В январе 1918 года А. Блок создает самую знаменитую свою поэму - создает за несколько дней, в едином вдохновенном порыве. Обычно требовательный к себе, он, оценивая свое творение, пишет: “Сегодня я гений”. Напечатанная в феврале поэма вызвала бурные и противоречивые отклики. О ней говорили везде. Многое в ней казалось неприемлемым собратьям по литературе. Взрывом негодования была она встречена со стороны российской интеллигенции. Бунин обрушился на автора с гневной критикой, некоторые из друзей отвернулись от него. Но, несмотря на это, поэма Блока по праву заняла свое место в истории русской литературы,
В “Двенадцати” Блок запечатлел образ той революции, в которую он верил, которая открылась ему в заревах пожаров, в метелях, в дыхании России. Автор показал в своей поэме революцию как очистительный пожар, в огне которого все старое должно быть уничтожено:

Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови -
Господи, благослови!

В каждой строчке мы слышим музыку революции, - ту, которую Блок призывал слушать “всем телом, всем сердцем, всем сознанием”. Но она у него уже не непонятный и едва слышимый гул, как в ранних стихах, а мощная симфония времени: смех и плач вьюги, обрывки революционных песен, выстрелы, шаги красноармейцев.
Творческий метод Блока-символиста ярко проявляется и в этом его произведении: именно с помощью символов автор показывает происходящее. Старый, прогнивший мир, представителями которого становятся у Блока “буржуй на перекрестке”, “длиннополый” поп, реакционный интеллигент, презрительно названный “витией”, олицетворен в поэме уличным псом:

И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост. Или:
Старый мир, как пес паршивый,
Провались - поколочу!

Блок показывает послереволюционный хаос и анархию как неизбежный процесс, сопутствующий великой ломке. Сама революция показана в поэме в обобщенно-символическом образе вселенского ветра, метели, врывающейся в жизнь обывателя:

Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.

Это стихия, пусть очистительная, но безжалостная, разрушительная. И ее представителями становятся двенадцать красноармейцев. О каждом из них в отдельности не сказано ничего, но вместе они - сила, которая разрушит мир “до основанья”. Сами же они весьма смутно осознают, какова их цель. Автор показывает в начале поэмы, как много у них общего с обыкновенными уголовниками:

В зубах - цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз?

Их продвижение по улице должно стать символом их эволюции. На первом этапе своего пути двенадцать предстают анархистами, разрушителями. Им ничего не стоит пальнуть “в святую Русь”. У них есть только их “святая злоба”, но нет организованности. Их ведет ненависть, а не любовь к людям. Их влечет свобода - “эх, без креста”. Их движение стихийно, инстинктивно и гибельно порою не только для врагов. У них нет Бога в высшем смысле этого слова: старая религия - религия рабов - для них неприемлема, а новую они еще не обрели. И тут автор показывает бессмысленное, ничем не оправданное убийство - это кульминация действия поэмы. После нее в повествовании все меняется. Внутреннее потрясение заставляет героев осознать свое предназначение, отбросить анархистский и несерьезный подход к своей революционной деятельности. Исчезают игривые реплики, посторонние разговоры, строчки приобретают строгость, чеканность ритма:

Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!

В очи бьется Красный флаг.
Раздается Мерный -шаг.

Будучи ранее частью стихии, отныне двенадцать должны сами бороться с ней. Однако до самого конца они идут “без имени святого”, а значит, не понимая и не принимая окончательно идеалов новой жизни. И тогда Блок выводит фигуру Христа, который ведет героев с кровавым флагом:

И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз
Впереди - Исус Христос.

