МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«ТАГАНРОГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ имени А.П. Чехова»

Кафедра литературы

Курсовая работа

Изображение русского национального характера

Выполнена студенткой __ курса

факультета русского языка и литературы

Зубковой Олесей Игоревной

Научный руководитель

канд. филол. наук Кондратьева В.В.

Таганрог, 2012 г.

Введение

3 Проблема русского национального характера в «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе»

Заключение

Список литературы

Введение

Темой исследования данной курсовой работы является «Изображение русского национального характера».

Актуальность темы вызвана острым в наши дни интересом к писателям с ярко выраженным национальным сознанием, к которым относится и Николай Семенович Лесков. Проблема русского национального характера приобрела особую остроту в современной России, да и в мире национальное самосознание актуализируется в настоящее время активными процессами глобализации и дегуманизации, утверждением массового общества и нарастанием социально-экономических и нравственных проблем. К тому же изучение заявленной проблемы позволяет понять мировосприятие писателя, его концепцию мира и человека. Кроме того изучение повестей Н.С. Лескова в школе позволяет учителю обратить внимание учащихся на их собственный нравственный опыт, способствуя воспитанию духовности.

Цели и задачи работы:

1)Изучив существующую и доступную нам исследовательскую литературу, выявить своеобразие творчества Н.С. Лескова, его глубоко народные истоки.

2)Выявить особенности и черты русского национального характера, которые запечатлены в художественном творчестве Н.С. Лескова как определённая духовная, нравственно этическая и мировоззренческая целостность.

Работа основывается на изучении литературоведческой, критической литературы; выводы, полученные в работе, сделаны на основе наблюдений над художественными текстами - повестями «Очарованный странник» (1873) и «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе» (1881).

Структура работы включает введение, две части, заключение и список использованной литературы.

Значимость работы связана с возможностью использования её при изучении данного автора в курсе литературы в школе.

Часть 1. Проблема русского национального характера в русской философии и литературе XIX века

«Загадочная русская душа»... Какими только эпитетами не награждали наш российский менталитет. А так ли загадочна русская душа, так ли уж непредсказуема? А что это значит - быть русским? В чем заключается особенность русского национального характера? Как часто задавали и задают эти вопросы философы в научных трактатах, писатели в произведениях различных жанров и даже простые граждане в застольных дискуссиях? Задают и отвечают каждый по-своему.

Очень точно особенности характера русского человека подмечены в народных сказках и былинах. В них русский мужик мечтает о лучшем будущем, но претворять в жизнь свои мечтания ему лень. Он все надеется, что выловит говорящую щуку или поймает золотую рыбку, которая исполнит его желания. Эта исконно русская лень и любовь помечтать о наступлении лучших времен всегда мешала нашему народу жить. Русскому человеку лень вырастить или смастерить то, что есть у соседа - ему гораздо проще это украсть, да и то не самому, а попросить это сделать другого. Типичный тому пример: случай с царем и молодильными яблоками. Весь русский фольклор построен на том, что жадным быть плохо и жадность наказуема. Однако, широта души может быть полярной: пьянство, нездоровый азарт, жизнь на халяву, с одной стороны. Но, с другой стороны, чистота веры, пронесенная и сохраненная в веках. Русский человек не может веровать тихо, скромно. Он никогда не таится, а за веру идет на казнь, идет с высоко поднятой головой, поражая врагов.

В русском человеке намешано столько всего, что и по пальцам не пересчитать. Русские настолько стремятся сохранить свое, родное, что не стыдятся самых отвратительных сторон своей самобытности: пьянства, грязи и нищеты. Такая черта русского характера, как долготерпение, частенько переходит границы разумного. Русский человек испокон века безропотно терпит унижения и притеснения. Отчасти здесь виноваты уже упомянутые лень и слепая вера в лучшее будущее. Русский человек скорее предпочтёт терпеть, чем бороться за свои права. Но как не велико терпение народа, оно всё-таки не безгранично. Приходит день и смирение трансформируется в необузданную ярость. Тогда горе тому, кто встанет на пути. Не зря русского человека сравнивают с медведем - огромным, грозным, но таким неуклюжим. Наверное, мы грубее, наверняка жестче во многих случаях. В русских есть и цинизм, и эмоциональная ограниченность, и нехватка культуры. Есть и фанатизм, и беспринципность, и жестокость. Но всё же в основном русские люди стремятся к добру. В русском национальном характере есть множество положительных черт. Русские глубоко патриотичны и обладают высокой силой духа, они способны до последней капли крови защищать свою землю. Издревле на борьбу с захватчиками поднимался и стар и млад.

Говоря об особенностях русского характера, нельзя не упомянуть веселый нрав - русский поёт и пляшет даже в самые тяжелые периоды своей жизни, а уж в радости и подавно! Он щедр и любит погулять с размахом - широта русской души уже стала притчей в языках. Только русский человек ради одного счастливого мгновенья может отдать всё, что у него есть и не сожалеть впоследствии. Русскому человеку присуща устремленность к чему-то бесконечному. У русских всегда есть жажда иной жизни, иного мира, всегда есть недовольство тем, что есть. В силу большей эмоциональности русскому человеку свойственна открытость, задушевность в общении. Если в Европе люди в личной жизни достаточно отчуждены и оберегают свой индивидуализм, то русский человек открыт к тому, чтобы им интересовались, проявляли в нем интерес, опекали, равно, как и сам склонен интересоваться жизнью окружающих: и своя душа нараспашку, и любопытно - что там за душой у другого.

Особый разговор о характере русских женщин. Русская женщина имеет несгибаемую силу духа, она готова пожертвовать всем ради близкого человека и отправиться за ним хоть на край света. Причем это не слепое следование за супругом, как у восточных женщин, а вполне осознанное и самостоятельное решение. Так поступали жены декабристов, отправляясь за ними в далекую Сибирь и обрекая себя на жизнь, полную лишений. Ничего не изменилось с тех пор: русская женщина и сейчас во имя любви готова всю жизнь мыкаться по самым отдаленным уголкам мира.

Неоценимый вклад в изучение русского национального характера внесли труды русских философов рубежа XIX - XX веков - Н.А. Бердяева («Русская идея», «Душа России»), Н.О. Лосского («Характер русского народа»), Е.Н. Трубецкого («Смысл жизни»), С.Л. Франка («Душа человека») и др. Так, в своей книге «Характер русского народа» Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих русскому национальному характеру: религиозность и искание абсолютного добра, доброта и терпимость, могучая сила воли и страстность, порой максимализм. Высокое развитие нравственного опыта философ видит в том, что все слои русского народа проявляют особый интерес к различению добра и зла. Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни и основ бытия, превосходно, по мнению Лосского, иллюстрируют произведения Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. К числу таких первичных свойств философ относит и любовь к свободе и высшее выражение ее - свободу духа… Обладающий свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность, не только мыслью, но даже и на опыте… Вследствие свободного искания правды русским людям трудно столковаться друг с другом… Поэтому в общественной жизни свободолюбие русских выражается в склонности к анархии, в отталкивании от государства. Однако, как справедливо отмечает Н.О. Лосский, у положительных качеств нередко бывают и отрицательные стороны. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать, чтобы не обидеть собеседника, вследствие желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало. В русском народе встречается и всем знакомая «обломовщина», та леность и пассивность, которая превосходно изображена И.А. Гончаровым в романе «Обломов». Обломовщина во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека - стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности… К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и малознакомых людей друг с другом. «У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме). Пожалуй, именно эти свойства есть главный источник признания обаятельности русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими Россию…» [Лосский, c. 42].

Н.А. Бердяев в философском труде «Русская идея» представил «русскую душу», как носителя двух противоположных начал, в которых отразились: «природная, языческая дионисическая стихия и аскетически монашеское православие, деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность, жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость, обрядоверие и искание правды, обостренное сознание личности и безличный коллективизм, всечеловечность, … искание Бога и воинствующее безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт» [Бердяев, с. 32]. Философ также обращал внимание на коллективистское начало в развитии национального характера и в судьбе России. По мысли Бердяева, «коллективизм духовный», «духовная соборность» - это «высокий тип братства людей». За таким коллективизмом будущее. Но есть и другой коллективизм. Это «безответственный» коллективизм, который диктует человеку необходимость «быть как все». Русский человек, считал Бердяев, утопает в таком коллективизме, он чувствует себя погруженным в коллектив. Отсюда недостаток личного достоинства и нетерпимость к тем, кто не такой, как остальные, кто благодаря своему труду и способностям имеет право на большее.

Итак, в трудах русских философов рубежа XIX - XX веков, а также в современных исследованиях (например: Касьянова Н.О. «О русском национальном характере») среди основных характеристик традиционного русского национального менталитета выделяется три ведущих принципа: 1) религиозный или квазирелигиозный характер идеологии; 2) авторитарно-харизматическая и централистско-державная доминанта; 3) этническая доминанта. Эти доминанты - религиозная в форме православия и этническая - были ослаблены в советский период, в то время как более укрепились идеологическая доминанта и державная доминанта, с которой связан стереотип авторитарно-харизматической власти.

В отечественной литературе XIX века проблема русского национального характера является также одной из основных: десятки образов находим мы в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.А. Гончарова и Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, каждый из которых несёт неизгладимую печать русского характера: Онегин и Печорин, Манилов и Ноздрёв, Татьяна Ларина, Наташа Ростова и Матрена Тимофеевна, Платон Каратаев и Дмитрий Карамазов, Обломов, Иудушка Головлёв и Раскольников и др. Всех не перечислишь.

А.С. Пушкин один из первых во всём объёме поставил в русской словесности проблему русского национального характера. Его роман «Евгений Онегин» стал в высшей степени народным произведением, «энциклопедией русской жизни». Татьяна Ларина, девушка из дворянской среды - вот, в ком наиболее весомо отразилось исконно национальное: «Русская душою, /Сама, не зная почему, /С ее холодною красою /любила русскую зиму». Это дважды повторенное «русский» говорит о главном: отечественном менталитете. Любить зиму может и представитель другой нации, но почувствовать без всяких объяснений может - только русская душа. Именно, ей способны открыться вдруг «на солнце иней в день морозный», «сиянье розовых снегов» и «мгла крещенских вечеров». Только эта душа обладает повышенной восприимчивостью к обычаям, нравам и преданиям «простонародной старины» с ее карточными новогодними гаданиями, вещими снами и тревожными приметами. При этом русское начало для А.С. Пушкина этим не ограничивается. Быть «русским» для него - быть верным долгу, способным на душевную отзывчивость. В Татьяне, как ни в каком другом герое, все данное слилось в единое целое. Особенно это проявляется в сцене объяснения с Онегиным в Петербурге. В ней и глубокое понимание, и сочувствие, и открытость души, но все это подчинено следованию необходимого долга. Оно не оставляет ни малейшей надежды влюбленному Онегину. С глубоким сочувствием Пушкин рассказывает и о печальной крепостной доле няни Татьяны.

Н.В. Гоголь в поэме «Мертвые души» стремится также ярко и ёмко изобразить русского человека и для этого он вводит в повествование представителей трех сословий: помещиков, чиновников и крестьян. И, хотя наибольшее внимание уделяется помещикам (такие яркие образы, как Манилов, Собакевич, Коробочка, Плюшкин, Ноздрёв), Гоголь показывает, что настоящие носители русского национального характера - крестьяне. Автор вводит в повествование каретника Михеева, сапожника Телятникова, кирпичника Милушкина, плотника Степана Пробку. Особое внимание уделяется силе и остроте народного ума, задушевности народной песни, яркости и щедрости народных праздников. Однако Гоголь не склонен и идеализировать русский национальный характер. Он замечает, что любому собранию русских людей свойственна некоторая путаница, что одна из главных проблем русского человека: неумение доводить начатое дело до конца. Также Гоголь отмечает, что русский человек зачастую способен увидеть правильное решение проблемы лишь после совершения им какого-либо действия, но при этом очень не любит признавать перед другими свои ошибки.

Русский максимализм в его крайней форме чётко выражен в стихотворении А.К. Толстого: «Коль любить, так без рассудку, / Коль грозить, так не на шутку, / Коль ругнуть, так сгоряча, / Коль рубнуть, так уж с плеча! / Коли спорить, так уж смело, / Коль карать, так уж за дело, / Коль просить, так всей душой, / Коли пир, так пир горой!».

Н.А. Некрасова часто называют народным поэтом: он как никто часто обращался к теме русского народа. Подавляющее большинство стихотворений Некрасова посвящено русскому мужику. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» создаётся обобщенный образ русского народа благодаря всем персонажам поэмы. Это и центральные герои (Матрена Тимофеевна, Савелий, Гриша Добросклонов, Ермила Гирин), и эпизодические (Агап Петров, Глеб, Вавила, Влас, Клим и другие). Сошлись мужики с простой целью: найти счастье, узнать, кому хорошо живется и почему. Типичные русскому человеку поиски смысла жизни и основ бытия. Но не удалось героям поэмы найти счастливого мужика, лишь помещикам да чиновникам вольготно на Руси. Тяжело живется русскому народу, но нет отчаяния. Ведь тот, кто умеет работать, умеет и отдыхать. Некрасов со знанием дела описывает деревенские праздники, когда все от мала до велика пускаются в пляс. Там царит истинное, ничем не омраченное веселье, забываются все заботы и труды. Вывод, к которому приходит Некрасов, прост и очевиден: счастье - в свободе. А до свободы на Руси еще очень далеко. Поэт также создал целую плеяду образов простых русских женщин. Возможно, он несколько романтизирует их, однако нельзя не признать, что ему удалось показать облик крестьянки так, как никому более. Крепостная женщина для Некрасова - своеобразный символ возрождения России, ее непокорности судьбе. Наиболее известные и запоминающиеся образы русских женщин - это, конечно, Матрена Тимофеевна в «Кому на Руси жить хорошо» и Дарья в поэме «Мороз, Красный нос».

