«Если Вы еще не сидите, то это не Ваша заслуга, а наша недоработка.» - Феликс Дзержинский.

История хранит множество тайн и загадок, над которыми никогда не устанут работать историки и ученые, рассматривающие важные события в разных ракурсах. Со временем нередко открываются некоторые шокирующие сведения, кардинально меняющие мнение окружающих об известных людях.

Одной из таких неоднозначных личностей является Феликс Дзержинский, в честь которого в свое время называли города и улицы, устанавливали памятники. Железный Феликс, действительно, сделал весомый вклад в историю России, но не каждый согласится, что вклад этот был положительным, ведь не всегда цель оправдывает средства.

Сын мелкого помещика из Виленской губернии

Феликс Эдмундович Дзержинский появился на свет в 1877 году 11 сентября в родовом поместье Дзержиново, состоящем из 92 десятин земли и маленькой нуждающейся в ремонте усадьбы. Сын учителя и дочери профессора получил в наследство от своих родителей лишь харизматическую внешность и манеры аристократа. Помимо Феликса в семье было еще семь детей. В 1882 году его отец, страдающий туберкулезом, умер.

В учебе Дзержинский не отличался особенными талантами. После окончания гимназии будущий выдающийся государственный деятель получил вместо аттестата свидетельство, в котором были неудовлетворительные оценки по русскому и греческому языку.

Аресты и ссылки

После выхода из стен гимназии Дзержинский, не обладающий особенными талантами, начал увлекаться идеями марксизма. Он занимался агитацией среди малообразованных рабочих и учеников, что в итоге привело к Ковенской тюрьме в 1897 году. Биография Феликса Дзержинского пестрит арестами, ссылками и побегами. До начала революции в 1917 году Дзержинского одиннадцать раз приговаривали к каторгам и тюрьмам.

Рыцарь революции

После встречи с Лениным в Стокгольме на шестом съезде партии Дзержинский переходит на его сторону. 20 декабря 1919 года в ходе расширенного заседания Совнаркома Дзержинского назначают председателем специально разработанного Лениным аппарата для противостояния контрреволюции – Всероссийской Чрезвычайной Комиссии при Совете Народных Комиссаров. Дзержинский, который, по словам его близкого помощника чекиста Лациса, сам вызвался на должность, был наделен неограниченными полномочиями.

Репродукция грамоты о присвоении Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому звания Почетного чекиста, 1922 год. Центральный музей Федеральной Пограничной Службы России.

Дзержинский постоянно говорил – «Право расстрела для ВЧК чрезвычайно важно». Были расстрелы без предварительных расследований и судебных заседаний, расправы с мирными гражданами и случайно пойманными людьми – все в защиту революции.

Как говорил Дзержинский: «ЧК не суд, ЧК — защита революции. ЧК должна защищать революцию и побеждать врага, даже если меч ее при этом случайно упадет на головы невинных».

Кровавый террор

Феликс Дзержинский половину своей сознательной жизни пребывал в заключениях и ссылках, что не могло не отразиться на его личности. В записях ВЧК содержится информация о расправе Дзержинского над случайно надерзившим матросом, которого он застрелил прямо в своем рабочем кабинете.

После попыток покушений на жизнь Ленина и Урицкого за одну только ночь в Петербурге чекистами было расстреляно, как минимум, 500 человек не без ведома Дзержинского.

Красный террор, в котором Дзержинский принимал непосредственное участие, представлял собой комплекс карательных мер, проводившихся большевиками с целью защиты революции от классовых врагов — дворян, помещиков, священников, ученых, промышленников. Даже с учетом подтвержденных данных счет идет на тысячи погибших, хотя часть историков считают данные меры вынужденной защитно-ответной реакцией на белый террор.

Детские дома и клуб «Динамо»

После окончания гражданской войны более пяти миллионов детей оставалось на улице без родителей и родственников. Именно Феликс Дзержинский стал инициатором государственной программы поддержки пострадавшего поколения, которое не только кормили, одевали и обували в специально организованных детских домах, но и выращивали в духе нового государственного строя.

Были и другие успешные социальные проекты. Именно Дзержинский способствовал зарождению массовой популярности спорта в СССР. Популярное общество «Динамо» считается его детищем.

Феликс Дзержинский прожил относительно недолгую жизнь, успев сделать неоценимый вклад в историю. Умер он в 1926 году от сердечного приступа, к которому привел эмоциональный спор с бывшими соратниками во время партийного пленума.

Дзержинский стал настоящей советской иконой, символом правопорядка и несгибаемости. Споры насчет его личности не утихнут, наверное, никогда, ведь далеко не все поступки железного Феликса можно назвать положительными. Каждый сам для себя должен решить, кто такой Феликс Дзержинский – безжалостный палач или бесстрашный выдающийся революционер.

Из предсмертной речи, 20 июля 1926:

- «Чтобы государство не обанкротилось, необходимо разрешить проблему госаппаратов. Неудержимое раздутие штатов, чудовищная бюрократизация всякого дела - горы бумаг и сотни тысяч писак; захваты больших зданий и помещений; автомобильная эпидемия; миллионы излишеств. Это легальное кормление и пожирание госимущества этой саранчой. В придачу к этому неслыханное, бесстыдное взяточничество, хищения, нерадения, вопиющая бесхозяйственность, характеризующая наш так называемый «хозрасчёт», преступления, перекачивающие госимущество в частные карманы».

- «Если вы посмотрите на весь наш аппарат, на всю нашу систему управления, если вы посмотрите на наш неслыханный бюрократизм, на нашу неслыханную возню со всевозможными согласованиями, то от всего этого я прихожу прямо в ужас. Я не раз приходил к Председателю СТО и Совнаркома и говорил: дайте мне отставку! Нельзя так работать!»

- «Вести экономическое строительство нужно под таким углом зрения, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование… широко внедрить в производство достижения научно-технического прогресса. Если эта работа не будет вестись, нам угрожает закрытие наших заводов и рабство заграничному капиталу. Если мы теперь деревянная, лапотная Россия, то мы должны стать металлической Россией.»

Революция создала множество причудливых судеб, но даже на этом фоне биография Дзержинского кажется удивительной.

До сорока лет он был преступником, антисоциальным элементом, представителем социального дна. Затем прямо из тюрьмы переехал в правительственный кабинет и в одночасье стал эталоном человека и гражданина. Каторжник со шрамами от кандалов на лодыжках получил неограниченную власть над огромной страной и целую армию головорезов под своё начало. Человек с надломленной психикой, в бессильной ненависти мечтавший о мести отвергнувшему его обществу, получил право совершенно легально воплощать свои самые изощрённые и кровавые фантазии. В революционном движении не было мягкосердечных людей, но даже в этом кругу Дзержинский получил прозвище Железный Феликс.

«Дзержинский Феликс Эдмундович, советский государственный и партийный деятель, активный участник польского и русского революционного движения». Большая советская энциклопедия.

Детство Дзержинского

Феликс Эдмундович Дзержинский родился в результате несчастного случая - в буквальном смысле слова. Его мать, Елена Янушевская, будучи беременной, оступилась и упала в погреб, ребёнок родился недоношенным, но выжил и был назван именем Феликс - «счастливый».

