Копаясь в Интернете нашла интереснейшую статью. Вернее это реферат студента Смоленского педагогический университета 4 курса Купченко Константина. Читая о крестовых походах, попадалось на глаза упоминание о детском крестовом походе. Но я даже не подозревала, что все было на столько ужасно!!! Прочитайте до конца, не испугайтесь объема.

Крестовый поход детей. Как все начиналось

Гюстав Доре Крестовый поход детей

Введение

«Случилось то сразу после Пасхи. Еще не дождались мы Троицы, как тысячи отроков тронулись в путь, бросив работу и кров свой. Иные из них едва на свет появились и минул им только шестой год. Другим же впору было выбирать себе невесту, они же выбрали подвиг и славу во Христе. Заботы, им порученные, они позабыли. Те оставляли плуг, коим недавно взрывали землю; те выпускали из рук тачку, их тяготившую; те покидали овец, рядом с которыми сражались против волков, и думали о других супостатах, магометанской ересью сильных... Родители, братья и сестры, друзья упорно уговаривали их, но твердость подвижников была неколебима. Возложив на себя крест и сплотившись под свои знамена, они двинулись на Иерусалим... Весь мир называл их безумцами, но они шли вперед ».

Примерно так средневековые источники повествуют о событии, всколыхнувшем все христианское общество в 1212 г. Знойным засушливым летом 1212 г. произошло событие, которое известно как детский крестовый поход.

Хронисты XIII в. подробно описывали феодальные свары и кровавые войны, но не удостоили пристальным вниманием эту трагическую страницу средневековья.

О детских походах упоминают (иногда кратко, одной-двумя строчками, иногда отводя их описанию полстранички) свыше 50 средневековых авторов; из них только более 20 заслуживают доверия, поскольку они либо собственными глазами видели юных крестоносцев. Да и сведения этих авторов очень отрывочны. Вот, например, одно из упоминаний о крестовом походе детей в средневековой хронике:

«Крестовый поход, называемый детским, 1212 год»

«В эту экспедицию отправились дети обоего пола, отроки и отроковицы, да не только малые дети, но и взрослые, замужние женщины и девицы - все они шли толпами с пустыми кошельками, наводнив не только всю Германию, но и страну Галлов и Бургундию. Ни друзья, ни родственники никоим способом не могли удержать их дома: они пускались на любые уловки, чтобы отправиться в путь. Дело дошло до того, что повсюду, в деревнях и прямо в поле люди оставляли свои орудия, бросая на месте даже те, что были у них в руках, и присоединялись к шествию. Многие люди, усмотрев в сем знак истинного благочестия, исполненного Духа Божия, спешили снабдить странников всем необходимым, раздавая им продовольствие и все, в чем они нуждались. Клирикам же и некоторым иным, обладавшим более здравым суждением и обличавшим сие хождение, миряне давали яростный отпор, упрекая их в неверии и утверждая, что они противились этому деянию более из зависти и скупости, нежели ради истины и справедливости. Между тем всякое дело, начатое без должного испытания разумом и без опоры на мудрое обсуждение, никогда не приводит ни к чему благому. И вот, когда эти безумные толпы вступили в земли Италии, они разбрелись в разные стороны и рассеялись по городам и весям, и многие из них попали в рабство к местным жителям. Некоторые, как говорят, добрались до моря, и там, доверившись лукавым корабельщикам, дали увезти себя в другие заморские страны. Те же, кто продолжил поход, дойдя до Рима, обнаружили, что дальше идти им было невозможно, поскольку они не имели поддержки от каких-либо властей, и им пришлось наконец признать, что трата сил их была пустой и напрасной, хотя, впрочем, никто не мог снять с них обета совершить крестовый поход - от него были свободны лишь дети, не достигшие сознательного возраста, да старики, согбенные под тяжестью лет. Так, разочарованные и смущенные, пустились они в обратный путь. Привыкнув когда-то шагать из провинции в провинцию толпой, каждый в своей компании и не прекращая песнопений, они теперь возвращались в молчании, поодиночке, босоногие и голодные. Их подвергали всяческим унижениям, и не одна девушка была схвачена насильниками и лишена невинности ».

Религиозные авторы последующих веков по понятным причинам обходили молчанием страшный сюжет. А просвещенные светские писатели, даже самые злоязычные и беспощадные, считали, по-видимому, напоминание о бессмысленной гибели почти ста тысяч детей "ударом ниже пояса", недостойным приемом в полемике с церковниками. Маститые же историки видели в нелепом предприятии детей лишь очевидную бесспорную глупость, на исследование которой нецелесообразно затрачивать умственный потенциал. И потому детскому крестовому походу уделяются в солидных исторических исследованиях, посвященных крестоносцам, в лучшем случае считанные страницы между описаниями четвертого (1202-1204) и пятого (1217-1221) крестовых походов.

Так что же произошло летом 1212 г.? Для начала обратимся к истории, рассмотрим вкратце причины крестовых походов вообще и поход детей в частности.

Причины крестовых походов.

Уже довольно давно Европа с тревогой смотрела на то, что происходило в Палестине. Рассказы возвращавшихся оттуда в Европу паломников о претерпеваемых ими в Святой Земле преследованиях и оскорблениях волновали европейские народы. Мало-помалу создалось убеждение возвратить христианскому миру его наиболее драгоценные и почитаемые святыни. Но для того, чтобы на это предприятие Европа в течение двух столетий высылала многочисленные полчища разнообразных народностей, надо было иметь особые основания и особую обстановку.

Причин было в Европе немало, которые помогали осуществлению мысли о крестовых походах. Средневековое общество вообще отличалось религиозным настроением; крестовые походы были своеобразной формой паломничества; большое значение для крестовых походов имело и возвышение папства. Кроме того, для всех классов средневекового общества крестовые походы казались весьма привлекательными и с мирских точек зрения. Бароны и рыцари, помимо религиозных побуждений, надеялись на славные подвиги, на наживу, на удовлетворение своего честолюбия; купцы рассчитывали увеличить свою прибыль расширением торговли с Востоком; угнетенные крестьяне освобождались за участие в крестовом походе от крепостной зависимости и знали, что во время их отсутствия церковь и государство будут заботиться об оставленных ими на родине семьях; должники и подсудимые знали, что во время их участия в крестовом походе они не будут преследоваться кредитором или судом.

За четверть века до описываемых ниже событий, знаменитый султан Салах ад-Дин, или Саладин, нанес поражение крестоносцам и очистил от них Иерусалим. Лучшие рыцариЗападного мира пытались вернуть утраченную святыню.

Многие люди того времени пришли к убеждению: если обремененные грехами взрослые люди не могут вернуть Иерусалим, то невинные дети должны исполнить эту задачу, так как им поможет Бог. И тут, к радости папы во Франции появился пророк-отрок, начавший проповедовать новый крестовый поход.

Глава 1. Юный проповедник крестового похода детей - Стефан из Клуа.

В 1200 г. (а может, в следующем) неподалеку от Орлеана в деревушке Клуа (а может, в другом месте) родился крестьянский мальчик по имени Стефан. Это слишком похоже на зачин сказки, но это только воспроизведение небрежности тогдашних хронистов и разнобой в их рассказах о детском крестовом походе. Впрочем, сказочный зачин вполне уместен для рассказа о сказочной судьбе. Вот о чем рассказывают хроники.

Как все крестьянские дети, Стефан с малых лет помогал родителям - он пас скот. От сверстников отличался только чуть большей набожностью:Стефан чаще других бывал в церкви, горше других плакал от переполнявших его чувств во время литургий и крестных ходов. Сызмала его потрясал апрельский "ход черных крестов" - торжественная процессия в день святого Марка. В этот день возносили молитвы за воинов, полегших в святой земле, за мучимых в мусульманском рабстве. И мальчик воспламенялся вместе с толпой, яростно клявшей неверных.

В один из теплых майских дней 1212 г. он повстречался с монахом-пилигримом, идущим из Палестины и попросившим подаяния. Монах стал рассказывать о заморских чудесах и подвигах. Стефан зачарованно слушал. Вдруг монах прервал свой рассказ, а потом неожиданно, что он Иисус Христос.

