«Объявление войны я и, как кажется, большинство обывателей встретили не то чтобы равнодушно, но как-то отчужденно. Послушали радио, поговорили. Ожидали скорых побед НАШЕЙ АРМИИ — НЕПОБЕДИМОЙ И ЛУЧШЕЙ В МИРЕ, КАК ОБ ЭТОМ ПОСТОЯННО ПИСАЛИ В ГАЗЕТАХ». Николай Никулин, член-корреспондент Российской академии художеств, ведущий научный сотрудник и член Учёного совета Эрмитажа. Из книги «Воспоминания о войне»
За основной источник состоянии РККА в 1939 году будет взят доклад Наркома обороны СССР Климента Ворошилова Сталину от 22.08.1939 г. В качестве основного источника численности РККА и вермахта в 1941 году берутся данные доктора исторических наук Михаила Мельтюхова, опубликованные в «Российской газете» 16.06.2016 г. Остальные данные — из «Википедии» и других источников.
Сразу же после нападения Гитлера на Польшу, 1.09.1939 ГОДА В РККА БЫЛА БЫЛА ПРОВЕДЕНА МОБИЛИЗАЦИЯ. НА 20 СЕНТЯБРЯ 1939 Г. ЧИСЛЕННОСТЬ РККА СОСТАВЛЯЛА — 5 289 400 ЧЕЛОВЕК (на 21 февраля 1939 года — 1 910 477 человек, из них 150 тыс в особом корпусе в Монголии, связанные боями на Халхин-голе). ДЛЯ СРАВНЕНИЯ: ЧИСЛЕННОСТЬ РККА НА 22.06.1941 ГОДА — 5 080 977 ЧЕЛОВЕК, А НА 1 ИЮЛЯ 1941 ГОДА — УЖЕ 10 380 000 ЧЕЛОВЕК (ТО ЕСТЬ ВСЕГО ЗА 9 ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА ВОЙНЫ РККА ПОПОЛНИЛАСЬ НА 5 299 033 ЧЕЛОВЕКА!).
Согласно данным Википедии, к 1.01.1939 года на вооружении в войсках было 620 танков БТ-2. К 6.10.1939 года (дата поражения Польши, после которой Германия могла нападать на СССР) у РККА было 1 883 танка БТ-5. На 31.12.1938 года 3 413 танков БТ-7. На 31.12.1938 года 7 057 танков Т-26. Фактический выпуск танков Т-28 на 31.12.1938 года составил 359 шт. Количество выпущенных танков Т-35 на 31.12.1938 года составило 53 шт. На 17.09.1939 года (дата вступления СССР в войну с Польшей) на вооружении советских войск было около 2 538 танков Т-37А На 31.12.1938 года количество выпущенных танков Т-38 и Т-38М составило 1 230 шт. Итого ОБЩАЯ ЧИСЛЕННОСТЬ ТАНКОВ БТ-2, БТ-5, БТ-7, Т-26, Т-28, Т-35, Т-37, Т-38 НА 6.11.1939 ГОДА с учётом потерь в локальных войнах составило КАК МИНИМУМ 17 153 ШТ. ПЛЮС ЧУТЬ МЕНЕЕ 3 155 ТАНКЕТОК Т-27 И 187 ОГНЕМЁТНЫХ ТАНКЕТОК ХТ-27 РЕАЛЬНО ЭТА ЦИФРА БОЛЬШЕ, потому что по некоторым танкам не учтено производство с 1.01.1939 по 6.10.1939 гг. Общий список советской бронетехники в период 1939-1945 гг. В 1939 ГОДУ СССР МОГ ПЕРЕБРОСИТЬ В ЗАПАДНЫЙ ОКРУГ ПО ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ (КАК ЭТО ДЕЛАЛОСЬ ПРИ ЛЕНД-ЛИЗЕ) ТАНКИ БТ-5 И БТ-7, А НА ОСТАЛЬНОЙ ТЕРРИТОРИИ СОСРЕДОТОЧИТЬ ОСТАЛЬНЫЕ ТАНКОВЫЕ СИЛЫ. Конечно, Сталин использовал это время (с 1939 по 1941 год) для подготовки. Но и Гитлеру эта передышка дала многое. Во-первых, он уничтожил всех своих врагов в Европе, к 1941 году практически вся Европа была под властью Гитлера и только островная Англия ему противостояла. Ситуация геополитическая изменилась не в пользу СССР. Более того, Сталин это время ещё использовал и для помощи Германии. Ведь эти 1,5 года Советский Союз снабжал Германию тем сырьем, без которого военная промышленность Германии не смогла бы работать... В РККА В ИЮНЕ 1941 ГОДА БЫЛО ИЛИ 25 932 ТАНКОВ , или 23 106 танков
К 6.10.1939 было выпущено в среднем 4 694 шт. пистолетов-пулемётов ППД-34 и ППД-38. В 1934 году Ковровский завод № 2 изготовил 44 экземпляра ППД, в 1935-м — всего 23, в 1936-м — 911, в 1937-м — 1 291, в 1938-м — 1 115, в 1939-м — 1 700, в общей сложности — чуть более 5 000 экземпляров. ППД-40 был принят на вооружение только в 1940 году. Всего за 1940 год было выпущено 81 118 ППД, что сделало его модификацию 1940 года наиболее массовой. ППД применялся в начале Второй мировой войны, но уже в конце 1941 года его сменил более совершенный, хотя и менее надёжный, зато куда более технологичный в производстве пистолет-пулемёт Шпагина, разработка которого была начата параллельно с развёртыванием массового выпуска ППД, в 1940 году. Всего в 1941—1942 годах в Ленинграде изготовили 42 870 ППД — так называемый «блокадный выпуск», «блокадники», они шли на вооружение войск Ленинградского и Карельского фронтов. Многие ППД ленинградского производства имели вместо секторного прицела упрощенный откидной, упрощённой формы предохранитель и ряд других незначительных отличий.
6.10.1939 года на вооружении РККА полностью отсутствовал ППШ-41, так как был принят на вооружение только в 1941 году. До осени 1941 года было выпущено около 3 тысяч ППШ.
6.10.1939 года в РККА полностью отсутствовали ППС-42 и ППС-43, так как они начали эксплуатироваться лишь в 1942 и 1943 г.
6.10.1939 года в РККА практически не было СВТ-38 (16 июля 1939 г. была изготовлена первая винтовка Токарева обр. 1938 г., с 25 июля началась регулярная сборка винтовок малыми партиями, а с 1 октября — валовой выпуск) и полностью отсутствовали СВТ-40. Всего за 1938-1940 гг. было выпущено около 1,6 млн винтовок СВТ-38 и СВТ-40
К 1938 году было выпущено 34 073 Автоматических винтовок Симонова (Авс-36). В 1939 году производство АВС-36 было снижено, а в 1940 г. остановлено полностью. Всего, по разным источникам, было выпущено от 35 000 до 65 000 винтовок АВС-36. h
С 1939 года по середину 1941 в РККА количество ручных пулеметов ДП-27 увеличилось на 44%, на 22 июня 1941 года в РККА числилось 170,4 тыс. ручных пулеметов.
Пулемёт Максима-Токарева (МТ) производился до 1927 года, выпущено 2 500 единиц. Никак не отразилось.
6.10.1939 года в РККА фактически не было станковых пулемётов ДШК. Массовый выпуск ДШК был начат в 1940—41 годах. К началу Великой Отечественной войны Ковровским механическим заводом было выпущено около 2 тыс. пулемётов ДШК.
6.10.1939 года в РККА полностью отсутствовал станковый пулемёт СГ-43, так как принят на вооружение только в 1943 году.
Пулемёт ДС-39 был принят на вооружение только 22 сентября 1939 года. Всего в период производства (1939-1941) выпущено 10 345 пулемётов. На 22.06.1941 г. на вооружении РККА вы среднем было 8 620 шт.
Трудно найти точные данные о количестве пулемётов «Максима» в РККА в 1939 и 1941 гг. В 1935 году были установлены новые штаты стрелковой дивизии РККА, в соответствии с которыми количество станковых пулемётов Максима в дивизии было несколько уменьшено (с 189 до 180 шт.). Весной 1941 года, в соответствии со штатом стрелковой дивизии РККА № 04/400-416 от 5 апреля 1941 г., штатное количество станковых пулемётов «максим» было уменьшено до 166 шт. С 1939 по середину 1941 г. число станковых пулемётов увеличилось на 29%.
В книгах Д. Н. Болотина «Советское стрелковое оружие» (М., 1990, с 109) и «История советского стрелкового оружия и патронов» (СПб, 1995, с. 23) со ссылкой на Центральный архив министерства обороны приведены следующие данные (обобщено) о производстве пистолетов ТТ-30 и ТТ-33: 1933 = 6 785, 1934 = 47 150, 1935 = 38 488, 1936 = ?, 1937 = 59 824, 1938 = 87 022, 1939 = ?, 1940 = ?, 1941 = 120 903, 1942 = 161 485. (ЦАМО, ф. 81, оп. 12106, д. 108, л. 46). Таким образом в период 1930-1938 гг. было выпущено как минимум 179 445 пистолета. На 22.06.1941 г. — в среднем как минимум 239 896 шт.
Револьвер системы Нагана производился ещё до революции. С 1914 по 1917 год было произведено 474 800 наганов. В период с 1918 по 1920 год было изготовлено 175 115 шт. С 1932 по 1941 год произведено более 700 000 револьверов. Точно известно, что В за период с января по октябрь 1941 г. произведено 118 453 шт.
Пистолет Коровина производился с 1926 по 1935 гг. Известные серийные номера превышают 500 000 шт.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната Ф-1, так как была принята на вооружение в 1940 г. Трудно найти данные о количестве выпущенных гранат на 22.06.1941 г.
В период 1933—1941 гг. было выпущено свыше 50 млн. гранат РГД-33. Таким образом, на 6.10.1939 г. на вооружении РККА в среднем было свыше 37 499 922 шт. , а к 22.06.1941 г. — в среднем свыше 47 222 124 шт.. За весь 1941 год в Ленинграде выпустили 3 150 000 ручных гранат и в осажденном Севастополе за пять последних месяцев обороны произвели свыше 500 000 ручных гранат.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РГ-41, так как была принята на вооружение в 1941 г. Производилась в период 1941—1942 гг. Трудно найти точное количество выпущенных гранат.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РПГ-40, так как была принята на вооружение в 1940 г., а серийное производство началось лишь после 22 июня 1941 года. - 6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РПГ-41, так как была принята на вооружение в 1941 г. Лишь 10 июля 1941 г. было принято решение изготовить в течении месяца 100 000 гранат.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РПГ-43, так как была принята на вооружение в 1943 г.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РГ-42, так как была принята на вооружение в 1942 г.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовала граната РПГ-6, так как была принята на вооружение в 1943 г.
Трудно найти подробные данные по производству Ручной гранаты образца 1914/30 года. Какие-то запасы остались с Первой мировой войны, в 1930 году начинается выпуск модернизированная версия данной гранаты.
6.10.1939 года в РККА полностью отсутствовали противотанковые ружья Дегтярёва (ПТРД-41) , Симонова (ПТРС-41) - приняты на вооружение 29 августа 1941 г. и Винтовочные противотанковые гранаты Сердюка (ВПГС-41) — принята на вооружение 13 октября 1941 г.
В 1939 году было выпущено 5 противотанковых ружей Рукавишникова, а 26 августа 1940 года их сняли с вооружения.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовал 120-мм полковой миномёт образца 1938 года, так как принят на вооружение РККА 26 февраля 1939 года, а в войска начал поступать в январе 1940 года во время советско-финской войны. По состоянию на 22 июня 1941 года РККА имела на вооружении около 3,8 тыс. шт.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовал 120-мм полковой миномёт образца 1943 года, так как принят на вооружение в 1943 г. В 1943 году штатное количество 120-мм миномётов в стрелковых дивизиях РККА было увеличено с 18 шт. до 21 шт.
Трудно найти подробные данные по производству миномётов БМ-36/37/41/43. Малосерийное производство началось в 1935—1936 годах (к 1 ноября 1936 года было изготовлено 73 шт.), с 1937 года к их выпуску были привлечены заводы № 7, № 106 и № 393 и объёмы производства увеличились. После оценки успешного опыта применения 82-мм миномётов в боях на Халхин-Голе, с начала 1940 года объёмы их выпуска ещё раз увеличиваются. По состоянию на 1 июня 1941 года военная промышленность СССР выпустила 14 200 шт. 82-мм миномётов всех типов. К 6.10.1939 г. на вооружении РККА были миномёты БМ-36/37, но полностью отсутствовали БМ-41/43, так как ещё не были приняты на вооружение.
Трудно найти подробные данные по производству Миномёта-лопата. В период 1939-22.06.41 г. выпущено 15 500 шт. В среднем на 6.10.1939 г. в РККА было 4 625 шт.
Трудно найти подробные данные по производству 50-мм ротных миномётов обр. 1938 и 1940 гг. Серийное производство 50-мм ротного миномёта обр. 1938 года началось в 1939 году. К 1 августа 1940 г. изготовлено 18 994 миномёта. До начала Великой Отечественной войны было произведено 24,2 тыс. 50-мм миномётов всех типов. В среднем на 6.10.1939 г. в РККА было 10 312 шт. 50-мм ротных миномётов обр. 1938, а обр. 1940 — полностью отсутствовали.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовал огнемёт ФОГ-2, так как принят на вооружение в 1941 г. За годы войны выпущено около 15 000 фугасных огнеметов ФОГ-2.
