История Франции в XX веке

Третья французская республика [ | ]

Выборы в палату депутатов, происходившие весной 1902 г., создали в палате депутатов радикальное большинство. Правительство уже не нуждалось более в поддержке разнообразных элементов из разных республиканских партий: политика кабинета Вальдека-Руссо была оправдана избирателями. Тем не менее 20 мая Вальдек-Руссо совершенно неожиданно и для противников, и даже для сторонников заявил, что его кабинет подаёт в отставку, считая свои обязанности по умиротворению Франции исполненными. Попытки врагов кабинета объяснить эту отставку раздорами в самом кабинете оказались ни на чём не основанными. Ещё с меньшим правом можно было искать причину отставки в исходе выборов; в палате на 589 депутатов имелось 233 радикала и радикала-социалиста, 62 правительственных республиканца и 43 социалиста, которые не отказывали кабинету в своей поддержке. Таким образом правительственное большинство было обеспечено и отставка кабинета - в первый и единственный раз в истории третьей республики, - была безусловно добровольной. В том же мае месяце состоялась поездка президента республики, Лубе, в Санкт-Петербург. В конце мая французская колония Мартиника была поражена страшным извержением вулкана, считавшегося потухшим, и сильным землетрясением, которое разрушило почти все поселения острова. Погибло до 40 тысяч человек. 1 июня была открыта летняя сессия парламента. Палата депутатов избрала на пост президента радикала Леона Буржуа большинством 303 гол. против 267, поданных за прежнего президента, оппортуниста Дешанеля. Сформирование нового кабинета было поручено радикалу Комбу . Он взял себе портфель внутренних дел, а из старого кабинета сохранил только военного министра ген. Андрэ и министра иностранных дел Делькассе. Остальные члены кабинета: министр юстиции - Валле, морской министр - Камилл Пельтан , министр торговли - Трульо, земледелия - Мужо, колоний - Думерг (все пятеро - радикалы, или радикалы-социалисты), министр просвещения - Шомье, общественных работ - Марюэжуль, министр финансов - Рувье (последние трое - республиканцы). Делькассе и Рувье представляли в кабинете правое крыло республиканской партии. Социалисты, к которым в кабинете Вальдека-Руссо принадлежали Мильеран и Боден, в новом кабинете представлены не были; тем не менее, они входили в блок парламентских партий, который поддерживал кабинет Комба и во всё время деятельности кабинета представлял собой особую парламентскую организацию партий, построенную на федеративном начале, с постоянным общим комитетом.

Министерская декларация обещала отмену закона Фаллу, подоходный налог, двухгодичную военную службу, страхование рабочих от старости и болезней. Она объявляла войну националистам и клерикалам, но не касалась отделения церкви от государства, а выражала только намерение неукоснительно применять закон Вальдека-Руссо о конгрегациях . Тем не менее, католическая церковь поняла декларацию министерства как вызов и сразу начала мобилизировать свои силы против правительства. В свою очередь правительство уже в течение июня объявило о закрытии 135 школ различных конгрегаций. Конгрегации далеко не всегда подчинялись добровольно; закрывать их школы приходилось иногда при помощи вооружённой силы. Позже аналогичные меры принимались с большей осторожностью, но всё же вызывали противодействие и недовольство. Члены конгрегаций эмигрировали в Италию, в Бельгию и особенно в Испанию. Правительство, не колеблясь, увольняло чиновников за участие во враждебных ему манифестациях; в начале 1903 г. было уволено несколько генералов и полковников, жены и дочери которых приняли демонстративное участие в благотворительных базарах, устроенных духовными конгрегациями. Был отозван французский посол в Петербурге Монтебелло, настроенный клерикально, и заменён Бомпаром, сторонником политики кабинета. Прения в палате не раз принимали крайне бурный характер, но в результате правительство всегда получало одобрение большинством 70-120 голосов в палате и 50-70 голосов в сенате.

В ноябре 1902 г. север Франции был охвачен громадной забастовкой в угольных копях, но правительству, путём мирного вмешательства, удалось склонить обе стороны к уступкам и этим прекратить стачку. В конце 1902 г. мин-ство внесло в палату депутатов проект закона о преподавании, отменявший закон Фаллу. Право открытия учебных заведений предоставлялось только лицам с высшим светским образованием (по закону Фаллу достаточно было среднего, всё равно - светского или духовного); контроль над преподаванием предоставлялся светским властям, которые получали право закрывать учебные заведения. От лиц, открывающих учебное заведение, требовалось заявление, что они не принадлежат к неразрешённым конгрегациям. В силу нового закона подлежало закрытию до 10000 школ, содержимых духовенством, с общим числом учащихся: мальчиков - 350000 и девочек - 580000. Для восполнения создаваемого таким образом пробела правительство должно было озаботиться о немедленном открытии 1921 совсем новых школ и о расширении нескольких тысяч старых. Это возложило на плательщиков налогов бремя в 50 млн франк. единовременно и свыше 9 млн ежегодно, тогда как ранее соответствующие расходы падали на церковь и монастыри. В ноябре 1903 г. против правительства выступил в сенате Вальдек-Руссо, утверждая, что оно слишком сурово, не считаясь с обстоятельствами, проводит закон о конгрегациях. Речь эта привела в восторг противников кабинета, но большого влияния не имела; правительство сохранило и после неё своё большинство в обеих палатах. В июле 1904 г. закон о преподавании прошёл через обе палаты и вступил в силу; закон Фаллу окончательно пал. В январе 1905 г. правительство провело через палаты запрещение преподавать Закон Божий на бретонском языке. На отмену конкордата правительство, однако, не решалось, находя, что религиозное сознание народа не стоит ещё на надлежащей высоте. В сентябре 1903 г. открытие в Трегье памятника Ренану дало повод к клерикальным манифестациям: войска принуждены были отогнать от места торжества значительную толпу народа. В апреле 1904 г. из судов были удалены распятия и другие религиозные эмблемы.

Хотя министром иностранных дел оставался Делькассе, горячий сторонник франко-русского союза, но франко-русская дружба во время деятельности кабинет Комба несколько охладела. Франция сблизилась с Англией и Италией. В течение 1903 г. короли английский и итальянский посетили Париж; Лубе отдал им визит в Лондоне и Риме. Поездка Лубе в Рим (апр. 1904 г.) была актом не только международной, но и церковной политики: он не счёл нужным посетить папу, да и не мог бы сделать этого ввиду заявления римской курии, что одновременное посещение главы церкви и главы государства, лишившего папу его прав, возможно только для иноверного государя. В посещении короля итальянского, в Риме, президентом французской республики курия увидела оскорбление для себя и выразила свой протест официально. Французское правительство ответило отозванием своего посла из Ватикана (май 1904 г.). Тем не менее, папа медлил с отозванием своего нунция из Парижа. В июле 1904 г. папа уволил двух французских епископов, не получив на то согласия от франц. правительства. Тогда отозван был из Рима весь состав французского посольства, а папскому нунцию было сообщено, что его пребывание в Париже не имеет больше никакой цели. Дипломатические сношения между Францией и святым престолом были разорваны. Целый ряд епископских и священнических кафедр, ставших вакантными, не мог быть замещён вследствие невозможности соглашения между франц. правительством и курией. - Политическое сближение с Италией и Англией было завершено договорами о мирном третейском разбирательстве споров между ними; такие же договоры были заключены с Испанией, Швецией, Норвегией и Нидерландами. Другое соглашение между Францией и Англией касалось колониальных вопросов. Франция обязалась не требовать эвакуации Египта англичанами; Англия признала, что Франция имеет право охранять спокойствие и порядок в Марокко и оказывать марокканскому султану необходимую военную и финансовую помощь; в течение ближайших 30 лет Франция и Англия должны пользоваться в Египте и Марокко одинаковым торговым положением; для обеспечения свободы плавания по Гибралтарскому проливу в известной части Марокко не должно быть воздвигаемо приморских укреплений; по отношению к рыбной ловле у Ньюфаундленда Франция отказалась от предоставленных ей Утрехтским миром привилегий; в Сенегамбии зато произведено в пользу Франции исправление границ между французскими и английскими владениями, и Англия уступила Франции группу островов в устье Нигера; в Сиаме река Менам признана границей между сферами влияния Англии и Франции, и обе державы обязались не присоединять к себе Сиам; Англия отказалась от влияния на таможенное законодательство Мадагаскара. 6-го октября 1904 г. Испания признала франко-английское соглашение относительно Марокко. При соглашении с Англией не было обращено внимания на интересы Германии, имеющей известные претензии на Марокко. В конце 1904 г. начались, вследствие этого, пререкания между Францией и Германией, несколько пошатнувшие положение Делькассе. Между тем последний очень дорожил сближением с Германией: он допустил высылку из Франции эльзасца Дельсора, приезжавшего в Париж, чтобы устраивать митинги и читать лекции по эльзасскому вопросу. Движение вопроса о подоходном налоге замедлялось самим министром финансов, ни в чём не отступавшим от финансовой политики предыдущих кабинетов; выкуп жел. дорог государством он объявил несвоевременным. В 1903 г. было возобновлено дело Дрейфуса . Дополнительное его расследование было закончено только в июле 1906 г.: кассационный суд отменил приговор Реннского суда, признал Эстергази автором пресловутого бордеро и нашёл ненужным новое рассмотрение дела, в виду чего особым законом, проведённым через палаты, Дрейфус и его сторонник полковник Пиккар были восстановлены во всех их служебных правах. Этот исход дела не вызвал прежнего раздражения страстей: французский национализм, в той его форме, в которой он проявился в деле Дрейфуса, к этому времени более не существовал.

