет вас оглянуться по сторонам в поисках шоколадного батончика, быстро схватить его, сунуть в рот и вонзить в него зубы. Таким образом, осознанное переживание вызывает физические изменения сначала в вашем мозге, а затем и в нейронных импульсах, идущих от мозга к мышцам. В конце концов эти изменения приводят к физическим движениям вашего тела.
Часто в нашей повседневной жизни причинные пути «снизу вверх» и «сверху вниз» образуют интерактивные сенсомоторные петли. Наступив босой ногой на колючее растение, вы чувствуете боль и настоятельную потребность избавиться от нее. Потом вы пытаетесь определить болевую точку, смотрите на пораненное место и ощупываете его, а нащупав
А. Ревонсуо. «Психология сознания»
колючку, вы с облегчением выдергиваете ее. Прогуливаясь по засаженному клубникой полю
в поисках спелой красной ягоды и увидев такую (в результате нейронной активности по принципу «снизу вверх» от сетчатки глаза к зрительной коре, а далее в сознание), вы протягиваете руку, чтобы сорвать ее (в результате активности по принципу «сверху вниз», от осознанного восприятия и желания до явного физического действия).
Похоже, что причинное взаимодействие физического и нефизического миров протекает весьма гладко. Действительно, в нашей повседневной жизни нам вообще не приходится задумываться об этом. Как только мы открываем глаза, на нас начинают воздействовать физические стимулы, в результате чего возникают осознанные зрительные переживания. Мы используем свои физические тела для реализации наших намерений и для удовлетворения желаний, и, похоже, что все это работает без сбоев. Проблема заключается в том, чтобы объяснить, как именно два диаметрально противоположных мира – такие физические процессы, как нейрональная активность, и такие нефизические качественные вибрации души, как наши ощущения, мысли и желания, – вообще способны взаимодействовать друг с другом, не говоря уже о таком непосредственном взаимодействии. Иными словами, интеракционистский подход должен вооружить нас научной теорией, хотя бы предварительной, о механизмах взаимодействия двух миров.
Почему же тогда интеракционисты не предложили нам ни теории, ни хотя бы описания этих механизмов? Проблема заключается в том, что физический мир причинно замкнут
в себе, а нефизический мир, соответственно,причинно инертен (по крайней мере, по отношению к материальному). Причинная замкнутость физического мира означает, что физические события могут быть вызваны только другими физическими событиями и способны вызвать дальнейшие события, имеющие исключительно физическую природу, посредством чисто физических механизмов. Причинная обусловленность (причинность) требует механизмов, обладающих такими физическими свойствами, как масса, энергия, силовые поля, физическое движение в физическом пространстве и т. д. Причинная инертность сознания означает, что наши переживания, если они абсолютно нефизические, вовсе не обязательны для того, чтобы произошло какое-либо физическое событие, и их природа такова, что они не могут повлиять решительно ни на что в физическом мире, включая и нейронную активность в нашем мозге. Если сознание состоит из призрачной ментальной субстанции, значит, оно, как и призраки-прототипы, должно просто плавно перемещаться через все материальные предметы, не оказывая на них никакого влияния!
Проблема, с которой сталкивается дуалист, такова. Чтобы причинно взаимодействовать с физическим миром (например, с мозгом), некая сущность должна как минимум обладать некоторыми физическими свойствами. Следовательно, ментальная субстанция должна, в конце концов, иметь какие-то физические свойства, чтобы оказывать какое-то влияние на активность нашего мозга. Однако для дуалиста сознание по определению является чем-то нефизическим. Как нечто абсолютно нефизическое, лишенное массы, энергии, движения, силы тяжести, протяженности в пространстве, местоположения и всех мыслимых физических свойств, может вызвать какие-либо изменения в таком объекте физического мира, как мозг? Как именно ментальная субстанция оказывает физическое влияние на мозг и реализует физическое проявление своей свободной воли? Это тайна за семью печатями. До тех пор, пока не появятся убедительные научные гипотезы о механизмах взаимодействия души и мозга, интеракционизм остается чисто метафизической спекуляцией, имеющей значение исключительно для философии, но не играющей никакой роли в эмпирической науке о сознании.