6.10.1939 г. на вооружении РККА полностью отсутствовали огнемёты РОКС-2 и РОКС-3, так как приняты на вооружение в 1941 и 1942 г. В начале Великой Отечественной войны в составе стрелковых полков Красной Армии имелись огнемётные команды в составе двух отделений, вооружённые 20 ранцевыми огнемётами РОКС-2.
Фото: парад на Красной площади, 1935 год
Общая численность Вермахта на 1.09.1939 года составляла 3 214 000 человек. За время «Польской кампании» Вермахт всего потерял 54 787 человек (безвозвратных, раненых, пропавших без вести), таким образом НА 6.10.1939 ГОДА ЧИСЛЕННОСТЬ ВЕРМАХТА СОСТАВЛЯЛА ОКОЛО 3 159 213 ЧЕЛОВЕК (1940 год — 3 250 000, 22.06.1941 года — 7 234 000)
Основные немецкие танки на начальном этапе войны против СССР (1941-1943 гг.) были PZKPFW III и PZKPFW IV , которые НАЧАЛИ ЭКСПЛУАТИРОВАТЬ КАК РАЗ С 1939 ГОДА. ЛЕГЕНДАРНЫЙ ТАНК PANZERKAMPFWAGEN VI AUSF. H1 («ТИГР») НАЧАЛИ ЭКСПЛУАТИРОВАТЬ ВООБЩЕ С 1942 ГОДА , А ТАНК PZKPFW V «PANTHER» («ПАНТЕРА») - С 1943 ГОДА. То есть «ТИГРОВ» И «ПАНТЕР» 6.10.1939 ГОДА У ВЕРМАХТА НЕ БЫЛО (!) НА ВООРУЖЕНИИ, А ОСНОВУ СИЛ СОСТАВЛЯЛИ ЛЁГКИЕ ТАНКИ PZKPFW I И PZKPFW II. ЭТИМ ТАНКАМ МОЖНО ПРОТИВОПОСТАВИТЬ СОВЕТСКИЕ ТАНКИ БТ-5 И БТ-7, ОДНИХ ТОЛЬКО КОТОРЫХ В СУММЕ (5 296 ШТ.) БЫЛО БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВСЕ ТАНКИ ВЕРМАХТА ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ (3 190 ШТ., из них PzKpfw I — 1 145, PzKpfw II — 1 223, PzKpfw 35 (t) — 219, PzKpfw38 (t) — 76, PzKpfw III — 98, PzKpfw IV — 211, 215 — командирские, 3 — огнемётные, 5 штурмовых орудий). Безвозвратные потери вермахта в Польской кампании составили 319 бронемашин. Таким образом, К 6.10.1939 ГОДА ВЕРМАХТ РАСПОЛАГАЛ ОКОЛО 2 871 ТАНКАМИ. На 1 июня 1941 г. в вермахте имелось в общей сложности 5 162 танка немецкого и чешского производства. В том числе: 877 Pz.I, 1074 Pz.II, 170 Pz.35(t), 754 Pz.38(t), 350 Pz.III с 37-мм пушкой, 1090 Pz.III с 50-мм пушкой, 517 Pz.IV и 330 командирских танков. Накануне нападения на СССР общее количество танков и штурмовых орудий, сосредоточенных на восточном фронте, составляло 4 171 машин (против 15 687 у Красной Армии, из которых исправными были не более 9 000, в том числе ок. 1 400 танков новых типов — Т-34-76 и КВ-1, аналогов которых по огневой мощи не имелось у панцерваффе и которые были слабо освоены личным составом.
01.09.1939 г. Германия имела 4 093 самолета (из них 1 502 бомбардировщика, 400 Ju-52). По другим данным, люфтваффе на момент нападения на Польшу состояло из 4 000 боевых самолетов: 1 200 истребителей Bf-109, 1 200 бомбардировщиков среднего радиуса действия Не-111 и Do-17, около 400 штурмовиков Ju-87 и около 1 200 военно-транспортных самолетов, связных самолетов и снятых с вооружения, устаревших самолетов, что могли пригодиться в боях с польской авиацией. В ходе «Польской кампании вермахта (1939)» Германия потеряла 2 000 самолётов. Таким образом, К 6.10.1939 ГОДА В ЛЮФТВАФФЕ БЫЛО КАК МИНИМУМ ОКОЛО 2 093 САМОЛЁТОВ. Согласно данным , 22.06.1941 г. люфтваффе было 6 852 самолета.
Пушек и гаубиц в вермахте в 1939 году было немногим более 11 250 шт. Целый ряд пушек и гаубиц начали производить либо с 1939 г., либо после 1941 г. Остальные образцы, имевшиеся к 1939 г., были в количестве 50-300 шт. Таким образом, в вермахте на 1.09.1939 г. было примерно 12 000 пушек и гаубиц. На вооружении вермахта 22.06.1941 г. по разным оценкам состояло 39 - 47 - 47,2 - 50 тыс. шт. орудий и минометов. Из них не менее 11 767 шт. миномётов 8-cm s.G.W.34.
Всего винтовок Mauser 98 в 1898—1945 гг. было произведено более 15 млн шт. Таким образом, в среднем на 6.10.1939 г. на вооружении Вермахта было более 13 115 178 шт. Mauser 98, а на 22.06.1941 г. - более 13 664 916 шт. В период 1935—1945(?) гг. было произведено более 14 млн шт. винтовок Mauser 98k. Таким образом, в среднем на 6.10.1939 г. на вооружении Вермахта было более 6 435 471 шт. Mauser 98k, а на 22.06.1941 г. - более 8 806 434 шт.
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовали винтовки Gewehr-41 и Gewehr-43. Только в конце 1941 года в части вермахта для проведения войсковых испытаний начали поступать самозарядные винтовки двух типов: разработанная компанией Walther G-41(W) и разработанная компанией Mauser G-41(M). Gewehr-43 была принята на вооружение в 1943 г.
Винтовки Gewehr-1888 выпускались только в конце 19 века и были выпущены в количестве 1 700 000 штук.
Пистолет-пулемёт MP38/40. 1 сентября 1939 г., на момент начала Второй мировой войны, во всей германской армии имелось около 9 000 пистолетов-пулемётов MP38. С сентября по декабрь 1939 г. промышленность собрала ещё 5 700 пистолетов-пулемётов. Разработка MP40 завершилась в конце 1939 г., и тогда же была выпущена первая небольшая партия. Массовое производство пистолетов-пулемётов MP40 началось в период с марта 1940 г. Первым с выпуска MP38 на изготовление MP40 перешёл завод фирмы Штейр в конце марта — начале апреля 1940 г., через некоторое время производство MP38 в пользу выпуска MP40 свернули заводы фирм Эрма и Хэнель. К августу суммарный выпуск пистолетов-пулемётов MP40 возрос до 10 000 штук в месяц. С 1940 по 1944 г.г. три фирмы выпустили примерно 706 350 пистолетов-пулемётов MP40. Таким образом, в среднем на 22.06.1941 г. на вооружении вермахта без учёта потерь было 211 905 шт. MP-40.
С 1935 по 1940 год произведено 5 000 шт. пистолетов-пулемётов MP.35/I. Таким образом, на 6.10.1939 г. на вооружении Вермахта в среднем было 3 958 шт. Оценив хорошую надёжность и кучность оружия, Waffen SS поспособствовала передаче лицензии на производство MP.35/I компании Junker&Ruh A.G. Производство началось в конце 1940 года и продолжалось до 1945 года. Всего было выпущено около 40 000 шт., в основном для нужд Waffen. Если конец года считать сентябрь месяц, то с сентября 1940 по 22.06.1941 г. было произведено в среднем около 7 142 шт. В сумме с произведенными в период 1935-1940 гг.: 12 142 шт — общее среднее количество пистолетов-пулемётов MP.35/I на 22.06.1941 г.
Пистолет-пулемёт EMP-35. выпускался в период с 1931 по 1938 год. Трудно найти точные данные о производстве, но есть информация, что у войск СС был заказ на 10 000 шт
Пистоле-пулемёт MP-28 был производился в сравнительно небольших количествах, так как по Версальскому договору Германии запрещали разработку пистолетов-пулемётов как военного оружия, поэтому МР28 производился на экспорт и в качестве «полицейского» оружия. После прихода к власти Гитлера Германия постепенно стала отходить от соблюдения статей Версальского договора. Между тем, Вермахт поначалу не проявлял особого интереса к пистолетам-пулемётам. В конечном итоге на его вооружение были приняты иные, более совершенные образцы, разработанные конкурентами «Хенеля». Однако МР28 всё же использовался во Второй мировой войне, преимущественно — частями Waffen SS, «полицаями» и SD. Известно, что в 1932 году количество МР28 равнялось 3 796 шт.
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовал карабин VK-98 , так как начал выпускаться только в конце 2 мировой войны.
6.10.1939 г. на вооружения вермахта полностью отсутствовала автоматическая винтовка FG-42, так как принята на вооружение в 1942 году. Всего выпущено: 3 250 (ранние варианты), 8772 (тип «G»).
Пулемет MG-13 выпускался в 1930-1934 гг. Трудно найти точные данные выпуска данного пулемёта.
Единый пулемёт MG-34 принят на вооружение в 1936 году. К началу Второй мировой войны в частях Вермахта и на складах имелось 84 078 пулеметов этой модели. Всего же в период 1935-1945 гг. было выпущено не менее 150 тысяч экземпляров пулемета. Таким образом, на 22.06.1941 г. на вооружении вермахта в среднем было более 94 302 шт.
К началу Второй мировой войны на вооружении Вермахта имелось 42 722 пулемёта MG-08 различных модификаций (в основном, станковых MG 08, а также меньшее количество ручных пулемётов MG 08/15 и MG 08/18). Всего за годы войны в Германии выпустили около 188 000 пулеметов моделей MG-08/15 и MG-08/18 и 72 000 шт. МG-08. Таким образом, на 22.06.1941 г. на вооруждении Вермахта в среднем было менее 91 440 шт MG-08 и в среднем как минимум 92 000 шт. MG-08/15 и MG-08/18.
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовал единый пулемёт MG-42, так как принят на вооружение в 1942 году.
Трудно найти точные данные по производству пистолета Parabellum, но в 1900-1942 гг. их было произведено 3 100 000 шт. В среднем за год производилось 72 093 шт. К 6.10.1939 г. количество пистолетов Parabellum в среднем составило 2 865 697 шт. А к 22.06.1941 г. - 2 991 859 шт.
Всего за годы производства (1929 - 1945) пистолетов Walther PP выпущено более 1 млн. К 6.10.1939 г. количество пистолетов Walther РР в среднем составило более 716 666 шт. К 22.06.1941 г. - более 833 332 шт.
Трудно найти точные данные о производстве гранаты Stielhandgranaten-24. Производилась в период с 1915-1945 гг. Модернизирована в 1924 г. Всего за годы Второй мировой войны было изготовлено более 75 миллионов единиц гранат типа Stielhandgranaten-24. Таким образом в среднем на 6.10.1939 г. в вермахте в среднем было не менее 61 194 771 шт. А на 22.06.1941 г. - в среднем не менее 65 521 674 шт.
Трудно найти точные данные о производстве гранаты Eihandgranate M39. На вооружении вермахта с 1939 года.
6.10.1939 г. на вооружения вермахта полностью отсутствовали Faustpatrone и Panzerfaust, так как их разработка была начата в 1942 году
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовал Panzerschreck, так как его производство было начато в 1943 году. Всего за 1943-1945 гг. было произведено 314 895 шт.
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовал Schiessbecher, так как его производство было начато в 1942 году.
В 1938-1939 гг. произведено 1 408 шт. противотанковых ружей PzВ-38. В 1939-1942 гг. произведено 39 232 шт. PzB-39. Таким образом, в среднем на 6.10.1939 г. в Вермахте было 1 246 шт. PzВ-38 и 10 080 шт. PzB-39. А на 22.06.1941 г. - в среднем около 1 246 шт. PzВ-38 и в среднем около 24 520 шт. PzB-39.
К 1939 году в Вермахте на вооружении было 5 914 шт. миномётов 5 cm leGrW 36 . Трудно найти точные данные о количестве миномётов на 22.06.1941 г.
К 1 сентября 1939 году в войсках на вооружении было 4 624 миномёта 8-cm s.G.W.34. К 1 апреля 1940 года— 6 796 шт. На 1 июня 1941 года в частях Вермахта имелось 11 767 минометов.
6.10.1939 г. на вооружения Вермахта полностью отсутствовал Granatwerfer-42, так как его производство было начато в 1943 году.
Трудно найти точные данные о производстве огнемётов Flammenwerfer 35.
Таким образом, ПРИМЕРНАЯ ЧИСЛЕННОСТЬ ЛИЧНОГО СОСТАВА, ТЕХНИКИ И ОСНОВНОГО СТРЕЛКОВОГО ОРУЖИЯ «РККА <--> ВЕРМАХТ» (6.10.1939 Г. / 22.06.1941 Г.) схематично выглядит так:
ЛИЧНЫЙ СОСТАВ: КАК МИНИМУМ 5 289 400 ЧЕЛОВЕК / 5 080 977-5 774 211 ЧЕЛОВЕК <--> ОКОЛО 3 159 213 ЧЕЛОВЕК / 7 234 000 ЧЕЛОВЕК;
ТАНКИ: КАК МИНИМУМ 17 153 ШТ. / 23 106-25 932 ШТ. <--> ОКОЛО 2 871 ШТ. / 5 162 ШТ,
САМОЛЁТЫ: 10 014-12 677 ШТ. / 24 488 ШТ. <--> КАК МИНИМУМ 2 093 САМОЛЁТОВ / 6 852 ШТ.