С целью низвержения правительства на сына Комба, исполнявшего при отце обязанности частного секретаря, было взведено клеветническое обвинение во взяточничестве. Против морского министра Пелльтана вёлся систематический поход, во главе которого стоял один из его предшественников по министерству, также радикал (но с ярко националистическим оттенком), Локруа. В этой борьбе выразились отчасти два противоположные взгляда на военно-морское дело: Пелльтан - сторонник мелких военных судов (миноносцев и контр-миноносцев), Локруа - броненосцев и крейсеров (Русско-Японская война неопровержимо доказала, что в этом споре был прав Локруа). Локруа утверждал, что Пелльтан ослабляет флот как непропорционально крупными тратами на мелкие суда, так и подбором служащих, при котором он более считается с политическими убеждениями назначаемых, чем с их пригодностью для дела. Такого же рода был поход и против военного министра Андре , несомненно, способствовавшего развитию в среде армии политического доносительства. Его заменил радикал-социалист Берто. В агитации против кабинета принял участие и бывший министр в кабинете Вальдека-Руссо, социалист Мильеран, обвинявший правительство в том, что оно из-за церковной политики забывает политику социальную. Из соединения клерикалов и националистов с социалистами и радикалами образовалась сплочённая и сильная оппозиция. При открытии сессии парламента в январе 1905 г. часть радикалов выставила кандидатом на пост президента палаты Поля Думера, принадлежавшего к радикальной партии, но участвовавшего в агитации против кабинета. Думер был выбран 265 гол. против 240, данных кандидату министерства, Бриссону. Через несколько дней, при обсуждении общей политики кабинета, он получил выражение одобрения большинством 289 голосов против 279. Недовольный таким ничтожным большинством, Комб подал в отставку (14 января 1905 г.), продержавшись у власти 2 года и 7 месяцев.

24 января 1905 г. был сформирован новый кабинет. Во главе его стал Рувье , оставшийся министром финансов. Из прежнего кабинета вошли в новый ещё Шомье, перемнивший портфель народного просвещения на юстицию, министр иностранных дел Делькассе, и военный министр Берто. Новыми министрами были: Этьен, министр внутрен. дел; Томсон, морской министр; Бьенвеню Мартэн, министр народного просвещения и культов; Дюбьеф, министр торговли, почт и телеграфа; Клюментель, министр колоний; Рюо, министр земледелия; Готье, министр публичных работ. Лица с ярко выраженной радикальной окраской (Комб, Пелльтан, Валле, Думерг) все, кроме Берто, вышли из кабинета; левая его сторона была усилена радикалами-социалистами Дюбьефом и Бьенвеню-Мартэном и радикалами Рюо и Клюментелем, но не в их руках были важнейшие портфели. В первой своей декларации кабинет Рувье обещал во всем существенном продолжать политику Комба. Церковная политика правительства изменилась очень мало, став разве несколько более мягкой. Внесённый м-вом проект отделения церкви от государства лишь немногим отличался от проекта, ещё раньше предложенного Брианом. Сущность закона, обнародованного в конце 1905 года, состоит в следующем: республика не признает, не оплачивает и не субсидирует никакой церкви. Начиная с 1 января 1906 г. уничтожается государственный бюджет культов, равно как и расходы на них департаментов и общин. В течение года движимые и недвижимые имущества церкви, со всеми лежащими на них обязательствами, передаются религиозным ассоциациям верующих. Имущества, раньше принадлежавшие государству, департаментам или общинам, возвращаются им по принадлежности, с обязательством в течение определённого срока отдавать их внаём ассоциациям верующих. Служителям церкви, прослужившим не менее 30 лет и достигшим 60-летнего возраста, обеспечивается пожизненная ежегодная пенсия из средств государства, в размере 3/4 их прежнего жалования; при возрасте низшем и при меньшем числе лет службы назначается пенсия в пониженном размере. Верующим предоставляется устраивать ассоциации, пользующиеся свободой отправления религиозного культа. Отделение церкви от государства вызывало нападки с двух сторон. Справа клерикалы нападали на него за отнятие у церкви привилегированного положения в государстве; в прекращении зависимости церкви от государства они видели нарушение свободы совести; церковные имущества клерикалы считали неотъемлемым достоянием церкви и посягательство на них называли грабежом. Слева, из социалистического лагеря, правительство подвергалось упрёкам в недостатке решительности и последовательности; указывалось на то, что так называемые церковные имущества приобретены церковью благодаря государству, и следовательно, могут и должны считаться общественным достоянием. - Закон о страховании лиц, живущих заработком, не был проведён при кабинете Рувье; законопроект о подоходном налоге этим кабинетом вовсе внесён не был. Значительно был увеличен состав флота, в виду того, что в 1898 году германский флот составлял только 1/4 французского, к 1908 г. должен составить уже 3/4, а в 1917 г. - превосходить его, если Франция не построит 24 больших боевых судна. - В феврале 1905 г. в Париже заседал международный суд, разбиравший дело о потоплении английских судов русской эскадрой (см. Гулльский инцидент). В конце апреля Париж вновь посетил английский король, в конце мая и начале июня - испанский, на жизнь которого было сделано покушение испанским анархистом, бросившим бомбу в его карету. Цусимская катастрофа (15 мая 1905 г.), подорвав русское могущество на море, оказалась невыгодной для сторонников руссофильской политики. 6-го июня 1905 г. место Делькассе занял Рувье, уступив портфель финансов Мерлу. Задачей Рувье, как мин. ин. дел, было уладить спор с Германией. Конференция, созванная с этой целью, собралась в Алжесирасе (в Испании) и в апреле 1906 г. выработала акт, признавший суверенитет марокканского султана, неприкосновенность его владений и экономическое равенство держав в Марокко. В действительности, однако, все внутреннее управление Марокко было поставлено под строжайший контроль европейских держав. Начальником полиции султан должен назначать офицера, рекомендованного ему швейцарским правительством. - Недовольство мерами, принятыми кабинетом против образования чиновниками синдикатов, выразилось в отставке военного министра Берто. Его место занял Этьен; портфель министра внутренних дел перешёл к министру торговли Дюбьефу, которого заменил Трульо, умеренный республиканец. 19 февраля 1906 г. истекал семилетний срок президентских полномочий Лубе, который решительно отказался от вторичной кандидатуры. 17 января президентом республики избран президент сената Фаллиер, получивший 449 голосов против 379, данных кандидату правой, президенту палаты депутатов Думеру. За Фаллиера вотировали не только все левые республиканцы и радикалы (между прочим, Бриссон и Буржуа), но и социалисты, с Жоресом во главе.

7 марта 1906 г. Рувье вышел в отставку; место его занял кабинет радикала Саррьена. Из старого кабинета перешли в новый военный министр Этьен, морской министр Томсон и мин. земледелия Рюо. Цвет кабинету придавали новый министр внутренних дел, радикал-социалист Клемансо, знаменитый крушитель министерств, впервые принявший министерский портфель, министр народного просвещения - независимый социалист Аристид Бриан (главный борец за отделение церкви от государства); министр иностранных дел - радикал Буржуа; министр торговли - радикал Думерг (не следует смешивать с Думером). Сам Саррьен, взявший себе портфель юстиции, стоял в политическом отношении как бы в центре кабинета. На правой стороне из числа новых членов кабинета стояли министр финансов Пуанкаре, министр колоний Лейг и министр общественных работ Барту. В состав кабинета вошли наиболее выдающиеся люди французского парламента: его не раз называли кабинетом шефов. Образование этого кабинета было таким же движением налево, как и выбор Фаллиера. Главным его делом было проведение закона о воскресном отдыхе, который на предприятиях, его не допускающих, может быть заменён отдыхом в другой день недели. Закон этот вызвал сильное недовольство буржуазии; тем не менее, он вступил в жизнь, хотя кое-где и нарушался. Когда русское правительство обратилось с просьбой о разрешении поместить во Франции новый заём, в кабинете произошло разногласие: Клемансо был решительным противником займа, но за него стояли Пуанкаре и Буржуа, и выпуск займа на французском денежном рынке был разрешён в апреле 1906 г. 6 мая 1906 г. произошли выборы в палату депутатов, переместившие центр парламентской жизни значительно влево. Из поданных 8 900 000 голосов на долю социалистов партийных выпало 970 000, социалистов независимых 160 000, социалистов-радикалов 3 100 000, радикалов 850 000, - итого левая получила 5 080 000 голосов; правая, считая и прогрессистов, не собрала их 3 600 000. Объединённые социалисты получили в палате 53 места, радикалы и радикалы-социалисты - 360. Все вожди левой вернулись в палату, в том числе и Жюль Гэд , забаллотированный в 1898 и 1902 гг.; только Поль Лафарг вновь потерпел неудачу (в борьбе с независимым социалистом Мильераном). Правая и националисты растеряли многих из своих вождей (напр Флуранса, Роша, Пиу). 19 июня открылась сессия парламента; президентом палаты депутатов был избран Бриссон. Положение правых членов кабинета делалось затруднительным. В октябре Саррьен ввиду невозможности примирить разногласия в кабинете подал в отставку. Новый кабинет был сформирован Клемансо 26 октября 1906 г. Из старого кабинета перешли в новый с теми же портфелями сам Клемансо, Томсон, Барту, Рюо и Бриан. Портфель юстиции получил Гюйо Дессен, портфель иностранных дел - Пишон, финансов - Кальо, торговли - Думерг, колоний - Миллиес Лакруа (не смешивать с Эд. Локруа, бывш. морским министром), военное министерство - генерал Пиккар, до тех пор не участвовавший в парламентской жизни, известный своей ролью в деле Дрейфуса. Вновь создано особое министерство труда и социальных мероприятий, во главе которого стал Вивиани. В кабинете таким образом было два независимых социалиста (Бриан и Вивиани), три радикала-социалиста (Клемансо, Пишон и Думерг), пять радикалов (Дессен, Кальо, Пиккар, Лакруа, Рюо) и два республиканца (Томсон и Барту). В прочитанной 5 ноября в палатах декларации министерства было сказано, что правительство будет охранять мир, не забывая, однако, что мир между цивилизованными народами покоится на военной силе. Во внутренней политике правительство будет укреплять демократию; это поведёт к тому, что отдельные случаи проявления государственной власти примут более умеренные формы. Будет внесён проект реформы военных судов: рассмотрение преступлений против общего права будет передано общим судам, а дисциплинарное производство - обставлено всеми необходимыми гарантиями. Правительство намерено провести в жизнь закон о страховании рабочих, усовершенствовать законы о профессиональных союзах, установить прогрессивный подоходный налог. В январе 1907 г. депутатом Фланденом внесён проект закона о свободе публичных собраний, которым отменяется обязательность предварительного заявления о собрании полицейским властям; этот проект встретил правительственную поддержку. Старания русского правительства заключить во Франции новый заём встретили противодействие Клемансо и Кальо; последний прямо заявил в палате депутатов, что о русском займе, не утверждённом Государственной Думой, не может быть во Франции и речи. Во время стачек кабинет сначала обнаруживал редкое во Франции беспристрастие, но в 1907 г. пошёл в этом отношении по дороге своих предшественников. Проявившееся среди чиновников стремление к образованию синдикатов показалось кабинету опасным для правильного хода государственной машины; находя, что стачки чиновников не могут быть приравниваемы к стачкам рабочих, он стал преследовать синдикаты должностных лиц, в особенности - учителей. Вследствие этого произошло сильное охлаждение между кабинетом и социалистами, которые в конце апреля 1907 г. перешли в прямую оппозицию кабинету; среди радикалов-социалистов и радикалов также обнаружилось сильное недовольство.

