Казалось бы, невозможно представить себе более мирное занятие, чем приготовление еды. Однако умение готовить востребовано везде, в том числе и в армии. Правда, повара обычно не ходят в атаку и разведку, не отстреливаются при наступлении противника – однако среди эпизодов Великой Отечественной сохранились и другие примеры. В том числе и история Ивана Павловича Середы, которая настолько широко освещалась в агитационных материалах, в том числе и плакатах, что многие были склонны считать легендарного повара мифическим персонажем. И действительно, его подвиг мог стать бы сюжетом боевика, и при этом сценаристу наверняка бы довелось услышать упреки в чрезмерно бурной фантазии.

Иван Середа появился на свет 1 июля 1919 года в украинской семье, проживавшей в донбасском селе Александровка, а позднее перебравшейся в Галицыновку, расположенную в том же Марьинском районе. Как и все его сверстники, Иван был сильным и ловким, в совершенстве овладел всеми навыками сельской работы, но вот профессию он себе выбрал немного необычную: стал студентом пищевого учебного комбината, расположенного в Донецке. Осенью 1939 года молодой человек получил повестку на военную службу, и продолжил применять свою профессию уже в армейских условиях. Войну Иван встретил поваром 91 танкового полка, входившего в корпус генерала Лелюшенко, который вел бои на северо-западном направлении. После отступления от Двинска (Даугавпилса), захваченного силами корпуса Манштейна, танковая дивизия, в состав которой входил и полк Ивана Середы, заняла оборону восточнее города. Шел всего девятый день войны, и бои практически не прекращались. После известия о новой атаке немцев танковые экипажи двинулись им навстречу, а повар Середа остался возле своей полевой кухни. Бойцов хозвзвода направили на подмогу танкистам, и приготовлением обеда Иван занимался в одиночку. В это время немецкие танковые части были направлены в обход обороны советских войск и планировали удар с тыла. Трудно сказать,

почему экипажи двух танков PzKpfw38(t) (чешской конструкции) решили следовать по лесной лощине в одиночку, возможно, их привлек дым от полевой кухни. Услышав шум приближающихся машин, Середа отвел подальше в лес лошадей, после этого хотел и сам спрятаться за деревьями, но затем решил вооружиться топором и остаться поблизости, в надежде, что танки все-таки проедут мимо. Первый экипаж, действительно, не прекратил движения, а вот второй выехал прямо на котел. Поначалу фашистов, казалось, ждал забавный сюрприз - почти готовый обед и полное безлюдье. Один из танкистов со смехом выглянул из люка. В это время Середа прыгнул с топором на крышу танка, от неожиданности немец захлопнул люк. Сверху на танке был закреплен брезент, которым повар закрыл смотровые щели. Экипаж начал стрелять из пулемета, но поразить находящегося на крыше Середу таким образом было невозможно. Иван ударил по пулеметному стволу обухом топора, и оружие замолчало. Находчивый повар начал стучать топором по корпусу танка и громко кричать, имитируя присутствие большого числа людей. Его задачу облегчило и то, что единственным оружием внутри танка был парабеллум командира, а штатные пулеметы-автоматы МР40 закреплялись сверху на броне. Когда экипаж был достаточно оглушен шумом, Середа, схвативший немецкий авт

омат (по другим данным – стрелковый карабин), дождался, пока крышка люка откроется. Под дулом автомата немецкие танкисты выходили по одному и связывали друг друга. Шум привлек внимание бойцов дислоцировавшегося поблизости стрелкового подразделения. Прибыв к месту событий, воины увидели четырех связанных немецких танкистов и Середу, державшего их под прицелом. После этого события командир танкового полка назначил на должность повара другого бойца, а ефрейтора Середу направил в распоряжение командира разведподразделения. Боевая обстановка продолжала оставаться горячей, и уже через несколько дней Ивану Середе снова пришлось сражаться с танком.