Все дальнейшее было как во сне (или же сном мальчика была эта встреча). Монах-Христос велел мальчику стать во главе небывалого крестового похода - детского, ибо "от уст младенцев исходит сила на врага". Нет нужды ни в мечах, ни в доспехах - для покорения мусульман, будет достаточно безгрешности детей и божьего слова в их устах. Затем онемевший Стефан принял из рук монаха свиток - письмо к королю Франции. После чего монах быстро ушел прочь.

Стефан не мог более оставаться пастухом. Всевышний призвал его на подвиг. Запыхавшись, мальчик примчался домой и десятки раз пересказывал случившееся с ним родителям и соседям, которые тщетно вглядывались (ибо были неграмотными) в слова загадочного свитка. Ни насмешки, ни подзатыльники не охладили рвения Стефана. Назавтра он собрал котомку, взял посох и направился в Сен-Дени - в аббатство святого Дионисия, патрона Франции. Мальчик верно рассудил, что собирать добровольцев для детского похода надо в месте наибольшего стечения паломников.

И вот ранним утром щуплый мальчик шел с котомкой и посохом на пустынной дороге. "Снежный ком" покатился. Мальчика еще можно остановить, удержать, связать и бросить "остыть" в подвал. Но ведь никто не предвидел трагического будущего.

Один из хронистов свидетельствует "по совести и по истине", что Стефан был "рано возмужавшим негодяем и гнездилищем всех пороков ". Но эти строки были написаны спустя тридцать лет после печального финала безумной затеи, когда задним числом стали искать козла отпущения. Ведь имей Стефан дурную репутацию в Клуа, мнимый Христос не выбрал бы его на роль святого. Вряд ли стоит называть Стефана и юродивым, как это делают советские исследователи. Он мог быть просто экзальтированным доверчивым мальчиком, сметливым и речистым.

По пути Стефан задерживался в городах и деревеньках, где своими речами собирал десятки и сотни людей. От многочисленных повторов он перестал робеть и путаться в словах. В Сен-Дени пришел уже опытный маленький оратор. Аббатство, расположенное в девяти километрах от Парижа, притягивало многотысячные толпы паломников. Стефана там приняли отлично: святость места располагала к ожиданию чуда - и вот оно: ребенок-златоуст. Пастушок бойко пересказывал все, что слышал от пилигримов, ловко вышибал слезу у толп, которые и пришли-то за тем, чтобы умиляться и плакать! "Спаси, господи, страждующих в плену!" Стефан указывал на мощи святого Дионисия, хранимые среди злата и драгоценных каменьев, чтимые толпами христиан. А затем вопрошал: такова ли судьба Гроба самого Господа, вседневно оскверняемого неверными? И выхватывал из-за пазухи свиток, и толпы гудели, когда отрок с горящими глазами потрясал перед ними непреложным велением Христа, обращенным к королю. Стефан вспоминал о множестве чудес и знамений, поданных ему Господом.

Стефан проповедовал перед взрослыми. Но в толпе были сотни детей, которых тогда частенько брали с собой старшие, направляясь к святым местам.

Через неделю чудесный отрок вошел в моду, выстояв в острой конкуренции со взрослыми краснобаями и юродивыми. С горячей верой слушали его дети. Он взывал к их тайным мечтам: о ратных подвигах, о путешествиях, о славе, о служении господу, о свободе от родительской опеки. А как это льстило честолюбию подростков! Ведь господь избрал своим орудием не грешных и алчных взрослых, а их - детей!

Паломники расходились по городам и весям Франции. Взрослые очень скоро забыли о Стефане. Зато дети взахлеб рассказывали всюду о ровеснике - чудотворце и ораторе, поражая воображение соседских детей и давая друг другу страшные клятвы помочь Стефану. И вот уже игры в рыцарей и оруженосцев заброшены, французские ребятишки начали опасную игру в Христово воинство. Дети Бретани, Нормандии и Аквитании, Оверни и Гаскони, пока взрослые всех этих областей ссорились и воевали друг с другом, стали объединяться вокруг идеи, выше и чище которой не было в XIII в.

Хроники умалчивают, был ли Стефан для папы счастливой находкой, или кто-то из прелатов, а может, и сам понтифик заранее запланировали явление мальчика-святого. Принадлежала ли сутана, мелькнувшая в видении Стефана, никем не уполномоченному монаху-фанатику или переодетому посланцу Иннокентия III - теперь уже не дознаться. Да и неважно, где возникла идея детского крестоносного движения - в недрах папской курии или в ребячьих головах. Папа ухватился за нее железной хваткой.

Теперь все служило добрым предзнаменованием для детского похода: плодовитость лягушек, столкновения собачьих стай, даже начинающаяся засуха. То там, то здесь появлялись "пророки" двенадцати, десяти и даже восьми лет от роду. Все они твердили, что посланы Стефаном, хотя многие из них в глаза его не видели. Все эти пророки излечивали бесноватых и творили другие "чудеса"...

Детвора формировала отряды и маршировала по окрестностям, повсюду вербуя новых сторонников. Во главе каждого шествия, поющего гимны и псалмы, находился свой пророк, за ним несли орифламму - копию стяга святого Дионисия. Дети держали в руках кресты и зажженные свечи, размахивали курящимися кадильницами.

А какое это было заманчивое зрелище для детей знати, которые наблюдали торжественный ход сверстников из своих замков и домов! А ведь почти у каждого из них в Палестине сражались дед, отец или старший брат. Кто-то из них погиб. И вот - возможность отомстить неверным, стяжать славу, продолжить дело старшего поколения. И дети из знатных семей с энтузиазмом включались в новую игру, стекались под знамена с изображениями Христа и Приснодевы. Иногда они становились вожаками, иногда вынуждены были подчиняться худородному сверстнику-пророку.

В движение включилось немало и девочек, которые тоже мечтали о Святой земле, подвигах и свободе от родительской власти. Вожаки не гнали "девчонок" - хотелось собрать армию побольше. Многие девочки ради безопасности и для удобства движений переодевались мальчиками.

Как только Стефан (еще не истек май!) объявил местом сбора Вандом, туда стали сходиться сотни и тысячи подростков. С ними были немногочисленные взрослые: монахи и священники, идущие, по выражению преподобного Грея, "всласть пограбить или вдосталь намолиться", городская и деревенская беднота, присоединившаяся к детям "не для Иисуса, а ради хлеба куса"; а всего больше - воры, шулера, разный преступный сброд, который надеялся поживиться за счет знатных детей, хорошо снаряженных в дорогу. Многие взрослые искренне верили в успех похода без оружия и надеялись, что им достанется богатая добыча. Были с детьми и старцы, впавшие во второе детство. Сотни продажных женщин вились вокруг отпрысков знатных семей. Так что отряды получались на диво пестрые. И в прежних крестовых походах участвовали дети, старики, орды магдалин и всяческие подонки. Но раньше они были лишь довеском, а ядро христова воинства составляли искусные в ратном деле бароны и рыцари. Теперь вместо плечистых мужей в латах и кольчугах ядро воинства составляли безоружные дети.

Но куда же смотрели власти и, главное, родители? Все ждали, что дети перебесятся и успокоятся.

Король Филипп II Август, неутомимый собиратель французских земель, коварный и дальновидный политик, поначалу одобрил инициативу детей. Филипп хотел иметь папу на своей стороне в войне с английским королем и был не прочь угодить Иннокентию III и организовать крестовый поход, да только власти его на то не хватало. Как вдруг - эта затея детей, шум, энтузиазм. Разумеется, все это должно зажечь сердца баронов и рыцарей праведным гневом против неверных!

Однако взрослые не потеряли голову. А детская возня стала угрожать спокойствию государства. Ребята бросают дома, бегут в Вандом, и в самом деле собираются двинуться к морю! Но с другой стороны, папа отмалчивается, легаты агитируют за поход... Осторожный Филипп II опасался прогневать понтифика, но все же обратился к ученым недавно созданного Парижского университета. Те ответили твердо: необходимо немедленно остановить детей! Если надо - силой, ибо их поход вдохновлен сатаной! Ответственность была за остановку похода снята с него, и король издал эдикт, повелевающий детям немедля выбросить из головы глупости и разойтись по домам.

Однако королевский эдикт не произвел впечатления на детей. У ребячьих сердец был владыка могущественнее короля. Дело зашло слишком далеко - окриком его уже не остановить. Лишь малодушные вернулись домой. Пэры и бароны не рискнули применить насилие: простой люд сочувствовал этой затее детей и поднялся бы на их защиту. Без бунтов не обошлось бы. Ведь народу только что внушали, что божья воля позволит детям без оружия и кровопролития обратить мусульман в христиан и, таким образом, освободить из рук неверных "Гроб Господень".