Франция в первой мировой войне [ | ]

Франция была почти целиком занята своими внутренними проблемами и обращала крайне мало внимания на угрозу войны. Правда, марокканские кризисы 1905 и 1911 все же вызвали тревогу, а в 1913 представители Министерства иностранных дел и Генерального штаба, уверенные, что Германия готовится к войне, с трудом убедили палату депутатов принять закон о трёхгодичной военной службе. Против этого закона выступил весь блок левых, особенно социалисты, которые под руководством знаменитого Жана Жореса были готовы призвать к всеобщей забастовке, чтобы воспрепятствовать мобилизации. Они были уверены, что так же поступят и германские социалисты (хотя сообщения из Германии этого не подтверждали).

Тем временем новый президент Французской республики Раймон Пуанкаре делал все возможное, чтобы укрепить положение Франции, и особенно настаивал на союзе с Россией. Когда летом 1914 международная обстановка осложнилась, он нанёс официальный визит царю Николаю II . Несмотря на это, для большинства населения разразившаяся война оказалась полной неожиданностью.

Франция была спасена от полного разгрома во время массированного германского наступления благодаря мужеству французских войск во время отступления к Марне и наступлению российской армии в Восточную Пруссию . После этого обе стороны перешли к позиционным формам войны. Такая окопная война продолжалась четыре года. В 1917 после вступления в войну США германская армия предприняла последнюю отчаянную попытку добиться победы путём последнего крупного наступления во Франции. Она добилась успехов, однако прибытие в Европу американских войск, боеприпасов и продовольствия остановило германское наступление и ослабило боевой дух германской армии. Знаменитый маршал Фердинанд Фош при поддержке правительства Клемансо возглавил войска Антанты в блестящей кампании, увенчавшейся изгнанием немцев с территории Франции. В Германии, близкой к истощению своих ресурсов, началась революция и она запросила перемирия , которое было заключено 11 ноября 1918.

Баня-автомобиль французской армии ПМВ



Снаряд французского тяжёлого орудия ПМВ калибра 400 мм

Франция в период между двумя войнами (1918-1939) [ | ]

Внутренняя политика Франции в 1920-е годы во многом определялась нерешёнными проблемами, возникшими после окончания войны. Два главных направления были связаны с финансовой и внешней политикой страны, которой руководили Раймон Пуанкаре и Аристид Бриан. Высокие военные расходы покрывались Францией за счёт займов, что неизбежно вело к инфляции. Пуанкаре рассчитывал на германские репарации, чтобы удержать франк хотя бы на уровне 1/10 довоенной стоимости, покрыть расходы на восстановление разрушенных районов и выплатить Великобритании и США проценты по займам. Однако немцы не желали выполнять своих обязательств. Многие вообще сомневались в возможности выплаты Германией крупных репараций. Пуанкаре, не разделявший этих сомнений, в 1923 ввёл войска в Рурскую область. Немцы оказали сопротивление и капитулировали только после введения чрезвычайных мер. Английские и американские эксперты выдвинули план Дауэса для финансирования репарационных выплат, главным образом через американские займы Германии.

В первой половине 1920-х годов Пуанкаре пользовался поддержкой националистически настроенного парламента, избранного в 1920. Но на следующих выборах 1924, несмотря на раскол левых сил на враждующие коммунистическую и социалистическую партии (1920), коалиция радикал-социалистов и социалистов (союз левых) смогла получить большинство мест. Новая палата отвергла линию Пуанкаре вместе с его твёрдой денежной политикой во Франции и, чтобы улучшить отношения с Германией, привела к власти сначала Эдуара Эррио, а затем Бриана. Планы Бриана обеспечить мир в Европе встретили, по-видимому, благоприятный отклик у Густава Штреземана, рейхсканцлера и министра иностранных дел Германии. Штреземан был инициатором заключения гарантийного пакта о неприкосновенности государственных границ в районе Рейна и о сохранении демилитаризации Рейнской области, что получило отражение в Локарнских договорах 1925 года.

С середины 1920-х годов и до своей смерти в 1932 Бриан руководил внешней политикой Франции. Он предпринимал искусные и неутомимые попытки наладить отношения с Германией как основу для сохранения мира под эгидой Лиги Наций, хотя и знал, что Германия занимается перевооружением. Бриан был уверен в том, что Франция никогда не сможет самостоятельно противостоять Германии без поддержки своих прежних союзников или Лиги Наций.

В начале 1930-х годов Францию охватил глубокий экономический кризис. В стране развернулось массовое рабочее движение, и одновременно возросла угроза со стороны нацистской Германии. Как программа равного социального обеспечения, на которой настаивал рабочий класс, так и политика действенного перевооружения для устранения угрозы со стороны ремилитаризованной Германии упирались в необходимость эффективного оздоровления экономики Франции. Более того, в 1930-х годах, когда во всем мире происходил спад производства, Франция вряд ли смогла бы добиться подлинного международного сотрудничества, которое одно могло бы спасти экономику страны от краха.

Мировой кризис и его тяжелейшее последствие - безработица - проявились во Франции в середине 1934. На выборах 1936 Народный фронт одержал решительную победу частично потому, что казался единственной защитой перед лицом тоталитарных правых сил, но главным образом из-за обещания улучшить экономическое положение и провести социальные реформы (по аналогии с Новым курсом в США). Лидер социалистов Леон Блюм сформировал новое правительство.

Приход Гитлера к власти первоначально мало повлиял на события во Франции. Однако его призыв к перевооружению (1935) и захват Рейнской области (1936) представляли собой прямую военную угрозу. Это коренным образом изменило отношение французов к внешней политике. Левые не могли больше поддерживать политику сближения обоих государств, а правые не верили в возможность военного сопротивления. Одним из немногих конкретных внешнеполитических мероприятий этого периода был пакт о взаимопомощи с СССР, заключённый Пьером Лавалем в 1935. К сожалению, такая попытка возродить давний франко-русский союз для обуздания Германии не увенчалась успехом.

После аннексии Австрии (1938) Гитлер потребовал, чтобы Чехословакия передала Германии Судетскую область. На Мюнхенской конференции Франция согласилась на раздел Чехословакии. Французы могли занять на конференции решающую позицию, поскольку она имела соглашения о ненападении и с Чехословакией, и с СССР. Однако представитель Франции Эдуард Даладье занял позицию, аналогичную позиции английского премьер-министра Невиля Чемберлена.

Франция в годы Второй мировой войны [ | ]

В 1939 Англия приступила к перевооружению армии, однако, когда Чемберлен выступил против германского вторжения в Польшу и объявил войну агрессору (3 сентября 1939), Даладье последовал его примеру. В период с сентября 1939 до германской оккупации Норвегии в апреле 1940 Франция бездействовала, поэтому противостояние с Германией приобрело характер т. н. «странной войны ». В моральном и военном отношениях Франция была совершенно не подготовлена к отражению германского нападения в мае 1940. В течение шести роковых недель Нидерланды, Бельгия и Франция были разгромлены, а британские войска изгнаны из материковой Европы. Несмотря на военную мощь Франции, поражение этой страны было настолько внезапным и полным, что не поддавалось никакому рациональному объяснению.

Режим Виши (1940-1944) [ | ]

Соглашение о перемирии, заключённое 22 июня 1940, положило конец боям во Франции. Одновременно с этим французский генерал Шарль де Голль выступил по радио из Лондона и призвал всех французов объединиться для борьбы с захватчиками. 11 июля депутаты парламента собрались в Виши и передали власть маршалу Филиппу Петену. Правительство Виши удерживало контроль над 2/5 территории страны (центральными и южными районами), тогда как германские войска оккупировали весь север и атлантическое побережье. Правительство Виши просуществовало вплоть до вторжения англо-американских войск в Северную Африку в ноябре 1942. После этого немцы полностью оккупировали Францию.

Немцы проводили жестокую политику на оккупированной территории. Движение Сопротивления , вначале слабое, значительно усилилось, когда немцы стали вывозить французов на принудительные работы в Германию. Хотя Сопротивление внесло свой вклад в освобождение Франции, основную роль сыграли боевые операции союзников, высадившихся в Нормандии в июне 1944 и на Ривьере в августе 1944 и к концу лета достигших Рейна. Началось восстановление страны, проходившее под руководством генерала де Голля и руководителей Сопротивления, особенно Жоржа Бидо и Ги Молле , которые представляли соответственно либерально-католическую и социалистическую организации.