Русский национальный характер занимает центральное место и в творчестве Л.Н. Толстого. Так, в романе «Война и мир» русский характер анализируется во всем его многообразии, во всех сферах жизни: семейной, народной, социальной и духовной. Безусловно, русские черты более полно воплощаются в семье Ростовых. Они чувствуют и понимают все русское, потому что чувства играют главную роль в этой семье. Ярче всего это проявляется у Наташи. Из всего семейства она более всех наделена «способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц». В Наташе изначально заложен русский национальный характер. В романе автор показывает нам два начала в русском характере воинствующее и мирное. Воинствующее начало Толстой обнаруживает в Тихоне Щербатом. Воинствующее начало неизбежно должно явиться во время народной войны. Это - проявление воли народа. Совсем другой человек - Платон Каратаев. В его образе Толстой показывает мирное, доброе, душевное начало. Самое главное - это прикрепление Платона к земле. Его пассивность можно объяснить внутренней верой его в то, что все равно, в конце концов, побеждают добрые и справедливые силы и, самое главное, нужно надеяться и верить. Толстой не идеализирует два этих начала. Он считает, что в человеке есть обязательно как воинствующее, так и мирное начало. А, изображая Тихона и Платона, Толстой изображает две крайности.

Особую роль в русской литературе сыграл Ф.М. Достоевский. Как в свое время Пушкин был «зачинателем», так и Достоевский стал «завершителем» Золотого века русского искусства и русской мысли и «зачинателем» искусства нового ХХ века. Именно Достоевский воплотил в созданных им образах самую сущностную черту русского национального характера и сознания - его противоречивость, двойственность. Первый, отрицательный полюс национальной ментальности - это все «изломанное, фальшивое, наносное и рабски заимствованное». Второй, «положительный» полюс характеризуется у Достоевского такими понятиями, как «простодушие, чистота, кротость, широкость ума и незлобие». Основываясь на открытиях Достоевского, Н.А. Бердяев писал, как уже упоминалось, о противоположных началах, которые «легли в основу формации русской души». Как сказал Н.А. Бердяев, «Понять до конца Достоевского - значит понять что-то очень существенное в строе русской души, значит приблизиться к разгадке России» [Бердяев, 110].

Среди всех русских классиков XIX века М. Горький указывал именно на Н.С. Лескова как писателя, который с величайшим напряжением всех сил своего таланта стремился создать «положительный тип» русского человека, найти среди «грешных» мира сего кристально чистого человека, «праведника».

Часть 2. Творчество Н.С. Лескова и проблема русского национального характера

1 Обзор творческого пути Н.С. Лескова

Николай Семенович Лесков родился 4 февраля (стар. ст.) 1831г. в сельце Горохове Орловской губернии, в семье мелкого судейского чиновника, выходца из духовного сословия и лишь перед смертью получившего документы о личном дворянстве. Детство Лескова прошло в Орле и в отцовском имении Панине Орловской губернии. Первые впечатления Лескова связаны и с Третьей Дворянской улицей Орла. «Самыми ранними картинами», открывавшимися на соседнем степном вагоне, были «солдатская муштра и палочный бой»: время Николая I исключало «гуманерию». С деспотизмом иного рода - прямым крепостничеством столкнулся Лесков в селе Горохове, где он провёл несколько лет бедным родственником в доме старого богача Страхова, за которым была замужем молодая красавица - тётка Лескова. На счёт Гороховских «впечатлений ужасных» писатель относил свою «мучительную нервность, от которой страдал всю жизнь» [Скатов, с. 321]. Однако близкое знакомство с крепостными крестьянами, общение с крестьянскими детьми открыли будущему писателю своеобразие народного мировосприятия, столь непохожего на ценности и идеи образованных людей из высших сословий. Панино разбудило в мальчике художника и принесло ему ощущение себя плотью от плоти народной. «Я не изучал народ по разговорам с петербургскими извозчиками,- говорил писатель в одной из первых литературных полемик, - а я вырос в народе на гостомельском выгоне, с казанком в руке, я спал с ним на росистой траве ночного под тёплым овчинным тулупом, да на замашной панинской толчее за кругами пыльных замашек… Я с народом был свой человек, и у меня есть в нём много кумовьёв и приятелей… Я стоял между мужиком и связанными на него розгами…» [Лесков А., с. 141]. Детские впечатления и рассказы бабушки, Александры Васильевны Колобовой об Орле и его жителях отразились во многих произведениях Лескова.

Первоначальное образование Н.С. Лесков получил в доме богатых родственников Страховых, нанимавших для своих детей русских и иностранных учителей. С 1841 по 1846 г. учился в Орловской гимназии, но курса не окончил, т.к. жажда самостоятельности и влечение к книге помешали нормальному учению в гимназии. В 1847 г. поступил на службу в Орловскую палату уголовного суда, а в 1849 перевёлся в Киевскую казённую палату. Живя у дяди С.П. Алферьева, профессора медицины Киевского университета, Лесков попал в среду учащейся молодёжи и молодых учёных. Эта среда оказала благотворное влияние на развитие умственных и духовных интересов будущего писателя. Он много читал, посещал лекции в университете, овладел украинским и польским языками, близко познакомился с украинской и польской литературой. Государственная служба тяготила Лескова. Он не чувствовал себя свободным, не видел в собственной деятельности реальной пользы для общества. И в 1857г. он поступил в хозяйственно-коммерческую компанию. Как вспоминал сам Н.С. Лесков, коммерческая служба «требовала беспрестанных разъездов и иногда удерживала... в самых глухих захолустьях». Он «изъездил Россию в самых разнообразных направлениях», собрал «большое обилие впечатлений и запас бытовых сведений» [Лесков А., с. 127].

С июня 1860г. Н.С. Лесков начал сотрудничать в петербургских газетах. В «Санкт-Петербургских ведомостях», «Современной медицине», «Указателе экономическом» он напечатал свои первые статьи экономического и социально-бытового характера. В 1861г. писатель переезжает в Петербург, а затем в Москву, где становится сотрудником газеты «Русская речь». Его статьи появляются также в «Книжном вестнике», «Русском инвалиде», «Отечественных записках», «Времени». В декабре 1861г. Н.С. Лесков возвращается в Петербург и с января 1862г. в течение двух лет Лесков был деятельным сотрудником буржуазно-либеральной газеты «Северная пчела. Н.С. Лесков заведовал в «Северной пчеле» отделом внутренней жизни и выступал по самым острым проблемам современности. Он писал о ходе реформ в самых различных областях русской жизни, государственном бюджете, гласности, взаимоотношениях сословий, положении женщин, о путях дальнейшего развития России. Проявив себя страстным полемистом, Лесков вступал в спор и с революционно-демократическим «Современником» Чернышевского, и со славянофильским «Днём» И. С. Аксакова. В 1862 г. было напечатано его первое беллетристическое произведение - рассказ «Погасшее дело» («Засуха»). Это - своеобразный очерк из народной жизни, рисующий представления и поступки простых людей, которые кажутся странными, противоестественными для образованного читателя. Вслед за ним появляются в «Северной пчеле» «Разбойник» и «В тарантасе» (1862), в «Библиотеке для чтения» - «Житие одной бабы» (1863), в «Якоре» - «Язвительный» (1863). В первых рассказах писателя присутствуют черты, характерные и для более поздних произведений писателя.

Н. С. Лесков работал в литературе в течение 35 лет, с 1860 по 1895 г. Лесков - автор огромного числа произведений самых разных жанров, интереснейший публицист, чьи статьи не утратили актуальности до сих пор, великолепный стилист и непревзойдённый знаток самых разных слоёв русской речи, психолог, проникший в тайны русского национального характера и показавший роль национально - исторических основ в жизни страны, писатель, по меткому выражению М. Горького «Пронзивший всю Русь» [Скатов, с. 323].

Толкование сущности характера русского человека мы находим во многих его произведениях. Период творчества Лескова 1870-х - середины 80-х годов характеризуется стремлением писателя найти положительные идеалы в русской жизни и противопоставить их всем формам подавления личности. Лесков видел хорошие и светлые стороны в русском человеке. И это отчасти напоминает поиск идеально прекрасных людей Ф.М. Достоевским и Л.Н. Толстым. На рубеже 70-80-х гг. Лесков создал целую галерею персонажей-праведников. Таков квартальный Рыжов, отвергающий взятки и подарки, живущий на одно нищенское жалование, смело говорящий правду в глаза высокому начальству (рассказ «Однодум», 1879). Другой праведник - орловский мещанин, молочник Голован из рассказа «Несмертельный Голован» (1880); в основе рассказа лежат истории, услышанные в детстве Лесковым от его бабушки. Голован - спаситель, помощник и утешитель страждущих. Он защитил повествователя в раннем детстве, когда на него напала сорвавшаяся с цепи собака. Голован ухаживает за умирающими во время страшной моровой язвы и гибнет на большом орловском пожаре, спасая имущество и жизни горожан. И Рыжов, и Голован в изображении Лескова одновременно и воплощают лучшие черты русского народного характера, и противопоставлены окружающим как натуры исключительные. Не случайно, жители Солигалича считают бескорыстного Рыжова дураком, а орловчане убеждены, что Голован не боится ухаживать за больными чумой, потому что знает волшебное средство, оберегающее его от ужасной болезни. Люди не верят в праведность Голована, ложно подозревая его в грехах.

Создавая своих «праведников», Лесков берёт их прямо из жизни, не наделяет их никакими идеями заранее принятого учения, как Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой; герои Лескова просто морально чисты, им не нужны нравственные самоусовершенствования. Писатель с гордостью декларировал: «Сила моего таланта - в положительных типах». И спрашивал: «Покажите мне у другого писателя такое обилие положительных русских типов?» [цит. по Столярова, с.67]. Его «праведники» проходят сложные жизненные испытания, много терпят невзгод и горя. И даже если активно протест не выражен, сама их горькая судьба - протест. «Праведник», по общественной оценке, - «маленький человек», всё имущество которого нередко в небольшом заплечном мешке, но духовно, в сознании читателя он вырастает в легендарную былинную фигуру. «Праведники» несут людям очарование собой, но и сами они действуют словно зачарованные. Таков богатырь Иван Флягин в «Очарованном страннике», напоминающий Илью Муромца. Наиболее ярким произведением на тему о «праведниках» является «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе». Сказ о Левше развивает этот мотив.

2 Поиски праведника в повести «Очарованный странник»

Летом 1872 года <#"justify">лесков русский национальный характер

2.3 Проблема русского национального характера в «Сказе о тульском косом Левше и о стальной блохе»

Это произведение впервые напечатано в журнале «Русь», в 1881 году (№ 49, 50 и 51) под заглавием «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)». Отдельным изданием произведение вышло в следующем году. Автор включил повесть в свой сборник произведений «Праведники». В отдельном издании автор указал, что его произведение основано на легенде тульских оружейников о состязании тульских мастеров с англичанами. Литературные критики поверили этому сообщению автора. Но на самом деле Лесков выдумал сюжет своей легенды. Критики неоднозначно оценили повесть: радикальные демократы увидели в произведении Лескова воспевание старых порядков, верноподданническое сочинение, в то время как консерваторы поняли «Левшу» как обличение безропотного подчинения простого человека «всевозможным тяготам и насилиям». И те и другие обвиняли Лескова в отсутствии патриотизма, в насмешке над русским народом. Лесков ответил критикам в заметке «О русском левше» (1882): «Я никак не могу согласиться, чтобы в такой фабуле была какая-нибудь лесть народу или желание принизить русских людей в лице "левши". Во всяком случае я не имел такого намерения» [Лесков Н., т. 10. с. 360].

В сюжете произведения смешаны выдуманные и реальные исторические события. События начинаются приблизительно в 1815 г., когда император Александр I во время поездки по Европе посетил Англию, где в числе прочих диковинок ему продемонстрировали крошечную стальную блоху, которая могла танцевать. Император приобрёл блоху и привёз её домой в Петербург. Спустя несколько лет, после смерти Александра I и восшествия на престол Николая I, блоху нашли среди вещей покойного государя и долго не могли понять, в чём смысл «нимфозории». Атаман Платов, сопровождавший Александра I в поездке по Европе, появился во дворце и объяснил, что это образец искусства английских механиков, но тут же заметил, что русские мастера своё дело знают не хуже. Государь Николай Павлович, который был уверен в превосходстве русских, поручил Платову осуществить дипломатическую поездку на Дон и заодно посетить проездом заводы в Туле. Среди местных умельцев можно было найти тех, кто мог бы достойно ответить на вызов англичан. В Туле, Платов вызвал троих самых известных местных оружейников во главе с мастеровым по кличке «Левша», показал им блоху и попросил придумать нечто такое, что превзошло бы замысел англичан. Возвращаясь на обратном пути с Дона, Платов снова заглянул в Тулу, где троица всё продолжала работать над заказом. Забрав Левшу с неоконченной, как считал недовольный Платов, работой, он отправился прямо в Петербург. В столице под микроскопом выяснилось, что туляки превзошли англичан, подковав блоху на все ноги крошечными подковами. Левша получил награду, Государь распорядился отослать подкованную блоху обратно в Англию, чтобы продемонстрировать умение русских мастеров, и туда же послать Левшу. В Англии Левше продемонстрировали местные заводы, организацию работы и предложили остаться, соблазняя его деньгами и невестой, но он отказался. Смотрел Левша на английских рабочих и завидовал, но при этом рвался домой, да так, что на корабле всё спрашивал, где Россия, и смотрел в ту сторону. На обратном пути Левша держал с полшкипером пари, по которому они должны были перепить друг друга. По приезду в Петербург, полшкипера привели в чувство, а Левша, не получив вовремя медицинскую помощь, скончался в простонародной Обухвинской больнице, где «неведомого сословия всех умирать принимают». Перед смертью Левша передал доктору Мартын-Сольскому: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть чтобы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся». Но Мартын-Сольский не смог передать поручение, и, по словам Лескова: «А доведи они левшины слова в своё время до государя, - в Крыму на войне с неприятелем совсем бы другой оборот был».