К тому же папа заявил громогласно: "Эти дети служат укором нам, взрослым: пока мы спим, они с радостью выступают за святую землю". Папа Иннокентий III все еще надеялся с помощью детей разбудить энтузиазм взрослых. Из далекого Рима он не мог видеть исступленных ребячьих лиц и, вероятно, не сознавал, что уже утратил контроль над ситуацией и не может остановить детский поход. Охвативший детей массовый психоз, искусно подогреваемый церковниками, теперь уже невозможно было сдержать.

Поэтому Филипп II умыл руки и не настаивал на выполнении своего эдикта.

В стране стоял стон несчастных родителей. Забавные торжественные детские шествия по округе, столь умилявшие взрослых, превратились в повальное бегство подростков из семей. Редкие семьи в своем фанатизме сами благословляли детей на гибельный поход. Большинство отцов пороли своих отпрысков, запирали в чуланах, но дети перегрызали веревки, подкапывали стены, ломали замки и убегали. А те, кто не смог вырваться, бились в истериках, отказывались от пищи, чахли, заболевали. Волей-неволей родители сдавались.

Дети надевали своего рода униформу: серые простые рубахи поверх коротких штанов и большой берет. Но многие ребятишки и этого не могли себе позволить: шли в чем были (нередко босые и с непокрытой головой, хотя солнце в то лето за тучи почти не заходило). На груди у участников похода был нашит матерчатый крест красного, зеленого или черного цвета (конечно, эти отряды соперничали друг с другом) . У каждого отряда был свой командир, флаг и прочая символика, которой ребятишки очень гордились. Когда отряды с пением, знаменами, крестами бодро и торжественно проходили через города и деревни, направляясь в Вандом, только замки и крепкие дубовые двери могли удержать сына или дочь дома. Словно чума прошлась по стране, унося десятки тысяч детей.

Восторженные толпы зевак бурно приветствовали отряды детворы, чем еще больше подогревали ее энтузиазм и честолюбие.

Наконец некоторые священники поняли всю опасность данной затеи. Они стали останавливать отряды, где могли уговаривали детей разойтись по домам, уверяли, что мысль о детском походе - это происки дьявола. Но ребята были непреклонны, тем более что во всех крупных городах их встречали и благословляли папские эмиссары. Разумных священников немедленно объявляли вероотступниками. Суеверие толпы, энтузиазм детей и козни папской курии победили здравый смысл. И многие из этих священников-вероотступников сознательно отправились вместе с обреченными на неминуемую гибель детьми, как семью веками позже учитель Януш Корчак пошел вместе со своими воспитанниками в газовую камеру фашистского концлагеря Треблинка.

Глава 2. Крестный путь германских детей.

Весть о мальчике-пророке Стефане расходилась по стране со скоростью пешими богомольцами. Те, кто ходил на поклонение в Сен-Дени, принесли новость в Бургундию и Шампань, оттуда она достигла берегов Рейна. В Германии не замедлил объявиться свой "святой отрок". И там папские легаты рьяно взялись за обработку общественного мнения в пользу организации детского крестового похода.

Мальчонку звали Николас (мы знаем только латинский вариант его имени). Родился он в деревушке близ Кельна. Ему было лет двенадцать, а то и десять. Поначалу он был просто пешкой в руках взрослых. Отец Николаса энергично «пропихивал» своего вундеркинда в пророки. Неизвестно, был ли богат отец мальчика, но им, несомненно, руководили невысокие мотивы. Монах-летописец, свидетель процесса "делания" малолетнего пророка, называет отца Николаса "пройдошливым дурнем ". Сколько он заработал на сыне, нам неведомо, но через несколько месяцев поплатился за дела сына жизнью.

Кельн - религиозный центр германских земель, куда стекались тысячи паломников зачастую со своими детьми, - был наилучшим местом для развертывания агитации. В одной из церквей города хранились ревностно почитаемые мощи "Трех королей Востока" - волхвов, принесших дары младенцу-Христу. Отметим деталь, роковая роль которой выяснится позже: мощи были захваченыт Фридрихом I Барбароссой во время ограбления им Милана. И вот именно здесь, в Кельне, по наущению отца Николас провозгласил себя избранником Божьим.

Далее события развивались по уже апробированному сценарию: Николасу было видение креста в облаках, и голос всевышнего велел ему собирать детей в поход; толпы бурно приветствовали новоявленного мальчика-пророка; немедленно последовали исцеления им бесноватых и иные чудеса, слухи о которых распространились с невероятной быстротой. Николас ораторствовал на папертях церквей, на камнях и бочках посреди площадей.

Далее все шло по известной схеме: взрослые паломники разносили весть о малолетнем пророке, дети перешептывались и собирались в команды, маршировали по окрестностям разных городов и сел уходили окончательно - в Кельн. Но были в развитии событий в Германии и свои особенности. Фридрих II, сам еще юнец, только-только отвоевавший престол у своего дяди Оттона IV, был на тот момент любимчиком папы, а следовательно, мог позволить себе перечить понтифику. Он решительно запретил затею детей: страну и без того сотрясали смуты. Поэтому дети собрались только изближайших к Кельну прирейнских краев. Движение выхватывало из семей не одного-двух ребят, как во Франции, а почти всех, включая даже шестилеток и семилеток. Именно эта малышня уже на второй день похода станет проситься старшим на закорки, а на третьей-четвертой неделе начнет болеть, умирать, в лучшем случае оставаться в придорожных селениях (по незнанию дороги назад - навсегда).

Вторая особенность германского варианта: среди мотивов детского похода первое место здесь занимало не стремление к освобождению "святой земли", а жажда мести. Доблестных германцев в крестовых походах погибло весьма много - в семьях любого звания и состояния помнили о горьких потерях. Вот почему отряды состояли почти сплошь из мальчиков (правда, некоторые из них оказались переодетыми девочками), а проповеди Николаса и других вожаков местных отрядов больше чем наполовину состояли из призывов к реваншу.

Отряды детей поспешно собирались в Кельне. Поход надо было начать как можно скорее: император против, бароны против, родители ломают палки о спины сыновей! Того и гляди, заманчивая затея сорвется!

Жители Кельна являли чудеса терпения и гостеприимства (деваться некуда) и давали приют и пищу тысячам детей. Большая часть мальчиков ночевала в полях вокруг города, стонущего от наплыва преступного сброда, который рассчитывал поживиться, присоединившись к детскому походу.

И вот настал день торжественного выступления из Кельна. Конец июня. Под знаменами Николаса - не менее двадцати тысяч детей (по некоторым хроникам, вдвое больше). В основном это мальчики двенадцати лет и старше. Как ни противились немецкие бароны, но отпрысков знатных семей в отрядах Николаса оказалось больше, чем у Стефана. Ведь и баронов в раздробленной Германии было намного больше, чем во Франции. В сердце каждого знатного подростка, воспитанного на идеалах рыцарской доблести, пылала жажда мести за убитого сарацинами деда, отца или брата.

Кельнцы высыпали на городские стены. Тысячи одинаково одетых детей выстроены колоннами в поле. Над серым морем колышатся деревянные кресты, знамена, вымпелы. Сотни взрослых - кто в сутанах, кто в лохмотьях - кажутся пленниками детского воинства. Николас, командиры отрядов, часть детей из знатных родов поедут в повозках, окруженных оруженосцами. Но многие малолетние аристократы с котомками и посохами стоят бок о бок с последними из своих холопов.

Отрыдали и отпрощались матери детей из отдаленных городов и селений. Пришел черед прощаться и рыдать кельнским матерям - их дети составляют едва ли не половину участников похода.

Но вот прозвучал сигнал труб. Дети затянули гимн во славу Христа собственного сочинения, увы, не сохраненный для нас историей. Строй шевельнулся, дрогнул - и двинулся вперед под восторженные клики толпы, причитания матерей и ропот здравомыслящих людей.

Проходит час - и детское воинство скрывается за холмами. Только тысячеголосое пение еще доносится издалека. Кельнцы расходятся - гордые: они вот снарядили своих детей в путь, а франки еще копаются!..