На этот раз он находился во вражеском тылу, и их разведгруппа внезапно была атакована немцами. Иван Середа , вооружившись гранатами РГД33, сумел подобраться к немецкому танку и подорвать его. Но и после этого бой продолжался, был убит пулеметчик группы, и отважный ефрейтор занял его место. Пулеметным огнем ему удалось поразить около десяти фашистских мотоциклистов и обратить противника в бегство. Разведгруппа вернулась с победой и немалыми трофеями, в том числе захваченными мотоциклами и тремя пленными. За проявленную доблесть в конце августа 1941 года Иван Середа был представлен к званию Героя Советского Союза, ордену Ленина и

Золотой звезде. Награды нашли его уже в госпитале, где он восстанавливался после тяжелого ранения. Топор повара-героя остался в полку и сберегался, как боевая памятка. После выздоровления Иван Павлович служил в должности командира стрелкового взвода под Ленинградом, а во время боев под Москвой был командиром стрелковой роты, входившей в состав 30 армии. В феврале 1942 года Иван Середа получил тяжелое ранение. После выхода из госпиталя и окончания учебы на курсах усовершенствования командного состава он продолжил военную службу. В 1944 году лейтенанта Середу снова направили на учебу – на этот раз в кавалерийское училище Новочеркасска. После выпуска он занимался продовольственным и фуражным снабжением Восьмого гвардейского кавалерийского полка, и весной 1945 года, при наступлении Советской армии, сумел образцово наладить поставки продовольствия и боеприпасов в условиях отрыва от баз снабжения. После войны Иван Павлович был награжден еще и Орденом отечественной войны ІI степени, а также медалями за участие в обороне Москвы и Ленинграда. После увольнения в запас старший лейтенант Середа вернулся в родную Александровку, где возглавил сельсовет. К сожалению, последствия тяжелых ранений дали себя знать – Иван Павлович ушел из жизни осенью 1950 года, прожив всего 31 год.

Чем более основательнее я изучаю историю Великой Отечественной войны, тем больше по-настоящему понимаю какой огромной Ценой и самоотдачей каждого советского человека была завоевана эта Великая победа.
30 июня 1941 года ефрейтор Иван Середа, вооружённый лишь одним топором, победил немецкий танк и принудил его экипаж к сдаче.

Шла вторая неделя войны. 21-й механизированный корпус генерал-майора Лелюшенко, входивший в состав Северо-Западного фронта, после неудачной попытки отбить занятый противником Двинск прочно удерживал оборонительные позиции восточнее города, не давая 56-му корпусу Манштейна прорвать фронт и вырваться на оперативный простор.
30 июня 1941 года повар 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии ефрейтор Иван Павлович Середа готовил обед.

Иван Павлович Середа родился 1 июля 1919 года в селе Александровка в Донецкой области. В 1939 году он окончил Донецкий пищевой учебный комбинат, и когда в сентябре 39-го был призван в Красную Армию, его по полученной специальности сразу определили в повара.
При кухне в тот час он был один - весь личный состав хозвзвода командованию пришлось задействовать в шедшем неподалёку бою.

Увидев бронированное чудовище, Середа поначалу решил схорониться в леске, но когда танк подъехал непосредственно к полевой кухне, а из люка высунулась наглая рыжая рожа немецкого унтер-офицера, жадно облизывающегося на бурлящий котёл, Середу взяла такая злость, что он, потеряв остатки страха перед хвалёной немецкой техникой, бросился на танк с топором .

Ошалев от такой наглости, унтер-офицер нырнул в люк и закрыл его изнутри. Ударом топора Середа погнул пулемётный ствол, а затем, закрыв смотровые щели брезентом, предусмотрительно закреплённым на броне немцами, принялся барабанить обухом по танковым люкам. Когда на подмогу прибежали привлечённые шумом бойцы соседнего подразделения, на земле уже лежали сдавшиеся в плен четверо немецких танкистов, которых Середа держал под автоматом - для экономии места в танке штатные MP-40 тоже крепились снаружи на броне, а внутри у танкистов был лишь один Парабеллум командира экипажа.

Из воспоминаний однополчанина Ивана Середы В. Безвительнова:

"
Это в начале войны было. Немец тогда огромными силами пер. Наши отступали. Бои шли ожесточеннейшие. Батальон, в котором служил поваром ефрейтор Иван Середа, дрался тогда в Прибалтике. Хорошо дрался. Фашисты многих недосчитались, но и наш батальон потери нес.
В тот день немцы особенно сильно навалились, танки и самоходки подтянули. Возникла угроза окружения. В хозвзвод, стоявший в лощине, прибежал связной и передал приказ комбата выдвинуться на боевые позиции и отбить атаку на левом фланге. Командир взвода увел бойцов выполнять боевую задачу, приказав Ивану обеспечить охрану и питание личного состава.

