На рубеже прошлого и нынешнего столетий, хотя и не буквально хронологически, - недаром Ахматова писала о «настоящем», «не календарном» ХХ веке - накануне великой революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей литературе нового времени «женская» поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Ближайшей аналогией, которая возникла уже у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Ахматову.
Впервые женщина обрела поэтический голос такой силы. Женская эмансипация заявила себя и поэтическим равноправием. «Я научила женщин говорить», - заметила Ахматова в одной эпиграмме. Анна Ахматова (Анна Андреевна Горенко) (1889–1966) была последним поэтом «серебряного века» русской поэзии. Судьба ее - трагическая судьба поэта в страшное для родины время. Свою поэтическую задачу Ахматова видела в том, чтобы сберечь память обо всем, быть «поэтическим свидетелем истории», рассказать о тех, кого знала, о событиях, которые ей довелось пережить. Литературную деятельность Ахматова начала как поэт-акмеист. Это литературное течение сложилось в 10–20-е годы ХХ века как противоположность символизму. Акмеисты декларировали конкретно- чувственное восприятие мира, возвращение слову его первоначального, несимволического значения.
Мотивы ранних произведений Ахматовой не выходят за рамки акмеизма: это любовь, история, природа, смысл жизни. Однако она смогла найти свою особую интонацию в этих известных темах. Ее поэзия отличается углубленностью во внутренний мир, переживания, стремления через чуткую женскую душу показать общее, закономерное в окружающем мире:
Дверь полуоткрыта,
Веют липы сладко…
На столе забыты
Хлыстик и перчатка.
Круг от лампы желтый.
Шорохам внимаю.
Отчего ушел ты?
Я не понимаю…
Еще в 1914 году она написала стихи:
Земная слава, как дым,
Не этого я просила.
Любовникам всем моим
Я счастие приносила.
Один и сейчас живой,
В свою подругу влюбленный,
И бронзовый стал другой
На площади оснеженной.
И если Блок был одним ее поэтическим «любовником», то другим был Пушкин. И не случайно. В своей поэтической сфере Ахматовой пришлось сыграть основополагающую роль, подобную пушкинской в сфере всеобщей. Первая, она должна была прийти, прибегнуть, припасть к нему, первому. Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. Желания досконального знания и проникновения потребовало и академических штудий: литературоведческих занятий и биографических розысканий, отмеченных особым пристрастием. Работы Ахматовойпушкиниста хорошо известны. Пушкинские темы постоянны у Ахматовой- поэта: Бахчисарай, море, Петербург и, конечное же, Царское . И любимый эпитет, которым она наделяет сестру - Музу, смуглорукую, смуглоногую, любим, наверное, потому, что он от него, царскосельского «смуглого отрока».
А какой неожиданно «женский» и резко полемический поворот приобрел древний, еще библейский сюжет о Лотовой жене, оглянувшейся вопреки запрету на оставленный Содом и превратившейся в соляной столп. Веками он понимался лишь как притча о неистребимом женском любопытстве и непослушании. Ахматовская жена Лота не могла не обернуться:
На красные башни родного Содома,
На площадь, где пела, на двор, где пряла,
На окна пустые высокого дома,
Где милому мужу детей родила.
Рассказ стал у Ахматовой рассказом о самопожертвовании, исходящем из самой сути женского характера - не любопытного, но любящего:
Кто женщину эту оплакивать будет?
Не меньшей ли мнится она из утрат?
Лишь сердце мое никогда не забудет
Отдавшую жизнь за единственный взгляд.
Вообще, как и образ героя, образ женщины-героини ахматовской лирики не всегда можно свести к одному лицу. При необычной конкретности переживаний это не только человек конкретной судьбы и биографии, вернее, это носитель бесконечного множества биографии и судеб:
Мне с Морозовою класть поклоны,
С падчерицей Ирода плясать,
С дымом улетать с костра Дидоны,
Чтобы с Жанной на костер опять.
Господи! Ты видишь, я устала
Воскресать, и умирать, и жить…
Ахматова действительно могла адресовать стихи, как она одно из них и озаглавила, «Многим»:
Любовь в стихах Ахматовой отнюдь не только любовь - , тем более благополучие. Часто, слишком часто это страдание, своеобразная антилюбовь и пытка, мучительный, вплоть до распада, до прострации излом души, болезненный, и декадентский. Образ «больной» любви у ранней Ахматовой был и образом больного предреволюционного времени 10-х годов, и образом больного старого мира. Недаром поздняя Ахматова в стихах и особенно в «Поэме без героя» будет вершить над ним суровый суд и самосуд, нравственный и исторический. И лишь неизменное ощущение ценностных начал кладет грань между такими и собственно декадентскими стихами.
Во всяком случае, любовь у Ахматовой почти никогда не предстает в спокойном пребывании. Чувство, само по себе острое и необычное, получает дополнительную остроту и необычность, проявляясь в определенном кризисном выражении - взлета или падения, первой пробуждающей встречи или совершившегося убивающего разрыва, смертельной опасности или смертной тоски. Поэтому Ахматова так тяготеет к лирической новелле с неожиданным, часто прихотливым капризным концом психологического сюжета и к необычностям лирической баллады, жутковатой и таинственной («Город сгинул», «Новогодняя баллада»). И может быть, поэтому почти от самых первых стихов вошла в поэзию Ахматовой еще одна любовь - к родной земле, к Родине, к России:
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда…
.........................................
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Любовь к Родине у Ахматовой - не предмет анализа, размышлений или расчетливых прикидок. Будет она - будет жизнь, дети, стихи, нет ее - ничего нет. Вот почему Ахматова писала во время Великой Отечественной войны:
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова, -
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
А начались военные стихи Ахматовой так, как начинается всякая солдатская служба, - с присяги:
Клятва
И та, что сегодня прощается с милым, -
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться ничто не заставит.
В ее «военных» стихах поражает удивительная органичность, отсутствие тени рефлексии, неуверенности, сомнения, казалось бы, столь естественных таких тяжких условий в устах создательницы, как многие полагали, лишь рафинированных «дамских» стихов. Но это и потому, что характер ахматовской героини или героинь зиждется еще на одном начале, тоже прямо связанном с народным мироощущением. Это осознание и приятие судьбы, или, как оно чаще и по-народному говорится, доли.