Неподалеку от Кельна воинство Николаса разбилось на две огромные колонны. Одну возглавил Николас, другую - мальчик, чьего имени хроники не сберегли. Колонна Николаса двигалась на юг коротким путем: по Лотарингии вдоль Рейна, по западу Швабии и через французскую Бургундию. Вторая колонна добиралась до Средиземного моря по длинному маршруту: через Франконию и Швабию. Тем и другим путь в Италию заграждали Альпы. Разумнее было бы идти равниной в Марсель, но туда намеревались направиться французские дети, да и Италия казалась ближе к Палестине, чем Марсель.

Отряды растянулись на многие километры. Оба маршрута пролегали через полудикие края. Тамошний люд, немногочисленный даже по тем временам, жался к немногим крепостям. Дикие звери выходили на дороги из лесов. Чащи кишели разбойниками. Дети десятками тонули при переправах через речки. В таких условиях целые группы убегали обратно домой. Но ряды детского воинства тут же восполнялись ребятами из придорожных селений.

Слава опережала участников похода. Но не во всех городах их кормили и оставляли ночевать хотя бы даже на улицах. Порой гнали прочь, справедливо оберегая своих детей от "заразы". Ребятам случалось оставаться без подаяния и день, и два. Съестное из котомок слабых быстро перекочевывало в желудки тех, кто посильнее и постарше. Воровство в отрядах процветало. Разбитные женщины выманивали деньги у отпрысков знатных и богатых семей, шулера отнимали у детей последний грош, заманивая играть на привалах в кости. Дисциплина в отрядах изо дня в день падала.

В путь отправлялись рано утром. В самую жару делали привал в тени деревьев. Пока шли - пели немудрящие гимны. На привалах рассказывали и слушали полные необычайных приключений и чудес истории о битвах и походах, о рыцарях и пилигримах. Наверняка находились среди ребят балагуры и шалуны, которые носились друг за другом и выплясывали, когда другие валились с ног после многокилометрового похода. Наверняка дети влюблялись, ссорились, мирились, боролись за лидерство...

На биваке в предгорьях Альп, у озера Леман, Николас оказался во главе "воинства" почти вдвое меньшего, чем первоначальное. Величавые горы лишь на минутку своими белыми шапками снега очаровали детей, не видавших ничего подобного по красоте. Затем сердечки сковал ужас: ведь к этим белым шапкам предстояло им подниматься!

Жители предгорья встретили детей настороженно и сурово. Им и в голову не приходило кормить ребят. Добро хоть не убивали. Харчи в котомках таяли. Но и это еще не все: в горных долинах германские дети - многие в первый и последний раз - встретили... тех самых сарацин, которых намеревались крестить в святой земле! Превратности эпохи забросили сюда отряды арабских грабителей: они осели в этих местах, не желая или не имея возможности вернуться на родину. Ребята крались по долине молчком, без песен, опустив кресты. Тут бы и повернуть им обратно. Увы, умные выводы сделал только примазавшийся к детям сброд. Эти подонки уже обобрали детишек и разбежались, ибо дальнейшее сулило только смерть или рабство у мусульман. Сарацины зарубили десяток-другой отставших от отряда ребят. Но к таким потерям дети уже привыкли: что ни день они хоронили или бросали без погребения десятки своих товарищей. Недоедание, утомление, стресс и болезни делали свое дело.

Переход через Альпы - без еды и теплой одежды - стал для участников похода настоящим кошмаром. Эти горы ужасали даже взрослых. Пробираться по обледенелым склонам, по вечным снегам, по каменным карнизам - не у всякого на такое достанет сил и храбрости. Через Альпы переваливали по необходимости купцы с товарами, военные отряды, клирики - в Рим и обратно.

Наличие проводников не спасало от гибели неосторожных детей. Камни резали голые замерзающие ступни. Среди снегов не было даже ягод и плодов, чтобы утолить голод. Котомки были уже совершенно пусты. Переход через Альпы из-за плохой дисциплины, усталости и ослабленности детей затянулся вдвое против обычного! Обмороженные ноги скользили и не слушались, дети срывались в пропасти. За хребтом вставал новый хребет. Спали на камнях. Если находили ветки для костра -грелись. Наверное, дрались из-за тепла. На ночь сбивались в кучи, чтобы согреть друг друга. Поутру поднимались не все. Покойников бросали на мерзлой земле - не было сил даже привалить их камнями или ветками. На высшей точке перевала был монастырь монахов-миссионеров. Там детей чуть обогрели и приветили. Но где было взять еды и тепла на такую ораву!

Спуск был неимоверной радостью. Зелень! Серебро рек! Многолюдные селения, виноградники, цитрусовые, разгар роскошного лета! После Альп в живых остался лишь каждый третий участник похода. Но оставшиеся, воспрянув духом, думали, что все горести уже позади. В этом изобильном краю их, конечно, обласкают и откормят.

Но не тут-то было. Италия встретила их нескрываемой ненавистью.

Ведь явились те, чьи отцы терзали набегами эти изобильные земли, оскверняли святыни и грабили города. Поэтому в итальянские города "германских змеенышей" не пускали. Милостыню подавали только самые сердобольные, да и то тайком от соседей. Едва три-четыре тысячи детей дошли до Генуи, воруя еду по пути и обирая плодовые деревья.

В субботу 25 августа 1212 г. (единственная дата в хронике похода, с которой согласны все летописи) изнуренные подростки стояли на берегу генуэзской гавани . Два чудовищных месяца и тысяча километров позади, схоронено столько друзей, и вот - море, и до святой земли рукой подать.

Как же они собирались пересечь Средиземное море? Откуда собирались раздобыть деньги на корабли? Ответ прост. Ни корабли, ни деньги им не нужны. Море - с божьей помощью - должно расступиться перед ними. С первого дня агитации за поход ни о каких кораблях и деньгах речи не шло.

Перед детьми был сказочный город - богатая Генуя. Воспрянув духом, они снова высоко подняли оставшиеся знамена и кресты. Николас, который в Альпах лишился повозки и шел теперь со всеми вместе пешком, вышел вперед и произнес пламенную речь. Ребята с прежним энтузиазмом приветствовали своего вождя. Пусть они были босы и в лохмотьях, в ранах и струпьях, но они дошли до моря - самые упрямые, самые сильные духом. Цель похода - святая земля - совсем близка.

Отцы свободного города приняли делегацию детей во главе с несколькими священниками (в прочие моменты похода роль взрослых наставников хронистами замалчивается, вероятно, из-за нежелания компрометировать церковников, поддерживавших эту нелепую затею). Дети не просили кораблей, они испрашивали лишь позволения переночевать на улицах и площадях Генуи. Отцы города, обрадовавшись, что у них не просят ни денег, ни кораблей, позволили ребятам остаться на неделю в городе, а затем советовали им возвращаться подобру-поздорову в Германию.

Участники похода живописными колоннами вошли в город, впервые за многие недели снова упиваясь всеобщим вниманием и интересом. Горожане встретили их с нескрываемым любопытством, но в то же время настороженно-враждебно.

Однако Генуэзский дож и сенаторы передумали: никакой недели, пусть завтра же убираются из города восвояси! Чернь была решительно против присутствия в Генуе маленьких германцев. Правда, папа благословил поход, но вдруг эти дети выполняют коварный замысел германского императора. С другой стороны, генуэзцам не хотелось выпускать из рук такое количество дармовой рабочей силы, и детям было предложено остаться в Генуе навсегда и стать добрыми гражданами свободного города.

Но участники похода отмахнулись от казавшегося им нелепым предложения. Ведь завтра - в путь через море!

Утром колонна Николаса во всей красе выстроилась у кромки прибоя. Горожане столпились на набережной. После торжественной литургии, распевая псалмы, отряды двинулись навстречу волнам. Первые ряды вошли в воду по колени... по пояс... И замерли в оторопи: море не желало расступаться. Господь не сдержал своего обещания. Новые молитвы и гимны не помогали. Время шло. Солнце поднималось и припекало... Генуэзцы, пересмеиваясь, расходились по домам. А дети все не спускали глаз с моря и пели, пели - до хрипоты...

Срок разрешения на пребывание в городе истекал. Надо было уходить. Несколько сот потерявших надежду на успех похода подростков ухватились за предложение городских властей поселиться в Генуе. Юношей из знатных семей приняли в лучшие дома как сыновей, прочих - разобрали в услужение.

