Несколько лет тому назад настоящим потрясением для любителей военной истории стало появление информации о количестве самолетов, сбитых немецкими асами в годы Великой Отечественной войны. Чего стоит один Эрих Хартман с 352 официальными воздушными победами. Как же так - у многих немецких асов количество воздушных побед измеряется сотнями, а у советских - десятками? Самый результативный советский летчик-истребитель - трижды Герой Советского Союза сбил 62 самолета противника, а трижды Герой Советского Союза - всего 59.

После некоторого замешательства в отечественной исторической литературе и публицистике начались поиски объяснения этому. Основные тезисы заключались в следующем:

Количество сбитых немцами самолетов завышено более чем в 6 раз из-за того, что у них была система баллов за количество моторов на самолете, и факт сбитого самолета противника подтверждался лишь фотографиями того, что стрельба в самолет была;

Победы лучших немецких асов сознательно раздуты немецкой пропагандой, что в результате привело к краху люфтваффе;

Немецкие асы не принимали воздушные бои с нашими асами и занимались в основном добиванием «подранков»; победы советских летчиков занижены в несколько раз, в силу сложности подтверждения фактов сбитая самолетов, установленных в Красной армии.

Вот как пишет А. Пекарш во вступительной статье к сборнику - интервью с ветеранами-летчиками (составленному А Драбкиным): «Я дрался на истребителе» сформулировал сложность подсчета сбитых самолетов: «Следует понять, что установление числа побед, реально одержанных летчиком-истребителем, является достаточно трудной задачей.

Для начала необходимо четко представлять разницу между термином «подтвержденная победа» и реально сбитым самолетом - боевой потерей противника, что во многих случаях (если не в большинстве) далеко не одно и то же. Во все времена и во всех ВВС мира под термином «воздушная победа» понимается засчитанный по тем или иным правилам и утвержденный командованием факт уничтожения вражеского самолета. Как правило, для подтверждения было достаточно заявки летчика и доклада непосредственных участников боя, иногда подкрепленных свидетельством наземных наблюдателей. Естественно, что на объективность донесений летчиков в не лучшую сторону влияли сами условия динамичного группового воздушного боя, проходившего, как правило , срезкими изменениями скоростей и высот - в такой обстановке следить за судьбой поверженного противника было практически невозможно, а зачастую и небезопасно, так как шансы самому тут же превратиться из победителя в побежденного были очень высоки. Доклады же наземных наблюдателей зачастую вообще были лишены практической ценности, так как, даже если бой и происходил непосредственно над наблюдателем, определить, кем конкретно сбит самолет, какого типа и даже установить его принадлежность было достаточно проблематично. Что уж говорить о крупных воздушных битвах, которые неоднократно разыгрывались в небе над Сталинградом, Кубанью или Курской дугой, когда десятки и сот г и самолетов вели затяжные бои весь световой день от рассвета и до заката! Вполне понятно, что множество засчитанных по всем правилам на счета летчиков «сбитых» вражеских самолетов благополучно возвращались на свои аэродромы. В среднем соотношение записанных на счета летчиков и реально уничтоженных самолетов для всех ВВС воюющих сторон колебалось в пределах 1:3–1:5, доходя в периоды грандиозных воздушных сражений до 1:10 и более.

Хотелось бы отметить, что нередки были случаи, когда воздушная победа заносилась на счет не ее автора, а другого летчика. Мотивы при этом могли быть совершенно различные - поощрение ведомого, обеспечившего ведущему успешные результаты боя, пополнение счета товарища, которому не хватало одного-двух сбитых до получения награды (которые, как известно, у летчиков-истребителей достаточно жестко были привязаны к количеству одержанных побед), и даже, если так можно выразиться, «право сильного», когда командиру засчитывали на боевой счет достижения подчиненных (было и такое).

Еще одним фактором, вносящим путаницу в определение окончательного счета конкретного летчика, являются нюансы, присущие классификации воздушных побед, принятой в советских ВВС. Как известно, на протяжении всей войны здесь существовало разделение воздушных побед на две категории - личные и групповые. Однако предпочтения, к какой категории отнести заявку на сбитый самолет, с ходом войны существенно менялись. В начальный период войны, когда удачно проведенных воздушных боев было гораздо меньше, чем поражений, а неумение взаимодействовать в воздушном бою было одной из главных проблем, всячески поощрялся коллективизм. Вследствие этого, а также для поднятия боевого духа все заявленные сбитыми в воздушном бою самолеты противника нередко заносились как групповые победы на счет всех участников боя, вне зависимости о г их количества. Кроме того, такая традиция действовала в ВВС РККА со времен боев в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии. Позже, с накоплением опыта и появлением успехов, а также с появлением четко привязанной к количеству побед на счету летчика системы награждении и денежных поощрении, предпочтение стало отдаваться личным победам. Однако к тому времени в советских ВВС было уже достаточно большое количество летчиков истребителей, имевших на счету по десятку и более групповых побед при двух трех лично сбитых самолетах противника. Решение было простым и парадоксальным одновременно: в некоторых полках был произведен пересчет части групповых побед в личные. Чаще всего из соотношения 1:2, т. е. летчик с 5 личными победами и 25 групповыми превращался в аса с 15 личными и 5 групповыми, что во второй половине войны автоматически делало его кандидатом на присвоение звания Героя Советского Союза. В ряде случаев в штабах частей и соединений, не утруждая себя пересчета - ми, поступали еще проще: победы, необходимые летчику для получения той или и ной награды, «добирались» из числа групповых, одержаны х в предыдущие периоды боевой работы, при этом разделение сбитых на «лично» и «в группе» в наградных документах попросту опускалось» .

О том, что количество официально признанных и реально сбитых летчиком самолетов противника совсем не одно и то же, постоянно вспоминают ветераны. Вот, например, отрывок из интервью с Николаем Герасимовичем Голодниковым:

«Что касается его личного счета, то, я думаю, он (знаменитый ас Борис Сафонов, погибший в 1942 году) сбил больше, чем 22 немецких самолета. Сафонов великолепно стрелял и, бывало, в одном бою сбивал по два, по три немецких самолета. Но у Сафонова было правило - «больше одного сбитого за бой себе не писать». Всех остальных он «раздаривал» ведомым. Хорошо помню один бой, он сбил три немецких самолета и тут же приказ, что один ему один - Семененко (Петр Семененко летал ведомым у Сафонова) и один еще кому-то. Петя встает и говорит: «Товарищ командир, да я и не стрелял. У меня даже перкаль не прострелен». А Сафонов ему и говорит: «Ты не стрелял, зато я стрелял, а ты мне стрельбу обеспечил!» И такие случаи у Сафонова были не единожды».

«У немцев довольно легко победы подтверждались, часто было достаточно только подтверждения ведомого или фотоконтроля. Собственно, падение самолета их не интересовало, особенно к концу войны. А у нас тяжело. Причем с каждым годом войны тяжелее и тяжелее. Со второй половины 1943 года сбитый стал засчитываться только при подтверждении падения постами ВНОС, фотоконтролем, агентурными и другими источниками. Лучше всего - все это вместе взятое. Свидетельства ведомых и других летчиков у нас в расчет не принимались, сколько бы их ни было. У нас случай был, когда наш летчик Гредюшко Женя одним снарядом немца сбил. Они шли четверкой и сошлись с четверкой немцев. Поскольку Гредюшко шел первым, то «пальнул» он разок из пушки, так сказать, «для завязки боя». Был у нас такой «гвардейский шик» - если мы видели, что внезапной атаки не получается, то обычно ведущий группы стрелял одиночным из пушки в сторону противника. Такой «огненный мячик» вызова - «Дерись или смывайся!» Вот таким одиночным и пальнул Женя издалека, а ведущий «мессер» возьми да и взорвись. Попадание одним снарядом Остальные «мессера», конечно в врассыпную. В общем, уклонились от боя. Поскольку летали над тундрой, в немецком тыпу подтвердить победу никто не мог. Ни постов ВНОС, ни точного места падения немца (ориентиров никаких). Да и как искать упали одни обломки. Фотоконтроль тоже ничего не отметил, издалека стрелял. Расход боекомплекта - один 37-мм а/арад на четыре самолета. Так эту победу ему и не зачли, хотя три других петчика прекрасно видели как он немца разнес.