ОРУДИЯ, МИНОМЁТЫ: 45-мм противотанковые пушки (2 130 шт.), 75-мм полков. и дивиз. пушки (2 957 шт.), 122-мм гаубицы (1 951 шт.), 152-мм гаубицы (852 шт.), 75-мм. зенитные пушки (340 шт.), 37-,45-мм. зенитн. пушки (680 шт.), Миномёт-лопата (усреднённо 4 625 шт. / 15 500 шт.), 50-мм ротные миномёты обр. 1938 и обр. 1940 гг. (отсутствует / 24 200 шт.), БМ-36 (нет точных данных / нет точных данных), БМ-37 (нет точных данных / нет точных данных), БМ-41 (отсутствует / отсутствует), БМ-43 (отсутствует / отсутствует), 120-мм полковой миномёт образца 1938 года (отсутствует / 3 800 шт.), 120-мм полковой миномёт образца 1943 года (отсутствует / отсутствует). На 6.10.1939 г. - всего около 10 747 шт. На 22.06.1941 г. - 75 832-88 261 шт. <--> 5 cm leGrW 36 (около 5 914 шт. / нет точных данных), 8-cm s.G.W.34 (около 4 624 шт. / не менее 11 767 шт.), Granatwerfer-42 (отсутствует / отсутствует). На 6.10.1939 г. всего около 12 000 шт. На 22.06.1941 г. - 39 000-50 000 шт.
ВИНТОВКИ: Винтовка Мосина (около 297 000 шт. / примерно 12 000 000-15 000 000 шт.) <--> Mauser-98 (усреднённо более 13 115 178 шт. / усреднённо более 13 664 916 шт.) и Mauser-98k (усреднённо более 6 435 471 шт. / усреднённо более 8 806 434 шт.), Gewehr-1888 (около 1 700 000 шт. / около 1 700 000 шт.), Gewehr-41 (отсутствует / отсутствует), Gewehr-43 (отсутствует / отсутствует).
ПИСТОЛЕТЫ-ПУЛЕМЁТЫ: ППД-34 и ППД-38 (усреднённо 4 694 шт. / чуть более 5 000 шт.), ППД-40 (отсутствует / чуть более 81 118 шт.), ППШ-41 (отсутствует / менее 3 000 шт.), ППС-42 (отсутствует / отсутствует), ППС-43 (отсутствует / отсутствует) <--> MP-28 (нет точных данных/нет точных данных), MP-38 (около 9 000 шт. / около 9 000 шт.), MP-40 (отсутствует / усреднённо 211 905 шт.), MP.35/I (усреднённо 3 958 шт. / усреднённо 12 142 шт.), EMP-35.(не менее 10 000 шт. / не менее 10 000 шт.). На 1 сентября 1939 года в Вермахте насчитывалось 9 590 шт. МР-18, МР-28 и МР-35, 8 238 шт. австрийских МР.34(о) и 8 772 новых МР-38 - всего 26 600 пистолетов-пулеметов.
САМОЗАРЯДНЫЕ ВИНТОВКИ, КАРАБИНЫ: СВТ-38 и СВТ-40 (СВТ-38: с 25.07.1939 г. началась регулярная сборка винтовок малыми партиями, а с 1.10.1939 г. — валовой выпуск; СВТ-40: отсутствует / около 1 600 000 шт.) <-->VK-98 (отсутствует / отсутствует).
АВТОМАТИЧЕСКИЕ ВИНТОВКИ: АВС-36 (более 34 073 шт. / 35 000-65 000 шт.) <--> FG-42 (отсутствует / отсутствует).
РУЧНЫЕ И ЕДИНЫЕ ПУЛЕМЁТЫ: ДП-27 (нет точных данных / 170 400 шт.), МТ (около 2 500 ед.) <--> MG-42 (отсутствует / отсутствует), MG-13 (нет точных данных, производился в 1930-1934 гг.), MG-34 (около 84 078 шт. / около 94 302 шт.), MG-08/15 и MG-08/18 (нет точных данных / усреднённо как минимум 92 000 шт.).
СТАНКОВЫЕ ПУЛЕМЁТЫ: Максим (нет точных данных, с 1935 года количество в дивизии уменьшено с 189 до 180 шт. / весной 1941 года штатное количество в дивизии уменьшено до 166 шт.), ДШК (очень мало / 2 000 шт.), ДС-39 (принят на вооружение 22.09.1939 г. / усреднённо 8 620 шт.), СГ-43 (отсутствует / отсутствует) <--> MG-08 (менее 42 722 шт. / усреднённо менее 91 440 шт.).
ПИСТОЛЕТЫ, РЕВОЛЬВЕРЫ: ТТ-30 и ТТ-33 (как минимум 179 445 шт. / усреднённо как минимум 239 896 шт.), Револьвер системы Нагана (менее 700 000 шт. / более 700 000 шт.), Пистолет Коровина (более 500 000 шт. / более 500 000 шт.) <--> Parabellum (усреднённо 2 865 697 шт. / усреднённо 2 991 859 шт.), Walther PP (усреднённо более 716 666 шт. / усреднённо более 833 332 шт.).
РУЧНЫЕ ГРАНАТЫ: Граната образца 1914/30 г. (нет точных данных / нет точных данных), Ф-1 (отсутствует / нет точных данных), РГД-33 (усреднённо более 37 499 922 шт. / усреднённо более 47 222 124 шт.) , РГ-41 (отсутствует / нет точных данных), РПГ-40 (отсутствует / серийное производство началось после 22.06.1941 г.), РПГ-41 (отсутствует / отсутствует), РПГ-43 (отсутствует / отсутствует), РГ-42 (отсутствует / отсутствует), РПГ-6 (отсутствует / отсутствует) <--> Stielhandgranaten-24 (усреднённо 61 194 771 шт. / усреднённо 65 521 674 шт.), Eihandgranate (нет точных данных / нет точных данных).
ПРОТИВОТАНКОВЫЕ ГРАНАТОМЁТЫ: ВПГС-41 (отсутствует / отсутствует) <--> Faustpatrone и Panzerfaust (отсутствует / отсутствует), Panzerschreck (отсутствует / отсутствует), Schiessbecher (отсутствует / отсутствует).
ПРОТИВОТАНКОВЫЕ РУЖЬЯ: ПТРД-41 (отсутствует / отсутствует), ПТРС-41 (отсутствует / отсутствует), Противотанковое ружьё Рукавишникова (около 5 шт. / около 5 шт.) <--> Pzb-38 (усреднённо 1 246 шт. / усреднённо около 1 246 шт.) и Pzb-39 (усреднённо 10 080 шт. / усреднённо около 24 520 шт.).
ОГНЕМЁТЫ: ФОГ-2 (отсутствует / принят на вооружение в 1941 г. В начале Великой Отечественной войны в составе стрелковых полков РККА имелись огнемётные команды в составе двух отделений, вооружённые 20 ранцевыми огнемётами), РОКС-2 (отсутствует / принят на вооружение в 1941 г.), РОКС-3 (отсутствует / отсутствует) <--> Flammenwerfer-35 (нет точных данных / нет точных данных).
РККА НА 1939 ГОД:
РЯД НЕБОЛЬШИХ СЕВЕРНЫХ ЕВРОПЕЙСКИХ СТРАН БЫЛИ ВЗЯТЫ ГИТЛЕРОМ ФАКТИЧЕСКИ БЕЗ БОЯ! Если не брать в расчет захват Польши на паях с СССР, молниеносный разгром французской армии и короткий, но жестокий эпизод с захватом Норвегии, то это говорит о том, что ВОЕННОГО ОПЫТА У НОВОЙ АРМИИ ГЕРМАНИИ ДО 1939 Г. ФАКТИЧЕСКИ НЕ БЫЛО! С 1918 (!) ГОДА В СОВЕТСКОЙ РОССИИ ДЕЙСТВОВАЛА ПРИЗЫВНАЯ (!) АРМИЯ (К 1941 ГОДУ В СССР НАСЧИТЫВАЛОСЬ 12 (!!!) МЛН РЕЗЕРВИСТОВ). РККА С МОМЕНТА СВОЕГО ОБРАЗОВАНИЯ В 1917-1941 ГГ. НЕПРЕРЫВНО ВЕЛА БОЕВЫЕ (!!!) ДЕЙСТВИЯ И ИМЕЛА САМЫЙ (!!!) БОЛЬШОЙ ОПЫТ ВЕДЕНИЯ БОЕВЫХ (!!!) ДЕЙСТВИЙ С ШИРОКОМАСШТАБНЫМ ПРИМЕНЕНИЕМ ИМЕЮЩИХСЯ ВИДОВ И РОДОВ ВОЙСК ПО СРАВНЕНИЮ С ЛЮБОЙ АРМИЕЙ МИРА!
Зимняя финская война (1939-40 гг., 1,2 млн военнослужащих РККА и 25 621 военнослужащих НКВД, 12,5 тыс. артсистем и минометов, 2,5 тыс. единиц боевой авиации, около 4 тыс. танков).
Боевые действия против японской армии на Халхин-Голе и Хасане (май - сентябрь 1939 г., 60 тыс. человек)
Советско-польская война 1919-1921 гг. (ок. 950 тыс. бойцов)
Польский поход РККА 1939 г. (617 588 человек, 4 959 орудий, 4 736 танков, к которым в ходе боевых действий добавились 11 стрелковых корпусов, 44 стрелковых дивизий, 3 танковых бригады, армейская кавалерийская группа из 2 кавкорпусов).
Отторжение Северной Буковины, Бессарабии и устья Дуная от Румынии (лето 1940 г.: 34 стрелковые дивизии, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых бригад, 3 бригады ВДВ, 30 корпусных и РГК артполков - группировка состояла из 460 тыс. человек, 12 тыс. орудий и минометов, около 3 000 танков, 2 160 боевых самолетов - 45 авиаполков. По другим, неполным данным, группировка войск, составляла не менее 637 149 человек, 9 415 орудий и минометов, 2 461 танк, 359 бронемашин, 28 056 автомашин и 2 160 самолетов - 46 авиаполков.
Оккупация прибалтийских государств: в Эстонию был введен 25-тысячный советский воинский контингент, в Латвию - 25-тысячный, а в Литву вошли 20 тыс. красноармейцев. По другим данным, на 01.01.40 г. в Эстонии находилось 20 954, в Латвии — 19 339, в Литве — 17 762 советских военнослужащих, а уже 17.01.40г на территорию этих государств были дополнительно введены 10 стрелковых дивизий дивизий, 7 танковых бригад и эскадра Балтийского флота. Для оккупации этих прибалтийских государств в 1940 г. было использована советская авиационная группировка в 2 601 боевой самолет.
Фактическая оккупация и установление просоветской власти в МНР - группировка советских войск в Монголии на май 1938 г.: 30 тыс. военнослужащих 57 особого корпуса (36-я мотострелковая дивизия, одна механизированная и две мотоброневые бригады, отдельный мотоброневой полк, кавалерийская и авиационная бригады, 6 автомобильных батальонов, многочисленные военно-строительные и инженерные части). Вооружение группировки: 265 танков, 280 бронемашин, 107 боевых самолетов, 5 тыс. автомашин всех типов.
В ноябре 1929 г. советские войска силами 1-й Тихоокеанской стрелковой дивизии, 9-й Дальневосточной кавалерийской бригады, авиагруппы (всего на этом направлении имелось 2 800 штыков, 960 сабель, 131 станковый и ручной пулемет, 36 орудий, 25 самолетов) нанесли упреждающий удар по мукденским войскам в Маньчжурии, впервые приобретя боевой опыт проведения молниеносных упреждающих боевых действий на территории противника.
В 1929 г. в Северной Маньчжурии Особой дальневосточной армией под командованием маршала В. К. Блюхера были разгромлены войска китайского генерала Чжан Сюэляна, пытавшегося противодействовать усилению советского влияния в зоне КВЖД.
Участие в боевых действиях в Афганистане и Иране. В 1934 г. две отборные дивизии РККА, прибывшие железнодорожным эшелоном, готовы были войти в Герат, чтобы привести угодное СССР правительство во главе с Министром обороны Афганистана, ехавшим этим же эшелоном. Операция не удалась, ввиду того, что англичане успели днем раньше провозгласить нужную им власть.
15.04.1929 г. советско-афганскую границу пересек отряд В.М. Примакова в соответствии советско-афганским договором 1921 г. о дружбе и взаимопомощи. Две тысячи всадников, одетых в афганскую военную форму, но общавшихся между собой на русском языке, отлично вооруженных и экипированных, с запасом провианта, переправились через Амударью на афганскую территорию. Отряд имел 4 горных орудия, 12 станковых и 12 ручных пулеметов, мощную радиостанцию. 26.04.1929 г. авиацией были доставлены еще 10 пулеметов и 200 снарядов. Эскадрон с пулеметами, брошенный на подмогу, не смог пробиться к отряду. 05.05.1929 г. через границу переправился второй отряд, численностью 400 красноармейцев. Начиная и 06.05.1929 г. советская авиация неоднократно наносила бомбо-штурмовые удары. Из страны была вывезена и казна Мазари-Шарифа.
Оккупация Синцьзяна (район Китая) - в 1934 г. две бригады ОГПУ при поддержке советских ВВС разгромили мусульманских повстанцев и до 1942 г. установили просоветское правительство.
Боевые действия против повстанцев в Средней Азии и на Кавказе.
Гражданская война в Испании (с 1936-39 гг., 1 811 военных специалистов).