Проблема, связанная с объяснением природы двустороннего взаимодействия сознания и мозга, – не единственная проблема интеракционизма, хотя, возможно, и самая трудная. Другие проблемы возникают, когда мы пытаемся «встроить» дуалистический
А. Ревонсуо. «Психология сознания»
взгляд на сознание в научное представление о мире, сформированное благодаря другим отраслям эмпирической науки, в том числе историей эволюционного учения (филогенезом), индивидуальным развитием (онтогенезом) и нейропсихологией. На каком этапе эволюционного развития нематериальная ментальная субстанция впервые оказалась причинно связанной с биологическими организмами? Как и почему это произошло, если исключить божественное вмешательство? Когда у первого живого создания появилась душа и оно превратилось в мыслящее существо, способное «видеть свет» и ощущать свое собственное существование? Предположительно, до этого величайшего в истории жизни на Земле момента каждое существо на этой планете было зомби, полностью лишенным сознания, простым биологическим механизмом без какой бы то ни было ментальной жизни. Аналогичный вопрос может быть задан и о человеческом зародыше или младенце: когда, как и почему возникает связь между ментальной субстанцией и его развивающимся мозгом? Когда младенец впервые «видит свет» или ощущает собственное существование?
Считается, что сама по себе ментальная субстанция способна превратить биомеханических зомби в мыслящие существа, обладающие внутренней субъективной жизнью. А это значит, что есть насущная потребность найти ответы на вопросы, касающиеся возникновения внутренней жизни в процессе эволюции и развития ребенка.
бы признать таким радикальным поворотным пунктом, или представить себе какой-то механизм, способный объяснить, как все это произошло. Все изменения, которые мы можем объективно зафиксировать на эволюционном пути, представляются чисто физическими, химическими и биологическими и образуют плавный, непрерывный континуум. С позиции биологии место, в котором душа якобы оказалась связанной с мозгом, представляет собой произвольную точку в континууме, в которой непостижимая сила связала вместе душу и мозг.
Другая проблема, с которой сталкивается дуалист, связана с нейропсихологией. Сегодня нам известен ряд неврологических расстройств, при которых повреждения ткани мозга или его функций, возникшие в силу разных причин, вызывают серьезные изменения сознания и личности. Вследствие мозговой травмы больной может частично утратить способность воспринимать, чувствовать изменения телесного образа или даже иметь внетелесные переживания, утратить память обо всей своей жизни или столкнуться с такими изменениями темперамента и личности, которые превращают его в совершенно другого человека. Следовательно, складывается впечатление, что структура и содержание субъективной психологической реальности должны напрямую и полностью зависеть от структуры и функций мозга (более подробно этот вопрос будет рассмотрен в разделе, посвященном нейропсихологии и сознанию, главы 4-6).
Однако если предположить, что нефизическая ментальная субстанция совершенно не зависит от физической субстанции – мозга, почему же такие признаки души, как сознание
и селф 1 человека, оказываются необратимо разрушенными в результате повреждения незначительных участков физического мозга? Ведь согласно дуализму, душа должна благополучно продолжать свое существование без каких-либо проблем и в отсутствие мозга. Однако все эмпирические доказательства, полученные из нейропсихологии, свидетельствуют о том, что всех нас ожидает заслуживающая сожаления судьба: разрушь
1 Селф (Я) – центральная часть сознания, обобщающая индивидуальный опыт человека. В русском языке нет различий между «я» активным и «я» пассивным. В английском я-субъекту соответствует «the I», или «я». Я-объекту соответствует «the self», т. е. «self» включает элементы рефлексии. Например, мы говорим: «Я задел себя», т. е. и объект
и субъект представлены одним рефлексирующим человеком. Таким образом, «self» означает личность, одновременно и
совершающую действие, и претерпевающую его. – Примеч. науч. ред.
Двойственность (дуальность) ума и материального мира
Проработка дуальностей и выход за пределы ума
Первое, что должен знать человек об уме - это то, что он им (умом) не является. Душа или сознание - не есть ум, но из-за отождествления с умом складывается именно такое впечатление, и это отождествление само по себе является результатом деятельности ума. Как душа (сознание) не является телом, так же она не является и умом. Сознание - это то, что воспринимает (или осознаёт) ум и тело, и каждый человек в основе своей является этим сознанием, .
Чтобы выйти из-под влияния и контроля ума, нужно перестать с ним отождествляться, а для этого нужно понять двойственную природу ума, о чем мы сейчас и поговорим.
Ум имеет такую же двойственную природу, как и весь этот материальный мир , состоящий из противоположностей. Например, жарко-холодно, светло-темно, добро-зло, правильно-неправильно и т.д. Все эти двойственности существуют в материальном мире, поэтому также отражены в уме индивида, и человек, хочет он того или нет, подвержен влиянию этих двойственностей.