Вот так. «Постороннего» подтверждения нет - сбитого нет. Только потом, неожиданно, пришло подтверждение сбитого от пехотинцев. Оказывается, этот бои видела их разведгруппа в немецком тылу (возвращались к своим, тащили «языка»). По возвращении они этот воздушный бой и сбитого немца отметили в рапорте. Бывало и так!

И у меня есть неподтвержденные. Сколько? Ну их. Это как после драки кулаками махать».

Еще один летчик-ветеран, Александр Ефимович Шварев, тоже подтверждает чрезвычайную придирчивость командования в подсчетах сбитых самолетов:

«- Как засчитывались победы?

- Это очень сложный вопрос. Я вам говорил, что, сколько я сбивал, практически никогда не было возможности до конца досмотреть, упал враг или нет. Надо было смотреть за теми, кто в воздухе остался, чтобы тебя не сбили; или за теми кого ты прикрываешь. Я просто докладывал, что я стрелял А сбил или нет - это уже ведомые говорят, им было виднее С их слов говоришь, когда именно враг упал.

Туда посылают человека. И если кто-то там из пехотинцев дает подтверждение, то самолет тебе засчитывают.

Конечно, самолет, упавший на немецкой территории, засчитывать таким способом не было возможности Здесь уже верили словам летчиков. И то у нас был командир Головня, так его прозвали Фомой Неверующим. Базанов сбил три самолета в одном бою, Головня говорит: «Не верю». Мол, раз сбил над территорией противника, то как угодно можно сказать. Но Базанов не сдается: «Полетели, я вам покажу, где упали». И вот они полетели. Головня увидел, тогда только засчитали.

- Как вы полагаете, приписки были?

- Черт его знает. В нашем полку не было. Почему? Потому что у нас была дружеская спайка. Если кто задумал щегольнуть или прихвастнуть, сразу сажали его на место» .

А Борис Николаевич Еремин вспоминает о необычайной сложности подсчетов сбитых вражеских самолетов, не говоря уже о всевозможных комбинациях с ними, или. наоборот, «подарках» товарищам от широты души.

«…У меня к Сталинграду считалось только 9 сбитых, хотя фактически было 15–16 самолетов. Я их раздавал тем, кто со мной летит. У немцев подход был другой. Попал в кинофотопулемет - пишет себе сбитие. А у нас, чтобы подтвердить, что ты сбил, - напарники должны подтвердить наземные службы подтвердить; если стоит кинофотопулемет, то и его данные нужны. И все это оформляется. Достаточно было верить кинофотопулемегу. А то пока соберут запросы, подтверждения, падал ли такой-то самолет такого-то числа?.. А иногда ведь и не падал. Его подобьешь, а он жить хочет, тянет к себе. У меня был такой случаи, под Луганском мы с летчиком Глазовым (Iлазов Николаи Елизарович, старший лейтенант. Воевал в составе 11 ИАМ и 31 ГИАП Всего за время участия в боевых действиях выполнил 537 боевых вылетов, в 80 воздушных боях сбил 17 самолетов лично и 7 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина (дважды), Отечественной войны 1-й ст., медалями. Погиб при таране самолета противника 30.07.43. - прим. М. Быкова), возвращаясь с разведки, увидели немецкого корректировщика FW-189. Машина для немцев хорошая, для нас - плохая, сбить трудно. Я скомандовал: «Прикрой, атакую!» Отчетливо помню - попал по балкам; он тем не менее продолжает делать крутые развороты, а я все время выскакиваю, никак не могу замкнуться на него. Говорю: «Глазов, выходи, бей». Он очередь дал, и самолет ушел. Сбит или не сбит? Уже после войны я выступал перед летчиками в Луганске; после выступления подходит ко мне полковник: «Товарищ генерал! Вы сказали, что встречались с ФВ-189?..» - «Да». Он рассказал, что когда мальчишкой был, видел: этот самолет сел в балку, на фюзеляж вышел один летчик, а второй не выходил. Потом его вытащили… Вот как, только после войны узнал, что мы сбили самолет! Конечно, это сбитие нам не засчитали.

С моей точки зрения, и ребята со мной согласны, дело с учетом сбитых у нас было поставлено плохо. Первые дни мы не особенно и считали. Никто не думал, что за эти самолеты будут давать ордена и звезды. Только к концу Сталинградской битвы этот вопрос немного стал упорядочиваться. Во всяком случае, нам стало известно, что за десять сбитых самолетов присваивают звание Героя, за 3 сбитых самолета над Сталинградом дают орден. Я получил орден Красного Знамени (вручал Еременко, тогда еще не маршал) за сбитые самолеты под Сталинградом.

Часто, чтобы поддержать молодых, мы отдавали им участие в сбитии. Самолеты себе не брали, а писали на группу. А ведь и Покрышкин, и Кожедуб сразу стали писать на себя, поскольку начали воевать позднее. А мы, те, кто был на фронте с первых дней, отдавали на группу ».

Похоже, что сложности, связанные с тем, чтобы летчику засчитали сбитый им самолет, действительно сказались на признании результативности советских асов. Будь правила подсчета сбитых вражеских самолетов менее жесткими, количество признанных побед наших летчиков увеличилось бы неоднократно.

Тайна полковой казны (часть 4)

Когда смотришь на асов Второй мировой войны, возникает ряд вопросов, и главный из них: почему летчики-истребители Германии и Японии сбили больше самолётов, чем летчики стран-победителей, СССР и США. Так, 23-летний «ариец» Эрих Хартманн официально сбил 352 вражеских самолета - из них 345 (по другим источникам - 348) советских. Его товарищи по 52-й истребительной эскадре люфтваффе Герхард Баркхорн – 301 победа, Гюнтер Ралль – 275 побед. Для сравнения, наши лучшие асы: Иван Кожедуб сбил 64 самолёта противника, Александр Покрышкин – 59.

Эрих Хартманн.

Кроме того, асами у Рейха было более 3 тысяч пилотов – те, кто сбил более 5 самолетов врага, ещё 13 пилотов сбили 200-275 самолетов, 92 аса – 100-200 самолетов, 360 человек – 40-100. Выходит, немецкие асы-истребители наших пачками валили? На Тихом океане было так же, японские асы сбили больше, чем американские: Тэцудзо Ивамото – 202 победы (по другим данным - 80), Хироёси Нисидзава - 147-150 (по другим – 87), Сёити Сугита – 120 (по другим - 70). Лучшие американские летчики-истребители: Ричард Айра Бонг – 40 самолетов, Томас Бьюкенен МакГуайр – 38, Дэвид МакКэмпбелл – 34.

Ричард Айра Бонг

Во время войны на Халкин-Голе велись очень интенсивные воздушные бои: лучший советский лётчик (по показателю сбитых врагов) Сергей Грицевец – 12 японских самолетов, японский ас Хиромити Синохара с мая и до своей гибели 27 августа сбил 58 самолетов, 27 июня 1939 года он за день сбил 11 советских самолётов.

Разные авторы поднимали этот вопрос, но к единому мнению не пришли, кто-то считает, что вражеские летчики врали, в реальности было сбито примерно столько же, сколько и лучшими советскими асами; другие считают, что немецкие пилоты просто были лучше и десятками сбивали неопытных летчиков противника. Третьи считают, что проблема в методике подсчётов. Но интересно то, что Япония и Германия проиграли войну, в том числе и воздушную.