Но самые упрямые собрались в поле невдалеке от города. И стали совещаться. Кто знает, где господь положил открыть им дно моря, - может, и не в Генуе. Надо идти дальше, искать то место. И лучше умереть в солнечной Италии, чем вернуться побитыми собаками на родину! А страшнее позора - Альпы...

Сильно поредевшие отряды незадачливых юных крестоносцев двинулись дальше на Юго-Восток. О дисциплине больше не было и речи, шли группами, точнее, шайками, силой и хитростью добывая пропитание. Николас больше хронистами не упоминается - может, остался в Генуе.

Орда подростков достигла наконец Пизы . То, что их выдворили из Генуи, было отличной рекомендацией для них в Пизе, городе, соперничавшем с Генуей. Море и тут не расступилось, но жители Пизы в пику генуэзцам оснастили два корабля и отправили на них какую-то часть детей в Палестину. В хрониках имеется глухое упоминание о том, что они благополучно достигли берега святой земли. Но если это и случилось, они, вероятно, вскоре перемерли от нужды и голода - тамошние христиане сами едва-едва сводили концы с концами. Ни о каких встречах детей-крестоносцев с мусульманами хроники не упоминают.

Осенью несколько сотен германских подростков добрались до Рима , нищета и заброшенность которого после роскоши Генуи, Пизы и Флоренции поразила их. Папа Иннокентий III принял представителей маленьких крестоносцев, похвалил, а затем пожурил их и велел возвращаться домой, запамятовав, что их дом - в тысяче километров за проклятыми Альпами. Затем по приказу главы католической церкви дети целовали крест, что, "прийдя в совершенный возраст", непременно закончат прерванный крестовый поход. Теперь худо-бедно папа имел несколько сотен крестоносцев на будущее.

Немногие участники похода решились на возвращение в Германию, большинство из них поселились в Италии. До родины дошли единицы - через многие месяцы, а то и годы. По своему невежеству они даже не умели толком рассказать, где побывали. Детский крестовый поход вылился в своего рода миграцию детей - рассеяние их по другим областям Германии, Бургундии и Италии.

Вторую германскую колонну, не менее многочисленную, чем колонна Николаса, постигла такая же трагическая судьба. Те же тысячи смертей на дорогах - от голода, быстрых течений, хищных зверей; тяжелейший переход через Альпы - правда, через другой, но не менее губительный перевал. Повторялось все. Только неубранных трупов позади осталось еще больше: общего руководства в этой колонне почти не было, поход уже через неделю превратился в кочевку неуправляемых орд голодных до озверения подростков. Монахи и священники с большим трудом собирали детей в группы и кое-как обуздывали, но это - до первой драки за подаяние.

В Италии детей угораздило сунуться в Милан , который за пятьдесят лет еле-еле оправился от набега Барбароссы. Оттуда они еле унесли ноги: миланцы травили их собаками, как зайцев.

Море не расступилось перед малолетними крестоносцами ни в Равенне , ни в других местах. Лишь несколько тысяч детей добрели до самого юга Италии. Они уже прослышали о решении папы остановить поход и задумали обмануть понтифика и уплыть в Палестину из порта Бриндизи. А многое просто по инерции брели вперед, ни на что не надеясь. На крайнем юге Италии в тот год была чудовищная засуха - урожай погиб, голод был такой, что, по свидетельству хронистов, "матери пожирали своих детей". Трудно даже представить, чем могла питаться германская детвора в этом пухнувшем от голода враждебном им краю.

Тех, кто чудом остался жив и добрался до Бриндизи , ждали новые злоключения. Горожане определили участвовавших в походе девочек в матросские притоны. Двадцать лет спустя хронисты станут удивляться: отчего в Италии так много белокурых голубоглазых проституток? Мальчиков хватали и обращали в полурабов; оставшимся в живых отпрыскам знатных родов повезло, конечно, больше - их усыновили.

Архиепископ Бриндизи попытался остановить этот шабаш. Он собрал остатки маленьких страстотерпцев и... пожелал им приятного возвращения в Германию. Самых фанатичных "милосердный" епископ усадил на несколько суденышек и благословил на безоружное завоевание Палестины. Снаряженные епископом посудины затонули едва ли не в виду Бриндизи.

Глава 3. Крестный путь французских детей

Более чем тридцать тысяч французских ребят вышли тогда, когда германские дети уже замерзали в горах. Торжественности и слез при проводах было не меньше, чем в Кельне.

В первые дни похода накал религиозного фанатизма среди подростков был таким, что они не замечали никаких трудностей пути. Святой Стефан ехал в наилучшей повозке, устланной и крытой дорогими коврами. Рядом с повозкой гарцевали малолетние высокородные адъютанты вождя. Они с удовольствием носились вдоль походных колонн, передавая поручения и приказы своего кумира.

Стефан тонко улавливал настроение массы участников похода и по необходимости обращался к ним на привалах с зажигательной речью. И тогда вокруг его повозки творилось такое столпотворение, что в этой толчее одного-двоих малышей непременно калечили или затаптывали насмерть. В таких случаях наспех сооружали носилки или рыли могилу, скороговоркой творили молитву и спешили дальше, помня о жертвах до первого перекрестка. Зато долго и оживленно обсуждали, кому повезло разжиться клочком одежды святого Стефана или щепкой от его повозки. Эта экзальтация захватила даже тех детишек, которые бежали из дома и присоединились к крестоносному "воинству" вовсе не по религиозным мотивам. У Стефана голова шла кругом от сознания своей власти над сверстниками, от непрестанного восхваления и беспредельного обожания.

Трудно сказать, был ли он хорошим организатором - скорее всего движением отрядов руководили сопровождавшие детей священники, хоть хроники об этом умалчивают. Невозможно поверить тому, что горластые подростки могли без помощи взрослых управиться с тридцатитысячным "воинством", разбивать в удобных местах лагеря, организовывать ночевки, давать отрядам по утрам направление движения надень.

Пока юные крестоносцы шли по территории родной страны, население везде принимало их гостеприимно. Дети если и умирали в походе, то почти исключительно от солнечных ударов. И все-таки постепенно усталость накапливалась, дисциплина ослабевала. Чтобы поддерживать энтузиазм участников похода, ежедневно приходилось лгать, что к вечеру отряды прибудут к пункту назначения. Завидев вдали какую-нибудь крепость, дети возбужденно спрашивали друг друга: "Иерусалим?" Бедолаги забывали, а многие и просто не знали, что достичь "святой земли" можно, лишь переплыв море.

Миновали Тур, Лион и пришли в Марсель почти в полном составе. За месяц ребята прошли пятьсот километров. Легкость маршрута позволила им опередить германских детей и первыми достичь побережья Средиземного моря, которое, увы, не расступилось перед ними.

Разочарованные и даже обиженные на господа бога, дети разбрелись по городу. Переночевали. Наутро снова молились на берегу моря. К вечеру в отрядах недосчитались нескольких сотен детей - они подались домой.

Шли дни. Марсельцы кое-как терпели свалившуюся им на голову ораву детей. На молитвы к морю выходило все меньше "крестоносиков". Руководители похода с тоской поглядывали на корабли в гавани - были бы деньги, они бы не побрезговали теперь и обычным способом пересечения моря.

Марсельцы стали роптать. Атмосфера накалялась. Как вдруг, по старинному выражению, Господь на них оглянулся. В один прекрасный день море расступилось. Разумеется, не в буквальном смысле слова.

Горестное положение юных крестоносцев тронуло двух именитейших купцов города - Гуго Ферреуса и Вильяма Поркуса (Гуго Железный и Вильям Свинья). Впрочем, две эти дьявольские фигуры со своими мрачными прозвищами вовсе не выдуманы летописцем. Их имена упоминают и другие источники. И они из чистого человеколюбия предоставили детям нужное количество кораблей и провианта.

Чудо, обещанное вам, - вещал с помоста на городской площади святой Стефан, - свершилось! Мы просто не так поняли знамения Божьи. Расступиться должно было не море, а сердце человеческое! Воля господа явлена нам в поступке двух достопочтенных марсельцев и т. д.

И снова ребята теснились вокруг своего кумира, снова норовили урвать лоскуток его рубахи, снова кого-то насмерть задавили...

Но оказалось среди детей немало и таких, которые старались побыстрее выбраться из толпы, чтобы под шумок улизнуть из благословенного Марселя. Средневековые мальчишки были достаточно наслышаны о ненадежности тогдашних кораблей, о морских бурях, о рифах и разбойниках.

