Основные статьи: Великая Отечественная война , Операция Барбаросса , Московская битва (1941-1942)

Родина-мать зовёт! - плакат первых дней Великой Отечественной войны
Создан до декабря 1940 года .

Ранним воскресным утром, 22 июня 1941 года, Германия при поддержке своих союзников - Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии и Словакии - внезапно и без предупреждения напала на СССР. Началась советско-германская война, в советской и российской историографии именуемая Великой Отечественной войной.

Немецкие войска наносят мощный внезапный удар по всей западной советской границе тремя группами армий: «Север», «Центр» и «Юг». В первый же день уничтожена или захвачена значительная часть советских боеприпасов, горючего и военной техники; уничтожено около 1200 самолётов. 23-25 июня советские фронты пытаются нанести контрудары, однако терпят неудачу.

К концу первой декады июля немецкие войска захватывают Латвию, Литву,Белоруссию, значительную часть Украины, Молдавии и Эстонии. Основные силы советского Западного фронта разгромлены в Белостокско-Минском сражении.

Советский Северо-Западный фронт потерпел поражение в приграничном сражении и отброшен. Однако советский контрудар под Сольцами 14-18 июляпривёл к приостановке немецкого наступления на Ленинград почти на 3 недели.

22 июня в 6.05 утра советские самолёты бомбардировали финские линкоры на ВМБ Соттунга, в 6.15 - укрепления острова Альшер в архипелаге перед городом Турку, а в 6.45 - транспортные суда в порту Корпо. В 7.55 начали действовать батареи советской артиллерии с мыса Ханко. В Петсамо одно из судов было обстреляно через границу .

25 июня советские самолёты бомбят финские аэродромы. 26 июня Финляндия объявляет войну СССР, финские войска переходят в контрнаступление и вскоре возвращают себе Карельский перешеек, ранее захваченный Советским Союзом, не переходя старую историческую российско-финскую границу на Карельском перешейке (севернееЛадожского озера старая граница была пересечена на большую глубину). 29 июня германо-финские войска предпринимают наступление в Заполярье, но продвижение в глубь советской территории остановлено.

На Украине советский Юго-Западный фронт также терпит поражение и отброшен от границы, но контрудар советских мехкорпусов не позволяет немецким войскам совершить глубокий прорыв и захватить Киев.

В новом наступлении на центральном участке советско-германского фронта, предпринятом 10 июля, группа армий «Центр» уже 16 июля захватывает Смоленск и окружает основные силы воссозданного советского Западного фронта. На волне этого успеха, а также учитывая необходимость поддержать наступление на Ленинград и Киев, 19 июляГитлер, несмотря на возражения армейского командования, отдаёт приказ перенести направление главного удара с московского направления на южное (Киев, Донбасс) и северное (Ленинград) . В соответствии с этим решением танковые группы, наступавшие на Москву, выведены из состава группы «Центр» и направлены на юг (2-я танковая группа) и на север (3-я танковая группа). Наступление на Москву должны продолжить пехотные дивизии группы армий «Центр», однако сражение в районе Смоленска продолжалось, и 30 июля группа армий «Центр» получила приказ перейти к обороне. Таким образом, наступление на Москву отложено.

Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте

8-9 августа группа армий «Север» возобновила наступление на Ленинград. Фронт советских войск рассечён, они вынуждены отходить по расходящимся направлениям к Таллину и Ленинграду. Оборона Таллина сковала часть немецких сил, однако 28 августа советские войска вынуждены начать эвакуацию. 8 сентября, с захватом Шлиссельбурга, немецкие войска берут Ленинград в кольцо.

4 сентября начальник главного штаба вооружённых сил Германии генерал Йодльполучает от маршала Маннергейма категорический отказ наступать на Ленинград .

6 сентября Гитлер своим приказом (Weisung Nr.35) останавливает наступление группы войск «Север» на Ленинград и отдаёт приказание фельдмаршалу Леебуотдать все танки и значительное число войск для того, чтобы «как можно быстрее» начать наступление на Москву . Отказавшись от штурма Ленинграда, группа армий «Север» 16 октябряпредпринимает наступление на тихвинском направлении, намереваясь соединиться с финскими войсками восточнее Ленинграда. Однако контрудар советских войск под Тихвином освобождает город и останавливает противника.

На Украине в начале августа войска группы армий «Юг» отрезают от Днепра и окружают под Уманью две советские армии. Однако захватить Киев им снова не удалось. Только после поворота войск южного фланга группы армий «Центр» (2-й армии и 2-й танковой группы) на юг положение советского Юго-Западного фронта резко ухудшилось. Немецкая 2-я танковая группа, отразив контрудар Брянского фронта, форсирует Десну и 15 сентября соединяется с 1-й танковой группой, наступавшей с Кременчугского плацдарма. В результате сражения за Киев оказался полностью разгромлен советский Юго-Западный фронт.

Катастрофа под Киевом открыла немцам путь на юг. 5 октября 1-я танковая группа вышла к Азовскому морю уМелитополя, отрезав войска Южного фронта. В октябре 1941 года немецкие войска захватывают почти весь Крым, кроме Севастополя.

Поражение на юге открыло немцам дорогу на Донбасс и Ростов. 24 октября пал Харьков, к концу октября были заняты основные города Донбасса. 17 октября пал Таганрог. 21 ноября 1-я танковая армия вошла в Ростов-на-Дону, достигнув целей плана «Барбаросса» на юге. Однако 29 ноября советские войска выбивают немцев из Ростова, и до лета 1942 линия фронта на юге устанавливается на рубеже р. Миус.

30 сентября 1941 года немецкие войска начинают наступление на Москву. В результате глубоких прорывов немецких танковых соединений основные силы советских Западного, Резервного и Брянского фронта оказались в окружении в районе Вязьмы и Брянска. Всего в плен попало более 660 тыс. человек.

Остатки Западного и Резервного фронтов 10 октября объединяются в единый Западный фронт под командованием генерала армии Г. К. Жукова.

15-18 ноября немецкие войска с окончанием распутицы возобновляют наступление на Москву, однако к декабрю остановлены на всех направлениях.

1 декабря командующий войсками группы «Центр» генерал фельдмаршал фон Бок докладывает о том, что войска выдохлись и не способны продолжать наступление.

5 декабря 1941 года Калининский, Западный и Юго-Западный фронты переходят в контрнаступление. Успешное продвижение советских войск заставляет противника перейти к обороне по всей линии фронта. В декабре в результате наступления войска Западного фронта освобождают Яхрому, Клин, Волоколамск, Калугу; Калининский фронт освобождает Калинин; Юго-Западный фронт - Ефремов и Елец. В итоге к началу 1942 года немцы отброшены на 100-250 км на запад. Поражение под Москвой стало первым крупным поражением вермахта в этой войне.

Успех советских войск под Москвой побуждает советское командование перейти в широкомасштабное наступление. 8 января 1942 года силы Калининского, Западного и Северо-Западного фронта переходят в наступление против немецкой группы армий «Центр». Им не удаётся выполнить поставленной задачи, и после нескольких попыток, к середине апреля, приходится прекратить наступление, понеся большие потери. Немцы сохраняют Ржевско-Вяземский плацдарм, представляющий опасность для Москвы. Попытки Волховского и Ленинградского фронтов деблокировать Ленинград также не увенчались успехом и привели к окружению в марте 1942 года части сил Волховского фронта.

09:35 04.02.2016

Красная Армия в июне 1941 года по количеству имеющегося в войсках оружия превосходила вермахт, несмотря на то, что Германия захватила оружие всех покорённых ею стран Европы, в том числе и оружие Франции, имевшей огромное количество танков, орудий и самолётов. По численности войск вооружённые силы только одной Германии превосходили Вооружённые Силы СССР в 1,6 раза, а именно: 8,5 миллионов человек в вермахте и немногим более 5 миллионов человек в Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Сайт телеканала «Звезда» публикует цикл статей о Великой Отечественной войне 1941–1945 годов писателя Леонида Масловского, основанных на его книге «Русская правда», изданной в 2011 году.

В своих авторских материалах Масловский, по его словам, разоблачает «выдуманные недоброжелателями России мифы о событиях Великой Отечественной войны и показывает величие нашей Победы». Автор отмечает, что в своих статьях собирается «показать неблаговидную роль Запада в подготовке Германии к войне с СССР». Красная Армия в июне 1941 года по количеству имеющегося в войсках оружия превосходила вермахт, несмотря на то, что Германия захватила оружие всех покоренных ею стран Европы, в том числе и оружие Франции, имевшей огромное количество танков, орудий и самолетов. По численности войск вооруженные силы только одной Германии превосходили Вооруженные Силы СССР в 1,6 раза, а именно: 8,5 миллионов человек в вермахте и немногим более 5 миллионов человек в Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Такое соотношение сил имело место при том, что, готовясь к отражению агрессии, СССР только в период с 1937 года по 22 июня 1941 увеличил численность РККА с 1,433 млн человек до 5,1 млн человек. Но когда говорят о наших поражениях в 1941 году, как-то мимоходом упоминают о силе, которая шла на нас в то страшное время. Ведь это сила не Германии, а огромной «страны» – Европы. Она намного превышала наши силы и возможности в мирное время.Понадобилось беспредельное напряжение в течение 4-х лет всех сил всего советского народа, чтобы одолеть врага, напавшего на нашу страну. В это время рабочие часто спали в цехах, экономя рабочее время, а солдаты и офицеры Красной Армии десятками тысяч гибли в ожесточенных беспрерывных боях с противником.