Лирике А. Ахматовой близки многие традиционные темы поэзии, темы любви, природы, истории, культуры прошлого, в которых она смогла найти свое решение, свою интонацию. Особое место в ее творческом наследии занимает тема связи судьбы поэта с судьбой Родины, народа. В решении этой темы Ахматова не только поражает глубиной постижения этих связей, но и лично-интимной, особой интонацией.
Мне кажется, что очень трудно выделить из творчества Ахматовой, особенно из раннего, то, что можно было бы назвать, в отличие от других ее стихов, “любовной лирикой”. Все, что она пишет, посвящено или любви, или воспоминаниям об ушедшей любви. “Молюсь оконному лучу - / Он бледен, тонок, прям./ Сегодня я с утра молчу,/ А сердце - пополам./ На рукомойнике моем/ Позеленела медь,/ Но так играет луч на нем,/ Что весело глядеть./ Такой невинный и простой?/ В вечерней тишине,/ Но в этой храмине пустой/ Он словно праздник золотой/И утешенье мне”. Казалось бы, в этом стихотворении о любви - ни слова. Но сказано только: “Сегодня я с утра молчу, / А сердце - пополам”, - и уже возникает впечатление тайной, скрытой от посторонних глаз любовной драмы.
Вообще даже самые откровенные “любовные” стихи Ахматовой - тайные и о тайном: это не крик, даже не слово, обращенное к возлюбленному, как это почти всегда бывает у Марины Цветаевой, это скорее мысль, чувство, возникшее при встрече с любимым, при взгляде на него и высказанное в стихе: “Тот же голос, / Тот же взгляд, / Те же волосы льняные. / Все как год тому назад. / Сквозь стекло лучи дневные / Известь белых стен пестрят... / Свежих лилий аромат. / И слова твои простые”.
Душевная буря, смятение чувств, когда падает сердце и холодеет в груди, когда каждое малое расстояние растягивается на мили, когда ждешь и желаешь лишь смерти, передаются Ахматовой скупой чередой еле заметных, скрытых от чужого, постороннего глаза деталей, в стихах всегда выдается то, чего бы не заметили без стихов:
Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.
Показалось, что много ступеней,
А я знала - их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: “С мною умри!”
И поэтому, когда вдруг раздается:
И когда друг друга проклинали
В страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали.
Как земля для двух людей мала, -
это производит впечатление взрыва. Но это тоже взрыв - внутренний, взрыв сознания, а не эмоций, яростная у Ахматовой - не боль, а память, огненная пытка - это именно пытка молчания, сокрытия в себе призыва и жалобы:
И что память яростная мучит,
Пытка сильных - огненный недуг! -
И в ночи бездонной сердце учит
Спрашивать: о, где ушедший друг?
Недаром в стихотворении “Любовь” это чувство является в образах незаметных и не разгадываемых сразу, потаенных и действует “тайно и верно”, стреляет тем более наверняка оттого, что стреляет из засады:
То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом оконце воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя...
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.
И в этой постоянной скрытости, завороженности чувства чудится какая-то тайная рана, изъян, неспособность открыться, а от этого - склонность к мучительству. Один со страстью говорит о своей любви, а другой лишь молчит, и смотрит загадочными серыми глазами, и поит допьяна своей “терпкой печалью”. Недаром сетовал Гумилев: “Из города Киева, из города Змиева, я взял не жену, а колдунью.../Погладишь - топорщится, а войдет луна - затаится. / И плачет, и стонет, как будто хоронит кого-то, и хочет топиться”. И сама она - мудрая и сильная - в неожиданно налетающие минуты слабости признается: “Я не прошу ни мудрости, ни силы./ О, только дайте греться у огня! Мне холодно.../ Крылатый иль бескрылый,/ Веселый Бог не посетит меня”.
Ее любовь как тайная болезнь, неотвязная и скрываемая, изнуряющая и не приносящая, не находящая утоления. Иногда мне кажется, что в стихотворении гораздо более позднем “Не недели, не месяцы - годы...” она прощается не с любимым - с любовью, тяжба с которой длилась так долго, и вот забрезжила возможность освобождения:
Не недели, не месяцы - годы
Расставались. И вот наконец
Холодок настоящей свободы
И седой над висками венец.
Больше нет ни измен, ни предательств,
И до света не слушаешь ты,
Как струится поток доказательств
Несравненной моей правоты.
Анна Ахматова "гостила на земле" в трагическую эпоху, - трагическую прежде всего для России. Тема Родины претерпевает в творчестве Ахматовой сложную эволюцию. . Само понятие родины менялось в ее поэзии. Сначала родиной было Царское Село, где прошли...
Темы поэта и поэзии, гражданственности поэтического слова чрезвычайно важны для всей лирики Анны Ахматовой. В самом начале творческого пути Ахматова уже осознавала себя поэтом. В раннем стихотворении «Музе» она точно определяет свой выбор. Мечта поэтессы...
На рубеже прошлого и нынешнего столетий, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени “женская” поэзия - поэзия Анны Ахматовой....
Любовь То змейкой, свернувшись клубком, У самого сердца колдует, То целые дни голубком На белом окошке воркует, То в инее ярком блеснёт, Почудится в дреме левкоя… Но верно и тайно ведёт От радости и от покоя. Умеет так сладко рыдать В...
РЕФЕРАТ
на тему:
«ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА А.АХМАТОВОЙ»
Ржавеет золото, и истлевает сталь,
Крошится мрамор. К смерти все готово.
Всего прочнее на земле - печаль
И долговечней – царственное слово.
А.Ахматова
Первые стихи Анны Ахматовой появились в России в 1911 году в журнале "Аполлон". Почти сразу же Ахматова была поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов.
А.
А. Ахматова
жила и творила
в очень сложное
время, время
катастроф и
социальных
потрясений,
революций и
войн. Поэтам
в России в ту
бурную эпоху,
когда люди
забывали, что
такое свобода,
часто приходилось
выбирать между
свободным
творчеством
и жизнью.