Образ Христа не поддается однозначному толкованию. То ли это еще не узнанный и не признанный Бог, вождь, то ли не видимая в метели жертва, то ли немой свидетель и судья. Намеренно или нет, автор оставил недосказанным это в своей поэме. Решать - самому читателю и его времени.
В поэме “Двенадцать” Блок выступил также и как реформатор в области художественной формы. Перемену обычной манеры он обосновал тем, что писать о новом, о революционном необходимо новым языком. Поэтому произведение представляет собой разительный контраст по сравнению с написанным ранее.
Поэма состоит из двенадцати небольших главок - по числу заглавных героев. При этом автор не избежал символистского увлечения магией чисел - ведь мистическая “нагруженность” числа “двенадцать” общеизвестна. К тому же именно столько апостолов, учеников было у Христа - а библейские мотивы входят в поэму непосредственно с его образом. “Двенадцать” можно назвать драматической поэмой, так как главным в ней является действие, носителем которого выступают главные герои. Большую часть повествования составляют реплики и диалоги персонажей. У каждого из них свой язык: у убогой старушки, у барыни, у писателя, у красноармейцев. Поэме свойственно разнообразие художественно-речевых стилей, ее язык включает лексику возвышенно-поэтическую и просторечную, даже вульгарную. Политические лозунги, фольклорные мотивы, городской романс, разбойничьи песни и частушки - автор как будто стремится выразить все многоголосие улицы, используя различные жанры художественной речи. Также разнообразны ритм и размер стиха, от частушечного до маршевого, от четырехстопного хорея до дольника.
Сочетание различных речевых стилей, жанров, ритмов, сама драматическая форма поэмы позволили Блоку выразить, воплотить то, что он называл “музыкой революции”, ее многоголосие, стихийность. Поэт стремился к единству содержания и формы, и его поэма - яркое тому подтверждение. В то же время Блок не избегает и привычных символистских приемов и методов.
В своей поэме автор старался как можно точнее отразить то, что он видел и чувствовал. Его точка зрения может быть принята не всеми. В принципе, искусство не требует признания своих образов за действительность, а тем более, за единственно возможную истину, Поэму “Двенадцать” можно трактовать по-разному, особенно теперь, когда стали известны предсмертные слова Блока о том, что поэму следует уничтожить, как неудавшуюся. Я же считаю, что поэт свято верил, хотел верить в то, что написал, в величие и благородство замыслов и путей революции, но уже в 1921 году сумел увидеть, как далеки его мечты от реальности. А поэма живет как неоспоримое свидетельство напряженного поиска - идейного ли, формального - ее автора.

