Пожалуй, из всех отдельных качественных подходов феноменологический в наибольшей мере близок психологам. Во всяком случае именно в феноменологическом ключе (либо с использованием феноменологического метода) строится множество современных качественных исследований в психологии.

Слово «феноменология» часто употребляется в сообществе психологов. При этом зачастую им неверно обозначают довольно широкий круг явлений, нередко в него попадает все, что не относится к «строгой» науке: не предполагающие подсчетов описания, не нацеленные на статистические обобщения исследования случаев, психологические размышления и интерпретации в жанре эссе и т.п. Между тем словом «феноменология» в философском контексте принято обозначать особое направление исследований, связанное с именами Э. Гуссерля, М. Мерло-Понти, М. Хайдеггера (в последнем случае речь идет чаще всего о «герменевтической феноменологии»). Задача феноменологии - выявление и доскональное описание феноменов. Наиболее ясное определение феномена было дано М. Хайдеггером: феномен есть то, что само-себя-показывает. Для того чтобы «ухватить» это само-себя-показывающее бытие, разрабатывается феноменологический метод - своеобразный тип опыта, ядро которого составляет феноменологическая редукция , т.е. попытки «вынести за скобки» (другая используемая метафора: «заключить в скобки») все, что несет с собой естественная установка - любые обыденные и научные знания о феномене, для того, чтобы успешно войти в контакт с сущностями. Исследователь, практикующий феноменологическую редукцию, временно отказывается от любых суждений относительно опыта (Гуссерль использовал греческое слово эпохе , означающее воздержание от предпосылаемых мнений), «выносит за скобки» свои предварительные представления о феноменах, чтобы достичь их ясного видения.

Философское понимание феномена и разработанный в рамках философской феноменологии феноменологический метод легли в основу феноменологического подхода как качественной исследовательской стратегии. Однако нужно иметь в виду, что феноменологический подход в качественных психологических исследованиях и философская феноменология - это не одно и то же. Более того, не только философская феноменология - источник феноменологического подхода. Он зародился в 70-е гг. XX в. на волне критики традиционной сциентистской психологии и представлял собой попытку наметить контуры исследовательской методологии, которая преодолевала бы недостатки модели «строгой науки» (произвольность теоретических конструкций, потерю связи с живой реальностью опыта, разрыв со сферой практики - не только психологической, но и с различными формами жизненных практик). Основным центром появления и развития подхода стал университет Дюкейн в США, где А. Джорджи объединил вокруг себя группу психологов, занявшихся разработкой принципов феноменологического метода (Улановский, 2007). Философская феноменология действительно легла в основу альтернативной сциентизму исследовательской методологии, однако в контексте феноменологического подхода в психологии философские положения были существенным образом перестроены для того, чтобы соответствовать задачам эмпирической науки.

Среди основных характеристик феноменологического подхода в качественных исследованиях можно назвать следующие:

• 1) объектом исследований являются переживания, опыт, аспекты жизненного мира в том виде, в каком они непосредственно являют себя сознанию; например, феноменолога могут интересовать структура эстетического переживания, ядерные элементы переживания разочарования или утраты иллюзий, опыт обучения игре в шахматы, аспекты жизненного мира людей, страдающих сердечными заболеваниями; для сторонников подхода очень важно выявить сущностную структуру переживания или опыта, т.е. артикулировать те инвариантные темы, которые появляются в переживании от ситуации к ситуации и от одной личности к другой;
• 2) исследования носят описательный характер, они направлены на постижение субъективной реальности, непосредственных переживаний, опыта в их максимальной конкретности и полноте, без обращения исследователя к объяснительным моделям и теоретическим схемам;
• 3) обязательный компонент - феноменологическая редукция, которая в области психологических эмпирических исследований принимает форму особой рефлексивной работы исследователя с предпосылками собственного понимания.

Современный феноменологический подход в качественных исследованиях неоднороден. Можно говорить по крайней мере о двух различных его вариациях - описательной и интерпретативной (герменевтической) феноменологии или о собственно феноменологическом и герменевтическом подходах (Бусыгина, 20096; 2010). Данные подходы, безусловно, имеют много общего, поэтому их нередко относят к одному - феноменологическому - подходу. Однако они базируются на разных философских основаниях, так что в предполагаемых ими исследовательских стилях возможны некоторые весьма ощутимые различия.

Наиболее известную версию описательного феноменологического подхода предложил американский психолог А. Джорджи (Giorgi, 1997; Giorgi, Giorgi, 2003; 2008). Его «описательный феноменологический психологический метод» (Descriptive Phenomenological Psychological Method) базируется на философских идеях Э. Гуссерля. Джорджи настаивает на различии описания и интерпретации: описание, согласно Джорджи, предполагает последовательную экспликацию того, что дано с очевидностью и непосредственно переживается, в то время как интерпретация всегда означает выход за пределы непосредственно данного, помещение материала в более широкий контекст и усмотрение в нем тех связей, которые неочевидны. Как правило, в описательном феноменологическом подходе используются данные, полученные в результате устных интервью. Письменные тексты используются редко, в силу того что письменная речь отличается многозначностью и требует для своего понимания интерпретативных усилий.

На этане анализа данных описательный феноменологический подход предполагает, что исследователь работает лишь на уровне очевидных смыслов, на уровне самопонимания исследуемых и вычитывает из текста лишь то, что сказано прямо. В варианте описательного феноменологического метода А. Джорджи используется техника последовательной конденсации смысла , суть которой заключается в разбивании текста на смысловые единицы и последовательном извлечении (конденсации) смысла каждой из них. Для осуществления техники нередко привлекаются эксперты. В описание конденсированного смысла исследователь включает только те мнения экспертов, которые получили интерсубъективное согласие. Само описание в целях валидизации может быть предложено респондентам, которые подтверждают его верность либо вносят поправки. После конденсации смыслов каждого значимого утверждения эти смыслы собираются в более крупные тематические кластеры, и здесь также можно привлекать экспертов. Собранные кластеры снова даются отдельным респондентам для валидизации и т.д. Результатом подобной процедуры является описание структуры изучаемого переживания или опыта. Как можно видеть, описательный феноменологический анализ данных представляет собой движение к смыслу через структурированный процесс, предполагающий постоянную опору на данные. Цель анализа - интегрированное описание переживания, не зависящее от теоретической, политической или какой- либо иной позиции исследователя.

Впрочем, нужно оговориться, что сегодня практикуются два типа описательных феноменологических исследований - классическая , или интуитивная (classical, or intuiting), феноменология и новая , или эмпатическая (new, or empathetic), феноменология (Willis, 2004). До сих пор речь преимущественно шла о первом типе - классической феноменологии; именно ее цель - раскрыть инвариантную структуру того или иного переживания, иными словами, ответить на вопрос, что собой представляет тот или иной феномен («чувство, что тебя понимают», эстетическое переживание, опыт насилия или что-то еще). Новая эмпатическая феноменология пытается ответить на иной вопрос, а именно: как те или иные люди переживают определенный опыт (понимания, восприятия прекрасного, насилия и т.гг) Если классическая феноменология, обращаясь к субъективному опыту, пытается через него найти путь к пониманию того, что собой представляет феномен, какова его сущность, то эмпатическая феноменология открыто и рефлексивно обращается к субъективным смыслам и значениям, которые вкладывают в свое переживание сами переживающие: что означает ухаживать за умирающими для самих медицинских сестер хосписа? что значит жить с больным сердцем для самих больных? и т.п. В социальном смысле подобные исследования имеют огромное значение, поскольку демонстрируют разнообразие жизненных миров людей и позволяют схватывать опыт тех, чей взгляд в силу каких-то социальных причин отличается от взгляда представителей доминирующих в данной области групп. Эмиагическая феноменология, как можно видеть, исходит из идеи социальной неоднородности человеческого сознания и сама вносит свой вклад в развитие подобных представлений. Тем самым она близко примыкает к критическому модусу качественных исследований, хотя при этом и не использует свойственные самим критическим исследованиям «вскрывающие» интерпретативные техники. Наконец, следует сказать, что в отличие от интуитивной феноменологии, базирующейся на философских идеях Э. Гуссерля, эмпатическая многое берет из герменевтической традиции; соответственно, на шкале, полюсами которой являются описание, с одной стороны, и интерпретация - с другой, она окажется хотя и на полюсе описания, но будет несколько сдвинута в сторону интерпретации.

Подход интерпретативной {герменевтической) феноменологии в качественных исследованиях основан на идеях философской герменевтики - идеях В. Дильтея, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера, П. Рикера. Известные версии интерпретативного феноменологического метода в психологии предложены канадцем М. ван Маненом (van Manen, 2002), шведом Г. Карлс- соном (Karlsson, 1993), англичанином Дж. Смитом (Eatough, Smith, 2008; Smith, 2004).

Как и философская феноменология Э. Гуссерля, герменевтика заинтересована в раскрытии смыслов. Однако схватывание смыслов в герменевтике имеет иную природу: понимание смысла всегда совершается в процессе толкования. С позиции герменевтической феноменологии можно утверждать, что А. Джорджи, настаивая на отличии описания от интерпретации, не учитывает того, что описание всегда связано с проблематикой понимания, а понимание, в свою очередь, имеет интерпретативную природу.

Одна из самых важных идей философской герменевтики - идея герменевтического круга как неотъемлемого условия понимания. В контексте работ М. Хайдеггера (2002) и Х.-Г. Гадамера (1988) герменевтический круг нужно понимать не только в методологическом (как непрерывное движение познания между целым и частями текста), но и в онтологическом смысле. Как пишет М. Хайдеггер, «всякое толкование, призванное доставить понятность, должно уже иметь толкуемое понятым» (Хайдеггер, 2002, § 32, с. 152). Иными словами, понимание смысла всегда предполагает жизненное отношение интерпретатора к тексту, его предварительную связь с тем, что в нем сообщается. Эту герменевтическую предпосылку называют предпо- ниманием, поскольку она не достигается в процессе понимания, но предполагается уже заранее данной. Исследователь входит в исследование с собственными предмнениями и предсуждениями. И его «самоуничтожение» (в смысле полного очищения сознания от любых форм предсуждений) не только недостижимо, но и повлекло бы за собой устранение самой возможности понимать. Другое дело, что в процессе понимания исследователь всегда должен быть готов поставить собственные предсуждения под вопрос, принимая во внимание то, что говорит другой человек или текст.