Гю́нтер Ралль

Методики подсчётов

Обвинить японцев и немцев в серьёзных ошибках, возможно сознательных, при методике подсчёта, не выходит. Если изучить воздушные бои, выходит, что серьезные ошибки есть у всех сторон, а не только у немецкой или японской.

Так, после боёв на Халкин-Голе СССР заявил, что было сбито 588 японских самолетов и ещё 58 уничтожили на земле, японцы заявили об уничтожении 1162 самолетов в воздухе и 98 на земле. Но в реальности Советский Союз потерял 207 самолетов в бою и ещё 42 - не боевые потери, японцы сообщили о потере 88 самолетов в бою, и 74 были списаны из-за боевых повреждений. То есть советские данные о потерях врага были завышены в 4 раза, японские в 6 раз. Этот коэффициент, 1 к 4 примерно, сохранился в Военно-воздушных силах Красной Армии и Великой Отечественной войне.

Основная причина расхождения реальности и сообщений пилотов - не их ложь, а сама сложность боя и неизвестность судьбы «подбитого» самолета. Многие самолеты бывали буквально изрешечены, но возвращались на аэродромы. Часто самолет уклонялся от боя, например: топливо заканчивалось, боеприпасы, уходил из схватки, падал в штопор, уходя от огня врага, но затем мог выровняться – его также могли посчитать сбитым. Отсюда и фантастические счета стрелков «летающих крепостей»: немецкие «Мессершмитты», когда выходили из атаки, в силу особенностей двигателя, всегда дымили, их тоже записывали в «сбитые».

Так, за июль 1941 года самолеты ПВО Москвы совершили 89 боёв, отражая 9 налетов вражеских бомбардировщиков, в августе - 81 бой при 16 налетах. Они заявили, что сбили 59 самолетов в июле, 30 в августе. По данным немцев: в июле потеряно 20-22 самолета, в августе – 10-12, то есть расхождение примерно в три раза. Так же ошибались у немцев: 30 июня 1941 года состоялось воздушное сражение над Двинском, наши бомбардировщики, всего 99 единиц, бомбили мосты, их атаковали немецкие истребители. Они заявили о 64-65 сбитых самолетах, по нашим данным было потеряно 34 самолета, ещё 18 подбитыми смогли успешно вернуться на аэродромы, то есть расхождение примерно в 2 раза.

Ещё один пример, уже Западный фронт, 6 марта 1944 года налёт на Берлин: американцы (пилоты истребителей, стрелки бомбардировщиков) заявили, что уничтожили 179 самолетов противника (83% отражавших налет немецких самолетов), немцы же потеряли 66 истребителей. Немецкие летчики заявили, что сбили 128 бомбардировщиков и истребителей, ещё 12 самолетов предположительно сбили, в реальности американцы потеряли 69 бомбардировщиков и 11 истребителей.

Бой под Харьковом 13 мая 1942 года, немцы заявили, что сбили 65 самолетов, наши потери в этот день – 20 самолетов. 14 мая немцы докладывают о 47 самолетах, из них Герман Граф сбил 6, Адольф Дикфельд – 9 самолетов. Наши реальные потери – 14 самолетов.

Причём попытка объяснить разницу «баллами» и «победами» ничего не решает – эти системы существовали в люфтваффе параллельно – «баллы» (двухмоторный самолет – 2 балла, четырехмоторный – 4) учитывались для награждения и для присвоения званий. Также и в советских ВВС параллельно учёту «побед» существовала система денежных премий из учёта ценности сбитого самолета.

Гюнтер Ралль (второй слева) после своей 200-й воздушной победы. Второй справа - Вальтер Крупински.

Помощь фотопулеметов, посты ВНОС

Фотопулеметы улучшали возможности правильного подсчёта, но также не решали проблемы. На наших самолетах фотопулемет «ПАУ-22» начали ставить ещё до войны. Фотопулемет снимал с меньшей скоростью, чем кинокамера – примерно 8-10 кадров в секунду, и, самое главное, он прекращал работу после отпускания гашетки управления огнём, поэтому поражение цели последним снарядом он не фиксировал, не фиксировал он и поведение самолета противника после попадания. Фактически он мог зафиксировать гибель самолета врага только при его гибели в процессе стрельбы. Их массовое использование ничего не изменило, проблема осталась.

Посты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) также не могли дать правильной картины, обычно бой шел далеко, и трудно было определить тип сбитого и упавшего самолета визуально. Всего один пример: 19 апреля 1943 года, бой под Мурманском, ВНОС зафиксировала 4 сбитых самолета, их записали в «победы». Позднее поисковые группы нашли 4 самолета: один вражеский «мессер» и три наших.

Какой итог можно сделать по этим данным: число побед завышалось в несколько раз с каждой стороны, и, если уменьшить победы немецких асов в несколько раз, как они реально сбили, надо также уменьшать и победы летчиков антигитлеровской коалиции. Разрыв всё равно остается. Так в чём же причина? Немцы и японцы были лучшими пилотами, чем русские и американцы?

Мессершмитт Bf.109.

Главная причина разницы в сбитых самолетах

Германия более интенсивно использовала свои ВВС, примерно 6 вылетов в день на пилота во время крупных операций. Кроме того, учитывая, что у врагов было больше самолетов, их можно было чаще встретить немецким пилотам. Так, Эрих Хартманн совершил 1525 боевых вылетов, Герхард Баркхорн более 1104 боевылетов, Вальтер Крупински одержал 197 воздушных побед в 1100 боевых вылетах. Для сравнения: у И. Кожедуба всего 330 боевых вылетов. В итоге, если разделить число вылетов у немецких асов и лучшего лётчика СССР, то выходит, что на 4-5 вылетов – 1 победа. Если бы Кожедуб совершил столько же вылетов, сколко и немецкие асы, число его побед также могло было бы насчитывать двумя-тремя сотнями.

Но командованию ВВС Советского Союза не надо было использовать пилотов на «износ», у нас хватало и машин, и пилотов, поэтому они и совершали меньшее число вылетов. Немецкие лётчики воевали почти беспрерывно, у Третьего рейха просто не хватало ресурсов для создания необходимого числа самолетов и подготовки большого количества пилотов. Кроме того, подразделения люфтваффе были вынуждены постоянно перебрасывать с участка на участок. Так, перевооруженную на «Фокке-Вульфы» первую группу 51-й истребительной эскадры бросили в бой под Ленинградом в сентябре-октябре 1942 года; затем участвовали в операции «Марс», по её завершению до января 1943 года воевали в районе Великих Лук; затем операция «Баффель» - отвод 9-й армии Моделя с ржевского выступа. Или первая и вторая группы 54-й истребительной эскадры «Зеленые сердца»: с начала войны и до 1943 года воевали в группе армий «Север», с мая 1943 года переведены в группу армий «Центр» - бои в районе Орла, операция «Цитадель», после поражения - отход на «линию Хаген». С августа 1943 года первая группа воюет в полосе армий «Юг», под Полтавой остаются до октября; затем переброшены опять в группу армий «Центр» - бои под Витебском, Оршей; летом 1944 года перебросили в группу армий "Север». Вторую группу перебрасывают на Украину, после «Цитадели», в марте 1944 года возвращается в группу армий «Север». Также перебрасывали и другие истребительные подразделения.

Советские авиационные подразделения использовали в основном только на «своем» фронте, не тасовали, ещё и каждые 1-2 месяца выводили в тыл на переформирование – пополнение матчасти, перевооружение. Только с середины 1943 года стали пополнять часть сразу на фронте, как немцы. Так, 16-й гвардейский авиаполк А. Покрышкина убыл на переобучение для «Аэрокобр» в конце декабря 1942 года, а вернулся на фронт только 9 апреля 1943 года. 434-й полк майора Клещеева (380 боевылетов, воздушных побед 16 индивидуальных и 15 в группе) с мая по сентябрь 1942 года трижды переформировывали. Естественно - это уменьшало возможности пополнить личный счёт.