На что вы направляете внимание, туда и устремляется ваш ум, так как ум движется вместе с вниманием. Если вы направляете внимание на негатив, ум этот негатив впитывает и начинает об этом думать, поэтому полезно уравновешивать позитивом. Например, если случилось неприятное событие, посмотрите на это с другой точки зрения - вы ведь не знаете, к чему ведет это событие. Возможно, именно благодаря этому плохому событию в вашу жизнь придет успех и счастье. Черная полоса не может длиться вечно, если, конечно, вы не думаете постоянно о плохом, не давая таким образом притянуть в свою жизнь что-нибудь хорошее.
Всё, что появляется в нашей жизни, берет свое начало в уме ; если мы думаем о негативном - притягиваем негатив. Думаем о позитивном - притягиваем позитив. Поэтому неправильный подход «я против войны, голода и т.п.», потому что таким образом в вашем уме постоянно крутится война, война, война, голод, голод…, и вы это притягиваете. Правильный подход - «я за мир и благополучие», и чем больше вы концентрируетесь на мире и благополучии, тем больше мира и благополучия входит в вашу жизнь. Чем более активно вы выступаете против какого-нибудь зла, тем больше в вашем уме собирается этого зла, оно обрастает подробностями, формируется, и рано или поздно это зло постучится в вашу собственную дверь и скажет «Вы меня вызывали, вот я и пришло. Теперь я с вами».
На чем вы концентрируете свое внимание, то и притягивается в вашу жизнь. Так можно контролировать ум и свою жизнь в материальном мире. Нужно научиться переключаться на позитивный полюс и не погружаться в негатив, а еще лучше - занимать нейтральную позицию, абсолютную толерантность, но это уже уровень мудрецов. Они знают, что «добро» и «зло» - это относительные понятия, существующие лишь в уме человека, причем именно для этого человека. Такие люди находятся выше двойственностей ума, они живут на платформе разума, это выше. И это свобода от влияния и контроля ума. Нужно хорошо понять и устройство человека вообще, включая понимание души и , и благодаря этому знанию мы можем избегать нежелательного и строить свою жизнь так, чтобы не жалеть потом о глупо прожитых годах.
Двойственности - это крайности, а человек, попадающий из крайности в крайность, не может быть спокойным, не может быть счастливым, он всегда напряжен, вынужден отстаивать ту или иную крайность, полярность (один из полюсов дуальности). Ум движется , такова его природа, он не может остаться посередине.
«Серединный путь» Будды - это состояние не-ума, это баланс, нейтральное состояние, это нахождение посередине двойственности, а не в каком-то ее полюсе. Это нулевая точка, точка разума, это бытие вне ума.
Как выйти за пределы дуального ума
Духовная жизнь начинается, когда человек выходит за пределы дуального ума, выходит из двойственности, перестает судить «хорошо» или «плохо», опираясь на свойства ума принимать или отвергать в зависимости от того, нравится или не нравится. Конечно, уму продолжает что-то нравиться или не нравиться, но так как человек перестал себя отождествлять с умом, он вышел из-под его влияния и перестал судить о вещах на основе симпатий или антипатий двойственного ума.
Контроль ума начинается с уравновешивания полюсов, что значит не залипать в одном полюсе надолго. Просто увидьте второй полюс, противоположную полярность, и осознайте себя душой или сознанием, которое находится вне их обоих (если вы видите обе полярности, значит вы, соответственно, не являетесь ни одной из них).
Ум человека склонен к самообману. Он говорит: «Чтобы стать счастливым, я должен купить то, съездить туда, сделать это, пятое, десятое». Конечно, это не приносит длительного счастья, лишь временное удовольствие, неизбежно сменяющееся разочарованием. И не все могут осознать, что ум обманывает сам себя, раз за разом, бесконечно. Люди продолжают гоняться за материальными удовольствиями этого бренного мира, думая «в этот раз я точно получу счастье!» и получая в награду немного удовлетворения, за которым неизбежно следует очередное разочарование и , так как материальные удовольствия и страдания есть две стороны одной монеты. Нельзя взять только одну сторону монеты: если ты хватаешь одно, ты автоматически получаешь и другое.