Основываясь на этой философской платформе, подход герменевтической феноменологии как качественная исследовательская методология прямо позиционируется его сторонниками как интерпретативный : смыслы всегда рождаются в процессе взаимодействия читателя и текста, и как бы ни был исследователь близок к тексту, обращающемуся к нему в своей «истине», процесс понимания всегда будет напоминать перевод с одного языка на другой, что неизбежно включает переосвещение смысла, осознание интерпретатором отделенности от текста и поиск компромисса.

Как и в случае описательной феноменологии, сторонники герменевтического подхода огромное значение придают рефлексии исследователя. Однако в соответствии с общей герменевтической позицией предсуждения не откладываются в сторону, но полагаются существенной частью интерпретативного процесса, а потому «вводятся в игру» и «ставятся на карту» так, что их всегда можно изменить в свете данных опыта. Исследователь пытается по возможности эксплицировать свою позицию и отследить, как она связана с изучаемой проблемой. И потому конечный отчет в интерпретативных исследованиях, как правило, включает описание личной позиции исследователя и философско-теоретических оснований, в рамках которых проводилось исследование.

Методология герменевтического анализа данных гораздо менее определенная, чем в случае описательных феноменологических исследований. Сторонники интерпретативного феноменологического метода отмечают, что герменевтика приглашает участников в постоянно свершающийся разговор, но не предлагает четкого алгоритма метода. Понимание достигается благодаря слиянию горизонтов, которое есть не что иное, как диалектическое движение между предпониманием, интерпретативным каркасом и источниками информации. Невозможно сформировать конечный набор процедур, структурирующих интерпретативный процесс, поскольку интерпретация рождается из предпонимания и диалектического движения между целым и частями текста. Интерпретативный процесс продолжается до тех пор, пока не будет достигнут ощутимый смысл интерпретируемого, отвечающий на исследовательский вопрос, согласующийся с теоретической и ценностной позицией исследователя и, безусловно, подтверждаемый данными. Каким образом возникла именно эта интерпретация - ключевой вопрос, ответ на который интерпретатор должен представить читателю, чтобы последний мог оценить достоинства и недостатки интерпретации. Как и описательная феноменология, интерпретативный феноменологический анализ не предполагает объяснения феноменов, и его результатом тоже является насыщенное, богатое описание субъективного опыта, переживаний, особенностей жизненного мира собеседников. Однако путь, который проходит исследователь, чтобы представить подобное описание, иной: практически не используется пошаговый анализ, материал не делится на смысловые единицы, но интерпретируется как целое, при этом исследователь двигается в пределах герменевтического круга и принимает во внимание все богатство контекстов. И если описательное феноменологическое исследование тяготеет к однозначности описания, то герменевтический подход предполагает гораздо большую свободу интерпретации.

Слово «феномен» означает явление. Многие психологи полагают, что феноменологическая психология занимается изучение разума или субъективного опыта и представляет собой форму интроспекции. Это неверно. По Крюгеру (1983), феноменологическую психологию можно определить как «науку о природе нашего присутствия перед миром». Когда мы думаем, мы думаем о чём-то, когда мы сердимся, мы сердимся на что-то или на кого-то и помним мы тоже что-то. Такие отношения включают значения (смыслы). Феноменологическая психология исследует эти значения вещей для нас, и значения нас относительно них, вместо того, чтобы использовать безличные методы, применяемые в физике и принятые большинством направлений. Приверженцы феноменологического подхода настаивают, что мир для людей – это не просто собрание пустых и обезличенных предметов, так как и роль человека в мире не сводится к роли машины, обрабатывающей информацию и интерпретирующую мир посредством нейронной активности. Мир обладает смысловой структурой, и наши тела живут как часть этого смысла.

Учёные измеряют реакции испытуемых на стимульные объекты, причём предполагается, что эти реакции являются зависимыми от стимулов, тогда как стимулы являются независимыми от испытуемого. Что же они упускают? Согласно феноменологам, они упускают смысл. По их мнению, мы воспринимаем не стимулы, а значения (смыслы) объектов и условий. Задачей психологии должно быть изучение того, что значат вещи для людей. Письменный стол – это не просто имеющаяся форму прямоугольника комбинация атомов и молекул. Стол означает поверхность, на которой мы можем писать и на которую мы можем положить те ил иные предметы. Смыслы могут также включать в себя чувства, ценности и суждения. Мы не можем изучать человека или его мир в изоляции только как отношение.

Средствами нашего языка нелегко выразить это взаимную зависимость. Мы обычно говорим об автомобиле, который видим, или о ребёнке, голос которого слышим, но нам трудно выразить (с помощью языка) то, как этот автомобиль или этот ребёнок воздействует на нас. (Эту проблему отмечал ещё Аристотель). Чтобы обозначить это воздействие, Крюгер (1981) употребляет выражение «то, что являет себя», а Зенер (1985) «осознавание чего-либо и то, что осознаётся».

Феноменология пререопределяет понятия сознания и разума. Сознание, по её утверждению, должно указывать на некий объект вне себя, либо реальный, либо тот, о котором человек думает. Поэтому сознание – это не нечто такое, что находится внутри человека, и никакие объекты не появляются в сознании. Как писал Сартр (1956), «стол находится не в сознании, и даже не в возможности представления. Стол находится в пространстве, около окна или где-нибудь ещё».

Также отвергаются попытки объяснения психических событий на основе физиологии. В частности Джорджи (1976) по поводу теории памяти как следов замечает, что память всегда предполагает осознание прошедшего по отношению к настоящему. Если бы воспоминание представляло собой активизацию следа или отпечатка, тогда то, что находится в памяти, являлось бы в настоящем, как и сам отпечаток, между тем оно предстаёт перед нами как нечто из прошлого. Далее он отмечает, что учёные в поиске этих мнемических следов обращались к нейронам и синапсам, к РНК и ДНК, перескакивая от анатомическим к функциональным и далее к химическим концепциям. Идея мозга как интерпретатора внешнего мира также подвергается критике6 Крюгер (1981) настаивает на том, что мы не сидим внутри своего мозга, глядя оттуда на мир и интерпретируя его. Напротив, мы присутствуем в мире, являясь его частью, и взаимодействуем с людьми и другими компонентами этого мира.

Часто используется понятие интенциональности, указывающее на связанность (соотнесённость) с чем-то другим. Это понятие берёт начало в трудах представителей средневековой схоластики. В особенности Фомы Аквинского. Сознание, с точки зрения интенциональности, направлено на свой объект или стремится к своему объекту, который не обязательно является реально существующей вещью, но есть то, по поводу чего осуществляется психический акт. Франц Брентано (1838-1907), священник и доцент Венского университета 3 , применил это понятие в своей психологии: психическое содержание является вещественным, но акт суждения, представления или оценивая его исходит от невещественной души. Интенциональность относится к психическому, а экзистенциональность (обладание пространственной протяжённостью) – к физическому. Эдмунд Гуссерль (1859-1938), профессор философии и математики по образованию, использовал понятие интенциональности при построении феноменологической философии.

Для Гуссерля феноменология была попыткой описать сущность осознания вещей, а не характеристики физического мира. Это значит, что в сферу сознания могут включаться и чисто воображаемые вещи, такие как русалки и привидения, и реальные объекты, такие как, например, деревья и возвышенные звуки симфонического оркестра. Сущность – это то, что делает вещи тем, что они есть. Это то, что обеспечивает существование и стабильность вещей и определяет их свойства. Чтобы выявить сущность опыта познания вещей, нужно временно исключить все предубеждения и привычные способы мышления и полностью сосредоточиться на объекте. Таким образом, к человеку приходит интуитивное понимание сущности (отсюда – «феноменология»).

Феноменологи доказывают, что психология совершает ошибку, когда рассматривает разум или сознание как нечто, связанное с телом, и как часть природного мира, подчиняющуюся законам природы. Психология не может экспериментировать с сущностью сознания, но философия может это делать, закладывая в то же время основу, которая позволяет психологии стать научной. Чтобы достичь чистого сознания, следует временно абстрагироваться от своего отношения к природному миру (но не от веры в существование природного мира). Можно, например, размышлять о каком-нибудь видимом объекте, скажем, о книге, и, представляя себе её различные характеристики, такие как вес, вид под разными углами, форму, шрифт с его распознаваемыми буквами, - интуитивно постигнуть сущность этого и других подобных объектов. Такая процедура представляет собой процесс, в котором все характеристики объектов обретают для нас единство и целостность, несмотря на различные свойства этих объектов, - те свойства, по которым мы узнаём данный объект и которые пребывают неизменными при наших последующих контактах с ним, эти характерные значения отличаются от природных, описываемых физикой и химией.

Например, экспериментатор может, следуя физикалистской модели, попросить участников эксперимента измерить длину линий, соединяющих стрелки, и сообщить о своих результатах. Это разрушило бы иллюзию, возникающую при использовании феноменологической процедуры.

Рис.1. Иллюзия Мюллера-Лайера. Для феноменологов важно не знание о том, что линии на самом деле одинаковой длины, а осознание того, какими они кажутся нам.

К концу своей жизни Гуссерль начал разрабатывать направление феноменологической психологии, в рамках которого он допускал использование экспериментальных методов как вспомогательных по отношению к феноменологическому методу. Но он всегда отрицал, что собрание коррелированных фактов является задачей эмпирической психологии. Для него наиглавнейшим оставалось раскрытие смыслов вещей для людей, вступающих в отношения с окружающим миром, жизнь, как она проживается людьми.

Ученик Гуссерля, Мартин Хайдеггер (1889-1976), указывал на то, что не может быть сознания отдельно от мира и не существует никаких методов достижения абсолютной достоверности. Хайдеггер отвергал трансцендентальную редукцию и доказывал, что люди связаны с миром. – они взаимодействуют с миром через социальную среду. Следовательно, наиболее фундаментальные вещи, из тех, что мы знаем, исходят от общества – общественное знание – или берут начало в повседневном практическом опыте. Знание не индивидуально. Философия формируется на основе общественного знания, а не является, сама по себе, исходной точкой знания, как полагали философы. Однако он остался верен принципу феноменологии, утверждая, что философия основывается не на информации, полученной из опыта, а на прозрении, самоочевидность которого обусловлена самой структурой опыта.