Поэма «Двенадцать» была первым крупным поэтическим произведением, в котором осмысливалась тема революции. В трактовке этой темы отразилось мироощущение Блока, его взгляд на революцию как на стихийную разрушительную силу, «мировой пожар», в огне которого рушится и испепеляется старый мир.
Почему свою поэму Блок назвал вроде бы ни о чем не говорящим словом «Двенадцать»? На мой взгляд, он это сделал потому, что поэма очень многопланова, и выделение в названии какого-то одного плана ставило бы в неравное положение остальные. Кроме того, в поэме фигурируют 12 патрульных. Следуя в конце произведения за Христом, они могут играть роль двенадцати его апостолов. И, наконец, композиционно поэма разделена на 12 глав, что также могло повлиять на ее название.
Блок рисует в поэме ряд запоминающихся образов. Во второй главе читатель встречается с 12-ю красногвардейцами и не расстается с ними уже до конца произведения.
В зубах - цигарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз -
так описывает Блок этих бывших бродяг и люмпенов. Теперь для них наступила полная свобода. Блок передает их мерные шаги по улицам и, как мне кажется, немного пугается их. Однако в поэме слышится также жалость и сочувствие к этим обездоленным, озлобленным людям. Блок пишет, что у них рваные пальтишки, на спинах лишь ружьеца, им холодно, а один из них - Петруха - страдает от любви к Кате, и ему некому высказать свое горе после ее гибели.
Таким образом, 12 патрульных предстают перед нами, с одной стороны, как жалкие, бедные люди, а с другой, - как страшные хозяева улиц, которым, как пишет Блок, ничего не жаль. И эти самые люди как-то проникаются верой в новые идеи, готовы выполнять свой революционный долг. Так, один из них произносит следующие слова:
Не такое нынче время,
Чтобы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
Оказывается, они считают, что на их плечи легло бремя какой-то ответственности и, более того, уже обращаются друг к другу со словами «товарищ дорогой». Это сочетание в них разбойного начала, анархичности и державности, смешение брани и выражений ласковости совершенно удивительно.
Однако движение двенадцати патрульных не единственная тема поэмы. Большую роль в ней играет столкновение старого и нового миров. Над представителями «старого мира» Блок зло смеется: буржуй у поэта «в воротник упрятал носу, вероятно, не только от холода, но и для того, чтобы ничего не чувствовать. Барыню в каракуле Блок заставляет упасть, над попом просто издевается. Старушку, предлагающую сделать из плаката «Вся власть Учредительному Собранию!» портянки для ребят, Блок, наверно, тоже причисляет к представителям старого мира и, хотя сочувствует ей, однако смеется над ней, сравнивая ее с курицей. Он, по-видимому, считает, что в новом мире должны жить только пламенные революционеры.
Однако, хотя Блок иронизирует над попом и старушкой, ему становится не до смеха, когда он смотрит на происходящее глазами прохожего. Всюду происходят грабежи, разбой, убийства, расстрелы без суда и следствия. Страшно ходить по улицам. В любой момент могут стукнуть ножом из-за угла. Разбойничья стихия передана у Блока великолепно.
К тому же через всю поэму проходит образ «Черного ветра». Он дается по контрасту с белым снегом. Черный цвет у Блока символичен. Он отражает все темное, злое, стихийное, хаотичное, непредсказуемое в жизни. Но даже и без символики он мало привлекателен. А тут еще «черное, черное небо». Ветер продувает все насквозь: - улицы, переупки, шубы, страницы поэмы:
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер -
На всем божьем свете.
Этот ветер все рвет, мнет и косит. Блок называет его «хлестким», «веселым», радостным и злым. А начиная с 10-й главы возникает уже вьюга, явно враждебная двенадцати красногвардейцам. Она мешает им двигаться, останавливает, крутит, «пылит им в очи»:
Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга, ой, вьюга!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
И, наконец, образуется «пурга». Она еще страшней, чем ветер и вьюга. «Ох, пурга какая, спасе!» - кричит один из идущих, обращаясь за помощью к Богу. Вьюга заглушает его вопли и выстрелы. Появляется ощущение чего-то неведомого и ужасного. И, может быть, в отчаянии Блок пишет:
Мировой пожар в крови -
Господи, благослови!
Поэма включает в себя различные жанры. Это и частушка, и лозунг, и городской романс, и марш, и разбойничья песня. Очень часто в поэме звучит разговорный язык. Используя этот стиль повествования, Блок нередко изменяет форму и отдельных слов, и целых выражений, чтобы они звучали смешнее, чтобы передавапи колорит времени и были ближе к простой речи: «запирайте етажи», «рево- пюцьонный держите шаг», «он головку вскидывает». Однако наряду с такими выражениями у Блока встречаются строки, написанные совсем иначе, звучащие на высокой ноте. Так, на мой взгляд, словно отрывок из старинной баллады, воспринимаются следующие строки:
И вьюга пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...
Ритмы в «Двенадцати» все время меняются. То они спокойные и медленные, то напряженные и быстрые. Но в конце поэмы ритм особенный. Там все совершенно иное: и лексика, и звучание:
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной...
Это оттого, что впереди патрульных с флагом появляется Христос.
Почему же он возникает рядом со страшными двенадцатью, подавляющими свободу? И почему, невидимый, он несет кроваво-красный флаг? Выскажу свое мнение. Блок вовсе не хочет сказать, что за всеми происходящими в сегодняшнем мире событиями есть Бог, благословляющий людей убивать друг друга. Нет! Он передает мысль о том, что Иисус Христос опять является на Землю, чтобы искупить людские грехи. Но почему он впереди? Может быть, он указывает патрульным путь? А может быть, он их жертва, и они стреляют в него, как в других? Это остается для меня загадкой. И от этого поэма кажется еще более таинственной.
Все элементы поэмы (композиция, объединение различных жанров, стиль, язык, ритм, стих) подчинены содержанию и отвечают замыслу поэта - создать произведение о крушении старого мира и рождении нового, дать почувствовать сложную музыку революции.