Отец Феликса, польский дворянин Эдмунд-Руфим Иосифович Дзержинский, зарабатывал на жизнь преподаванием в местной школе физики и математики. Это был спокойный и уравновешенный человек, однако Феликс удался характером не в него, а в мать - он рос мальчиком нервным и экзальтированным, и на его поступках всегда лежал отпечаток пафоса и надрыва.

До 16 лет он отличался истовой религиозностью. «Если мне докажут, что Бога нет, я тут же пущу себе пулю в лоб» - пылко восклицал юный Феликс. Он готовился стать католическим священником и часами читал молитвы. Но в его религиозности есть один любопытный штрих: он не только любил молиться сам - он с большими скандалами заставлял молиться своих многочисленных братьев и сестёр, которые, по его мнению, делали это недостаточно рьяно.

И его мама, и местный ксёндз видели это ханжеское желание Феликса быть «святее Папы Римского» и использовать религию для давления на окружающих, и всячески отговаривали от намерения принять священный сан. Однако ситуация разрешилась очень просто: когда Дзержинский понял, что, согласно христианским канонам, принуждать кого-либо к вере нельзя, он безо всяких доказательств вдруг разочаровался в религии и решил, что Бога нет. И тут же взялся запрещать молиться братьям и сёстрам.

Как он сам потом вспоминал, целое лето он носился с доказательствами отсутствия Бога.

Ему в руки попалась марксистская брошюра, и он поверил во всемирную пролетарскую революцию. Уже позднее, сидя в тюрьме, он написал, что без веры в социализм жизни нет.

Одна вера сменила в нём другую, но психопатический надрыв остался в нём всё тем же.

Данное когда-то обещание застрелиться не смущало железного Феликса. Он нашёл себе железное оправдание: после прочтения брошюры «Эрфуртская программа» у него открылись глаза, он прозрел и стал другим человеком. А за другого человека отвечать никто не обязан. Однако поступки Дзержинского показывают, что он ничуть не изменился. Как только произошёл переворот в его мировоззрении - он тут же бросился открывать глаза окружающим.

«В 1895 вступил в литовскую социал-демократическую организацию в Вильно, примкнув к её левому крылу. В 1896 ушёл из гимназии и стал профессиональным революционером. В 1897 вёл революционную работу в Каунасе. В июле 1897 был арестован и в августе 1898 сослан на 3 года. в Вятскую губернию». Большая советская энциклопедия.

Начало революционной деятельности Дзержинского

Дзержинский начал бороться за счастье рабочих так энергично, что очень быстро их допёк и, что называется, «влез в печёнки». И однажды, когда Феликс и его друг пришли на фабрику, чтобы обратиться к пролетариату с призывом к забастовке, их стали бить. Друг Дзержинского после первого же удара отказался от продолжения классовой борьбы и упал; его оставили в покое, потому что лежачего не бьют. А Феликс Эдмундович проявил свою легендарную впоследствии стойкость и ему досталось очень сильно.

Первый опыт борьбы с самодержавием потерпел фиаско. Причиной были неправильные рабочие. Иначе Дзержинский не мог объяснить тот парадокс, что рабочим не нравилась специально для них придуманная Марксом теория, от которой сам Феликс был в восторге.

Хотя Дзержинский и в дальнейшем был рабочими города Вильно неоднократно бит, ему с товарищами всё же удалось организовать забастовку. После этого его взяла на заметку местная полиция. В условиях, когда репутация молодого революционера была подмочена в глазах одновременно и местных властей, и местного пролетариата, работать ему было невозможно. Он переехал в город Ковно. На новом месте Феликс Эдмундович применил и новый метод борьбы за дело рабочего класса - начал бороться с самими рабочими. Тем, кто отказывался участвовать в забастовке, революционеры угрожали побоями и убийством.

Как гласит американская поговорка, "револьвером и добрым словом можно добиться большего, чем просто добрым словом". Насильственный подход оказался эффективнее простой пропаганды и имел два немедленных последствия: во-первых, запуганные рабочие устроили двухнедельную стачку, а во-вторых, Дзержинского посадили в тюрьму.

В тюрьме Феликс Эдмундович просидел год, а затем его выслали под надзор полиции в город Нолинск Вятской губернии. Во время остановки в Вятке Дзержинский занялся революционной агитацией, что в его положении было просто каким-то нелепым хулиганством. Местный губернатор Николай Михайлович Клингенберг вызвал его для беседы и строго отчитал за неприличное поведение, причём в ходе беседы юный Дзержинский пытался дерзить. Губернатор приказал сослать его на 500 километров севернее Нолинска, в село Кайгородское, с тем, чтобы холодный северный климат остудил революционный пыл строптивого молодого человека. Таковы были «ужасы царизма», от которых страдал Феликс Эдмундович, такие методы применяли презираемые им «царские сатрапы». Когда же сам Дзержинский волей случая возглавил охранное ведомство, он завёл совсем другие порядки. Один из его непосредственных подчинённых, Александр Владимирович Эйдук, написал однажды неуклюжие, но любопытные стихи. Опубликованы они были в тифлисском сборнике «Улыбка ЧК»:

Нет большей радости, нет лучше музык,

Как хруст ломаемых жизней и костей.

Вот от чего, когда томятся наши взоры

И начинает бурно страсть в груди вскипать,

Черкнуть мне хочется на вашем приговоре

Одно бестрепетное - "К стенке, расстрелять».

Первый побег Дзержинского

Из своей первой ссылки Феликс Эдмундович сбежал через год. Особых усилий не потребовалось - преступник Дзержинский жил в селе совершенно свободно. Он просто взял запас продуктов, сел в лодку и уплыл по течению реки Кама, а через месяц был уже в Варшаве.

Много лет спустя каждому советскому школьнику было известно, что рыцаря революции Дзержинского не сломили царские ссылки. И действительно, в конце 1999-го года он вернулся в Варшаву не только не сломленный духом, а даже поздоровевший на чистом деревенском воздухе и парном молоке, с обновлённой жаждой революционной борьбы. У него появились личные счёты с правительством - он считал себя невинно пострадавшим и хотел отомстить.

«В Варшаве Дзержинский участвовал в восстановлении разгромленной полицией социал-демократической организации. В январе 1900-го года арестован и в январе 1902-го сослан на 5 лет в Вилюйск. В июне 1902 бежал, возвратился в Варшаву». Большая советская энциклопедия.

Побеги и амнистии Дзержинского в "нулевых" годах

К этому времени Феликс Эдмундович понял, что в деле освобождения рабочих надежды на самих рабочих нет никакой, и что революция не нужна никому, кроме революционеров. Которых до такой степени не воспринимали всерьёз, что даже полиция не особенно усердствовала в поимке беглого бунтовщика Дзержинского. И Феликс Эдмундович начал агитировать самих революционеров - он вступил в Польскую Социалистическую партию, произвёл в ней раскол и увёл под знамёна социал-демократии нескольких, как он позже вспоминал, сапожников, столяров, металлистов, кожевников и булочников. На это ушло четыре месяца, а потом его задержали в числе других участников подпольного собрания, и в полицейском участке выяснили, то он - тот самый человек, который бежал недавно из ссылки.