Так давайте рассмотрим вопрос о вражеской силе. В число 8,5 млн вооруженных сил Германии вошло 1,2 миллиона человек вольнонаемного состава, которых нанимали во всех странах Европы, а возможно, и в неевропейских странах. Из 8,5 млн. человек сухопутные войска составляли около 5,2 млн человек. В число 8,5 млн не вошла численность армий европейских союзников Германии, имеющих свои вооруженные силы: Италии, Венгрии, Румынии, Финляндии. А это немалая сила – только, например, вооруженные силы королевской Румынии насчитывали от 700 тысяч до 1 млн. 100 тысяч человек, а вооруженные силы Финляндии – 560-605 тысяч человек.Если принять, что в среднем армии указанных союзников насчитывали по 625 тысяч человек, а это минимально возможное количество, то мы увидим, что фактически на 22.06.1941 года Германия с союзниками имели минимум 11 миллионов обученных, вооруженных солдат и офицеров, и Германия могла очень оперативно восполнять потери своей армии и усиливать свои войска.Нашей Красной Армии численностью в 5 млн человек в 1941 году противостояли армии, подчиненные Германии, суммарной численностью не менее 11 миллионов человек. И если численность только немецких войск превышала численность советских войск в 1,6 раза, то вместе с войсками европейских союзников она превышала численность советских войск минимум в 2,2 раза.Вот такая чудовищно огромная сила противостояла Красной Армии. Вот поэтому Кребс сообщал Гальдеру: «Россия будет делать все, чтобы избежать войны. Пойдет на все уступки, включая территориальные».Дело в том, что и численность «новой Германии», то есть объединенной Европы, составляла более 300 млн человек и к 1941 году более чем в 1,5 раза превышала численность СССР, в котором в то время проживало 194,1 млн человек.

Может возникнуть вопрос: почему СССР в довоенное время не довел численность своей армии до 11 млн человек? Надо понимать, что эти 11 млн мужчин надо было изъять из народного хозяйства в то время, когда промышленность и сельское хозяйство дорожили каждой парой рабочих рук, надо было их вооружить и обучить военному делу, одеть, обуть и обеспечить нормальным питанием.У только что вставшей на ноги после двух опустошительных войн России не было средств для содержания вооруженных сил, равных по численности вооруженным силам богатого и огромного по численности государства – объединенной Германией Европы. С началом войны предприятия перешли на работу с удлиненным рабочим днем по законам военного времени, часть рабочих и специалистов призвали в армию, а женщины и дети заменили их у станков заводов, как правило, выполняя работы, не требующие высокой квалификации. Квалифицированные рабочие были забронированы, продолжали работать. У основного количества крестьян брони не было.8,5 млн человек немецкой армии имели на вооружении 5639 танков и штурмовых орудий, свыше 10 тысяч боевых самолетов, свыше 61 тысячи орудий и минометов. Военно-морской флот к июню 1941 года насчитывал 217 боевых кораблей основных классов, в том числе 161 подводную лодку. 22 июня 1941 года перешли границу СССР и вторглись на нашу землю 5,5 миллионов солдат и офицеров гитлеровской Германии и ее сателлитов. Из 5,5 миллионов человек в армиях союзников Германии насчитывалось не менее 800 тысяч человек.

В период войны количество войск союзных с Германией государств изменялось в сторону увеличения. Во время войны только в плен нами было взято 752 471 румынских, венгерских, итальянских и финских военнослужащих. На вооружении напавшей на СССР 5,5-миллионной армии Европы находилось около 4300 танков и штурмовых орудий, 47,2 тысячи орудий и минометов, 4980 боевых самолетов и свыше 190 боевых кораблей.Численность Советских Вооруженных сил к июню 1941 года составляла свыше 5 миллионов человек (5 080 977 чел.): в Сухопутных войсках и Войсках ПВО – свыше 4,5 млн. чел., в ВВС – 476 тыс. чел., в ВМФ – 344 тыс. чел. На вооружении Красной Армии состояло свыше 67 тысяч орудий и минометов, 1860 новых танков и свыше 2700 (3719 штук, по данным Г.К. Жукова) боевых самолетов новых типов. Кроме того, в войсках было большое количество устаревшей бронетанковой и авиационной техники.ВМФ имел 276 боевых кораблей основных классов, в том числе 212 подводных лодок. Численность напавших на нас войск примерно на 500 тысяч превышала численность всех вооруженных сил СССР. Но надо иметь в виду, что в июне 1941 года в войне с Германией не участвовали войска, находившиеся на Дальнем Востоке на случай нападения Японии, на Кавказе – на случай нападения Турции, и на других опасных направлениях. Полагаю, что на службе в указанных местах находилось не менее одного миллиона военнослужащих.Таким образом, численность войск РККА, предназначавшихся для отражения нападения Германии с ее союзниками, составляла на 22.06.1941 года не более 4 миллионов человек против 5,5 миллионов человек войск Германии и ее сателлитов. Кроме того, Германия с первых недель войны перебрасывала из Европы на Восточный фронт свежие дивизии.Как видно из приведенных выше данных, Красная Армия на начало войны, по сравнению с напавшими на СССР войсками Германии и ее союзников, имела на 19 800 единиц больше орудий и минометов, на 86 единиц больше боевых кораблей основных классов, а также превосходила напавшего противника по количеству пулеметов.Стрелковое оружие, орудия всех калибров и минометы по боевым характеристикам не только не уступали, а во многих случаях и превосходили оружие Германии.Что касается бронетанковых войск и авиации, наша армия имела их в количестве, намного превосходящем количество единиц данной техники, имеющейся на начало войны у противника. Но основное количество наших танков и самолетов, по сравнению с немецкими, представляло собой оружие «старого поколения», морально устаревшее. Танки в большинстве своем были всего лишь с противопульным бронированием. Немалый процент составляли и неисправные, подлежащие списанию самолеты и танки.Вместе с тем надо отметить, что Красная Армия получила до начала войны 595 единиц тяжелых танков KB и 1225 единиц средних танков Т-34, а также 3719 самолетов новых типов: истребителей ЯК-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, бомбардировщиков Ил-4 (ДБ-ЗФ), Пе-8 (ТБ-7), Пе-2, штурмовиков Ил-2.В основном мы спроектировали и произвели указанную новую, дорогостоящую и наукоемкую технику в период с начала 1939 до середины 1941 годов, то есть большей частью во время действия заключенного в 1939 году договора о ненападении – «Пакта Молотова - Риббентропа». За 19 мирных предвоенных лет СССР построил 11,5 тысяч крупных промышленных предприятий. С началом войны большинство из этих предприятий начали работать для фронта, для победы. И до войны основное количество оружия было изготовлено благодаря построенным новым заводам и фабрикам: домнам и мартенам для выплавки стали, предприятиям по производству орудий, самолетов, танков, кораблей, подводных лодок и других предприятий военно-промышленного комплекса.Именно наличие большого количества оружия позволило нам выстоять и победить. Ибо при огромных утратах оружия в начальный период войны у нас еще оставалось достаточное количество вооружения для сопротивления при отступлении и для наступления под Москвой. Кратковременная нехватка артиллерийского, стрелкового, автоматического оружия ощущалась на отдельных участках фронта, как и нехватка боеприпасов, по причинам несвоевременного появления в нужном направлении артиллерийских частей и нарушений в вопросах снабжения, доставки оружия и боеприпасов в войска.В результате кровопролитных боев и отступления армии имели место потери большого количества самолетов и особенно танков. Много танков было потеряно из-за отсутствия топлива. Особенно часто по этой причине танки оставлялись при выходе наших войск из окружения. Самолеты мы теряли как в боях, так и на аэродромах. Надо сказать и о том, что в 1941 году германская армия не имела техники, аналогичной нашим тяжелым танкам KB, бронированным штурмовикам Ил-2 и реактивной артиллерии типа БМ-13 («Катюша»).Продолжение следует…

Мнения, выраженные в публикациях Леонида Масловского, являются мнениями автора и могут не совпадать с мнениями редакции сайта телеканала «Звезда».

Третий рейх готовился к удару по СССР очень основательно, к моменту начала войны на границах Советского Союза была сосредоточена группировка вооруженных сил рейха и вооруженных сил стран-сателлитов Германии, которая не имела до того времени аналогов.

Для разгрома Польши Рейх использовал 59 дивизий, в войне с Францией и её союзниками - Голландией, Бельгией, Англией - выставил 141 дивизию, для удара по СССР была сосредоточена 181 дивизия, это вместе с союзниками.

Берлин провёл серьёзную подготовку к войне, буквально за несколько лет превратив свои вооружённые силы из одной из слабейших армий Европы, ведь по Версальским соглашениям Германии разрешали иметь только 100-тыс. армию, без боевой авиации, тяжёлой артиллерии, танков, мощных ВМС, всеобщей воинской повинности, в лучшую армию мира.

Это было небывалое преображение, конечно, сказался тот факт, что в период, предшествующий приходу к власти нацистов, с помощью «финансового интернационала» удалось сохранить военный потенциал промышленности и затем быстро милитаризировать экономику. Был сохранён и офицерский корпус, передавший свой опыт новым поколениям.

Миф о том, что «разведка вовремя доложила».

Одним из самых устойчивых и опасных мифов, который был создан ещё при Хрущёве, а в годы РФ ещё более усилен, является легенда о том, что разведка не раз докладывала о дате начала войны, но «тупой», или в другой версии «враг народа», Сталин отмахнулся от этих сообщений, веря больше «другу» Гитлеру.

Почему этот миф опасен? Он создаёт мнение, что если бы армию привели в полную боевую готовность, то удалось бы избежать ситуации, когда вермахт дошёл до Ленинграда, Москвы, Сталинграда, мол, удалось бы остановить врага на границе. К тому же не учитывает геополитических реалий того времени – СССР могли обвинить в вооруженной провокации, как в 1914 году, когда Российская империя начала мобилизацию и её обвинили в «развязывании войны», Берлин получил повод начать войну. Была вероятность того, что пришлось бы забыть о создании «Антигитлеровской коалиции».