Но
несмотря на
все эти обстоятельства,
поэты по-прежнему
продолжали
творить чудеса:
создавались
чудесные строки
и строфы.
Источником
вдохновения
для Ахматовой
стала Родина,
Россия, поруганная,
но от этого
ставшая еще
ближе ей и роднее.
Анна Ахматова
не смогла уехать
в эмиграцию,
она знала, что
только в России
может творить,
что именно в
России нужна
ее поэзия.
Не
с теми я, кто
бросил землю
На растерзание
врагам.
Их грубой
лести я не внемлю,
Им песен я своих
не дам.
В известном произведении “Все расхищено, предано, продано...” (1921), первая строчка которого цитировалась много раз для доказательства мысли о враждебном отношении поэтессы к советскому обществу и революции, даже в нем можно было услышать ее доброжелательное любопытство и несомненный интерес к новой жизни:
Bсe-расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькало крыло,
Все голодной тоскою изглодано,
Отчего же нам стало светло?
Днем дыханьями веет вишневыми
Небывалый под городом лес,
Ночью блещет созвездьями новыми
Глубь прозрачных июльских небес,-
И так близко подходит чудесное
К развалившимся грязным домам...
Никому, никому не известное,
Но от века желанное нам.
Это-1921 год, разруха, голод, самый конец гражданской войны, из которой страна выходила с неимоверным напряжением сил. Старый мир был разрушен, новый только еще начинал жить. Для Ахматовой и тех, кого она в этом стихотворении объединяет вместе с собой, разрушенное прошлое было хорошо обжитым и знакомым домом. И все же внутренняя сила жизни заставила ее посреди обломков старого мира произнести слова, благословляющие вечную в своей прелести и мудрую новизну жизни. Стихотворение по сути своей оптимистично, оно излучает свет и радость, предвкушение жизни, которая словно бы начинается сначала.
Лирика Анны Ахматовой ее первых книг «Вечер», «Четки» и «Белая стая» почти исключительно лирика любви.
Семь лет длился роман Анны Ахматовой и Льва Гумилева. Запутанные, изломанные, на гране надрыва-разрыва отношения с Гумилевым навсегда определили для Анны Ахматовой модель ее отношений с мужчинами. Она всегда будет влюбляться только тогда, когда поверх сущности, земной, реальной увидит загадку. Она ее волновала, она стремилась разгадать ее, она ее воспевала. Она говорила о любви, как о понятии высшем, почти религиозном. И сама же - за редчайшим исключением –резко обрывала роман, если он грозил перейти в будничное, привычное существование…
Пусть даже вылета мне нет
Из стаи лебединой,
Увы, лирический поэт
Обязан быть мужчиной!
Иначе все пойдет вверх дном
До часа расставанья:
И сад не в сад, и дом не в дом,
Свиданье – не в свиданье!
Ее сердце как бы искало гибели, искало мучений. 25 апреля 1910 года Анна Горенко и Николай Гумилев обвенчаны в Николаевской церкви под Киевом, а в мае уезжают в свадебное путешествие в Париж. А уже на следующий год в печати появляются первые стихи Анны Ахматовой. В 1911 году выходит стихотворный сборник «Вечер» -первенец поэтессы. Сборник, пронизанный болью любящей и обманутой женщины
Я не любви твоей прошу-
Она теперь в надежном месте.
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу….
Ахматова писала о несчастной любви. Она была создана для счастья, но не находила его. Наверное, потому, что сама понимала: «Быть поэтом женщине -нелепость».
Женщина –поэт с ее любовной жаждой… Ведь для утоления этой жажды мало, чтобы мужчина любил: женщина- поэт страдает от скудности простой любви. Для утоления такой «бессмертной страсти» Ахматова искала равнозначности, равноценности в любви.
От любви твоей загадочной
Как от боли в крик кричу,
Стала желтой и припадочной,
Еле ноги волочу…
В августе 1914 года Гумилев добровольцем уходит на фронт. Анна Ахматова разочаровалась в любви Николая Гумилева. Да и Гумилев немало вытерпел за счастье быть мужем Ахматовой.
И сердце то уже не отзовется
Все кончено…
И песнь моя несется
В пустую ночь, где больше нет тебя
Ахматова в
своих стихах
является в
бесконечном
разнообразии
женских судеб:
любовницы и
жены, вдовы и
матери, изменявшей
и оставляемой.
Есть центр,
который как
бы сводит к
себе весь остальной
мир поэзии,
оказывается
основным нервом,
идеей и принципом.
Это любовь. В
одном из своих
стихотворений
Ахматова называла
любовь "пятым
временем года".
Чувство, само
по себе острое
и необычайное,
получает
дополнительную
остроту, проявляясь
в предельном
кризисном
выражении -
взлета или
падения, первой
встречи или
совершившегося
разрыва, смертельной
опасности или
смертельной
тоски. Потому
Ахматова так
тяготеет к
лирической
новелле с неожиданным
концом психологического
сюжета, жутковатой
и таинственной
("Город сгинул",
"Новогодняя
баллада").
Обычно
ее стихи - начало
драмы, или только
ее кульминация,
а чаще финал
и окончание.
Она опиралась
на богатый опыт
русской уже
не только поэзии,
но и прозы:
Слава
тебе, безысходная
боль,
Умер вчера
сероглазый
король.
А за
окном шелестят
тополя:
Нет
на земле твоего
короля...
Стихи Ахматовой несут особую стихию любви-жалости:
О
нет, я не тебя
любила,
Палила
сладостным
огнем,
Так
объясни, какая
сила
В печальном
имени твоем.
В сложной
музыке ахматовской
лирики, в ее
едва мерцающей
глубине, в
подсознании
постоянно жила
и давала о себе
знать особая,
пугающая дисгармония,
смущавшая саму
Ахматову. Она
писала впоследствии
в "Поэме без
героя", что
постоянно
слышала непонятный
гул, как бы некое
подземное
клокотание,
сдвиги и трение
тех первоначальных
твердых пород,
на которых
извечно и надежно
зиждилась
жизнь, но которые
стали терять
устойчивость
и равновесие.