Вырваться из порочного круга двойственного ума - задача не из легких. Для этого нужно развивать разум, изучать мудрость, анализировать. А когда человек зациклен на материальном, ему не до этого. Многие даже не понимают, зачем вообще нужно выходить из двойственностей ума, они верят, что могут в материальном мире найти настоящее счастье, которое не повлечет за собой разочарование и страдания. В таком случае человек должен настрадаться «под завязку» и настолько разочароваться в материальном мире, что у него не останется никаких надежд найти в нем настоящее счастье. И тогда он начинает искать выход в эзотерике, читая соответствующие книги, слушая мудрецов и пробуя различные техники и практики.
Проработка дуальностей
Есть специальные техники для работы с умом, они основаны на проработке дуальностей (двойственностей) и предназначены для того, чтобы вытащить внимание человека, которое застряло (сильно погрузилось) в одном из полюсов дуальности. Существуют техники, предназначенные для работы в паре (схема психолог-клиент), что проще на начальных этапах работы с двойственностями ума, а также техники, адаптированные для самостоятельного применения, они описаны в статье «Проработка дуальностей - выход за пределы дуального ума » - это техники проработки дуальностей (полярностей) первого уровня (см. подробнее в статье по ссылке).
Используя такие техники, внимание человека высвобождается из полюса (полярности), в которой оно застряло, и таким образом человек обретает спокойствие, нейтральное состояние, "состояние не-ума" - как говорил Ошо. Техники проработки дуальностей универсальны и легко применимы ; они освобождают человека от накопленного негатива, ложных убеждений, фанатизма в той или иной сфере деятельности, а также сопутствующих психологических проблем, стрессов, депрессий и болезней, то есть от всех последствий застревания в одном полюсе двойственности.
Избавляясь от влияния двойственности ума, человек автоматически избавляется от влияния двойственности материального мира , потому что эти два явления напрямую взаимосвязаны и взаимозависимы - одно без другого не существует. Однако, несмотря на то, что эти техники освобождают и позволяют «держаться на плаву жизни», следует помнить, что они являются не целью, а средством, так как конечной , а не комфортное существование в этом физическом мире.
Выход за пределы ума позволяет человеку сосредоточить внимание на самом важном занятии - самопознании, познании своей вечной блаженной духовной природы.
Статья написана по материалам ведических лекций Серебрякова, в частности на основе лекции «Двойственная природа ума» из семинара «Тайны ума»; также использованы другие эзотерические тексты.
Вы можете почитать сотни удивительных отзывов о проработке дуальностей - на сайте автора по ссылке выше. Читая успехи других людей, испробовавших эти несложные техники, приходишь к выводу, что практически любая жизненная проблема может быть решена, если проработать ее описанным образом. Попробуйте и вы, вам понравится!
Обсудить на форуме эзотерики : Дуальность
Не знание дуальной природы этой реальности не освобождает вас от ее воздействия.
Этот мир основан на двойственностях, и вы никуда от этого не денетесь.
Для того, чтобы взлететь надо опуститься.
Воин Света обладает мечом разделяющим, чтобы ясно увидеть обе стороны двойственности, а, увидев, соединить их.
УспехУспешный является таковым только на фоне неуспешного. Поэтому они есть две стороны одной медали.
Негатив и позитивНегатив и позитив - две стороны одной медали. Как рука моет руку. Скажите, пожалуйста, какая из ваших рук моет другую руку? Из одного рождается другое. Как вы узнаете, что такое свет, если вы не знаете, что есть тьма? Само представление о свете исходит из представления о тьме, и наоборот. Они вместе, они связаны. Так что, если вы признаёте и отстаиваете только одну сторону, вы не поймете целое.
Недостатки и достоинстваНаши недостатки являются продолжением наших достоинств. Одно без другого не может существовать.
СуждениеТы можешь узнать, что такое медленно, только по отношению к тому, что быстрее.
Хороший и плохой«Хорошая девочка» будет с «плохим мальчиком». Если «хорошая девочка» становится плохой, то «плохой мальчик» начнет становиться хорошим.
ВыходВыход из дуальности находится в ее середине и является вертикальным вектором, направленным вверх.
УсталостьЕсть психическая и физическая усталость. Физическая снимается расслаблением тела или сном. Психическая усталость бывает очень сильной и может закончиться депрессией. Она связана с западением на одну из сторон двойственности.
ПониманиеВ трехмерной реальности, построенной по дуальным законам, вы не найдете понимания, оно невозможно. Оно возможно только в других, качественно более высоких, состояниях сознания. Но чтобы перейти к ним, нам надо оттолкнуться от того, что есть здесь, то есть от дуальности.