Сообщения разведки-то были, но есть очень большое «Но» - весной 1941 года разведка наркоматов госбезопасности и обороны буквально засыпала Кремль докладами об «окончательной и твердо установленной» дате начала вторжений войск Рейха. Таких дат было сообщено по меньшей мере 5-6. Были сообщены апрельские, майские, июньские даты о вторжении вермахта и начале войны, но все они оказались дезинформацией.

Так, вопреки мифам про Войну, никто и никогда не сообщал дату 22 июня. Про час и день вторжения войска Рейха должны были узнать только за три дня до войны, поэтому директива, говорившая о дате вторжения в СССР, пришла в войска только 19 июня 1941 года. Естественно, ни один разведчик сообщить об этом не успел.

Та же знаменитая «телеграмма» Р.Зорге о том, что «нападение ожидается рано утром 22 июня по широкому фронту», - фальшивка. Её текст резко отличается от реальных подобных шифрограмм; кроме того, ни один ответственный руководитель государства не станет предпринимать какие-либо серьёзные действия на основе таких сообщений, даже если оно приходит от надежного информатора. Как уже говорилось, подобные сообщения Москва получала регулярно.

Уже в наши годы, 16 июня 2001 года, орган Министерства обороны РФ «Красная звезда» опубликовала материалы круглого стола, посвященного 60-летию начала Великой Отечественной войны, где были признания полковника СВР Карпова: «К сожалению, это фальшивка, появившаяся в хрущевские времена. Такие «дурочки» запускаются просто...». То есть ложь о том, что советская разведка всё знала и сообщала день и час начала вторжения, был запущен Н.Хрущёвым, когда тот «развенчивал» культ личности.

Только после получения вермахтом директивы от 19 июня границу стали пересекать различные «перебежчики» и сигналы через пограничную службу пошли в Москву.

Ошиблась разведка и в численности группировки войск вермахта, якобы досконально вскрытой советскими разведчиками. Общая численность вооруженных сил Рейха советской разведкой определялась в 320 дивизий, в реальности на тот период у вермахта было 214 дивизий. Считалось, что силы Рейха разделены поровну на западном и восточном стратегических направлениях: по 130 дивизий, плюс 60 в резерве, остальные на других направлениях. То есть не было ясности, куда Берлин направит свой удар – логично было предположить, что против Англии.

Совсем бы другая картина сложилась, если бы разведка сообщила, что из 214 дивизий Рейха 148 сосредоточены на Востоке.

Советская разведка не смогла отследить и процесс наращивания мощи вермахта на востоке. По данным разведки СССР, группировка вермахта на востоке с февраля по май 1941 года возросла с 80 до 130 дивизий, наращивание сил значительное, но при этом считали, что против Англии группировка вермахта удвоилась. Какие из этого можно было сделать выводы? Можно было предположить, что Берлин готовится к операции против Англии, что он уже давно планировал сделать и активно распространял об этом дезинформацию. А на востоке усилили группировку для более надёжного прикрытия «тыла».

Не войну же на два фронта планировал Гитлер? Это же однозначное самоубийство Германии. И совсем другая картина бы сложилась, если бы в Кремле знали, что в феврале из всех 214 германских дивизий на востоке были только 23, а к июню 1941 года стало уже 148.

Правда, не надо создавать и другой миф, что во всём виновата разведка, она работала, собирала сведения. Но надо учитывать тот факт, что она ещё была молодая, по сравнению с западными спецслужбами, опыта не хватало.

Ещё один миф, мол, Сталин виноват в том, что неправильно определили главное направление удара вооруженных сил Германии – самую мощную группировку РККА сосредоточили в Киевском особом военном округе (КОВО), считая, что именно там будет главный удар. Но, во-первых, это решение Генштаба, во-вторых, согласно донесениям разведки, против КОВО и Одесского военного округа (ОВО) командование вермахта выставило не менее 70 дивизий, включая 15 танковых, а против Западного особого военного округа (ЗОВО) немецкое командование сосредоточило 45 дивизий, из них всего 5 танковых.

Да и по первоначальным разработкам плана «Барбаросса», Берлин планировал главный удар именно на юго-западном стратегическом направлении. Москва исходила из имеющихся данных, это мы в настоящее время можем сложить все кусочки мозаики.

Кроме того, в южной Польше, южнее Люблина, в начале июня 1941 года в действительности находилось 10 танковых и 6 моторизованных дивизий вермахта и войск СС. И поэтому противопоставление им 20 танковых и 10 моторизованных дивизий КОВО и ОВО было вполне правильным шагом нашего командования. Правда, проблема в том, что наша разведка проморгала момент, как 5 танковых и 3 моторизованных дивизии 2-й танковой группы Гейнса Гудериана в середине июня были переброшены в район Бреста. В итоге против Западного особого военного округа оказались сосредоточены 9 танковых и 6 моторизованных дивизий Германии, а против КОВО остались 5 танковых дивизий и 3 моторизованных дивизии.

Но надо учитывать, что танковая дивизия вермахта – это не только танки. Танковые дивизии усиливали: 6 тыс. человек мотопехоты; 150 стволов артиллерии, вместе с миномётами и противотанковыми пушками; моторизованный саперный батальон, который мог оборудовать позиции, выставить минные заграждения или разминировать минные поля, организовать переправу; моторизованный батальон связи – это подвижные узлы связи на базе автомобилей, броневиков или бронетранспортеров, которые могли обеспечивать устойчивое управление частями дивизии на марше и в бою.

По штату танковая дивизия имела 1963 единицы автотранспорта, тягачей (грузовых автомобилей и тягачей – 1402 и легковых автомобилей – 561), в некоторых дивизиях их число достигало до 2300 единиц. Плюс 1289 мотоциклов (711 единиц с колясками) по штату, хотя их число также могло доходить до 1570 единиц. Поэтому танковые дивизии были в организационном плане отлично сбалансированной боевой единицей, именно поэтому организационные структуры этого соединения образца 1941 года, с небольшими совершенствованиями, сохранялись до конца войны.

Усиливались танковые дивизии и моторизованными дивизиями. Моторизованные дивизии отличались от обычных пехотных дивизий вермахта полной моторизацией всех частей и подразделений дивизии. Они имели два полка моторизованной пехоты вместо 3-х пехотных в пехотной дивизии, два легких гаубичных дивизиона и один тяжелый артдивизион в артполку вместо 3-х легких и 1-го тяжелого в пехотной дивизии, плюс имели мотоциклетно-стрелковый батальон, которого не было в стандартной пехотной дивизии. Моторизованные дивизии имели 1900–2000 автомобилей и 1300–1400 мотоциклов. То есть танковые дивизии усиливались дополнительной мотопехотой.

В вооруженных силах Германии первыми среди других армий мира не только поняли необходимость иметь для поддержки своей пехоты самоходную артиллерию, но и первыми на практике воплотили эту идею в жизнь. В составе вермахта имелось 11 дивизионов и 5 отдельных батарей штурмовых орудий, 7 дивизионов самоходных истребителей танков, еще 4 батареи 150-мм самоходных тяжелых пехотных орудий были переданы танковым дивизиям вермахта. Подразделения штурмовых орудий осуществляли поддержку пехоты на поле боя, это позволяло не отвлекать для этих целей танковые подразделения из состава танковых дивизий. Дивизионы самоходных истребителей танков стали высокомобильным противотанковым резервом командования вермахта.

Пехотные дивизии вермахта насчитывали 16 500–16 800 человек, но надо знать, что вопреки военным мифам вся артиллерия этих дивизий была на гужевой тяге. В пехотной дивизии вермахта по штату насчитывалось 5375 лошадей: 1743 верховые лошади и 3632 тягловые, из них 2249 тягловых лошадей относились к артиллерийскому полку части. Плюс высокий уровень моторизации - 911 автомобилей (из них 565 – грузовых и 346 – легковых), 527 мотоциклов (201 единица с коляской). Всего в вооруженных силах Германии, сосредоточенных на границах Советского Союза, было более чем 600 000 автомобилей различных типов и более чем 1 млн. лошадей.

Артиллерия

Традиционно сильной была артиллерия ВС Германии: до четверти стволов немецких дивизий составляли орудия калибром 105–150 мм. Организационная структура войсковой артиллерии вермахта позволяла обеспечить существенное усиление пехотных подразделений в бою. Так, в пехотных полках были 150-мм тяжелые полевые орудия. Это обеспечивало немецкой пехоте значительное преимущество в бою.

При стрельбе прямой наводкой снарядами весом 38 кг 150-мм орудия быстро могли подавить огневые точки врага, расчищая дорогу наступающим частям.

Дивизионная артиллерия могла поддержать пехотные, моторизованные полки, дивизионом легких 105-мм гаубиц, при этом в распоряжении командиров пехотных и моторизованных дивизий вермахта оставался тяжелый гаубичный дивизион 150-мм гаубиц, а в распоряжении командиров танковых дивизий – смешанный тяжелый дивизион 105-мм пушек и 150-мм гаубиц.

У танковых и моторизованных дивизий были ещё пушки ПВО: по штату в дивизии был рота ЗСУ (18 единиц), это были зенитные самоходные установки на базе полугусеничных тягачей, вооруженные одноствольными или счетверенными 20-мм зенитными автоматами. Рота входила в состав истребительно-противотанкового дивизиона. ЗСУ могли вести огонь как стационарно, так и на ходу в марше. Плюс зенитные дивизионы с 8–12-тью 88-мм зенитными пушками Flak18/36/37, которые, кроме борьбы с ВВС противника, могли бороться с танками врага, выполняя противотанковые функции.