Французская ветвь экзистенциальной психологии представлена именами Мепрло-Понти, Сартра. Именно во Франции были предприняты первые попытки применить феноментологический подход к психологии. Морис Мерло-Понти (1908-1961) – профессор психологии и детской педагогики в Сорбонне в 1963 году опубликовал работу «Структура поведения». Главной его целью было изучение отношений между сознанием и миром природы, и сознание он рассматривал как форму поведения. Он отвергал представление о сознании как о чистой субъективности. Для него поведение является частью структурированного контекста и заменяет собой раздвоенность души и тела. Под структурой понимается диалектический процесс или взаимоотношение как часть контекста. Эти взаимоотношения имеют более или менее устойчивую форму. Например, чувство радости изменяет свои свойства от ситуации к ситуации и от момента к моменту. Оно никогда не бывает одним и тем же дважды, однако обладает поддающейся осмысленной интерпретации общностью, формой или структурой, которая сохраняется во всех случаях.

Некоторые работы Мерло-Понти были созданы в соавторстве с драматургом, новелистом и фмлософом-экзистенционалистом Жаном-Полем Сартром. Экзистенционализм интересует не сущность вещей, как феноменологию Гуссерля, а их существование (экзистенция), как оно дано в опыте каждому конкретному человеку, м прежде всего – в нерациональном опыте. Экзистенционалимз отказывается от закономерного, предсказуемого, причинно=следственного мира физики в пользу личного, человеческого. Физические объекты обладают существованием, тогда как люди сами по себе есть существование. Наш опыт – это то, что мы есть, совокупность наших действий. Для Гуссерля сущность предшествует существованию, но для Сартра существование предшествует всему, и всё из него проистекает. Иными словами, все человеческие характеристики проистекают из человеческого существования. Люди являются тем, что они есть благодаря своему существованию. Именно существование конкретно, тогда как всё остальное – абстракция. Человеческое существование всегда находится в процессе изменения. Человек пребывает в непрерывном процессе становления, постоянно изменяясь и развиваясь.

Среди работ Сртра – такие книги, как «Психология воображения» (1940), «Очерк теории эмоций (1948). Для Сартра образы представляют собой акты, а не вещи, и состоят из осознания вещей. Образы не присутствуют в сознании, а представляют собой тип сознания. Что касается эмоций, они предоставляют нам средства превращения жестокой реальности в нереальный мир. Человек может реагировать на болезненную ситуацию, например, путём её отрицания. Человек может реагировать на запутавшийся шнурок тем, что с раздражением начнёт дергать его, вместо того, чтобы подойти к ситуации рационально. Феноменологическая редукция, утверждает Сартр, позволяет человеку понять, почему он реагирует эмоционально, а не более рассудочно.

В США центром феноменологического направления является университет Дукесне в Питсбурге, где Адриан ван Каам из Нидерландов создал отделение психологии с конкретной целью преподавать феноменологическую психологию. Одним из ведущих представителей данной системы в американской психологии является Амедео Джорджи, который описывает её предмет как контекстуализированные и определяемые ситуативно опытно-поведенческие отношения человека с самим собой, миром и другими.

Исследования детского развития также привлекались экзистенционалистами для того, чтобы поставить под сомнение различение между разумом и телом, или внутренним и внешним. Симс (1993) сообщает, что дети не различают внутреннее и внешнее (разум итело), и их рисунки иллюстрируют те смыслы, которые мир имеет для ребёнка, те вещи, которые они выбирают для его изображения, и способ, какми они изображают его: например, выходящие из головые пальцы; дом, передняя и задняя часть которого видны одновременно; кот с двумя лапами, вытянутыми в стороны от тела.

Феноменологические исследования охватывают широкий спектр тем. Анализ текстов и других источников, таких, как произведения литературы и искусства, фольклорные обряды, фильмы, пьесы, автобиографии и телепередачи называют герменевтико-феноменологической психологией. Её название берёт своё начало от герменевтики (названной по имени Гермеса, посредника между богами и людьми, и герменевта, толкователя; представители этого направления пытаются найти основополагающие объяснения и произвести анализ библейских текстов). Методы герменевтики распространяются также на дискурс и психотерапию.

В рамках психотерапии, считают феноменологи, мы должны наблюдать поведение, прежде чем пытаться объяснить его или вскрыть его причины (точно так же, как мы должны увидеть цвета, ощутить запах, испытать иллюзии, прежде чем пытаться объяснить их). В области клинической психологии следует сначала определить, что испытывает человек, страдающий наркотической зависимостью или депрессией, а уж затем искать объяснения.

Комментарий человека, страдающего шизофренией, иллюстрирует эту тему. Он не хочет, чтобы его избавляли от шизофрении: «Мне она нравится. Она нужна мне, чтобы выжить, и она вовсе не обязательно вступает в противоречие с остальной частью общества, так как я нашёл позитивные способы справляться с ней и обогащать свой шизофренический опыт через искусство и литературное творчество. Для меня превращение в нормального человека и конформность неприемлемы, потому что это неизбежно приведёт к ослаблению моих творческих возможностей, потенциала, помогающего мне найти радость в жизни, которую я испытываю сейчас, при моём стиле обучения, стиле жизни».

Такая позиция может быть понята только в том случае, если мы просим, чтобы её выразил сам индивидуум, а не те, кто пытается навязать ему собственные взгляды.

Согласно Мэю (1958), серьёзной ловушкой является чувство вины. Мэй утверждает, что это чувство возникает вследствие неспособности выполнить свои обязанности. Поскольку осознание собственной свободы выбора вызывает страх, клиент должен научиться принимать страх, вину, боль как бытие-в-мире, то есть как жизнь. Клиент должен воспользоваться своей, теперь осознанной свободой выбора и позволять другим принимать решения за себя. Признание смерти как небытия или несуществования также порождает тревогу.

Виктор Франкл (1963) разработал психотерапевтический метод, который он назвал логотерапией (от греч. Логос – дух или смысл). Данное направление известно также как «Третья Венская школа психотерапии» (первые две – школы Фрейда и Адлера). Выжив в нацистском лагере смерти, Франкл понял, что последняя свобода, которой обладает каждый индивид, это способность выбирать своё отношение к происходящему. Он сделал наблюдение, что из тех, кого не казнили нацисты, пережить болезни и голод смогли лишь те, кто цеплялся за желание жить. Те, кто утрачивал смысл жизни, слабели и гибли.

Франкл считал, что страдание – это неотъемлемая часть жизни, которая также придаёт ей смысл. Его подход к терапии состоит в поиске смысла жизни, смысла собственного существования, в процессе которого человек находит рациональное понимание эмоциональной боли или страдания. Это понимание придаёт страданию смысл. Средством помощи таким поискам является трагический оптимизм, испытывая который человек превращает страдание в опыт, наделённый смыслом.Поскольку не существует универсальных смыслов, каждый человек должен найти свой собственный. По мере проживания жизни к человеку приходит множество таких смыслов. Франкл побуждает своих клиентов ставить цели в жизни.

Другой широко известной формой экзистенциальной психотерапии является экзистенциальный анализ швейцарского психолога Людвига Бинсвангера. Бинсвангер начинал как психоаналитик, но испытав влияние Хайдеггера, принял его концепцию. Его терапия исследует «экзистенциальные модусы», клиента, установленные им отношения с миром и другим людьми. Терапевт побуждает клиента стать аутентичным, вести себя так, чтобы быть верным себе, и таким образом обрести свободу.

Разновидностью экзистенциальной психотерапии является герменевтическая психотерапия.

В 1979 году экзистенционалисты основали Берч Хауз в Литтлтоне – пансионат для взрослых с психическим нарушениями, для лечения которых использовались экзистенциальные методы, такие как принятие ответственности на себя, направленность на будущее. Например, тридцатилетний мужчина, окончивший университет, после смерти матери смог найти лишь работу, связанную с постоянными разъездами, кторая вскоре стала для него невыносимой. После нескольких недель терапии он начал осознавать не нашедшее выхода горе по своей матери и враждебность по отношению к родственникам, от которых он оказался в зависимости. На момент появления в Берч Хаузе он страдал дистрессом ухода и кошмарами, но после 10 недель лечения его состояние стало улучшаться. Ему удалось наладить контакты с родственниками, найти подходящую работу и начать самому обслуживать себя.

Лекция 12. Анализ поведения

Если вы выбираете ключ, и он открывает замок, вы, вероятно, и в дальнейшем будете выбирать этот ключ для того же замка. Если кто-то говорит вам, что в ыхорошо выглядите в вашем новом свитере, вы, вероятно, чаще будете надевать этот свитер в будущем. Это примеры принципа подкрепления, играющего фундаментальную роль в анализе поведения. Тремин «подкрепление» означает нечто, усиливающее поведение или способствующее более вероятному его повторению. Термин «анализ поведения» противостоит термину «психоанализ». Согласно точке зрения сторонников данного подхода, анализу подвергается не психика, а поведение, да и сам анализ базируется на экспериментальном методе, а не на изучении истории пациентов. Поэтому иногда используется термин «экспериментальный анализ поведения.

В основе современной системы анализа поведения лежат работы Скиннера. Сегодня специалисты по анализу поведения расходятся между собой по многим вопросам. Один из них – роль условий сеттинга, или контекста (Кантор, 1970).

Основные положения системы анализа поведения:

основная цель психологической науки заключается в предсказании и управлении (контроле).

психологический дуализм не имеет под собой основания, поскольку существует лишь физический мир.

Предметом психологической науки является исключительно поведение

окружающая среда есть единственная причина всякого поведения.

Среда определяет поведение через отбор по последствиям.

Поведение детерминировано и закономерно.

Поведение принципиально сводимо к биологии и, в конечном счёте, к химии и физике.

поведение можно разделить на два основных функциональных класса: респондентное и оперантное.

Оперантное поведение может контролироваться предшествующими стимулами.