Варит Иван кашу, к стрельбе отдаленной прислушивается. Хотелось бы помочь товарищам, да приказ на войне - закон. Загрустил совсем Иван Середа, родные места стал вспоминать: родителей, домик на берегу Амура, школу, любовь свою длиннокосую...

И тут его словно что-то в бок толкнуло. Оглянулся и обмер. От дороги ползут в его сторону три фашистских танка. И откуда взялись? Раздумывать некогда - надо добро спасать. А как спасать, если до переднего танка уже метров двести осталось? Быстренько распряг Иван лошадей и к леску, что неподалеку, направил, а сам за полевую кухню укрылся - авось фрицы не заметят.

Может быть, прошел бы номер, да один танк прямо на кухню и выкатил. Остановился рядом, огромный с белыми крестами. Танкисты кухню заметили, обрадовались. Решили, что русские ее бросили. Крышка люка открылась, и танкист высунулся. Здоровый такой, рыжий. Головой повертел да как загогочет торжествующе. Тут Иван не выдержал, куда и страх делся.
Схватил топор, что под руку попал и прыг на танк. Рыжий, как его увидел, в люк прыгнул и крышку захлопнул. А Иван уже по броне топором стучит: «Хенде хох, гансики! Налетай ребята, окружай, круши фрицев». Немцы начали стрелять, а Иван, недолго думая, топором им ствол погнул - против лома нет приема. А чтобы фрицы особенно не хорохорились, своим халатом им и смотровую щель закрыл.

Орет: «Гитлер капут, окружай их, ребята...» Топором, как кувалдой, орудует по броне. Что уж подумали немцы - не знаю. Только открывается люк, и с поднятыми руками старый знакомый рыжий верзила показывается. Вспомнил тут Иван Середа про карабин за спиной, мигом его на фашиста направил. А за тем уже второй танкист лезет, третий. Иван еще громче орет, командует несуществующим бойцам «окружать» и «держать фрицев на мушке». А сам пленных выстроил около кухни, заставил друг другу руки связать.

Когда после выполнения боевой задачи вернулись бойцы его взвода и увидели рядом с кухней немецкий танк, пленных фашистов и Ивана Середу с карабином наперевес - глазам своим не поверили. Хохоту было до слез! Только немцы стояли понурые, ничего не понимая.
Гвардии ефрейтор Иван Середа стал Героем Советского Союза, а топор его хранился в части как боевая реликвия. На войне так: грудь в крестах или голова в кустах."

Узнав о героизме ефрейтора-повара, командир разведывательного подразделения предложил Середе стать разведчиком, и буквально через несколько дней Середе вновь пришлось проявить героизм.
Находясь в разведке в тылу противника, группа наших разведчиков, в которую входил и Иван Середа, была обнаружена противником и атакована.
Ефрейтор Середа со связкой гранат РГД-33 подполз к немецкому танку и подорвал его. Потом он заменил убитого пулемётчика и метким огнём из ДП-27уничтожил около десятка немецких мотоциклистов. Разведгруппа отбилась от преследования и вернулась в своё подразделение на захваченных мотоциклах BMW R75, принеся с собой богатые трофеи и приведя троих пленных.

Награды и премии

Ива́н Па́влович Середа́ (1919-1950) - советский офицер, участник Великой Отечественной войны , Герой Советского Союза (1941). Гвардии старший лейтенант Рабоче-крестьянской Красной армии .

В августе 1941 года повар 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии 21-го механизированного корпуса красноармеец И. П. Середа особо отличился в районе Даугавпилса (ныне Латвия). Будучи вооружён только винтовкой и топором , он обезоружил подъехавший к советской полевой кухне немецкий танк и взял в плен четырёх танкистов.

В августе 1941 года в районе города Двинска (ныне Даугавпилс , Латвия) он готовил обед для красноармейцев. В это время он увидел немецкий танк , двигавшийся в сторону полевой кухни . Будучи вооружён только винтовкой и топором , Иван Середа укрылся за кухней, а танк, подъехав к кухне, остановился и экипаж стал вылезать из него .