Для удара по Красной Армии командование вермахта сосредоточило и значительные силы Резерва главного командования Сухопутных войск(РГК): 28 артдивизионов (по 12-ть 105-мм тяжелых пушек в каждом); 37 дивизионов тяжелых полевых гаубиц (по 12-ть 150-мм единиц в каждом); 2 смешанных дивизиона (по 6-ть 211-мм мортир и три 173-мм орудия в каждом); 29 тяжелых мортирных дивизионов (по 9-ть 211-мм мортир в каждом дивизионе); 7 моторизованных тяжелых артдивизионов (по 9-ть 149,1-мм тяжелых пушек в каждом дивизионе); 2 тяжелых гаубичных дивизиона (по четыре 240-мм тяжелые чехословацкие гаубицы в каждом дивизионе); 6 истребительно-противотанковых дивизионов (по 36-ть 37-мм противотанковых пушек Pak35/36 в каждом); 9 отдельных железнодорожных батарей с 280-мм морскими пушками (по 2 орудия в батарее).

Практически вся артиллерия РГК была сосредоточена на направлении главных ударов, и вся она была моторизованной.

Для обеспечения всесторонней подготовки к боевым действиям в состав ударных групп вермахта было включено: 34 дивизиона артиллерийской инструментальной разведки, 52 отдельных саперных батальона, 25 отдельных мостостроительных батальонов, 91 строительный батальон и 35 дорожно-строительных батальонов.

Авиация:

Для удара по СССР были сосредоточены 4 воздушных флота люфтваффе, плюс авиация союзников. Помимо 3217 бомбардировщиков и истребителей, в составе ВВС Рейха насчитывалось 1058 самолетов-разведчиков, которые играли важнейшую роль в обеспечении действий наземных сил и ВМС Германии. Плюс 639 транспортных самолета и самолета связи.

Из 965 германских одномоторных истребителей Bf.109 «мессершмитт» почти 60% составляли самолёты новой модификации Bf.109F, они превосходили в скорости и скороподъемности не только старые советские истребители «И-16» и «И-153», но и новые, только поступавшие в ВВС РККА «Як-1» и «ЛаГГ-3».

ВВС Рейха располагали большим количеством частей и подразделений связи и управления, что позволяло поддерживать их высокую управляемость и боеспособность. В Военно-воздушные силы Германии входили зенитные дивизии, которые обеспечивали противовоздушную оборону сухопутных войск и тыловых объектов. Каждая зенитная дивизия имела в своем составе подразделения воздушного наблюдения, оповещения и связи, подразделения тылового и технического обеспечения.

На их вооружении стояло 8-15 зенитных дивизионов с 88-мм зенитками Flak18/36/37, 37-мм и 20-мм зенитными автоматическими пушками Flak30и Flak38, в том числе и счетверенные установки 20-мм автоматов Flakvierling38/1. При этом зенитные дивизионы ВВС хорошо взаимодействовали с наземными силами, зачастую продвигаясь непосредственно вместе с ними.

Помимо собственно вооруженных сил, ударную мощь усиливали многочисленные вспомогательные военизированные формирования, такие как Транспортный корпус Шпеера, Организация Тодта, Национал-социалистский автомобильный корпус и Имперская трудовая служба. Они выполняли задачи по тыловому, техническому и инженерному обеспечению вермахта. Много там было добровольцев из стран Западной и Восточной Европы, формально не находившихся в состоянии войны с СССР.

Подводя итог, надо сказать, что эта военная машина на тот период не знала равных. Не зря в Берлине, Лондоне и Вашингтоне считали, что СССР не выдержит удара и падёт в течении 2-3 месяцев. Но просчитались, в очередной раз…

Глава 24

Рано утром 22 июня на берлинских улицах по громкоговорителям передавалось обращение фюрера к народу и продавались экстренные выпуски газет. Хотя люди были ошеломлены нападением на союзника, большинство немцев испытывало чувство облегчения. Мало кто мог понять сам факт заключения договора с красными. Разъяснительной работой занялся Геббельс. Шеф пропаганды сразу начал давать установки подчиненным: «Теперь, когда фюрер разоблачил предательство большевистских правителей, национал-социализм и, следовательно, немецкий, народ возвращаются к принципам, которые их вдохновляли, – к борьбе против плутократии и большевизма». Фюрер, добавил он, уверен, что русская кампания завершится через четыре месяца. «Но я вам говорю: она завершится через восемь недель», – самонадеянно заявлял Геббельс.

Он повторил этот прогноз на приеме в министерстве пропаганды. Повернувшись к кинозвезде Ольге Чеховой, племяннице великого русского писателя, он сказал: «У нас здесь эксперт по России. Как вы думаете, будем ли мы в Москве к Рождеству?» Раздраженная его бесцеремонностью, актриса холодно ответила: «Вы знаете, Россия – беспредельная страна. Даже Наполеон был вынужден уйти оттуда». От неожиданности Геббельс потерял дар речи. Через десять минут его адъютант подошел к актрисе: «Думаю, мадам, вы готовы уйти. Машина ждет».

Сталин был в растерянности. За несколько часов советская авиация потеряла 1200 самолетов, оборона была дезорганизована. Отказываясь верить в серьезность первых сообщений, поступающих из района боевых действий, Сталин приказал Красной Армии не вступать на немецкую территорию, а авиации ограничить свои действия приграничной полосой. Он был убежден, что нацистское нападение всего лишь досадная ошибка и можно остановить войну дипломатическими средствами, а потому оставил открытой радиосвязь с министерством иностранных дел Германии и попросил Японию посредничать в урегулировании политических и экономических разногласий между Германией и Советским Союзом.

Советский посол в Англии не питал таких иллюзий. Майский посетил министра иностранных дел Идена и прямо спросил, не собирается ли английское правительство ослабить свои военные усилия и, возможно, прислушаться к «мирному наступлению» Гитлера. Идеи ответил категорическим «нет». Вечером Черчилль подтвердил это в страстном обращении к стране: «Мы преисполнены решимости уничтожить Гитлера и все следы нацистского режима. Мы никогда не будем вести переговоры с Гитлером или с кем-либо из его клики». Черчилль обещал оказать всевозможную помощь СССР.

Президент Рузвельт осуждал диктаторскую политику Сталина, его жажду территориальных приобретений. Но он опасался Гитлера и без колебаний одобрил заявление государственного департамента о том, что оказание помощи коммунизму отвечает интересам американской безопасности.

Папа римский придерживался иной позиции. Хотя он не высказался прямо об агрессивных действиях Германии, но ясно дал понять, что поддерживает борьбу нацизма против большевизма, охарактеризовав ее как «благородную отвагу в защите основ христианской культуры». А ряд немецких епископов, как и ожидалось, открыто поддержал нападение на СССР. Один из служителей церкви назвал его «европейским крестовым походом», миссией, подобной подвигам тевтонских рыцарей. Он призвал католиков бороться за «победу, которая позволит Европе снова вздохнуть свободно и откроет всем странам новое будущее».

Буквально через сутки интерес немцев к войне стал падать. Граждане занялись обыденными делами, как будто это была всего лишь очередная военная кампания Гитлера. В 12.30 23 июня фюрер со свитой выехал из столицы. Поезд доставил его в «Волчье логово», новую ставку в лесу в нескольких километрах от Растенбурга в Восточной Пруссии. Когда по прибытии на место все стали располагаться в деревянных домах и бетонных бункерах, в ставке фюрера царила уверенность в быстрой победе. Однако Гитлера одолевали смешанные чувства. «Нам стоит лишь толкнуть дверь, и прогнившее строение рухнет», – сказал он Йодлю. Но вскоре заметил адъютанту: «В начале каждой кампании толкаешь дверь в темную комнату. Никто не знает, что тебя ждет внутри».

Первые победы, казалось, оправдывали самые радужные надежды, За два дня было захвачено огромное количество военнопленных. Повсеместно немецкие танки прорывали советскую оборону. Казалось, организованного сопротивления противника не было. В первую неделю не сообщалось каких-либо подробностей. Зато в воскресенье, 29 июня, по радио с интервалами в один час было зачитано десять специальных сообщений, лично одобренных Гитлером. Геббельс возражал против чрезмерных доз информации, но Гитлер считал это блестящей идеей. Когда Отто Дитрих сообщил о недовольстве людей, которые были вынуждены весь воскресный день просидеть у радиоприемников, Гитлер ответил, что образ мышления и эмоции масс известны ему лучше, чем всем интеллектуалам, вместе взятым.

Колонна пленных красноармейцев. Минск, 1941

Войска продвигались стремительно. К 29 июня почти полмиллиона красноармейцев сдались в плен. Гальдер в своем дневнике 3 июля записал: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна за четырнадцать дней». Фюрер был уверен, что с Советами покончено. «Как удачно, – восторгался он, – что мы уничтожили советскую танковую мощь и авиацию в самом начале». Многие западные военные эксперты разделяли эту оценку, и в Пентагоне спорили, когда будет покончено с Красной Армией: через месяц или раньше.

За передовыми немецкими частями следовали четыре «айнзацгруппен» СС по три тысячи человек в каждой. Их задачей было обеспечение безопасности оперативной зоны, иными словами, репрессии против гражданского населения с целью подавить его сопротивление оккупантам. Это была полиция особого рода, подчиненная непосредственно Рейнхарду Гейдриху. «Войска специального назначения» должны были хватать не только активных большевиков, но и всех евреев, а также цыган, «азиатских недочеловеков» и «дармоедов» – умалишенных и безнадежно больных.

Для осуществления массовых убийств Гейдрих и Гиммлер лично подбирали офицеров, В их число попадали протестантский священник и врач, оперный певец и юрист. Трудно было предположить, что они годятся для такой работы. Но эти люди оправдали надежды своих шефов и, несмотря на угрызения совести, стали искусными палачами.