Боевые действия против повстанцев - «антоновцев» (1920-1921 гг., до 55 тыс. военнослужащих РККА вместе же с тылами - 120 тыс.): 37,5 тыс. штыков, 10 тыс. сабель, а также 7 тыс. в составе 9 артиллерийских бригад, 5 автобронеотрядов, 4 бронепоезда, 6 бронелетучек, 2 авиаотряда - 18 самолетов, 706 пулеметов). Количество принявших участие внутренних войск ОГПУ — неизвестно.
Боевые действия против повстанцев Кронштадта (до 30 тыс. человек).
В 1921-22 гг. велись боевые действия против восставших крестьян Карелии.
Участие тысяч военнослужащих в «освободительной» войне в Китае (с января 1938 г.). К середине февраля 1938 г. в Китае было советских 3 665 военных советников готовивших китайские военные кадры и принимавших непосредственное участие в боевых действиях на территории Китая. Летом того же года в Китай прибыло 400 советских летчиков-добровольцев (200 из них погибло в боях). - Участие в неудачном установлении советской власти в Германии и Венгрии.
«Красная Армия представляет собой гигантскую силу... является первоклассной, лучше, чем какая- либо другая армия, технически вооруженной и прекрасно обученной армией... Она всегда, в любой момент готова ринуться в бой против любого врага, который посмеет коснуться священной земли советского Государства». Ворошилов в 1939 г. на 18 съезде ВКП(б).
«Силы и ресурсы Красной Армии намного превосходят все то, о чем мы знали или даже считали возможным». Гитлер в письме Муссолини, 30.06.41 г.
«Не сомневайтесь, дядя Джо (Сталин) разобьет Гитлера, ведь у него только на границе не менее трехсот дивизий». Черчилль Рузвельту в первые часы войны СССР и Германии.
Советским руководством принимались и ряд других мер по укреплению армии:
Строительство советского ВМФ накануне ВОВ велось на 11 заводах пяти городов и дало непосредственно перед войной 88 боевых единиц: 6 лидеров типа «Ленинград», 10 СКР, 38 тральщиков типов «Фугас», «Параван», «Стрела», «Верп»; 30 эсминцев типов «Сторожевой» и «Гневный», 5 легких крейсеров типов «Киров» и «М. Горький». Накануне войны в постройке находилось 12 крейсеров типов «М. Горький», «Чапаев», «Кронштадт», 17 эсминцев типов «Опытный», «Гневный» и «Сторожевой» и 6 тральщиков типов «Параван» и «Верп».
В начале февраля 1941 г. СССР принял решение о дополнительном формировании 20 механизированных корпусов из расчета две танковых и одной моторизированной дивизии в каждом. К началу ВОВ было сформировано не менее 30 механизированных корпусов, в каждый из которых по штату входило 430 танков и 215 бронеавтомобилей.
За 1932-38 гг. из запаса было призвано 49 113 офицеров, в то время как некомплект офицерского состава требовал еще не менее 100 тыс. человек, для чего было реорганизовано 23 и сформировано 55 курсов офицеров запаса с общей штатной численностью 55,1 тыс человек.
Непосредственно перед ВОВ был разработан план ускоренной подготовки и накопления офицеров запаса, которым предусматривалось увеличить их количество в течение 3 лет более чем на 500 тыс. человек.
С 1932 по 1938 гг. численность РККА выросла в 4 раза, а осенью 1939-зимой 1940 г. была дополнительно проведена частичная мобилизация. - к лету 1941 г., до начала ВОВ, было дополнительно сформировано 6 дивизий НКВД и еще 9 находились в стадии формирования.
Есть вещи, о которых не надо забывать...
Совместное фашистско-советское нападение на Польшу переросло во Вторую мировую войну. И если агрессия гитлеровцев получила должную оценку на Нюрнбергском процессе, то советские преступления против поляков замалчивались и остались безнаказанными. Впрочем, советские преступления аукнулись позором и горечью 1941 года.
И стоит посмотреть на события 1939 г. глазами поляков:
Оригинал взят у vg_saveliev в Польский поход РККА 1939 года глазами поляков.
Нас учили не так, конечно. О том, что написано ниже, нам не говорили.
Думаю, и сегодня Польский поход описывается как взятие под защиту белорусов и украинцев в условиях распада польского государства и агрессии нацистской Германии.
Но это было. Поэтому у поляков совсем другой взгляд на то, что происходило, начиная с 17 сентября 1939 года.
Было четыре часа утра 17 сентября 1939 года, когда Красная Армия приступила к осуществлению приказа № 16634, который накануне выдал народный комиссар обороны маршал Климент Ворошилов. Приказ звучал кратко: «Начать наступление на рассвете 17-го».
Советские войска, состоявшие из шести армий, сформировали два фронта — белорусский и украинский и начали массированную атаку на восточные польские территории.
В атаку было брошено 620 тысяч солдат, 4700 танков и 3300 самолетов, то есть в два раза больше, чем было у Вермахта, напавшего на Польшу первого сентября.
Советские солдаты обращали на себя внимание своим видом
Одна жительница городка Дисна Виленского воеводства, описывала их так: «Они были странные — маленького роста, кривоногие, уродливые и страшно изголодавшиеся. На головах у них были причудливые шапки, а на ногах — тряпичные ботинки». В виде и поведении солдат была еще одна черта, которую местные жители заметили еще отчетливее: животная ненависть ко всему, что ассоциировалось с Польшей. Она была написана на их лицах и звучала в их разговорах. Могло показаться, что кто-то уже давно «пичкал» их этой ненавистью, и лишь теперь она смогла вырваться на свободу.
Советские солдаты убивали польских пленных, уничтожали мирное население, жгли и грабили. За линейными частями шли оперативные группы НКВД, чьей задачей была ликвидация «польского врага» в тылу советского фронта. Им была поручена задача взять под контроль важнейшие элементы инфраструктуры польского государства на оккупированных Красной Армией территориях. Они занимали здания государственных учреждений, банков, типографий, редакции газет; изымали ценные бумаги, архивы и культурные ценности; арестовывали поляков на основании подготовленных заранее списков и текущих доносов своих агентов; ловили и переписывали сотрудников польских служб, парламентариев, членов польских партий и общественных организаций. Многие были сразу же убиты, не имея шансов даже попасть в советские тюрьмы и лагеря, сохранив хотя бы теоретические шансы на выживание.
Дипломаты вне закона
Первыми жертвами советского нападения пали дипломаты, представлявшие Польшу на территории Советского Союза. Польский посол в Москве Вацлав Гжибовский в полночь с 16 на 17 сентября 1939 года был срочно вызван в Народный комиссариат иностранных дел, где заместитель министра Вячеслава Молотова Владимир Потемкин попытался вручить ему советскую ноту с обоснованием атаки Красной Армии. Гжибовский отказался ее принять, заявив, что советская сторона нарушила все международные соглашения. Потемкин ответил, что нет уже ни польского государства, ни польского правительства, заодно объяснив Гжибовскому, что польские дипломаты не имеют больше никакого официального ранга и будут трактоваться как находящаяся в Советском Союзе группа поляков, которую местные суды имеют право преследовать за противоправные действия. Вразрез положениям женевской конвенции советское руководство попыталось воспрепятствовать эвакуации дипломатов в Хельсинки, а потом арестовать. Просьбы заместителя декана дипломатического корпуса посла Италии Аугусто Россо к Вячеславу Молотову, остались без ответа. В итоге польских дипломатов решил спасти посол Третьего рейха в Москве Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, который вынудил советское руководство дать им разрешение на выезд.
Однако до этого в СССР успели произойти другие, гораздо более драматичные, истории с участием польских дипломатов.
30 сентября польский консул в Киеве Ежи Матусинский был вызван в местное отделение Наркоминдела. В полночь он вышел в сопровождении двух своих шоферов из здания польского консульства и пропал без вести. Когда об исчезновении Матусинского узнали остававшиеся в Москве польские дипломаты, они вновь обратились к Аугусто Россо, а тот отправился к Молотову, который заявил, что, скорее всего, консул с шоферами бежал в какую-нибудь соседнюю страну. Не удалось ничего добиться и Шуленбургу. Летом 1941 года, когда СССР стал выпускать поляков из лагерей, генерал Владислав Андерс (Władysław Anders) начал формировать на советской территории польскую армию, и в ее рядах оказался бывший шофер консула Анджей Оршинский (Andrzej Orszyński). Согласно его показаниям, данным под присягой польским властям, в тот день всех троих арестовало НКВД и перевезло на Лубянку. Оршинского не расстреляли только чудом. Польское посольство в Москве еще несколько раз обращалось к советским властям по поводу пропавшего консула Матусинского, но ответ был одним и тем же: «У нас его нет».
Репрессии затронули также сотрудников других польских дипломатических представительств в Советском Союзе. Консульству в Ленинграде запретили передать здание и находившееся в нем имущество следующему консулу, а НКВД силой выдворило из него персонал. У консульства в Минске был организован митинг «протестующих граждан», в результате которого демонстранты избили и ограбили польских дипломатов. Для СССР Польша, как и международное право не существовали. Произошедшее с представителями польского государства в сентябре 1939 года, было уникальным событием в истории мировой дипломатии.
Расстрелянная армия
Уже в первые дни после вторжения Красной Армии в Польшу начались военные преступления. Сначала они затронули польских солдат и офицеров. Приказы советских войск изобиловали призывами, адресованными польскому мирному населению: его агитировали уничтожать польских военных, изображая их как врагов. Простых солдат призыва
ли убивать своих офицеров. Такие приказы давал, например, командующий Украинским фронтом Семен Тимошенко. Эта война велась вразрез международному праву и всем военным конвенциям. Сейчас даже польские историки не могут дать точную оценку масштаба советских преступлений 1939 года. О многих случаях зверств и жестоких убийств польских военных мы узнали лишь спустя несколько десятков лет благодаря рассказам свидетелей тех событий. Так было, например, с историей командующего Третьего военного корпуса в Гродно генерала Юзефа Ольшины-Вильчинского.
22 сентября в окрестностях поселка Сопоцкин его автомобиль окружили советские военные с гранатами и автоматами. Генерала и сопровождавших его людей ограбили, раздели и почти сразу же расстреляли. Жена генерала, которой удалось выжить, рассказывала спустя много лет: «Муж лежал лицом вниз, левая нога была прострелена под коленом наискось. Рядом лежал капитан с раскроенной головой. Содержимое его черепа вылилось на землю кровавой массой. Вид был ужасен. Я подошла ближе, проверила пульс, хотя знала, что это бессмысленно. Тело было еще теплым, но он был уже мертв. Я начала искать какую-нибудь мелочь, что-то на память, но карманы мужа были пусты, у него забрали даже Орден воинской доблести и образок с изображением Богоматери, который я дала ему в первый день войны».
В Полесском воеводстве советские военные расстреляли целую взятую в плен роту батальона Корпуса охраны пограничья «Сарны» — 280 человек. Жестокое убийство произошло также в Великих Мостах Львовского воеводства. Советские солдаты согнали на площадь кадетов местной Школы офицеров полиции, выслушали рапорт коменданта школы и расстреляли всех присутствующих из расставленных вокруг пулеметов. Никто не выжил. Из одного польского отряда, сражавшегося в окрестностях Вильнюса и сложившего оружие взамен за обещание отпустить солдат по домам, были выведены все офицеры, которые были тут же казнены. То же самое произошло в Гродно, взяв который советские войска убили около 300 польских защитников города. В ночь с 26 на 27 сентября советские отряды вошли в Немирувек Хелмской области, где ночевало несколько десятков юнкеров. Их взяли в плен, связали колючей проволокой и забросали грантами. Полицейских, которые защищали Львов, расстреляли на шоссе, ведущем в Винники. Аналогичные расстрелы происходили в Новогрудке, Тернополе, Волковыске, Ошмянах, Свислочи, Молодечно, Ходорове, Золочеве, Стрые. Отдельные и массовые убийства взятых в плен польских военных совершались в сотнях других городов восточных регионов Польши. Издевались советские военные и над ранеными. Так было, например, в ходе боя под Вытычно, когда несколько десятков раненых пленных поместили в здании Народного дома во Влодаве и заперли там, не оказав никакой помощи. Через два дня почти все скончались от ран, их тела сожгли на костре.
Польские военнопленные под конвоем Красной армии после Польского похода в сентябре 1939 года
Иногда советские военные использовали обман, вероломно обещая польским солдатам свободу, а иногда даже представляясь польскими союзниками в войне с Гитлером. Так произошло, например, 22 сентября в Винниках неподалеку от Львова. Возглавлявший оборону города генерал Владислав Лангер подписал с советскими командующими протокол передачи города Красной Армии, по которому польским офицерам обещали беспрепятственный выход в направлении Румынии и Венгрии. Договор почти сразу же был нарушен: офицеров арестовали и вывезли в лагерь в Старобельске. В районе Залещиков на границе с Румынией русские украшали танки советскими и польскими флагами, чтобы изобразить из себя союзников, а потом окружить польские отряды, разоружить и арестовать солдат. С пленных часто снимали мундиры, обувь и пускали их дальше без одежды, с нескрываемой радостью стреляя по ним. В целом, как сообщала московская пресса, в сентябре 1939 года в руки советской армии попало около 250 тысяч польских солдат и офицеров. Для последних настоящий ад начался позже. Развязка произошла в Катынском лесу и подвалах НКВД в Твери и Харькове.