Лекция 13. Общественная психология

Общественная психология, наряду с энвайроментальной, возникла под влиянием призывов к социальной реформе, звучавших в 60-х годах, и подъёма социальной активности. Она начиналась с лечения поведенческих патологий и критиковала характерное для клинической психологии внимание к болезни, а не к здоровью, к лечению. Одно из первых исследований включало в себя программу, которая должна была помочь психиатрическим больным преодолеть негативное отношение к себе через групповую поддержку. Впоследствии в программу включили систему общественных коттеджей, с тем, чтобы в течение определённого периода времени можно было снять у пациентов чувство ущербности, которое возникало у них в психиатрической больнице.

Общественная психология развилась из прикладного использования поведенческой психологии в домах престарелых, школах, тюрьмах и других учреждениях, перенеся её на более широкие сообщества. Её предметом является человек в социальном контексте. Частично она черпает идеи из работ Курта Левина, особенно из его концепции поведения как функции человека и среды. Опирается на работы Баркера (сеттинг поведения определяет паттерны поведения). Сообществу присущи имплицитные правила проведения мероприятий, и люди внутри сеттинга знают эти правила для паттернов поведения и следуют им. Они следят за тем, чтобы другие также следовали правилам, иначе им грозит исключение. Таким образом сообщество осуществляет саморегуляцию и поддерживает стабильность.

Если изменить индивидуума, но оставить без перемен ситуацию, которая вызывала проблему, это, скорее всего, приведёт только к временным успехам, если таковые вообще будут, и может подкрепить представление человека, что он сам виноват т опять потерпел неудачу.

Используя пять основных сеттингов поведения Баркера – государство, рабочие места, школы, добровольные группы, религиозные группы, - Шинн (1987) провёл обзор исследований в каждом и высказал предложение, как общественная психология может работать с целью «понимания и вмешательства на уровнях, выходящих за рамки индивидуума». Орфорд (1992) указывает, что сообщества предполагают социальные сеттинги на множестве уровней, включая социальноэкономические условия, гендер, возраст и недееспособность, и общественные психологи должны обращаться к каждому из них.

Лекция 14. ВЕРОЯТНОСТНО-ЭПИГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ

«Эпигенезом» называют развитие новых свойств или функций, не присутствовавших на более ранней стадии индивидуальной истории. Определение «эпигенетический» прилагается к таким непохожим подходам, как психоанализ и когнитивная психология. Обычно эти употребления подразумевают только то, что на последующее развитие влияет более раннее развитие. «Вероятностный эпигенез (Готтлиб, 1970; Лернер, 1976) идёт намного дальше и говорит о нелинейном (т.е. не состоящем из цепочки «А является причиной Б, а Б – причиной В») взаимном влиянии биологии и среды как внутри организма, так и между организмом и его окружением. Этот процесс называют также «интеракцией (взаимодействием) среда-организм».

Термин «вероятностный» относится к тому факту, что в естественных интеракциях, в отличие от искусственных, имеющих место в лаборатории, «последовательность или исход индивидуального поведенческого развития являются вероятными (по отношению к нормам), а не определёнными. Взаимодействие компонентов не всегда происходит строго в одно и то же время, и в результате, характеристики проявляются не одновременно, а в разные сроки, или даже не в одной и той же последовательности у всех индивидов одного итого же вида. Следовательно, проявление любой заданной характеристики в любой момент или в любой последовательности может иметь место только с некоторой вероятностью. Не все дети начинают говорить или ходить, или приучаются к опрятности в одно и то же время или в одной и той же последовательности. Не у всех студентов формируются в одно и то же время или в той же самой последовательности такие зрелые модели поведения, как умеренное потребление алкоголя, осторожное вождение автомобиля или регулярная и прилежная учёба.

Вероятностный эпигенез утверждает, что паттерны поведения вызывает не биология и не среда, а отношения между ними. Смысл или значение конкретного поведения заключены не в человеке и не в среде, а в этих отношениях и в конкретном контексте. Соответственно, чтобы понять патологическое или преступное поведение, мы должны рассмотреть интеракции, а чтобы видоизменить его, мы должны заняться интеракциями, ибо поведение состоит из подобных интеракций.

Зин-ЯнКуо, возможно, самый яркий новатор как в теоретической, так и экспериментальной области применения описанных выше идей. Он определяет «эпигенез» как непрерывный процесс развития от оплодотворения через рождение к смерти. Куо отвергает приписывание таких видов поведения, как научение, память и эмоция, функциям головного мозга. Мозг, настаивает он, является только координирующим центром тела для системы градиентов поведения. Куо подчёркивает вариабельность и сложность любого поведения. Он провёл в естественных условиях серию экспериментов с собаками, кошками, птицами, чтобы продемонстрировать следующее: то, что считалось биологически фиксированным поведением, вполне поддаётся изменению в зависимости от интеракции этих компонентов в различных энвайроментальных сеттингах. Результаты подтверждают отрицание им и врождённых и приобретённых характеристик, а также генетики поведения.

Хотя Куо занимался преимущественно исследованиями животных, он полагал, что его работа указывает путь к модификации поведения не только животных, но и человека без изменения генетики вида.

Однако потенциал или пластичность поведения не бесконечны. Например, несмотря на самые совершенные приёмы обучения быстрому чтению, существует некий предел скорости для любого индивида (не факт, см. опыты Веккера, «Газонокосильщик»). Тем не менее, если мы предлагаем долговременное обучение, начинающееся в детстве (например, которое даётся некоторым музыкантам), то не знаем, какими могут быть пределы. А пластичность может иметь как позитивные, так и негативные последствия. Изменения на одном уровне могут повлиять на другой. К примеру, изменение методом генной инженерии какого-то биологического признака может уменьшить или увеличить потенциал поведения.

При вероятностном эпитгенезе сам организм вносит активный вклад в своё развитие (Лернер, 1989), что подтверждают многочисленные эксперименты. Например, ползание, обычно в возрасте между 6 и 9 месяцами, способствует дальнейшему развитию. Страх высоты возникает столь внезапно в третьей четверти первого года жизни, что обычно считается связанным с биологическим созреванием, эволюционировавшим как признак, важный для выживания индивида, а значит и вида. В известном тесте с визуальным обрывом младенцев медленно опускают на «обрыв». У тех, кто имеет опыт ползание, отмечается учащённое сердцебиение. Если не ползающих младенцев водят в ходунке, то у них также отмечается усиленное сердцебиение при тестировании. Отмечается также, что с готовностью пересечь обрыв связана продолжительность опыта ползания, а не возраст. Опыт ползания вносит заметный вклад в развитие страха высоты. Ползание также связано со способностью находить спрятанный предмет, возможно, из-за более разнообразного опыта.

Лекция 15. Прямой реализм

Поскольку аргументы в пользу прямого реализма в психологии приводятся, в основном, австралийцами, его можно также назвать австралийским реализмом. Основным инициатором этого подхода в психологии считают Дж. Мейза (1983, 1991), который критикует допущение когнитивной психологии, что мы познаём мир только через посредство ментальной репрезентации внутри нас, которые символизируют реальные объекты окружающего мира. Так как предполагается, что мы конструируем свой мир, а не познаём его непосредственно, этот когнитивистский взгляд называют также «конструктивизмом» (не путать с социальным конструктивизмом, который предполагает социальные, а не ментальные конструкции). Он восходит к идеям немецкого филосова 18 века Иммануила Канта и стал настолько влиятельным в американской психологии и психологии некоторых других стран, что его иногда именуют позицией «истеблишмента».

Знание, в отличие от «репрезентации» когнитивной психологии, трактуется прямым реализмом как установление отношения с объектами мира через посредство нашей биологической организации. Нервная система необходима для когнитивных актов, но сама она не является когнитивным актом. Она делает возможным возникновение когнитивных отношений. Один из аргументов Мейза против репрезентационизма состоит в том, что ничто не может иметь отношения, имманентные себе или внутри себя, коль скоро объект познания находится вне нервной системы. «Осознаваться, быть познанным – это отношения, а отношение может иметь место только между двумя и более элементами».

Прямой реализм утверждает, что когниция в определённой мере доступна прямому наблюдению. Согласно Мейзу, воспринимая поведение организма, мы воспринимаем некоторые из его когниций. Например, описывая чьи-то действия, такие как открывания двери, мы предполагаем, что движения этого человека направляются его восприятиями.

Развивая доводы Мейза в пользу прямого реализма Мишел (1988) утверждает, что репрезентация не может быть имманентной или внутренней; сама по себе репрезентация не способна содержать смысл, ибо это логически невозможно, и здесь нельзя прибегнуть ни к каким эмпирическим доказательствам, «ибо не может быть какого-либо эмпрического подтверждения логически несообразной теории. Поскольку когнитивная репрезентация требует внутреннего источника, которого она лишена, а внутренние репрезентации компьютера не обладают смысловыми значениями, Мишел отвергает аналогию, которая превращает человеческий мозг в информационный процессор, подобный компьютеру.

Прямой реализм делает упор на идентификацию событий, которые составляют необходимые и достаточные условия для возникновения когниции в различных обстоятельствах, Это позволяет, заявляют реалисты, непосредственно наблюдать когницию в поведении и, следовательно, трактовать её как зависимую или независимую переменную. И это происходит, «когда телесные движения чувствительны к полному пропозиционному содержанию средовых ситуаций».

Ранцен (1993) рассматривает вопрос когнитивной ошибки как центральный для полемики между прямым реализмом и репрезентационизмом. Поскольку репрезентационисты полагают, что мозг конструирует знание из несовершенных элементов информации, получаемых от органов чувств, они заключают, что мы познаём мир только в этой косвенной и сконструированной форме, со всеми её ошибками. Учитывая наличие прецептивных ошибок, как же тогда можно доверять прямому реализму? Как он может объяснять ошибки? Галлюцинации и бред? Согласно Ранцену, мы познаём не символы или репрезентации, а реальные ситуации, существующие независимо от нашего знания их. Ошибка – это не ошибочная когниция, а отсутствие когниции. Он считает, что ошибки происходят, когда индивидуум лишён возможности познавать, ему недостаёт когнитивной способности. Которой требует ситуация, или ситуация перекрывает доступ к какому-то факту, который нужен индивидууму.