Самым первым
предвестием
такого тревожного
ощущения было
стихотворение
"Первое возвращение"
с его образами
смертельного
сна, савана и
погребального
звона и с общим
ощущением
резкой и бесповоротной
перемены, происшедшей
в самом воздухе
времени.
Лирика Ахматовой
с течением
времени, завоевывала
все новые и
новые читательские
круги и поколения
и, не переставая
быть объектом
восхищенного
внимания тонких
ценителей, явно
выходила из,
казалось бы,
предназначенного
ей узкого круга
читателей.
Советская
поэзия первых
лет Октября
и гражданской
войны,
занятая грандиозными
задачами
ниспровержения
старого мира,
предпочитавшая
говорить не
столько о человеке,
сколько о
человечестве
или во всяком
случае о массе,
была первоначально
недостаточно
внимательной
к микромиру
интимных чувств,
относя их в
порыве революционного
пуританизма
к разряду социально
небезопасных
буржуазных
предрассудков.
Лирика Ахматовой,
по всем законам
логики, должна
была затеряться
и бесследно
исчезнуть. Но
этого не произошло.
Молодые читатели новой, пролетарской, встававшей на социалистический путь Советской России, работницы и рабфаковцы, красноармейки и красноармейцы - все эти люди, такие далекие и враждебные самому миру, оплаканному в ахматовских стихах, тем не менее заметили и прочли изящно изданные томики ее стихов.
Лирика Анны Ахматовой меняется в 20-30-е годы по сравнению с ранними книгами. Эти годы отмечены исключительной напряженностью творчества. Ахматова, по-прежнему, оставалась неведомой для читателя и потому как бы исчезнувшей из читательского и литературного мира.
Лирика Ахматовой
на протяжении
всего послереволюционного
двадцатилетия
постоянно
расширялась,
вбирая в себя
все новые и
новые,
раньше
не свойственные
ей области,
любовный роман,
не перестав
быть главенствующим,
все же занял
теперь в ней
лишь одну из
поэтических
территорий.
Однако инерция
читательского
восприятия
была настолько
велика, что
Ахматова и в
эти годы, ознаменованные
обращением
ее к гражданской,
философской
и публицистической
лирике, все же
представлялась
глазам большинства
как только и
исключительно
художник любовного
чувства.
Расширение
диапазона
поэзии, явившееся
следствием
перемен в
миропонимании
и мироощущении
поэтессы, не
могло, в свою
очередь, не
повлиять на
тональность
и характер
собственно
любовной лирики.
Правда, некоторые
характерные
ее особенности
остались прежними.
Любовный эпизод,
как и раньше,
выступает перед
нами в своеобразном
ахматовском
обличье: он
никогда последовательно
не развернут,
в нем обычно
нет ни конца,
ни начала; любовное
признание,
отчаяние или
мольба, составляющие
стихотворение,
кажутся как
бы обрывком
случайно
подслушанного
разговора,
который начался
не при нас и
завершения
которого мы
тоже не услышим:
" А, ты думал
- я тоже такая,
Что можно забыть меня.
И что брошусь, моля и рыдая,
Под
копыта гнедого
коня.
Или стану
просить у знахарок
В
наговорной
воде корешок
И
пришлю тебе
страшный подарок
Мой
заветный душистый
платок.
Будь
же проклят.
Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом
Я к тебе никогда не вернусь".
Эта особенность ахматовской любовной лирики, полной недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую глубину подтекста, придает ей истинную своеобразность. Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорящая как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считает, естественно, нужным, разъяснять и растолковывать нам все происходящее. Передаются лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех - по торопливой азбуке любви. Подразумевается, что степень душевной близости чудодейственно поможет нам понять как недостающие звенья, так и общий смысл только что происшедшей драмы. Отсюда - впечатление крайней интимности, предельной откровенности и сердечной открытости этой лирики..
" Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я-то вольная.
Все мне забава,
Ночью Муза слетит утешать,
А
на утро притащится
слава
Погремушкой
над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит.
Веселит золотой листопад.
Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?"
Стихотворение
захватывает.
Страстная
напряженность
чувства, его
ураганность
вырисовывает
перед нашими
глазами личность
незаурядную
и сильную.
О
том же и почти
так же говорит
и другое стихотворение,
относящееся
к
тому же году,
что и только
что процитированное:
Как первая весенняя гроза;
Из-за плеча твоей невесты глянут
Мои полузакрытые глаза
Прощай, прощай, будь счастлив, друг прекрасный,
Верну тебе твой радостный обет,
Но берегись твоей подруге страстной
Поведать мой неповторимый бред,-
Затем, что он пронижет жгучим ядом
Ваш благостный, ваш радостный союз..
А я иду владеть чудесным садом,
Где шелест трав и восклицанья муз.
Ахматова не боится быть откровенной в своих интимных признаниях и мольбах, так как уверена, что ее поймут лишь те, кто обладает тем же шифром любви. Поэтому она не считает нужным что-либо объяснять и дополнительно описывать. Форма случайно и мгновенно вырвавшейся речи, которую может подслушать каждый проходящий мимо или стоящий поблизости, но не каждый может понять. У Ахматовой никогда не было вялых, аморфных или описательных любовных стихов. Они всегда драматичны и предельно напряженны, смятенны. У нее редкие стихи, описывающие радость установившейся, безбурной и безоблачной любви; Муза приходит к ней лишь в самые кульминационные моменты, переживаемые чувством, когда оно или предано, или иссякает:...
Тебе я милой не была,
Ты мне постыл.
А пытка длилась,
И как преступница томилась
Любовь, исполненная зла
То словно брат.
Молчишь,
сердит.
Но если
встретимся
глазами
Тебе клянусь я небесами,
В огне расплавится гранит.
Словом, мы всегда присутствуем как бы при яркой, молнийной вспышке, при самосгорании и обугливании патетически огромной, испепеляющей страсти, пронзающей все существо человека. Сама Ахматова не однажды ассоциировала волнения своей любви с великой и нетленной "Песнью Песней" из Библии.