Красный террор
Террор и убийства мирного населения приобрели особые масштабы в Гродно, где было убито как минимум 300 человек, в том числе принимавших участие в обороне города скаутов. Двенадцатилетнего Тадзика Ясинского советские солдаты привязали к танку, а потом протащили по мостовой. Арестованных мирных жителей расстреливали на Собачьей Горе. Свидетели этих событий вспоминают, что в центре города лежали груды трупов. Среди арестованных оказались, в частности, директор гимназии Вацлав Мыслицкий, руководительница женской гимназии Янина Недзвецка и депутат Сейма Константы Терликовский.
Все они вскоре умерли в советских тюрьмах. Раненым приходилось скрываться от советских солдат, потому что в случае обнаружения их ждал немедленный расстрел.
Красноармейцы особенно активно изливали свою ненависть на польских интеллигентов, помещиков, чиновников и школьников. В деревне Большие Эйсмонты в Белостокском районе пыткам подвергли члена Союза помещиков и сенатора Казимежа Биспинга, который позже умер в одном из советских лагерей. Арест и пытки ждали также инженера Оскара Мейштовича, владельца имения Рогозница неподалеку от Гродно, который был впоследствии убит в минской тюрьме.
С особой жестокостью советские солдаты относились к лесникам и военным поселенцам. Командование Украинского фронта выдало местному украинскому населению 24-часовое разрешение на то, чтобы «расправиться с поляками». Самое жестокое убийство произошло в Гродненском районе, где неподалеку от Скиделя и Жидомли находилось три гарнизона, населенных бывшими легионерами Пилсудского. Несколько десятков человек было жестоко убито: им отрезали уши, языки, носы, распороли животы. Некоторых облили нефтью и сожгли.
Террор и репрессии обрушились также на духовенство. Священников избивали, вывозили в лагеря, а часто и убивали. В Антоновке Сарненского повета священника арестовали прямо во время службы, в Тернополе монахов-доминиканцев выгнали из монастырских зданий, которые были сожжены на их глазах. В селе Зельва Волковысского повета арестовали католического и православного священников, а потом жестоко расправились с ними в ближайшем лесу.
С первых дней входа советских войск тюрьмы городов и городков Восточной Польши начали стремительно заполняться. НКВД, которое относилось к пленникам со звериной жестокостью, начало создавать собственные импровизированные тюрьмы. Спустя всего несколько недель число заключенных увеличилось по меньшей мере в шесть-семь раз.
Преступление против поляков
В эпоху Польской Народной Республики поляков пытались убедить, что 17 сентября 1939 года произошел «мирный» ввод советских войск для защиты белорусского и украинского населения, живущего на восточных рубежах Польской республики. Между тем это было жестокое нападение, которое нарушало положения Рижского договора 1921 года и польско-советский договор о ненападении 1932 года.
Вошедшая в Польшу Красная Армия не считалась с международным правом. Речь шла не только о захвате восточных польских регионов в рамках выполнения положений подписанного 23 августа 1939 года пакта Молотова-Риббентропа. Вторгшись в Польшу, СССР начал воплощать в жизнь зародившийся еще в 20-е годы план по истреблению поляков. Сначала ликвидация должна была затронуть «руководящие элементы», которые следовало как можно быстрее лишить влияния на народные массы и обезвредить. Массы же, в свою очередь, планировалось переселить вглубь Советского Союза и превратить в рабов империи. Это была настоящая месть за то, что Польша в 1920 году сдержала наступление коммунизма. Советская агрессия была вторжением варваров, которые убивали пленных и гражданских, терроризировали мирное население, уничтожали и оскверняли все, что ассоциировалось у них с Польшей. Весь свободный мир, для которого Советский Союз всегда был удобным союзником, помогшим победить Гитлера, не хотел ничего знать об этом варварстве. И поэтому советские преступления в Польше до сих пор не получили осуждения и наказания!
Вторжение варваров (Лешек Петшак, "Uwazam Rze", Польша)
Как-то непривычно такое читать, правда? Разрывает шаблон. Заставляет подозревать, что поляки ослеплены своей ненавистью к русским.
Потому что совсем это не похоже на освободительный поход РККА, о котором нам всегда рассказывали.
Ну, это если не считать поляков оккупантами.
Понятно, что наказать оккупантов - это правильно. А война - это война. Она всегда жестока.
Может быт, в этом все дело?
Поляки считают, что это их земля. А русские - что их.
Правообладатель иллюстрации Getty Image caption
1 сентября 1939 года Гитлер напал на Польшу. Через 17 дней в 6 утра Красная армия крупными силами (21 стрелковая и 13 кавалерийских дивизий, 16 танковых и 2 моторизованные бригады, всего 618 тысяч человек и 4733 танка) перешла советско-польскую границу на протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска.
В СССР операцию называли "освободительным походом", в современной России нейтрально именуют "польским походом". Часть историков считает 17 сентября датой фактического вступления Советского Союза во Вторую мировую войну.
Порождение пакта
Судьба Польши решилась 23 августа в Москве, когда был подписан пакт Молотова-Риббентропа.
За "спокойную уверенность на Востоке" (выражение Вячеслава Молотова) и поставки сырья и хлеба Берлин признал "зоной советских интересов" половину Польши, Эстонию, Латвию (Литву Сталин впоследствии выменяет у Гитлера на часть причитавшейся СССР польской территории), Финляндию и Бессарабию.
Мнением перечисленных стран, а также других мировых игроков не поинтересовались.
Великие и не очень великие державы постоянно делили чужие земли, открыто и секретно, на двусторонней основе и на международных конференциях. Для Польши германско-русский раздел 1939 года был четвертым .
Мир с тех пор изменился довольно сильно. Геополитическая игра продолжается, но невозможно представить, чтобы два мощных государства или блока вот так цинично распорядились судьбой третьих стран за их спиной.
"Обанкротилась" ли Польша?
Оправдывая нарушение советско-польского договора о ненападении от 25 июля 1932 года (в 1937-м его действие было продлено до 1945-го), советская сторона утверждала, что польское государство фактически перестало существовать.
"Германо-польская война явно показала внутреннее банкротство польского государства. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей", - говорилось в ноте, врученной вызванному в НКИД 17 сентября польскому послу Вацлаву Гжибовскому заместителем наркома иностранных дел Владимиром Потемкиным.
"Суверенность государства существует, пока бьются солдаты регулярной армии. Наполеон вошел в Москву, но, пока существовала армия Кутузова, считали, что Россия существует. Куда же подевалась славянская солидарность?" - ответил Гжибовский.
Советские власти хотели арестовать Гжибовского и его сотрудников. Польских дипломатов спас германский посол Вернер фон Шуленбург, напомнивший новым союзникам про Женевскую конвенцию.
Удар вермахта действительно был страшен. Однако польская армия, рассеченная танковыми клиньями, навязала противнику продолжавшееся с 9-го по 22 сентября сражение на Бзуре, которое даже "Фелькишер беобахтер" признала "ожесточенным".
Мы расширяем фронт социалистического строительства, это благоприятно для человечества, ведь счастливыми себя считают литовцы, западные белорусы, бессарабцы, которых мы избавили от гнета помещиков, капиталистов, полицейских и всякой другой сволочи из выступления Иосифа Сталина на совещании в ЦК ВКП(Б) 9 сентября 1940 г.
Попытка окружить и отсечь от Германии прорвавшиеся войска агрессора успехом не увенчалась, но польские силы отошли за Вислу и стали перегруппировываться для контратаки. В их распоряжении оставались, в частности, 980 танков.
Оборона Вестерплятте, Хела и Гдыни вызывала восхищение всего мира.
Высмеивая "военную отсталость" и "шляхетский гонор" поляков, советская пропаганда подхватила геббельсовскую выдумку о том, что польские уланы якобы бросались на немецкие танки в конном строю, беспомощно колотя саблями по броне.
На самом деле, поляки такими глупостями не занимались, а соответствующий фильм, снятый германским министерством пропаганды, как было впоследствии доказано, являлся фальшивкой. Зато немецкую пехоту польская кавалерия тревожила серьезно.
Польский гарнизон Брестской крепости во главе с генералом Константином Плисовским отбил все атаки, а немецкая артиллерия застряла под Варшавой. Подсобили советские тяжелые орудия, обстреливавшие цитадель в течение двух суток. Затем состоялся совместный парад, который с германской стороны принимал вскоре ставший слишком хорошо известным советским людям Гейнц Гудериан , а с советской - комбриг Семен Кривошеин.
Окруженная Варшава капитулировала лишь 26 сентября, а окончательно сопротивление прекратилось 6 октября.
По мнению военных аналитиков, Польша была обречена, но могла бороться еще долго.
Дипломатические игры
Правообладатель иллюстрации GettyУже 3 сентября Гитлер принялся понукать Москву выступить как можно скорее - потому что война разворачивалась не вполне так, как ему хотелось, но, главное, затем, чтобы побудить Британию и Францию признать СССР агрессором и объявить ему войну заодно с Германией.
Кремль, понимая эти расчеты, не спешил.
10 сентября Шуленбург доложил в Берлин: "На вчерашней встрече у меня сложилось впечатление, что Молотов обещал несколько больше, чем от Красной армии можно ожидать".
По словам историка Игоря Бунича, дипломатическая переписка с каждым днем все сильнее напоминала разговоры на воровской "малине": не пойдете на дело - останетесь без доли!
Красная армия пришла в движение через двое суток после того, как Риббентроп в очередном послании прозрачно намекнул на возможность создания в западной Украине ОУНовского государства.
Если не будет начата русская интервенция, неизбежно встанет вопрос о том, не создастся ли в районе, лежащем к востоку от германской зоны влияния, политический вакуум. В восточной Польше могут возникнуть условия для формирования новых государств из телеграммы Риббентропа Молотову от 15 сентября 1939 г.
"Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства, и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития", - гласил пункт 2 секретного протокола.
На первых порах Гитлер склонялся к мысли сохранить Польшу в урезанном виде, обкорнав ее с запада и востока. Нацистский фюрер надеялся, что Британия и Франция примут такой компромисс и прекратят войну.
Москва не хотела давать ему шанс выскользнуть из ловушки.
25 сентября Шуленбург передал в Берлин: "Сталин считает ошибочным оставлять независимое польское государство".
К тому времени в Лондоне официально заявили: единственным возможным условием мира является отвод германских войск на позиции, которые они занимали до 1 сентября, никакие микроскопические квази-государства положения не спасут.
Поделили без остатка
В результате во время второго визита Риббентропа в Москву 27-28 сентября Польшу поделили без остатка.
В подписанном документе речь шла уже о "дружбе" между СССР и Германией.
В телеграмме Гитлеру в ответ на поздравление с собственным 60-летием в декабре 1939 года Сталин повторил и усилил этот тезис: "Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной".
К договору от 28 сентября прилагались новые секретные протоколы, главный из которых гласил, что договаривающиеся стороны не допустят на контролируемых ими территориях "никакой польской агитации". Соответствующую карту подписал не Молотов, а сам Сталин, причем его 58-сантиметровый росчерк, начавшись в Западной Белоруссии, пересек Украину и заехал в Румынию.
На банкете в Кремле, как утверждал советник германского посольства Густав Хильгер, были подняты 22 тоста. Далее Хильгер, по его словам, сбился со счета, поскольку пил наравне.
Сталин почествовал всех гостей, включая стоявшего за креслом Риббентропа эсэсовца Шульце. Пить в таком обществе адъютанту не полагалось, но хозяин лично вручил ему бокал, провозгласил тост "за самого молодого из присутствующих", сказал, что тому, наверное, идет черная форма с серебряными нашивками, и потребовал, чтобы Шульце обещал еще раз приехать в Советский Союз, причем непременно в мундире. Шульце дал слово, и сдержал его 22 июня 1941 года.
Малоубедительные доводы
Официальная советская история предлагала четыре основных объяснения, а вернее, оправдания действий СССР в августе-сентябре 1939 года:
а) пакт позволил оттянуть войну (очевидно, подразумевается, что в противном случае, немцы, захватив Польшу, тут же без остановки пошли бы на Москву);
б) граница отодвинулась на 150-200 км к западу, что сыграло важную роль в отражении будущей агрессии;
в) СССР взял под защиту единокровных братьев украинцев и белорусов, спасая их от нацистской оккупации;
г) пакт предотвратил "антисоветский сговор" между Германией и Западом.
Первые два пункта возникли задним числом. До 22 июня 1941 года Сталин и его окружение ничего подобного не говорили. Они не рассматривали СССР как слабую обороняющуюся сторону и воевать на своей территории, хоть "старой", хоть вновь приобретенной, не собирались.
Гипотеза о германском нападении на СССР уже осенью 1939 года выглядит несерьезно.
Для агрессии против Польши немцы смогли собрать 62 дивизии, из которых около 20 были недоучены и недоукомплектованы, 2000 самолетов и 2800 танков, свыше 80% из которых составляли легкие танкетки. В то же время Климент Ворошилов на переговорах с английской и французской военными делегациями в мае 1939 года сообщил, что Москва способна выставить 136 дивизий, 9-10 тысяч танков, 5 тысяч самолетов.
На прежней границе мы имели мощные укрепленные районы, да и непосредственным противником тогда была лишь Польша, которая в одиночку напасть на нас не решилась бы, а в случае ее сговора с Германией установить выход немецких войск к нашей границе не представило бы труда. Тогда у нас было бы время на отмобилизование и развертывание. Теперь же мы стоим лицом к лицу с Германией, которая может скрытно сосредоточить свои войска для нападения из выступления начальника штаба Белорусского военного округа Максима Пуркаева на совещании командного состава округа в октябре 1939 г.
Выдвижение границы на запад летом 1941 года не помогло Советскому Союзу, потому что эту территорию немцы заняли в первые дни войны. Более того: благодаря пакту Германия продвинулась на восток в среднем на 300 км, и главное, приобрела общую границу с СССР, без чего нападение, тем более внезапное, было бы вообще невозможно.