Мишел подмечает сходство прямого реализма с теорией экологического восприятия Гибсона, которая также постулирует прямую связь между познающим и познаваемым и отвергает любые допущения о посредничестве через когнитивные репрезентации. Этого положения также придерживаются феноменологическая психология Мерло-Понти, интербихевиоральная психология Кантора, оперантный субъективизм Стефенсона, диалектическая психология Ригеля, анализ поведения Скиннера и вероятностно-эпигенетическая психология Куо.

Лекция 16. Экологическое воприятие/ экологический реализм/ кологическая психология

Потребовались годы напряжённой работы, чтобы трактовка восприятия у Гибсона эволюционировала от традиционно менталистской до экологической. Гибсон считает, что поскольку мы можем использовать только воздействия света на среду, но не сам свет, традиционное допущение об ощущениях света, преобразуемых в психические образы восприятия, лишено основания. Мы воспринимаем не стимулы, а условия среды; мы не воспринимаем ощущения, не слышим волосковые клетки улитки и не ощущаем на вкус вкусовые почки. Точно так же, нейроны не передают и не анализируют сообщения или информацию. Нервный импульс не конкретизирует, пришёл ли он от глаза, уха, носа или от другого рецептора. Не существует никаких сигналов или сообщений и никакого отправителя или получателя, который требует бесконечного множества интерпретаторов. Информация имеется в наличии и доступна. Мы не создаём и не преобразуем её.

Кроме того, образы на сетчатке – это миф. Любой такой образ отображал бы наклонившийся мир, когда мы наклоняем свою голову. Мы воспринимаем мир непосредственно, а через «картины на сетчатке, нервные картины или умственные картины. Восприятие не разделяет прошлое и настоящее – оно непрерывно. Оно не требует памяти, ума, когнитивной способности илиобработки информации головным мозгом.

Оспаривая утверждения эмпириков (ассоцианистов), Гибсон доказывает, что наши восприятия – это не матрица, которая состоит из обособленных точек, не удерживаемых вместе с помощью ментального клея усвоенных ассоциаций. И точно так же, бросая вызов нативистам (гештальтистам и другим), он отрицает, что подобную матрицу скрепляет какой-то таинственный врождённый процесс. Скорее, считает он, мы воспринимаем некую иерархию, а не матрицу. Оптический строй полностью заполнен – а не состоит из «отдельных пятен». – причём более мелкие компоненты запооняют более крупные в иерархии.

Обычно предполагают, что на сетчатке получается двухмерный образ, а недостающее третье измерение должно быть восстановлено в головном мозге при помощи соответствующих «признаков». В противоположность этому Гибсон доказывает, что мы видим трёхмерное пространство благодаря «отношениям, в которых находятся поверхности друг с другом и с земной поверхностью». Восприятие происходит не в уме и не в головном мозге, а в живом наблюдателе.

Элеонора Гибсон (жена Джеймса Гибсона), видный специалист в области психологии развития, распространила концепцию своего мужа, в сочетании с собственными идеями, на процесс развития.

Лекция 17. Энвайроментальная психология

Энвайронментальная психология зародилась в 1960-х годах, но название вошло в употребление в 70-х, когда исследователи привлекли внимание к влиянию на человеческое поведение среды, сконструированной людьми. Согласно Голахану (1982), исторические корни энвайронментальной психологии уходят в исследования, проводившиеся в 50-х годах Баркером и Вригтом. В 1960-х годах факультеты психологии начали вводить курс энвайронментальной психологии, после чего последовали программы, расчитанные на присуждение учёных степеней (распределены по факультетам психологии, географии, архитектуры, социологии, природных ресурсов).

Энвайронментальная психология занимается такими темами, как восприятие среды, уединённость, перенаселённость, страх перед преступностью, шум, температура и загрязнение окружающей среды. Личное пространство и территориальность, проектирование зданий, мебели, игровых площадок, стресс, защита окружающей среды и т.д. Она отыскивает способы, какими люди могут реагировать на среду, контролировать её или лучше её проектировать, с тем. Чтобы повысить благосостояние человека.

Энвайронментальная психология изучает взаимосвязи между поведением и сконструированной или естественной средой.

Оперантное обусловливание также придаёт особое значение влияниям среды на поведение. Его роль в энвайронметальной психологии включает исследования, показывающие, как оперантное обусловливание может способствовать уменьшению замусоривания окружающей среды, сохранению водных и энергетических ресурсов, внесению изменений в пищевой рацион и т.п.

Например, исследователи продемонстрирвоали, что взрослые плохо понимают потребности детей в игре и проектируют игровое пространство, основываясь на ложных допущениях (Бишоп, Петерсон, 1971). Игра служит удовлетворению множества потребностей, таких, как социализация в обществе сверстников, высвобождение энергии, исследование окружающей среды, разговор и проигрывание ситуаций с помощью воображения и творчесок йспособности. Стационарное оборудование может удовлетворить эти потребности только частично.На типовое оборудование игровых площадок, такое как качели, горки, устройства для лазания, приходится лишь небольшой процент игрового времени. Наиболее популярны такие компоненты каждой площадки, которые обеспечивают максимальную свободу игры, особенно для детей старшего возраста, которые чаще других компонентов использовали игровой домик.

Важнейшей энвайронментальной проблемой является безопасность детей (Гарлинг, 1981). Здесь следует прислушиваться к мнению, детей, родителей и инженерных психологов.

Важным является проявление внимания к энвайронментальной поддержке проектов, адресованных женщинам. Сюда относятся местные центры бытового обслуживания, городское строительство, призванное облегчить женский труд, вынашивание и воспитание детей.

Лекция 18. Эволюционная психология

Эта система заимствует одну из своих основных посылок из событий эволюции, а другую – из конструктов когнитивной психологии. Из эволюционной биологии берётся принцип естественного отбора (закрепление какой-либо особенности). Из когнитивной психологи берётся конструкт ментальных механизмов, которые обрабатывают информацию таким образом, чтобы реализовать желания, влечения, предпочтения и т.д., которые, в свою очередь, как предполагается, вызывают определённое поведение. Согласно эволюционной психологии, отбираются не образцы поведения, а ментальные механизмы или инстинкты. Эти механизмы специфичны для определённого вида и вызывают у этого вида соответствующее поведение. Наблюдаемые закономерности в поведении заставляют эволюционного психолога искать эволюционирующие психологические механизмы, которые лежат в основе поведения.

Например, наблюдение, показывающее, что мужчины ведут более беспорядочную половую жизнь, чем женщины, может подтолкнуть к поиску адаптивного механизма, который заставляет мужчин искать множество партнёрш, и контрмеханизма, который заставляет женщин искать одного партнёра. Так, в типичной среде наличие множества партнёров повышало шансы мужчин на репродуктивный успех, а их предпочтения в пользу множественности отбирались как мозговой механизм. Та же самая типичная среда могла предоставлять женщинам большие возможности в моногамных отношениях, которые обеспечивали стабильную семейную ситуацию, необходимую для воспитания детей до репродуктивного возраста и, тем самым, для продолжения своей линии наследования. Подобные ментальные механизмы могли отбираться и передаваться из поколения в поколение.

К примеру, Данбар (1996) заявляет, что разговоры являются заменой груминга, который практикуют приматы. Эти животные удаляют друг у друга из шкуры грязь, спутанные волосы и кусочки омертвевшей кожи. Согласно стандартной интерпретации, эта активность способствует сплочению группы. Данбар считает, что у людей ей на смену пришёл язык. Происхождение языка, особенно разговоров, не связано с задачей собирания пищи или охоты. Это связующий социальный компонент.

Туби и Космидис (1992) утверждают, что в психике/головном мозге всех людей формируется большое количество стандартных схем, специализирующихся на выполнении определённых задач. Эти «домен-специфичные» механизмы обусловлены биологической эволюцией и «генерируют поведение», адекватное среде. Поскольку эти механизмы эволюционировали на протяжении миллионов лет жизни охотников-собирателей, они зачастую не слишком хорошо соответствуют нынешним потребностям; но вследствие их огромного количества люди имеют множество возможностей выбора, что обеспечивает большую гибкость. Согласно сторонникам этой системы, в современном мире сложных технологий, бизнеса и коммерции эгоистичный способ функционирования генов часто скрыт за слоями поведенческих паттернов.

1Куттер П. Современный психоанализ.- СПб.: "Б.С.К.", 1997.- 351с.

2Смит Н. Современные системы психологии. – СПб, 2003. – 348 с.- С. 146 – 147.

3Впоследствии он вынужден был оставить и свой пост в университете, и свой приход, не желая принять доктрину о папской непогрешимости, провозглашённую в 1870 г.

Честное слово, я и не подозревал, что вот уже более сорока лет говорю прозой.

Господин Журден, герой Мольера.

Феноменологический подход реже других упоминается среди всех остальных. Поведенческий - на слуху, психоаналитический или психодинамический - нередко, когнитивный - знаем. А по факту, именно феноменологический подход в поле практической психологической психологии является наиболее распространенным. Он используется повсеместно, но кажется настолько естественным, что мы не понимаем его как подход...

Феноменологический подход - подход, рассматривающий и описывающий содержание сознания: что я у себя в сознании вижу и как я это переживаю. Или: как ты это видишь, как ты это понимаешь и переживаешь. В феноменологическом подходе важно не поведение, не что человек делает, а что он при этом чувствует, видит, думает и переживает: содержание воспринимающего и переживающего сознания.
Феномен - это и ощущение, и восприятие, и представление, и мысль. Изначально феноменологический подход родился в недрах философии, его создатели - Ф.Брентано и Э.Гуссерль, но настоящий расцвет феноменологический подход получил в поле практической психологии. Развивая феноменологический подход, сами философы все больше и больше перемещаются на поле психологии, известное эссе философа Ж.-П.Сартра "Очерк теории эмоций" более всего интересно именно феноменологическим подходом при анализе эмоций.

Феноменологический и поведенческий подход

Феноменологический подход часто выступает как альтернатива поведенческому подходу, где главным является "что в поведении есть" и "что мы в поведении изменить хотим".

"У меня произошло просветление!" - "Что это такое? В чем это конкретно выразилось?" - "Просто я все поняла и у меня теперь все изменилось!" - "Что ты с этим собираешься делать?"- "Тут не надо ничего делать, это надо просто прожить! Это вообще нельзя описать, это надо почувствовать!" - иллюстрация непонимания между представителями этих двух подходов.