Большинство жертв были евреи. Они не имели представления о гитлеровской программе «расового очищения»: в советской прессе мало что сообщалось об антисемитских зверствах немцев. Поэтому многие евреи становились легкой добычей «айнзацгрупп».

Истребление евреев проводилось с холодным расчётом. Работа подразделений СС редко встречала сопротивление. «Как ни странно, приговоренные позволяют расстреливать себя спокойно, – докладывал один командир. – Это относится и к евреям, и к неевреям».

Самой серьезной проблемой Гейдриха были психические расстройства среди эсэсовцев. Некоторые из них получали нервные потрясения, ударялись в запой, страдали желудочно-кишечными заболеваниями. А были и такие, которые выполняли свою задачу с чрезмерным рвением и садистски избивали арестованных, нарушая приказ Гиммлера о том, что ликвидацию надо производить «гуманным способом».

Гиммлер сам не раз был свидетелем деморализующего эффекта ежедневных убийств. Во время своей летней поездки в Минск он попросил командира айнзацгруппы расстрелять при нем сто арестованных. Когда отделение солдат подняло винтовки, шеф СС заметил одного светловолосого молодого арестованного с голубыми глазами, который показался ему типичным арийцем. Гиммлер поинтересовался, не еврей ли он. Да, еврей, ответил тот. «И родители евреи?»– продолжал допрашивать Гиммлер. «Да», – ответил приговоренный. «Но, может быть, кто-нибудь из предков не был евреем?»– не отступался обер-палач. Услышав отрицательный ответ, он топнул ногой: «В таком случае ничем не могу помочь...»

Загремели выстрелы. Гиммлер уставился в землю и нервно переступал с ноги на ногу. Послышался второй залп. Подняв глаза, он увидел, что две женщины все еще корчатся на земле. «Не мучайте этих женщин!– крикнул он. – Прикончите их, быстро!» Сопровождавший Гиммлера обер-группенфюрер СС фон Бах-Зелевски, командующий «войсками специального назначения» в Центральной России, попросил шефа взглянуть на расстрельную команду. «Они уже конченые люди. Кого мы воспитываем? Неврастеников или скотов!»

Гиммлер приказал всем собраться и произнес речь. Ваша работа отвратительна, сказал он, однако никто не должен испытывать угрызений совести: солдаты обязаны беспрекословно выполнить любой приказ. Перед Богом и фюрером он один несет ответственность. Все, конечно, заметили, что эта кровавая работа для него очень неприятна, она потрясла его до глубины души. Но он тоже подчиняется высшему закону, выполняя свой долг.

Розенберг получил от Гитлера приказ разработать схему управления восточными территориями. Рейхсминистр хотел ввести здесь ограниченное самоуправление. Так как фюрер ранее согласился с установлением на завоеванных землях России «слабых социалистических государств», Розенберг оптимистично полагал, что Гитлер в принципе одобряет его план, который должен был обсуждаться на специальном совещании в «Волчьем логове» 16 июля. «Мы не должны оповещать мир о своих намерениях, – заявил Гитлер. – Главное, чтобы мы сами знали, чего хотим. Мы пойдем на все необходимые меры, какие мы сочтем нужными, – расстрелы, переселение и тому подобное. В принципе мы должны разрезать гигантской пирог в соответствии с нашими нуждами, чтобы, во-первых, господствовать, во-вторых, управлять и, в-третьих, эксплуатировать. Русские стали вести партизанскую войну за линией фронта. Такие действия дают нам право истреблять каждого, кто выступит против нас». Замыслы Розенберга относительно «слабых социалистических государств» рухнули, словно карточный домик.

Какая трагедия, думал он, что Гитлер сохраняет ложное представление о славянах, сформировавшееся у него еще в годы венской молодости на основании поджигательских брошюр, которые изображали славян ленивой, примитивной, безнадежно второсортной расой. Обернется катастрофой и полное непонимание Гитлером структуры Советского Союза. Украинцы и другие народности под игом великороссов были потенциальными союзниками «третьего рейха» и могли бы стать оплотом в борьбе против большевизма, если с ними обращаться должным образом. Но Борман и Геринг убедили фюрера, что это враги, которыми надо управлять только при помощи кнута.

В начале лета 1941 года Гитлер заболел. Снова возобновились спазмы желудка. Его организм был подорван чрезмерной дозой лекарств: 120–150 антигазовых таблеток в неделю, а также десяток инъекций сильнодействующего препарата «ультрасептил». Затем у фюрера началась дизентерия, обычная болезнь в болотистой местности, где располагалось «Волчье логово». Он страдал от поноса и тошноты, его попеременно то лихорадило, то бросало в пот... Во время резкого спора с Риббентропом в конце июля Гитлер испытал сердечный приступ. Министр иностранных дел, с самого начала настроенный против «Барбароссы», не сдержался и начал громко выражать свое неодобрение восточной политики фюрера. Гитлер побледнел, сделал попытку возразить, но осекся на полуслове, схватился за сердце и рухнул в кресло. Все испуганно замолчали. «Так со мной больше не разговаривайте», – произнес наконец Гитлер.

Доктор Морель был настолько встревожен, что послал кардиограмму фюрера директору Института сердца профессору Карлу Веберу. Тот не знал, что пациентом является сам фюрер. Диагноз был неутешителен: быстро прогрессирующий коронарный склероз, практически неизлечимая болезнь сердца. Вероятно, Морель не сообщил об этом Гитлеру, напротив, сказал, что сердце фюрера в прекрасном состоянии.

Гитлер заболел в самый разгар конфликта со своими военачальниками. Он приказал остановить наступление на Москву, отобрав у группы армий «Центр» самые мощные бронетанковые соединения. Одно из них было направлено на север для операции по захвату Ленинграда, другое – на юг для содействия захвату Украины. По мнению Гитлера, эти два района были более важными, чем Москва. Ленинград, этот крупный промышленный центр, считался символом большевистской революции. Украина была житницей страны, а Крым – непотопляемым советским авианосцем для налетов на нефтяной район Плоешти в Румынии. Его можно было использовать и как трамплин для рывка на Кавказ.

Болезнь Гитлера дала возможность Браухичу и Гальдеру внести коррективы в стратегию фюрера. Только в середине августа, когда Гитлер почувствовал, себя лучше, он полностью осознал, что творилось за его спиной: ни его директивы, ни план Гальдера не были осуществлены, выполнялся некий компромиссный вариант. Для прояснения ситуации 21 августа Гитлер издал недвусмысленный приказ: «Самой важной целью, которой необходимо достичь к зиме, является не Москва, а Крым». Наступление на Москву, по мнению фюрера, не может начаться, пока Ленинград не будет изолирован и 5-я армия противника на юге не будет разгромлена. За приказом через несколько часов последовал пространный меморандум о том, как вести войну. В нем содержались обвинения по адресу не названных по имени командующих в том, что они руководствуются «эгоистичными желаниями» и «деспотическими склонностями». Армейское командование характеризовалось как сборище пустых голов, «закостенелых в устаревших теориях».

«Черный день для армии!»– записал в своем дневнике Энгель. «Невыносимо!– вторил ему Гальдер. – Неслыханно! Это предел!» 22 августа он имел длительный разговор с Браухичем о «недопустимом» вмешательстве фюрера в армейские дела. Итогом этого разговора было предложение и тому, и другому уйти в отставку. Но подавленный, болезненный фельдмаршал отказался последовать совету начальника генерального штаба. Более того, он сделал все, чтобы подавить «бунт» в своем штабе, заверив Гальдера, что фюрер лично обещал: как только на Украине будет обеспечена победа, все силы устремятся на Москву. «Бунт», если его можно так назвать, завершился на ноте глухого ворчания.

Этот кризис отошел на задний план, когда состоялся широко разрекламированный выезд Муссолини на фронт. Дуче намеревался убедить Гитлера в том, что необходимо увеличить численность итальянского экспедиционного корпуса. Римский диктатор хотел таким образом заполучить и свою долю славы в деле уничтожения коммунизма. Но он был в неважной форме и не мог спорить с Гитлером. Недавняя гибель сына в авиакатастрофе сильно травмировала Муссолини.

Гитлер встретил дуче на маленькой станции неподалеку от своей ставки и почти весь день не давал ему открыть рот. Фюрер беспрерывно говорил о предстоящей победе на Востоке, о глупости Франции и злостных махинациях еврейской клики, окружавшей Рузвельта. Когда наконец гость заикнулся о том, что хочет послать больше войск на Восточный фронт, Гитлер изменил тему разговора. Его затяжной монолог продолжался еще несколько дней, и Муссолини так надоели тирады о славе иподвигах Германии, что он постарался перевести разговор на победы Древнего Рима...

Позднее близ Умани на Украине они провели инспекцию итальянской дивизии, и когда берсальеры в украшенных перьями касках промчались на мотоциклах с криками «Дуче!», Муссолини просиял. Но после обеда Гитлер оставил гостя и отправился в воинские части. Дуче чувствовал себя оскорбленным и на обратном пути задумал «отплатить» бесцеремонному хозяину. Он прошел в пилотскую кабину и долго беседовал с пилотом Гитлера Бауром. Тот был тронут вниманием высокого гостя и разрешил ему сесть за штурвал самолета. Гитлер был шокирован.

Итоги визита расстроили Муссолини. Он испытывал беспокойство по поводу того, что война на Востоке обещает быть длительной и кровавой. Депрессия дуче сменилась яростью, когда он узнал, что Риббентроп не хочет опубликовать совместное коммюнике о его визите. На этот раз Гитлер уступил Муссолини и поставил Риббентропа на место. Дуче оживился. Он вызвал своего посла в Берлине Дино Альфиери и дал ему указания по освещению его поездки на? фронт. «Не забудьте упомянуть, – подчеркнул тщеславный дуче, – что значительную часть пути я сам пилотировал четырехмоторный самолет фюрера!»