"Крестовый поход против СССР" мог казаться вероятным Сталину, чье мировоззрение было сформировано марксистским учением о классовой борьбе как главной движущей силе истории, и к тому же подозрительному по натуре.
Однако неизвестно ни одной попытки Лондона и Парижа заключить с Гитлером союз. Чемберленовское "умиротворение" имело целью не "направить германскую агрессию на Восток", а подвигнуть нацистского лидера вообще отказаться от агрессии.
Тезис о защите украинцев и белорусов был официально представлен советской стороной в сентябре 1939 года в качестве главной причины.
Гитлер выразил через Шуленбурга решительное несогласие с такой "антигерманской формулировкой".
"Советское правительство, к сожалению, не видит какого-либо другого предлога, чтобы оправдать за границей свое теперешнее вмешательство. Просим, принимая во внимание сложную для Советского правительства ситуацию, не позволять подобным пустякам вставать на нашем пути", - заявил в ответ Молотов немецкому послу.
На самом деле, аргумент можно было бы признать безупречным, если бы советские власти во исполнение секретного приказа НКВД № 001223 от 11 октября 1939 года на территории с населением в 13,4 миллиона не арестовали 107 тысяч и не выслали в административном порядке 391 тысячу человек. Порядка десяти тысяч погибли в ходе депортации и на поселении.
Высокопоставленный чекист Павел Судоплатов, прибывший во Львов сразу после его занятия Красной армией, писал в воспоминаниях: "Атмосфера была разительно непохожа на положение дел в советской части Украины. Процветал западный капиталистический образ жизни, оптовая и розничная торговля находились в руках частников, которых предстояло вскоре ликвидировать".
Особые счеты
В первые две недели войны советская пресса посвящала ей короткие информационные сообщения под нейтральными заголовками, словно речь шла о далеких и незначительных событиях.
14 сентября в порядке информационной подготовки к вторжению "Правда" опубликовала большую статью, посвященную в основном угнетению в Польше национальных меньшинств (как будто приход гитлеровцев сулил им лучшие времена), и содержавшую утверждение: "Вот поэтому никто и не хочет сражаться за такое государство".
Впоследствии беду, постигшую Польшу, комментировали с неприкрытым злорадством.
Выступая на сессии Верховного Совета 31 октября, Молотов порадовался, что "ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора".
И в открытой печати, и в конфиденциальных документах соседнюю страну именовали либо "бывшей Польшей", либо, на нацистский лад, "генерал-губернаторством".
Газеты печатали карикатуры, на которых изображались пограничный столб, поваленный красноармейским сапогом, и грустный учитель, объявляющий классу: "На этом, дети, мы заканчиваем изучение истории польского государства".
Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству Михаил Тухачевский, 1920 год
Когда 14 октября в Париже было создано польское правительство в изгнании во главе с Владиславом Сикорским, "Правда" откликнулась не информационным или аналитическим материалом, а фельетоном: "Территорию нового правительства составляют шесть комнат, ванная и туалет. В сравнении с этой территорией Монако выглядит безграничной империей".
С Польшей у Сталина имелись особые счеты.
Во время провальной для Советской России польской войны 1920 года он являлся членом Реввоенсовета (политкомиссаром) Юго-Западного фронта.
Соседнюю страну в СССР именовали не иначе как "панской Польшей" и винили во всем и всегда.
Как следовало из подписанного Сталиным и Молотовым постановления от 22 января 1933 года о борьбе с миграцией крестьян в города, люди, оказывается, делали это, не пытаясь спастись от Голодомора , а будучи подстрекаемы "польскими агентами".
Вплоть до середины 1930-х годов в советских военных планах Польша рассматривалась как главный противник. Михаил Тухачевский , также оказавшийся в свое время в числе битых полководцев, по воспоминаниям свидетелей, просто терял самообладание, когда разговор заходил о Польше.
Репрессии против проживавшего в Москве руководства польской компартии в 1937-1938 годах были обычной практикой, но то, что ее объявили "вредительской" как таковую и распустили решением Коминтерна, - факт уникальный.
НКВД обнаружил в СССР еще и "Польскую организацию войскову", якобы созданную еще в 1914 году лично Пилсудским. Ее обвиняли в том, что сами большевики ставили себе в заслугу: разложении русской армии во время Первой мировой войны.
В ходе "польской операции", проводившейся по секретному приказу Ежова №00485, были арестованы 143810 человек, из них осуждены 139835 и расстреляны 111091 - каждый шестой из живших в СССР этнических поляков.
По количеству жертв перед этими трагедиями меркнет даже катынская расправа , хотя именно она стала известна всему миру.
Легкая прогулка
Перед началом операции советские войска были сведены в два фронта: Украинский под командованием будущего наркома обороны Семена Тимошенко и Белорусский генерала Михаила Ковалева.
Поворот на 180 градусов произошел так стремительно, что многие красноармейцы и командиры думали, будто идут воевать с фашистами. Поляки тоже не сразу поняли, что это не помощь.
Произошел еще один казус: политруки разъяснили бойцам, что предстоит "бить панов" , но установку пришлось срочно менять: выяснилось, что в соседней стране панами и пани являются все.
Глава польского государства Эдвард Рыдз-Смиглы, понимая невозможность войны на два фронта, приказал войскам не оказывать сопротивления Красной армии, а интернироваться в Румынию.
Некоторые командиры не получили приказа или проигнорировали его. Бои происходили под Гродно, Шацком и Ораном.
24 сентября под Перемышлем уланы генерала Владислава Андерса неожиданной атакой разгромили два советских пехотных полка. Тимошенко пришлось выдвинуть танки, чтобы предотвратить прорыв поляков на советскую территорию.
Но в основном "освободительный поход", официально закончившийся 30 сентября, стал для Красной армии легкой прогулкой.
Территориальные приобретения 1939–1940 годов обернулись для СССР крупным политическим проигрышем и международной изоляцией. Занятые с согласия Гитлера "плацдармы" обороноспособности страны ничуть не укрепили, поскольку для этого и не предназначались Владимир Бешанов,
историк
Победители захватили около 240 тысяч пленных, 300 боевых самолетов, массу техники и военного имущества. Созданные в начале финской войны "вооруженные силы демократической Финляндии" , недолго думая, одели в трофейную форму со складов в Белостоке, споров с нее польскую символику.
Заявленные потери составили 737 убитых и 1862 раненых (по уточненным данным сайта "Россия и СССР в войнах XX века" - 1475 погибших и 3858 раненых и заболевших).
В праздничном приказе 7 ноября 1939 года нарком обороны Климент Ворошилов утверждал, что "польское государство при первом же военном столкновении разлетелось, как старая сгнившая телега".
"Вы подумайте, сколько лет царизм воевал за то, чтобы Львов присоединить, а наши войска за семь дней забрали эту территорию!" - торжествовал на заседании партхозактива Наркомата путей сообщения 4 октября Лазарь Каганович.
Справедливости ради надо заметить, что в советском руководстве был человек, пытавшийся хотя бы отчасти остудить эйфорию.
"Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас. Наша армия не сразу поняла, что война в Польше - это была военная прогулка, а не война", - заявил Иосиф Сталин на совещании высшего командного состава 17 апреля 1940 года.
Однако в целом "освободительный поход" был воспринят как образец любой будущей войны, которую СССР начнет, когда пожелает, и завершит победоносно и легко.
Многие участники Великой Отечественной отмечали огромный вред, нанесенный шапкозакидательскими настроениями армии и обществу.
Историк Марк Солонин назвал август-сентябрь 1939 года звездным часом сталинской дипломатии. С точки зрения сиюминутных целей так оно и было: не вступив официально в мировую войну, малой кровью, Кремль добился всего, чего хотел.
Однако всего через два года принятые тогда решения едва не обернулись для страны гибелью.
Нас учили не так, конечно. О том, что написано ниже, нам не говорили.
Думаю, и сегодня Польский поход описывается как взятие под защиту белорусов и украинцев в условиях распада польского государства и агрессии нацистской Германии.
Но это было. Поэтому у поляков совсем другой взгляд на то, что происходило, начиная с 17 сентября 1939 года.
Было четыре часа утра 17 сентября 1939 года, когда Красная Армия приступила к осуществлению приказа № 16634, который накануне выдал народный комиссар обороны маршал Климент Ворошилов. Приказ звучал кратко: «Начать наступление на рассвете 17-го».
Советские войска, состоявшие из шести армий, сформировали два фронта — белорусский и украинский и начали массированную атаку на восточные польские территории.
В атаку было брошено 620 тысяч солдат, 4700 танков и 3300 самолетов, то есть в два раза больше, чем было у Вермахта, напавшего на Польшу первого сентября.
Советские солдаты обращали на себя внимание своим видом
Одна жительница городка Дисна Виленского воеводства, описывала их так: «Они были странные — маленького роста, кривоногие, уродливые и страшно изголодавшиеся. На головах у них были причудливые шапки, а на ногах — тряпичные ботинки». В виде и поведении солдат была еще одна черта, которую местные жители заметили еще отчетливее: животная ненависть ко всему, что ассоциировалось с Польшей. Она была написана на их лицах и звучала в их разговорах. Могло показаться, что кто-то уже давно «пичкал» их этой ненавистью, и лишь теперь она смогла вырваться на свободу.
Советские солдаты убивали польских пленных, уничтожали мирное население, жгли и грабили. За линейными частями шли оперативные группы НКВД, чьей задачей была ликвидация «польского врага» в тылу советского фронта. Им была поручена задача взять под контроль важнейшие элементы инфраструктуры польского государства на оккупированных Красной Армией территориях. Они занимали здания государственных учреждений, банков, типографий, редакции газет; изымали ценные бумаги, архивы и культурные ценности; арестовывали поляков на основании подготовленных заранее списков и текущих доносов своих агентов; ловили и переписывали сотрудников польских служб, парламентариев, членов польских партий и общественных организаций. Многие были сразу же убиты, не имея шансов даже попасть в советские тюрьмы и лагеря, сохранив хотя бы теоретические шансы на выживание.
Дипломаты вне закона
Первыми жертвами советского нападения пали дипломаты, представлявшие Польшу на территории Советского Союза. Польский посол в Москве Вацлав Гжибовский в полночь с 16 на 17 сентября 1939 года был срочно вызван в Народный комиссариат иностранных дел, где заместитель министра Вячеслава Молотова Владимир Потемкин попытался вручить ему советскую ноту с обоснованием атаки Красной Армии. Гжибовский отказался ее принять, заявив, что советская сторона нарушила все международные соглашения. Потемкин ответил, что нет уже ни польского государства, ни польского правительства, заодно объяснив Гжибовскому, что польские дипломаты не имеют больше никакого официального ранга и будут трактоваться как находящаяся в Советском Союзе группа поляков, которую местные суды имеют право преследовать за противоправные действия. Вразрез положениям женевской конвенции советское руководство попыталось воспрепятствовать эвакуации дипломатов в Хельсинки, а потом арестовать. Просьбы заместителя декана дипломатического корпуса посла Италии Аугусто Россо к Вячеславу Молотову, остались без ответа. В итоге польских дипломатов решил спасти посол Третьего рейха в Москве Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, который вынудил советское руководство дать им разрешение на выезд.
Однако до этого в СССР успели произойти другие, гораздо более драматичные, истории с участием польских дипломатов.
30 сентября польский консул в Киеве Ежи Матусинский был вызван в местное отделение Наркоминдела. В полночь он вышел в сопровождении двух своих шоферов из здания польского консульства и пропал без вести. Когда об исчезновении Матусинского узнали остававшиеся в Москве польские дипломаты, они вновь обратились к Аугусто Россо, а тот отправился к Молотову, который заявил, что, скорее всего, консул с шоферами бежал в какую-нибудь соседнюю страну. Не удалось ничего добиться и Шуленбургу. Летом 1941 года, когда СССР стал выпускать поляков из лагерей, генерал Владислав Андерс (Władysław Anders) начал формировать на советской территории польскую армию, и в ее рядах оказался бывший шофер консула Анджей Оршинский (Andrzej Orszyński). Согласно его показаниям, данным под присягой польским властям, в тот день всех троих арестовало НКВД и перевезло на Лубянку. Оршинского не расстреляли только чудом. Польское посольство в Москве еще несколько раз обращалось к советским властям по поводу пропавшего консула Матусинского, но ответ был одним и тем же: «У нас его нет».
Репрессии затронули также сотрудников других польских дипломатических представительств в Советском Союзе. Консульству в Ленинграде запретили передать здание и находившееся в нем имущество следующему консулу, а НКВД силой выдворило из него персонал. У консульства в Минске был организован митинг «протестующих граждан», в результате которого демонстранты избили и ограбили польских дипломатов. Для СССР Польша, как и международное право не существовали. Произошедшее с представителями польского государства в сентябре 1939 года, было уникальным событием в истории мировой дипломатии.
Расстрелянная армия
Уже в первые дни после вторжения Красной Армии в Польшу начались военные преступления. Сначала они затронули польских солдат и офицеров. Приказы советских войск изобиловали призывами, адресованными польскому мирному населению: его агитировали уничтожать польских военных, изображая их как врагов. Простых солдат призыва
ли убивать своих офицеров. Такие приказы давал, например, командующий Украинским фронтом Семен Тимошенко. Эта война велась вразрез международному праву и всем военным конвенциям. Сейчас даже польские историки не могут дать точную оценку масштаба советских преступлений 1939 года. О многих случаях зверств и жестоких убийств польских военных мы узнали лишь спустя несколько десятков лет благодаря рассказам свидетелей тех событий. Так было, например, с историей командующего Третьего военного корпуса в Гродно генерала Юзефа Ольшины-Вильчинского.