Лидеры Сопротивления призвали к созданию нового общества, основанного на братстве и общем экономическом равноправии при гарантии подлинной свободы личности. Временное правительство приступило к выполнению программы социального развития, основанной на значительном расширении государственной собственности. Реализация всех этих принципов сильно осложняла неустойчивую финансовую систему страны. Для её поддержки было необходимо осуществить восстановление, систематическое развитие и расширение промышленной базы экономики. Соответствующие планы были разработаны группой экспертов под руководством Жана Монне .

Четвёртая республика (1946-1958) [ | ]

В 1946 Учредительное собрание приняло проект новой конституции, устранявший ряд недостатков Третьей республики. Генерал де Голль высказывался за установление авторитарного президентского режима. Коммунисты (которые благодаря активному участию в Сопротивлении играли теперь важную роль в правительстве) внесли предложение о едином Законодательном собрании. Однако большинство избирателей сочло, что этот план таит в себе угрозу коммунистического заговора, и не приняли его на всеобщем референдуме . На втором референдуме была принята компромиссная конституция , согласно которой слабый президент и совещательная консультативная верхняя палата дополнялись влиятельным Национальным собранием, осуществлявшим контроль за деятельностью правительства. Сходство между Четвёртой и Третьей республиками было очевидным.

В 1947 США провозгласили развёрнутую программу экономической помощи (план Маршалла) с тем, чтобы предотвратить распад экономической и политической структуры Европы и ускорить реконструкцию её промышленности. США предоставляли помощь при условии, что создаваемая Организация европейского экономического сотрудничества положит начало интеграции государств Европы.

Тем временем начинается Холодная война, и в 1949 году Соединёнными Штатами для укрепления своих позиций в Западной Европе была создана Организация Североатлантического договора (НАТО). Франция приняла участие в общих мероприятиях по договору, хотя это тяжёлым камнем легло на бюджет страны и истощило её военные ресурсы. Таким образом, возник неразрешимый конфликт между выполнением договорных обязательств перед НАТО и финансовыми возможностями Франции.

После Второй мировой войны в странах Юго-Восточной Азии, включая французский протекторат Индокитай, активизировалось национально-освободительное движение. Хотя временное правительство де Голля обещало предоставить политические права всем подданным, что было подтверждено конституцией 1946, Франция поддерживала реакционный режим в Индокитае, выступавший против сил Вьетнама, которые ранее боролись за освобождение страны от японских оккупантов, а затем получили поддержку Китая. После заключения перемирия в Корее стало ясно, что Франции придётся эвакуировать свои войска из Вьетнама.

В этот период в самой Франции усилились попытки коммунистов дискредитировать американскую помощь или отказаться от неё, а партия де Голля Объединение французского народа (РПФ), желая уберечь страну от коммунизма, стремилась к власти и изменению государственного строя. На всеобщих выборах 1951 партийно-политическая борьба достигла своей кульминации. Коммунисты и голлисты набрали значительное число голосов. Однако благодаря изменению избирательного закона (отказа от пропорциональной системы выборов и введения голосования по мажоритарной системе) республиканские партии, объединившиеся перед выборами в блок под названием «Третья сила», смогли завоевать почти две трети мест в Национальном собрании. Это позволило им сформировать коалиционное правительство.

Вскоре после полного поражения французской армии в Индокитае, в широкомасштабном сражении при Дьенбьенфу, новым премьер-министром был назначен Пьер Мендес-Франс . В прошлом финансовый эксперт, придерживающийся твёрдых антиколониалистских взглядов, он провёл мирные переговоры и в июле 1954 подписал Женевские соглашения о прекращении войны в Индокитае. Хотя у Мендес-Франса была собственная программа, он сразу же вовлёкся в борьбу за утверждение договора об организации Европейского оборонительного сообщества (ЕОС) и за включение в его состав ФРГ. Во Франции противники возрождения германской армии были настолько влиятельны, что этот договор, инспирированный США, так и не был ратифицирован. Неудача Мендес-Франса, поддержавшего проект ЕОС, вызвала неприязнь к нему со стороны Народно-республиканского движения во главе с Жоржем Бидо. В результате правительство вынуждено было уйти в отставку.

В середине 1950-х годов начались волнения в Северной Африке - Тунисе , Марокко и Алжире (два первых считались французскими протекторатами, а последний - заморским департаментом Франции). В 1956 независимость получил Тунис, а в 1957 - Марокко. Армия, только что вернувшаяся из Индокитая, была переброшена в Алжир для отражения террористических нападений повстанцев Фронта национального освобождения (ФНО) . Хотя во время предвыборной кампании Молле обещал вести мирные переговоры с повстанцами, весной 1956 он объявил в стране всеобщую мобилизацию, чтобы силой усмирить Алжир. Поскольку Египет поддерживал ФНО, Франция в отместку направила свои войска, чтобы помочь Англии в её кампании в зоне Суэцкого канала осенью 1956. Ввязавшись в этот конфликт, французское правительство утратило доверие народа и политический престиж, а также значительно истощило казну. Французская армия в Алжире при подстрекательстве и поддержке европейцев, составлявших 10 % всего общего населения этой страны, фактически перестала подчиняться правительству.

Хотя крупные города Алжира удалось утихомирить, в самой Франции поднималась волна недовольства. Тот факт, что армия явно превышала свои полномочия, не освобождал правительство от моральной ответственности. Однако в случае наведения порядка в армии страна лишилась бы эффективной силы и утратила надежду на победу. Подстрекаемые лидерами голлистов, армия и французские колонисты оказывали открытое неповиновение правительству. Бурные митинги и демонстрации, развернувшиеся в Алжире, перекинулись на Корсику, метрополия оказалась под угрозой гражданской войны или военного переворота. Раздираемая противоречиями Четвёртая республика 2 июня 1958 передала чрезвычайные полномочия Шарлю де Голлю - единственному человеку, который мог бы спасти Францию.

Пятая Республика 1961 году между Тунисом и Францией произошёл вооружённый конфликт из-за требований Бургибы о немедленном выводе французских войск с базы в Бизерте . В результате начались франко-тунисские переговоры об эвакуации французов из Бизерты и постепенном выводе французских войск с территории базы. Окончательно французский военный флот оставил Бизерту 15 октября 1963 года.

В июле 2008 года президент Саркози выдвинул проект конституционной реформы, которая получила поддержку парламента. Эта реформа Конституции стала самой значительной за время существования Пятой республики: поправки были внесены в 47 из 89 статей документа.

Литература [ | ]

Перед первой мировой войной во Франции активизировалась деятельность реакционно-националистических сил. Их новая организация «Аксьон франсез» создала свои боевые вооруженные отряды «Королевские молодчики». С 1908 года наблюдается особенная активизация деятельности этой реакционной группы.

Процветавшее и ранее в Третьей республике преклонение перед армией с начала XX века превратилось в подлинное восхваление милитаризма. Все больше внимания уделялось вооружению армии и строительству морского флота и авиации. В июле 1913 года был принят закон «О трехлетней воинской службе». Все это свидетельствовало о том, что французское правительство активно готовилось к войне. Германский империализм, в свою очередь, не уступал в агрессивности своим противникам, обгоняя их в вооружении. Военный конфликт становился неизбежным.

28 июня 1914 года в связи с убийством в Сараево австрийского престолонаследника Франца-Фердинанда начался новый международный кризис. Так как к войне готовились уже давно, то сараевское убийство было использовано как предлог для начала мировой войны. 28 июля 1914 года по настоянию Германии Австро-Венгрия объявила войну Сербии, 1 августа Германия объявила войну России, а 3 августа - Франции.За неделю с начала войны в конфликт втянулись почти все европейские великие державы.

Каждая из империалистических держав, вступая в войну, преследовала свои захватнические цели. Франция, в частности, хотела не только вернуть и Лотарингию, отнятые у нее Германией в 1871 году, но и захватить Саарский бассейн .

Французский генеральный штаб, подобно германскому, в течение 40 лет разрабатывал план операций в предстоящей войне. Пограничное сражение, развернувшееся на 250-километровом фронте между реками Мозелем и Шельдой, окончилось поражением французов.

1-я Армия генерала Клука 24 августа перешла франко-бельгийскую границу и быстро продвигалась к столице Франции. Немецкая кавалерия подошла к окрестностям Парижа, а самолеты систематически бомбили город. В этом тяжелом положении французское правительство и командование возлагали большие надежды на помощь русской армии. Русское командование предприняло наступление в Восточной Пруссии, оттянув на себя ряд германских дивизий с Западного фронта. Этим был облегчен важнейший стратегический результат франко-германской военной кампании 1914 года- поражение германских армий в сражении на берегах Марны, в котором с 3 по 10 сентября обе стороны потеряли убитыми и ранеными около 600 тысяч человек.

Германский план молниеносной войны провалился. Неизбежно вставала перспектива длительных боевых действий на два фронта, в которой шансов у Германии было значительно меньше, чем у Антанты.

Военная кампания 1915 года на Западном фронте не принесла каких-либо крупных оперативных результатов. Позиционные бои лишь затягивали войну.

В феврале 1916 года германское командование, решив взять в свои руки инициативу, начало наступление на . Однако эта попытка не увенчалась успехом, тем более, что в марте из-за наступления русских войск в районе города Двинска и озера Нарочь германское командование было вынуждено ослабить свой натиск на французские позиции. Тем не менее Верденская операция, продолжавшаяся почти 10 месяцев, в буквальном смысле слова превратилась в «мясорубку». Обе стороны понесли колоссальные потери: французы - 350 тысяч человек, немцы - 600 тыс. человек.