К следующему утру участников похода значительно поубавилось. Но это было к лучшему, оставшиеся сносно разместились на кораблях, очистив свои ряды от малодушных. Кораблей было семь. Согласно хроникам, крупный корабль того времени мог вместить до семисот рыцарей. Таким образом, мы с достаточным основанием можем предполагать, что детей помещалось на каждый корабль не меньше. Значит, корабли приняли около пяти тысяч ребят. С ними было не менее четырехсот священников и монахов.

Проводить детей на берег высыпало почти все население Марселя. После торжественного молебна суда под парусами, расцвеченные флагами, под песнопения и восторженные крики горожан величаво отплыли из гавани, и вот уже они исчезли за горизонтом. Навеки.

Восемнадцать лет о судьбе этих кораблей и отплывших на них детей ничего не было известно.

Глава 4. Трагический финал. Что осталось в памяти европейцев о крестовом походе детей.

Прошло восемнадцать лет со дня отплытия юных крестоносцев из Марселя.Все сроки для возвращения участников детского похода минули.

Отшумели, уже после смерти папы Иннокентия III, еще два крестовых похода, удалось захватить Иерусалим у мусульман, пойдя на союз с египетским султаном... Словом, жизнь продолжалась. О пропавших детях и думать забыли. Кинуть клич, поднять Европу на поиски, разыскать пять тысяч ребят, которые, возможно, еще живы, - такое и в голову никому не приходило. Столь расточительный гуманизм был не в обычаях того времени.

Матери свое уже отплакали. Детей рождалось видимо-невидимо. И умирало немало. Хотя, конечно, трудно представить, что сердца матерей, проводивших детей в поход, не саднило от горечи бессмысленной утраты.

В 1230 г. в Европе внезапно объявился монах, некогда отплывший из Марселя вместе с детьми. К нему, за какие-то заслуги отпущенному из Каира, стекались со всей Европы матери пропавших во время похода детей. Но много ли радости было им от того, что монах видел их сына в Каире, что сын или дочь еще живы? Монах рассказывал, что в Каире томятся в неволе около семисот участников похода. Разумеется, ни один человек в Европе пальцем о палец не ударил, чтобы выкупить из рабства былых кумиров невежественных толп.

Из рассказов беглого монаха, быстро облетевших весь континент, родители наконец узнали о трагической судьбе своих без вести пропавших детей. А случилось вот что:

Детишки, скученные в трюмах кораблей, отплывших из Марселя, ужасно страдали от духоты, морской болезни и страха. Они боялись сирен, левиафанов и, конечно, бурь. Именно буря обрушилась на несчастных, когда они миновали Корсику и огибали Сардинию . Корабли понесло к острову святого Петра у юго-западной оконечности Сардинии. В сумерках дети вопили от ужаса, когда судно швыряло с волны на волну. Находившихся на палубе десятками смывало за борт. Пять кораблей течение пронесло мимо рифов. А два летели прямо на прибрежные скалы. Два корабля с детьми разнесло в щепы.

Рыбаки сразу после кораблекрушения погребли на необитаемом острове сотни детских трупов. Но такова была разобщенность тогдашней Европы, что известие об этом не дошло ни до французских, ни до германских матерей. Двадцать лет спустя детей перезахоронили в одном месте и на их братской могиле воздвигли церковь Новых Непорочных Младенцев. Церковь стала местом паломничества. Так длилось века три. Потом церковь захирела, даже ее руины со временем затерялись...

Пять других кораблей кое-как добрались до африканского берега. Правда, прибило их в алжирскую гавань ... Но оказалось, что именно сюда они и должны были приплыть! Их здесь явно ждали. Мусульманские корабли встретили их и отконвоировали в порт. Образцовые христиане, сердобольные марсельцы Ферреус и Поркус потому и пожертвовали семь кораблей, что вознамерились продать пять тысяч детей в рабство неверным. Как верно рассчитали купцы, чудовищная разобщенность христианского и мусульманского миров способствовала успеху их преступного замысла и обеспечила их личную безопасность.

Что такое рабство у неверных, дети знали из жутких историй, которые разносили по Европе пилигримы. Поэтому невозможно описать их ужас, когда они поняли, что произошло.

Часть детей раскупили на алжирском базаре, и они стали рабами, наложницами или наложниками богатых мусульман. Остальных ребят погрузили на корабли и отвезли на рынки Александрии . Четырем сотням монахов и священников, которых вместе с детьми привезли в Египет, сказочно повезло: их купил престарелый султан Малек Камель, более известный как Сафадин. Этот просвещенный правитель уже поделил свои владения между сыновьями и имел досуг для ученых занятий. Христиан он поселил в каирском дворце и засадил за переводы с латыни на арабский. Образованнейшие из ученых рабов делились своей европейской премудростью с султаном и давали уроки его придворным. Жилось им сытно и вольготно, только нельзя было выходить за пределы Каира. Пока они осваивались во дворце, благословляя бога, дети работали на полях и мерли как мухи.

Несколько сотен маленьких рабов отправили в Багдад . А попасть в Багдад можно было только через Палестину... Да, дети ступили-таки на Святую землю . Но в оковах или с веревками на шее. Они видели величественные стены Иерусалима. Они прошли через Назарет, их босые ступни обжигали пески Галилеи... В Багдаде юных рабов распродали. Одна из хроник повествует, что багдадский халиф вздумал обратить их в ислам. И хоть событие это описано по тогдашнему трафарету: их пытали, били, терзали, но ни один не предал родную веру, - рассказ мог быть правдивым. Мальчики, которые ради высокой цели прошли через столько страданий, вполне могли показать несгибаемую волю и умереть мучениками за веру. Таких было, согласно хроникам, восемнадцать. Калиф оставил свою затею и услал оставшихся в живых христианских фанатиков медленно иссыхать на полях.

В мусульманских землях малолетние крестоносцы умирали от болезней, от побоев или осваивались, учили язык, постепенно забывая родину и родных. Все они умерли в рабстве - из плена ни один не вернулся.

Что стало с вожаками юных крестоносцев? О Стефане было слышно только до прихода его колонны в Марсель. Николас пропал из виду в Генуе. Третий, безымянный, вожак детей-крестоносцев растворился в безвестности.

Что же касается современников детского крестового похода, то, как мы уже говорили, хронисты ограничились лишь весьма беглым его описанием, а простой народ, забыв свой энтузиазм и восторг от затеи маленьких безумцев, вполне соглашался с двухстрочной латинской эпиграммой - литература почтила сто тысяч загубленных ребятишек лишь шестью словами:

На берег дурацкий
Ведет ум ребятский.

Так закончилась одна из самых страшных трагедий в истории Европы.

Материал взят отсюда http://www.erudition.ru/referat/printref/id.16217_1.html немного сократила, убрала ситуацию в Европе в начале XIII в. и экскурс в историю крестовых походов. Книгу "Крестоносец в джинсах" о вышеописанных событиях можно найти на Либрусеке. Автор Теа Бекман.

В 1212 году состоялся так называемый Крестовый поход детей, экспедиция под предводительством юного провидца по имени Стефан, который вдохнул во французских и немецких детей веру в то, что с его помощью, как бедные и преданные слуги Господа, они смогут вернуть христианству Иерусалим. Дети отправились на юг Европы, но многие из них не достигли даже берегов Средиземного моря, а погибли в пути. Некоторые историки считают, что Крестовый поход детей был провокацией, устроенной работорговцами с целью продать участников похода в рабство.

В мае 1212 года, когда немецкое народное войско прошло через Кёльн , в его рядах насчитывалось около двадцати пяти тысяч детей и подростков, направляющихся вИталию , чтобы оттуда морем достигнутьПалестины . В хроникахXIII века более пятидесяти раз упоминается этот поход, который получил название «крестового похода детей».

Крестоносцы сели в Марселе на корабли и частью погибли от бури, частью же, как говорят, детей продали в Египет в рабство. Подобное движение охватило и Германию, где мальчик Николай собрал толпу детей тысяч в 20. Большая часть их погибла или рассеялась по дороге (особенно много погибло их в Альпах), но некоторые дошли до Бриндизи, откуда должны были вернуться; большая часть их также погибла. Между тем на новый призыв Иннокентия III отозвались английский король Иоанн, венгерский Андрей и, наконец, Фридрих II Гогенштауфен, принявший крест в июле 1215 года. Начало крестового Похода назначено было на 1 июня 1217 года.