Сказ про «Левшу» - произведение невесёлое. В нём под веселый перебор забавных анекдотов, шутливых задорных слов все время слышится ирония - боль, обида писателя, что такие замечательные тульские мастера должны делать глупые вещи, что даром гибнут народные силы. В центре повествования - характерный для сказки мотив состязания. Русские мастера во главе с тульским оружейником Левшой без всяких сложных инструментов подковывают танцующую стальную блоху английской работы. Победа русских мастеров над англичанами одновременно представлена и серьезно, и иронически: присланный императором Николаем I Левша вызывает изумление тем, что смог подковать блоху. Но подкованная Левшой и его товарищами блоха перестает танцевать. Работают они в отвратительной обстановке, в маленькой тесной избенке, в которой «от безотдышной работы в воздухе такая спираль сделалась, что непривычному человеку с свежего поветрия и одного раза нельзя было продохнуть». Начальство с мастерами обращается свирепо: так, Платов везет Левшу на показ к царю в ногах у себя, брошенного за шиворот в коляску, как собака. Платье мастера нищенское: «в опорочках, одна штанина в сапоге, другая мотается, а озямчик старенький, крючочки не застегиваются, порастеряны, а шиворот разорван». Тяжелому положению русского мастерового в рассказе противопоставлено приукрашенное положение английского рабочего. Английские порядки понравились русскому мастеру, «особенно насчет рабочего содержания. Всякий работник у них постоянно в сытости, одет не в обрывках, а на каждом способный тужурный жилет, обут в толстые щиглеты с железными набалдашниками, чтобы нигде ноги ни на что не напороть; работает не с бойлом, а с обучением, и имеет себе понятия. Перед каждым на виду висит долбица умножения, а под рукою - стирабельная дощечка: все, что. который мастер делает - на долбицу смотрит и с понятием сверяет, а потом на дощечке одно пишет, другое стирает и в аккурат сводит: что на цифирях написано, то и на деле выходит». Этой работе «по науке», по точному соображению противопоставлена работа русских мастеров - по вдохновению и наитию, вместо знания и расчета, да по псалтырю и полусоннику, вместо арифметики.

Левша ничего не может возразить англичанам, которые, восхищаясь его мастерством, в то же время разъясняют ему: «Лучше бы, если б вы из арифметики по крайности хоть четыре правила сложения знали, - то бы вам было гораздо пользительнее, чем весь полусонник. Тогда бы вы могли сообразить, что в каждой машине расчет силы есть, а то вот хоша вы очень в руках искусны, а не сообразили, что такая малая машинка, как в нимфозории, на самую аккуратную точность рассчитана и ее подковок несть не может». Левше остается только сослаться на свою «преданность отечеству». Коротко и вразумительно показано и различие в гражданских правах англичанина и подданного российской монархии. Подшкипера английского корабля и Левшу, державших пари на море - кто кого перепьет, - мертвецки пьяными вынесли с корабля, но... «повезли англичанина в посланнический дом на Аглицкую набережную, а Левшу в квартал». И в то время как английского подшкипера хорошо подлечили и любовно спать уложили, русского мастера после тасканья из одной больницы в другую (нигде не принимают - документа нет) отвезли наконец «в простонародную Обухвинскую больницу, где неведомого сословия всех умирать принимают». Раздели беднягу, невзначай уронили затылком о парапет, и пока бегали в поисках то Платова, то доктора, Левша уже кончался. Так и умер чудесный мастер, который и перед смертью думал только о том, что должен сообщить военный секрет англичан, который и передал доктору, «что у англичан ружья кирпичом не чистят». Но не дошёл важный «секрет» до государя - кому нужны советы простолюдина, когда генералы есть. Горькая ирония и сарказм Лескова доходят до предела. Автор не понимает, почему Русь, рождающая умельцев, гениев мастерства, своими же руками с ними расправляется. А что касается ружей - это невыдуманный факт. Ружья чистили толчёным кирпичом, и начальство требовало, чтобы стволы сверкали изнутри. А внутри-то - резьба… Вот и уничтожали её солдатики от избытка усердия.

Левша - искусный мастеровой, олицетворяющий поразительные таланты русского народа. Лесков не дает имени своему герою, подчеркивая тем самым собирательный смысл и значение его характера. Герой повести соединяет в себе и достоинства, и пороки простого русского человека. Какие же черты русского национального характера воплощает образ Левши? Религиозность, патриотизм, доброта, сила духа и стойкость, терпение, трудолюбие и одарённость.

Религиозность проявляется в эпизоде, когда тульские мастера, в том числе Левша, перед началом работы пошли поклониться иконе «мценского Николы» - покровителя торгового и военного дела. Также религиозность Левши переплетается с его патриотизмом. Вера Левши - одна из причин, по которой он отказывается остаться в Англии. «Потому,- отвечает,- что наша русская вера самая правильная, и как верили наши правотцы, так же точно должны верить и потомцы». Левша не представляет свою жизнь вне России, любит её обычаи, традиции. «Мы,-- говорит,-- к своей родине привержены, и тятенька мой уже старичок, а родительница -- старушка и привыкши в свой приход в церковь ходить», «а я желаю скорее в родное место, потому что иначе я могу род помешательства достать». Левша прошел через множество испытаний и даже в смертный час он остался истинным патриотом. Левше присуща природная доброта: отказывает англичанам в просьбе остаться очень вежливо, стараясь их не обидеть. И атамана Платова он прощает за грубое обращение с собой. «У него хоть и шуба овечкина, так душа человечкина»,- говорит о своем русском товарище «аглицкий полшкипер». Когда Левша вместе с тремя оружейниками в течение двух недель упорно работал над диковинной блохой, проявляется сила духа, так как пришлось работать в тяжелых условиях: без отдыха, с закрытыми окнами и дверями, держа в тайне свою работу. Много раз и в других случаях Левша проявляет терпение и стойкость: и когда Платов «словил левшу за волосы и начал туда-сюда трепать так, что клочья полетели», и когда Левша, плывя из Англии домой, несмотря на ненастье, сидит на палубе, чтобы поскорей увидеть Родину: Правда его терпение и бескорыстие неразрывно связаны с забитостью, с ощущением собственной незначительности в сравнении с российскими чиновниками и вельможами. Левша привык к постоянным угрозам и побоям, которыми грозят ему власти на Родине. И, наконец, одной из основных тем повести является тема творческой одаренности русского человека. Талант, по Лескову, не может существовать самостоятельно, он обязательно должен основываться на нравственной, духовной силе человека. Сам сюжет этого сказа рассказывает о том, как Левша, вместе со своими товарищами, смог «переплюнуть» английских мастеров без всяких приобретённых знаний, только благодаря одарённости и трудолюбию. Необыкновенное, чудесное мастерство - основное свойство Левши. Он утер нос «аглицким мастерам», подковал блоху такими мелкими гвоздями, что и в самый сильный «мелкоскоп» не увидишь.

Образом Левши Лесков доказывал, что неверно мнение, вложенное в уста императора Александра Павловича: у иностранцев «такие природы совершенства, что как посмотришь, то уже больше не будешь спорить, что мы, русские, со своим значением никуда не годимся».

4 Творчество Н.С. Лескова и проблема русского национального характера (обобщение)

В поисках положительных начал русской жизни, Лесков, в первую очередь, возлагал надежды на нравственный потенциал русского человека. Исключительно велика была вера писателя в то, что добрые усилия отдельных людей, соединенные вместе, способны стать мощным двигателем прогресса. Через все творчество проходит мысль о личной нравственной ответственности каждого человека перед своей страной и другими людьми. Своими произведениями, и в особенности созданной им галереей «праведников», Лесков обращался к современникам с призывом всеми зависящими от нас средствами увеличивать сумму добра в себе и кругом себя. Среди героев Лескова все силы, всю жизнь потратившего на то, чтобы создать «положительный тип» русского человека, преобладали натуры деятельные, активно вмешивающиеся в жизнь, нетерпимые ко всяким проявлениям несправедливости. Большая часть героев Лескова далека от политики и от борьбы против основ существующего строя (как, например, у Салтыкова-Щедрина). Главное, что их объединяет, - это деятельная любовь к людям и убеждение, что человек призван помогать человеку в том, в чем тот временно нуждается, и помочь ему встать и идти, чтоб в свою очередь он также помог другому, требующему поддержки и помощи. Лесков был убежден в том, что нельзя изменить мир, не изменив человека. Иначе зло будет воспроизводиться вновь и вновь. Одни только социально-политические изменения без нравственного прогресса, не гарантируют улучшения жизни.

Лесковские «праведники» больше действуют, чем размышляют (в отличие от героев Ф.М. Достоевского или Л.Н. Толстого). Это цельные натуры, лишенные внутренней раздвоенности. Их действия импульсивны, они являются результатом внезапного доброго порыва души. Идеалы их просты и непритязательны, но в то же время трогательны, величественны в стремлении предусмотреть счастье всех людей: они требуют для каждого человека человеческих условий жизни. И пусть это пока лишь самые элементарные требования, но пока они не выполнены, дальнейшее движение по пути истинного, а не мнимого прогресса невозможно. «Праведники» Лескова не святые, а вполне земные люди, со своими слабостями и недостатками. Их самоотверженное служение людям - не средство для личного нравственного спасения, а проявление искренней любви и сострадания. «Праведники были хранителями тех высоких норм нравственности, которые народ вырабатывал в течение столетий. Их существование служило доказательством прочности национальных основ русской жизни. Их поведение кажется странным, они выглядят чудаками в глазах окружающих их людей. Оно не укладывается в общепринятые рамки, но не потому, что противоречат здравому смыслу или принципам морали, а потому, что ненормально поведение большинства окружающих их людей. Интерес Лескова к оригинальным людям - явление довольно редкое в русской литературе второй половины ХIХ в. Уже после смерти Лескова чудаки воскреснут на страницах произведений Горького, который высоко оценит своего предшественника. А в советскую эпоху - в произведениях В.М. Шукшина. Писатель задается вопросом, какие качества необходимы человеку, чтобы выстоять в борьбе с жизнью и помочь другим, чтобы сохранить в себе человека и победить. В отличие от Толстого, Лесков не показывает человека в становлении, в развитии его характера, и в этом он, казалось бы, сближается с Достоевским. Больше, чем медленный духовный рост человека, Лескова интересовала возможность внезапного нравственного переворота, который может круто изменить и характер человека и его судьбу. Способность к нравственному преобразованию Лесков считал отличительной чертой русского национального характера. Несмотря на свой скептицизм, Лесков надеялся на победу лучших сторон народной души, залогом чего, в его представлении было существование отдельных ярких личностей в народе, настоящих народных героев, воплощающих лучшие черты русского национального характера.

Изучение творчества Н.С. Лескова началось почти сразу после его смерти. Интерес к его самобытным произведениям особо усиливался в переходные эпохи - в 1910-е, в 1930-е и в 1970-е годы. Одним из первых исследований творчества писателя была книга А.И. Фаресова «Против течений. Н.С. Лесков» (1904). В 1930-е появляются монографии Б.М. Эйхенбаума, Н.К. Гудзий и В.А. Десницкого, посвященные Лескову, а также было составлено жизнеописание писателя его сыном Андреем Николаевичем Лесковым (1866-1953). В послевоенное время наиболее весомый вклад в изучение творчества Лескова внесли Л.П. Гроссман и В. Гебель. В 1970-е годы лесковиана пополнилась фундаментальными трудами Л.А. Аннинского, И.П. Видуэцкой, Б.С. Дыхановой, Н.Н. Старыгиной, И.В. Столяровой, В.Ю. Троицкого и других исследователей.

Заключение

Произведения Николая Семёновича Лескова отличаются оригинальностью и самобытностью. У него свой язык, стиль, своё понимание мира, человеческой души. Лесков много внимания уделяет психологии человека в своих произведениях, но если другие классики пытаются понять человека в связи с тем временем, в котором он живёт, то Лесков рисует своих героев отдельно от времени. Л.А. Аннинский так говорил об этой особенности писателя: «Лесков смотрит на жизнь с какого-то другого уровня, чем Толстой или Достоевский; ощущение такое, что он трезвее и горше их, что он смотрит снизу или изнутри, а вернее - из «нутра». Они с необъятной высоты видят в русском мужике… непоколебимо прочные основы русского эпоса - Лесков же видит живую шаткость этих опор, он знает в душе народа что-то такое, чего не знают небожители духа, и это знание мешает ему выстроить законченный и совершенный национальный эпос» [Аннинский, с. 32].

Герои произведения Лескова отличаются своими взглядами, судьбами, но их роднит что-то общее, что, по мнению Лескова, свойственно русскому народу в целом. «Праведники» Н. С. Лескова несут людям очарование собой, но и сами они действуют словно зачарованные. Лесков - творец легенд, создатель нарицательных типов, не просто схватывающих некоторую характерность в людях его времени, но нащупывающих сквозные, кардинальные, подспудные, почвенные, фундаментальные черты русского национального сознания и русской судьбы. Именно в этом измерении он воспринимается теперь как национальный гений. Первой легендой, выведшей Лескова из бытописателей и анекдотистов в мифотворцы, был косой Левша, подковавший стальную блоху. Следом шагнули в русский национальный синодик Катерина - ради любви душегубка; посрамивший немца Сафроныч; непредсказуемый богатырь Иван Флягин; артистка Люба - обреченная-нареченная тупейного крепостного художника.

Рассказы и повести, написанные в пору художественной зрелости Н. С. Лескова, дают достаточно полное представление обо всем его творчестве. Разные и о разном, они объединены думой о судьбе России. Россия является здесь многоликой, в сложном переплетении противоречий, убогой и обильной, могучей и бессильной одновременно. Во всех проявлениях национальной жизни, ее мелочах и анекдотах Лесков ищет сердцевину целого. И находит ее чаще всего в чудаках и бедоносцах. Рассказ «Очарованный странник» - это самое хрестоматийное, самое эмблематичное произведение Лескова. По количеству изданий оно далеко опережает другие лесковские шедевры и у нас, и за рубежом. Это - визитная карточка «русскости»: воплощение богатырства, широты, мощи, вольности и таящейся на дне души праведности, герой эпоса в лучшем и высоком смысле слова. Надо сказать, что былинность заложена в самую основу замысла рассказа. Фольклорная краска с самого начала введена в палитру Очарованного странника - факт, не слишком характерный для Лескова; обычно он не выставляет национально-патриотическую эмблематику напоказ, а прячет ее под нейтральными названиями. Конечно, Очарованный странник - название не вполне нейтральное, и мистический налет в нем чутко уловили критики тех времен.