1 июля 1916 года командование Антанты начало основное наступление на реке Сомме, которое однако не позволило англо-французским войскам прорвать фронт. Тем не менее в результате соммской операции Антанта захватила территорию в 200 квадратных километров, 105 тысяч немецких пленных, 1500 пулеметов и 350 орудий. В боях на Сомме обе стороны потеряли свыше 1300 тысяч убитыми, ранеными и пленными.

К концу 1916 года общие потери коалиций составили около 6 миллионов человек убитыми и около 10 миллионов ранеными и изувеченными. Под влиянием огромных людских потерь и лишений на фронте и в тылу во всех воюющих странах нарастало антивоенное движение. Не считаться с настроением масс, жаждавших мира, не могли в правительстве стран обеих коалиций. Поэтому были предприняты маневры с «мирными» предложениями в расчете на то, что они будут отвергнуты противником, и на него можно будет свалить всю вину за продолжение конфликта.

Естественно, что подобная политика стран обеих коалиций не могла привести их к столу переговоров о мире. Военные действия продолжались, усиливая рост революционного движения в солдатских массах. Одновременно с революционными выступлениями в армии развернулось широкое забастовочное движение в тылу. К примеру, во Франции только в июне 1917 года произошло 285 стачек, в которых приняло участие свыше 108 тысяч человек. Наряду с требованием прекращения войны французские рабочие выступали за повышение зарплаты, улучшение условий труда, сокращение рабочего дня.

Одновременно стачечное движение во Франции приобретало и политическую окраску. 1 мая 1917 года ВКТ выпустила воззвание, приветствовавшее русскую революцию. Федерация металлистов призывала рабочих выступить единым фронтом против войны, объединившись с русскими и немецкими трудящимися. Комитет защиты профсоюзов убеждал рабочих в необходимости освобождения от своих классовых врагов.

Французское правительство, опасаясь назревавшего революционного кризиса, прибегло к открытым репрессиям в тылу и на фронте. В ноябре 1917 году его возглавил лидер правых радикалов Жорж Клемансо , установивший в стране подлинную диктатуру.
Чтобы предохранить свою страну от революционного влияния и вернуть вложенные в России капиталы, Франция явилась одним из первых инициаторов вооруженной интервенции в Советскую Россию. В мае 1918 года по прямому заданию французского генерального штаба начался мятеж 40 тысяч пленных чехословаков в Сибири.

К 1918 году ясно обозначилось преобладание военноэкономической мощи Антанты. 26 сентября ее армии перешли в общее наступление. А 28 сентября германский генеральный штаб потребовал от своего правительства заключения перемирия.
Первая мировая империалистическая война 1914- 1918 годов закончилась победой стран Антанты. Это была самая кровопролитная и жестокая война из всех войн, какие знал мир до 1914 года. Общая численность армий противоборствующих сторон доходила до 70 миллионов человек. Все достижения науки и техники использовались в этой войне для истребления людей. Убивали всюду: на земле и в воздухе, на воде и под водой. В итоге общие потери обеих коалиций составили 10 миллионов убитыми и свыше 20 миллионов ранеными.

11 ноября 1918 года в Ретондском лесу около города Компьен , в штабном вагоне французского маршала Фоша, главнокомандующего войсками Антанты на Западном фронте, было подписано перемирие с Германией. По условиям Компьенского перемирия Германия должна была очистить оккупированные территории Франции, Бельгии, Люксембурга, а также Эльзас-Лотарингию.

Она обязывалась вывести свои войска из колоний, вернуть военнопленных, возместить причиненные войной убытки.
Известие о победоносном окончании войны вызвало во Франции бурное ликование. Когда днем 11 ноября в Париже раздались залпы артиллерийского салюта, возвестившего об окончании войны, улицы заполнились ликующими толпами парижан. Незнакомые люди обнимались, пели, плясали, выражая свою радость по случаю окончания тяжелой, четырехлетней кровопролитной и - как тогда надеялись - последней войны.

Аннотация. Автор анализирует состояние французской армии накануне Первой мировой войны. Реформирование и модернизация в 1911-1914 гг. повысили её боеспособность, но к началу войны этот процесс обновления не был завершён.

Summary . The author analyzes the state of the French army on the eve of the First World War. Reforms and modernisation of 1911-1914 increased its combat capability, but by the outbreak of war this renovation process was not completed.

В ЗАРУБЕЖНЫХ АРМИЯХ

ПОРТ Реми - вице-председатель Французской комиссии военной истории, подполковник французской армии, доктор исторических наук

(Франция. E-mail: [email protected]).

ФРАНЦУЗСКАЯ АРМИЯ НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Вопреки «позолоченной» легенде в первой половине 1914 года в армии Франции не царили спокойствие и безмятежность. В ней много лет нарастали проблемы, социальный статус военнослужащих падал, вызывая трудности комплектования.

В июле 1911 года генералу Ж.Ж. Жоффру1, назначенному начальником генерального штаба и заместителем председателя высшего военного совета, была поставлена задача на подготовку армии к войне, вероятность которой продемонстрировал Агадирский кризис2. Её выполнение затрудняло то, что у начальника генштаба, управлявшего полевой армией в мирное и военное время, не было министерских полномочий на руководство родами войск и гарнизонами, на контроль над мастерскими, арсеналами и бюджетом. Гарнизоны, в которых было около четверти личного состава армии и тысячи единиц артиллерии, даже во время войны оставались под непосредственным командованием министра обороны. Поэтому власть Жоффра была ограниченной.

Ситуация начала улучшаться в последние предвоенные месяцы благодаря предпринятым в 1911-1914 гг. самым значительным за всю новейшую историю Франции усилиям по реформированию и модернизации армии.

У французской армии был груз сложных проблем недавнего прошлого. С конца XIX века ряд трудностей подорвал её репутацию и нанёс вред сплочённости армейских рядов. Во время процесса по делу Дрейфуса3 и яростных кампаний прессы за и против него большая часть офицеров считала, что за симпатией к опальному капитану скрываются действия по дестабилизации армии, ведущие к усилению пораженческих настроений. Впечатление, что армия стала непопулярной, создавало развитие волюнтаристской политики «республиканизации»4 среди высшего командования: скандал при военном министре Андре5, разжалование генералов в угоду высокопоставленным чиновникам и неопределённый порядок продвижения по службе. Малая часть офицеров в знак протеста покинула ряды армии, официально отказавшись подчиняться новым порядкам, но отрицательное отношение к ним было широко распространённым.

Так как у полиции не было сил, способных поддерживать порядок при возникновении социальных волнений, для этого очень часто использовались подразделения кавалерии. Многие офицеры, в основном молодые, задавали вопрос о правомерности такого применения армейских сил и считали его противоестественным.

В армии были наболевшие социальные проблемы. Много лет публично обсуждался вопрос о денежном довольствии и условиях быта унтер-офицеров и офицеров низового звена. Весной 1913 года эту тему на первых страницах поднимали многие авторитетные газеты, близкие к генеральному штабу, ежедневная консервативная пресса. Публикации влиятельного издания «Ль’Армэ Колониаль» («L’Armйe coloniale») цитировали газеты «Ля Франс Милитэр» («La France Militaire»), «Лё Журналь дэ Деба» («Le Journal des Dйbats»), «Лё Там» («Le Temps») и «Лё Фигаро» («Le Figaro») передовицами под заголовками типа «Вопрос денежного довольствия: как не околеть с голоду». Но ответ на этот вопрос начали искать только годом позже. Анализ норм вещевого и продовольственного довольствия, полевых надбавок и всех других проблем, связанных с бытом военнослужащих, вызывал недовольство, свидетельствовал о том, что престиж военной службы ничем не был подкреплён.

Всё большую остроту приобретали вопросы свободы волеизъявления военнослужащих, их объединения в сообщества, избирательного права: являются ли военнослужащие такими же, как заключённые, людьми второго сорта, потому что не имеют права участвовать в выборах, хотя республика провозглашала важную роль армии в их нравственном и гражданском воспитании? Почему военнослужащим единственным в стране было запрещено создавать кооперативные фонды, которые позволили бы оказывать финансовую помощь нуждавшимся товарищам? Потому что государство опасалось их как одной из форм профсоюзов?

Кроме того, было необходимо, чтобы военное ведомство до осени 1913 года выпустило новые директивы, которые напомнили бы, что военная карьера не должна зависеть от отношений, связанных с личной жизнью.

Материальное положение унтер-офицеров и молодых офицеров могла улучшить только выгодная женитьба. Жёнам военнослужащих часто приходилось работать (компаньонками, в торговле, на производстве и т.д.), что в то время негативно воспринималось в социальном плане. К тому же жандармерия должна была проводить проверку приданого будущей супруги офицера и материального состояния её семьи, прежде чем ему давали разрешение на женитьбу.

Была создана парадоксальная ситуация: от военнослужащих требовали «держать марку» в обществе, но денежное содержание этого не позволяло. Некоторые из них жили аскетами, другие погрязали в долгах, если не владели частным капиталом.

Большие трудности вызывали хроническая нехватка офицеров и унтер-офицеров, неукомплектованность воинских частей. Незавидное финансовое обеспечение унтер-офицерского состава ограничивало число поступлений на службу. Дефицит младших лейтенантов и лейтенантов заставлял использовать все возможные нормативные и законодательные ухищрения: повышать возрастной порог, до которого унтер-офицеры могли получить офицерское звание; разрешать провалившимся на вступительных экзаменах в элитные военные вузы поступать в них повторно; назначать курсантов Специального военного училища командирами взводов после первого курса; автоматически зачислять в офицеры запаса выпускников гражданских вузов и т.д.

Предпринимавшиеся меры позволяли повысить общую численность резервов на случай мобилизации, но не влияли на каждодневную жизнь войск. Близкий к генштабу ежедневник «Ля Франс Милитэр» регулярно сообщал о неудовлетворительной ситуации, например, в рубрике «Письма читателей» публикациями мнений и претензий лейтенантов и капитанов.