В «Волчьем логове» Гитлер пересмотрел свою стратегию, придя к выводу, что наступила пора для начала наступления на Москву. За чашкой чая он сообщил секретарям и адъютантам: «Через несколько недель мы будем в Москве. В этом нет сомнений. Я сотру этот проклятый город с лица земли и построю на его месте искусственное озеро. Название «Москва» исчезнет навсегда». 5 сентября он сказал Гальдеру: «Начинайте наступление на Центральном фронте через восемь – девять дней». Его высказывания записывал Вернер Кеппен, связной Розенберга в ставке фюрера. С начала июля этого года по просьбе своего начальника он незаметно фиксировал застольные разговоры Гитлера. Кеппен украдкой делал пометки на столовых салфетках, а вечером, уединившись, записывал те части разговора, которые хорошо помнил. Оригинал и копия записи отправлялись в Берлин курьером.

Кеппен не знал, что за столом был еще один летописец. Вскоре после своего прибытия в «Волчье логово» Борман предложил своему адъютанту Генриху Хайму незаметно записывать все, что говорит фюрер. Хайм делал подробные записи на карточках, которые он держал на коленях.

Записи Хайма и Кеппена дают редкую возможность проникнуть в механизм событий, которые разворачивались на Восточном фронте.

Гитлер заверил слушателей в том, что захват русского пространства обеспечит Германии мировое господство. «Тогда Европа станет неприступной крепостью. Откроются такие перспективы, что большинство западных демократов поверит в новый порядок. В настоящее время самое важное – завоевать «жизненное пространство». После этого все будет вопросом организации». Славяне, по его словам, – прирожденные рабы, которые чувствуют потребность в господине, и роль Германии в России будет такая же, как Англии в Индии. «Как и Англия, мы будем управлять этой империей с помощью горстки людей».

Он пространно рассуждал о своих планах сделать Украину житницей Европы и осчастливить завоеванные народы шарфами и стеклянными бусами, а потом признался, что в то время, как все другие мечтают о международной конференции по обеспечению мира, он предпочитает вести войну еще десять лет, но не лишаться плодов победы.

Взятие Киева три дня спустя вызвало в «Волчьем логове» ликование. Это означает, предсказал Гитлер, скорое завоевание всей Украины и оправдывает его настойчивость в нанесении главного удара в южном направлении. За обедом 21 сентября фюрер сиял, сообщая о взятии в плен 145 тысяч красноармейцев в окрестностях Киева. Советский Союз, утверждал Гитлер, находится на грани краха.

Во время обеда 25 сентября он заговорил о том, как опасны эти «недочеловеки с востока»; Европа не будет спокойна, пока эти азиаты не будут оттеснены за Урал. «Они скоты, и ни большевизм, ни царизм здесь ни при чем, они скоты по своей природе». Вечером Гитлер продолжал витийствовать за столом, превознёс достоинства войны и сравнивая первый бой солдата с первым сексуальным опытом женщины, поскольку и то, и другое – акт агрессии. «На войне юноша становится мужчиной. Если бы я сам не был закален этим опытом, я бы не смог взвалить на себя столь грандиозную миссию, как строительство империи».

Застольные беседы касались почти исключительно войны на Востоке. На другом фронте – в Северной Африке – активных действий не велось. Английские попытки отбросить Роммеля провалились, и к началу осени в пустыне наступило затишье. Ни одна сторона не была готова к наступлению. Энергия Гитлера и мощь вермахта были сосредоточены на генеральном наступлении на Москву, но фельдмаршал фон Бок предупредил, что время выбрано неудачно. Почему бы не пережить зиму на укрепленных позициях? Гитлер ответил своего рода аллегорией: «До того как я стал канцлером, я думал, что генеральный штаб – это пес, которого надо крепко держать за ошейник, чтобы он не набросился на любого, кого заметит». Но, продолжал фюрер, этот «пес» оказался далеко не свирепым. Он был против перевооружения, оккупации Рейнской области, вторжения в Австрию и Чехословакию и даже против захвата Польши. «Именно мне приходится натравливать этого зверя», – заключил Гитлер.

Он настоял на массированном наступлении на Москву, и операция под кодовым названием «Тайфун» началась в последний день сентября. Ее целью было уничтожение советских сил на центральном фронте с помощью танковых клещей.

Советское верховное командование было застигнуто врасплох. За первые сутки 2-я танковая группа Гудериана продвинулась на 80 километров. В брешь ринулась пехота, подавляя изолированные очаги сопротивления.

Гитлер был настолько уверен в победе, что на своем специальном поезде отправился в Берлин. На следующий день он произнес речь во Дворце спорта. Гитлер начал перечислять потери противника: два с половиной миллиона военнопленных, уничтожено или захвачено 22 тысячи артиллерийских орудий, 18 тысяч танков, около 15 тысяч самолетов. Цифры впечатляли. Немецкие солдаты продвинулись на тысячу километров, свыше 25 тысяч километров разрушенных железных дорог на оккупированной территории снова введены в действие, и большинство из них уже переведено на немецкую, более узкую, колею. В то же время фюрер выразил озабоченность. Война на Востоке, подчеркнул он, – это война идеологий, поэтому все лучшие элементы в Германии должны сплотиться и стать монолитом. «Только тогда мы сможем надеяться на то, что Провидение будет с нами. Всемогущий Бог никогда не помогал ленивому. Не помогает он и трусу», – заключил Гитлер. Свое выступление он закончил словами: «Противник уже разбит и не поднимется никогда». Зал взорвался бурными аплодисментами,

К вечеру было передано сообщение о том, что танкисты Гудериана взяли Орел.

На следующий день Гитлер вернулся в «Волчье логово», и все обитатели ставки фюрера заметили, что за ужином он был в особенно хорошем настроении. Разговор за обедом 6 октября был посвящен Чехословакии, где усилилась подпольная деятельность. И в этом, по мнению фюрера, были виноваты евреи: это источник, через который распространяется вражеская пропаганда. Тут же было принято решение о депортации евреев «далеко на Восток».

В этот день Гудериан взял Брянск и завершил окружение оборонявших его советских армий. Через два дня донесения с фронта сообщали, что Красную Армию можно «в основном считать разгромленной». Вдохновленный предстоящим взятием Москвы, Гитлер приказал, чтобы ни один немецкий солдат не входил в столицу. «Город, – сказал он, – будет разрушен и полностью стерт с лица земли».

9 октября немецкие газеты сообщили о великой победе – окружении двух советских фронтов. Настроение немцев резко повысилось. Прежде напряженные лица теперь сияли. В ресторанах и пивных люди вставали в нацистском приветствии, когда по радио звучали «Хорст Вессель» и «Германия превыше всего». В столице распространились слухи, что Москва пала.

В тот же день фельдмаршал фон Райхенау, первый генерал, перешедший к нацистам, издал приказ по 6-й армии об усилении мер борьбы с партизанами. В нем говорилось, что идет не обычная война, а смертельная борьба между немецкой культурой и еврейско-большевистской системой. «Поэтому солдат должен полностью осознать необходимость жестоких, но справедливых мер против еврейских недочеловеков». Такие же приказы были изданы Рундштедтом, Манштейном и другими военачальниками.

Заявление Гитлера о том, что Красная Армия разгромлена и победа обеспечена, было не просто пропагандой для поднятия морального духа в стране. Он верил в то, что говорил, в отличие своего более прагматично настроенного шефа пропаганды. 14 октября Геббельс начал свое выступление перед аппаратом министерства пропаганды с оптимистического заявления: «В военном отношении война уже выиграна. Все, что остается сделать, имеет преимущественно политический характер как в стране, так и за рубежом». Потом он начал противоречить самому себе, предупредив, что немецкий народ должен быть готов продолжать войну на Востоке еще десять лет. Поэтому задача немецкой прессы – укреплять стойкость нации.

Между тем сообщения свидетельствовали о том, что дипломатический корпус переместился из Москвы в Куйбышев. Началась эвакуация из столицы высокопоставленных партийных деятелей и сотрудников секретных служб.

В Берлине в коридорах министерства иностранных дел на Вилыельмштрассе говорили, что Сталин запросил мира через болгарского царя Бориса. Фриц Хессе спросил Риббентропа, верно ли это, и тот под большим секретом сказал ему, что Гитлер отверг это предложение, потому что уверен в близкой победе. Большинство военачальников разделяло его оптимизм. Например, Йодль не сомневался в том, что Советы израсходовали последние резервы.

Деморализованный Сталин наконец стал приходить в себя. Появившись в Кремле, он спросил председателя Московского Совета: «Будем ли мы защищать Москву?» И, не дождавшись ответа, объявил осадное положение. Нарушения законности и порядка должны были строго караться. Все шпионы, диверсанты и провокаторы подлежали расстрелу на месте. Эти жестокие меры подняли моральный дух москвичей.

Обороняющие Москву советские войска держались стойко, и продвижение немецких танковых клиньев, подошедших к столице на расстояние в шестьдесят километров, замедлилось. Затем резко изменилась погода. Начались осенние дожди, и мощные немецкие танки Т-4 застревали в грязи, тогда как более маневренные советские Т-34 не боялись бездорожья.

Наиболее значительные победы Гитлера в последние два года были одержаны благодаря массированным танковым ударам, поддержанным авиацией. Но теперь мощная техника буксовала в море грязи, а плохая видимость вынудила люфтваффе оставаться на земле. Не было больше ни мобильности, ни огневой мощи, и молниеносная война, на которую делал ставку Гитлер, захлебнулась. Большинство военачальников считало, что главная причина неудач – отказ Гитлера начать наступление месяцем раньше. Если бы фюрер последовал их совету, доказывали генералы, Москва была бы взята, а Красная Армия разгромлена.