22 сентября в окрестностях поселка Сопоцкин его автомобиль окружили советские военные с гранатами и автоматами. Генерала и сопровождавших его людей ограбили, раздели и почти сразу же расстреляли. Жена генерала, которой удалось выжить, рассказывала спустя много лет: «Муж лежал лицом вниз, левая нога была прострелена под коленом наискось. Рядом лежал капитан с раскроенной головой. Содержимое его черепа вылилось на землю кровавой массой. Вид был ужасен. Я подошла ближе, проверила пульс, хотя знала, что это бессмысленно. Тело было еще теплым, но он был уже мертв. Я начала искать какую-нибудь мелочь, что-то на память, но карманы мужа были пусты, у него забрали даже Орден воинской доблести и образок с изображением Богоматери, который я дала ему в первый день войны».
В Полесском воеводстве советские военные расстреляли целую взятую в плен роту батальона Корпуса охраны пограничья «Сарны» — 280 человек. Жестокое убийство произошло также в Великих Мостах Львовского воеводства. Советские солдаты согнали на площадь кадетов местной Школы офицеров полиции, выслушали рапорт коменданта школы и расстреляли всех присутствующих из расставленных вокруг пулеметов. Никто не выжил. Из одного польского отряда, сражавшегося в окрестностях Вильнюса и сложившего оружие взамен за обещание отпустить солдат по домам, были выведены все офицеры, которые были тут же казнены. То же самое произошло в Гродно, взяв который советские войска убили около 300 польских защитников города. В ночь с 26 на 27 сентября советские отряды вошли в Немирувек Хелмской области, где ночевало несколько десятков юнкеров. Их взяли в плен, связали колючей проволокой и забросали грантами. Полицейских, которые защищали Львов, расстреляли на шоссе, ведущем в Винники. Аналогичные расстрелы происходили в Новогрудке, Тернополе, Волковыске, Ошмянах, Свислочи, Молодечно, Ходорове, Золочеве, Стрые. Отдельные и массовые убийства взятых в плен польских военных совершались в сотнях других городов восточных регионов Польши. Издевались советские военные и над ранеными. Так было, например, в ходе боя под Вытычно, когда несколько десятков раненых пленных поместили в здании Народного дома во Влодаве и заперли там, не оказав никакой помощи. Через два дня почти все скончались от ран, их тела сожгли на костре.
Польские военнопленные под конвоем Красной армии после Польского похода в сентябре 1939 года
Иногда советские военные использовали обман, вероломно обещая польским солдатам свободу, а иногда даже представляясь польскими союзниками в войне с Гитлером. Так произошло, например, 22 сентября в Винниках неподалеку от Львова. Возглавлявший оборону города генерал Владислав Лангер подписал с советскими командующими протокол передачи города Красной Армии, по которому польским офицерам обещали беспрепятственный выход в направлении Румынии и Венгрии. Договор почти сразу же был нарушен: офицеров арестовали и вывезли в лагерь в Старобельске. В районе Залещиков на границе с Румынией русские украшали танки советскими и польскими флагами, чтобы изобразить из себя союзников, а потом окружить польские отряды, разоружить и арестовать солдат. С пленных часто снимали мундиры, обувь и пускали их дальше без одежды, с нескрываемой радостью стреляя по ним. В целом, как сообщала московская пресса, в сентябре 1939 года в руки советской армии попало около 250 тысяч польских солдат и офицеров. Для последних настоящий ад начался позже. Развязка произошла в Катынском лесу и подвалах НКВД в Твери и Харькове.
Красный террор
Террор и убийства мирного населения приобрели особые масштабы в Гродно, где было убито как минимум 300 человек, в том числе принимавших участие в обороне города скаутов. Двенадцатилетнего Тадзика Ясинского советские солдаты привязали к танку, а потом протащили по мостовой. Арестованных мирных жителей расстреливали на Собачьей Горе. Свидетели этих событий вспоминают, что в центре города лежали груды трупов. Среди арестованных оказались, в частности, директор гимназии Вацлав Мыслицкий, руководительница женской гимназии Янина Недзвецка и депутат Сейма Константы Терликовский.
Все они вскоре умерли в советских тюрьмах. Раненым приходилось скрываться от советских солдат, потому что в случае обнаружения их ждал немедленный расстрел.
Красноармейцы особенно активно изливали свою ненависть на польских интеллигентов, помещиков, чиновников и школьников. В деревне Большие Эйсмонты в Белостокском районе пыткам подвергли члена Союза помещиков и сенатора Казимежа Биспинга, который позже умер в одном из советских лагерей. Арест и пытки ждали также инженера Оскара Мейштовича, владельца имения Рогозница неподалеку от Гродно, который был впоследствии убит в минской тюрьме.
С особой жестокостью советские солдаты относились к лесникам и военным поселенцам. Командование Украинского фронта выдало местному украинскому населению 24-часовое разрешение на то, чтобы «расправиться с поляками». Самое жестокое убийство произошло в Гродненском районе, где неподалеку от Скиделя и Жидомли находилось три гарнизона, населенных бывшими легионерами Пилсудского. Несколько десятков человек было жестоко убито: им отрезали уши, языки, носы, распороли животы. Некоторых облили нефтью и сожгли.
Террор и репрессии обрушились также на духовенство. Священников избивали, вывозили в лагеря, а часто и убивали. В Антоновке Сарненского повета священника арестовали прямо во время службы, в Тернополе монахов-доминиканцев выгнали из монастырских зданий, которые были сожжены на их глазах. В селе Зельва Волковысского повета арестовали католического и православного священников, а потом жестоко расправились с ними в ближайшем лесу.
С первых дней входа советских войск тюрьмы городов и городков Восточной Польши начали стремительно заполняться. НКВД, которое относилось к пленникам со звериной жестокостью, начало создавать собственные импровизированные тюрьмы. Спустя всего несколько недель число заключенных увеличилось по меньшей мере в шесть-семь раз.
Преступление против поляков
В эпоху Польской Народной Республики поляков пытались убедить, что 17 сентября 1939 года произошел «мирный» ввод советских войск для защиты белорусского и украинского населения, живущего на восточных рубежах Польской республики. Между тем это было жестокое нападение, которое нарушало положения Рижского договора 1921 года и польско-советский договор о ненападении 1932 года.
Вошедшая в Польшу Красная Армия не считалась с международным правом. Речь шла не только о захвате восточных польских регионов в рамках выполнения положений подписанного 23 августа 1939 года пакта Молотова-Риббентропа. Вторгшись в Польшу, СССР начал воплощать в жизнь зародившийся еще в 20-е годы план по истреблению поляков. Сначала ликвидация должна была затронуть «руководящие элементы», которые следовало как можно быстрее лишить влияния на народные массы и обезвредить. Массы же, в свою очередь, планировалось переселить вглубь Советского Союза и превратить в рабов империи. Это была настоящая месть за то, что Польша в 1920 году сдержала наступление коммунизма. Советская агрессия была вторжением варваров, которые убивали пленных и гражданских, терроризировали мирное население, уничтожали и оскверняли все, что ассоциировалось у них с Польшей. Весь свободный мир, для которого Советский Союз всегда был удобным союзником, помогшим победить Гитлера, не хотел ничего знать об этом варварстве. И поэтому советские преступления в Польше до сих пор не получили осуждения и наказания!
Вторжение варваров (Лешек Петшак, "Uwazam Rze", Польша)
Как-то непривычно такое читать, правда? Разрывает шаблон. Заставляет подозревать, что поляки ослеплены своей ненавистью к русским.
Потому что совсем это не похоже на освободительный поход РККА, о котором нам всегда рассказывали.
Ну, это если не считать поляков оккупантами.
Понятно, что наказать оккупантов - это правильно. А война - это война. Она всегда жестока.
Может быт, в этом все дело?
Поляки считают, что это их земля. А русские - что их.
На основе больших экономических достижений СССР в конце 30-х годов значительное развитие получила оборонная промышленность. Если на протяжении 1938–1940 годов ежегодный прирост производства всей продукции составлял в среднем 13 %, то продукции оборонного значения – 32 %. Так, в Советском Союзе было произведено в 1939 году 2,9 тыс. танков и 10,3 тыс. самолетов, в 1940 году – 2,7 тыс. танков и 10,6 тыс. самолетов, до 1 июня 1941 года – 1,5 тыс. танков и 5 тыс. самолетов. В целом же количество основных образцов вооружения РККА с 1939 по 1941 год увеличилось: артиллерийских орудий – от 34,2 до 91,4 тысячи, танков – от 10 до 20,6 тысячи, самолетов – от 5,5 до 20,6 тысячи единиц.
Советское руководство исходило из того, что в случае возникновения войны боевые действия будут вестись в основном на суше. Это обусловило количественный и качественный рост Сухопутных войск главным образом за счет формирования новых соединений, вооружения их новыми образцами танков, артиллерии, противотанковых средств, средств ПВО.
Танки. В конце 20-х годов в РККА начала внедряться теория глубокой наступательной операции, в рамках которой видная роль отводилась крупным формированиям подвижных войск, прежде всего бронетанковым. В 1929 году Реввоенсовет СССР принял первую программу танкостроения – «Систему танкоавтобронетракторного вооружения РККА». Для подготовки специалистов в области танкостроения в 1930 году при Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского был сформирован факультет механизации и моторизации РККА, который за два года своего существования подготовил 137 специалистов. В их числе был Ж.Я. Котин – в последующем конструктор легендарного танка Т-34.
В первой половине 30-х годов в РККА развернулась широкая дискуссия по вопросам развития и боевого применения бронетанковых войск. Известный в то время военный теоретик К.Б. Калиновский в 1930 году в газете «Красная Звезда» писал: «Тактическая эволюция танка, давшая ему большую подвижность, соединенную с достаточным запасом хода, превратила его из тактического средства пехотной атаки в средство широкого оперативного размаха. Современный танк способен участвовать во всех фазах боя и операции. Несмотря на то что имеются тенденции включить танки в качестве постоянного элемента в состав стрелковых и кавалерийских соединений, основная их масса будет введена в состав резерва главного командования, и значительная часть их будет служить основой для создания самостоятельных механизированных соединений».
В рамках зародившейся теории глубокой наступательной операции предусматривалось иметь танки двух видов. Первые – для прорыва переднего края противника, вторые – для развития тактического успеха в оперативный. В обороне предполагалось использовать танки в составе тактического или оперативного резерва для разгрома вклинившейся группировки противника и последующего переноса боевых действий на его территорию. Во всех видах боевых действий ставка делалась на крупные формирования танковых войск.
Первые два крупных танковых соединения – механизированные корпуса в Советском Союзе были сформированы в 1932 году. Тогда же в СССР было начато серийное производство танков и на базе факультета механизации и моторизации Военно-технической академии имени Ф.Э. Дзержинского, военно-промышленного и военно-конструкторского факультетов Московского автотракторного института имени М.В. Ломоносова в Москве была сформирована Военная академия моторизации и механизации РККА.
Особое внимание в академии было уделено инженерной подготовке. Командование танковыми формированиями поручали случайным людям – бывшим кавалеристам, в лучшем случае выпускникам Военной академии имени М.В. Фрунзе. Но управление танковыми частями и соединениями требовало особого искусства. Поэтому параллельно с инженерным создается и командный факультет, на котором была подготовлена первая группа командиров-танкистов.
Для оснащения танковых войск в 1936–1940 годах было разработано и запущено в серийное производство несколько советских танков. Прежде всего это был средний танк Т-34 конструкции М.И. Кошкина, А.А. Морозова и Н.А. Кучеренко. В это же время начался серийный выпуск тяжелого танка КВ конструкции Ж.Я. Котина. Всего с января 1939 года по 22 июня 1941 года заводы выпустили более 7 тыс. танков всех типов. В 1941 году промышленность могла ежегодно давать армии до 5,5 тыс. танков всех типов. Однако выпуск новых боевых машин новых конструкций отставал от плана. Так, в 1940 году планировалось произвести 600 танков Т-34, но реально удалось изготовить только 115.
Артиллерия. Перевооружение отечественной артиллерии в предвоенные годы происходило также достаточно бурно. В 1937 году принимается на вооружение 152-мм гаубица-пушка, в 1938 году – 122-мм гаубица, в 1939 году – 76-мм дивизионная пушка конструкции В.Г. Грабина.
До 1940 года в СССР развитию минометного вооружения уделяли недостаточно внимания, но советско-финляндская война показала его высокое значение. И уже на 1 июня 1941 года в Красной Армии имелось 14 200 82-мм батальонных минометов и 3800 120-мм полковых минометов.
Кроме ствольной, интенсивно велась разработка реактивной артиллерии. Реактивные снаряды, установленные на самолетах, впервые в мире применились советской авиацией в боях на реке Халхин-Гол.
Воздушно-десантные войска. Первые воздушные десанты были высажены на учениях Красной Армии еще в 1930 году. В 1935 году во время маневров на Украине было десантировано с транспортных самолетов 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону с целью обеспечения посадки самолетов. Вскоре после этого несколько групп самолетов высадили еще 2500 человек с вооружением и боевой техникой. В 1936 году еще более крупный воздушный десант был высажен в районе Минска. В Полевом уставе 1936 года было записано, что парашютно-десантные части являются действенным средством для дезорганизации управления и работы тыла противника в наступлении. Но применение их в обороне не предусматривалось. К концу 1940 года в Красной Армии имелось пять воздушно-десантных корпусов по 10,4 тыс. человек каждый.