Такие же проблемы были у японцев на Халкин-Голе – 4-6 вылетов в день, поэтому пилоты немцев и японцев были «самыми усталыми людьми войны». Они имели больше возможностей стать асами, но войну проигрывали, включая и воздушную.

Белл P-39 «Аэрокобра» - самолёт Покрышкина в 1943-1944 годах.

Иван Иванович Клещев

Источники :
Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. М., 2006.
Мухин Ю. Асы и пропаганда. Дутые победы Люфтваффе. М., 2006.
http://alexgbolnych.narod.ru/toliver_constable/index.htm
http://www.airforce.ru/history/khalkin-gol/index.htm
http://allaces.ru/p/people.php?id=13284
http://ru.wikipedia.org/wiki/Список_лётчиков-асов_Второй_мировой_войны#.D0.AF.D0.BF.D0.BE.D0.BD.D0.B8.D1.8F

Игра Бакуган, созданная по мотивам одноименного японского мультфильма Bakugan, полностью воспроизводит различные сюжеты и декорации, предлагая самому стать режиссером событий. Настольная игра Bakugan состоит из арены для битв, пластиковых шариков, превращающихся в монстров, разнообразных карточек, наборов для битв и многое другое. Купить можно в интернет магазине игрушек toy.ru .

…эскадра за довольно короткий период времени потеряла 80 летчиков,
из которых 60 так и не сбили ни одного русского самолета
/Майк Спик «Асы люфтваффе»/

С оглушительным грохотом рухнул «Железный занавес», и в средствах массовой информации независимой России поднялась буря разоблачений советских мифов. Самой популярной стала тема Великой Отечественной войны – неискушенный советский человек был потрясен результатами немецких асов – танкистов, подводников и, особенно, пилотов Люфтваффе.
Собственно, проблема в следующем: 104 немецких летчика имеют счет 100 и более сбитых самолетов. Среди них – Эрих Хартманн (352 победы) и Герхард Баркхорн (301), показавшие совершенно феноменальные результаты. Более того, свои все свои победы Харманн и Баркхорн одержали на Восточном фронте. И они не были исключением – Гюнтер Ралль (275 побед), Отто Киттель (267), Вальтер Новотны (258) – тоже воевали на советско-германском фронте.

В это же время, 7 лучших советских асов: Кожедуб, Покрышкин, Гулаев, Речкалов, Евстигнеев, Ворожейкин, Глинка смогли преодолеть планку 50 сбитых самолетов противника. Например, Трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб уничтожил в воздушных боях 64 немецких самолета (плюс 2 сбитых по-ошибке американских «Мустанга»). Александр Покрышкин - летчик, о котором, согласно легенде, немцы предупреждали по радиосвязи: «Ахтунг! Покрышкин ин дер люфт!», записал на свой счет «всего» 59 воздушных побед. Примерно столько же побед имеет малоизвестный румынский ас Константин Контакузино (по разным данным, от 60 до 69). Другой румын – Александру Сербанеску сбил на Восточном фронте 47 самолетов (еще 8 побед остались «неподтвержденными»).

Гораздо хуже ситуация у англосаксов. Лучшими асами стали Мармадюк Петтл (около 50 побед, ЮАР) и Ричард Бонг (40 побед, США). Всего 19 британским и американским пилотам удалось сбить более 30 самолетов противника, при этом англичане и американцы воевали на лучших в мире истребителях: неподражаемом P-51 «Мустанг», P-38 «Лайтнинг» или легендарном «Супермарин Спитфайр»! С другой стороны, лучшему асу Королевских ВВС повоевать на таких замечательных самолетах не довелось – все свои полсотни побед Мармадюк Петтл одержал, летая сначала на старом биплане «Гладиатор», а потом на неуклюжем «Харрикейне».
Совершенно парадоксальными выглядят на этом фоне результаты финских асов-истребителей: Илмари Ютилайнен сбил 94 самолета, а Ханс Винд – 75.

Какой же вывод можно сделать из всех этих цифр? В чем секрет невероятной результативности истребителей Люфтваффе? Может быть, немцы просто не умели считать?
Единственное, что можно утверждать с высокой степенью уверенности – счета всех без исключения асов завышены. Превозносить успехи лучших бойцов – стандартная практика государственной пропаганды, которая по определению не может быть честной.

Немецкий Мересьев и его «Штука»

В качестве интересного примера предлагаю рассмотреть невероятную историю летчика бомбардировочной авиации Ганса-Ульриха Руделя. Этот ас известен меньше, чем легендарный Эрих Хартманн. Рудель в воздушных боях практически не участвовал, вы не найдете его имени в списках лучших истребителей.
Рудель знаменит тем, что совершил 2530 боевых вылетов. Пилотировал пикирующий бомбардировщик «Юнкерс-87», в конце войны пересел за штурвал «Фокке-Вулф 190». За свою боевую карьеру уничтожил 519 танков, 150 САУ, 4 бронепоезда, 800 грузовиков и автомобилей, два крейсера, эсминец и тяжело повредил линкор «Марат». В воздухе сбил два штурмовика Ил-2 и семь истребителей. Шесть раз приземлялся на территории противника, чтобы спасти экипажи подбитых Юнкерсов. Советский Союз назначил вознаграждение 100 000 рублей за голову Ганса-Ульриха Руделя.

Просто эталон фашиста

Ответным огнем с земли он был сбит 32 раза. В конце-концов, Руделю оторвало ногу, но пилот продолжал летать на костыле до конца войны. В 1948 году сбежал в Аргентину, где подружился с диктатором Пероном и организовал кружок альпинизма. Совершил восхождение на высочайшую вершину Анд – г. Аконкагуа (7 километров). В 1953 году вернулся в Европу и поселился в Швейцарии, продолжая нести чепуху о возрождении Третьего Рейха.
Вне всякого сомнения, этот незаурядный и противоречивый пилот был крутым асом. Но у любого человека, привыкшего вдумчиво анализировать события, должен возникнуть один важный вопрос: каким образом было установлено, что Рудель уничтожил именно 519 танков?

Разумеется, никаких фотокинопулеметов или камер на Юнкерсе не было. Максимум, что мог заметить Рудель или его стрелок-радист: накрытие колонны бронетехники, т.е. возможное повреждение танков. Скорость выхода из пикирования Ю-87 более 600 км/ч, перегрузки при этом могут достигать 5g, в таких условиях что-либо точно рассмотреть на земле нереально.
С 1943 года Рудель пересел на противотанковый штурмовик Ю-87G. Характеристики этого «лаптежника» просто омерзительны: макс. скорость в горизонтальном полете – 370 км/ч, скороподъемность – около 4 м/с. Главным самолета стали две пушки ВК37 (калибр 37 мм, темп стрельбы 160 выстр./мин), с боекомплектом всего 12 (!) снарядов на ствол. Мощные орудия, установленные в крыльях, при стрельбе создавали большой разворачивающий момент и так раскачивали легкий самолет, что стрельба очередями была бессмысленна – только единичные снайперские выстрелы.

А вот забавный отчет о результатах полигонных испытаний авиационной пушки ВЯ-23: в 6 вылетах на Ил-2 пилоты 245-го штурмового авиполка, при общем расходе 435 снарядов добились 46 попаданий в танковую колонну (10,6 %). Надо полагать, что в реальных боевых условиях, под интенсивным зенитным огнем, результаты будут гораздо хуже. Куда уж там немецкому асу с 24 снарядами на борту «Штуки»!