В этот момент Иван Середа выскочил из-за кухни и бросился к танку. Экипаж немедленно укрылся в танке, а Иван Середа запрыгнул на броню. Когда танкисты открыли огонь из пулемёта, Иван Середа ударами топора согнул ствол пулемёта, а затем куском брезента закрыл смотровые щели танка. Далее он начал стучать обухом топора по броне, при этом отдавая приказы красноармейцам, которых рядом не было, забрасывать танк гранатами. Экипаж танка сдался, а Иван Середа под прицелом винтовки заставил их связать друг другу руки. Когда подоспели бойцы стрелкового подразделения, они увидели танк и связанных четырёх немецких танкистов . По оценке командира 21-го механизированного корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко , «своим отважным поступком показал исключительный пример героизма» .

В дальнейшем красноармеец И. П. Середа отличился в разведке в тылу противника, когда немецкие солдаты обнаружили советских наблюдателей и пытались захватить их, он подполз к немецкому танку и связкой гранат подорвал его. Потом он заменил убитого пулемётчика и метким огнём уничтожил свыше десяти немецких мотоциклистов. Разведгруппа отбилась от наседавших немецких солдат и вернулась в своё подразделение с трофеями и 3 пленными .

В июле и августе 1941 года был ранен (второй раз - тяжело) .

Награда И. П. Середе была торжественно вручена в октябре 1941 года на Северо-Западном фронте . По воспоминаниям однополчанина И. П. Середы В. Безвительнова, его топор хранился в части как боевая реликвия . Подвиг Ивана Середы широко популяризировался в годы войны, был отражён на советских агитационных плакатах. Впоследствии это привело к тому, что многие стали полагать, что «повар Середа» - это миф, но реальность Ивана Середы и его подвига подтверждены документально .

С 10 октября по 23 ноября 1941 года И. П. Середа командовал взводом 4-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии 1-й ударной армии , участвовал в обороне Ленинграда . Затем с 27 ноября по 5 января 1942 года принимал участие в битве за Москву , командовал ротой 7-го стрелкового полка 185-й стрелковой дивизии 30-й армии .

В феврале 1942 года был тяжело ранен . В 1942 году И. П. Середа окончил курсы усовершенствования командного состава, а в 1944 году - Новочеркасское кавалерийское училище . Гвардии старший лейтенант И. П. Середа служил помощником начальника продфуражного и хозяйственного довольствия 8-го гвардейского кавалерийского полка 2-й гвардейской кавалерийской дивизии .

В период с 14 апреля по 3 мая 1945 года, несмотря на отрыв кавалеристов от баз снабжения и сложность боевой обстановки, надёжно обеспечивал личный состав продуктами питания и боеприпасами. Это позволило полку успешно вести бои, что было отмечено командиром полка: 21 мая 1945 года И. П. Середа был награждён орденом Отечественной войны II степени .

Награды и звания

Советские государственные награды и звания :

Память

См. также

Напишите отзыв о статье "Середа, Иван Павлович"

Примечания

1. Уфаркин Н. В. Герои Страны ».
2. в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО , ф. 33 , оп. 690306 , д. 1969 , л. 124 )
3. в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО , ф. 33 , оп. 793756 , д. 43 , л. 181-182 )
4. Б. Афанасьев, И. Дененберг // Заря Востока. - Тбилиси, 8 октября 1941. - № 238 .
5. (октябрь 1941).
6. . Календарь Победы. Проверено 3 июля 2015.
7. Андрей Сидорчик.
8. в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО
9. в электронном банке документов «Подвиг Народа » (архивные материалы ЦАМО , ф. 135 , оп. 12761 , д. 738 )
10. . Beltsy-Online. Проверено 3 июля 2015.
11. Уфаркин Н. В. . Сайт «Герои Страны ».

Литература

• // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов . - М .: Воениздат , 1988. - Т. 2 /Любов - Ящук/. - 863 с. - 100 000 экз. - ISBN 5-203-00536-2 .
• Кавалеры Золотой Звезды: очерки о Героях Советского Союза / авт.-сост. А. А. Трокаев . - Донецк: Донбасс, 1976. - С. 377-378. - 478 с.
• Трокаев А. А. Герои пламенных лет: очерки о Героях Советского Союза - уроженцах Донецкой области / [вступ. статья К. С. Москаленко ]. - Донецк: Донбасс, 1985. - С. 460-463. - 575 с. - (Герои Советского Союза).
• Семёнов Н. С. Время не властно. - М .: ДОСААФ, 1988. - С. 24-27. - 416 с.
• Бортаковский Т. В. Остаться в живых! Неизвестные страницы Великой Отечественной. М .: «Вече», 2015. - ISBN 978-5-4444-3590-8 .