"ДВЕНАДЦАТЬ"

Поэма "Двенадцать" стала новой и высшей ступенью творческого пути Блока. Сам поэт писал: "... поэма написана в ту исключительную и всегда короткую пору, когда проносящийся революционный циклон производит бурю во всех морях - природы, жизни и искусства". Блок понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый "мировой пожар", в очистительном огне которого должен сгореть без остатка весь старый мир. Перемены в жизни общества, которые принесла революция, "Двенадцать" передает многопланово. Во-первых, действие поэмы сопровождает разгул стихии в природе - ветер, дующий в начале поэмы, в конце действия превращается в пургу. Во-вторых, разгул стихии коснулся представителей старого мира: стихия сметает на своем пути старую цивилизацию, весь старый мир. Анархический характер поступков "двенадцати" и их идеология также определены разгулявшейся стихией революции на протяжении всей поэмы. Другая сторона поэмы - это ее антихристианская направленность. "Двенадцать" идут без креста, без святого имени, совершая преступления (с точки зрения морали старого мира).

И, наконец, о "буре" в "море искусства", т. е. о художественном новаторстве "Двенадцати". Отдавшись до конца "стихии", поэт сумел отразить в поэме ту "музыку", которая звучала и вокруг него, и в нем самом. Это отразилось в ритмическом, лексическом и жанровом многоголосии поэмы. В произведении звучат интонации марша, городского романса, частушки, революционной и народной песни, лозунговых призывов. И все это настолько органично слилось в единое целое, что Блок в день завершения поэмы, 29 января 1918 г., дерзнул пометить в своей записной книжке: "Сегодня я - гений".

{module Адаптивный блок Адсенс в конце статьи}

Слайд 1

Тема урока: «Поэма А.А. Блока «Двенадцать». Сложность ее художественного мира».
Учитель русского языка и литературы МБОУ «Лицей «Дубна» Шмидт Елена Ивановна

Слайд 2

«Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию». А.А. Блок.

Слайд 3

Цель урока:
Воспитывать читательский вкус учащихся. Познакомить учащихся с новаторским поэтическим методом А.Блока. Показать реализацию этого метода через анализ художественной ткани произведения. Развить интерес учащихся к поэме А.Блока «Двенадцать» и помочь творчески осмыслить ее. Привлечь к углубленной работе с текстом. Закрепить полученные на уроке знания при помощи творческого домашнего задания.

Слайд 4

Полиметрия – (греч. «poly» - много; «metreō» - мерю, измеряю) – сочетание различных стихотворных размеров или нескольких систем стихосложения в одном произведении.

Слайд 5

Ритмическая организация произведения.
Вывод: А. Блок сочетает в своей поэме не только размеры одной системы (силлабо-тонической), но и соединяет внутри строфы разные системы стихосложения. Поэтому в целом произведение представляет собой полиметрический стих.

Слайд 6

Стиль произведения
Марш Лозунг Призыв Плакат Песня Романс Частушка Молитва Нерифмованные строки + разговоры, выстрелы
Единое целое. «Музыка тех дней».

Слайд 7

Стиль произведения
Вывод: Автор использует в произведении полифонию, многоголосие, а также полиметрию, чтобы передать «музыку тех дней». Кажущийся эстетический многомерный хаос в произведении передает реальный хаос революционного времени.

Слайд 8

Система персонажей.
Прошлое Пёс Буржуй Старушка Писатель Поп Барыня Ванька Катька
Настоящее Двенадцать Петруха Андрюха

Слайд 9

Система персонажей.
Вывод: Двенадцать – это символ народной стихии. А. Блок не идеализирует героев и не пытается их судить. Двенадцать ведет вперед «черная злоба», но и «святая злоба». Их дела – это акт возмездия за века угнетения. Двойственное отношение к героям показывает и двойственное отношение автора к революции. Мечта высока, но ее реализовывают люди, которые «ко всему готовы» и которым «ничего не жаль».

Слайд 10

Цветовая символика
Черный Низкое Старое Ложь Зло Красный Белый Высокое Новое Правда Добро
Прошлое Настоящее Будущее

Слайд 11

Цветовая символика
Вывод: А.Блок изобразил революционную Россию как расколотый надвое мир, как противостояние черного и белого. Старая Россия ассоциируется в сознании Блока с черным цветом. Он надеется на преображение России из черной в белую. Кровавое (красное) настоящее – это лишь переходный этап.