Далее, попадание в танк еще не гарантирует его поражение. Бронебойный снаряд (685 грамм, 770 м/с), выпущенный из пушки ВК37, пробивал 25 мм брони под углом 30° от нормали. При использовании подкалиберного боеприпаса, бронепробиваемость увеличивалась в 1,5 раза. Также, ввиду собственной скорости самолета, бронепробиваемость в реальности была больше еще примерно на 5 мм. С другой стороны, толщина бронекорпуса советских танков лишь в некоторых проекциях была меньше 30-40 мм, а о том, чтобы поразить КВ, ИС или тяжелую самоходку в лоб или борт нечего было и мечтать.
Кроме того, пробитие брони не всегда ведет к уничтожению танка. В Танкоград и Нижний Тагил регулярно прибывали эшелоны с подбитой бронетехникой, которую в сжатые сроки восстанавливали и отправляли назад на фронт. А ремонт поврежденных катков и ходовой части проводился прямо на месте. В это время Ганс-Ульрих Рудель рисовал себе очередной крестик за «уничтоженный» танк.

Другой вопрос к Руделю связан с его 2530 боевыми вылетами. По некоторым данным, в немецких бомбардировочных эскадрах было принято в качестве поощрения засчитывать сложный вылет за несколько боевых вылетов. Например, пленный капитан Гельмут Путц, командир 4-го отряда 2-й группы 27-й бомбардировочной эскадры, объяснил на допросе следующее: «…в боевых условиях я успел совершить 130-140 ночных вылетов, причём ряд вылетов со сложным боевым заданием засчитывался мне, как и другим, за 2-3 вылета.» (протокол допроса от 17.06.1943 г). Хотя возможно Гельмут Путц, попав в плен, соврал, стараясь уменьшить свой вклад в удары по советским городам.

Хартманн против всех

Существует мнение, что летчики-асы невозбранно набивали свои счета и воевали «сами по себе», являясь исключением из правил. А основную работу на фронте выполняли летчики средней квалификации. Это глубокое заблуждение: в общем смысле, летчиков «средней квалификации» не существует. Есть либо асы, либо их добыча.
Для примера, возьмем легендарный авиаполк «Нормандия-Неман», воевавший на истребителях Як-3. Из 98 французских пилотов 60 не одержали ни одной победы, зато «избранные» 17 пилотов, сбили в воздушных боях 200 немецких самолетов (всего французский полк вогнал в землю 273 самолета со свастикой).
Аналогичная картина наблюдалась в 8-й Воздушной армии США, где из 5000 летчиков-истребителей, 2900 не одержали ни одной победы. Лишь 318 человек записали на свой счет 5 и более сбитых самолетов.
Американский историк Майк Спайк описывает такой же эпизод, связанный с действиями Люфтваффе на Восточном фронте: «…эскадра за довольно короткий период времени потеряла 80 летчиков, из которых 60 так и не сбили ни одного русского самолета».
Итак, мы выяснили, что летчики-асы главная сила ВВС. Но остается вопрос: с чем связан тот огромный разрыв между результативностью асов Люфтваффе и летчиков Антигитлеровской коалиции? Даже если поделить невероятные счета немцев пополам?

Одна из легенд о несостоятельности больших счетов немецких асов связана с необычной системой подсчета сбитых самолетов: по количеству моторов. Одномоторный истребитель – один сбитый самолет. Четырехмоторный бомбардировщик – четыре сбитых самолета. Действительно, для летчиков, сражавшихся на Западе, был введен параллельный зачет, при котором за уничтожение «Летающей крепости», летящей в боевом порядке, летчику записывали на счет 4 балла, за поврежденный бомбардировщик, который «вывалился» из боевого порядка и стал легкой добычей других истребителей, пилоту записывали 3 балла, т.к. основную часть работы выполнил он – пробиться сквозь ураганный огонь «Летающих крепостей» намного сложнее, чем расстрелять поврежденный одиночный самолет. И так далее: в зависимости от степени участия летчика в уничтожении 4-х моторного монстра ему начисляли 1 или 2 балла. Что происходило потом с этими призовыми баллами? Наверное, их как-то конвертировали в рейхсмарки. Но все это не имело никакого отношения к списку сбитых самолетов.

Самое прозаическое объяснение феномена Люфтваффе: у немцев не было недостатка в целях. Германия на всех фронтах воевала при численном превосходстве противника. У немцев было 2 основных типа истребителей: «Мессершмитт-109» (с 1934 по 1945 год было выпущено 34 тыс.) и «Фокке-Вулф 190» (выпущено 13 тыс. в варианте истребителя и 6,5 тыс. в варианте штурмовика) – итого 48 тысяч истребителей.
В это же время через состав ВВС Красной Армии за годы войны прошло порядка 70 тысяч Яков, Лавочкиных, И-16 и МиГ-3 (без учета 10 тысяч истребителей, поставленных по Ленд-лизу).
На западноевропейском театре военных действий истребителям Люфтваффе противостояли около 20 тысяч «Спитфайров» и 13 тысяч «Харрикейнов» и «Темпестов» (именно столько машин побывало в составе Королевских ВВС с 1939 по 1945 гг.). А сколько еще истребителей получила Британия по Ленд-лизу?
С 1943 года над Европой появились американские истребители – тысячи «Мустангов», P-38 и P-47 бороздили небо Рейха, сопровождая стратегические бомбардировщики во время рейдов. В 1944 году, во время высадки в Нормандии, авиация союзников имела шестикратное количественное превосходство. «Если в небе камуфлированные самолеты – это Королевские ВВС, если серебристые – ВВС США. Если в небе нет самолетов – это Люфтваффе» - грустно шутили немецкие солдаты. Откуда в таких условиях могли взяться большие счета у британских и американских летчиков?
Еще пример - самым массовым боевым самолетом в истории авиации стал штурмовик Ил-2. За годы войны было выпущено 36154 штурмовика, из них в армию поступило 33920 Илов. К маю 1945 года в составе ВВС Красной Армии числились 3585 Ил-2 и Ил-10, еще 200 Ил-2 были в составе морской авиации.

Одним словом, никаких сверхспособностей у пилотов Люфтваффе не было. Все их достижения объясняются лишь тем, что в воздухе находилось множество самолетов противника. Истребителям-асам союзников, наоборот, требовалось время, чтобы обнаружить врага – по статистике, даже у лучших советских летчиков в среднем приходился 1 воздушный бой на 8 боевых вылетов: им просто не удавалось встретить в небе противника!
В безоблачный день, с расстояния 5 км истребитель времен Второй мировой войны виден так, как муха на оконном стекле из дальнего угла комнаты. В условиях отсутствия на самолетах радаров, воздушный бой был скорее неожиданным стечением обстоятельств, чем регулярным событием.
Более объективно считать количество сбитых самолетов, учитывая количество боевых вылетов пилотов. При взгляде под таким углом, достижение Эриха Хартмана тускнеет: 1400 боевых вылетов, 825 воздушных боев и «всего» 352 сбитых самолета. Гораздо лучше этот показатель у Вальтера Новотны: 442 боевых вылета и 258 побед.

Друзья поздравляют Александра Покрышкина (крайний справа) с пролучением третьей звезды Героя Советского Союза

Очень интересно проследить, как летчики-асы начинали свою карьеру. Легендарный Покрышкин в первых же боевых вылетах продемонстрировал пилотажное мастерство, дерзость, летную интуицию и снайперскую стрельбу. А феноменальный ас Герхард Баркхорн в первых 119 вылетах не одержал ни одной победы, зато сам был дважды сбит! Хотя есть мнение, что у Покрышкина тоже не все складывалось гладко: его первым сбитым самолетом стал советский Су-2.
В любом случае, у Покрышкина есть свое преимущество, перед лучшими немецкими асами. Хартмана сбивали четырнадцать раз. Баркхорна – 9 раз. Покрышкин ни разу не был сбит! Еще одно преимущество русского чудо-богатыря: большинство своих побед он одержал в 1943 году. В 1944-45 гг. Покрышкин сбил всего 6 немецких самолетов, сосредоточившись на подготовке молодых кадров и управлением 9-й Гвардейской авиадивизией.