Сложен русский характер и многогранен, но этим он и прекрасен. Прекрасен своей широтой и открытостью, веселым нравом и любовью к отчизне, детским простодушием и боевым духом, смекалкой и миролюбием, хлебосольностью и милосердием. И всей этой палитрой лучших качеств мы обязаны своей родине - России, стране сказочной и великой, теплой и ласковой, как руки матери.

Список литературы

1.Лесков Н.С. «Очарованный странник» // Собр. Соч. в 11 томах. М., 1957. Т. 4.

2.Лесков Н.С. «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)» // Собрание сочинений в 5 томах. М., 1981. Т. III

3.Лесков Н.С. Собр. Соч.: В 11 томах - М., 1958 Т.10.

.Аннинский Л.А. Лесковское ожерелье. М., 1986.

.Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М., 1997.

.Визгелл Ф. Блудные сыновья и блуждающие души: «Повесть о Горе-Злосчастии» и «Очарованный странник» Лескова // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. - СПб., 1997. - Т.1

.Десницкий В.А. Статьи и исследования. Л., 1979. - с. 230-250

8.Дыханова Б.C. «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» Н.С. Лескова. М., 1980

.Касьянова Н.О. О русском национальном характере. - М., 1994.

10.Лебедев В.П. Николай Семенович Лесков // «Литература в школе» №6, 2001, С.31-34.

.Лесков А.Н. Жизнь Николая Лескова по его личным, семейным и несемейным записям и памятям. Тула, 1981

.Лосский Н.О. Характер русского народа.// Вопросы философии. 1996. №4

.Николаева Е.В. Композиция повести Н.С. Лескова «Очарованный странник» // Литература в школе №9, 2006, С.2-5.

.Скатов Н.Н. История Русской Литературы XIX века (вторая половина). М., 1991.

.Столярова И.В. В поисках идеала (творчество Н.С. Лескова). Л., 1978.

.Чередникова М.П. Древнерусские источники повести Н.С.Лескова «Очарованный странник» // Труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН: Текстология и поэтика русской литературы Х1-ХУ11веков. - Л., 1977. - Т. ХХХ11

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

О русском народе, его характере, о русской душе, культуре, истории говорят и пишут давно, много и разнообразно. Писали и пишут в России и за ее пределами, в разные времена и при разных исторических обстоятельствах.

Характеристики, даваемые русским, столь различны и противоположны, что вызывают у многих некое почти мистическое недоумение. Ни один народ не удостаивался чести порождать такие противоречивые чувства.

«Загадочная русская душа», русский народ характеризуются такими качествами, как религиозность, трудолюбие, доброта, справедливость, честность, терпеливость, свободолюбие, бесстрашие, предприимчивость. Однако у других авторов все наоборот, и русские характеризуются как пьяницы, трусы, как лодыри, лжецы, люди с рабской психологией, не способные понять высокие чувства и готовые к актам жестокости и вандализма.

Более глубокие исследователи, такие, например, как писавший в начале нашего века англичанин Морис Бэринг, пытаются понять противоречивость русского характера. Бэринг пишет об энергии, смелости мысли русских, но одновременно об отсутствии чувства меры, экстравагантности, робости поведения, скачках от энергии к бездеятельности, от оптимизма к пессимизму, от бунта к подчинению. В русском человеке, считает он, сочетаются свойства Петра Великого, князя Мышкина и Хлестакова.

В последнее десятилетие о русских говорят и пишут особенно много и, к сожалению, часто негативно.

В ближнем зарубежье, в бывших советских республиках негативное отношение к русским объяснимо, хотя и несправедливо. Произошла определенная аберрация сознания, как бы персонификация зла, эффект «козла отпущения», в результате чего русские ассоциируются с большевизмом, с догматической идеологией, от которой они пострадали не меньше друг их народов.

Удивительно другое - в последние годы в России, особенно в среде интеллигенции и даже в академических изданиях, возникла своеобразная антирусская мифология, оперирующая мифами об отсутствии у русских трудовой этики, духа предпринимательства, об исконном варварстве русских, об их безинциативности и лени, рабской покорности и невежестве. Что это? Мазохизм, подсознательное стремление к покаянию или желание подыграть западным партнерам? Или это национальная черта - самоуничижение и экзальтированный самокритицизм?

Во всех этих вопросах хочется попробовать разобраться.

Но прежде - о национальном характере вообще. Существует ли он? Или это некий миф, фантом.

К. Леви-Стросс писал, что оригинальность каждой из культур заключается прежде всего в ее собственном способе решения проблем размещения ценностей, общих всем людям. Только значимость их никогда не бывает одинаковой в разных культурах. Современная этнология, - говорит он, - все сильнее стремится понять истоки этого таинственного выбора.

И действительно, каждый народ строит свой национальный Космос, создаст свой образ мира. Элементы образа (картины) мира носят общечеловеческий характер, но их расположение, а главное, осмысление и оценка специфичны для каждого народа. Народ, нация (этнос) вырабатывают систему оценок своего Космоса и самых себя в нем с позиций добра и зла. Категории добра и зла архетипичны и присутствуют в любой культуре, однако содержание их меняется, развивается, наполняется разными смыслами в различных культурах.

Субъекты национальных культур, сформировавшихся в разных природных условиях и в разные эпохи, отличаются друг от друга своим мироощущением и миропониманием, «углом зрения», оценками мира и самих себя в нем, своими устремлениями и идеалами, эмоциональными реакциями и предпочтениями, т.е. своими национальными характерами.

Народ, его культура в процессе исторического развития меняются и развиваются, меняется общественный менталитет (в котором сочетаются сознательные и бессознательные компоненты), точнее, его сознательная сфера.

А что же национальный характер? Меняется ли он и в каких пределах? Современный человек сильно изменился, изменился его облик и предпочтения, оценки и социальные идеалы. И тем не менее француз, араб, русский, киргиз, эстонец, американец поведут себя по-разному в одинаковых жизненных ситуациях, по-разному обустроят свои жилища (несмотря на тенденцию к унификации), организуют свой бизнес, досуг и т.д. Такие различия (по сравнению с нами) в оценках, в поведении, в реакциях мы видим в американских фильмах на экранах наших телевизоров.

Русский эмигрант, увезенный во Францию в раннем детстве и лишь к старости попавший в Россию, рассказывает:
- Всю жизнь я говорил по-французски, дружил с французами, женился на француженке и всегда я со своей мечтательностью, стремлением к каким-то высшим целям казался окружающим сумасшедшим, да и сам себя считал таковым. А вот приехал сюда, пообщался с людьми и понял: я не сумасшедший, я просто русский. Человек жил практически вне своей культуры, но сохранил свой национальный характер, некие его фундаментальные черты.

Поразительные примеры демонстрирует нам детская психология. Наш жизненный уклад сейчас полностью перевернулся. Все, что имело знак минус, приобрело знак плюс, и наоборот. Некоторые семьи не только «вписались» в рыночные отношения, но и якобы усвоили чуждые российскому образу жизни и характеру принципы: «время деньги», «нечего заниматься пустопорожними разговорами», «надо дело делать, а не мечтать», «кому нужны какие-то подвиги и романтические бредни» и т.д. А вот дети в таких семьях часто мечтают, и не о сникерсах и черепашках ниндзя, а «о подвигах, о доблести, о славе». Эти благополучные детишки в меру своих сил думают и рассуждают о «мировых» проблемах - добре, красоте, справедливости. Куда же им деваться, если в их маленьких сердцах звучат голоса предков, стремившихся к «абсолютному добру» и сражавшихся со злом во всех его видах. Взрослые эти голоса не слышат или стараются не слышать, а иногда боятся их слышать и стремятся «вылечить» своих детей от «пустых» и «ненужных» сегодня чувств.

Детские психологи И. Медведева и Т. Шишова в своей умной «Книге для трудных родителей» рассказывают о таких взрослых, о маме, например, которая главным недостатком своего ребенка считала его мечтательность. И о другой маме, которая, краснея и запинаясь, сообщила психологам, что у ее сына... патриотизм, и что она, пытаясь освободить его от этого лишнего и вредного чувства, действовала «...и угрозами, и уговорами... ничего не помогает... Даже обостряется...» Звучит как анекдот, но это свидетельство, до каких парадоксов доходит сегодня наша жизнь.

Можно себе представить, как ломается психика - наша и наших детей и их детей, и кто знает, сколько еще поколений испытают на себе последствия сильнейшего культурного срыва, когда рушатся вековые устои под давлением иной цивилизационно-культурной системы ценностей, когда государством и средствами массовой информации внедряются чуждые национальному характеру установки и принципы поведения. Надежда одна - природа национального характера, его, в какой-то мере, иррациональная сущность, которые устоят.

Для любой культуры характерна определенная закономерность. Как бы не изменялась культура, даже в самых неблагоприятных условиях культурного срыва, когда быстро и радикально меняется самое главное - картина мира, система ценностей, социальные идеалы, доминанты идентификации личности - в культуре сохраняются некие фундаментальные основы, на базе которых восстанавливается картина мира, система ценностей, хоть и радикально измененные, но характерные именно для данной этнической культуры в данный период ее существования и соответствующие «душе народа», его инациональному характеру.

Итак, национальный характер оказывается наиболее устойчивой зоной этнической культуры, ее ядром. Именно в нем наиболее явно обнаруживаются следы коллективного бессознательного народа, его архетипы, в нем имплицитно содержится спрессованный в виде знаков и символов исторический опыт многих поколений народа.

Немного об этнических архетипах. Определяя архетипы, большинство исследователей вслед за К. Юнгом обращает внимание на общечеловеческий характер этих компонентов коллективного бессоз-нательного. Однако уже Юнг писал об иерархии архетипов, отметив, что «господствующие архетипы не остаются неизменными раз и навсегда» и принимают различную форму в Германии, Италии и России. «Архетипы, - пишет К. Юнг, - принадлежат группам, народам или всему человечеству». Одни и те же архетипические образы хаоса и порядка, света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти у каждого народа имеют свое осмысление и воплощение, что обнаруживается в особенностях картины мира, в системах ценностей и особенно в национальном характере. К. Юнг видел, например, в движении немецкого национал-социализма и особенно в мифологии этого движения влияние мифического древнегерманского образа - бога Вотана - олицетворения «тевтонской ярости», одержимости, грозы, колдовства. Юнг пишет, что влияние этого бога еще в середине нашего века можно было обнаружить в немецких деревнях.

Этнические архетипы закрепляются в знаковых системах народа - в его языке, сказках, мифах, обрядах, ритуалах. Б.А Рыбаков отмечает, что древнерусское божество Род, воплощавшее все высшие и жизненно важные понятия русского человека, саму суть его миропонимания и нравственности, нашло отражение в широком круге слов с корнем «род»: Род (семья, племя), Народ, Родина, Природа, Родить, Рожать, Урожай.

Этнические архетипы обнаруживаются и в таких трудноуловимых субстанциях, как эмоциональные реакции, вкусы и предпочтения, идеалы, взгляды, чувства, т.е. в национальном характере. Поэтому не случайно ассимилировавшийся во Франции русский чувствует свою непохожесть и понимает ее суть только в России. Не случайно молодые француженки и французы русского происхождения, бабушки которых родились во Франции, на пасхальной службе в храме Александра Невского в центре Парижа с просветленными, залитыми слезами лицами слушают русский хор, не понимая ни слова.

Прежде чем приступить к анализу основных черт русского национального характера, хотелось бы сделать еще одно отступление, поставив один из наиболее сложных вопросов. Кто является субъектом русского национального характера? Бесспорно, представители русского этноса. На мой взгляд, близки к русскому национальному характеру украинцы и белорусы, имеющие общее с русскими происхождение, общую историческую память и разделившиеся в силу ряда геополитических и исторических обстоятельств. В характерах украинцев и белорусов возможны некоторые специфические черты, но, думается, фундаментальные основы являются общими.

Являются ли носителями русского национального характера веками живущие в России (не в автономиях) и ассимилировавшиеся в русской культуре татары, немцы, евреи, шведы и др.? Думается, да, тем более, что многие из них состоят в смешанных браках (имеют родителей разных национальностей), считают родным языком русский и часто отличаются от «этнических русских» только фамилией или антропологическим обликом, да и то не обязательно, а многие вообще считают и называют себя русскими.

А как же с этническими архетипами? Не стучатся ли в их сердцах еще более древние архетипы? Возможно, иногда и стучатся, как стучатся в сердца русских угро-финские, арийские, татарские предки.

К. Юнг писал, что национальные архетипы, до поры дремлющие в подсознании, в период национальных катастроф, массовых перемен всплывают на поверхность. Такое явление актуализации этнических архетипов проявилось в России в последнее десятилетие. Разрушение устоев и ценностей привело к кризису самоидентификации, и люди, взамен утраченных связей, стали искать новые, новые опоры, в том числе этнические. В результате татары стали изучать язык, обычаи своего народа, считать себя мусульманами. Однако пилотажный опрос татарских семей в Москве выявил следующее: на вопрос о национальных исторических героях и деятелях культуры большинство называло Суворова, Ломоносова, Петра I, даже Илью Муромца, а также Пушкина, Лермонтова. Грустно, что татары не знают своих национальных героев, но многие из них происходят из семей, живущих в Москве с XVI века, а в русском православии чтут святого Петра Ордынского - православного татарина. Как тут разделить этнические архетипы? И еще пример. Образовалось государство Израиль, и многие евреи, особенно в последнее десятилетие, уехали на историческую родину. Вроде бы здесь с архетипами все в порядке - они постучались в сердце, всплыли на поверхность, и люди поехали. Но что произошло дальше. В Израиле они (конечно, не все) с болью и теплотой вспоминали часто обруганную и проклятую Россию, со слезами слушали приезжающих из России артистов, организовывали общества русской культуры, русские театры, русские библиотеки, интересовались новинками русской литературы. Значит, и другие, русские архетипы стучат в их сердца, и другие голоса звучат в их подсознании. Тем более, что, по рассказам очевидцев, приехавшие из России евреи в Израиле демонстрируют в своей жизни, работе, бизнесе, отношениях как положительные, так и отрицательные качества именно русского характера. Таким образом, вопрос этот сложный, и однозначного ответа на него найти невозможно.