Другая бытовая иллюстрация столкновения поведенческого и феноменологического подходов. Жена за столом жалуется, что в коридоре перегорела лампочка. Муж срывается, чтобы лампочку заменить, жена его останавливает: "Не нужно никуда бежать и менять перегоревшую лампочку, мне нужно об этом просто поговорить!"

Ей важнее побыть с ним и с переживанием, а реально в коридоре достаточно светло и без этой лампочки...

Проявления феноменологического подхода в практической психологии

Извесный всем гуманистический подход - это в первую очередь феноменологический подход. Как пишет А.Пузырей,

"Роджерс в своей работе практикует, по сути, уже особую версию феноменологии - феноменологию инициального опыта. Извлечение опытов» которой требует не только решительного «выламывания» из «прокрустова ложа» характерного для научной (да и для самой практической) психологии позитивистски ориентированного мышления, но также, и в не меньшей мере - радикальной трансформации самой классической гуссерлевской феноменологии, дабы она могла быть состоятельной перед задачей полноценного извлечения опытов терапевтической работы, подобной роджерсовской (равно как и - юнговской, или дюркхаймовской, или минделовской), то есть извлечения их именно как инициального опыта - опыта радикальной трансформации человеческого существа, опыта, дающего место рождению Нового человека в нем" (Из письма А.Пузырея о К.Роджерсе").

Гештальт-психология также продолжение и выражение феноменологического подхода. Гештальт-подход в психотерапии основывается на феноменологическом подходе, хотя нередко добавляет и психоанализ , и психодинамический подход .
"Проблема есть то, что клиент переживает как проблему. Если объективно не изменилось ничего, но для клиента нечто перестало быть проблемой - терапевт выполнил свою задачу. Если клиент теперь энурезом не мучается, а гордится - работа сделана".

Зарисовка из жизни. Школьница седьмого класса вздыхает и жалуется: "Я чувствую, у меня сегодня гемоглобин понизился..." - Она чувствует и убеждена, что чувствует именно гемоглобин и что он именно понизился (и переживает это как проблему), при том что как либо внятно даже сформулировать, что такое гемоглобин, она не может. Это есть в ее сознании, и это ей достаточно.

Терапевтическая сессия в гештальт-подходе обычно завершается вопросом терапевта: "Для вас вопрос закрылся?" Это вопрос не о выводах, не о поведении, не о физическом самочувствии клиента, это вопрос к субъективному переживанию бывшей проблемы.
НЛП во множестве терапевтических процедур действует в рамках феноменологического подхода. Разговоры с собственным бессознательным, изменение визуальных субмодальностей - типичные примеры феноменологического подхода.

Смотри также Упражнения "Остановка внутреннего диалога", "Ресурс-нересурс", рефрейминг , техника "Разрешение конфликта - визуальное сдавливание" и аналогичные.

Психосинтез можно отнести как к психодинамическому, так и к феноменологическому подходу. Сам психосинтез считает себя психодинамическим подходом, поскольку нацелен на разрешение конфликтов между различными группами сознательных и бессознательных сил пациента. Если же субличности рассматривать только как метафоры и модели, как феноменологические элементы сознания клиента, созданные творчеством и внушением психотерапевта, то психосинтез оказывается чисто феноменологическим подходом.
Синтон-подход работает преимущественно в рамках поведенческого подхода , но использует элементы и феноменологического подхода. Это касается работы с. Анализ и конструирование метафор - действенное средство влияния на внутренний мир личности.
Опасности феноменологического подхода связаны с тем, что под ним практически нет никаких оснований, никакой доказательной базы. Это как кисть художника с ведром краски - в руках мастера она сделает помещение прекрасным, кисть и краски в лапах обезьяны - стихийное бедствие. Феноменологический подход нередко подталкивает клиента к фантазиям, никак не связанным с его реальной жизнью, вовлекает в самокопание, погружает в иллюзии, является причиной многих психосоматических нарушений.

Женщина придумала, что она больна, нарисовала свою болезнь, поверила в свою болезнь. Результат - женщина больна.

Пожалуй, из всех представленных выше подходов феноменология охватывает наиболее подвижную, динамическую, «хаотическую» сторону смысла и смыслообразования. Если экзистенциальный подход в диаде «бытие – сознание» акцентирован на бытии (существовании, жизни индивида) и в нем видит источник смыслообразования, причем бытие включает и сознание, т.е. «смысловую матрицу», то феноменологический подход обращен прежде всего к феноменам сознания, выходя за его индивидуальные аспекты и пересекаясь с экзистенциализмом в точке «индивидуального существования личности», в жизненном контексте сознания индивида. Анализу подвергается игра свободного сознания, его парадоксы.

Обратим внимание на то, что помимо обращенности феноменологии специально к сознанию как к смысловой субстанции личности и к его глубинным проявлениям, феноменологический подход имеет и еще одну особенность. Если в других подходах: культурологическом, аксеологическом, экзистенциальном – смысл рассматривается со стороны содержания сознания (вспомним: «актуально сознаваемое содержание», «контролируемое содержание»), то предметом интереса феноменологии является, как подчеркивалось по другому поводу, динамика, движение смысла, подобно тому, как в герменевтике и семиотике тексты рассматриваются не как смыслы в их жизненной или иной значимости, а как носители смыслов. Феноменология противостоит теории процессов, имеющей дело с функционально-структурированной динамикой чего-либо. В поле ее внимания непроцессуальная, непредзаданная динамика сознания, познание таких его феноменов, как инсайт (озарение), явление знания сознанию, ощущение близости истины, предчувствие, ожидание, ясность сознания и другие его смысловые проявления. Как можно понять из сказанного, в феноменологическую сферу человека входят не только сознание и осознаваемые смыслы, но и то, что находится, выражаясь словами Асмолова, «по ту сторону сознания» – подсознание, надсознание, сверхсознание, предсознание, питающие сознание (например, неосознаваемые смысловые установки), хотя главным при этом остается, естественно, сознание.

Обнаружение истоков сознания в бытии человека, в его жизненном мире, в значащей части сознания не лишает феноменологию ее обращенности прежде всего к сознанию как к самодостаточной субстанции человека, его поистине неожиданным, внезапным проявлениям, смысловым парадоксам.

Феноменологически смыслообразующая основа учебной деятельности может быть представлена следующим образом:

1. Феноменология предписывает ориентацию учебного процесса не на предметное бытие учащихся и их мыслительную деятельность как его отражение, а на сознание учащихся, а также других феноменологических зон – интуиции, переживаний и др. Направленность обучения на сознание и пограничные с ним контуры субъектности детей является предпосылкой смыслового обеспечения учебной деятельности учащихся и акцентирует внимание учителя на использовании адекватных этому дидактических средств: цветодидактики, музыкально-световых эффектов, виртуальной реальности.

2. Феноменология содержит материал, помогающий осмыслить организацию подлинно творческой, креативной деятельности учащихся. Творчество учащихся как их свободное самовыражение представляет собой не что иное, как самодвижение смыслов, такие их феноменальные проявления, следствием которых являются новые смыслы, расширение прежних, возникновение дополнительных смысловых оттенков. В творческих актах учащихся легко усмотреть как леонтьевское «поведение смысла», так и гуссерлевскую «феноменологию сознания». Послед­нее переакцентирует внимание с традиционной «организации творческой деятельности учащихся», а по существу – с ее заорганизованности, на выявление духовных интенций детей, их психологическую и дидактическую поддержку, создание условий для их саморазвития и духовного обогащения.

3. Феноменология, исходя из интенциального сознания, интенции как единицы «человеческого измерения» и глубинного отношения ребенка как субъекта его жизненного мира и значащих для него объектов этого мира, позволяет заявить о необходимости ограничения «виртуальных, а не жизненных» (по Гуссерлю) миров. С одной стороны, эти миры обращены к таким паттернам детской психики, которые в других, «обычных» условиях оказываются незадействованными. С другой стороны, виртуальная реальность, будучи вставленной в учебный процесс, представляет, как свидетельствуют современные исследования, исходящие из феноменологических представлений, «остановленную», «прерванную» интенцию. Учебный процесс с позиций реального бытия человека, «смысловых единиц жизни», а значит, смыслообразующих результатов, оказывается ущербным, не говоря уже о его «здоровьесберегающем» предназначении, однако вскрытая феноменологическая динамика показывает направление реформирования образования с учетом ориентации на смысловое развитие личности.

Синергетический подход

В отличие от предыдущих подходов, изначально характеризуемых непосредственной гуманитарной направленностью, синергетика (гсвоим появлением обязана естественно-научной культуре. Будучи наукой о способах и закономерностях самоорганизации сложных систем, синергетика не могла не выйти на проблему возникновение «порядка из хаоса» в самом человеке.

Синергетика содержит и более конкретный, не теряющий при этом методологической основы механизм перехода от хаоса к порядку, от неупорядоченного множества элементов, через их самоорганизацию, к системе. Не всякое будущее осуществимо – об этом говорит закон ограничения взаимодействий. Будущее присутствует в настоящем и тем детерминирует его. Хаос – возможность взаимодействия всего со всем, невозможность такого взаимодействия – гарантия порядка, т.е. основа самоорганизации». Самоорганизующаяся система отличается открытым характером, нелинейностью саморазвития, действием по внутренним побуждениям.

Реальный инструментарий становления системы из хаоса и ее последующего развития включает, во-первых, расширение пространства выбора. Эволюция органического мира, например, в синергетике определяется как «последовательное освобождение живых организмов из-под власти среды». Аналогично этому, «свобода выступает как родовой признак человека, а историческое развитие общества рассматривается как последовательное расширение “объема” свободы».

В сопровождающей учебный процесс «свободе выбора» выбор, как правило, является множественным и определяется преимущественно смысловой значимостью для ребенка изучаемых реалий. Открывающиеся ему смыслы «чего-то», предпочтение, в соответствии с его матрицей сознания, одних из них и отторжение других – свидетельство синергетической природы смыслообразования учащихся.