В заключение стоит сказать, что не стоит так бояться высоких счетов летчиков Люфтваффе. Это, наоборот, показывает, какого грозного противника одолел Советский Союз, и почему Победа имеет такую высокую ценность.

Асы Люфтваффе Второй Мировой Войны

Фильм рассказывает о знаменитых немецких летчиках-асах: Эрихе Хартмане (352 сбитых самолетов противника), Йохане Штайнхоффе (176), Вернере Мёлдерсе (115), Адольфе Галланде (103) и других. Представлены редкие кадры интервью с Хартманом и Галландом, а так же уникальная кинохроника воздушных боев.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

1943 год. Перелом в ходе войны

В 1943 году живучесть главной ударной силы ВВС РККА, самолета Ил-2, достигла 50 вылетов. Число боевых самолетов в действующей армии перевалило за 12 тысяч машин. Масштабы стали гигантскими. Численность боевых самолетов люфтваффе на всех фронтах составляла 5400 самолетов. В этом есть еще одно объяснение большим счетам немецких асов.

Дело в том, что абсолютно избежать боевых потерь можно только одним способом - не летать вообще. А советская авиация летала. И летала огромным авиапарком на огромном фронте. А немецкая авиация летала значительно меньшим числом машин. Просто в силу законов математики, у отдельно взятого немецкого истребителя шансы встретить в боевом вылете советский самолет были в разы выше, чем у его коллеги из ВВС РККА. Немцы работали малым числом самолетов, постоянно перебрасывая их с одного участка фронта на другой.

Это подтверждается статистикой. Например, тот же Хартман, совершив 1400 вылетов, встречался с противником и вел бой в 60% вылетов. Ралль - еще больше, в 78% вылетов имел контакт с самолетами противника. А Кожедуб лишь в каждом третьем вылете вел бой, Покрышкин - в каждом четвертом. Немцы добивались победы в среднем в каждом третьем вылете. Наши - в каждом восьмом. Может показаться, что это говорит в пользу немцев - они чаще результативно заканчивали вылет. Но это только если вырвать цифры из контекста. Немцев было реально мало. Штурмовики и прикрывающие их истребители летали, даже когда на их участке фронта почти не оставалось немецкой авиации. Даже от одиночных немецких истребителей ударные самолеты нужно было прикрывать. Вот и летали. Даже не встречая в небе врага - летали, прикрывая своих штурмовиков и бомбардировщиков. Советским истребителям просто не хватало целей для достижения сопоставимого с немецкими числа побед.

С одной стороны, тактика немцев позволяет обойтись малым числом самолетов, что и видно у них в реальности. С другой - это летная работа без передышек, перенапряжение сил. И каким бы асом ни был немецкий летчик - разорваться на части и быть одновременно в нескольких местах он не может. В компактной Франции или Польше это было незаметно. А на просторах России на одном опыте и профессионализме уже выиграть было невозможно. Все это следствие принятой в начале войны стратегии немцев: не перенапрягать промышленность и быстро справляться с противником малым числом, быстротой действий. Когда же блицкриг не удался, выяснилось, что для равноценного противостояния нужны многочисленные ВВС, которых у Германии не было. Сложившееся положение невозможно было исправить моментально: СССР к войне на истощение готовился заранее, и то оказался готов не в полной мере. Все, что оставалось делать, - продолжать воевать по старому, обходясь, малым числом самолетов, вынужденных работать с удвоенной или утроенной интенсивностью. Приходилось оголять одни участки фронта, чтобы на других участках создать превосходство хотя бы на некоторое время.

Советская сторона, в свою очередь, располагая многочисленным авиапарком имела возможность наращивать концентрацию сил, не оголяя второстепенные участки фронта, и даже сохраняя значительный авиапарк в далеком тылу с целью подготовки летчиков. В 1943-1944 годах Красная армия регулярно проводила множество операций одновременно на разных участках фронтов, и практически везде общее численное превосходство в авиации было за нами. Пусть средний уровень советского летчика чуть ниже, пусть советские самолеты не лучше немецких, но их много, и они есть повсюду.

Статистика производства самолетов в Германии показывает, что отчасти немцы осознали свою ошибку. В 1943 и особенно в 1944 годах виден резкий рост производства авиатехники. Однако мало выпустить такое количество самолетов - надо еще подготовить соответствующее число летчиков. А на это у немцев не было времени - этот многочисленный авиапарк, как оказалось, нужен был еще в 41-м году. Пилоты массовой подготовки 1943-1944 годов уже были совсем не асами. У них не было возможности приобрести превосходный опыт, какой имели летчики люфтваффе образца 1941 года. Эти летчики были ничем не лучше массовых советских летчиков военной подготовки. А ТТХ самолетов на которых они встречались в боях не сильно различалась. Эти запоздалые действия уже не могли переломить ситуацию.

Можно сказать, что по сравнению с 1941 годом ситуация для немцев развернулась ровно на 180 градусов. До сих пор немцы побеждали за счет быстроты своих действий, успевая провести разгром противника до того, как тот успевал мобилизовать свою армию и промышленность. С небольшой Польшей и Францией это легко удалось. Великобританию спас пролив и упорство английских моряков и летчиков. А Россию спасли просторы, стойкость бойцов Красной армии и готовность промышленности работать в войне на истощение. Теперь немцы сами вынуждены были с панической быстротой разворачивать производство дефицитных самолетов и летчиков. Однако такая спешка неизбежно стала сказываться на качестве - как уже говорилось выше, квалифицированный пилот должен тренироваться не один год. А времени катастрофически не хватало.

Голодников Николай Герасимович: «В 1943 году большинство немецких летчиков нам уступало в маневренном бою, немцы стали хуже стрелять, стали нам проигрывать в тактической подготовке, хотя их асы были очень «крепкими орешками». Еще хуже летчики у немцев стали в 1944 году… Могу сказать, что «смотреть назад» эти летчики не умели, часто они откровенно пренебрегали своими обязанностями по прикрытию войск и объектов».

Фронт войны расширяется

В 1943 году шансы встретить в небе немецкий самолет для советских летчиков стали сокращаться еще больше. Немцы вынуждены были усилить ПВО Германии. При этом многими аналитиками делается потрясающий вывод о том, что на Востоке у немцев все было настолько хорошо, что позволило снять с фронта часть сил и без напряга начать серьезную битву на Западе. В основном такая версия опирается на статистику потерь люфтваффе в иностранной (английской, американской) литературе.

О том, насколько все хорошо было у немцев на Восточном фронте, говорит почти трехкратный рост числа боевых вылетов ВВС РККА на ударные задачи в 1943 году. Общее число вылетов советской авиации превысило 885 000, а число вылетов немецкой авиации упало до 471 000 (с 530 000 в 1942). Почему же в таких неблагоприятных условиях немцы начали перебрасывать авиацию на Запад?

Дело в том, что в 1943 году открылся новый фронт войны - воздушный фронт. В этом году из анабиоза вылезли героические союзники СССР - США и Великобритания. Видимо, осознав, что СССР выстоял и наступает переломный момент, союзники решили начать воевать в полную силу. Но подготовка к высадке в Нормандии займет еще целый год. А пока операция готовится можно нарастить давление с воздуха через стратегические бомбардировки. 1943 год - это год резкого, скачкообразного роста бомбардировок Германии, год, когда эти бомбардировки стали по настоящему массовыми.

До 1943 года война для немцев была где-то далеко. Речь именно о гражданах Германии. Да, летают иногда самолеты, иногда бомбят. Где-то воюет вермахт. Но дома - тишина и покой. Но вот в 1943 году беда пришла уже почти в каждый немецкий город. Стали массово гибнуть гражданские люди, стали разрушаться заводы и инфраструктура.

Когда рушат твой дом, о захвате чужого уже мало думаешь. А тут еще и заводы, которые делают боевую технику для войны на Востоке. Наступление союзников было воздушным. И бороться с ним можно было только при помощи ПВО и авиации. У немцев не остается выбора. Истребители нужны для защиты Германии. И в этой ситуации мнение пехотинцев вермахта, сидящих под бомбами Ил-2 в окопах, уже мало кого волнует.