До весны 1914 года армия Франции зачастую «простаивала». Ей выделялось недостаточно средств, лошадей, боеприпасов для боевой учёбы. Поэтому подготовку войск «приспосабливали» к хронической нехватке средств, придавая ей напыщенный, формальный характер, делая упор на внешнюю форму, видимость и на то, что стоило дешевле всего, - на индивидуальную выносливость солдата. Ротные учения чаще всего проводили вблизи казарм. На крупных ежегодных учениях делали упор на марши пехоты, а не на умение артиллерии вести огонь по целям. Кроме того, на крупных учениях не пытались анализировать эффективность работы штабов, приказы которых, даже самые неуместные, до 1911 года не подвергались корректировке.

Это было упущение командования. Оно не отвечало за количество материальных средств, которые страна выделяла армии, но должно было отвечать за их использование. Много было свидетельств о генералах, которые оказывались неспособны отрабатывать взаимодействие сил (главным образом пехоты и артиллерии), будучи превосходными пехотинцами, кавалеристами или артиллеристами не умели согласованно применять силы разных родов войск (пехотных батальонов, эскадронов кавалерии, артиллерийских батарей). В этой связи генерал Педойя опубликовал памфлет под названием «Неуправляемая армия», отражавший ситуацию, сложившуюся до начатого Жоффром в 1912 году основательного обновления высшего руководящего состава.

Проблемы организации работы штабов, модернизации вооружения и военной техники были относительно мало изучены, их использование оставалось предметом дискуссий до выхода в 1913-1914 гг. временных учебников. Пулемёты и автомобильные транспортные средства были слабо интегрированы в тактические схемы. Вместе с тем достижения технического прогресса (авиация, радио, автомобили, подводные лодки и др.) увлекали молодых офицеров. Именно их, зачастую осваивавших новую технику в индивидуальном плане, в начале Первой мировой войны французская армия должна была благодарить за выработку основ применения технических новинок.

В соответствии с законом от 24 июля 1873 года структура сухопутных войск была организована в рамках военных округов, каждый из которых при мобилизации создавал армейский корпус. В метрополии до 1893 года их насчитывалось 18, затем 19 после создания 20-го армейского корпуса Нанси и с 1913 года - 20 с приведением в готовность 21-го корпуса на восточной границе. Кроме того, были 19-й армейский корпус Алжира-Туниса, находившийся в Северной Африке, и колониальный армейский корпус, части которого были расквартированы в портах Атлантики и Средиземного моря.

Почти все армейские корпуса в метрополии были идентичны по составу: две или три пехотные дивизии из двух бригад по два полка в каждой, одна бригада кавалерии и одна - артиллерии, один инженерный батальон и один эскадрон транспортной службы, а также службы материально-технического обеспечения. Каждая дивизия располагала собственными штатными эскадроном кавалерии, артиллерийскими дивизионами, инженерной ротой.

До Первой мировой войны эта общая организация не претерпела значительных изменений, а в родах войск усилия Жоффра по модернизации начали приносить плоды. Были созданы пулемётные и мотоциклетные подразделения в пехоте и кавалерии, весной 1914 года - мощный корпус кавалерии. Инженерные войска приобрели возможность строительства железнодорожных путей, прокладки линий связи и телеграфа, запуска аэростатов. Получили оснащение 5 полков тяжёлой артиллерии. Авиация ещё не оперилась как следует, но уже насчитывала 23 эскадрильи. Всё это сопровождалось многочисленными нововведениями, кадровыми перестановками, перемещениями вооружений и военной техники, изменениями в гарнизонах и другими мерами в воинских частях. <…>

Полный вариант статьи читайте в бумажной версии «Военно-исторического журнала» и на сайте Научной электронной библиотеки http : www . elibrary . ru

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Жоффр Жозеф Жак (Joffre) (1852-1931), маршал Франции (1916). В 1911-1914 гг. начальник генерального штаба. В Первую мировую войну - главнокомандующий французской армией (1914-1916).

2 Агадирский (Второй Марокканский) кризис - обострение международных отношений накануне Первой мировой войны, вызванное оккупацией французами столицы Марокко города Фес весной 1911 г. под предлогом восстановления порядка и защиты французских подданных в условиях восстания, вспыхнувшего в окрестностях Феcа. Германия отправила в марокканский Агадир канонерскую лодку «Пантера» и 1 июля 1911 г. объявила о намерении обустроить там военно-морскую базу. Франция и Германия оказались на грани войны. 30 марта 1912 г. был заключён Фесский договор, по которому Франция получила протекторат над Марокко, а Германия в качестве компенсации приобрела часть Французского Конго.

3 Дело Дрейфуса - судебное разбирательство в 1894-1906 гг. по поводу ложного обвинения капитана французских вооружённых сил в шпионаже, разделившее французское общество.

4 Третья республика, появившаяся в 1870 г. в результате Франко-прусской войны и падения Второй империи, встретила ожесточённую оппозицию со стороны многих консерваторов, особенно монархистов.

5 Генерал Луи-Жозеф-Никола Андре, военный министр в 1900-1904 гг., был убеждённым республиканцем, чтобы «республиканизировать» армию, поставил карьеру офицеров в зависимость от их политических убеждений и приверженности светскому мировоззрению (офицер, посещавший богослужения, вычеркивался из таблицы повышений). Обнаружение таких списков в 1904 году вынудило Андре подать в отставку.

Французский историк Николя Оффенштадт и его немецкий коллега Герд Крюмейх рассуждают о потребности Франции почтить 100-летнюю годовщину начала «Великой войны».

La Croix: Сильна ли еще во Франции память о Первой мировой войне?

Николя Оффенштадт: Первая мировая война — это один из тех исторических периодов, которые оставили самый большой след в народной памяти. Этот период касается всех, а не только одних эрудитов. Это массовое и поразительное явление. Оно проявляется в нескольких моментах.

В некоторых семьях это видно, например, по почтительному отношению к воспоминаниям о воевавших предках: там бережно хранят документы (письма, дневники) и личные вещи, ухаживают за могилами и памятниками погибшим.

Кроме того, присутствие Первой мировой войны по-прежнему ощущается во всех формах искусства, будь то кино (вспомните об успехе «Долгой помолвки» Жана-Пьера Жене и «Счастливого Рождества» Кристиана Кариона), литература (не проходит и года, чтобы в магазинах не появилось несколько романов о Первой мировой), комиксы, песни или даже рок-музыка.

Герд Крюмейх: Французы действительно привязаны к памяти о Первой мировой войне. Этот период до сих пор вызывает у них живейшие эмоции. Даже самому маленькому французу известно, что она является основополагающим элементом национального самосознания. Не стоит забывать, что значительная часть этого конфликта разворачивалась во Франции. В Германии такого страстного стремления почтить память Первой мировой войны не существует.

— Почему у французов так сильны воспоминания о Первой мировой войне даже 100 лет спустя?

Герд Крюмейх: Мне кажется, что это связано с коллективной потребностью приглушить воспоминания о Второй мировой войне. Французы, конечно, пострадали во время второго конфликта, но не так, как во время первого. Во время Второй мировой войны во Франции было правительство Виши, а немцы разбудили во французах не самые лучшие инстинкты, хотя, конечно, это коснулось далеко не всех. Франции потребовалось время, чтобы понять, что не все из этого было принесено извне. Поэтому во Франции существует подспудное желание отойти от этой более новой истории и погрузиться в чуть более отдаленное прошлое. Первую мировую здесь называют «Великой войной», хотя по числу участников и масштабам последствий ей было далеко до второй.

— То есть, французы так прославляют победу 1918 года, чтобы найти в ней утешение после поражения в 1940 году?

Герд Крюмейх: Отчасти. Для Франции Вторая мировая война со многих точек зрения обернулась беспорядочным бегством. О таком никто не любит вспоминать. Кроме того, во втором конфликте погибло меньше французов, чем в первом: военные и гражданские кладбища жертв войны 1939-1945 годов здесь встречаются гораздо реже, чем, например, в Германии и России.

Николя Оффенштадт: Я не совсем согласен с таким психоаналитическим анализом. Мне кажется, что тому есть скорее два других объяснения. Первое носит довольно общий характер: сегодня мы живем в стране, которая, как впрочем и Германия, нуждается в прошлом (далеком или не очень) и потребляет его в самых разных формах, от литературных произведений до исторических реконструкций. Мы живем во времена, когда прошлое становится ресурсом, своего рода успокоительным средством, потому что будущее туманно, а различные культурные ориентиры (как духовные, так и политические) ослабли.

— Почему Первая мировая война стала для французов одним из главных исторических периодов, к которым они так любят возвращаться?

Николя Оффенштадт: Она представляет собой общий коллективный опыт. Практически во всех семьях во Франции или бывших колониях хранится память о предке, которому довелось пережить этот опыт.

Герд Крюмейх: Нужно также добавить, что Первая мировая война главным образом проходила во Франции.

Николя Оффенштадт: Первая мировая война практически автоматом влечет за собой единый ассоциативный ряд для всех французов. Любой может коснуться этого опыта через материальные отражения семейных воспоминаний, которые существуют в виде документов (письма, дневники, фотографии) и принесенных из окопов предметов (гильзы, трубки, скульптуры и т.д.). Наконец, сформировавшийся сегодня положительный образ солдата-фронтовика, вытесняет собой все.

— То есть, у фронтовика сложился исключительно положительный образ?

Николя Оффенштадт: Фронтовик времен Первой мировой — это один из ключевых персонажей истории Франции, под каким углом не смотреть. Кроме того, он — жертва самоуправства командиров и ужасов войны, упорный или мятежный боец, которым движут вера в победу или отчаяние. На его месте себя может представить любой человек, будь то милитарист или антимилитарист, христианин, коммунист или кто-то еще. У каждого есть свой фронтовик. Ни одна другая французская историческая фигура не предлагает людям столько положительных моделей. В том числе и во время Второй мировой войны.