А теперь - о самом русском национальном характере. Каков он? Как совместить столь противоположные характеристики, даваемые русским не только иностранцами, но и ими самими.

Многие русские мыслители, да и иностранные исследователи России, обращали внимание на антиномии русского национального характера, его противоречивость. Николай Онуфриевич Лосский в своей книге «Характер русского народа», написанной в 1957 году, говорит о необходимости определить такие качества русского характера. каждое из которых содержит два противоположных, так что «отрицательное свойство есть как бы оборотная сторона той же медали, у которой лицевая сторона - положительная».

Об этих двух сторонах медали пишет и Н. Бердяев, объясняя причину антиномий русского характера: «Два противоположных начала легли в основу формации русской души: природная, языческая, дионисическая стихия и аскетически монашеское православие. Можно открыть, - пишет он, - противоположные свойства в русском народе: деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность;
жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость; обрядоверие и искание правды; индивидуализм, обостренное сознание личности и безличный коллективизм; национализм, самохвальство и универсализм, Бесчеловечность; эсхатологически мессианская религиозность и внешнее благочестие; искание Бога и воинствующее безбожие; смирение и наглость; рабство и бунт». Бердяев отрицательные качества ставит на первый план, в результате чего положительные свойства как бы вытекают из отрицательных, являются их оборотной стороной. Думается, что при таком анализе и форма выражения важна. Н.О. Лосский подходит иначе к определению русского характера, беря за основу как первичное, положительное качество русской души, что представляется более верным. М. Бэринг также писал: «Недостатки России - оборотная сторона положительных качеств ее, столь ценных, что они перевешивают недостатки».

Особенностью этой противоречивости русского характера является то, что стороны оппозиции имеют крайний характер, между ними нет середины. Противоречивость есть в любом народе, но подобная крайность противоположностей свойственна особенно русскому народу и является одним из недостатков его характера. Такие крайности отмечали многие исследователи.

«Одна черта, замеченная давно, - пишет Д. С. Лихачев, - действительно составляет несчатье русских: во всем доходить до крайностей, до пределов возможного».

Н.О. Лосский объясняет эту черту русского характера недостатком средней области культуры и, отсюда, отсутствием самодисциплины, чувства меры.

Ключевский видит причину в природе России, которая «часто смеется над самыми осторожными расчетами великоросса: своенравие климата и почвы обманывает скромные его ожидания и, привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось.

По этому вопросу хотелось бы заметить, что крайности русского характера способны как бы перетекать друг от друга, оборачиваться друг другом, это даже не две стороны медали, а, скорее, сообщающиеся сосуды, где одно крайнее качество сопричастно другому, и в любой момент они могут поменяться местами, обратиться друг в друга у одного и того же человека. Трудолюбие может смениться ленью, бездеятельность - лихорадочной активностью, доброта - жестокостью, покорность - бунтом, предприимчивость - апатией и безынциативностью. Именно поэтому русских и характеризуют, если не видят этой двусторонности, либо как пьяниц, лодырей, варваров, трусов, либо как храбрецов, людей честных, трудолюбивых. А русские могут быть и такими и другими. Казалось бы, это не логично, но ведь есть и другая логика - мифологическая, которая, по словам Я.Э. Голосовкера, - как бы играет произвольно категориями - временем, пространством, количеством, качеством, причинностью. Именно в архаическом пространстве мифологии возможно перетеканние сторон противоречия друг в друга: естественное и сверхъестественное; жизнь и смерть; человек и животное; прошлое и настоящее; ум и глупость; красота и безобразие, - все они могут меняться местами.

В мифологическом пространстве живут герои народных сказок, причем для русских сказок особенно характерны превращения. Таков неизменный персонаж русских народных сказок - Иванушка дурачок. По логике мифа неказистый дурачок, почти юродивый, которым братья, да и отец помыкают, над которым смеются и которого обманывают, как бы берет реванш и посрамляет братьев, превращаясь в красавца-царевича, умного, храброго, умелого, которому достается и жар-птица (символ недосягаемой мечты), и царевна в жены. Вариантом является сказка о нелюбимой падчерице - недалекой замарашке. чудесным образом обретающей счастье, богатство и проявляющей удивительную доброту к притеснявшим ее сестрам. Особенным очарованием обладает сказка о серебряном блюдечке и наливном яблочке, где есть все - и воскресение девушки из мертвых (переход смерти в жизнь), и мечта о дальних странах, и превращение гонимой девушки в невесту принца, и прощение желавших ее погубить сестер. Символом этих превращений, где торжествует забитый, юродивый и угнетенный, является любимая народная игрушка «ванька-встанька».

Следует заметить, что мотив превращения противоположности друг в друга есть у многих народов, но эти превращения, как правило, инспирируются какой-то третьей силой - феей, колдунами и колдуньями, в русских же сказках чаще всего превращения исходят как бы из природы самих персонажей. Как уже говорилось; противоречия есть в характерах всех народов, но такие взаимозамещения, переход из одном крайности в другую характерны прежде всего для русского характера, почему, мне кажется, можно это свойство превращения, возрождения считать русским архетипом, основным качеством русского характера. Думается, что такое качество в той или иной степени присутствовало у европейских народов на архаической стадии развития, но впоследствии было снято, смягчено, хотя и возрождается временами. В России же архаическая логика взаимопревращений воспроизводится снова и снова, в разные эпохи и в разных обстоятельствах.

Такую логику демонстрирует былинный эпос в образе любимого русского героя - богатыря Ильи Муромца. Илья Муромец 30 лет «сиднем сидел», а потом «излечился», возродился и стал богатырем, способным на небывалые подвиги. Но вот что интересно, превращения его характера не кончились, и мы знаем об удивительной метаморфозе, в которой Б.П. Вышеславцев в своей работе 1923 года «Русский национальный характер» видит провидческий смысл. Как известно, Илья Муромец был постоянной опорой князя Владимира и церкви, он всегда и везде защищал князя и «веру православную». Но вот случилась ссора с Владимиром, обиделся Илья Муромец на князя за то, что не позвал он его на пир. И тогда «натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и начал он стрелять по Божим церквам, да по чудесным крестам, да по тыим маковкам, золоченым». «Здесь, - пишет Вышеславцев, - ясно виден весь русский характер: несправедливость была, но реакция на нее совершенно неожиданна и сти-хийна... Это не есть восстановление нарушенной справедливости в мире, это есть «неприятие мира», в котором такая несправедливость существует».

Князь Владимир испугался погрома и устроил новый пир специально для Ильи Муромца, посадил его на лучшее место, стал угощать, и на пиру богатырь признается, что было у него намерение
Стрелять во гридню по столовую
Убить тебя князя Владимира
Со стольною княгиней с Епраксией...

Б. П. Вышеславцев увидел в этом эпизоде всю картину «русской революции, которую в пророческом сне увидела древняя былина». «Это стихийный нигилизм, мгновенно уничтожающий все, чему народная душа поклонялась, и сознающий потом свое преступление...» Подобное же «неприятие мира» Вышеславцев видит и «в русском горестном кутеже, и в русских юродивых и чудаках, и в нигилистическом отрицании культуры у Толстого, и, наконец, в коммунистическом нигилизме».

Воспроизведение архаической логики перетекания друг в друга противоположностей видим и в наши дни.

Как всегда, существуют крайности, быстрое разрушение того, чему недавно поклонялись, отсутствие преемственности, «средней области культуры». Вышеславцев говорил, что большевики соблазнили Россию, предложив «все стереть с лица земли, превратить родную землю в «tabula rasa» и на ней все по-новому расписать». И сейчас - новая попытка начать все с нуля, опять разрушив все, заново расписать «tabula rasa».

Особенно чутко улавливает народные настроения и их жизненные предпосылки искусство. Несколько примеров из современного кинематографа.

С начала 80-х годов в кинематографе проявилась как бы «культура плохого конца», герой все чаще уступает место антигерою. Такие настроения с 90-х годов все больше нарастают.

Скрытой темой произведений становится безнадежность, неуверенность, апатия, страх , психологи говорят о неосознаваемой психологической установке на эти эмоциональные реакции .

Ф.В. Бассин пишет о прорыве коллективного бессознательного, а через него архаических пластов психики в общественное сознание в период общественных стрессов, кризисов, потрясений. Это коллек-тивное бессознательное, по мнению Бассина, реализуется прежде всего в скрытых смыслах искусства .

В последние десятилетия наиболее сильной личностью в отечественных фильмах становится преступник, происходит героизация криминала и безнравственности. Но особенно выпукло проявляется мифологическая логика взаимопревращений. В жизни героев добро как бы перетекает в зло, законные, справедливые поступки несут зло, а наказанный преступник вызывает сочувствие. Человек, борющийся со злом, оказывается его носителем. Таковы фильмы В. Абдрашитова, например, «Плюмбум», где мальчик, борющийся со злом, вызывает страх и оторопь, а в конце фильма губит свою одноклассницу. Интересен фильм «Пьеса для пассажира», где меняются местами преступление и наказание,добро и зло.

Таков же фильм «Я сама», где героиня - и жертва и мститель, убийца, где все ценности и нормальные поступки перевернуты, а торжествует древнее, архаическое право.

Рассмотренное основополагающее качество русского характера проявляется в других его свойствах.

Духовность, поиски смысла, мечтательность, определенный романтизм или идеализм - одно из свойств русского характера. Это качество может обнаружиться в искренней, даже экзальтированной религиозности и в столь же экзальтированном атеизме, что особенно проявилось после революции 17 года. Через всю историю России проходит стремление народа к правде, понимаемой как справедливость, иногда как абсолютное добро. В русских сказках и былинах поиск празды - это часто поиск некоего скрытого смысла, знания, почему испокон веков русские стремились «за тридевять земель», в «путь - дорогу», «за горы и леса», на поиск града Китежа, страны Беловодье.

В трудовой этике наиболее действенными были духовно-нравственные мотивы труда, что было максимально использовано в советской культуре, которая выработала моральные стимулы труда - «труд - это дело чести, доблести и геройства».

Богатство никогда не было высшей ценностью на Руси, более того, его иногда стыдились. Тем более обидно, что сейчас происходит ломка национально-культурных архетипов и народу навязываются чуждые установки. Уже упоминавшиеся детские психологи рассказывают о столкновении современных воспитательных установок папы-бизнесмена с традиционными российскими нормами взаимоотношений материального (богатство) и идеального (духовность), результатом чего являются детские неврозы. В ответ на замечание психологов о слишком нежной душе ребенка, мама заявила: «В наше время деньги нужны, а не душа». А у ребенка, еще не закованного в броню современного практицизма, болит как раз эта «не нужная» душа, и все, что он делает и говорит по наущению родителей, оборачивается для него насмешками сверстников, у которых не такие современные родители, и травмами психики.

Традиции духовности, поиска смысла, стремления к «абсолютному добру» функционируют в рамках преемственности, приобретая специфические формы в каждую эпоху. Была определенная преемственность между российской культурой с ее сакральным ядром - православием, русской идеей, державным сознанием и советской культурой, где также было сакральное ядро - марксизм, идея единства «союза нерушимого», стремление к «абсолютному добру» (но не в небесном царстве, а на Земле), великая идея «светлого будущего» и спасения человечества. Это были утопичные, перевернутые идеалы, но идеалы, социальная перспектива. Сейчас же она утрачена, и разрушение этого национального архетипа уже оборачивается срывами коллективной психики - актами агрессии и безумия, разгулом безнравственности и опустошения. И дело здесь не в мифологической логике национального характера, а в разушении его фундаментальных первооснов.

Л.П. Карсавин, историк и философ, пишет в своей книге «Восток, Запад и русская идея», что если потеряна социальная перспектива и русский человек усомнится в своем идеале, он может дойти до «крайнего скотоподобия или равнодушия ко всему». Сомнения в идеале, их потеря, утрата духовных ориентиров всегда были для русского человека сильнейшим культурным срывом, подлинной личной трагедией. Но особенно серьезна ситуация утраты духовных ориентиров обществом, резкая смена ценностных ориентации и установок.

Подобная ситуация резкой смены ценностей и идеалов случилась в результате реформ Петра I, когда jsepa была замещена знанием, а святость - образованностью. Но тот срыв коснулся прежде всего элиты, и результатом его стал отрыв на века элиты от народа, что имело драматические последствия в российской культуре.

В настоящее время культурный срыв коснулся всего народа - и элиты, и крестьян, и рабочих. Из ситуации культурного срыва, по-другому, из пограничной ситуации, когда потеряны социальные идеалы и народ заносит из практицизма в агрессию, из духовной опустошенности - в мистику, может быть несколько выходов. При этом каждый из них - это «неприятие мира» и попытка побега, ухода из него.

Один из вариантов - это уход в иное пространство (эмиграция), в иное время (идеализация прошлого, уход в него, или, наоборот, жизнь надеждами на будущее, утопическими идеалами), в иной статус, таким, например, был феномен бичей1 в России в предперестроечные времена, когда интеллигенты уходили в матросы, в дворники, грузчики, пекари в знак протеста или просто не в силах заниматься своим делом в условиях духовной несвободны. Сейчас уход в иной статус знаменует либо стремление элементарно выжить в условиях «дикого» рынка, либо представляет шараханье в чуждую систему ценностей с идеалами богатства, что тоже ведет к духовному опустошению и опасности «дойти до крайнего скотоподобия».

Выходом из духовного кризиса является «отключение» от реальности путем побега в безумие (юродство), вариантами которого является пьянство, наркомания, мистика и т.д. И наконец, наиболее радикальным выходом является побег из жизни, смерть, самоубийство, настроенность на смерть (поэзия Виктора Цоя и огромная популярность его у молодежи) или духовная смерть - апатия, равнодушие, безнадежность.