Немецкая авиация на Востоке была вынуждена действовать с перенапряжением. Нормой было делать по 4-5 вылетов в сутки (а некоторые немецкие асы вообще утверждают, что делали до 10 вылетов, но это мы оставим на их совести), тогда как средний советский летчик летал 2-3 раза за день. Все это стало следствием недооценки немецким командованием пространственного размаха войны на востоке и реальных сил РККА. В 1941 году в среднем на 1 немецкий самолет на Востоке приходилось 0,06 вылетов в сутки, в 1942 - уже 0,73 вылета. А в авиации РККА аналогичный показатель был в 1941 - 0,09, в 1942 - 0,05 вылетов. В 1942 среднестатистический немецкий летчик делал в 13 раз больше вылетов. Он работал за себя и за 3-4 несуществующих пилотов, которых люфтваффе не удосужилось подготовить заранее, в расчете на быструю и легкую победу над СССР. А дальше ситуация стала только ухудшаться. К 1944 общее валовое число вылетов в Люфтваффе упало - немцы не тянули такую нагрузку. На 1 самолет приходилось 0,3 вылета. Но в ВВС РККА этот же показатель упал до 0,03 вылета. В ВВС РККА средний летчик по прежнему делал в 10 раз меньше боевых вылетов. И это при том, что советская авиация общее количество самолето-вылетов наращивала, а у немцев наоборот, имело место падение в 2 раза с 1942 по 1944 годы - с 530 тыс. вылетов, до 257 тыс. вылетов. Все это - последствия «блицкрига» - стратегии, не предусматривающей общего численного превосходства, но умения достигать такого превосходства на узком ключевом участке фронта. В ВВС РККА авиация часто была закреплена за фронтом или флотом, маневр между ними был довольно редок. Да и вдоль фронта маневрировали редко - летчики должны знать «свою» местность и свои войска. У немцев же наоборот - маневрирование происходило постоянно, и на направлениях главных ударов они обычно достигали серьезного численного превосходства, даже в середине войны. Это отлично работало в тесной Европе, где пространственный размах просто не предусматривал возможного существования сразу двух и более «главных направлений». А в 43-45 годах на восточном фронте таких главных направлений могло быть одновременно несколько, и одним маневром сразу все щели закрыть не получалось.

Голодников Николай Герасимович: «Немцы очень хорошо маневрировали авиацией. На направлениях главного удара они сосредотачивали большое количество авиации на второстепенных же направлениях в этот момент проводили отвлекающие операции. Немцы старались превзойти нас стратегически, в кратчайший срок подавить нас массой, сломить сопротивление. Надо отдать им должное, они очень смело перебрасывали части с фронта на фронт, у них почти не было «закрепленных» за армиями авиационных частей».

1944 год. Всё кончено

По большому счету война была проиграна немцами именно в начале 1944 года. Шансов переломить ситуацию у них уже не оставалось. За дело взялись сразу несколько мировых лидеров - США, Великобритания и СССР. О наращивании усилий против ВВС РККА уже и речи быть не могло. Советские летчики все реже встречали в воздухе немцев. Что, конечно, не способствовало резкому росту их результативности, несмотря на явное превосходство в воздухе. Чаще стали осуществляться вылеты на свободную охоту. Зеркально повторялся 1941 год. Только у 1000 немецких асов в 1941 году было более 10 000 целей в лице многочисленных советских ВВС. А в 1944 году у 5 000 советских истребителей было всего 3-4 тысячи целей. Как видно из этой пропорции вероятность встречи с самолетом противника у советского летчика истребителя в 1944 году была заметно ниже, чем у истребителя люфтваффе в 41-м. Ситуация не способствует появлению асов с сотнями побед в ВВС РККА, зато очевиден коренной слом всей системы вооруженной борьбы. И слом этот не в пользу люфтваффе.

Потери Ил-2 в 1944 году остались практически неизменными, но число боевых вылетов удвоилось. Живучесть достигла 85 вылетов на самолет. Лишь 0,5% всех вылетов перехватывалось немецкими истребителями. Капля в море. Не случайно в мемуарах летчиков Ил-2, воевавших во второй половине войны самым страшным врагом именуется 20-мм зенитный автомат, а не истребитель. Хотя еще в 1942 году было ровно наоборот. Лишь в 45-м году, над Германией опасность истребителей снова повысится, но связано это в первую очередь со схлопыванием фронта до размеров точки на карте. В этой точке вокруг Берлина собралась почти вся оставшаяся немецкая авиация, что даже при дефиците летчиков и топлива вызвало определенный эффект.

А на Западе тем временем шло масштабное уничтожение люфтваффе, превзошедшее по ряду западных источников, общие потери на Востоке. Не будем оспаривать и этот факт (как и число побед немецких асов). Многие исследователи приходят к выводу, что это говорит о высоком мастерстве британских или американских летчиков. Так ли это?

По странному стечению обстоятельств, летчики союзников по числу побед уступают даже советским асам. А немецким - тем более. Как же тогда немцы умудрились потерять столь значительную часть своего авиапарка именно на Западе? Кто их сбивал?

Характер войны в воздухе на Западном фронте был совершенно иным, нежели на Востоке. Здесь не удавалось устраивать «качели» с быстрыми атаками на беззащитные с задней полусферы истребители. Здесь нужно было лезть в хвост ощетинившимся пулеметами бомбардировщикам. Под летящие в лицо пули. Один B-17 мог дать залп в заднюю-верхнюю полусферу, как шестерка Ил-2. Стоит ли говорить, что означала для немецких летчиков атака сотен американских бомбардировщиков в плотном строю - это просто шквал огня! Не случайно в ВВС США четвертый по результативности ас, сбивший 17 истребителей противника, это бортовой стрелок B-17. А всего бортстрелки ВВС США претендуют на более чем 6200 сбитых немецких истребителей и еще около 5000 в числе вероятных побед (повреждены или сбиты - не установлено). И это только американцы, а ведь были еще и англичане! Если добавить к этому победы Спитфайров, Мустангов и прочих истребителей союзников, заявление о «непревзойденных» потерях Люфтваффе на западе выглядит не таким уж неправдоподобным.

Летчики-истребители союзников не превосходили в выучке немецких или советских коллег. Просто характер воздушной войны над Германией был таким, что немцы не имели такой свободы действий как на Востоке. Им надо было либо сбивать стратегические бомбардировщики, неизбежно подставляясь под огонь бортстрелков, либо просто уклоняться от боя, летая просто так, для виду. Не удивительно, что многие из них в мемуарах вспоминают восточный фронт как более легкий. Легкий, но не потому, что советская авиация безобидный и слабый противник. А потому, что на Востоке можно было заниматься накручиванием личного счета побед и заниматься всякой ерундой, вроде свободной охоты, вместо реальной и опасной боевой работы. А немецкий ас Ганс Филипп в этом вопросе уравнивает Восточный фронт еще и с Битвой за Британию, где тоже можно было весело резвиться со «Спитфайрами».

Ганс Филипп: «Сражаться с двумя десятками русских истребителей или с английскими «Спитфайрами» было в радость. И никто не задумывался при этом над смыслом жизни. Но когда на тебя летят семьдесят огромных «Летающих крепостей», перед глазами встают все твои прежние грехи. И даже если ведущий пилот смог собраться с духом, то сколько надо было боли и нервов, чтобы заставить совладать с собой каждого летчика в эскадрилии, вплоть до самых новичков.
Вы не представляете, как трудно сражаться тут. С одной стороны, мы живем очень удобно, много девочек и всего, чего мы могли желать, но, с другой стороны, - это борьба в воздухе, и она необычайно трудна. Трудна не потому, что враги так сильно вооружены или многочисленны, а потому, что из таких условий и мягкого кресла, ты сразу попадаешь на поле боя, где смотришь смерти в лицо».