А в Библии красный клиновый лист
Заложен на Песне Песней...
Стихи Ахматовой
о любви - все!
- патетичны..
А. Блок сказал
по поводу некоторых
ахматовских
стихов, что она
пишет перед
мужчиной, а
надо бы перед
Богом...
Ее
стихи, посвященные
любви идут по
самым вершинам
человеческого
духа. Наполнившись
огромным одержанием,
любовь стала
не только несравненно
более богатой
и многоцветной,
но - и по-настоящему
трагедийной.
Библейская,
торжественная
приподнятость
ахматовских
любовных стихов
этого периода
объясняется
подлинной
высотой, торжественностью
и патетичностью
заключенного
в них чувства.
Вот хотя бы
одно из подобных
стихотворений:
Небывалая
осень построила
купол высокий,
Был
приказ облакам
этот купол
собой не темнить.
И
дивилися люди:
проходят сентябрьские
сроки,
А куда
провалились
студеные, влажные
дни?
Изумрудною
стала вода
замутненных
каналов,
И крапива
запахла, как
розы, но только
сильней.
Было
душно от зорь,
нестерпимых,
бесовских и
алых,
Их запомнили
все мы до конца
наших дней.
Было
солнце таким,
как вошедший
в столицу мятежник,
И весенняя осень так жадно ласкалась к нему,
Что казалось-сейчас забелеет прозрачный подснежник...
Вот когда подошел ты, спокойный к крыльцу моему.
Трудно назвать
в мировой поэзии
более триумфальное
и патетическое
изображение
того, как приближается
возлюбленный.
Это поистине
явление Любви
глазам восторженного
Мира!
Любовная
лирика Ахматовой
неизбежно
приводит к
воспоминаниям
о Тютчеве. Бурное
столкновение
страстей, тютчевский
"поединок
роковой" – все
это воскресло
именно у Ахматовой.
Она, как и Тютчев,
импровизатор
- и в своем чувстве,
и в своем стихе.
Много раз Ахматова
говорила о
первостепенном
значении для
нее чистого
вдохновения,
о том, что она
не представляет,
как можно писать
по заранее
обдуманному
плану, что ей
кажется, будто
временами за
плечами у нее
стоит Муза...
И просто
продиктованные
строчки
Ложатся
в белоснежную
тетрадь.
Она не раз повторяла эту мысль. Так, еще в стихотворении "Муза" (1924), вошедшем в цикл "Тайны ремесла", Ахматова писала:
Когда
я ночью жду ее
прихода,
Жизнь,
кажется, висит
на волоске.
Что
почести, что
юность, что
свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла.
Откинув
покрывало,
Внимательно
взглянула на
меня.
Ей говорю:"
Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?"
Отвечает: "Я".
О том же и в стихотворении 1956 года "Сон":
Чем отплачу за царственный подарок?
Куда идти и с кем торжествовать?
И вот пишу как прежде, без помарок,
Мои стихи в сожженную тетрадь.
Это не означает,
что она не
переделывала
стихов. Много
раз, например,
дополнялась
и перерабатывалась
"Поэма без
героя", десятилетиями
совершенствовалась
"Мелхола"; иногда
менялись, хотя
и редко, строфы
и строчки в
старых стихах.
Будучи мастером,
знающим "тайны
ремесла", Ахматова
точна и скурпулезна
в выборе слов
и в их расположении.
Но в ней очень
сильно импульсивное,
импровизаторское
начало. Все ее
любовные стихи,
по своему первичному
толчку, по своему
произвольному
течению, возникающему
так же внезапно,
как и внезапно
исчезающему,
по своей обрывочности
и бесфабульности,
- тоже есть чистейшая
импровизация.
"Роковой"
тютчевский
поединок составляющий
их содержание,
представляет
собой мгновенную
вспышку страстей,
смертельное
единоборство
двух одинаково
сильных противников,
из которых один
должен или
сдаться, или
погибнуть, а
другой – победить
Не
тайны и не печали,
Не
мудрой воли
судьбы
Эти встречи всегда оставляли
Впечатление борьбы.
Я, с утра угадав минуту,
Когда ты ко мне войдешь,
Ощущала в руках согнутых
Слабо колющую дрожь...
Марина Цветаева в одном из стихотворений, посвященных Анне Ахматовой, писала, что ее "смертелен гнев и смертельна - милость". И действительно, какой-либо срединности, сглаженности конфликта, временной договоренности двух враждующих сторон с постепенным переходом к плавности отношений тут чаще всего даже и не предполагается. "И как преступница томилась любовь, исполненная зла".
В ее любовныех
стихах перемешаны
неожиданные
мольбы с проклятиями,
все резко контрастно
и безысходно,
В них победительная
власть
над сердцем
сменяется
ощущением
опусташенности,
а нежность
соседствует
с яростью. Тихий
шепот признания
перебивается
грубым языком
ультиматумов
и приказов. В
этих бурнопламенных
выкриках и
пророчествах
чувствуется
подспудная,
невысказанная
и тоже тютчевская
мысль об игралищах
мрачных страстей,
произвольно
вздымающих
человеческую
судьбу на своих
крутых темных
волнах, о шевелящемся
под нами первозданном
Хаосе. "О, как
убийственно
мы любим" - Ахматова,
конечно же, не
прошла мимо
этой стороны
тютчевского
миропонимания.
Характерно,
что нередко
любовь, ее
победительная
властная сила
оказывается
в ее стихах, к
ужасу и смятению
героини, обращенной
против самой
же... любви!
Я гибель накликала милым,
И гибли один за другим.
О, горе мне! Эти могилы
Предсказаны словом моим.
Как вороны кружатся, чуя
Горячую, свежую кровь,
Так дикие песни, ликуя,
Моя посылала любовь.
С тобою мне сладко и знойно.
Ты близок, как сердце в груди.
Дай руку мне, слушай спокойно.
Тебя заклинаю: уйди.
И пусть не узнаю я, где ты,
О Муза, его не зови,
Да будет живым, невоспетым
Моей не узнавший любви.