вера в возможность разгадать смысл жизни «вообще» не была еще потеряна поэтом окончательно. Уже в первом сборнике стихотворений «Радуница» на передний план выдвигается образ России - как высшей, вечной ценности. Смысл жизни Есенин видит в служении родному краю. Авторитет родины для поэта непререкаем, величие ее это есть истина, не требующая доказательств. Жизнь на родине приравнивается к жизни в раю: «Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою» (3, Т. 1, с. 92) .
Природа отчего края «дешевый ситец» (3, Т. 1, с. 231) и «малиновая ширь» полей (3, Т. 1, с. 59), «черная, потом пропахшая выть» (3, Т. 1, с. 101) и «хижины хилые» (3, Т. 2, с. 17) русских деревень вдохновляют поэта на создание проникновенных гимнов России, чьих «коровьих глаз» «нет лучше» нет красивей» (3, Т. 2, с. 35) на всем белом свете.
Осмысляя родину, как высшую ценность, как некое бессмертное существо, поэт рассуждает так: родина вечна, поэтому бессмертен и поэт, воспевший ее. Жизнь во имя родины, значит, не обесценивается смертью и полна глубокого смысла.
Самозабвенная любовь к России помогла стать Есенину великим национальным поэтом и paскрыть русскую душу - основные черты pyccкoгo национального характера. Поэтому по творчеству Есенина можно судить об основных качествах русского народа.
Каковы же они?

1. Во-первых , русская душа - смиренная, страдающая душа. Поэт говорит о себе: «Наверно, навеки имею нежность грустную русской души» (3, Т. 1, с. 230). Грусть русского человека коренится в печальной сущности всей России – страны, где он живет.
Русский пейзаж невзрачен, но именно такой он близок и дорог поэту: «Нездоровое, хилое, низкое, Водянистая, серая гладь. Это все мне родное и близкое, От чего так легко зарыдать. Покосившаяся избенка, Плач овцы, и вдали на ветру Машет тощим хвостом лошаденка, Заглядевшись в неласковый пруд. Это все, что зовем мы родиной…» (3, Т. 1, с. 208-209).
Русь - страна тихая и покорная: «Но вся ты - смирна и ливан волхвов, потайственно волхвующих» (3, Т. 4, с. 94). Ивы предстают в обличье «кротких монашек» (3, Т. 1, с. 84). Журавли тaк дороги поэту потому, «что в просторах полей они сытных (курсив мой - А. Л.) хлебов не видали» (3, Т. 6, с. 230). В печали поэт и родина сближаются. Обращаясь к России, Есенин говорит: «И ты, как я, в печальной требе, забыв, кто друг тебе и враг, о розовом тоскуешь небе и голубиных облаках» (3, Т. 1, с. 103).

2. Однако Есенин был бы односторонен, если бы, отравив «смиренную» душу России, не показал другую, не менее важную черту русского национального характера, которому присуща не только грусть, но и удаль, отчаянное хулиганство. «В безмолвной кротости есть зачатки бури, - писал Есенин, - которая загорается слабым пламенем и свивается в огненное половодье» (3, Т. 5, с. 17). «Залихватское», «разбойное» начало нашло отражение во многих произведениях поэта: «О Русь, взмахни крылами…», «Хулиган», «Исповедь хулигана», «Все живое особой метой…«Все живое особой метой…», «Мне осталась одна забава…», «Вижу сон. Дорога черная…» и др. Художественное открытие Есенина состоит в том, что тема удальства, хулиганства приобретает в его творчестве ярко выраженную личностную окраску. Поэт говорит: «я… уличный повеса… Я московский озорной гуляка. По всему тверскому околотку в переулках каждая собака знает мою легкую походку» (3, Т. 1, с. 190), «Только сам я разбойник и хам и по крови степной конокрад» и «мне бы в ночь в голубой степи где-нибудь с кистенем стоять» (3, Т. 1, с. 180).
«Хулиганские» стихи поэта имеют разнообразные оттенки. То он говорит об этом с неподдельным трагизмом: «Прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист» (3, Т. 1, с. 210), то с мягкой иронией: «Хулиган я, хулиган…» (3, Т. 1, с. 249), то с явным намерением шокировать читателей, привлечь внимание к себе: «Плюйся, ветер, охапками листьев, - я такой же, как ты, хулиган» (3, Т. 1, с. 178) или «Мне сегодня хочется очень из окошка луну…» (3, Т. 2, с. 75). Иногда в строках поэта звучат нотки вызова: «Вот такой, какой есть, Никому ни в чем не уважу, Золотую плету я песнь, А лицо иногда в сажу» (3, Т. 4, с. 157).
Однако стремление поэта поразить читателя не имеет успеха. Шока стихи не вызывают. Наоборот, «хулиганские» стихи Есенина очень естественно, органично вписываются в контекст лирики поэта, дажe более органично, нежели «елейные», «смиренные» стихи из «Радуницы».
«Хулиганские» мотивы в творчестве поэта в разные периоды либо усиливаются, либо ослабляются. Усиление их наблюдается в первые послереволюционные годы и во время создания «Москвы кабацкой». Это были переломные для Есенина годы. И если у Есенина 1921-1923 годов тема «хулиганства» пронизана драматизмом, то в «революционных» поэмах она звучит экстремистски. Когда кризис преодолен, Есенин, наоборот, отрекается от хулиганства и заявляет об этом в стихах.
Таким образом, с точки зрения С. Есенина, важнейшими качествами русского национального характера являются «разбойное» и «смиренное» начала. Но так ли это? Сопоставим есенинское видение русского человека с характеристиками философов.

Сущность русского национального характера такова, что в нем сочетаются «самые разнообразные и даже противоположные друг другу свойства и способы поведения», - утверждал Н. Лосский (5, 20).
Эту особенность русского народа подчеркивал также Н. Бердяев: «Два противоположных начала, - утверждал он, - легли в основу формации русской души: природная, языческая дионисическая стихия и аскетически монашеское православие. Можно открыть противоположные свойства в русском народе: деспотизм… и… вольность; жестокость, склонность к насилию, и доброта, человечность, мягкость… смирение и наглость, рабство и бунт» (5, 21). С. Г. Пушкарев считал, что диапазон добра и зла в русской жизни более велик, чем у других народов. Он ссылался на былинный эпос, в котором противопоставлены высокая степень добра и крайнее напряжение зла. Илья Муромец… храбро защищает христианскую веру и борется против злодеев. А в новгородских былинах воспет Васька Буслаев, который «не верит ни в сон, ни в чох», собирает банду из тридцати таких же, как он, беспутных людей и вместе с ними бесчинствует, пьянствует, пирует, совершает убийства.
Как мы видим, есенинская интерпретация русского национального характера соответствует теоретическим выводам известных мыслителей. Поэт с гениальностью почувствовал и отразил в своем творчестве загадочную противоречивость русского человека.
Но противоречивость эта кажущаяся. «Разбойное» и «кроткое» начала - две грани одного и того же. Поэтому в произведениях поэта нет четкой градации: «разбойное» - «смиренное», но наблюдается своеобразное «переливание» двух этих мотивов, зачастую в рамках одного стихотворения. Например: «Я одну мечту, скрывая, нежу, Что я сердцем чист. Но и я кого-нибудь зарежу Под осенний свист» (3, Т. 1, с. 104).
3. В поэзии С. Есенина отражена также такая исконно русская черта, как анархизм .Н. Бердяев, например, утверждал, что «анархизм… характерное порождение русского духа… Русский народ… склонен к бунту, к вольнице, к анархии» (1, 53).

В таких произведениях, как «Песнь о Евпатии Коловрате», «Ус», «Марфа Посадница»Есенин поэтизирует русскую вольницу. Наиболее характерна в этом отношении последняя поэма. В ней противопоставляются образы Марфы Посадницы и московского царя Ивана IV Грозного. Симпатии автора явно на стороне Марфы. Новгородская правительница, население города, отстаивая свободолюбивые заветы предков, восстают против центральной власти. Таким образом, новгородский вечевой анархический порядок управления, изображаемый автором в качестве идеала, противостоит в произведении объединительным устремлениям первого в истории России царя. Все в образе Марфы, по замыслу автора, должно подчеркнуть ее красоту и величавость. В то время как новгородская посадница, которой прислуживают ангелы, вступает в сношения с богом, пишет ему письмо и получает ответ, «царь московский антихриста вызывает» (3, Т. 2, с. 8), вступает с ним в сговор. В конце произведения поэт выражает надежду претворить в жизнь «святой Марфин завет: заглушить удалью московский шум» (3, Т. 2, с. 10). Он бросает дерзкий вызов царю, восстает против кремлевских колоколов: «Ой ли вы, с Кремля колокола, А пора небось и честь вам знать! (3, Т. 2, с. 10), видя в них символ самодержавной власти.
Таким образом, в «Марфе Посаднице» Есенин предстает в качестве противника государственности и сторонника новгородской анархической системы самоуправления.
Наиболее сильно анархическое начало проявилось в творчестве Есенина в его «революционных» поэмах. Поэт поет гимн стихии, разрушающей старые устои и порядки. То, о чем он мечтал в «Марфе Посаднице», осуществилось. Повсюду слышен «волховский звон и Буслаев разгул» (3, Т. 2, с. 32), во вселенском вихре «закружились… Волга, Кaспий и Дон» (3, Т. 2, с. 32). Поэт видит в революционном вихре чудесного избавителя «умирающего» человечества, которому «он протянул… как прокаженному руку и сказал «Возьми одр твой и ходи» (3, Т. 5, с. 180). На развалинах старого мира зарождается новое, чудесным образом исцеленное человечество, более не пребывающее «в слепоте нерождения» (3, Т. 5, с. 182). В напряженности ожидания «светлого будущего», в изображении шествия преображающей стихии, наконец, в картинах осуществленной «вечной правды» на земле Есенин максимально приближается к одному из главных идеологов анархизма - М. Бакунину. Пророчества поэта, местами представляющие собой бессмысленное нагромождение слов и образов, сильно напоминают бормотание Бакунина в нередкие для последнего состояния экзальтации. Отчаянное богоборчество Есенина также сродни бакунинскому. Бакунин утверждал, что Христа нужно было бы посадить в тюрьму, как лентяя и бродягу. И вот теперь Есенин угрожает богу «выщипать бороду» (3, Т. 2, с. 53) и «выплевывает изо рта» «Христово тело» (3, Т. 2, с. 52). Как известно, М. Бакунин воспринимал разрушение как творчество, утверждая, что «радость разрушения есть в то же время творческая радость» (4, Т. 1. ч. 2, с. 56). Достаточно прочитать есенинскую«Инонию», чтобы стало ясно, что поэт мыслил в тех же категориях. Он упивается открывшейся возможностью перевернуть и уничтожить старый мир и испытывает наслаждение от разрушения: «Ныне на пики звездные Вздыбливаю тебя, земля!», «…весь воздух выпью…», «…в оба полюса снежнорогие Вопьюся клещами рук… Коленом придавлю экватор И, под бури и вихря плач, Пополам нашу землю-матерь Разломлю, как златой калач» (3, Т. 2, с. 52-55) .
Русская стихия становится предметом пристального внимания поэта также в поэме«Пугачев». Одну из причин бунта Есенин видит именно в анархических устремлениях россиян: «Кто же скажет, что это свирепствуют Бродяги и отщепенцы? Это буйствуют россияне!» (3, Т. 3, с. 26-27). Данной репликой смещается акцент с классового характера восстания на его пока еще непонятное общерусское значение. Что имел в виду Пугачев? Или, точнее, Есенин? Очевидно, все ту же «иррациональную, непросветленную и не поддающуюся просветлению», по словам Н. Бердяева (2, 51) стихию русской души. Эта стихия до поры до времени дремлет в человеке, но обязательно однажды вырывается на свободу.
Пугачев тешит себя иллюзией, что ему удастся обуздать повстанцев и поставить мятеж под контроль («пустить его по безводным степям, как корабль» (3, Т. 3, с. 27)) однако у него ничего не получается: он сам становится жертвой бунта.
На «Пугачеве» исследование стихийной стороны русской души поэт не прекращает. В его поэме «Страна негодяев» мы сталкиваемся с персонажем, считающим себя анархистом. Это повстанец Номах. «…я - гражданин вселенной, Я живу, как я сам хочу!» - заявляет он (3, Т. 3, с. 5), посылая «к черту» государство, от которого он отказался, «как от мысли праздной, оттого что постиг… что все это договор, договор зверей окраски разной» (3, Т. 3, с. 5-119) .
Нетрудно заметить, что анархизм Номаха - только маска, чтобы скрыть внутреннюю опустошенность и разочарование в жизни, потерю смысла существования. В своем анархическом протесте Номах пытается забыться, уйти от действительности, это его вызов миру, обманувшему его надежды.
Номах не одинок в беде, через этот образ поэт раскрывает трагедию многих русских, искалеченных революцией. «Банды! банды! По всей стране, - говорит герой, - Куда ни вглядись, куда ни пойди ты - Видишь, как в пространстве, На конях И без коней, Скачут и идут закостенелые бандиты. Это все такие же Разуверившиеся, как я… (3, Т. 3, c. 157).
Таким образом, как видно из нашего далеко не полного анализа, анархическая сторона русского национального характера paскрытa поэтом широко и обстоятельно. П. Орешин утверждал даже, что «еще ни один поэт не показал с такой неотразимой силой «русскую стихию» (6, 246).
4. Важной чертой национального характера, которую отобразил Есенин, является такжерелигиозностьрусского народа. Многие исследователи считают это качество основным у русских людей. Такого мнения придерживаются, например, С. Франк, Г. Федотов, Л. Карсавин и Н. Лосский. Религиозность русского народа проявляется в неудовлетворенности всем относительным и поиске абсолютного добра, устремленности к бесконечному. Кажется, что именно о Есенине пишет Н. Лосский в следующем месте: «русский человек хочет действовать всегда во имя чего-то абсолютного или абсолютизированного. Если же русский усомнится в абсолютном идеале, то он может дойти до крайнего… равнодушия ко всему; он способен прийти от невероятной законопослушности до самого необузданного безграничного бунта (5, 243-244).
Поиск смысла жизни «вообще», мечты об абсолютном идеале - очень важный момент в жизни и творчестве Есенина. Впрочем, мы уже отмечали это. Следует, однако, подчеркнуть ту особенность, которая отличала религиозность Есенина и подавляющей части русской интеллигенции от православного вероисповедания. В традиционном христианстве бог «над нами», в системе координат Есенина он находится «впереди»: Царствие Божие должно осуществиться не на небесах, но в реальной земной жизни, в будущем.
Название этого земного «рая» может звучать по-разному: коммунизм, «социализм или рай», «Инония», «мужицкий рай», но суть от этого не меняется. Какому бы богу человек ни молился: тому, что над ним, или тому, что впереди, сам принцип, лежaщий в основе любой религии, остается неизменен: вера, иррациональный опыт человека. Доказать с помощью науки реальность существования этого земного рая невозможно, и всякая попытка сделать это обречена на неудачу. Есенин не пытается доказывать, он, опираясь на многовековую историю России, на идеал русского крестьянства о «мужицком рае», принимает его существование на веру. «Мы верим , что чудесное исцеление родит теперь в деревне еще более просветленное чувствование новой жизни, - писал Есенин в «Ключах Марии», -Мы верим , что пахарь пробьет теперь окно не только глазком к богу, а целым огромным, как шар земной, глазом» (3, Т. 5, с. 180).
Однако роль певца, художника, отразившего новую веру в своих произведениях, не удовлетворяет Есенина. Его помыслы идут дальше: поэт ощущает себя не меньше, чем новым Мессией: «Не устрашуся гибели, Ни копий, ни стрел дождей, - Так говорит по Библии Пророк Есенин Сергей» (3, Т. 2, с. 52).
Поэт представляет себя в роли нового Иисуса Христа: «Я… иду… С головой, как керосиновая лампа, на плечах. Ваших душ безлиственную осень Мне нравится в потемках освещать. Мне нравится, когда каменья брани Летят в меня, как град рыгающей грозы, Я только крепче жму тогда руками Моих волос качнувшийся пузырь» (3, Т. 2, с. 73).
Несмотря на то, что в своих произведениях поэт использует библейскую символику и клянется новый пророк на Библии, тем не менее вера, провозглашаемая Есениным, весьма далеко отстоит от христианства. Также и не мужичья она. Крестьяне вряд ли бы приняли ее за свою. Это чисто есенинская, эстетская религия. В обществе будущего ведущее место Есенин отводит искусству: «Будущее искусство расцветет… как некий вселенский вертоград, где люди блаженно и мудро будут хороводно отдыхать под тенистыми ветвями одного преогромнейшего древа, имя которому социализм, или рай, ибо рай в мужицком творчестве так и представлялся, где нет податей за пашни, где «избы новые, кипарисовым тесом крытые», где дряхлое время, бродя по лугам, сзывает к мировому столу все племена и народы и обносит их, подавая каждому золотой ковш, сыченою брагой» (3, Т. 5, с. 181). Возрождение искусства - главная веха на пути к совершенному обществу. «Люди должны научиться читать забытые ими знаки», - писал Есенин (3, Т. 5, с. 181).
В лирике Есенина отражена также такая черта русского народа, как