Приключения Дзержинского становились однообразными: он снова уплыл по течению и снова был арестован в 1905-м году всё в той же Варшаве. Через три месяца рецидивист Дзержинский был выпущен по амнистии. Через год, в 906-м, опять арестован в Варшаве и опять выпущен, теперь уже под залог.

Это была самая настоящая дуэль: Феликс Эдмундович раз за разом ехал в этот несчастливый для него город и пытался заниматься в нём подрывной деятельностью, а правительство не менее упорно даровало ему прощение в надежде, что он угомонится сам собой. Тем не менее, в 1908-м Дзержинский был опять арестован в Варшаве.

Человеколюбие Дзержинского и расстрел полутора тысяч человек по недоразумению

В тюрьме Дзержинский вёл дневник. Он писал о страданиях заключённых, которые «ходят со взором, устремленным в небо, на зеленеющие деревья, не замечая красоты, не слыша гимна жизни, не чувствуя лучей солнца». Писал о том, какая чудовищная несправедливость, что человека могут приговорить к смерти и казнить - а жизнь продолжится, как ни в чём не бывало… Через десять лет, когда он уже стал председателем ВЧК, с ним произошёл такой характерный эпизод. На одном из заседаний, слушая очередного оратора, Ленин написал Дзержинскому записку: «Сколько у нас в тюрьмах контрреволюционеров?» Феликс Эдмундович передал ему ответную записку с цифрой: 1500. Ленин, как он всегда делал в таких ситуациях, поставил на записке крестик в знак того, что он её прочёл, и передал её обратно. Дзержинский спокойно вышел из комнаты, а на следующий день выяснилось, что 1500 человек расстреляны. Крестик Феликс Эдмундович истолковал как просьбу казнить этих людей. Ошибся. С кем не бывает? Никто из большевиков, конечно, этому маленькому недоразумению значения не придал. Из них получились прекрасные тюремщики. Это единственное, в чём они действительно преуспели.

Семь дней вечного поселения Дзержинского

В 1909-м году, после двух лет тюремного заключения, Дзержинского выслали на вечное поселение в Сибирь, в деревню Тасеево. Разумеется, вечное поселение длилось недолго, Феликс Эдмундович сбежал оттуда через семь дней. И направился туда, где его арестовывали шесть раз подряд сразу после прибытия - в Варшаву… Если он поставил себе целью исчерпать терпение властей, то с седьмой попытки он одержал блестящую победу - в 1912-м году ему дали уже не ссылку, а каторгу.

«В сентябре 1912 арестован и заключён в Варшавскую цитадель. В апреле 1914-го осуждён на 3 года каторги, которую отбывал в Орловском каторжном централе. В 1916-м вновь осуждён на 6 лет каторги. Февральская революция освободила Дзержинского из Бутырской тюрьмы в Москве». Большая советская энциклопедия.

Перековавшийся рецидивист Дзержинский и его нежданное освобождение

Строгий режим каторги произвёл на Дзержинского то впечатление, которого никто за двадцать лет не смог добиться ни увещаниями, ни призывами иметь совесть, взяться за ум и вести себя прилично… В Орловском централе Феликс Эдмундович впервые в жизни проявил, как было написано в рапорте начальника тюрьмы, «одобрительное поведение»… В одиночной камере агитировать ему было некого. Не перед кем было рисоваться, устраивать демонстративные акции протеста и рвать на себе рубаху с криком: - «Стреляйте, всех не перестреляете», что он любил делать раньше, зная, что стрелять никто не будет.

Сидевший позднее в Орловском централе Григорий Аронсон написал в мемуарах: "Здесь отбывал каторгу сам Дзержинский, о котором поговаривали, будто он подлаживался к начальству и не особенно высоко держал знамя". Так или иначе, за хорошее поведение Феликсу Эдмундовичу на год снизили срок, однако затем вскрылись его старые преступления, ему добавили 6 лет каторги и перевели в московскую Бутырскую тюрьму… Когда в феврале 17-го года к нему в камеру ворвались женщины из «Комитета помощи политзаключённым» и вооружённые винтовками гимназисты, он никак не мог понять, кто эти люди и что им нужно. И не сразу поверил, когда ему сказали «На улице революция, товарищ Дзержинский, вы свободны».

Превращение Дзержинского из либертарианца в диктатора

Какими бы ни было воспитательное значение каторги, оно оказалось напрочь стёрто из сознания Феликса Эдмундовича последующими событиями. Прямо в арестантском халате сограждане привезли его в Московскую Городскую Думу, заставили произнести речь и, несмотря на то, что он заикался, терял мысль и говорил сбивчиво, аплодировали каждому его слову. В революционной эйфории восторг публики вызывал уже один его халат каторжника. Дзержинский же на свою роль романтического героя и мученика за идею, которому аплодирует толпа, отреагировал, как кот на валерьянку. Он встал в позу героя и со своим обычным надрывом в голосе заявил, что «не растерял за всю свою жизнь ни одного атома своих социалистических убеждений и своей социалистической веры», и бросился выполнять задания партии.

Феликс Эдмундович всегда желал быть героем и мучеником, и закономерным путём пришёл к тому, что общество уравновесило его радикализм каторгой. Но после Февральской революции его уже не сдерживало ничто. Из всех мнений, которые существовали в партийной среде, он выбирал самые экстремальные.

Такие руководители, как Рыков, Каменев, Ногин выступали за то, чтобы Совнарком состоял из представителей разных социалистических партий, была такая идея однородного социалистического правительства. Даже Ленин, который страстно желал единоличной власти, допускал возможность многопартийного правительства, с условием, что большинство мест в нём будет принадлежать большевикам. Дзержинский же выступил категорически против многопартийного правительства и уже тогда обозначил свою позицию именно как сторонника однопартийной диктатуры.

Для большевиков стало потрясением, что им удалось осуществить свои планы. Всего лишь месяц до Февральской революции Ленин во время одного из выступлений в Швейцарии говорил, что до решающих битв революции доживёт только будущее поколение. Но уже через год он оказался верховным правителем России.

Настроения нового правительства описал в своём дневнике Иван Андреевич Бунин: «Большевики до сих пор изумлены, что им удалось захватить власть и что они все еще держатся. Луначарский после переворота недели две бегал с вытаращенными глазами: да нет, вы только подумайте, ведь мы только демонстрацию хотели произвести и вдруг такой неожиданный успех!»

В марте 1917 года, до прибытия Ленина, большевики о власти не помышляли и партией руководил триумвират Государственной думы от большевиков в составе Сталина, Каменева и Муралова. Этот триумвират в принципе выступал за условную поддержку Временного правительства и против перерастания революции в социалистическую.

Феликс Эдмундович Дзержинский освоился в новой роли быстрее всех. Через несколько дней после того, как революционная толпа вытащила его, поражённого и не верящего в происходящее, из камеры в Бутырской тюрьме, он уже заявлял: «Февралём я доволен, но не удовлетворён». А после октябрьских событий убедил себя, что и они - закономерный результат его собственных усилий, и что иначе даже не могло быть.

Это сугубо эмоциональное восприятие окружающей действительности в сочетании с поразительной внушаемостью и отсюда способностью к самовнушению позволяют сделать вывод, что Дзержинский личностью истерической.