Лирика Ахматовой
рождается на
самом стыке
противоречий
из соприкосновения
Дня с Ночью и
Бодрствования
со Сном:
Когда
бессонный мрак
вокруг клокочет,
Тот солнечный, тот ландышевый клин
Врывается во тьму декабрьской ночи.
Эпитеты "дневной" и "ночной", внешне совершенно обычные, кажутся в ее стихотворении, если не знать их особого значения, странными, даже неуместными:
Уверенно в дверь постучится
И, прежний, веселый, дневной,
Войдет он и скажет: « "Довольно»,
Ты видишь, я тоже простыл"...
Она вслед за
Тютчевым, могла
бы повторить
знаменитые
его слова:
Как
океан объемлет
шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами...
Сны занимают
в поэзии Ахматовой
большое место.
Ведь сны, являющиеся
у нее одним из
излюбленных
художественных
средств постижения
тайной, сокрытой,
интимной жизни
души, свидетельствуют
об этой устремленности
художника
внутрь, в себя,
в тайное тайных
вечно загадочного
человеческого
чувства. Стихи
этого периода
в общем более
психологичны.
Если в "Вечере"
и "Четках"
любовное чувство
изображалось,
как правило,
с помощью деталей
(образ красного
тюльпана), то
в стихах 3О –4О
годов Анна
Ахматова, при
всей своей
экспрессивности,
все же более
пластична в
непосредственном
изображении
психологического
содержания.
Пластичность
ахматовского
любовного
стихотворения
ни в малейшей
мере не предполагает
описательности,
медленной
текучести или
повествовательности.
Перед нами
по-прежнему
- взрыв, катастрофа,
момент неимоверного
напряжения
двух противоборствующих
сил, сошедшихся
в роковом поединке,
но зато теперь
это затмившее
все горизонты
грозовое облако,
мечущее громы
и молнии, возникает
перед нашими
глазами во всей
своей устрашающей
красоте и могуществе,
в неистовом
клублении
темных форм
и ослепительной
игре небесного
света:
Но если встретимся глазами
Тебе клянусь я небесами,
В
огне расплавится
гранит.
Недаром
в одном из
посвященных
ей стихотворении
Н. Гумилева
Ахматова изображена
с молниями в
руке:
Она светла
в часы томлений
И
держит молнии
в руке,
И четки
сны ее, как тени
На
райском огненном
песке.
Вдохновение не покидает Анну Ахматову и тогда, когда ей уже за семьдесят, она думает о странностях любви, о богатстве сердечных тайн.. «Полночный цикл», написанный в шестидесятых годах, составляют драматические картины двух мятущихся душ, здесь роковое стечение трагических обстоятельств века, здесь мужественное преодоление разлученности, «невстречи» этих двоих, здесь высокий образец высокой лирики.
Не придумать разлуку бездонной,
Лучше б сразу тогда – наповал…
И, наверное, нас разлученней
В этом мире никто не бывал.
В свои семьдесят, Анна Ахматова говорит о любви с такой энергией, с такой нерастраченностью душевных сил, что кажется, будто она победоносно выходит из своего времени в вечность. Ахматова раскрыла филосовскую суть поздней любви, когда вступает в действие то, что больше самого человека – Дух, Душа. Она раскрыла уникальное совпадение двух личностей, которые не могут соединиться. И это как в зеркале отражено в ее поэзии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Если
расположить
любовные стихи
Ахматовой в
определенном
порядке, можно
построить целую
повесть со
множеством
мизансцен,
перипетий,
действующих
лиц, случайных
и неслучайных
происшествий.
Встречи и
разлуки, нежность,
чувство вины,
разочарование,
ревность,
ожесточение,
истома, поющая
в сердце радость,
несбывшиеся
ожидания,
самоотверженность,
гордыня, грусть
- в каких только
гранях и изломах
мы не видим
любовь на страницах
ахматовских
книг.
В лирической
героине стихов
Ахматовой, в
душе самой
поэтессы постоянно
жила жгучая,
требовательная
мечта о любви
истинно высокой,
ничем не искаженной.
Любовь у Ахматовой
- грозное, повелительное,
нравственно
чистое, всепоглощающее
чувство, заставляющее
вспомнить
библейскую
строку: "Сильна,
как смерть,
любовь - и стрелы
ее - стрелы
огненные".
ЛИТЕРАТУРА
1О. О.
Симченко, Тема
памяти в творчестве
Анны Ахматовой.
– "Известия
Академии наук
СССР. Серия
литературы
и языка", 1985, № 6.
11. Виктор Есипов,
"Как времена
Веспасиана..."
(К проблеме
героя в творчестве
Анны Ахматовой
40-60-х годов). – "Вопросы
литературы",
1995, вып. VI, с. 64-65.
ЛИТЕРАТУРА
1. Н.С. Гумилев,
Письма о русской
поэзии, М., 1990, с.
75.
2. Лидия Чуковская,
Записки об Анне
Ахматовой, М.,
1989, кн. I, с. 141.
3. Н. Недоброво,
Анна Ахматова.
– "Русская
мысль", 1915, июль,
с. 59-60.
4. Б. Эйхенбаум,
Анна Ахматова.
Опыт анализа,
Пб., 1923, с. 120.
5. Валерий
Брюсов, Среди
стихов. 1894-1924, М.,
1990, с. 368.
6. В. Гиппиус,
Анна Ахматова.
– "Литературная
учеба", 1989, № 3, с.
132.
7. "Ахматовские
чтения", М., 1992,
вып. 1, с. 107
8. Анна
Ахматова, Сочинения
в 2-х томах, т. 2,
М., 1986, с. 182.
9. И. Гурвич,
Художественное
открытие в
лирике Ахматовой.
– "Вопросы
литературы",
1995, вып. III.
1О. О.
Симченко, Тема
памяти в творчестве
Анны Ахматовой.
– "Известия
Академии наук
СССР. Серия
литературы
и языка", 1985, № 6.
11. Виктор Есипов,
"Как времена
Веспасиана..."
(К проблеме
героя в творчестве
Анны Ахматовой
40-60-х годов). – "Вопросы
литературы",
1995, вып. VI, с. 64-65.