5. откровенность. «Я сердцем никогда не лгу», писал Есенин (3, Т. 1, с. 217). И. Сельвинский в искренности лирики Есенина видел тайну колоссальной популярности поэта, отмечая при этом: «Есенин стоял перед своим народом с предельно обнаженным сердцем. Не было той золотинки счастья или той капли печали, которыми он не поделился бы со своим читателем» (6, 536).
Быть откровенным в стихах позволяла Есенину предельная сосредоточенность на своих субъективных ощущениях и исканиях. Есенин пишет только о себе, его сконцентрированность на собственных переживаниях такова, что он уже не способен воспринимать ничего вне себя. Когда ему плохо - мир плох, когда ему хорошо - мир хорош. Поэт живет лишь своей радостью, своей болью, своей тоской. Он не пытается встать над собственным мнением и чувствами; каковы бы они ни были, он доносит их читателю в первозданном виде. Эту особенность своей лирики Есенин подчеркивал неоднократно, например: «Все творчество мое есть плод моих индивидуальных чувств и умонастроений. …всякий читатель поймет это при прочтении всех моих стихов» (3, Т. 1, с. 205). О том же читаем в стихотворении: «Много дум я в тишине продумал, много песен про себя (курсив мой - А. Л.) сложил…» (3, Т. 1, с. 227). Хотя в откровенности поэта есть и некоторый эксгибиционистский элемент, но очень незначительный, потому что он уже давно стал национальной чертой. Русский человек предстает перед другими народами с широко распахнутой душой, открытый и откровенный.

6. Последнее важное качество россиян, раскрытое Есениным, - мессианизм русского народа.
Сама идея мессианства проистекает уже из факта огромности, необозримости российских просторов. Государство, занимающее шестую часть земли, не может не играть определяющей роли в жизни мировой цивилизации, очевидно, так рассуждал Есенин. К тому же его точка зрения была подготовлена многочисленными предшественниками, поборниками «русской идеи», а к их числу мы можем отнести подавляющее большинство русских мыслителей. Вот что писал, например, Н. Бердяев: «Россия призвана быть освободительницей народов. Эта миссия заложена в ее особенном духе» (2, 13-14), «русская душа… вечно печалуется о страдании народа и всего мира, и мука ее не знает утоления» (2, 17) и т. п.
Поэтому, когда произошла революция, поэт решил, что вот он, наконец, настал час «икс». В «Певущем зове» Есенин возвещает: «Она загорелась, Звезда Востока!» (3, Т. 2, с. 23).
В «Сельском часослове» он провозглашает Русь «начертательницей третьего Завета» (3, Т. 4, с. 150). Не в государственных, а в мировых масштабах мыслит поэт: «Радуйтесь! Земля предстала Новой купели!.. В мужичьих яслях Родилось пламя К миру всего мира!» (3, Т. 2, с. 22).
Не только российскую действительность должна изменить революция, она перевернет жизнь на всей земле. Исключительную роль в изменении мировой цивилизации призван сыграть русский народ. При этом поэт отрицает какое-либо значение иных наций в переустройстве земной жизни. Их «сынам» «не постичь» «наше северное чудо», категорично заявляет Есенин (3, Т. 2, с. 23). Он даже угрожает: «И тебе говорю, Америка, Отколотая половина земли, - Страшись по морям безверия Железные пускать корабли!.. Только водью свободной Ладоги Просверлит бытие человек » (3, T. 2, c. 56).
Нельзя не сознавать опасности подобных идей. Ведь они в конечном счете сводятся к тому, что один народ имеет право навязать свою волю другому народу.

И Есенин договаривается до того, что заявляет: российские «голод, холод и людоедство » (3, T. 6, с. 123) гораздо лучше европейской «северянинщины жизни» (3, Т. 6, с. 11). На Западе «все зашло в тупик» (3, T. 6, с. 121), утверждает он. А раз так, то «спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы» (3, Т. 6, с. 121).
Однако, как мы ни оценим, положительно или отрицательно, саму идею о мессианизме, она не перестанет от этого быть национальной чертой русского народа, и заслуга Есенина состоит в том, что он отразил ее в своем творчестве.

Таким образом, в произведениях поэта paскрыты основные черты русского национального характера: «смиренность» и «буйство», анархическое, стихийное начало, религиозность, откровенность и мессианизм русского народа.
Oднако, анализируя тему России в творчестве Есенина и говоря о значении данной темы в его лирике, все же следует отметить и один, на наш взгляд, отрицательный момент есенинской любви к родине.

Нельзя не видеть, что любовь поэта к России слепа. Она основана на наивной и эгоистичной убежденности большинства людей в том, что моя родина должна быть непременно самой лучшей. Кроме того, родина в лирике Есенина каким-то парадоксальным образом отчуждена от людей, населяющих ее просторы. Россия в произведениях Есенина - это только природа, все немыслящее, но не люди. Более того, Есенин ревнует людей к «своей», только ему принадлежащей родине. Вспомним спор Есенина с Маяковским, зафиксированный в воспоминаниях Н. Полетаева: «Есенин не терпел соперников, даже признанных, даже больших.
Как-то на банкете в Доме печати, кажется, в Новый год, выпивши, он все приставал к Маяковскому и, чуть не плача, кричал ему: «– Россия моя, ты понимаешь, - моя, а ты… ты американец! Моя Россия!» На что сдержанный Маяковский… отвечал иронически: «- Возьми пожалуйста! Ешь ее с хлебом!» (6, 272).
Есенин считает, что никто, кроме него, не имеет права посягать на звание первого певца России, выразителя ее интересов и чувств.

Что такое русский национальный характер? Как он проявляется? В чем его особенности? Эти вопросы задает русский писатель Виктор Платонович Некрасов. В своем тексте он поднимает проблему становления русского национального характера.

Писатель раскрывает её на примере рассказа о тяжелых военных буднях пятой роты, командиром которой являлся Василий Конаков. Он самостоятельно снабжал солдат необходимыми инструментами, создав ход сообщения между окопами и железнодорожной насыпью. Эти действия были важны, так как командир пытался сохранить жизнь своих подчиненных, в одиночку предпринимая попытки связаться с тылом. Здесь проявляются такие черты русского национального характера, как самоотверженность и забота о ближнем.

Они удивились, когда увидели, что на передовой был лишь один солдат. Только старшина переходил от автомата к автомату и стрелял по немцам. Мы понимаем, что, несмотря на отсутствие солдат, пятая рота продолжала обороняться, защищать свою родину, брала не количеством, а качеством.

Автор считает, что всё же есть такие самоотверженные люди, благодаря которым никакой враг не страшен. Их очень много: «А ведь таких у нас миллионы, десятки миллионов, целая страна». Именно благодаря этим людям русский народ победил в борьбе с врагом.

Действительно, в жизни и в литературе есть немало примеров, которые подтверждают данную точку зрения.

Многие писатели в своих произведения затрагивали проблему становления русского национального характера. Так, например, Борис Васильев в повести «А зори здесь тихие…» хорошо показал героизм главных героинь. Лиза Бричкина утонула в болоте, когда торопилась привести подмогу. Женя Комелькова погибла, пытаясь увести немцев от смертельно раненой Риты Осяниной. Девушки проявили себя героически. Не жалея собственных жизней, они сделали всё, что могли, чтобы защитить свою родину, детей, народ.

Подобные ситуации встречаются и в истории. Стоит вспомнить героическую оборону Брестской крепости. Бойцы обороняли крепость ценой своих жизней. Битва велась до последней капли крови. Солдаты предпочитали смерть плену. Майор П. М. Гаврилов был пленён раненым в числе последних - 23 июля. Одна из надписей в крепости гласит: «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай, Родина». Сопротивление одиночных советских военнослужащих в казематах крепости продолжалось вплоть до августа 1941 года. Вот истинный пример русского национального характера, вошедший в историю.

Таким образом, проблема, поднятая Виктором Платоновичем Некрасовым, актуальна всегда. Хочется надеяться, что лучшие черты национального характера будут сохранены в современном русском человеке. Примеры из жизни и литературы это только подтверждают.

Обновлено: 2017-06-15

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Введение

Темой исследования данной курсовой работы является «Изображение русского национального характера».

Актуальность темы вызвана острым в наши дни интересом к писателям с ярко выраженным национальным сознанием, к которым относится и Николай Семенович Лесков. Проблема русского национального характера приобрела особую остроту в современной России, да и в мире национальное самосознание актуализируется в настоящее время активными процессами глобализации и дегуманизации, утверждением массового общества и нарастанием социально-экономических и нравственных проблем. К тому же изучение заявленной проблемы позволяет понять мировосприятие писателя, его концепцию мира и человека. Кроме того изучение повестей Н.С. Лескова в школе позволяет учителю обратить внимание учащихся на их собственный нравственный опыт, способствуя воспитанию духовности.

Цели и задачи работы:

1) Изучив существующую и доступную нам исследовательскую литературу, выявить своеобразие творчества Н.С. Лескова, его глубоко народные истоки.

2) Выявить особенности и черты русского национального характера, которые запечатлены в художественном творчестве Н.С. Лескова как определённая духовная, нравственно этическая и мировоззренческая целостность.

Работа основывается на изучении литературоведческой, критической литературы; выводы, полученные в работе, сделаны на основе наблюдений над художественными текстами - повестями «Очарованный странник» (1873) и «Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе» (1881).

Структура работы включает введение, две части, заключение и список использованной литературы.

Значимость работы связана с возможностью использования её при изучении данного автора в курсе литературы в школе.

Проблема русского национального характера в русской философии и литературе XIX века

«Загадочная русская душа»... Какими только эпитетами не награждали наш российский менталитет. А так ли загадочна русская душа, так ли уж непредсказуема? А что это значит - быть русским? В чем заключается особенность русского национального характера? Как часто задавали и задают эти вопросы философы в научных трактатах, писатели в произведениях различных жанров и даже простые граждане в застольных дискуссиях? Задают и отвечают каждый по-своему.

Очень точно особенности характера русского человека подмечены в народных сказках и былинах. В них русский мужик мечтает о лучшем будущем, но претворять в жизнь свои мечтания ему лень. Он все надеется, что выловит говорящую щуку или поймает золотую рыбку, которая исполнит его желания. Эта исконно русская лень и любовь помечтать о наступлении лучших времен всегда мешала нашему народу жить. Русскому человеку лень вырастить или смастерить то, что есть у соседа - ему гораздо проще это украсть, да и то не самому, а попросить это сделать другого. Типичный тому пример: случай с царем и молодильными яблоками. Весь русский фольклор построен на том, что жадным быть плохо и жадность наказуема. Однако, широта души может быть полярной: пьянство, нездоровый азарт, жизнь на халяву, с одной стороны. Но, с другой стороны, чистота веры, пронесенная и сохраненная в веках. Русский человек не может веровать тихо, скромно. Он никогда не таится, а за веру идет на казнь, идет с высоко поднятой головой, поражая врагов.