Дзержинский во главе ВЧК

Если своих горячечных фантазий о том, чтобы стать спасителем мира, Феликс Эдмундович не прекращал даже в благополучные для общества времена, то теперь его унесло в совсем уж нездоровое самолюбование. Его записи иногда похожи на бред: "Я нахожусь в огне борьбы. Жизнь солдата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать горящий дом. Некогда думать о своих и о себе. Работа и борьба адская. Все мое время, это - одно непрерывное действие, чтобы устоять на посту до конца. Я выдвинут на пост передовой линии огня, и моя воля: быть беспощадным, чтобы как верный сторожевой пес растерзать врагов".

Это вполне его органическое восприятие действительности и определило его дальнейшую судьбу. По решению Ленина Дзержинский был назначен главой создавшейся контрреволюционной организации, в дальнейшей именующейся ВЧК - всероссийская чрезвычайная комиссия. Очевидно, что тут он оказался на своем месте, его радикализм оказался востребован.

Ленин считал, что террор - это выражение правильной революционной инициативы масс, что надо поощрять его энергию и, как выражался Владимир Ильич, «массовидность». То, что Россия оказалась залита кровью, было не просто побочным следствием революционной борьбы - это было одной из главных, официально заявленных, целей большевиков.

Если старое охранное отделение работало по каким-то конкретным преступникам и преступлениям - так же, как работает современная полиция - то Ленин посчитал, что это непоходящий для большевиков метод. Бороться он требовал с целыми социальными группами.

Эти социальные группы - священники, офицеры, интеллигенция, зажиточные крестьяне - подлежали безусловному уничтожению. В первую очередь - офицеры и юнкера, потому что это были люди, которые с оружием в руках могли противостоять террору и беззаконию, а Ленину гораздо больше нравилось иметь дело с людьми беззащитными.

О юнкерах он писал истерично, с ужасом, потому что, как он говорил, это были убийцы. Почему убийцы? Потому что эти молодые люди были вооружены и готовы бороться за свои идеалы.

Возможно, если бы кто-то сумел организовать юнкерские училища в 17 году, то никакой "Великой Октябрьской революции" не было бы, потому что юнкера пришли бы и перекололи большевиков штыками в Смольном. Ленин это понимал. Но когда он собирался убивать, это было нормально. Он был революционер, так было нужно для истории. А когда вот пришли бы, его закололи штыками - это, по его мнению, было бы убийством и это было бы нехорошо.

Людей, объявленных Лениным принадлежащими к контрреволюционным социальным группам и народам, не просто можно было убить безо всякой вины - с точки зрения Ленина и Дзержинского, делать это было необходимо. Убийства были не столько ответом на сопротивление, сколько средством продемонстрировать свою жестокость.

В 17-м году Дзержинский взялся за создание новой охранной структуры очень энергично. В начале 1918-го года он получил в своё распоряжение огромные здания на улице Лубянка. Раньше в этих помещениях размещались компании, занимавшиеся страхованием - «Якорь», «Саламандра» и «Россия». Компания, которую привёл сюда Дзержинский, занялась устрашением . Он заполнил здешние кабинеты таким неуправляемым человеческим отребьем, что сам же вынужден был систематически своих сотрудников расстреливать.

В некоторых местах личный состав ОГПУ сменялся и шел к стенке по несколько раз.

Многие чекисты изначально были больными людьми. И специально шли в эту организацию, чтобы реализовать свои болезненные фантазии. Часть из них были расстреляны, часть попали в сумасшедшие дома.

О том, почему для Дзержинского было жизненно необходимо заботиться о чистках рядов чекистов, можно понять на примере одного из его сотрудников, латыша по фамилии Мага. Этот «борец за народное счастье» собственноручно убивший несколько тысяч человек, во время одного из расстрелов вдруг набросился на стоявшего рядом чекиста Дмитрия Попова, чтобы расстрелять и его тоже. Попов очень испугался, и было от чего - по рассказу очевидца, "с глазами, налитыми кровью, обрызганный кровью и кусочками мозга, Мага был совсем невменяем и ужасен". Его скрутили подоспевшие коллеги.

Перерыв в расстрелах чекистов был тогда, когда Дзержинский осенью 18-го года уехал за границу.

В 18-м году Дзержинский в очередной раз отправился поправлять здоровье в Швейцарию. Должно быть, Ленину стоило больших трудов убедить его, что эта поездка - героическое дело: иначе он ни за что бы не поехал. Феликс Эдмундович очень бережно относился к своему образу мученика и, например, очень сердился, когда сотрудники приносили ему деликатесы.

Дзержинский постоянно подчёркивал, что он себя не щадит и горит на работе. В своей последней речи он фактически заявил членам ЦК, что его знаменитый аскетизм - заслуга, которая ставит его выше их всех в моральном отношении и даёт ему право судить их поступки и даже, в случае надобности, расстрелять. Таким образом, его мученический имидж был не столько результатом самозабвения, с которым он отдавался делу революции, сколько инструментом психологического влияния на окружающих. Так же, как в детстве он не мог отказать себе в удовольствии быть самым религиозным человеком во всей округе, во взрослой жизни он демонстрировал всем недосягаемый образец скромности.

Впрочем, по этом поводу были мнения и другого рода. К примеру, есть воспоминания Федора Ивановича Шаляпина, который видел Дзержинского в роскошной шубе и говорил, что он выглядел барином.

Дзержинский во главе "красного террора"

Когда Феликс Эдмундович вернулся из Швейцарии, грянул «красный террор». Нужно заметить, что он был объявлен уже после того, как тремя этажами ниже кабинета Дзежинского сошёл с ума от беспрерывных расстрелов палач Мага - и можно сделать вывод, что такие расстрелы, непрерывно проводившиеся в каждом населённом пункте России, большевики террором не считали.

Здесь необходимо отметить странные события, которые произошли 6 июля 1918 года и предварили "красный террор". Знаменитый "мятеж левых эсеров".

5-го июля 1918-го года на 5-м Всероссийском съезде Советов фракция левых эсеров выразила недоверие Советскому правительству, а 6-го июля эсер Яков Блюмкин убил немецкого посла графа Мирбаха и скрылся в штабе одного из отрядов ВЧК, возглавлявшийся Дмитрием Поповым. Так эсеры отреагировали на подписание большевистскими стратегами Брестского мирного договора с уже практически побеждённой Германией, по условиям которого от России отторгались Польша, Украина, Белоруссия, Прибалтика, Финляндия и несколько областей Кавказа, распускалась русская армия, Черноморский флот передавался немцам, туркам и болгарам, и в дополнение ко всему Россия передавала Германии 6 миллиардов марок отступных.

Дзержинский занимал тогда очень левые позиции в партии большевиков и он был сторонником революционной войны с Германией. Он, Бухарин и ряд других деятелей стояли на позициях "красного милитаризма".

Дзержинский был против Брестского мира не потому, что это был позор и тяжкое бремя для России. Его возмущал пункт, по которому советское правительство было обязано прекратить коммунистическую агитацию на отторгнутых от России территориях, в то время как, с его точки зрения, революцию надо было распространять на весь мир. Однако на принятии этих условий настаивал Владимир Ильич Ленин, пропущенный годом раньше через территорию почти разгромленной Германии в Россию по личному распоряжению немецкого кайзера.