АйсбергЛюбые двойственности, которые существуют в этой реальности, находятся во внутреннем мире самого человека. Активизируя двойственность, человек сознательно проявляет только одну из ее сторон. Но столь же сильна и другая ее сторона, которая находится в его подсознании. Это как айсберг, у которого есть видимая и невидимая части. Вы притягиваете партнера, видимая часть которого противоположна вашей видимой части. Это создает возможность увидеть обе части этой двойственности и выйти из нее через осознание.
ПодсознаниеТот, кто вызывает у вас наибольшее эмоциональное чувство - приятное или неприятное, очень важен для вас, потому что с его помощью вы можете увидеть двойственность в самом себе, ведь он проявляет вашу подсознательную сторону.
Психологическая ловушкаВы не можете выйти из психологической ловушки до тех пор, пока не поймете механизм ее действия. Для этого вам надо увидеть в самом себе дуальность, создавшую эту психологическую ловушку, увидеть две стороны этой двойственности и принять их как две равноправные части. Как только вы их примете, мгновенно окажитесь в «золотой средине» дуальности и сможете из нее выйти. Выход из дуальности находится в ее середине.
НейтральностьДуальность можно сравнить с магнитом, у которого есть плюс и минус, что создает сильное напряжение между ними, и вас притягивает либо к минусу, либо к плюсу, либо мотает туда и сюда. Уравновесившись в середине, вы станете нейтрально заряженным и пройдете, не притягиваясь ни к одному из полюсов дуальности. Вот что необходимо обрести внутри самого себя - нейтральность по отношению к любым двойственностям. Ваши проблемы - это одна или несколько двойственностей, части которых тянут вас в разные стороны. Это и есть ваши уроки. Прежде всего, надо определить двойственность или ловушку, в которую вы попали. Другой человек, включённый в вашу проблему, как правило, выражает ее противоположную сторону. Гармонизировать с ним отношения, принять его, быть ему благодарным - значит достичь нейтральности внутри себя, то есть решить вашу проблему.
Дуальность верыЧеловек - это своеобразное существо: ему нужно верить во что-то. Причем, любая вера основана на определенных убеждениях, которые отражают только одну сторону дуальности. Тогда убеждения, отражающие противоположную сторону этой дуальности, становятся для человека тем, с чем он будет бороться, отстаивая свою веру.
Дуальность социумаБорьба в социуме возникает между организациями, выражающими противоположные взгляды, то есть представляющими противоположные стороны определенных двойственностей. Например, борьба ислама и христианства, капитализма и коммунизма, преступников и полицейских и так далее.
Разведение дуальностиНабор человеческого опыта идет за счет разведения человеком противоположных сторон двойственностей, входящих в структуру его личности. В процессе самоисследования эти двойственности становится всё более и более ярко выраженными, и их можно осознать.
Активизация двойственностейАктивизация двойственности происходит через сознательное отождествление с одной из ее сторон и подсознательное отождествление с другой ее стороной.
Активизация двойственности - это увеличение интенсивности напряжения между ее противоположными сторонами, которое переживается как страх и приводит к усилению борьбы между ними.
Активизация двойственности приводит к увеличению амплитуды колебаний между ее противоположными сторонами, то есть человек начинает усиливать физическую реализацию программ как одной, так и другой стороны дуальностей своей личности.
Осознание дуальностиТолько через осознание дуальной природы своей личности человек может выйти на более высокий уровень сознания, из которого он может наблюдать за игрой двойственностей в своей личности.
Осознание личностиНаш процесс идет через проживание и видение в себе различных двойственностей, формирующих характер нашей личности.
ЗаконВам необходимо понять основной закон работы двойственностей, если такое понимание начинает входить в вас, то вы имеете возможность осознавать себя.
Необходимое знаниеЕсли вы не знаете о дуальном устройстве этой реальности и своей личности, то не сможете осознавать себя, то есть видеть себя таким, какой вы сейчас есть.
Есть много практик, конфессий, теорий, взглядов, но они не дают полного видения самого себя, так как каждая из них порождена определенными двойственностями.
Для того чтобы за одну жизнь выйти из всех дуальностей данной реальности, надо иметь знание, позволяющее это делать, и реализовать его в себе через собственное его проживание, то есть свой опыт.
ПадениеЧеловек отделил себя от Духа, то есть от Бога, и попал в дуальность личности и обусловленного ума.
Шкала двойственностиОвладеть всей шкалой двойственности можно только через принятие в себе ее противоположных сторон.