Ссылки

Уфаркин Н. В. . Сайт «Герои Страны ».

• Андрей Сидорчик. . Аргументы и Факты (2 октября 2014). Проверено 3 июля 2015.
• В. Безвительнов. . Амурская правда (7 апреля 2005). Проверено 3 июля 2015.

Отрывок, характеризующий Середа, Иван Павлович

В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.

Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c"est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu"il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J"espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d"eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu"ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l"usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d"azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой: Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…

Все знают сказочку про солдатскую кашу из топора. Но жизнь иной раз подбрасывает такие сюжеты, что куда там фольклору. Вот, к примеру, еще одна история про солдата, который топором целый экипаж фашистского танка угостил, да так, что немцам эту кашу и не расхлебать!

Дело было в июне 1941 года на Северо-Западном фронте, в районе Даугавпилса. 10-й танковый полк 8-й танковой дивизии Третьего рейха получил приказ прорвать оборону Красной армии и войти в тыл к нашим войскам.

Два танка справились с этой задачей раньше других и оказались на опушке небольшого леска, за которым грохотал фронт. Одна из бронированных машин поперла через кустарник дальше, а экипаж второй обнаружил рядом с опушкой … дымящуюся полевую кухню. И рядом – ни души. Развеселившиеся немцы вообразили, что помимо удачного выполнения боевого задания им светит еще и красноармейского обеда отведать. А какой же солдат откажется от дармовых харчей?

Подъехав поближе к кухне, лязгающее механическое чудище замерло, затем из люка показался самый шустрый немец. Впрочем, возможно, он был самым голодным. Принюхался: пахнет вкусно. Немец собрался уже выпрыгнуть из танка, чтобы снять пробу, как вдруг увидел, что к нему из леска мчится здоровенный русский солдат с топором! Крышка танка захлопнулась. Ожил и принялся плевать пулями пулемет.

Вероятно, немцы полагали, что тут их внезапному противнику и конец, но они не знали, с кем имеют дело.

Солдатская судьба свела их с кашеваром 91-го танкового полка 46-й танковой дивизии 21-го механизированного корпуса Северо-Западного фронта Иваном Павловичем Середой, уроженцем Донбасса. В 1941 году ему было 22 года. После школы Иван поступил в пищевой техникум, и поэтому когда его в 1939 году призвали в армию, вопроса о воинской специальности не возникло: пост солдата Середы был на кухне.

В тот день он готовил для бойцов своего подразделения обед, и вдруг – немецкие танки! Целых два!

Наверное, никто не осудил бы Ивана, попытайся он сбежать, не с карабином же и топором – а другого оружия у него не было – воевать против танков. Однако Иван не растерялся. Быстро отвел лошадей в лесок, а сам спрятался за полевой кухней и стал наблюдать. Один танк прошел дальше, а второй остановился совсем рядом, и из него, весело смеясь, полез какой-то немец. Причем, его намерения у повара никаких сомнений не вызвали. Фриц явно хотел слопать обед, который Иван готовил для своих ребят. Ну уж нет!

Сжав топор, Иван Середа бросился на непрошенного гостя. Когда захлопнулся люк и застучал пулемет, Иван был уже на броне. Он накрыл смотровую щель танка своим поварским халатом, затем несколькими ударами топора он погнул дуло пулемета. И начал со всей силы дубасить топором по броне, крича во весь голос: «Хенде хох, гансики! Налетай ребята, окружай, круши фрицев».

Напомним: это было самое начало войны. Немцы тогда еще не знали, на что способны советские солдаты в бою, и они даже предположить не могли, что их атакует один-единственный повар, а не целое подразделение.

В общем, крышка люка откинулась, и из нее появился давешний любитель дармовщинки с поднятыми руками. За ним – другие. Под прицелом карабина Ивана Середы они связали друг друга, на том война для них и кончилась.