В 20-х числах февраля Дзержинский подчинился партийной дисциплине и, соответственно, вынужденно поддержал Ленина. Однако люди такого склада и такой биографии от своих убеждений просто так не отказываются.

После убийства немецкого посла председатель ВЧК Дзержинский ринулся в штаб эсеровского восстания - в отряд ВЧК Попова - чтобы арестовать убийцу. И, разумеется, сам был арестован.

Этот не вполне логичный поступок навевает подозрения, что Джержинский шёл не для того, чтобы наблюдать за ходом этого заговора изнутри. Он шёл, чтобы его арестовали и у него было алиби.

Мятеж был подавлен без участия Дзержинского. В ночь на 7 июля отряд Попова, численностью около 1800 человек, имевший орудия и броневики, захватил центральный телеграф и разослал призывы присоединиться к восстанию. Но ни Дзержинского, ни захваченного в плен его заместителя Лациса, ни других арестованных ими большевиков они не убили - и на следующий день Ленин двинул против них латышских стрелков и расстрелял из пушек и пулемётов. Дзержинский же заканчивал разгром оппозиции, и казнил всех тех, кто пощадил его самого. Впрочем, насколько велика была угроза его жизни в плену у Попова и представляло ли восстание угрозу лично для него - большой вопрос. Мятеж угрожал прежде всего Ленину.

Можно с определенной долей осторожности делать предположение о том, что Дзержинский так или иначе был связан с левоэсеровским заговором. Даже не принимая в расчёт тот факт что Блюмкин, который совершил убийство, был одним из его ближайших сотрудников.

Меньше, чем через два месяца, 30-го августа 1918-го года, произошёл новый инцидент, направленный против Ленина, не менее загадочный, чем восстание левых эсеров. И снова роль Феликса Эдмундовича выглядит очень подозрительной.

Судя по всему, Сверлов летом 1918 года вошёл в тандем с Дзержинским и тут, скорее всего, имела место попытка устранения Ленина от власти. Это знаменитое покушение на заводе Михельсона, когда стреляли в Ленина.

Согласно официальной версии покушения, в Ленина по заданию своей партии стреляла эсерка Фанни Каплан. Однако известно, что у нее было очень плохое зрение. И очень сомнительно, чтобы опытные террористы - эсеры - поручили роль стрелка слепой женщине.

Опять-таки обращает на себя внимание то, что будучи задержанной чекистами, Каплан даже не была толком допрошена, ее расстреляли через день, то есть практически сразу же после задержания.

Так или иначе, Ленин надолго был выведен из игры. Он очень опасался офицеров, казаков и юнкеров, но главная опасность оказалась гораздо ближе, чем он думал… Мог ли Дзержинский предать своего вождя и переметнуться в лагерь его оппонентов? История перемены Феликсом Эдмундовичем своих убеждений показывает, что, даже если не принимать во внимание его юношеского периода, когда он сменил плюс на минус и из религиозного фанатика стал яростным безбожником, флаги он менял очень часто.

До 1905 года это был убежденный меньшевик. После 905 года, когда его стали всерьез таскать по тюрьмам, он стал большевиком. В 18-м году он примыкал к левым коммунистам и ориентировался главным образом на Троцкого. По окончании Гражданской войны он встал под штандарты Ленина. А когда Ленин умер, то он оказался в рядах оппозиции, активно поддерживал своего друга Каменева и примкнувшего к нему Зиновьева. Продолжалось это до октября 25 года, когда то ли ему указали, то ли он сам сообразил, что времена изменились, и на первое место вышел Сталин.

Кто же стрелял в Ленина, остаётся загадкой до сих пор. Однако меньше чем через неделю после этого покушения и совершённого в тот же день студентом Леонидом Канегисером убийства председателя Петроградского ЧК Урицкого Совет Народных Комиссаров издал Декрет о красном терроре. В нём сообщалось: «Обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».

Большевики, наделав много нехороших дел, боялись расплаты. В сущности, Гражданская война - это дикий ужас большевистской верхушки, что им придется расплачиваться, под влиянием которого они шли на всё более жестокие преступления. К примеру, расстрел белых офицеров в Крыму - предел вероломства, бесчестности, жестокости. Оставшимся в Крыму, не уехавшим с Врангелем офицерам предложили явиться и зарегистрироваться. Те, веря, что с окончанием войны наступил мир, пришли и зарегистрировались. Их перебили всех до единого, как скот на бойне.

Дзержинский в этом коллективе ленинцев играл первую скрипку.

Кончились те времена, когда Дзержинский, сидя за тюремной решёткой, писал со свойственным ему пафосным надрывом о страданиях революционера, вынужденного слышать звон кандалов: «Когда выходят на прогулку, вся тюремная тишина наполняется одним этим лязгом, проникающим во все фибры души и властно заполняющим все существование». Тогда Феликс Эдмундович считал, что такое наказание - тяжёлое и бесчеловечное. Теперь же он бодро писал не просто о кандалах для профессиональных преступников, а о массовых убийствах ни в чём не повинных людей: «Наконец-то наделили нас законными правами на то, против чего возражали до сих пор некоторые товарищи по партии, на то, чтобы кончать немедленно, не испрашивая ничьего разрешения, с контрреволюционной сволочью».

В это время Дзержинский произнёс свою знаменитую фразу «ЧК не суд, ЧК - защита революции, она не может считаться с тем, принесет ли она ущерб частным лицам, ЧК должна заботиться только об одном, о победе, и должна побеждать врага, даже если ея меч при этом попадает случайно на головы невинных»… Эта фраза не имеет двух истолкований. Она означает, что Дзержинский был намерен убивать всех подряд, предполагая, что среди горы трупов обязательно окажется и тот, кто был в чём-нибудь виноват. В соответствии с этой декларацией он и поступал.

В тот момент, когда Дзержинский открыто объявил о своём праве казнить невинных, власть фактически оказалась в его руках. Теперь никто, включая членов ЦК, не был гарантирован от того, что меч революции не обрушится, по выражению председателя ЦК, «случайно», его голову… Феликсу Эдмундовичу было всё равно, кто формально возглавляет партию и какие лозунги при этом провозглашаются. Его делом было убийство.

Существуют даже такие экзотические исторические концепции, согласно которым летом 1918 года власть перешла от Ленина к Дзержинскому.

В годы Гражданской войны Дзержинский выполнял ряд ответственных поручений ЦК партии и Советского правительства. Большая Советская энциклопедия.

Дзержинский: месть каторжника.

Когда-то Дзержикский писал из тюрьмы: «Жандармы бьют меня, и я им отомщу». 3-го сентября 1918-го года в журнале Еженедельник ВЧК публикуется инструкция о применении расстрелов. Пункт первый: «Всех бывших жандармских офицеров по специальному списку, утвержденному ВЧК». Пункт второй «Всех подозрительных по деятельности жандармских и полицейских офицеров соответственно результатам обыска». Пункт третий «Всех имеющих оружие без разрешения». Из шестнадцати пунктов одиннадцать начинаются словом «всех». Мыслителем Дзержинский никогда не был, и все его вскормленные революционными брошюрками умопостроения укладывались в нехитрую схему: убить всех. Бывший каторжник, недосыпая и недоедая, воплощал в жизнь свои тюремные мечты.