В конце октября дождь сменился снегом. Наступление прекратилось. Положение стало таким отчаянным, что архитектор Гизлер получил приказ прервать работу по реконструкции немецких городов. Все рабочие, инженеры, строительные материалы и техника были переброшены на Восток для прокладки автомобильных дорог, ремонта железнодорожных путей, строительства станций и локомотивных депо.

Гитлер, казалось, сохранял уверенность в близкой победе. Накануне отъезда в Мюнхен на празднование годовщины «пивного путча» он оживлял ужин шутками и воспоминаниями...

В эти часы в Москве его личный враг выступал на торжественном собрании по случаю годовщины революции в просторном вестибюле станции метро «Маяковская». Сталин признал, что потери на поле боя составили почти 1 700 000 человек. Но утверждение нацистов, что советский режим рушится, не имеет никаких оснований, сказал он. Наоборот, советский тыл сегодня более прочен, чем когда-либо... В то время как немцы воюют при поддержке многочисленных союзников – финнов, румын, итальянцев и венгров, Россия стоит перед трудной задачей: ни один английский или американский солдат пока не в состоянии ей помочь. Сталин взывал к русской национальной гордости, упомянув в этой связи имена Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Горького и Чехова, Глинки и Чайковского, Сеченова и Павлова, Суворова и Кутузова. Немецкие захватчики хотят войны на истребление народов Советского Союза. Если они хотят войны на истребление, они ее получат, заключил Сталин.

На следующее утро, 7 ноября, Сталин выступил с речью перед войсками на Красной площади. Сюда доносилась артиллерийская канонада, а в небе ревели патрульные советские истребители. «Как можно сомневаться, что такой народ одолеет немецких захватчиков, – обращался к войскам Сталин. – Кто только не угрожал многострадальной земле русской! Тевтонские рыцари, татары, поляки, Наполеон… Нынешнего врага ждет та же участь – он будет разбит. И пусть вдохновляют вас на это образы наших великих предков: Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова».

8 ноября Гитлер прибыл в Мюнхен. Он выступил на совещании рейхсляйтеров и гауляйтеров, затем произнес речь в пивном зале «Левенбройкеллер», в которой, помимо прочего, предупредил президент Рузвельта, что если американские корабли станут обстреливать немецкие суда, они поплатятся за это. Гитлер произносил грозные слова, но на самом деле он был встревожен. Восточная кампания зашла в тупик.

На следующий день Гитлер напомнил своему окружению о судьбе армии Наполеона в России. Но фельдмаршал фон Бок был настроен оптимистично. Он призвал продолжать наступление. Фельдмаршала поддержали Браухич и Гальдер.

Когда в «Волчьем логове» появился японский посол в Германии генерал Осима, периодически наносивший визиты Гитлеру, тот посетовал, что зима пришла намного раньше, чем предсказывал его метеоролог. Затем фюрер выразил сомнение в том, что Москву удастся взять в этом году.

Холода усилились. Гитлер в свое время запретил интендантским службам запасать зимнюю одежду; и солдаты мерзли. 21 ноября Гудериан позвонил Гальдеру и сообщил, что его войска «дошли до предела своей выносливости». Он намерен посетить фон Бока и просить фельдмаршала изменить только что изданные приказы, потому что «не видит возможности их выполнения». Но фельдмаршал под прямым давлением фюрера ни за что не хотел внять просьбам Гудериана и приказал возобновить атаки. После незначительного продвижения войска снова выдохлись. Прибыв на передовой командный пункт, фон Бок приказал 24 ноября начать новую атаку. Она была остановлена снежной бурей и фанатичным сопротивлением русских.

Пять дней спустя разразился кризис на юге. Фельдмаршал фон Рундштедт был вынужден оставить Ростов, захваченный лишь неделю назад. Разгневанный Гитлер по телеграфу приказал Рундштедту оставаться на занимаемых позициях. Командующий группой армий ответил, что его войска не в состоянии сделать это. Если они не отступят, то будут уничтожены. Фельдмаршал потребовал отменить приказ и предупредил, что в противном случае он будет вынужден подать в отставку. Последнее особенно разгневало фюрера, и он тут же сообщил командующему группой армий, что удовлетворяет его просьбу. На место Рундштедта он назначил одного из старейших военачальников, фельдмаршала Вальтера фон Райхенау, а сам вылетел в Мариуполь, чтобы разобраться с положением дел на месте, Гитлер вызвал старого товарища, командира дивизии СС Зеппа Дитриха и, к своему разочарованию, узнал, что тот полностью согласен с Рундштедтом в оценке сложившейся ситуации.

Отдав Райхенау приказ держаться, он вызвал Рундштедта. Тот уже паковал вещи, собираясь домой, и полагал, что фюрер хочет извиниться перед ним. Но Гитлер и не думал делать это. Он стал распекать фельдмаршала, заявив, что в будущем не потерпит заявлений об отставке. «Я сам, например, не в состоянии пойти к Всевышнему и сказать ему: «Все, хватит, – мне надоело одному брать на себя ответственность», – раздраженно говорил Гитлер.

Известие о сдаче Ростова вызвало мрачное настроение в Берлине. Но неудачу на юге вскоре затмила наметившаяся катастрофа на Центральном фронте. Генеральное наступление на Москву выдохлось. Хотя одно подразделение армейской разведки в начале декабря дошло до окраин Москвы и даже увидело башни Кремля, оно быстро было рассеяно танками и отрядами народного ополчения. Фельдмаршал фон Бок, страдающий болями в желудке, признался Браухичу по телефону, что войска физически истощены. 3 декабря фон Бок позвонил Гальдеру и сообщил ему, что намерен перейти к обороне.

На следующий день столбик термометра опустился до отметки минус 31 градус. Танки можно было заводить, только разогревая двигатели. Холод вывел из строя телескопические прицелы. У солдат не было зимней одежды, шерстяных носков. 5 декабря температура опустилась еще на пять градусов. Гудериан не только прекратил наступление, но и начал отход на более удобные оборонительные позиции.

В тот же день командующий советским Центральным фронтом генерал Георгий Жуков перешел в массированное контрнаступление силами в 100 дивизий на трехсоткилометровом фронте. Эта комбинированная атака пехоты, танков и авиации застала немцев врасплох, и Гитлер не только потерял Москву, но и оказался под угрозой повторить судьбу Наполеона на снежных просторах России. Германское верховное командование охватили ужас и отчаяние. Главнокомандующий сухопутными силами фон Браухич, больной и подавленный, заявил о желании уйти в отставку.

Гитлер был близок к отчаянию. В первой мировой войне русские пехотинцы сражались плохо, теперь они стояли насмерть. Удрученный фюрер 6 декабря признался Йодлю, что «победы больше не добиться».

Последние два года Гитлер тщательно избегал конфронтации с Соединенными Штатами. Убежденный в том, что эта страна находится в тисках «еврейской клики», которая не только господствует в Вашингтоне, но и контролирует прессу, радио и кино, он проявлял крайнюю сдержанность перед лицом массированной американской помощи Англии. Хотя Гитлер был весьма невысокого мнения об американцах как солдатах, он признавал промышленную мощь США и стремился удержать заокеанского соперника от прямого участия в войне.

Американская военная техника непрерывным потоком шла на Британские острова, но Гитлер, стараясь избегать инцидентов, запретил атаковать военные корабли и торговые суда США. Однако 23 июня 1941 года президент Рузвельт уполномочил и.о. государственного секретаря Самнера Уэллса сделать заявление о том, что Гитлера надо любой ценой остановить, даже если для этого понадобится оказать помощь другой тоталитарной стране. Рузвельт разморозил советские активы в сумме до 40 миллионов долларов, а затем объявил, что положения закона о нейтралитете не относятся к Советскому Союзу. Порт Владивосток оставался открытым для американских судов. Две недели спустя, 7 июля, американские войска прибыли в Исландию, чтобы заменить там английский десант, ранее высадившийся на этот остров.

Встревоженный этими событиями Гитлер в середине июля заявил японскому послу Осиме: сложившаяся ситуация меняет его прежнее мнение о том, что Япония должна сдерживать Англию и стремиться к нейтралитету Америки. «Соединенные Штаты и Англия всегда будут нашими врагами, – заявил он. – Такое понимание должно быть основой нашей внешней политики». «Мы должны совместно уничтожить их», – добавил фюрер. В качестве приманки он предложил, чтобы Япония помогла «оприходовать имущество» разгромленного Советского Союза и занять его дальневосточные территории.

В Токио к этим предложениям отнеслись сдержанно. Японцы уже решили не нападать на Россию с востока, а продвигаться на юг, в Индокитай, который они вскоре захватили без боя. Последнее вызвало негативную реакцию США, которые в отместку за эту агрессию заморозили японские активы в Америке, тем самым лишив Японию основного источника нефти. Японские руководители восприняли этот шаг как попытку обезоружить империю и не позволить Японии занять «законное» место азиатского лидера.

Месяц спустя Рузвельт встретился с Черчиллем у побережья Ньюфаундленда и подписал «Атлантическую хартию» о целях Англии и США в войне. Ее формулировки не только не оставили сомнений в том, что Рузвельт – непоколебимый противник Гитлера, но и по иронии судьбы разочаровали противников Гитлера в Германии, поскольку в документе не прослеживалась четкая грань между нацистами и антинацистами. Последние сочли хартию неофициальным объявлением войны против всех немцев. Особенно их покоробил пункт, в котором говорилось о необходимости разоружения Германии после войны.