Герд Крюмейх: Сейчас память о французских фронтовиках в равной степени разделяет вся нация, хотя во время войны отношение к ним было неровным: так, например, на юге Франции оно было более равнодушным. Этот момент поднимает следующий вопрос: как же тогда сформировалось это единство? Все годные для службы французы побывали в армии и вынесли для себя военный опыт. Битва при Вердене под командованием Петена послужила основой для начавшегося в дальнейшем процесса идеализации фронтовика.

Николя Оффенштадт: У нас, безусловно, преувеличивают единство солдат в траншеях. Отношения представителей разных классов могли быть очень натянутыми: интеллигентам было очень непросто найти общий язык с простыми солдатами. Разногласия выходцев из различных регионов тоже удавалось преодолеть далеко не всегда. Как бы то ни было, это не отменяет факта, что все сидевшие в траншеях солдаты разделяли общую судьбу, вместе шли в атаку и пересиживали обстрелы.

Герд Крюмейх: Такое единство пережитого опыта фронтовиков стало тем сильнее, что с диалектической точки зрения, оно возникло после напряженности.

Николя Оффенштадт: После войны этот опыт послужил основой для формирования различных ветеранских ассоциаций, которые успешно вели борьбу за предоставление им пенсий и пособий. Это стало одним из крупнейших ассоциативных движений «гражданского общества» во Франции ХХ века.

Герд Крюмейх: Кроме того, все партии, как левые, так и правые, заявили в один голос: «Больше этого не должно повториться!»

— Можно ли говорить о том, что образ фронтовика приобрел сакральный оттенок?

Николя Оффенштадт: Да. Фронтовик стал сакральной исторической фигурой. Его легенда формировалась постепенно. В 2000-х годах она сплотилась вокруг немногих оставшихся в живых ветеранов и в частности последнего из них, Лазара Понтиселли (Lazare Ponticelli), который скончался в 2008 году.

Герд Крюмейх: Эта легенда сформировалась тем проще, что практически в каждой французской коммуне стоят памятники погибшим во время Первой мировой войны, символ их жертвы.

— Существовали ли какие-то перемены в процессе формирования этой легенды? В 1960-1970-х годах фронтовик пользовался не лучшей репутацией среди молодых поколений…

Николя Оффенштадт: Да, в коллективной памяти действительно произошел сдвиг. Сегодня фронтовик вновь выходит на первый план, потому что мы нуждаемся в прошлом. В 1960-1970-х годах люди больше смотрели в будущее, то были времена Славного 30-летия, часть молодежи стремилась к мировой революции и новому обществу, страны третьего мира во всеуслышание заявили о себе: в тот момент образ фронтовика стал частью устаревшего патриотизма.

— На какое время пришелся этот поворот?

Герд Крюмейх: Я бы отнес его к 1978 году и публикации «Военных записок бондаря Луи Барта (1914-1918)» (Carnets de guerre de Louis Barthas, tonnelier (1914-1918)), которые тогда наделали немало шума. В этот период юные поколения во Франции, как и в Германии, начали больше интересоваться жизнью и страданиями солдат, чем причинами и последствиями конфликта. Люди захотели узнать, почему в 1914 году погибли столько солдат.

Николя Оффенштадт: Своего апогея этот процесс достиг в 1998 году на 80-ю годовщину перемирия, когда писатель Жан-Пьер Гено (Jean-Pierre Guéno) и журналист Ив Лаплюм (Yves Laplume) выпустили сборник писем и записок «Слова фронтовиков» (Paroles de poilus). Кроме того, в этом году представитель высшей государственной власти, а именно премьер-министр Лионель Жоспен (Lionel Jospin) впервые открыто поднял вопрос расстрелянных в военное время бунтовщиков.

— Но откуда возникла такая потребность в прошлом? Франция настолько боится будущего, глобализации? У нее сложности с самосознанием?

Николя Оффенштадт: Это возвращение к прошлому, безусловно, означает, что у французского общества есть сомнения насчет своего будущего. В департаментах и регионах существуют тысячи мемориальных проектов. Первая мировая война стала ресурсом, потому что память о ней сопровождается мистификацией социальной связи, которая в тот момент позволила обществу сохранить единство, несмотря на сложности и разногласия.

Герд Крюмейх: Именно так. Для французов Первая мировая — Великая война, потому что она имеет в их глазах особый смысл. Ко Второй мировой это уже не относится.

— Существует ли в Германии то же отношение к Первой мировой, что и во Франции?

Герд Крюмейх: В Германии все обстоит с точностью до наоборот. За все мои почти полвека работы по этой теме я еще не видел настолько серьезного расхождения между нашими странами. У нас вообще не вспоминают о Первой мировой. Это нас не касается, это не наша история.

Николя Оффенштадт: Один немецкий друг как-то сказал мне, что в Германии интерес к «Великой войне» равен интересу во Франции к Франко-прусской войне 1870 года. Другими словами, его почти нет!

Герд Крюмейх: Очень важно понимать, что для нас, немцев, наша история начинается, если так можно выразиться, в 1945 году. Во времена моей молодости мы интересовались Первой мировой лишь с точки зрения сравнения Веймаркой республики, нацизма, Гитлера и Второй мировой войны. Саму по себе Первую мировую мы практически не разбирали. Хотя все согласны с тем, что она стала первой большой катастрофой ХХ века, немцы не считают ее таковой для своей истории. Причем это касается немцев как из ФРГ, так и ГДР.

— В германии не читают «В стальных грозах» Эрнста Юнгера (Ernst Jünger) или «На западном фронте без перемен» Эриха Марии Ремарка (Erich Maria Remarque)?

Герд Крюмейх: В отличие от Франции, у нас эти книги мало читают. В 2007 году вышло переиздание «На западном фронте без перемен», но оно не привлекло к себе особого внимания. Когда я предложил одному издательству выпустить сборник вышедших в 1920-1930-х годах романов о Первой мировой, мне ответили, что у такого проекта не будет аудитории. Еще одним признаком нашего безразличия служит отношение к памятникам погибшим. Во Франции им отводится центральное место. В Германии же нередко вообще не помнят, где они находятся.

Николя Оффенштадт: Тем не менее, в Германии все же есть интерес к этому периоду, о чем свидетельствует успех программы Europeana, которая включает в себя оцифровку семейных архивов по Первой мировой и должна стартовать во Франции уже в ноябре.

Герд Крюмейх: Да, но этот интерес все равно проявляют лишь отдельные люди. Не стоит рассматривать его как коллективное стремление вновь сделать Первую мировую важной частью нашей истории.

— Во Франции и Германии Первая мировая вызывает совершенно разные эмоции. В каждой стране к этой войне относятся по-своему?

Николя Оффенштадт: Воспоминания о Первой мировой войне и ее роль в формировании самосознания очень сильно разнятся в зависимости от страны. Для одних она стала частью долгой истории, как, например, во Франции. Для других она послужила основой для формирования нации и занимает важнейшей место в истории. Это относится, например, к Австралии, Канаде и европейским странам, которые появились после войны.

Герд Крюмейх: нельзя не отметить растущий интерес к Первой мировой в странах Восточной Европы, таких как Польша, Болгария и Сербия. Во времена коммунизма в Польше о ней вообще было запрещено говорить. Вам известно, что в Вердене поляки потеряли 70 тысяч солдат? Половина из них погибла, сражаясь за французов, а другая - за немцев.

Николя Оффенштадт: В странах бывшего коммунистического блока сейчас идет процесс ренационализации прошлого. Интерес к Первой мировой становится частью подъема национальных движений. Путинской России тоже свойственна эта тенденция. Одним из главных моментов в памятных мероприятиях по поводу столетия Первой мировой является роль войны в формировании национального и регионального самосознания.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Нацию сплачивают не только представления об общих корнях, но и память о великих испытаниях, выпавших на долю страны и на плечи ее жителей. Так считал еще Эрнест Ренан, выдающийся французский историк и философ-республиканец. Историческая память - это то, без чего невозможна ни коллективная идентичность, ни чувство социальной солидарности. События, о которых помнят, поскольку о них хочется погрустить или они внушают гордость, и есть основа национального сознания. Такие события являются средоточием коллективной жизни; представления о них оказывают влияние на политику, общественную мораль и готовность жить вместе, или, используя знаменитую формулу Ренана, участвовать в «ежедневном плебисците».

Во Франции одним из ключевых событий, делающих такой «плебисцит» возможным, является Первая мировая война. Сочетая в себе отчаяние и воодушевление, гуманизм и страшное саморазрушение цивилизации, добро и зло, горечь поражений и радость побед, память о Великой войне (Grande guerre), как ее по-прежнему именуют в Европе, и сегодня играет важную роль во французской политической жизни.

Неожиданная война, к которой тщательно готовились

Первая мировая разразилась не на пустом месте. К ней шли часто и ненамеренно, но вполне решительно. Европейские державы вооружались на новом витке военной и технической революции. Дипломаты плели интриги и создавали военные союзы, главные из которых - Тройственный союз и Антанта - сложились к началу ХХ века. Генералы и стратеги разрабатывали планы передела зон влияния в Европе - геополитическом центре тогдашнего мира. Каждая держава преследовала свои интересы.

Не была в стороне и Франция. На протяжении четырех десятков лет общественное мнение и военно-политический истеблишмент Третьей республики были одержимы идеей реваншизма: французам не давало покоя постыдное поражение во Франко-прусской войне 1870-1871 годов, стоившее стране северных территорий. Знаменитый «вопрос Эльзаса и Лотарингии» будоражил умы не одного поколения французских политиков. Ради разрешения этого вопроса республиканская Франция, опасавшаяся нового лобового столкновения с Германией, пошла на союз с монархической Россией. Страна свободы, равенства и братства не хотела войны, но одновременно с тем странным образом ее жаждала.