Обусловленный умЧеловек видит своим обусловленным, фрагментарно воспринимающим умом, то есть он видит только то, что разрешает ему видеть его ум. Он не видит целостно то, что есть на самом деле, а видит только реальность, ограниченную его обусловленным умом.
ПроблемаКогда мы полностью осознаём какую либо дуальность, на которую запрограммирован наш ум, мы устраняем напряжение между ее противоположными полюсами, то есть нейтрализуем ее. Остается просто память о том, что было связано с ней в нашей жизни, но она уже не переживается как проблема. Она, можно сказать, уже разминирована. Проблема перестает быть проблемой, остается только память о ней.
Решить проблему можно, только выйдя за уровень дуальных представлений, породивших ее. Но для этого надо осознать в самом себе, как рождаются ваши проблемы, через видение механизма функционирования дуальностей.
Если вы видите у себя некую проблему, то ищите противоположную сторону двойственности, которую вы не признаете и тем самым поддерживаете и укрепляете свою проблему.
ПониманиеДля того чтобы понимать, услышанное или прочитанное, надо знать, о каких двойственностях этот материал. Понимать это очень непросто, для этого надо начинать видеть своей личности.
Парадоксальное мышлениеМыслить парадоксально, значит, видеть во всём, что здесь происходит, игру дуальностей.
Парадоксальное мышление - это целостное мышление. Его трудно выразить в существующей сейчас системе языка, так как в нём нет, и не может быть понятий, обозначающих недвойственное состояние.
Глупый - умный«Глупый» и «умный» - это просто определения вашего ума.
ВыходЕсли вы выходите за рамки двойственных представлений, то вас уже ничего не может задеть, при этом вы видите всё так, как оно происходит на самом деле.
Духовный серфингистПросто скользите на гребне двойственности.
Будьте серфингистами на волне своих переживаний и получите огромное удовольствие, скользя по их гребням.
Точки зренияПарадокс дуальной реальности заключается в том, что ни одна из существующих в ней точек зрения не является истиной.
Принцип дуальностиДля того чтобы увидеть, как здесь всё происходит, надо понять дуальность этого мира. Здесь всё совершается по принципу двойственности. Одна часть двойственности перетекает в противоположную, создавая напряжение и раскачку, как при катании на качелях. Любые процессы, какие бы мы ни взяли: физиологические, политические, экономические, религиозные, следуют принципу дуальности.
КонфликтКонфликт - это борьба противоположных сторон дуальности.
ВойнаВойна противоположностей будет продолжаться до тех пор, пока вы не увидите взаимодействие полярностей в самом себе.
ПроцессОсновной целью нашего Процесса является выход из дуального восприятия.
Положительное и отрицательноеВ двойственной реальности невозможно быть только положительным или только отрицательным. Мы есть и то, и другое одновременно. Увидеть это в себе, значит, выйти за пределы двойственного восприятия.
Святые и злодеиЗлодеев создают святые, и наоборот.
Выше и нижеЧем выше поднимаетесь, тем ниже опуститесь. Это так, пока вы находитесь в двойственности.
Мы это противоречиеЕсли мы отождествились с одной стороной полярности, то мы заведомо лжем, мы не можем не лгать. Мы называем это правдой, но это правда одной стороны полярности, а правда другой стороны - противоположная. И только понимание того, что в нас одновременно существуют две противоречивые идеи, может привести к просветлению. И то правда, и другое правда, хотя они взаимоисключающие, но и та, и другая существуют, и в той, и другой ты находишься, не видя этого.
ИстинаИстина в том, что существуют две противоположные стороны полярности, и они составляют одно целое. Только увидев и признав это в себе, мы можем выйти на качественно иной уровень сознания. Непонимание этого держит нас в распятии на кресте трехмерной реальности. Истина многомерна, что обусловленный ум никак не хочет принять, тем самым, ограничивая наше восприятие.
Увидеть дуальностьВам надо увидеть дуальность, которая присутствует в ваших представлениях о себе, других и мире.
Человек - три в одномВхождение в дуальный мир сопровождается отделением тела-ума от Души, то есть потерей памяти о самом себе как триедином существе.
Выход там же, где входВыйти к единству, целостности, безусловной любви и осознанию можно только через их противоположность, проживание которой и есть наш основной опыт присутствия в данном мире.
ГармонияГармония достигается через уравновешивание полярностей внутри себя.
ОтождествлениеВыйти из отождествления с чем-либо можно, только видя обе стороны двойственности, породившей это отождествление.