Пятый крестовый поход (1217-1221)

Дело Иннокентия III (ум. в июле1216 года ) продолжалГонорий III . ХотяФридрих II отложил поход, аИоанн Английский умер, всё-таки в1217 году в Святую землю отправились значительные отряды крестоносцев, сАндреем Венгерским , герцогомЛеопольдом VI Австрийским иОттоном Меранским во главе; это был 5-й крестовый поход. Военные действия шли вяло, и в1218 году король Андрей вернулся домой. Вскоре в Святую землю прибыли новые отряды крестоносцев, под предводительством Георга Видского иВильгельма Голландского (на пути часть их помогала христианам в борьбе смаврами вПортугалии ). Крестоносцы решили напасть наЕгипет , который был в то время главным центром мусульманского могущества в Передней Азии. Сыналь-Адиля ,аль-Камиль (аль-Адиль умер в 1218 году), предложил чрезвычайно выгодный мир: он соглашался даже на возвращение Иерусалима христианам. Это предложение было отвергнуто крестоносцами. В ноябре1219 года , после более чем годовой осады, крестоносцы взялиДамиетту . Удаление из лагеря крестоносцев Леопольда и короляИоанна Бриеннского отчасти было возмещено прибытием в ЕгипетЛюдовика Баварского с немцами. Часть крестоносцев, убежденная папским легатом Пелагием, двинулась кМансуре , но поход окончился полной неудачей, и крестоносцы заключили в1221 году с аль-Камилем мир, по которому получили свободное отступление, но обязались очистить Дамьетту и вообще Египет. Между тем наИзабелле , дочериМарии Иоланты и Иоанна Бриеннского, женился Фридрих II Гогенштауфен. Он обязался перед папой начать крестовый поход.

Шестой крестовый поход (1228-1229)

Фридрих в августе 1227 года действительно отправил в Сирию флот с герцогом Генрихом Лимбургским во главе; в сентябре он отплыл и сам, но должен был вскоре вернуться на берег, вследствие серьёзной болезни. Принявший участие в этом крестовом Походе ландграф Людвиг Тюрингенский умер почти тотчас после высадки в Отранто . ПапаГригорий IX не принял в уважение объяснений Фридриха и произнес над ним отлучение за то, что он не исполнил в назначенный срок своего обета. Началась крайне вредная для интересов Святой земли борьба между императором и папой. В июне 1228 года Фридрих наконец отплыл в Сирию (6-й крестовый поход), но это не примирило с ним папу: Григорий говорил, что Фридрих (все ещё отлученный) едет в Святую землю не как крестоносец, а как пират. В Святой земле Фридрих восстановил укрепления Иоппии и в феврале 1229 года заключил договор с Алькамилом: султан уступил ему Иерусалим, Вифлеем, Назарет и некоторые другие места, за что император обязался помогать Алькамилу против его врагов. В марте 1229 года Фридрих вступил в Иерусалим, а в мае отплыл из Святой земли. После удаления Фридриха его враги стали стремиться к ослаблению власти Гогенштауфенов как на Кипре, бывшем со времен императора Генриха VI леном империи, так и в Сирии. Эти раздоры очень невыгодно отражались на ходе борьбы христиан с мусульманами. Облегчение крестоносцам принесли лишь раздоры наследников Алькамила, умершего в 1238 году.

Осенью 1239 года в Акру прибыли Тибо Наваррский, герцог Гуго Бургундский, граф Петр Бретанский, Амальрих Монфортский и другие. И теперь крестоносцы действовали несогласно и опрометчиво и потерпели поражение; Амальрих был взят в плен. Иерусалим снова попал на некоторое время в руки одного эйюбидского владетеля. Союз крестоносцев с эмиром Измаилом Дамасским привел к войне их с египтянами, которые разбили их при Аскалоне. После этого многие крестоносцы покинули Святую землю. Прибывшему в Святую землю в 1240 году графу Ричарду Корнваллийскому (брат английского короля Генриха III) удалось заключить выгодный мир с Эйюбом (Мелик-Салик-Эйюб) египетским. Между тем раздоры среди христиан продолжались; бароны, враждебные Гогенштауфенам передали власть над иерусалимским королевством Алисе Кипрской, тогда как законным королем был сын Фридриха II, Конрад. После смерти Алисы власть перешла к её сыну, Генриху Кипрскому. Новый союз христиан с мусульманскими врагами Эйюба привел к тому, что Эйюб призвал к себе на помощь турок-хорезмийцев, которые взяли в сентябре 1244 года незадолго перед тем возвращенный христианам Иерусалим и страшно опустошили его. С тех пор святой город был навсегда потерян для крестоносцев. После нового поражения христиан и их союзников Эйюб взял Дамаск и Аскалон. Антиохийцы и армяне должны были в то же время обязаться платить дань монголам. На Западе крестоносное рвение остывало, вследствие неудачного исхода последних Походов и вследствие образа действия пап, которые тратили на борьбу с Гогенштауфенами деньги, собранные на крестовые Походы, и заявляли, что помощью Святому Престолу против императора можно освободиться от данного раньше обета идти в Святую землю. Впрочем, проповедь крестового Похода в Палестину продолжалась по-прежнему и привела к 7-му крестовому походу. Прежде других крест принялЛюдовик IX Французский: во время опасной болезни он дал обет идти в Святую землю. С ним пошли его братья Роберт, Альфонс и Карл, герцог Гуго Бургундский, гр. Вильгельм Фландрский, гр. Петр Бретанский, сенешаль шампанский Иоанн Жуанвиль (известный историк этого похода) и многие другие.

800 лет назад, в 1212 году Европа сошла с ума. Безоружное войско детей двинулось в далёкий Иерусалим добывать Гроб Господень. Ничего подобного не происходило в мире ни до, ни после этого.

Разве что нечто похожее, как рецидив давнего заболевания, имело место быть в Третьем Рейхе, когда был создан гитлерюгент. Однако в нацистской Германии детей мобилизовало государство, им вручалось оружие и перед ними ставились чёткие военные цели. Дети же 1212 года организовались сами и пошли они на Иерусалим безоружные.

Европа тех времён представляла собой одно большое яблоко раздора. В ней роскошествовали церковники и крупные феодалы, издыхал от голода простой люд, а между теми и другими пробавлялась водой и хлебом безземельная знать (наследовать землю имели право только старшие сыновья в роду). К тому же Европа тогда переживала «городскую революцию» и закономерный «бэби-бум». Тьма разношерстного народа слонялась без дела, без царя в голове и надежды на лучшее.

Началось брожение умов. Как грибы после дождя, возникали еретические секты, в ответ на что церковь учредила инквизицию. В городах запахло жареной плотью, но пытки и казни делали только полдела. И вот римский папа Урбан II объявляет, что все беды происходят по простой и легкоустранимой причине – Гроб Господень и святая иерусалимская земля находятся в руках неверных. В общем, все на Восток - биться с мусульманами!

Так были убиты сразу два зайца. Рыцари-голодранцы пошли и добыли себе земель и золота, а простолюдины выпустили пар. Однако «благоденствие» длилось недолго. Вскоре мусульмане вышвырнули крестоносцев из Иерусалима, и Европа вновь погрузилась в уныние. Теперь беднота уже совершенно уяснила, что счастья ждать неоткуда. Особенно же остро испытали на себе тяготы и отчаяние бедняцкие дети.

В 1212 году во Франции и в Германии объявляются два малолетних фанатика, которые возвещают, что всеобщее счастье придёт тогда, когда Гроб Господень заберут у мусульман невинные дети. Малышня должна прошествовать к Средиземному морю, и воды его расступятся, открыв прямой путь в Палестину. Интересно, что эти два проповедника повторяли друг друга почти слово в слово, будто каким-либо образом согласовывали свои речи.

Сперва поговорим о французском мальчике. Он стал известен в Париже в мае упомянутого 1212 года своим громким заявлением, что Христос передал ему через нищего старика чудесную грамоту. В ней детям Франции приказывалось пойти в Иерусалим и забрать без кровопролития Гроб Господень. Сделаете это – получите все блага мира, говорил он..