Во-вторых, «в рамках синергетики рассматривается принцип порабощения... принцип подчинения одних степеней свободы, параметров состояния другими... Принцип порабощения степеней свободы позволяет системам контролировать не множество величин, а всего одну, тем самым делая возможными и гносеологию, и возможность предсказывать и жить в изменяющемся мире» . В психолого-педагогическом плане функцию «всего одной величины» могут выполнять, например, «смысловые единицы жизни», предельные смыслы, базовые ценности культуры. Педагогическое управление, опирающееся на подобную синергетическую закономерность, наполняется конкретным содержанием смыслового свойства.

В-третьих, в стохастических, включая периферийные, зонах системы по отношению к детерминированному центру в силу различных обстоятельств могут самоактуализироваться такие точки, которые в состоянии «искривить» закономерную линию развития, «заставив» процесс развиваться в другом направлении и иначе. В психосинергетике, в частности, подчеркивается, что детство ребенка столь многообразно и неповторимо, «феноменологично», что при неосторожном прикосновении к нему может возникнуть незначительная, на первый взгляд, смысловая установка, которая, опять же, при определенных (точнее было бы сказать, неопределенных) обстоятельствах, может потянуть на себя все развитие.

В-четвертых, согласно синергетике, самоорганизация осуществляется, если система сильнонеравновесна. В результате неустойчивое равновесие оказывается минимальным, и сведение его к этому уровню является показателем развития системы. С фактом притяжения в условиях неравновесных систем, обосновываемым в синергетике, мы связываем факт «смыслового притяжения» в условиях смысловой неопределенности человека, смысловой «борьбы», в которой «побеждают» более значащие для него смыслы. В обучении синергетика смыслов, с их тяготением к более значащим, приобретает ту особенность, что этот процесс некоторым образом регулируется, несмотря на то, что синергетика ориентирует на предельные ограничения предзаданности. Важно таким образом организовать процесс смыслообразования учащихся, чтобы внутри этой организации все же имела место смысловая самоорганизация учащихся, становление смысловой основы личности в соответствии с синергетическими закономерностями.

Методологически актуальными для понимания закономерностей смысла и смыслообразования в учебном процессе являются и другие положения синергетики:

1. Новое возникает не из определенности, а из неопределенности. Данное обстоятельство определяет характер организации смыслотворческой деятельности учащихся в учебном процессе.

2. Становление и развитие чего-либо предполагают как постепенный, эволюционный, так и скачкообразный, взрывной путь. В контексте смыслообразования интерес представляет дидактическая технология, включающая резкое, острое смысловое столкновение.

3. Синергетика акцентирует внимание не столько на результатах, на «ставшем бытии», сколько на становлении, на «становящемся бытии». Она изучает «становящееся бытие» и содержит, на наш взгляд, значительный не только методологический, но и технологический материал, ценный для понимания смыслообразования как непрерывного, имманентного, постоянно становящегося процесса.

4. Синергетика, словно расширяя границы феноменологии, обращает внимание на природные парадоксы, например на случаи неравенства, несовпадения причины и следствия, когда в случайных обстоятельствах выпавший из-под ноги небольшой камень вызывает лавину огромной энергетической силы. Не вполне корректно проводить подобную параллель в сфере психологии смыслообразования учащихся, но аналогичные факты встречаются и здесь, и синергетика нацеливает на их научное осмысление.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-08-20

УДК 37.0.001.76+373.1

ОСОБЕННОСТИ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОГО ПОДХОДА В ОБРАЗОВАНИИ СЕГОДНЯ

Т.Н. Корнеенко

В статье рассмотрены особенности феноменологического подхода к образованию. Феноменологический подход, учитывающий бытийную составляющую человека, в том числе и в познавательной деятельности, является основным в педагогическом процессе. Доказательством того служит то, что «человекоразмерный концепт» выступает основой в выстраивании отношений в обществе. Показаны отличительные особенности логического и феноменологического мышления в процессе обучения.

Ключевые слова: феноменология, феноменологический подход, образование, личность, мышление.

Сегодня мир сталкивается с проблемами, которые с каждым годом все более усугубляются. Участившиеся экологические проблемы: таяние ледников, опустошение плодородных земель, изменение среднегодовой температуры Земли, участившиеся катастрофы: землетрясение, извержение вулканов, - все это, лишь некоторые из них. Расширяющееся информационное пространство помимо положительной стороны влечет за собой и зависимость человека от информации, от плодов своей деятельности. Наконец, утрачивается связь между людьми, между поколениями, нарастает отчуждение, что говорит об опустошении человека. Все это свидетельствует о духовном кризисе человека.

Отметим, что кризисные явления сегодня проявляются и в методологии таких фундаментальных наук как естественные. Суть кризисных явлений состоит в том, что процесс научного познания не может строиться так, как строился раньше, - только на основе методов рациональной индукции. Российский философ В.С. Степин выделил одну из особенностей «постнеклассической» науки, а именно субъектную обусловленность результатов научного познания. Это значит, что сегодня процесс познания мало напоминает «беспристрастное чтение законов природы», поскольку его результаты обусловлены влиянием познающего субъекта.

Полагаем, что все названные проблемы выступают следствием духовного кризиса, которым в какой-то степени пронизана и система образования. Так, погоня за внешними формами (компьютеризация образования) при прежнем содержании образования, в том числе и при прежнем подходе к образованию, тормозит или, говоря более резко, отрицательно влияет на развитие личности школьника.

Познавательная деятельность является основной в школе или в вузе. Следовательно, изменения в сфере образования, должны касаться подходов к процессу познания. Российский ученый Г.Г. Шпет отмечал, что «...мы не только видим и охватываем, но и разумеем видимое и охватываем». «Разуметь» видимое означает видеть и осмыслять познаваемое как феномен. Так, в историко-педагогической литературе можно выделить те, в которых подчеркивается многозначность процесса познания: процесс познания - не механическая рецепция (А. Дистервег); учиться - означает самому у себя находить (П.Ф. Каптерев); знание не сообщается переливанием из сосуда в сосуд (С.Л. Рубинштейн); субъект познания не только проявляется в акте познания, но и созидается, изменяется в нем (С.Л. Рубинштейн, В.П. Зинченко). Все названные положения предопределяют развитие нового подхода в мышлении учащегося - феноменологического.

Выделим какие основания феноменологии позволяют говорить о ней как о науке, на которую надо ориентировать образовательный процесс. Во-первых, это неполнота существующих подходов к развитию мышления или познавательных способностей на сегодняшний день. Так, опора на деятельностный, проблемный, или задачный подходы в обучении позволяют развиваться только одной стороне личности. Например, задачный подход предполагает собой предельную конкретность в постановке задачи, что противоречит принципу бесконечности познаваемого. Проблемный подход позволяет развить познавательную активность учащегося, но его использование ограничено как временными рамками, так и узостью конкретных вопросов перед учащимися, касающихся в основном предметной сферы. Размышления учащегося при этом не затрагивают сферы его бытия. Г.Г. Шпет пишет о том, что «. наука со времен Платона оказалась неполной, в том смысле, что она не обратила внимание на бытие самого познающего субъекта» . Таким образом, феноменологический подход в развитии человека становится определяющим, поскольку именно он позволяет обращать внимание на бытие познающего субъекта (причем, не только обращает, а берет за основу), основывается на методах интуиции, переживания, прояснения, индукции и редукции , на которые в случае развития интеллектуального мышления стараются не обращать внимание, или

обращают, но не полностью.

Во-вторых, при опоре на феноменологический подход в образовании, происходит более полное развитие и задействование в образовании жизненного мира учащегося. Так, Г.Г. Шпет отмечает, что «.. .ни чувственный опыт, ни рассудок, ни опыт в оковах рассудка, нам жизненного и полного не дает... Но, сквозь пестроту чувственной данности, сквозь порядок интеллектуальной интуиции, пробиваемся мы к живой душе всего сущего, ухватывая ее в своеобразной интуиции..», которая дает «уразуметь подлинное в его подлинности, цельное в его цельности, полное в его полноте» . Г. Гуссерль говорит о том, что заменяя вещи моделями, разум лишается смысложизненного измерения, или формализуется.

В-третьих, феноменологический подход предполагает собой, что в нем более полно происходит естественное раскрытие человеком самого себя, своей субъективности. Г.П. Звенигородская отмечает, что субъективность выступает «методологическим основанием для изменения организации педагогического процесса» . Раскрытие субъективности происходит в том числе и через апеллирование в процессе обучения к тем способностям, которые при феноменологическом подходе выступают определяющими. Так, П.Ф. Каптерев говорит о том, что способность к наблюдению, к правильному выражению своих впечатлений гораздо более значат в развитии человека, чем даже искусство писать, или математические способности. К. Ясперс отмечает, что для человека важны не только способности к языкам или к математическому мышлению, а готовность к духовному постижению.

В-четвертых, отечественными психологами (В.П. Зинченко, Д.А. Леонтьев, А.К. Осницкий, В.А. Петровский) отмечается, что познавательная деятельность тогда эффективна для развития человека, когда закрепляется в его поведении. Закрепиться в поведении может не всякая деятельность. Так, опора на рациональность в образовании способствует закреплению окружающего в голове учащегося мира на уровне модели. Дело в том, что классическая рациональность в познании молчаливо допускает перенос знания из одной головы в другую. Предполагается, что учитель и учащийся приобщены к «одной и той же цели бытия» находятся в одномерном пространстве, - словом, находятся в пространстве монокультуры. Именно эти допущения и позволяют учителю думать, что при его объяснении учащийся сразу все понимает. Однако, по выражению М.К. Мамардашвили в этом случае присутствует и развивается человек-субстрат, в лучшем случае «.наделенный константными способностями познания, универсальными по всей сумме и в любом месте пространства» . Другими словами, в этом случае развитие сферы бытия человека существенно отстает от развития предметной сферы.

Между тем, опора на феноменологический подход в обучении, предполагает «включение» в процесс обучения бытийственной сферы человека, а не только эмоциональной, что будет способствовать видению новых смыслов познаваемого, углублению духовной деятельности человека.