Ему не нужны были ни шубы, ни авто, ни ресторанная кухня. Он проводил допросы, с величайшим удовольствием общаясь с выдающимися людьми России, которых ему привозили под конвоем.

Для непосредственного убийства Феликс Эдмундович не годился - он был слишком впечатлительным человеком. Однажды к нему в кабинет забрёл пьяный в дым матрос, который в ответ на замечание Дзержинского обложил его трёхэтажным матом. Председатель ВЧК вытащил револьвер и застрелил матроса, а затем с ним случился истерический припадок. Зато он с удовольствиям отдавал приказы об убийствах.

Именно Дзержинский несет прямую ответственность за гибель свыше 5 миллионов человек, которые погибли только от голода в течение 21-22 годов. Поскольку именно Дзержинскому принадлежит указание об аресте членов Всероссийского комитета помощи голодающим.

В позднейших воспоминаниях о Феликсе Дзержинском его советские биографы подчёркивают, что он был большим интернационалистом. А сам Дзержинский в 22-м году неожиданно разразился воспоминаниями о своём детстве - мол, когда он был несмышлёнышем, он мечтал иметь шапку-невидимку, чтобы перерезать, опять же, всех москалей. Почему ему в голову пришёл этот эпизод? Не стал ли интернационализм той самой шапкой-невидимкой из его детской мечты?

Однажды во время боевых действий с Польшей произошёл любопытный эпизод. В плен попали польские священники, ксендзы, и чекисты, обвинив их в шпионаже, решили их расстрелять. Дзержинский встал на их защиту. Русские чекисты удивились - как же так, мы наших русских попов расстреливаем тысячами, а польских священников что, нельзя? Но Дзержинский все-таки ксёндзов отстоял.

Дзержинский очень пригодился Сталину, когда Иосиф Виссарионович боролся с оппозицией. Но со временем Феликс Эдмундович становился всё более опасен. В его руках были все силовые рычаги, ему подчинялись тысячи разгулянных на чужой крови палачей.

Удушение Дзержинского в дружеских объятиях

Все знали ахиллесову пяту Феликса Эдмундовича: это был человек «без тормозов». Он рефлекторно хватал любые назначения, которые облекали его властью, и наводил во вверенном ему подразделении порядок, как умел - то есть, расстреливая правых и виноватых. Поэтому его стали убирать очень хитрым способом: давали ему всё больше и больше полномочий и ответственности.

В последний год жизни состояние Дзержинского ухудшалось - и прежде всего, психическое. Он не выходил из состояния депрессии, часто восклицал, что всё пропало и революция обречена, и каждый раз старался удвоить свои усилия по уничтожению врагов народа.

20 июля 1926 года Дзержинский читал доклад на пленуме ЦК партии. Его речь была необычайно горячной и бессвязной. У присутствующих создалось впечатление, что он не вполне вменяем.

В заключение он заявил, что со всеми теми, кто ведет к расколу партии, он будет бороться так же, как боролся с врагами социалистического отечества в период красного террора. То есть он не постесняется коммунистов арестовывать и расстреливать. В зале наступила полная тишина, которую прорезал только внезапный возглас Каменева: - "Палач!"

После этого высказывания Дзержинского увели из зала, потому что присутствующим показалось, что он почувствовал себя уже окончательно скверно.

Дзержинский умер, по официальной версии, от сердечного приступа. Существует также вероятность, что он выстрелил себе в сердце. И в том, и в другом случае можно считать, что убила его та печальная правда, что он - не солдат революции, спасающий дом от огня, каким он себя воображал, а обыкновенный палач. Имя которого будет служить для потомков предостережением о том, как опасен и как разрушителен может быть необузданный фанатизм.

Партией большевиков руководили люди разные. Некоторые из них были блестящими ораторами, другие отличались выдающимися организационными способностями, третьи выделялись потрясающей звериной жестокостью. Особое место в партийной иконографии занимает Дзержинский Феликс Эдмундович. Цитаты из его речей и просто фразы, оброненные им вскользь, свидетельствуют о неоднозначности натуры и своеобразном таланте. С одной стороны, они демонстрируют живость ума, определенную романтичность мировосприятия и здравость рассуждений, а с другой - входят в прямое противоречие с методами его работы. Время, конечно, было сложное, но таким его сделали люди.

Противоречивая икона

Портрет Феликса Дзержинского в советское время украшал стены кабинетов всех организаций, унаследовавших функции ЧК (ОГПУ, МГБ, КГБ, МВД), а памятник ему стоял в центре прямо напротив здания бывшего акционерного общества «Россия», предоставлявшего до революции страховые услуги. АО исчезло, а страх оставался долго, все время существования СССР. Аппарат принуждения государству необходим, особенно народному и пролетарскому. У истоков создания, в самом начале разработки принципиальной схемы его механизма, стоял Феликс Эдмундович Дзержинский. Парадоксальность этой ситуации (возможно, что и закономерность) состоит в том, что сам он провел значительную часть своей жизни в ссылках и тюрьмах, страдая за свое несогласие с главенствующей на тот момент социальной системой. Опыт, приобретенный «железным Феликсом» в те годы, был им учтен. Советская система подавления недовольств оказалась куда прочнее, жестче и эффективнее царской.

Семья помещика и детство, проведенное в ней

11 сентября 1877 года в семье гимназического учителя Э. И. Дзержинского, католического вероисповедания, появился сын, нареченный Феликсом. По социальному статусу отца будущего председателя ВЧК можно было отнести к помещикам, правда, мелким, он владел лишь хутором Дзержиново.

Семья была многодетной, кроме Феликса, в ней подрастали братья и сестры (Игнатий, Казимир, Станислав, Ядвига, Альдона, Владислав и Ванда), и по всей видимости, недостаток средств заставлял трудиться небогатого шляхтича на ниве народного просвещения. Когда Феликс был уже юношей, на хуторе произошла трагедия, от случайного выстрела погибла дочка Эдмунда Иосифовича. Разбираться в том, кто виновник смерти Ванды, не стали, следователи сделали заключение о том, что произошел несчастный случай по причине неосторожности.

Гимназический дружок Юзек Пилсудский и успехи в учебе

В десятилетнем возрасте Феликс познакомился с другим будущим великим поляком, Юзеком. Приятели проучились вместе восемь лет, не догадываясь о том, что один из них станет профессиональным революционером, а другой - убежденным антикоммунистом. Именно сможет отразить в 1920 году нападение красных войск, тылом которых будет командовать Дзержинский Феликс Эдмундович. Национальность для настоящего большевика не столь важна, если нужно, то и на родную страну можно напасть.

Особых талантов гимназист Феликс не проявил. В первом классе он учился два года. Гимназию считать оконченной нельзя, аттестата он не получил, только свидетельство, в котором указывалось, что «хорошо» (но не «отлично») ему давался Закон Божий, а вот по латыни, французскому, физике, геометрии, алгебре и истории его успехи оценивались на твердую «тройку». И уж совсем скверно дело обстояло с греческим и русским языками. И все это при удовлетворительном прилежании, поведении и внимании.