Какие ассоциации приходят на ум при упоминании имени Анны Андреевны Ахматовой? Любовь, страстная и трагичная, спасительной звездой прошедшая вместе с босоногой девчонкой с черноморского побережья Херсона, затем прелестной гимназисткой Царского Села сквозь хаос ледяного безвременья, объявший нашу страну на заре XX столетия; самоотверженная преданность Родине, молчаливо созерцавшей собственную неизбежную гибель; материнское горе, стучавшееся тогда без разбору во многие дома своим безжалостно-грубым кулаком пролетарской диктатуры. И над всем этим сиял в лучах негасимого света робкой надежды восхитительным расписным куполом мир рифм и образов великой поэтессы. Нет, великого поэта. Ахматова ненавидела слово “поэтесса”, называя себя исключительно “поэтом”. Она мужественно разделила горечь безвозвратных потерь русской интеллигенции. Она не была сломлена испытаниями, под тяжестью которых отрекались от своих идей и убеждений многие мужчины. Она осталась, когда можно было уйти; она была, когда просто немыслимо было быть; она будет и по сей день, и дальше останется в сердцах русских людей великой женщиной-поэтом.
Без сомнения, центральной темой творчества Анны Ахматовой является Любовь. Первые ее стихи, вынесенные на суд широкой публики, были представлены в журнале “Аполлон” в 1911 году, за год до выхода сборника “Вечер”, и сразу получили широкий отклик у читателей и одобрение известных поэтов того времени. Она сразу заявила о себе как о серьезном режиссере-постановщике чувственной драмы. Любовная лирика Ахматовой - не детский лепет романтического дитяти, а отражение пережитого, заполнившее испитый до дна бокал страстей и желаний, разочарований и надежд:
В пушистой муфте руки холодели.
Мне стало страшно, стало как-то смутно.
О, как вернуть вас, быстрые недели
Его любви, воздушной и минутной...
Ахматова словно знает все тайны человеческих отношений. Иногда в ее голосе слышны ноты безысходности и сожаления о том, что нет ничего чувственно-вечного. Она словно приоткрывает завесу ослепляющего людей минутного счастья:
Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части...
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою...
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.
Лирическая героиня Ахматовой не олицетворяет собой какой-то безупречно-определенный человеческий образ с соответствующими ему чертами характера. Она и любима, и отвергнута, кого-то возносит на алтарь, а кого-то без сожаления покидает. Она холодна и неприступна, но если приглядеться, то легко заметить тайное томление в глазах бездонной глубины, манящих захлебнуться солеными волнами безудержной страсти.
Любовь к Родине занимает особенное место в творчестве А. А. Ахматовой. Уже повзрослевшая вместе с поэтом лирическая героиня, сознавая происходящее вокруг, весь ужас и неизбежность Апокалипсиса, делает вполне осознанный выбор:
Он звал утешно,
Он говорил: “Иди сюда,
Оставь свой край, глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид”.
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Ахматова остается со своим народом. Она знает, что только здесь ее поэзия будет понята и прочувствована. Она желает, чтобы судьба страны стала и ее судьбой. Ахматова вместе с тем осуждает эмигрантов, не признает их право на отступление. Для Ахматовой подобный поступок равносилен дезертирству, подлому и малодушному предательству:
Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам...
И Родина, к которой обращается в стихах Ахматова, это не только собирательный образ всей России. Родина - это и Царское Село, и Павловск, и Петербург, и места в Тверской губернии Слепнёво и Бежецк:
Все мне видится
Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда...
Там белые церкви и звонкий, светящийся лед,
Там милого сына цветут васильковые очи.
Над городом древним алмазные русские ночи
И серп поднебесный желтее, чем липовый мед...
Свои нежные чувства к любимым местам страны она безраздельно связывает с ее историей. В стихотворении “Голос памяти” Ахматова словно беседует сама с собой:
Что ты видишь, тускло на стену смотря,
В час, когда на небе поздняя заря?
Чайку ли на синёй скатерти воды
Или флорентийские сады?
Или парк огромный Царского Села,
1де тебе тревога путь пересекла?..
Нет, я вижу стену только - и на ней
Отсветы небесных гаснущих огней.
В годы беспощадных сталинских репрессий, когда судьба нанесла Ахматовой два тяжелейших удара - расстрел мужа Николая Гумилёва и арест единственного сына, - она создает свой шедевр - “Реквием”. Посвящение всем жертвам кровавого террора, обвинение и обличение власти, повествование о страданиях невинных людей - все нашло отражение в этом произведении. Естественно, что никаких рукописей и уж, тем более, печатного варианта “Реквиема” в то время не существовало:
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных “марусъ”…
Подобные строки - это был фактически смертный приговор самой себе. А Ахматова должна была жить. Она уже тогда Чувствовала, что принадлежит своей стране, своему народу больше, чем одной себе. Она предвидела, что на долю ее соотечественников выпадет еще более тяжкое и страшное испытание. И именно она, Ахматова, должна была в трудную минуту поддерживать патриотический дух народа.
И вот это случилось. Война... Она застала Ахматову в Ленинграде, где в июле 1941 года родилось стихотворение, спасительным глотком свежего воздуха облетевшее всю страну:
И та, что сегодня прощается с милым, -
Пусть боль свою в силу она переплавит.
Мы детям клянемся, клянемся могилам,
Что нас покориться никто не заставит.
Победа для Ахматовой, как и для всех героев-патриотов, стала смыслом жизни. Она переживала общенародную трагедию как свою личную. Для нее отстоять свою землю, свою Родину значило сохранить культуру и родную речь, родной язык. Язык, на котором она думала, говорила, писала. Язык, который понимали и чувствовали во всех уголках России. Язык, ради обладания которым Ахматова променяла роскошь и уют лондонских и парижских салонов на жалкое, нищенское и голодное существование в нелепом и бессмысленном Советском государстве.