Необходимость апеллирования к феноменологическому подходу в образовании становится очевидной, еще и потому, что цели образования получают новый смысл. Например, такие цели образования как обретение и развитие учащимся своего образа Я, вхождение его в окружающий мир, мир культуры, ценностей, постижение им смысла бытия, не могут быть раз и навсегда определенными человеком. Они меняются, пересматриваются, углубляются на протяжении всей его жизни. Поэтому, основная проблема развития человека связана с изменением самого себя. Она состоит в изменении траектории своего пути, «запуска себя по другой траектории», согласно внутренним основаниям. Отсюда такие цели в образовании как пробуждение духовности и саморазвитие, самосовершенствование на протяжении всей жизни сегодня становятся более значимыми для учащихся. А феноменологический подход, учитывающий бытие человека в процессе познавания, становится определяющим.

Между тем, можно говорить не только о феноменологическом подходе к познавательной деятельности, но и к образованию в целом. Сегодня концепт человекоразмерности выступает основным требованием, законом, к построению и развитию образовательного процесса. Л.А. Степашко отмечает, что понятие «человекоразмерность» выступает как «..«защита» природы человека в реальных условиях, как регулятив., предполагающий сообразовывать проекты реформ в области образования с возможностями и особенностями природы человека» . Ведь любой проект в сфере образования «имеет дело с исторически развивающейся системой, с включенным в нее человеком и человеческой деятельностью», поэтому понятие «человекоразмерности» является не только критерием развития педагогического процесса или «природных сущностных сил» человека, но и основанием выстраивания взаимодействия с учащимся. Это значит, что феноменологический подход, который лежит в основе взаимодействия, выступает мерою развития мышления учащегося, основанием развития его

субъективности и будет тем подходом, который выступает фундаментом реализации главнейшего концепта - человекоразмерности образования.

Центральным понятием названного подхода является слово «феномен». Опираясь на работы Э. Гуссерля, Г. Г. Шпета, К. Мерло-Понти, М.К. Мамардашвили, попытаемся выделить его психолого-педагогический смысл. Так, Э. Гуссерль говорит о том, что истинный процесс познания протекает в том случае, «если мы выключим все трансценденции» . Другими словами, все внешнее может отвлекать от истинного познания, мешать увидеть суть. Под внешним можно понимать не только внешний образ предмета (который закрепляется в сознании, а потому вступает препятствием в дальнейшем его понимании), но и общепринятое понимание чего-либо, перенятое от другого, а потому являющееся уже выхолощенным знанием, с ограниченным смыслом. М.К. Мамардашвили говорит том, что надо блокировать и нейтрализовать наглядности в наших рассуждениях, поскольку они «...мешают увидеть те зависимости и гармонии, которые не поддаются наглядному постижению и которые закрыты наглядностью нашего предметного языка» . По его мнению, необходимо, чтобы внимание человека сдвинулось от привычного содержания, «в горизонтали которого все точки заняты ментальными формациями - объектами внешнего мира». Отсюда феномен - это образование сознания, в котором нет универсальных связей с внешним миром. Это не представление объекта действительности и не мечта. Это некоторая замкнутая целостность, в котором выражен предмет действительности «как он есть». М.К. Мамардашвили обращает внимание на то, что феномен сознавания проявляется в случае «задействования всей души в каком либо действии, в котором выражено предназначение человека». Он возникает в ответ на реализацию во внешних условиях того впечатления, что выражает состояние человека. Отсюда следует, что феноменологический подход уходит корнями к онтологическим принципам, на которых основывается все образование: закон природосооб-разности, закон идеалосообразности, закон субъектности.

Таким образом, феноменологический подход в принципе отличен от ранее существовавших. Основная его особенность заключается в том, что он позволяет подходить к учащемуся не как к некоторой заданной целостности, а как к личности, обладающей собственной историей, могущей меняться, и имеющей для этого внутренние силы.

Для того, чтобы показать возможности феноменологического подхода, проанализируем его отличительные особенности в его сравнении с обычным интеллектуальным (логическим) мышлением. Под обычным мышлением мы понимаем «классически рациональное мышление», основанное на логических операциях анализа объектов внешней действительности - готовых моделей. Между тем, наше сравнение будет условным, поскольку в более общем случае логическое мышление выступает частным случаем феноменологического.

Г. Гуссерль анализируя особенности обычного мышления, приходит к выводу, что оно предельно. Так, для обычного логического мышления характерна ограниченность понимания сущности предмета, для него «неизвестное - горизонт известного». В то время как в феноменологическом мышлении не существует предела, поскольку оно обращено к опыту самого человека. Говоря опыт, мы подразумеваем совокупный опыт аккумулированных знаний, переживаний, отношений, восприятий человека. С этой точки зрения внутренний опыт человека беспределен, а новое знание, встраиваясь в структуру опыта, изменяет и обогащает его. Отсюда вытекает следующее различие. Так, при обычном способе мышление вещь представлена односторонне, точнее мы заранее предполагаем эту односторонность, поскольку стремимся отнести ее сущность к уже известным моделям. Феноменологическое мышление опирается на многообразие восприятия вещи, которое образует по выражению Э. Гуссерля в сознании человека «длящееся переживание» . Так, сущность познаваемого в принципе нельзя считать раз и навсегда заданным. Во-первых, потому что человек каждый раз не равен самому себе, а поскольку знание выступает частью опыта человека, то и результат его осознавания, понимания будет разным. Во-вторых, сам познаваемый предмет каждый раз разный, поскольку его восприятие зависит в том числе от внешних условий: освещения, расположения, запаха, цвета и т.п, что может вызывать разные слои осознания. Это значит, что познаваемый предмет «нюансирует», по выражению Э. Гуссерля, собственные переживания человека, что углубляет и расширяет сущность познаваемого.

Следующее различие связано с особенностью логического (обычного) мышления. Так, при обычном мышлении остается не задействовано фоновое поле: чувства и переживания либо совсем не представлены, либо представлены разрозненно и в лучшем случае сопровождают размышления, но не выступают их источником, как при феноменологическом мышлении. При феноменологическом познании фоновое поле как будто бы «является», что делает актуальными впечатления, обогащает и развивает рефлексивную деятельность.

Еще одно различие связано с тем, что обычное логическое мышление знаково. Иными словами, познаваемая вещь является знаком или этапом для дальнейшего познания. Об этом в своей книге размышляет М.К. Мамардашвили . Так, в этом случае молчаливо предполагается, что

субъект, размышляя, просчитывая в уме все возможные варианты, знает куда движется. Но просчитать он может лишь тогда, когда и познаваемый объект и он сам находятся в одном поле культуры -монокультуры. Однако, мир многообразен, а главной иллюзией и является то, что нас окружает пустое пространство . Между тем, феноменологическое познание бытийственно, в том смысле, что в этом случае затронута как сфера субъективности человека, так и постоянно присутствует возможность миру быть иным, чем на картинке, поэтому человек не просто автор (качество субъектности), а исследователь познаваемого.

Наконец, феноменологическое познание сущностно, а мышление, подверженное классическому рационализму останавливается на фактах. Однако из факта не следует его понимание, а понимание происходит если «сам человек устанавливается в качестве события в мире» , становится сопричастным миру. Это происходит потому, что по выражению М.К. Мамардашвиди, человек не мыслит линейно, а каждый раз «впадает» в мысль заново, так, что оно предстает событием для него (человека), в котором целостно затронут. Быть сопричастным модели мира, готовому (правильному) образу нельзя. Иными словами, феноменологическое мышление содержательно, то есть позволяет человеку устанавливаться в мире, согласно своим пережитым впечатлениям, а значит меняться в познании, быть иным, чем он был до этого.

Таким образом, познавательная деятельность может быть намного богаче, чем простое использование (анализ, синтез) ранее полученной информации, для будущего знания. В познании, прежде всего, закрепляется опыт: опыт переживаний, опыт рефлексии, опыт искания.

Из вышесказанного сделаем выводы. Феноменологический подход оказывает прямое влияние на становление и развитие субъективности человека, поскольку к ней аппелирует.

Существуют значительные отличия логического - линейного мышления от феноменологического. Главное их отличие заключено в подходе к Другому, окружающему миру, который может быть иным, своеобразным, может меняться. Э. Гуссерль отмечает, что познание начинается с опыта и остается в опыте. Эти слова означают, что познание начинается с опыта, означает, что в результате опытного познания (индивидуального созерцания) человек составляет образ о видимом им предмете и выделяет его сущностную характеристику. В этом смысле познание случайно, поскольку «.сам предмет в себе самом обладает своеобразием», а в результате «единичного вглядывания» постигается «одна сущность». В этом случае, вся совокупность своеобразий, целостность, единичность предмета остается «за кадром», остается непознанной. Поэтому для того, чтобы познание было полным, необходимо, чтобы оно «осталось в опыте». Необходимо, чтобы в результате следующих созерцаний этого же предмета в сознании человека возникали другие сущностные характеристики - и тогда постепенно складывалась целостная картина.

Наконец, феноменологический подход человекоразмерен, в том смысле, что созвучен принципам природосообразности, идеалосообразности и субъектности в обучении человека, а также учитывает каждый раз траекторию выбора развития личности.

In the article being shown features of phenomenological approach in the education. Today concept of human is basis of mutual relations in the society. The phenomenological approach is necessary in pedagogical process. It is takes into account emotional, volitional, subjective component in the cognitive activity of person. In the article being shown differences of logical and phenomenological thinking.

Key words: phenomenology, phenomenological approach, education, person, thinking.

Список литературы

1. Гуссерль Э. Идеи чистой феноменологии/ Э. Гуссерль. М.:Академический проспект, 2009.

2. Звенигородская Г.П. О феноменологии и рефлексии в образовании /книга для учителя: учеб. пособие /Г.П. Звенигородская.Хабаровск:, 2002.202с.

3. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности.СПб.: Азбука,2010.288с.

4. Степашко Л.А. Философия образования: онтологические, аксиологические, антропологические основания: учеб. пособие / Л.А. Степашко. Владивосток: ДВГУ,2008.248 с.

5. Степин В.С. Теоретическое знание М.: «Прогресс-Традиция», 2000. 744 с.

6. Шпет Г.Г. Явление и смысл/ Г.Г. Шпет.М.: Водолей,1996. 192с.

Корнеенко Т. Н.- кандидат педагогических наук ФГОУ ВПО «Дальневосточный государственный университет путей сообщения», кафедра «Физика», доцент, [email protected]