Начало революционной борьбы

Итак, молодой человек вышел из стен гимназии. Всем: и учителям, и соученикам, и самому ему было ясно, что никакими особыми склонностями и талантами он не блещет. Богатого наследства ожидать также не приходилось. И тут юноша увлекся марксизмом (тогда эта идея активно овладевала мятежными умами). Записался в подпольный кружок и Дзержинский Феликс Эдмундович. Настоящая фамилия, видимо, показалась ему слишком польской и недостаточно романтичной, и он взял себе кличку Астроном. Почему именно такую, о том история умалчивает. Проводя агитацию в среде малообразованных учеников и подмастерьев (для этого образования хватало), Астроном допустил какую-то ошибку, в результате которой кто-то из пропагандируемых им низкоквалифицированных рабочих написал донесение в полицию соответствующего содержания - и Феликс Эдмундович Дзержинский угодил в Ковенскую тюрьму (1897). После года отсидки его выслали в Нолинск под трехгодичный надзор полиции, но и здесь он, работая на табачной фабрике набойщиком, от революционной идеи не отказался. Снова ссылка, затем побег.

Жизнь, полная романтики: аресты, ссылки и побеги

Вильно, Литва, Польша - вот места на географической карте, в которых на рубеже веков действовал Дзержинский Феликс Эдмундович. Биография его пестрит эпизодами арестов и приговорами. Варшавская цитадель (1900), Седлецкий централ (1901), Вилюйская пересыльная тюрьма (1902), Александровская ссылка и романтический побег из Верхоленска на лодке. Затем эмиграция, в которой во время социал-демократической конференции Польши и Литвы начинается партийная карьера. Теперь он - секретарь заграничного комитета.

Аресты и освобождения становятся все интереснее

Когда началась война с Японией, польско-литовские соцдеки (СДКПиЛ) сделали все для того, чтобы усложнить экономическое положение Российской империи. Демонстрации, бунты, забастовки и даже диверсии активно проводились боевым крылом партии, за что ее руководители вновь оказались в тюрьме. Остается лишь удивляться мягкости царских приговоров. Феликс Эдмундович Дзержинский в 1905 году был брошен в застенки. Это было в июле, а в октябре его уже амнистировали. Декабрь 1906 года, арест в Варшаве и суд, а уже в июне освобождение под залог. 1909 год, приговор - пожизненная сибирская ссылка, из которой бежать оказалось делом нехитрым, и не куда-нибудь, а прямо к Максиму Горькому на Капри. Кто-нибудь сейчас такое повторить может?

Перед революцией

В 1910 году в жизни партийного секретаря (и по совместительству казначея) произошло важное событие - он женился. Его избранницей стала Софья Мушкат, соратница. В его дневниковых записках этого времени появляются строчки про любовь, которая дает силы переносить все лишения. Ранее только в борьбе видел смысл жизни Дзержинский Феликс Эдмундович. Краткая биография его содержит сведения о том, что в 1910-1911 годах он поддержал ленинскую позицию, выступив против Плеханова с его легальными методами. В 1912 году он вновь арестован, на этот раз к злостному бунтовщику и беглецу применили более действенные репрессии - сначала три года каторги затем еще шесть в Бутырке, где он, возможно, сидел бы аж до 1922 года, если бы не

Якобинец пролетарской революции

После объединения СДКПиЛ с РСДРП(б) Феликс Эдмундович Дзержинский сразу включается в активную партийную работу. В этот период догм еще нет, позиции лишь определяются, и в таком важном вопросе как самоопределение наций секретарь выступает против ленинского курса, но это временно. Важнее не слово, а дело, например, организация вооруженного переворота, формирование боевых отрядов Красной гвардии и захват узлов связи 25 октября. Дзержинский даже был наркомвоенмором почти все лето 1917 года, до того, как этот пост принял Л. Д. Троцкий. Ленин назвал его якобинцем, и это был комплимент. Партия срочно нуждалась в человеке, который сможет создать и возглавить особый орган, карающий и беспощадный, и это дело было поручено «железному» Феликсу.

Террор и немного троцкизма

Дети, спорт, репрессии, внутрипартийная борьба и смерть

Гражданская война закончилась, и последствия этой преступной братоубийственной бойни открылись во всем ужасе. Промышленность была разрушена, всюду царила разруха, страна оказалась наводненной беспризорниками. Пять миллионов уцелевших детей остались без родителей, а число погибших счесть невозможно и сегодня. Феликс Дзержинский стал инициатором важной государственной программы по выращиванию пострадавшего в войне поколения, которое следовало не только накормить, одеть и обуть, но и воспитать в духе нового общественного строя. С этой целью по всей России создавались детдома, спецприемники и детские коммуны. Этот проект можно назвать одним из самых успешных в советской истории.

Мало кто сегодня помнит о том, что Дзержинский Феликс Эдмундович, фото которого (особенно поздние) наводят на мысли о его нездоровье, стал одним из главных зачинателей массового спорта в СССР. Мало того, общество «Динамо» можно смело назвать его детищем.

Помня о собственном прошлом, насыщенном колебаниями и отклонениями от линии партии, Дзержинский часто заступался за большевиков, допускавших подобные идеологические огрехи. Вполне возможно, если бы он прожил дольше, то разделил бы участь многих членов ЦК ленинского набора, и ему припомнили бы все его «троцкизмы» и прочие «рыкизмы-пятакизмы-каменизмы» в 1937 или 1938 году. В каком-то смысле ему даже повезло, по крайней мере, в смысле историческом. Во время партийного пленума 1926 года он настолько эмоционально спорил со своими бывшими соратниками и друзьями Пятаковым и Каменевым, что его большевистское сердце не выдержало, и к вечеру товарищ Дзержинский умер.

Он стал советской иконой, символом несгибаемости, его именем называли заводы, фабрики, школы, дивизии, пароходы и города…

Фигура в революционном движении.

Он родился в деревне Дзержиново, что находилась в Ошмянском уезде бывшей Виленской губернии. Сейчас это Минская область.

Семья была небогатая и многодетная. Для получения образования был отдан в гимназию, но так и не окончил курса.

Известно, что первое преступление совершил еще в детские годы. Он играл с ружьем и случайно убил свою сестру. Родители не стали поднимать шума по этому поводу, не желая портить жизнь сыну.

Еще с юношеских лет отличался фанатизмом. Но если в молодости его привлекало католичество, и он подумывал о вступлении в орден иезуитов, то в более зрелые годы его фанатизм был направлен в другое русло. Религиозные убеждения отступили, и Дзержинский ступил на стезю социал-демократии.

На рубеже веков он окончательно определился со своими политическими убеждениями и стал членом Социал-демократии Королевства Польши и Литвы. Он вел партийную работу в городах королевства, а затем перебрался в Петербург.

Вскоре он стал представителем СДКПиЛ при ЦК РСДРП. Считалось, что он был членом партии большевиков, однако, официально он в нее вступил только в 1917 году. За свою политическую деятельность неоднократно арестовывался, несколько раз бежал. В итоге он провел в тюрьмах, ссылке и на каторге 11 лет.