Но судьба не помиловала Ахматову и после победы над фашизмом. Ее исключили из Союза советских писателей, лишили даже продовольственных карточек. Власти старались всеми силами уничтожить талант гениального поэта. Имя Ахматовой надолго было вычеркнуто из литературы. Однако в сердцах людей, которые не стали приспособленцами в новой системе, маргиналами, отрекшимися ради карьеры и благополучия даже от своих родителей, в сердцах исконно русских людей, пронесших веру в истинные человеческие ценности сквозь все круги советского ада, творчество великого поэта Анны Андреевны Ахматовой всегда находило живой отклик. Ее помнили и любили. Ее помнят и любят. Ее будут помнить и будут любить.
Сочинение
Стихи Ахматовой из ее первых книг - «Вечер», «Четки» и «Белая стая» далеки от «мужественного взгляда» акмеистов на жизнь, оставляют читателя в замкнутом мире грустных интимных переживаний. Через много лет, вспоминая 1913 год, поэтесса писала:
* И всегда в духоте морозной,
* Предвоенной, блудной и грозной,
* Жил какой-то будущий гул,
* Но тогда он был слышен глуше,
* Он почти не тревожил души
* И в сугробах невских тонул.
* («Девятьсот тринадцатый год»,)
Основная тема лирики Ахматовой - любовь. Сами заглавия или первые строки стихотворений красноречиво говорят о настроении поэтессы: «Как соломинкой, пьешь мою душу», «Безвольно пощады просят», «Тяжела ты, любовная память», «Все отнято: и сила и любовь» и т. п. В некоторых ранних стихах Ахматовой трактовка любовного чувства полна трагизма и душевного надлома («Муж хлестал меня…», «От любви твоей загадочной», «Помолись о нищей, потерянной»). Отчаяние подсказывает «спасительную» мысль о смерти: «сядем на снег, примятый на кладбище, легко вздохнем, и ты палкой чертишь палаты, где мы будем всегда вдвоем» («Мы не умеем прощаться»). Такие стихи давали основание говорить о декадентских мотивах в поэзии Ахматовой, о том, что, полемизируя с символистами, она какой-то стороной своего творчества соприкасалась даже с таким певцом обреченности, как Сологуб.
Раннюю поэзию Ахматовой подчас называют камерной, имея в виду узость ее тематики, отсутствие даже слабых намеков на общественные бури, потрясавшие жизнь. Однако эта камерность весьма условна, ибо в стихах поэтессы отражено всечеловеческое чувство любви. Если же Ахматова больше говорит о муках любви, чем о ее радостях, то и это надо принимать как исповедь человека, переживавшего драму в сфере интимных чувств. С другой стороны, являясь высоко поэтической, лирика Ахматовой приобретает миллионную аудиторию читателей, преодолевая этим основной признак камерности - узкий круг любителей и ценителей.
Сила таланта Ахматовой сумела вырвать ее лирику из тесного «цеха» акмеистов. Ее стихи сильны тем, что передают чувства живого человека. Поэтесса не отправлялась за вдохновением ни в доисторические времена, ни в экзотические страны. Пусть на узком жизненном материале она вернула русскую поэзию к ясному видению мира, к конкретным образам, преодолев не только миражи и туманы символизма, но и канонизированное бодрячество гумилевских деклараций. Это отметил Блок, выделивший Ахматову среди акмеистов: «Настоящим исключением… была одна Ахматова; не знаю, считала ли она сама себя «акмеисткой»; во всяком случае, «расцвета физических и духовных сил» в ее усталой, болезненной, женской и самоуглубленной манере положительно нельзя было найти» ‘.
Особенностью лирики Ахматовой является то, что декларированные акмеистами конкретность, осязаемость, вещественность образов, простота языка, логическая ясность и весомость слов и словесных сочетаний- все это проявилось в ее стихах в самом специфическом и самом органичном для лирической поэзии - в отражении человеческой души. Читателей пленяет искренность чувств, музыкальность стиха, чистота форм произведений Ахматовой.
Анна Ахматова - тонкий мастер лирической миниатюры - в 8 или 2 строк, которая по своей композиции напоминает обрывок разговора или интимной исповеди, выхваченный в самый напряженный момент душевного состояния человека. Такие стихи воспринимаются как остросюжетные новеллы, в которых одним штрихом, намеком (не в символистском смысле) раскрываются глубокие переживания человека или даже целая драма:
* Проводила друга до передней.
* Постояла в золотой пыли.
* С колоколенки соседней
* Звуки важные текли.
* Брошена! Придуманное слово
* Разве я цветок или письмо?
* А глаза глядят уже сурово
* В потемневшее трюмо.
Иногда Ахматова осознавала тесноту того мирка, в котором, если б не большой талант поэтессы, могла б задохнуться ее муза, и робко пыталась вырваться на простор жизни:
* Ведь где-то есть простая жизнь и свет
* Прозрачный, теплый и веселый…
* Так с девушкой через забор сосед
* Под вечер говорит, и слышат только пчелы
* Нежнейшую из всех бесед.
* А мы живем торжественно и трудно
* И чтим обряды наших горьких встреч,
* Когда с налету ветер безрассудный
* Чуть начатую обрывает речь…
* «Ведь где-то есть простая жизнь»
Однако на том этапе не только ветер, но и шквал революции прошел мимо поэзии Ахматовой, только краем, может быть, задев листки ее альбома. Стихи, написанные после 1917 года (сборник «Подорожник»), отразили непонимание поэтессой революционной эпохи, разлад с современностью («Слух чудовищный бродит по городу», «Все расчищено, предано, продано», «Ночью» и др.). А. Ахматова не оказалась в стане врагов революции, не уподобилась тем, кто, проклиная большевиков и Россию, бежал за границу. Глубокий патриотизм вел поэтессу трудными путями жизни и поэзии, чувство близости к родной земле помогло ей разорвать узкий круг эстетства и подняться до широких жизненных тем. В годы Великой Отечественной войны она создает яркий цикл патриотических стихов, многие из них посвятив своему любимому городу - Петербургу. В последние годы жизни Ахматова занималась переводами западно-европейских поэтов, а также произведений поэзии народов. Ей принадлежат талантливые переводы стихов И. Франко, Л. Украинки и других украинских поэтов.