Когда взвод, в котором служил Середа, вернулся после выполнения боевой задачи, бойцы увидели такую картину: у полевой кухни стоит немецкий танк, рядом – связанные немцы. А их повар орудует у полевой кухни, переживает, что из-за всех этих приключений не успел кашу доварить. Вот хохот стоял!

История быстро стала известной высшему командованию, о ней писали в армейских газетах, и ее так часто стали использовать в различных пропагандистских материалах, что «повар Середа» стал восприниматься как фольклорный персонаж, вроде того самого удальца, который кашу из топора варил.

Однако, это подлинный случай, и он имеет документальное подтверждение.

Иван Середа сражался до конца войны, совершил еще немало подвигов. Например, во время одной из боевых операций он уничтожил связкой гранат немецкий танк, а когда убили пулеметчика, Иван заменил его и уничтожил десять гитлеровцев.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 августа 1941 года за образцовое выполнение боевых заданий командования и проявленные при этом мужество и героизм красноармейцу Середе Ивану Павловичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В 1942 году Ивана Середу направили на курсы усовершенствования командного состава. Войну он закончил в звании старшего лейтенанта, прибавив к звезде Героя Советского Союза и ордену Ленина орден Отечественной войны 2-й степени и несколько медалей.

Это в начале войны было. Немец тогда огромными силами пер. Наши отступали. Бои шли ожесточеннейшие. Батальон, в котором служил поваром ефрейтор Иван Середа, дрался тогда в Прибалтике. Хорошо дрался. Фашисты многих недосчитались, но и наш батальон потери нес. В тот день немцы особенно сильно навалились, танки и самоходки подтянули. Возникла угроза окружения. В хозвзвод, стоявший в лощине, прибежал связной и передал приказ комбата выдвинуться на боевые позиции и отбить атаку на левом фланге. Командир взвода увел бойцов выполнять боевую задачу, приказав Ивану обеспечить охрану и питание личного состава. Варит Иван кашу, к стрельбе отдаленной прислушивается. Хотелось бы помочь товарищам, да приказ на войне - закон. Загрустил совсем Иван Середа, родные места стал вспоминать: родителей, домик на берегу Амура, школу, любовь свою длиннокосую... И тут его словно что-то в бок толкнуло. Оглянулся и обмер. От дороги ползут в его сторону три фашистских танка. И откуда взялись? Раздумывать некогда - надо добро спасать. А как спасать, если до переднего танка уже метров двести осталось? Быстренько распряг Иван лошадей и к леску, что неподалеку, направил, а сам за полевую кухню укрылся - авось фрицы не заметят. Может быть, прошел бы номер, да один танк прямо на кухню и выкатил. Остановился рядом, огромный с белыми крестами. Танкисты кухню заметили, обрадовались. Решили, что русские ее бросили. Крышка люка открылась, и танкист высунулся. Здоровый такой, рыжий. Головой повертел да как загогочет торжествующе. Тут Иван не выдержал, куда и страх делся. Схватил топор, что под руку попал и прыг на танк. Рыжий, как его увидел, в люк прыгнул и крышку захлопнул. А Иван уже по броне топором стучит: «Хенде хох, гансики! Налетай ребята, окружай, круши фрицев». Немцы начали стрелять, а Иван, недолго думая, топором им ствол погнул - против лома нет приема. А чтобы фрицы особенно не хорохорились, своим халатом им и смотровую щель закрыл. Орет: «Гитлер капут, окружай их, ребята...» Топором, как кувалдой, орудует по броне. Что уж подумали немцы - не знаю. Только открывается люк, и с поднятыми руками старый знакомый рыжий верзила показывается. Вспомнил тут Иван Середа про карабин за спиной, мигом его на фашиста направил. А за тем уже второй танкист лезет, третий. Иван еще громче орет, командует несуществующим бойцам «окружать» и «держать фрицев на мушке». А сам пленных выстроил около кухни, заставил друг другу руки связать. Когда после выполнения боевой задачи вернулись бойцы его взвода и увидели рядом с кухней немецкий танк, пленных фашистов и Ивана Середу с карабином наперевес - глазам своим не поверили. Хохоту было до слез! Только немцы стояли понурые, ничего не понимая. Гвардии ефрейтор Иван Середа стал Героем Советского Союза, а топор его хранился в части как боевая реликвия. На войне так: грудь в крестах или голова в кустах.