Именно поэтому высказывавшиеся опасения о назревающем общеевропейском кризисе и милитаризме Австро-Венгрии и Германии не принимались французским обществом всерьез, а зачастую даже высмеивались. Социалисты, призывавшие к единению рабочего класса поверх государственных границ, еще до лета 1914 года затеяли спор о том, что делать пролетариям в случае большой войны. Дебаты, в ходе которых они пытались решить, является ли достаточной и необходимой антивоенной мерой всеобщая стачка, были представлены общественному мнению как бестолковый и антипатриотический треп.

«Я все еще надеюсь, что нам не придется содрогаться от ужаса при одной только мысли о великом человеческом бедствии, к которому привела бы сегодня война в Европе», - эти слова начертаны на огромном полотне, вывешенном в начале лета 2014 года на ограде Национальной ассамблеи в Париже. А принадлежат они человеку, 100 лет назад произносившему пылкие речи в этом самом здании, – депутату Жану Жоресу, лидеру французских социалистов. Но тогда его не услышали. Понимание его правоты пришло немногим позже - когда Франция уже оказалась ввергнутой в великое бедствие, и пути назад не было.

Сам Жорес, убежденный антимилитарист, был застрелен французским националистом Вилленом 31 июля 1914 года, став, по выражению современников, «первой жертвой еще не начавшейся войны». И только позже, главным образом, после увиденных и пережитых ужасов Великой войны, имя Жореса стало знаковым и даже культовым для французской истории: появились книги о Жоресе-мыслителе и Жоресе-пацифисте; практически каждый город Франции обзавелся улицей Жореса и т.д. А тогда, летом 1914-го, война не заставила себя долго ждать: мобилизация во Франции была объявлена на следующий день после скандального убийства, 1-го августа, когда в войну вступила Россия. А еще через два дня Германия объявила Республике войну.

Великая война и «священное единение»

То, что эта война, которая ощущались как небывалая катастрофа и чудовищное порождение самой европейской цивилизации, будет важнейшим звеном французского исторического сознания и политической мифологии, стало ясно уже в первые ее дни. Агрессия соседних держав и раньше использовалась в качестве механизма укрепления солидарности и строительства национального сознания. Но теперь предстояло испытание совершенного иного масштаба - война целых народов, война массовых армий и, по меткому выражению Макса Вебера, «война богов», то есть символов, ценностей и культур.

А к ставшему обычным (по крайней мере, со времен Великой французской революции) образу «священной войны цивилизации против варварства» (именно под таким заголовком вышла французская газета «Le Matin» за 4 августа 1914 года) добавилось ощущение трагедии не только национального, но и глобального масштаба. В том же выпуске «Le Matin» писала: «Смерть тысяч и, может быть, сотен тысяч человек, кровь, которая прольется на землю, нищета, голод среди народов…».

Уже в первые дни, когда еще никто не мог знать о предстоящем кровопролитии в битве на Сомме и «Верденской мясорубке», война стала для Франции Великой в политическом смысле слова: президент Раймон Пуанкаре провозгласил «священное единение» (union sacrée). Его суть проста, но от этого не менее значима: все политические силы, включая ратовавших за преодоление национально-государственных границ синдикалистов и социалистов, объединили усилия в борьбе с неприятелем и поддержке французского правительства. По словам «Le Matin» от 5 августа 1914 года, «как и столетие с четвертью назад (имеются в виду революционные события 1789 года - РП), все партии, все классы, все лики Франции объединились для того, чтобы принести жертву и выразить надежду [на победу]».

Война, длившаяся более четырех лет, определила контуры дальнейшего европейского и мирового устройства, но не смогла разрешить всех противоречий, накопившихся в отношениях великих европейских держав. Унижавшая Германию Версальская система, культ колониализма, создание тоталитарных режимов, технократический и политический милитаризм проложили путь к еще большей катастрофе - Второй мировой войне. Именно она стала апогеем проявления «темного», «варварского» начала Европы и Запада, о котором писали выдающиеся умы ХХ столетия - Карл Поппер и Лео Штраус, Теодор Адорно и Макс Хоркхаймер, Ханна Арендт и Раймон Арон. От нового витка варварства пострадал весь мир, и Франция в том числе.

Однако, именно Первая мировая стала для французского общества и французской политики самым значимым событием прошлого столетия и, пожалуй, самым крупным невыученным вовремя уроком. Именно на его изучение в годовщину столетия Великой войны были брошены силы государства и гражданских организаций.

Память о Первой мировой и политический ритуал

То, что память о Великой войне была пронесена во Франции через все испытания ХХ века, связано, в первую очередь, с уникальностью такой масштабной катастрофы во французском контексте. Прежде всего, Первая мировая является для Франции самой кровопролитной войной за всю ее историю. Страна потеряла убитыми почти 1,7 млн человек, из которых 300.000 - гражданские потери; ранены были почти 4,3 млн человек. За весь период Второй мировой войны французов погибло значительно меньше - около 570.000 человек.

И если в 1914-1918 годы Франция отчаянно сопротивлялась, то пережитый трагический опыт, во многом, предопределил не только «странную войну» (drôle de guerre) с Германией в сентябре 1939 - мае 1940, но и проявившуюся затем моральную неготовность французской армии стоять до последнего. Таким образом, Первая мировая для французского общества имеет однозначную моральную оценку - это была патриотическая война, с ясными ориентирами и готовностью отдать все ради победы. А Вторая мировая война стала для Франции и народной памяти чем-то мучительным, какой-то горькой смесью национального подвига и унижения, героизма участников Сопротивления и повседневного предательства коллаборационистов, надежд на де Голля и реальной жизни при режиме Петена. Этой раздвоенности память о Первой мировой не знает.

Если от Второй мировой войны на улицах французских городов остались черные таблички с именами евреев, депортированных из того или иного места (то есть априори не спрятанных, не укрытых и не спасенных французами), то о Великой войне свидетельствуют памятники не вернувшимся с фронта бойцам и ухоженные кладбища, усеянные крестами из белоснежного камня. В 1914-м перед обществом не стояло трудного морального и политического выбора; защищать родину, любить Республику и нещадно бить врага тогда казалось естественным и безальтернативным поведением - для социалиста и националиста, либерала и консерватора. Поэтому не удивительно, что именно Первая мировая война, объединившая в себе многочисленные (и невиданные ни до, ни после) человеческие потери, разрушения и лишения со счастливым концом и морально безупречной победой, почитается французами как важнейший урок истории и выдающийся подвиг Франции.

День 11 ноября, когда в 1918 году в штабном вагоне главнокомандующего союзными войсками на Западном фронте маршала Фоша было подписано Компьенское перемирие, во Франции стал государственным праздником и официальным выходным днем. Этот день стал еще одним символом национального единства, как и 14 июля - день взятия Бастилии. Республиканское единение, стирающее политические, социальные, религиозные и культурные различия, - вот суть всех официальных речей, произносимых 11 ноября в городах Франции. По всей стране, особенно в ее северных регионах, где разворачивались боевые действия, организуются акции памяти под предводительством мэров и представителей гражданских ассоциаций. Обязательным политическим ритуалом является возложение венков президентом Республики на Могилу Неизвестного Солдата, расположенную в Париже под Триумфальной аркой. Эта церемония проходит несколько раз в год: 11 ноября, 6 июня (в день

высадки союзных войск в Нормандии) и иногда во время официальных визитов глав иных государств.

Интересно, что при президенте де Голле была предпринята попытка «примирить» противоречивые воспоминания о прошлом, связанные с капитуляцией Франции в 1940 году и деятельностью режима Виши. По его приказу в 1966 году в полувековую годовщину завершения Верденской битвы возложили цветы на могилу маршала Петена, возглавлявшего во Вторую мировую войну коллаборационистское правительство Франции и с тех пор ставшего символом предательства. Ведь именно Петен, тогда еще генерал, командовал французскими войсками в этом почти что десятимесячном сражении под Верденом, унесшим жизни без малого 150.000 французских солдат. А при президенте Миттеране цветы на могилу маршала, лишенного по приговору суда всех государственных званий и наград, возлагались ежегодно, несмотря на протесты родственников жертв нацизма.

1914-2014: никто не забыт, ничто не забыто

По прошествии столетия память о Великой войне, тем не менее, все сильнее стирается. После Второй мировой Франция не знала больше войн на своей территории; был запущен процесс умиротворения жизни в интегрирующейся Европе. Не способствуют развитию национального самосознания и процессы глобализации. Однако государство и гражданские активисты делают все, чтобы напомнить уроки 100-летней давности.

В 2012 году правительством был запущен грандиозный проект «Миссия Столетия» (Mission du Centenaire), в рамках которого организуются выставки, конференции и другие акции, посвященных истории Первой мировой, осмыслению ее роли, значения и последствий для самой Франции. Жители крупных французских городов могут увидеть фотографии военных лет на стенах станций метро, на улицах, афишных тумбах, а также посетить многочисленные экспозиции о Первой мировой, которые были открыты не только в национальных музеях, но и в домах культуры по всей стране.

Первой мировой войне был посвящен в этом году и традиционный военный парад, состоявшийся 14 июля 2014 года на Елисейских полях в Париже. На него были приглашены представители около 80 государств, которые принимали участие в войне (разумеется, на стороне победителей). Открыли парад марш французских солдат в сероватой форме тех времен и выезд артиллерийских орудий, запряженных четверками лошадей. Затем прошли небольшие отряды бойцов стран-победительниц под музыку столетней давности; звучал и марш «Прощание славянки», а среди прошедших торжественным шагом по брусчатке Елисейских полей были российские солдаты. После дефиле французских войск, выезда военной техники и авиашоу на Площади Согласия был исполнен хореографический этюд, завершившийся выпусканием в небо белых голубей. Главное, о чем заставляет думать война, - это ценность мирной жизни.