«Двенадцать» - поэма переворота. Не только и не столько поэма, описывающая общую атмосферу, царящую в погибаю­щей после революции стране, сколько поэма переворота в погибающей душе самого поэта. Эта поэма - насмешка над «революцией». Блок в каждом слове, в каждом звуке высмеивает в бессильной злобе кровавый разгул стихии:

Злоба, грустная злоба

Кипит в груди...

Черная злоба, святая злоба...

Сам он не может повлиять каким-либо кардинальным образом на исторический ход событий, не может (или не хочет) «говорить вполголоса: "Предатели! По­гибла Россия!"». Он отчаянно смеется над несоответствием идеалов, постав­ленных «революцией», и окружающей действительностью. Он зло смеется и над представителями старого мира - попами, буржуями, барынями - всеми, кто довел страну до революционной си­туации, и над представителями так на­зываемого «нового» мира - ничтожны­ми личностями, способными воевать лишь с уличными девками да с тенями в подворотнях:

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Товарищ, винтовку держи, не трусь! Пальнем-ка пулей в Святую Русь...

Эх, эх!

Позабавиться не грех!

Запирайте етажи, Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба - Гуляет нынче голытьба!

В зубах цигарка, примят картуз,

На спину б надо бубновый туз!

«Свобода, свобода, эх, эх, без крес­та!» - звучит как разгульный, разбойни­чий клич. Не случайно автор отметил, что «на спину б надо бубновый туз» - такой лоскут из красной или желтой ткани на­шивался на спину каторжникам. Эти лю­ди «идут без имени святого...»:

От чего тебя упас

Золотой иконостас?

Бессознательный ты, право,

Рассуди, подумай здраво -

Али руки не в крови...

Они проходят как стихия, они проно­сятся как вьюга, они подчиняются толь­ко внутреннему стремлению разруше­ния: «Мы на горе всем буржуям миро­вой пожар раздуем». Автор постоянно сравнивает движущие силы революции со слепой стихией, которая все рушит на своем пути:

Черный вечер.

Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер -

На всем божьем свете!

Разыгралась что-то вьюга,

Ой, вьюга, ой, вьюга!

Не видать совсем друг друга!

За четыре за шага!

В поэме последовательно применен художественный прием, основанный на эффекте контраста. Сразу бросается в глаза, что зрительный ряд строится на чередовании мотивов ночной темноты и снежной вьюги. Эта цветовая символи­ка ясна по своему смыслу. Она знаме­нует два жизненных исторических нача­ла: низкое и высокое, ложь и правду, прошлое и будущее - все, что противо­борствует как на всем свете, так и в каждой человеческой душе. Символика эта социально прояснена, в ней - отра­жение и художественное обобщение реальных исторических явлений.

Что такое снежная вьюга в «Двенадца­ти», как не образ «исторической пого­ды», образ самого переворота и хаоса, им принесенного? Черный вечер и бе­лый снег воплощают в своей контраст­ности историческую бурю, потрясшую мир. Белое, светлое, снежное торжест­вует в финале поэмы, где полностью побеждает непроглядную тьму, из кото­рой вышли двенадцать. Здесь автор за­вуалированно пророчит победу белой, светлой силы над черно-красным хао­сом, принесенным той стихией, к кото­рой принадлежали двенадцать.

«Двенадцать» - это полное торжест­во стихии. Она - главный герой поэмы. Как сама поэма, так и стихия в ней еди­на и синтетична, хотя внутри нее самой действуют самостоятельные характеры с их собственными индивидуальными чертами.

Двенадцать красногвардейцев проби­ваются сквозь лютую вьюгу; они «ко всему готовы», им «ничего не жаль», они настороженны; их ведет вперед ин­стинкт, но они еще толком не представ­ляют себе до конца весь смысл своей борьбы, своего «державного шага» в будущее. Они в этой борьбе еще ново­рожденные, рожденные вместе с «новым» миром, рожденные самим этим «новым» миром.

В героях поэмы, беззаветно вышед­ших на штурм старого мира, пожалуй, больше от анархической «вольницы» (активно действовавшей в Октябрьские дни), нежели от авангарда петроград­ского рабочего класса, который под предводительством партии большеви­ков обеспечил победу революции.