Превосходные слова, господин Филипп! В них вся ваша суть! И ваше отношение к войне. И признание того, как вы боитесь выполнять свою главную работу, уклоняясь от нее до последней возможности в каруселях с русскими и английскими истребителями. И о том, что вы подрастеряли былую силу и бросаете в бой новичков. И про то, что накрутка личных счетов со Спитфайрами ничуть не сложнее чем с русскими истребителями. То есть на самом деле и на Западе у вас тоже была «халява». До тех пор пока не началась бойня стратегическими бомбардировками. Но почему-то вы не вспоминаете ни о русских Пе-2 или Ил-2, ни об английских Ланкастерах, Галифаксах и Стирлингах. Эти парни, что наводят на вас страх десятками инверсионных следов в небе, вообще-то летят убивать ваших жен и детей, а вы о девочках думаете. Жаль, что ответа не будет, но хочется спросить - вы вправду собирались победить в этой войне на выживание с таким настроем?

На Востоке немцев никто не заставлял постоянно лезть под кормовые пулеметы Ил-2. Не хочешь - не лезь. Командование не требует сбивать именно Ил-2 или Пе-2. Оно требует просто сбивать как можно больше «чего-нибудь». Сбей одинокий Лагг-3 на пикировании! Никакой угрозы. Не факт что по тебе вообще кто-то будет стрелять в боевом вылете. На такие действия их мотивировало командование, а как задача поставлена - такой и результат. Основной способ действий немцев - «Свободная охота». Счета высокие, а советские штурмовики бомбят пехоту вермахта всё сильней и сильней. А на Западе выбора не стало - цель только одна. И любая атака этой цели - гарантирует плотный ответный огонь.

Голодников Николай Герасимович: «В тех местах, где решается судьба войны, летчику летать не хочется. Его туда посылают приказом, потому что сам летчик туда не полетит, и по-человечески его понять можно - жить всем хочется. А «свобода» дает летчику-истребителю «законную» возможность этих мест избегать. «Лазейка» в «дыру» превращается. «Свободная охота» - это самый выгодный способ ведения войны для летчика и самый невыгодный для его армии. Почему? Потому, что почти всегда интересы рядового летчика-истребителя в корне расходятся с интересами его командования, так и командования войск, которых авиация обеспечивает. Дать полную свободу действий всем летчикам-истребителям - это все равно, что на поле боя дать полную свободу всем рядовым пехотинцам - где хочешь окапывайся, когда хочешь стреляй. Это глупость».

Одновременно у скрупулёзных немцев сократилось и завышение побед. Как говорилось выше, победы всегда завышаются. Пилот может искренне верить в победу, но убедиться в этом он не может. Война на Востоке создавала условия для неизбежных завышений - стрелял по одномоторному самолету, тот задымил. И где-то упал. Или не упал. Где-то на просторах огромной страны. Кто его искать будет? Да и что от него останется после падения? Обгоревший блок цилиндров двигателя? Мало ли их валяется в прифронтовой полосе. Пиши - сбит. А на Западе? B-17 - не маленький истребитель, не иголка, его просто так не потеряешь. И падать ему предстоит на территорию Рейха - в густонаселенную Германию, а не в пустынные Донецкие степи. Тут сильно число побед не завысишь - все как на ладони. Потому число побед на Западе у немцев не такое большое, как на Востоке. Да и продолжительность боевых действий не такая большая.

В середине 1944 неприятности для немцев сыпались одна за другой. К ощетинившимся пулеметами «крепостям» добавились истребители сопровождения - «Тандерболты» и «Мустанги», которые теперь летали с континентальных аэродромов. Замечательные истребители, отлаженные в производстве и отлично оснащенные. Открылся второй фронт. Положение немцев с 1943 года было катастрофическим. В конце 1944-го по совокупности факторов его уже нельзя было обозначить и катастрофой - это был конец. Все что могли сделать немцы в данной ситуации - это капитулировать, чем спасти тысячи жизней немецких, советских и американских людей.

Выводы

Как видим, ничего удивительного в изначально противоречащих друг другу известных фактах нет. Все они стоят в единой стройной цепи истории.

Ключевая ошибка немцев - решение напасть на СССР, никак не меняя отработанную стратегию, тактику и не переводя промышленность на военный режим. Всё, что эффективно работало в Европе, уютной, благоустроенной, компактной, перестало работать в России. Чтобы гарантировать себе успех, немцам надлежало заранее наладить выпуск тысяч самолетов и подготовить тысячи пилотов. Но у них не было на это времени - такая подготовка заняла бы пару лет, за которые СССР успевал закончить перевооружение армии и ВВС на новую технику и нивелировать значительную часть предпосылок к немецкой победе. И главное, у немцев не было желания жертвовать своей размеренной и благополучной жизнью ради войны на истощение. Вера в успех блицкрига и в слабость СССР, дополненная нежеланием менять сытую жизнь Германии, привела немцев к поражению.

Действия немецкой авиации, ориентированные на глубокую качественную подготовку летчиков и отличную технику оказались недостаточно сбалансированными. В жертву качеству была принесена массовость. Но в компактной Европе массовость была не нужна. Однако, одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что в России все будет иначе. Здесь недостаточно качественного, но малочисленного воздушного флота. Здесь нужна массовость. А массовость - противоречит качеству. Во всяком случае, задача сделать массовые и одновременно высококлассные ВВС с отличной техникой и пилотами-асами требует невероятных усилий и длительного времени, которого история не отпустила ни Германии, ни СССР. В таких исходных условиях поражение Германии было неизбежно - это был лишь вопрос времени.

Голодников Николай Герасимович: «…когда Мюллера сбили, его к нам привезли. Я его хорошо помню, среднего роста, спортивного телосложения, рыжий. Когда его спросили о Гителере, заявил, что на «политику» ему наплевать, собственно к русским он никакой ненависти не испытывает, он «спортсмен», ему важен результат - настрелять побольше. У него «группа прикрытия» бой ведет, а он «спортсмен», захочет - ударит, захочет - не ударит. У меня сложилось такое впечатление, что многие немецкие летчики-истребители были вот такими «спортсменами».
- А чем война была для наших летчиков?
- Для меня лично тем же, чем и для всех. Работа. Тяжелая, кровавая, грязная, страшная и непрерывная работа. Выдержать которую можно было только потому, что Родину защищаешь. Спортом тут и не пахнет».

В заключение хочется добавить, что формат статьи не предусматривает раскрытия множества очень интересных сторон войны в воздухе. Совершенно не затронута тема характеристик боевой техники, промышленного потенциала сторон, не освещена тема ленд-лиза и т.д. Все это требует более обстоятельной работы, чем скромный труд любителя истории. То же можно сказать и о приводимых цитатах. Приходится ограничивать объем приводимых слов непосредственных участников событий, ограничиваясь лишь несколькими свидетелями. Всем интересующимся данной темой необходимо обратиться к первоисточникам, чтобы получить истинно полный объем знаний.

Использованные источники и литература:
1. Драбкин А. Я дрался на истребителе.
2. Драбкин А. Я дрался на Ил-2.
3. Драбкин А. Я дрался в СС и Вермахте.
4. Исаев А.В. 10 мифов о Великой Отечественной войне.
5. Кривошеев Г.Ф. Россия и СССР в войнах XX века: потери вооруженных сил.
6. Боевые операции Люфтваффе: взлет и падение гитлеровской авиации» (пер. П. Смирнов).
7. Швабедиссен В. Сталинские соколы: анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг.
8. Анохин В.А., Быков М.Ю. Все истребительные авиаполки Сталина.
9. Штурмовик Ил-2 // Авиация и космонавтика. 2001. №№5-6.
10. www.airwar.ru.
11. //bdsa.ru.