После Дзержинский сразу становится членом коллегии НКВД, а затем и возглавляет ее. К концу 1917 года ему, по предложению Ленина, доверили новую, только что созданную Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию. Он был назначен Председателем организации, которой были доверены самые широкие полномочия. ВЧК могла принимать решения о расстреле без решения суда. Будучи фанатиком, Дзержинский создал систему, с помощью которой подавлял противников любыми методами. Действовало только одно правило: "противник должен быть уничтожен".

Отличительной чертой "железного Феликса" было огромное желание действовать. Он нередко сам допрашивал обвиняемых, лично копался во всех материалах дела. Он всегда и во всем поддерживал позицию Ленина - как вождя революции. Только один раз он выступил против главы государства - Дзержинский был категорически против заключения . По его мнению, это была капитуляция перед врагом.

Еще одной "заслугой" "рыцаря революции" была массовая ссылка за рубеж деятелей культуры и науки, которые были не угодны Советскому правительству. По его инициативе были репрессированы почти все священнослужители.

Однако, при всей своей жесткости, Дзержинский очень тепло относился к детям. Огромные усилия он прилагал, чтобы избавиться от беспризорников. Для детей создавались многочисленные коммуны, в которых пытались дать бывшим беспризорникам хоть немного внимания и заботы.

После смерти вождя мирового пролетариата, именно Дзержинский настоял на бальзамировании тела Ленина и помещении его в Мавзолей, несмотря на то, что Крупская категорически возражала против этого решения.

С "холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками" ненадолго пережил своего вождя. 26 июля 1926 года Дзержинский скончался от сердечного приступа.

В на Лубянке главному чекисту страны был установлен памятник, который снесли в августе 1991 года. Этот факт стал концом социалистической эпохи в .

Польский и русский революционер-марксист, советский государственный и партийный деятель, основатель и первый руководитель ВЧК-ОГПУ (1917-1926).

Феликс Эдмундович Дзержинский родился 30 августа (11 сентября) 1877 года в семье мелкопоместного польского дворянина Эдмунда Иосифовича Дзержинского (1838-1882), владельца имения Дзержиново Ошмянского уезда Виленской губернии (ныне в Белоруссии).

В 1887-1896 годах Ф. Э. Дзержинский учился в 1-й Виленской гимназии (ныне в Вильюнсе в Литве). В 1895 году вступил в литовскую социал-демократическую организацию в Вильно и в следующем году ушел из гимназии, став профессиональным революционером.

В 1897 году Ф. Э. Дзержинский вел революционную работу в Ковно (ныне Каунасе в Литве), выпускал на польском языке нелегальную газету «Ковенский рабочий». В июле 1897 года он был арестован и в августе 1898 года сослан на 3 года в Вятскую губернию. В августе 1899 года из ссылки бежал.

В 1899-1900 годах Ф. Э. Дзержинский проживал в Варшаве (ныне в Польше), участвовал в восстановлении разгромленной полицией социал-демократической организации. В январе 1900 года он был вновь арестован и в январе 1902 года сослан на 5 лет в . В связи с болезнью задержался в , откуда бежал в июне 1902 года и возвратился в Варшаву.

В июле 1903 года на IV съезде Социал-демократии Королевства Польского и Литвы (СДКП и Л) в Берлине Ф. Э. Дзержинский был избран членом Главного правления СДКП и Л. Он активно участвовал в Революции 1905-1907 годов: в 1905 году как член Главного правления СДКП и Л Ф. Э. Дзержинский возглавил первомайскую демонстрацию в Варшаве, работал в Варшавской военно-революционной организации РСДРП. В июле 1905 года был арестован на Варшавской партийной конференции и заключен в Варшавскую цитадель, в октябре был освобожден по амнистии.

В 1906 году Ф. Э. Дзержинский был делегатом IV съезда РСДРП в Стокгольме, на котором впервые встретился с . Решением съезда польский революционер был введен в редакцию центрального органа партии, стал представителем польских социал-демократов в военно-революционной организации РСДРП. С июля по сентябрь 1906 года Ф. Э. Дзержинский находился в , затем снова в Варшаве, где в декабре был арестован. В июне 1907 года он был освобожден под залог. На V съезде РСДРП в 1907 году Ф. Э. Дзержинский был заочно избран членом ЦК РСДРП. В апреле 1908 года он был вновь арестован. В 1909 году революционера приговорили к лишению всех прав состояния и пожизненному поселению в Сибири, откуда бежал в ноябре 1909 года сначала в Берлин, а затем был послан на Капри к А. М. Горькому. В марте 1910 году Ф. Э. Дзержинский продолжил революционную деятельность в Кракове.

В 1910-1912 годах Ф. Э. Дзержинский работал в партийных организациях Варшавы, Ченстохова, Домбровского района. В 1911 году он участвовал в созванном В. И. Лениным в Париже совещании членов ЦК РСДРП, живших за границей. В сентябре 1912 года Ф. Э. Дзержинский был арестован и заключен в Варшавскую цитадель. В апреле 1914 года он был осужден на 3 года каторги, которую отбывал в Орловском каторжном централе. В 1916 вновь был осужден на 6 лет каторги.

В дни Февральской революции 1917 года Ф. Э. Дзержинский был освобожден из Бутырской тюрьмы в . Он сразу включился в активную партийную работу: был делегатом 1-й Московской городской партийной конференции (апрель 1917), VII (Апрельской) конференции РСДРП(б) и VI съезда РСДРП(б), на котором был избран членом ЦК партии. В октябре 1917 года Ф. Э. Дзержинский вошел в состав Военно-революционного партийного центра по руководству вооруженным восстанием и был избран Петроградским советом в состав ВРК. Он стал одним из организаторов Октябрьского восстания в , руководил связью Смольного с отрядами восставших.

7 (20) декабря 1917 года по предложению Ф. Э. Дзержинский был назначен председателем ВЧК. На этом посту им была проведена значительная работа по борьбе с контрреволюционными заговорами и мятежами. В 1920 году постановлением ВЦИК Ф. Э. Дзержинский был награжден орденом Красного Знамени.

С января 1921 года Ф. Э. Дзержинский возглавлял Комиссию по улучшению жизни детей при ВЦИК, которая провела большую работу по спасению беспризорных детей от голода и эпидемий. С апреля 192 года он возглавлял наркомат путей сообщения, оставаясь одновременно председателем ВЧК и наркомом внутренних дел. С февраля 1924 года Ф. Э. Дзержинский был председателем ВСНХ СССР с оставлением на посту председателя Объединенного государственного политического управления при СНК СССР.

Ф. Э. Дзержинский был делегатом VIII, X-XIV съездов партии, избирался членом ее ЦК. С апреля 1920 года был кандидатом в члены Оргбюро ЦК РКП(б), с июня 1924 года - кандидатом в члены Политбюро ЦК партии. Был членом ВЦИК и ЦИК СССР.

Ф. Э. Дзержинский скончался 20 июля 1926 года после заседания Объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), на котором выступал с критикой троцкистской оппозиции. Он похоронен у Кремлевской стены за Мавзолеем