Ощущение «взлета» революции с гро­мадной силой сказалось в «Двенадцати» в мотивах ночной метели, порывистого, резкого ветра, взвихренного снега. Эти мотивы проходят сквозь всю поэму по­добно основной теме в симфонии. При этом ветер, снежная вьюга, пурга как ди­намические образы восставшей, разбу­шевавшейся стихии приобретают в «Две­надцати» различный смысл примени­тельно к разным персонажам поэмы. Для теней и обломков старого мира злой и веселый (злорадный) ветер - сила враждебная, безжалостно выметающая их из жизни, для двенадцати же он - их родная стихия, они как порождение этого ветра, они детище хаоса, стремящееся к разрушению. Этим двенадцати вьюга" не страшна, не опасна.

Красный флаг появляется в конце по­эмы, он - этот символ революции - здесь становится символом нового кре­ста России. Страна стоит на перепу­тье - «позади голодный пес», а впереди якобы «светлое будущее». Есть мнение, что Христос во главе красногвардейцев благословляет революцию, ее конечные цели и идеалы. Но в том-то и дело, что не во главе - нигде в поэме об этом не ска­зано, - а «впереди». Мы просто привык­ли воспринимать, что впереди, с крас­ным флагом - значит, во главе, но здесь другая ситуация: флаг здесь олицетво­ряет собой новый крест Христа, новый крест России, и идет Христос не во гла­ве, а его ведут - ведут на расстрел, на новое распятие...

«Зачем же ты пришел нам мешать? Ибо ты пришел нам мешать и сам это знаешь. Но знаешь ли ты, что будет зав­тра? Кто ты? Ты ли это? Или только по­добие Его. Но завтра же я осужу и сожгу тебя на костре, как злейшего из ерети­ков, и тот самый народ, который сего­дня целовал твои ноги, завтра же, по одному моему мановению, бросится подгребать к твоему костру угли. Зна­ешь ты это? Да, ты, может быть, это знаешь...» Это Достоевский, «Братья Карамазовы», диалог Великого Инкви­зитора с Иисусом Христом.

Никому не нужна Его помощь, никому не нужно Его благословение: «От чего тебя упас золотой иконостас?» О каком «моральном благословении» может ид­ти речь, когда «...идут без имени свято­го... ко всему готовы...». Этим двенад­цати не нужно ничьего благословения, точно так же как не нужно оно было и тем, кто делал революцию. Просто в то время удобно было использовать стихи такого великого поэта в свою пользу, с целью оправдания революции и кровавого беспредела, а ведь Блок сам говорил, что в его поэме совсем нет политики.

Он любил всех, он любил Россию и тем больнее переживал ее политический, экономический и духовный кризис. Блок проживал все события, происходившие в России, вместе со страной. Он вместе с его Русью страдал, замерзал, голодал. Поэтому Блок в своей поэме чувствует настроение и переживание каждого пер­сонажа и с точностью передает эмоции каждого. Автор постоянно подчеркивает, насколько далеки «высокие» идеи рево­люции от земной жизни:

От здания к зданию Протянут канат.

На канате плакат:

«Вся власть Учредительному Собранию!»

Старушка убивается - плачет,

Никак не поймет, что значит, На что такой плакат,

Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят,

А всякий - раздет, разут...

В октябрьском перевороте поэт услы­шал только одну «музыку» - громовую музыку катастрофического крушения старого мира, которое он так давно предчувствовал и ждал. Да, он ждал, но скорее не столько крушения самого мира, сколько перемены в психологии людей, перемены человеческого созна­ния, улучшения мира не за счет его пе­релома и передела, а за счет внутрен­них изменений в каждом человеке, то есть изменения мира за счет измене­ния самого человека. Поэтому кровавый переворот, провозглашенный социали­стической революцией, Блок воспринял как внезапно налетевшую, но уже пред­сказанную и ожидаемую стихию. Рево­люция, по Блоку, всемирна, всеобща и неостановима. Она воплотилась для не­го с наибольшей полнотой в образе не­удержимого «мирового пожара», кото­рый вспыхнул в России и будет еще дол­го разгораться все больше и больше, перенося свои очаги и на Запад и на Восток, - до тех пор «пока не запылает и не сгорит старый мир дотла».