Мальчику было 12 лет. Звали его Этьен. До того, как получить грамоту от таинственного старика, он пас коров. Единственное его отличие от множества других деревенских детей – сильнейшее психическое расстройство. Возможно, именно благодаря своей шальной голове, он как раз и обладал тем жарким красноречием, которое буквально завораживало людей. Дети заслушивались его речами и обожали его со страстью неистовой.

На площадях и перекрёстках Этьен собирал сотни слушателей. Постепенно многие из них оставались со своим кумиром, забыв родителей, игры и заботы в отчем доме. Матери и отцы пытались образумить их, но зря. Со временем стало считаться зазорным отваживать своих отпрысков от святой цели.

Наконец, летом Этьен бросил клич выдвигаться. Дети нашили на одежду разноцветные кресты, взяли котомки и отправились в путь. Всего пошло 30 000 мальчиков и девочек от 6 до 12 лет. Это было потрясающее зрелище, описанное многими летописцами. Под флагами с изображением Христа и Богородицы двигалось настоящее малолетнее войско.

Питались они подаяниями. От города к городу к ним примыкали крестьяне, бродяги, священники, монахи, воры. Прибыв в Марсель, все воодушевились до состояния истерии. Вот сейчас Этьен вскинет руки, произнесёт молитву, и море обнажит своё дно. Но волны продолжали мерно биться о берег.

Бледные, худые, измождённые дети стали разбредаться, но тут на пристани объявились два ушлых судовладельца. Они предложили переправить бедолаг через море, заверив их в своём христианском бескорыстии. Дети погрузились на семь кораблей и поплыли навстречу святому подвигу. Близ берегов Сардинии два корабля перевернулись и все, кто на них находились, утонули. Другие пять кораблей дошли до Египта, и там юные крестоносцы были проданы судовладельцами в рабство «неверным».

В те же дни в Германии случились события, точь-в-точь схожие с французскими. Двадцать пять тысяч мальчиков и девочек, облачённые в одежды с нашитыми крестами, выдвинулись через Кёльн в Италию. Их вёл крестьянский сын Николас, которому не было и десяти лет. Он, как и Этьен, демонстрировал недетскую, просто демоническую харизму и влюблял в себя «с первого взгляда».

У него не было письменного приказа от высших церковных иерархов, да это было и ни к чему. Ведь ему время от времени являлся ангел, рассказавший, куда и зачем идти. Николас провёл своё войско через Альпы. По пути две трети детей не выдержали холода и тяжести перехода – умерли. По прибытию в Геную оставшиеся крестоносцы приготовившись увидеть чудо с морскими водами. Стоит ли говорить, что Николаса постигла та же неудача, что и Этьена.

Разница между французскими и немецкими событиями заключалась в том, что во втором случае не пришли на «помощь» судовладельцы. Случилось другое. Многих детей без обмана и пустых обещаний похитили пираты. Уцелевшая же часть войска отправилась обратно в Германию через Альпы, но почти никто не дошёл. Дороги тогда были усеяны детскими трупиками.

Лишь горстка крестоносцев во главе с Николасом погрузилась на два корабля и отбыла в Палестину. По некоторым свидетельствам, Николос впоследствии дрался с мусульманами в рядах Пятого крестового похода. Иные источники свидетельствуют, что никто из детей до Иерусалима так и не добрался.

Летописцы упоминают в своих хрониках детские крестовые походы 51 раз. Однако современная Европа стыдливо умалчивает об этих безумствах. Ведь так кошмарно зарождалась её культура, фасад которой щедро украшен сегодня гуманистическими постулатами.

Детский Крестовый поход

История детского крестового похода.
Крестовый поход детей является одним из самых печальных эпизодов эпохи Средних веков. Многие столетия о нем предпочитали не вспоминать ввиду полного провала этой затеи. Именно поэтому до нас дошло не так много сведений об этом событии.
К моменту начала необычного Крестового походу детей были проведены уже 4 похода Крестового войска. Однако несмотря на успехи первых войн, в 1187 году Иерусалим вновь был захвачен мусульманами. Позже последовали Третий и Четвертый походы, но долгожданной цели, освобождение Иерусалима, добиться не удалось.
Вообще обстановка накануне Крестового похода детей предрасполагала к началу чего-то подобного. В то время люди усомнились в идее Крестовых походов. Причиной тому стали последствия 4-го Крестового похода. Если предыдущие 3 были направлены исключительно на освобождение верующих братьев от угнетения мусульман, то этот поход носил ярко выраженный грабительский характер. Дойдя до Константинополя крестоносцы под влиянием Венеции, отказались от освобождения Гроба Господня. Вместо этого они захватили столицу Византийской империи и организовали несколько государств на ее бывшей территории. Стоит ли говорить, что в Иерусалим уже никто идти не собирался.
Столь печальный итог служил весомым аргументом в пользу мысли, что грешные взрослые не могут добиться долгожданной цели – освобождении Святой земли. И в 1212 году это вылилось в то, что позже назовут Детским крестовым походом. Итак, именно в этом год французский пастух, 13-летний Стефан, объявил о том, что во сне ему явился сам Спаситель в образе монаха и повелел ему собрать новое Крестовое войско. Он утверждал, что для победы им не понадобиться оружие, что они словом и криком победят врага, как в свое время евреи захватили Иерихон.
Этот молодой проповедник быстро набирал популярность. Несмотря на свой возраст, он был убедителен в речах и подтверждал их чудесами, совершаемые им в присутствии многочисленной толпы. А учитывая его юный возраст, очень маловероятно, что это были уловки мошенника.
Он проповедовал по всей Франции, собирая все больше и больше сторонников. Однако и противников было немало. Родители юных энтузиастов были категорически против участия своих детей, и пытались убедить их остаться. Вскоре вмешался сам король Франции, приказав всем разойтись по домам, что подействовало отнюдь не на всех. Возможно все осложнялось тем, что подростки хотели отомстить за смерть отцов и дедов, павших в предыдущих походах.
В любом случае движение набирало популярности, и после завершения путешествия Стефан возглавил 30-тысячное войско детей, собравшееся в небольшом городе Вандом. Хотя назвать его детским все-таки будет небольшим преувеличением, потому что основная масса участников были подростки и молодые юноши. Среди прочих были также монахи, переодетые девушки и небольшое количество взрослых простолюдинов.
И это было не единственное Крестовое войско, вышедшее освобождать Иерусалим. В Германии подобную армию численностью в 20 тысяч человек возглавил 10-летний сторонник Стефана Николас.
Две армии шли разными путями. Французская отправилась на юг Франции в портовый город Марсель, где по словам Стефана, море должно было расступиться перед Крестовым войском, и они посуху пойдут к Иерусалиму. По пути молодых крестоносцев ждало немало лишений: голод, болезни, многочисленные нападения. Да и пройти пешком несколько сотен километров было суровым испытанием для Крестового войска. Многие вернулись домой.
По прибытии в Марсель, крестоносцы натолкнулись на новое препятствие – море, которое, как и ожидалось, не расступилось перед ними. Дни напролет проходили в молитвах, после чего 2 купца решили помочь им. Их имена были Гуго Ферреус и Гийом Поркус. Они предоставили 7 кораблей. Каждый из них был рассчитан на 700 человек.
После их отплытия след крестоносцев был утерян. Несколько лет спустя стало известно, что вышеупомянутые торговцы вступили в сговор с работорговцами и отправили детей не в Сирию, а Алжир или Египет (в разных источниках по-разному). Также известно, что 2 корабля утонули во время шторма. Что же касается тех работорговцев, то они закончили свою жизнь на эшафоте. Еще выдвигается теория, что Фридриху II при подписании мирного договора с султаном Алькамилом удалось вернуть пилигримов домой.
Судьба немецкой армии была не менее печальна. Их путь был еще более суровый, чем у французов. Особенно тяжелым был для них переход через Альпы. Далее их ждало очень недружелюбное отношение местных, которые не могли забыть разграбление Италии Фридрихом Барбароссой.
Что случилось после того, как крестоносцы дошли до города Бриндизи история дает 2 ответа. По одной из версий, местный епископ смог остановить поход, и дети пошли в обратный путь. Большинство его не пережило. А тех немногих, переживших столько мучений, ждал позор и унижение. Говорят, что Николас не разделил участь своей армии, и в 1219 году принял участие в битве при Дамиетте. По другой версии, все тот же епископ за свой счет нанял и снабдил 2 корабля для пилигримов. По пути они утонули вместе со своим лидером.