Надежды Гитлера избежать столкновения с США рухнули в последний день октября, когда американский эсминец «Ройбен Джеймс», сопровождавший конвой в 600 милях западнее Исландии, был потоплен немецкой торпедой, в результате чего погиб 101 американец. В ответ США экспроприировали французский лайнер «Нормандия», погрузили на него 400 самолетов и отправили в Мурманск. По всей Америке прокатилась волна антигерманских выступлений, и 7 ноября управление по ленд-лизу получило указание сделать все, чтобы оказать военную и экономическую помощь Советскому Союзу. На это был выделен миллиард долларов.

На следующий день, 8 ноября, Гитлер произнес в Мюнхене воинственную речь, в которой оправдывал потопление «Ройбена Джеймса» и осудил приказ Рузвельта «стрелять по немецким кораблям, как только они будут замечены», но в то же время подчеркнул, что сам приказал немецким кораблям не стрелять по американским судам, кроме как в порядке самообороны. Эта речь должна была продемонстрировать всему миру, что фюрер стремится избежать войны с США.

Тем не менее позиция Гитлера по отношению к США ужесточалась, и это отразилось на поведении Риббентропа. 28 ноября он пригласил генерала Осиму и высказал пожелание, чтобы Япония объявила войну США и Англии. Японский посол выразил удивление по поводу этого предложения. Риббентроп обещал, что если Япония начнет воевать с Америкой, Германия ее поддержит.

Эта информация была встречена японским генштабом со вздохом облегчения. Японский флот уже плыл к Пирл-Харбору. В последний день ноября Осима получил указание немедленно сообщить Гитлеру и Риббентропу, что англичане и американцы планируют ввести военные силы в Восточную Азию, но этому будет дан отпор, что может привести к войне между Японией и англо-саксонскими странами. 5 декабря был подписан германо-японский договор, по которому Германия обещала присоединиться к Японии в войне против Соединенных Штатов.

В «Волчьем логове» первым узнал о нападении Японии на США в Пирл-Харборе 7 декабря Отто Дитрих. Он поспешил в бункер Гитлера, который в тот момент читал удручающие донесения с Восточного фронта. Когда Дитрих сообщил, что у него важная новость, фюрер с опаской посмотрел на Дитриха, полагая, что тот принес что-то далеко не радостное. Но когда Дитрих зачитал полученное им сообщение, Гитлер просиял, схватил у него бумагу и без пальто и фуражки поспешил в бункер Кейтеля. Фюрер торжественно объявил: «Мы не можем проиграть войну. Теперь у нас есть партнер, который за три тысячи лет ни разу не потерпел поражения».

Отчаянные донесения с Восточного фронта побудили Гитлера 8 декабря издать новую директиву. «Суровые зимние условия, – говорилось в ней, – и, как следствие, трудности в снабжении войск вынуждают нас немедленно прекратить все крупные наступательные операции и перейти к обороне». Поручив Гальдеру составить более конкретные указания, он выехал в Берлин, чтобы лично заняться разрешением проблемы, связанной с Пирл-Харбором. Облегчение по поводу нападения Японии на военно-морскую базу США сменилось озабоченностью. Пирл-Харбор освободил Сталина от страха перед нападением с востока, и теперь он мог направить против Германии почти все силы из Азии, перебросив их на запад.

Одним из первых, кто посетил фюрера в Берлине, был Риббентроп, сообщивший, что посол Осима просит немедленно объявить войну Америке. Риббентроп счел нужным предупредить, что он не считает Германию обязанной сделать это, так как по Тройственному пакту она должна помочь своему союзнику только в случае прямого нападения на Японию. Но Гитлер с этим не согласился. «Если мы не станем на сторону Японии, – сказал он, – пакт будет политически мертвым. Но это не главная причина. Главное в том, что Америка уже стреляет по нашим кораблям. Тем самым она уже создала ситуацию войны».

В пользу решения объявить войну США были и более веские аргументы: помощь, полученная от Японии, значительно превосходила возможные потери, связанные со вступлением Америки в войну. С пропагандистской точки зрения приобретение такого сильного союзника, как Япония, должно было заметно поднять дух народа после неудач в России. Кроме того, Гитлер преследовал идеологические цели. Почему бы не сделать 1941 год началом тотальной войны против международного марксизма (Россия) и международного капитала (Америка), двух очагов международного еврейства?

11 декабря Гитлер выступил на заседании рейхстага. «Мы всегда наносим удар первыми», – заявил он. Рузвельт такой же «сумасшедший», как и Вудро Вильсон. «Сначала он провоцирует войну, потом фальсифицирует причины, затем надевает на себя мантию христианского лицемерия и медленно, но верно ведет человечество к войне...» Отождествив международное еврейство с большевистской Россией и режимом Рузвельта, Гитлер объявил войну США. Это решение фюрера было встречено бурным ликованием. Начальник оперативного управления слушал речь скорее с тревогой, чем с удовлетворением. Как только Йодль вышел из оперного театра, он позвонил в «Волчье логово» своему заместителю генералу Варлимонту. Узнав, что тот слушал речь фюрера. Йодль распорядился спрогнозировать возможные акции США на Дальнем Востоке и в Европе и подготовить варианты ответных действий Германии.

Но вскоре резко осложнилась обстановка на Восточном фронте. Немецкое отступление от Москвы грозило превратиться в паническое бегство. Район западнее столицы и окрестности Тулы стали кладбищем вражеских орудий, машин и танков. К русским вернулась уверенность, утраченная в первые месяцы войны, в победе. Советы публично объявили о провале попытки Гитлера окружить Москву, а через два дня политбюро приказало главным правительственным органам вернуться в столицу.

Браухич хотел продолжать отвод войск, но Гитлер, к ужасу генералов, отменил его приказ: «Стоять твердо, ни шагу назад!» Командующий Центральным фронтом фельдмаршал фон Бок, страдающий болезнью желудка, сообщил, что больше не может выполнять свои обязанности. Он был заменен фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге. На следующий день, 19 декабря, Браухич, который только что перенес инфаркт, набрался смелости и в течение двух часов наедине спорил с Гитлером. Вышел он от него бледный и потрясенный.

– Я еду домой, – сказал он Кейтелю. – Он меня уволил. Я больше не могу.

– А что будет теперь?– спросил Кейтель.

– Не знаю, спросите сами.

Через несколько часов к Гитлеру был вызван Кейтель. Фюрер зачитал ему короткий приказ, из которого следовало, что он принимает на себя командование сухопутными силами, неразрывно связывая судьбу Германии со своей собственной. «Задача главнокомандующего – готовить армию в национал-социалистском духе, и я не знаю ни одного генерала, который может взять на себя такую ответственность. По этой причине я принял командование армией».

Фактически Гитлер и раньше руководил войсками, позволяя военным брать на себя вину за все неудачи. Теперь он стал официальным главнокомандующим и должен был лично отвечать за все, что произойдет.

Германское вторжение на территорию Советского Союза, известное под кодовым названием "операция "Барбаросса"", началось 22 июня 1941 года. Это была самая крупная военная операция рейха за всю Вторую мировую войну.

Гитлер всегда считал германо-советский пакт о ненападении всего лишь временным средством, тактическим маневром. 18 декабря 1940 года он подписал Директиву №21 (кодовое название: "операция "Барбаросса"") -- первый боевой приказ о нападении на CCCР. С самого начала планирования военной операции германское полицейское и военное командование собиралось вести войну на уничтожение против коммунистов, а также против евреев СССР, которые, как считали нацисты, составляли "расовую основу" Советского государства.

Германия напала на Советский Союз 22 июня 1941 года, менее чем через два года после подписания германо-советского пакта. Три группы армий, насчитывающие более трех миллионов немецких солдат, при поддержке полумиллионного войска германских союзников (Финляндии, Румынии, Венгрии, Италии, Словакии и Хорватии) атаковали Советский Союз широким фронтом -- от Балтийского моря на севере до Черного моря на юге. Долгое время советское правительство отказывалось обращать внимание на предостережения западных держав о том, что Германия наращивает свою военную мощь. Таким образом, Германия получила тактическое преимущество внезапности, и в начале войны советские армии были разбиты. Миллионы советских солдат были окружены, отрезаны от снабжения и подкреплений и вынуждены сдаться.

По мере продвижения германской армии вглубь советской территории за ней следовали айнзатцгруппы (оперативные карательные отряды), осуществлявшие операции по массовому уничтожению жителей.

«Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!

Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, -- продолжается.

Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы. Гитлеровским войскам удалось захватить Литву, значительную часть Латвии, западную часть Белоруссии, часть Западной Украины. Фашистская авиация расширяет районы действия своих бомбардировщиков, подвергая бомбардировкам Мурманск, Оршу, Могилев, Смоленск, Киев, Одессу, Севастополь. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность...»

К началу сентября 1941 года германские войска на северном фронте подошли к Ленинграду. Они захватили Смоленск в центре и Днепропетровск на юге. В начале декабря германские части подошли к окраинам Москвы. Однако после долгих месяцев кампании силы германской армии были истощены. Предполагая быструю гибель Советского государства, германское командование не экипировало армию для военных действий в зимнее время. Более того, быстрое продвижение германских войск привело к тому, что они оказались оторваны от линий снабжения, которые были весьма уязвимы из-за своей огромной протяженности (Москва расположена приблизительно в 1500 километрах от Берлина).

В декабре 1941 года Советский Союз предпринял крупное наступление по центру фронта, заставив немецкую армию в беспорядке отступить от Москвы. Только несколько недель спустя немцы смогли остановить продвижение советских войск к востоку от Смоленска. Летом 1942 года Германия возобновила атаку, проведя широкомасштабное наступление на юг и юго-восток, по направлению к Сталинграду на Волге и нефтяным месторождениям Кавказа. Когда в сентябре 1942 (Рис1) года немецким войскам удалось пробиться к Сталинграду, территория, захваченная Германией, достигла максимальных размеров.