В русском человеке намешано столько всего, что и по пальцам не пересчитать. Русские настолько стремятся сохранить свое, родное, что не стыдятся самых отвратительных сторон своей самобытности: пьянства, грязи и нищеты. Такая черта русского характера, как долготерпение, частенько переходит границы разумного. Русский человек испокон века безропотно терпит унижения и притеснения. Отчасти здесь виноваты уже упомянутые лень и слепая вера в лучшее будущее. Русский человек скорее предпочтёт терпеть, чем бороться за свои права. Но как не велико терпение народа, оно всё-таки не безгранично. Приходит день и смирение трансформируется в необузданную ярость. Тогда горе тому, кто встанет на пути. Не зря русского человека сравнивают с медведем - огромным, грозным, но таким неуклюжим. Наверное, мы грубее, наверняка жестче во многих случаях. В русских есть и цинизм, и эмоциональная ограниченность, и нехватка культуры. Есть и фанатизм, и беспринципность, и жестокость. Но всё же в основном русские люди стремятся к добру. В русском национальном характере есть множество положительных черт. Русские глубоко патриотичны и обладают высокой силой духа, они способны до последней капли крови защищать свою землю. Издревле на борьбу с захватчиками поднимался и стар и млад.

Говоря об особенностях русского характера, нельзя не упомянуть веселый нрав - русский поёт и пляшет даже в самые тяжелые периоды своей жизни, а уж в радости и подавно! Он щедр и любит погулять с размахом - широта русской души уже стала притчей в языках. Только русский человек ради одного счастливого мгновенья может отдать всё, что у него есть и не сожалеть впоследствии. Русскому человеку присуща устремленность к чему-то бесконечному. У русских всегда есть жажда иной жизни, иного мира, всегда есть недовольство тем, что есть. В силу большей эмоциональности русскому человеку свойственна открытость, задушевность в общении. Если в Европе люди в личной жизни достаточно отчуждены и оберегают свой индивидуализм, то русский человек открыт к тому, чтобы им интересовались, проявляли в нем интерес, опекали, равно, как и сам склонен интересоваться жизнью окружающих: и своя душа нараспашку, и любопытно - что там за душой у другого.

Особый разговор о характере русских женщин. Русская женщина имеет несгибаемую силу духа, она готова пожертвовать всем ради близкого человека и отправиться за ним хоть на край света. Причем это не слепое следование за супругом, как у восточных женщин, а вполне осознанное и самостоятельное решение. Так поступали жены декабристов, отправляясь за ними в далекую Сибирь и обрекая себя на жизнь, полную лишений. Ничего не изменилось с тех пор: русская женщина и сейчас во имя любви готова всю жизнь мыкаться по самым отдаленным уголкам мира.

Неоценимый вклад в изучение русского национального характера внесли труды русских философов рубежа XIX - XX веков - Н.А. Бердяева («Русская идея», «Душа России»), Н.О. Лосского («Характер русского народа»), Е.Н. Трубецкого («Смысл жизни»), С.Л. Франка («Душа человека») и др. Так, в своей книге «Характер русского народа» Лосский дает следующий перечень основных черт, присущих русскому национальному характеру: религиозность и искание абсолютного добра, доброта и терпимость, могучая сила воли и страстность, порой максимализм. Высокое развитие нравственного опыта философ видит в том, что все слои русского народа проявляют особый интерес к различению добра и зла. Такая черта русского национального характера, как искание смысла жизни и основ бытия, превосходно, по мнению Лосского, иллюстрируют произведения Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. К числу таких первичных свойств философ относит и любовь к свободе и высшее выражение ее - свободу духа… Обладающий свободой духа, склонен подвергать испытанию всякую ценность, не только мыслью, но даже и на опыте… Вследствие свободного искания правды русским людям трудно столковаться друг с другом… Поэтому в общественной жизни свободолюбие русских выражается в склонности к анархии, в отталкивании от государства. Однако, как справедливо отмечает Н.О. Лосский, у положительных качеств нередко бывают и отрицательные стороны. Доброта русского человека побуждает его иногда лгать, чтобы не обидеть собеседника, вследствие желания мира и добрых отношений с людьми во что бы то ни стало. В русском народе встречается и всем знакомая «обломовщина», та леность и пассивность, которая превосходно изображена И.А. Гончаровым в романе «Обломов». Обломовщина во многих случаях оборотная сторона высоких свойств русского человека - стремления к полному совершенству и чуткости к недостаткам нашей действительности… К числу особенно ценных свойств русского народа принадлежит чуткое восприятие чужих душевных состояний. Отсюда получается живое общение даже и малознакомых людей друг с другом. «У русского народа высоко развито индивидуальное личное и семейное общение. В России нет чрезмерной замены индивидуальных отношений социальными, нет личного и семейного изоляционизма. Поэтому даже иностранец, попав в Россию, чувствует: «здесь я не одинок» (конечно, я говорю о нормальной России, а не о жизни при большевистском режиме). Пожалуй, именно эти свойства есть главный источник признания обаятельности русского народа, столь часто высказываемого иностранцами, хорошо знающими Россию…» [Лосский, c. 42].

Н.А. Бердяев в философском труде «Русская идея» представил «русскую душу», как носителя двух противоположных начал, в которых отразились: «природная, языческая дионисическая стихия и аскетически монашеское православие, деспотизм, гипертрофия государства и анархизм, вольность, жестокость, склонность к насилию и доброта, человечность, мягкость, обрядоверие и искание правды, обостренное сознание личности и безличный коллективизм, всечеловечность, … искание Бога и воинствующее безбожие, смирение и наглость, рабство и бунт» [Бердяев, с. 32]. Философ также обращал внимание на коллективистское начало в развитии национального характера и в судьбе России. По мысли Бердяева, «коллективизм духовный», «духовная соборность» - это «высокий тип братства людей». За таким коллективизмом будущее. Но есть и другой коллективизм. Это «безответственный» коллективизм, который диктует человеку необходимость «быть как все». Русский человек, считал Бердяев, утопает в таком коллективизме, он чувствует себя погруженным в коллектив. Отсюда недостаток личного достоинства и нетерпимость к тем, кто не такой, как остальные, кто благодаря своему труду и способностям имеет право на большее.

Итак, в трудах русских философов рубежа XIX - XX веков, а также в современных исследованиях (например: Касьянова Н.О. «О русском национальном характере») среди основных характеристик традиционного русского национального менталитета выделяется три ведущих принципа: 1) религиозный или квазирелигиозный характер идеологии; 2) авторитарно-харизматическая и централистско-державная доминанта; 3) этническая доминанта. Эти доминанты - религиозная в форме православия и этническая - были ослаблены в советский период, в то время как более укрепились идеологическая доминанта и державная доминанта, с которой связан стереотип авторитарно-харизматической власти.

В отечественной литературе XIX века проблема русского национального характера является также одной из основных: десятки образов находим мы в произведениях А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя и М.Е. Салтыкова-Щедрина, И.А. Гончарова и Н.А. Некрасова, Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого, каждый из которых несёт неизгладимую печать русского характера: Онегин и Печорин, Манилов и Ноздрёв, Татьяна Ларина, Наташа Ростова и Матрена Тимофеевна, Платон Каратаев и Дмитрий Карамазов, Обломов, Иудушка Головлёв и Раскольников и др. Всех не перечислишь.

А.С. Пушкин один из первых во всём объёме поставил в русской словесности проблему русского национального характера. Его роман «Евгений Онегин» стал в высшей степени народным произведением, «энциклопедией русской жизни». Татьяна Ларина, девушка из дворянской среды - вот, в ком наиболее весомо отразилось исконно национальное: «Русская душою, /Сама, не зная почему, /С ее холодною красою /любила русскую зиму». Это дважды повторенное «русский» говорит о главном: отечественном менталитете. Любить зиму может и представитель другой нации, но почувствовать без всяких объяснений может - только русская душа. Именно, ей способны открыться вдруг «на солнце иней в день морозный», «сиянье розовых снегов» и «мгла крещенских вечеров». Только эта душа обладает повышенной восприимчивостью к обычаям, нравам и преданиям «простонародной старины» с ее карточными новогодними гаданиями, вещими снами и тревожными приметами. При этом русское начало для А.С. Пушкина этим не ограничивается. Быть «русским» для него - быть верным долгу, способным на душевную отзывчивость. В Татьяне, как ни в каком другом герое, все данное слилось в единое целое. Особенно это проявляется в сцене объяснения с Онегиным в Петербурге. В ней и глубокое понимание, и сочувствие, и открытость души, но все это подчинено следованию необходимого долга. Оно не оставляет ни малейшей надежды влюбленному Онегину. С глубоким сочувствием Пушкин рассказывает и о печальной крепостной доле няни Татьяны.

Н.В. Гоголь в поэме «Мертвые души» стремится также ярко и ёмко изобразить русского человека и для этого он вводит в повествование представителей трех сословий: помещиков, чиновников и крестьян. И, хотя наибольшее внимание уделяется помещикам (такие яркие образы, как Манилов, Собакевич, Коробочка, Плюшкин, Ноздрёв), Гоголь показывает, что настоящие носители русского национального характера - крестьяне. Автор вводит в повествование каретника Михеева, сапожника Телятникова, кирпичника Милушкина, плотника Степана Пробку. Особое внимание уделяется силе и остроте народного ума, задушевности народной песни, яркости и щедрости народных праздников. Однако Гоголь не склонен и идеализировать русский национальный характер. Он замечает, что любому собранию русских людей свойственна некоторая путаница, что одна из главных проблем русского человека: неумение доводить начатое дело до конца. Также Гоголь отмечает, что русский человек зачастую способен увидеть правильное решение проблемы лишь после совершения им какого-либо действия, но при этом очень не любит признавать перед другими свои ошибки.

Русский максимализм в его крайней форме чётко выражен в стихотворении А.К. Толстого: «Коль любить, так без рассудку, / Коль грозить, так не на шутку, / Коль ругнуть, так сгоряча, / Коль рубнуть, так уж с плеча! / Коли спорить, так уж смело, / Коль карать, так уж за дело, / Коль просить, так всей душой, / Коли пир, так пир горой!».

Н.А. Некрасова часто называют народным поэтом: он как никто часто обращался к теме русского народа. Подавляющее большинство стихотворений Некрасова посвящено русскому мужику. В поэме «Кому на Руси жить хорошо» создаётся обобщенный образ русского народа благодаря всем персонажам поэмы. Это и центральные герои (Матрена Тимофеевна, Савелий, Гриша Добросклонов, Ермила Гирин), и эпизодические (Агап Петров, Глеб, Вавила, Влас, Клим и другие). Сошлись мужики с простой целью: найти счастье, узнать, кому хорошо живется и почему. Типичные русскому человеку поиски смысла жизни и основ бытия. Но не удалось героям поэмы найти счастливого мужика, лишь помещикам да чиновникам вольготно на Руси. Тяжело живется русскому народу, но нет отчаяния. Ведь тот, кто умеет работать, умеет и отдыхать. Некрасов со знанием дела описывает деревенские праздники, когда все от мала до велика пускаются в пляс. Там царит истинное, ничем не омраченное веселье, забываются все заботы и труды. Вывод, к которому приходит Некрасов, прост и очевиден: счастье -- в свободе. А до свободы на Руси еще очень далеко. Поэт также создал целую плеяду образов простых русских женщин. Возможно, он несколько романтизирует их, однако нельзя не признать, что ему удалось показать облик крестьянки так, как никому более. Крепостная женщина для Некрасова -- своеобразный символ возрождения России, ее непокорности судьбе. Наиболее известные и запоминающиеся образы русских женщин -- это, конечно, Матрена Тимофеевна в «Кому на Руси жить хорошо» и Дарья в поэме «Мороз, Красный нос».

Русский национальный характер занимает центральное место и в творчестве Л.Н. Толстого. Так, в романе «Война и мир» русский характер анализируется во всем его многообразии, во всех сферах жизни: семейной, народной, социальной и духовной. Безусловно, русские черты более полно воплощаются в семье Ростовых. Они чувствуют и понимают все русское, потому что чувства играют главную роль в этой семье. Ярче всего это проявляется у Наташи. Из всего семейства она более всех наделена «способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц». В Наташе изначально заложен русский национальный характер. В романе автор показывает нам два начала в русском характере воинствующее и мирное. Воинствующее начало Толстой обнаруживает в Тихоне Щербатом. Воинствующее начало неизбежно должно явиться во время народной войны. Это - проявление воли народа. Совсем другой человек - Платон Каратаев. В его образе Толстой показывает мирное, доброе, душевное начало. Самое главное - это прикрепление Платона к земле. Его пассивность можно объяснить внутренней верой его в то, что все равно, в конце концов, побеждают добрые и справедливые силы и, самое главное, нужно надеяться и верить. Толстой не идеализирует два этих начала. Он считает, что в человеке есть обязательно как воинствующее, так и мирное начало. А, изображая Тихона и Платона, Толстой изображает две крайности.

Особую роль в русской литературе сыграл Ф.М. Достоевский. Как в свое время Пушкин был «зачинателем», так и Достоевский стал «завершителем» Золотого века русского искусства и русской мысли и «зачинателем» искусства нового ХХ века. Именно Достоевский воплотил в созданных им образах самую сущностную черту русского национального характера и сознания -- его противоречивость, двойственность. Первый, отрицательный полюс национальной ментальности -- это все «изломанное, фальшивое, наносное и рабски заимствованное». Второй, «положительный» полюс характеризуется у Достоевского такими понятиями, как «простодушие, чистота, кротость, широкость ума и незлобие». Основываясь на открытиях Достоевского, Н.А. Бердяев писал, как уже упоминалось, о противоположных началах, которые «легли в основу формации русской души». Как сказал Н.А. Бердяев, «Понять до конца Достоевского -- значит понять что-то очень существенное в строе русской души, значит приблизиться к разгадке России» [Бердяев, 110].

Среди всех русских классиков XIX века М. Горький указывал именно на Н.С. Лескова как писателя, который с величайшим напряжением всех сил своего таланта стремился создать «положительный тип» русского человека, найти среди «грешных» мира сего кристально чистого человека, «праведника».