Авиация. Развитие авиации в 30-е годы в СССР считалось одним из наиболее приоритетных направлений укрепления обороноспособности страны.
Первые воздушные бои с участием советских и германских самолетов произошли в небе Испании. Тогда наши истребители И-15 и И-16 по маневренным характеристикам успешно конкурировали с «мессершмиттами» устаревших конструкций. Это у советского руководства создало атмосферу благодушия, и модернизация самолетов уже не стояла на повестке дня.
Тем временем гитлеровцы быстрыми темпами совершенствовали свою авиацию в направлении увеличения скорости полета и потолка, усиления стрелково-пушечного вооружения, бронирования самолетов. Появившийся на заключительной стадии испанских событий в 1938 году истребитель Ме-109Е имел преимущество над нашим И-16 по скорости полета более чем на 100 километров в час и был вооружен, кроме пулеметов, 20-мм пушкой.
В феврале 1939 года в ЦК ВКП(б) было проведено совещание с участием авиаконструкторов, работников наркомата авиапромышленности и ВВС, на котором была поставлена задача перед авиационной промышленностью в короткий срок, за 1,5–2 года, провести работы по проектированию, постройке, летным испытаниям, доводке и внедрению в серию новых типов боевых самолетов с улучшенными летно-техническими характеристиками. В том же 1939 году был создан Наркомат авиационной промышленности, открыты новые конструкторские и проектные организации. Тогда же Комитет обороны при СНК СССР принял постановление о реконструкции существующих и строительстве новых самолетостроительных заводов, количество которых к 1941 году должно было увеличиться вдвое.
Реализовать намеченное удалось не полностью. Выпуск боевых самолетов к 1940 году по сравнению с 1939-м увеличился только на 19 %. Причем самолетов новых конструкций выпускалось мало. В 1940 году было изготовлено всего 20 истребителей конструкции А.И. Микояна и М.И. Гуревича – МиГ-3, и только два пикирующих бомбардировщика конструкции В.М. Петлякова – Пе-2. В то же время продолжался выпуск самолетов устаревших конструкций.
До 1939 года ВВС Красной Армии организационно состояли в основном из отдельных авиационных корпусов трехбригадного состава, а авиация Главного командования была объединена в составе трех воздушных армий особого назначения, сформированных в 1936–1937 годах. В 1939 году воздушные армии дальнебомбардировочной авиации были расформированы. Авиация Главного командования стала состоять из отдельных бомбардировочных корпусов, фронтовая авиация в 1940 году была переведена на дивизионную организацию. Она состояла из отдельных ближнебомбардировочных, истребительных и смешанных авиационных дивизий. В общевойсковой армии имелась, как правило, одна смешанная авиационная дивизия.
Советское руководство хорошо понимало, что даже самое совершенное оружие не сможет решить задач в будущей войне без участия человека. Это выразилось прежде всего в повышении численности РККА. К началу 1938 года численность Вооруженных сил СССР была доведена до 1 млн 433 тыс. человек. 1 сентября 1939 года в стране принимается Закон о всеобщей воинской обязанности. К началу 1941 года численность Красной Армии и Военно-Морского Флота достигла 4,2 млн человек.
Военная теория. Проблема научного предвидения характера будущей войны, подготовки и проведения первых операций приковывала к себе внимание советских военных специалистов в конце 20-х годов. Однако в этих работах основное внимание было уделено вопросу развертывания войск, а не ведению операций.
В 1926 году в журнале «Война и революция» была опубликована работа профессора Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.А. Свечина «Эволюция оперативного развертывания». В ней автор критикует многие существовавшие в то время теории «кордонной» и жесткой обороны и пишет, что «сохранение прежнего плана развертывания, закупоривания всех русских армий… в возможное для обороны положение на передовом театре, являлось преступлением, и нужно было иметь малейшее представление об ответственности перед государством, чтобы предложить другой план, при котором русские армии не были бы лишены возможности отступательного маневра, чтобы впоследствии, на линии Двины и Днепра или даже дальше, задержать вторжение» .
В следующей статье – «Стратегические и оперативные этюды» – А.А. Свечин, уделяя обороне как виду боевых действий особое внимание, пишет: «Если мы предусматриваем в первом периоде будущей войны, вплоть до перелома, вызванного успехами мобилизации государства, вероятную постановку ограниченных целей, то мы должны готовиться к разрешению широких оборонительных задач. Наступательные операции будут кратковременными; при всякой остановке наступления на первый план выдвигается оборона. Сам успех наступления на одних участках будет возможен лишь при достаточной стойкости обороны на других».
Говоря об отношении к обороне в Красной Армии, А.А. Свечин в этой же статье пишет: «В сознании Красной Армии решительно нет требуемого соответствия в оценке значения обороны и наступления. Если приходится обороняться, дело признается плохим. Помыслы, энергия, инициатива, внимание – все уходит на наступление и его подготовку. Традиции Гражданской войны и смешиваемый с ними ее опыт толкают к презрению к обороне».
В завершение этой статьи А.А. Свечин в отношении начала будущей войны пишет: «Первая операция в войне начнется с прикрытия границы; дальнейшие операции – с приказов о выходе из заканчивающейся операции или о преследовании, так как тот или другой приказ будут уже иметь в виду новое оперативное развертывание» .
По сути дела, это была критика советского военного искусства периода Гражданской войны. Это было новое в понимании начального периода будущей войны и не только самая широкая пропаганда обороны на этом этапе военных действий, но и предложение о ведении ее в гибкой форме с целью сохранения сил, выигрыша времени и занятия более выгодного рубежа. Но всякие разговоры о возможности оставления даже части своей территории с целью ослабления ударов противника в начале войны в то время в Советском Союзе расценивались не иначе как «пораженчество». Поэтому теоретические взгляды А.А. Свечина в советской военной науке не получили дальнейшего развития.
Одной из первых работ по этой тематике была статья Я.Я. Алксниса «Начальный период войны», опубликованная в 1929 году в журнале «Война и революция». До этого времени основным содержанием начального периода войны считали не военные действия, а отмобилизование, сосредоточение и развертывание сил на театре военных действий. Я. Я. Алкснис в начальный период войны включал реализацию планов мобилизации армии, сосредоточения и развертывания армии, а также планов прикрытия мобилизации и проведения первых операций. По сути дела, реализация двух последних планов предусматривала военные действия. Однако особое внимание Я.Я. Алкснис уделял вопросу использования авиации в начальный период войны. «В этот период, когда сухопутная армия еще мобилизуется, готовится к обороне, – писал он, – действия авиации должны быть особенно плодотворными… Проявивший инициативу нападением воздушного флота на аэродромы и ангары своего врага может потом рассчитывать на господство в воздухе» .
В этом же журнале были напечатаны статьи В.Ф. Новицкого и А.Н. Лапчинского под названием «Действия авиации в начальный период войны». Эти статьи также остро ставили вопрос применения авиации с целью завоевания господства в воздухе.
В 1929 году также выходит в свет труд В.К. Триандафиллова «Характер современных операций». В отношении начала войны автор предложил читателю целый раздел, связанный с мобилизационными возможностями и последовательностью мобилизации Вооруженных сил Германии и России. В соответствии с исследованиями В.К. Триандафиллова Германия в то время в случае войны могла увеличить свои вооруженные силы с 761 тыс. человек до 1887 тыс.; Россия – с 1423 тыс. до 2500 тыс. человек .
В 1931 году журнал «Война и революция» в порядке обсуждения поместил статью начальника Военной академии имени М.В. Фрунзе Р.П. Эйдемана «К вопросу о характере начального периода войны». Этот автор также остановился на значении авиации в начальный период войны, но затем переключился на мотомеханизированные войска как на главную силу вторжения на территорию противника. Вопросы обороны в начальный период войны Р.П. Эйдеман не рассматривал .
Начальник кафедры Военной академии имени М.В. Фрунзе Е.А. Шиловский в 1933 году в журнале «Война и революция» опубликовал статью «Начальный период войны». Отвечая на вопрос о том, каким может быть начальный период войны, он писал: «Даже при поверхностном обзоре современной политической ситуации и состояния военной техники (особенно развития авиации и мотомеханизированных войск) ясно, что начальный период будущей войны будет резко отличаться от такового в 1914 г. Он будет совсем другой как по своему содержанию, так и по форме боевых действий. В определенных случаях его может и не быть в прежнем понимании как четко ограниченного отрезка времени…» Далее автор доказывает вероятность начала будущей войны без ее объявления. Он писал: «В будущей войне ожесточенная борьба… развернется с первых же часов… на большом пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий противника, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе» .
В то же время Е.А. Шиловский, будучи сторонником советской наступательной доктрины, полностью ориентировался на проведение наступательных операций с решительными целями и детально останавливался на вопросах подготовки таких операций. Поэтому вопросам обороны в масштабе армии и фронта в начале войны в его статье внимание не уделялось.
Весной 1934 года в том же журнале в порядке обсуждения появилась статья М. Тихонова «Начальный период современной войны», которая развивала некоторые положения статьи Е.А. Шиловского, но не предлагала ничего нового.
Осенью того же года журнал опубликовал статью начальника кафедры Академии имени М.В. Фрунзе Л.С. Амирагова «О характере будущей войны», в которой автор доказывал, что будущая война будет краткосрочной и будет вестись с решительными целями. «Краткосрочность войны выгодна буржуазии и в том отношении, что она позволит ей иметь армию военного времени, более подготовленную в военно-техническом отношении, чем при войне длительной», – писал он.
В последующем о характере будущей войны писали комбриг С.Н. Красильников и преподаватель Военной академии Генерального штаба комбриг Г.С. Иссерсон. Последний высказал мысль о том, что подготовка к агрессии другой стороной может быть воспринята как демонстрация, что может отрицательно отразиться на ее подготовке к ответным действиям .
И все же более распространенным было мнение о том, что следующая война будет начата незначительными силами прикрытия, которые должны обеспечить отмобилизование и развертывание основных группировок войск сторон. Это означало частные бои на границе и наличие времени для ответных действий. Об этом свидетельствует и признание Г.К. Жукова, который пишет: «При переработке оперативных планов весной 1941 года… не были полностью учтены новые способы ведения войны в начальном периоде. Наркомат обороны и Генштаб считали, что война между такими крупными державами, как Германия и Советский Союз, может начаться по ранее существовавшей схеме: главные силы вступают в сражение через несколько дней после приграничных сражений» .
В свете существовавших взглядов на начальный период будущей войны и подходов советского руководства к миссии РККА основным видом действий войск считалось наступление, а вопросам обороны уделялось крайне мало внимания.
Одним из сторонников обороны был преподаватель Военной академии РККА имени М.В. Фрунзе А.И. Верховский. Объединив разные по содержанию понятия – оборону как вид боевых действий и оборонительную войну как форму стратегии – он пришел к выводу, что оборона дает крупные политические выгоды и позволяет наращивать силы. Но подобные взгляды также не нашли большой поддержки.
В 1928 году выходит в свет труд А. Сыромятникова «Оборона». В этом труде автор рассматривает оборону как вынужденный вид военных действий, который, как правило, ведется на второстепенном направлении или с целью экономии средств для последующего решительного наступления. Для достижения этой цели войска, перешедшие к обороне, подразделялись на сковывающую и ударную группы. Кроме того, «для устранения различных непредвиденных случайностей в бою, а также с целью избегнуть раздергивания ударной и сковывающей групп при парировании этих случайностей назначался резерв старшего командира».
Автор считал, что в обороне оборудуются четыре позиции: передовая, основная, тыловая (на случай планомерного отхода войск), промежуточные. При этом удаление передовой позиции от основной не должно было превышать 7 километров, а тыловой от основной – 10 километров. Основу оборонительной полосы составляли батальонные районы обороны, подготовленные для круговой обороны площадью около одного квадратного километра и более. При этом полк должен был занимать оборону участка шириной от двух до четырех километров, а дивизия – полосу шириной от четырех до восьми километров. При полосе шириной до восьми километров, по мнению автора, артиллерию следовало группировать в масштабе дивизии, а при ширине порядка четырех километров – в масштабе корпуса. При этом батальонная и полковая артиллерия не должна была включаться ни в дивизионные, ни в корпусные артиллерийские группы .
В труде В.К. Триандафиллова, посвященном в основном наступательным операциям, также имелся и раздел «Оборонительная операция». В нем автор указывал, что «при общем протяжении фронта в 1000 и больше километров и при наличии в составе современных армий не более 60–80 пехотных дивизий «неизбежен… частичный переход к оборонительным действиям». При этом автор считал, что стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной от 4 до 8 километров. Но предупреждал, что «при увеличении ширины участка до 12 километров устойчивость обороны уже сокращается вдвое, а на 20-километровом участке получается довольно жиденькое расположение, которое прорывается сравнительно легко».
Он считал, что главная сила современной обороны будет состоять в хорошем инженерном оборудовании местности, плотности пулеметного огня перед первой позицией, подготовке обороны в противотанковом отношении. При этом В.К. Триандафиллов делал смелый вывод о том, что «оборонительную полосу (первую полосу. – В.Р. ), как бы она ни была укреплена, противник, если решил ее взять, всегда преодолеет: весь вопрос сводится ко времени». Вследствие этого решение основных задач обороны возлагалось на командующего армией, который «в дальнейшем может вести операцию, опираясь главным образом на свои резервы», которые «должны быть расположены примерно на расстоянии одного перехода (25–30 км) от угрожаемых участков фронта. При наличии автомобильного парка, приспособленного для массовых перевозок войск, расположение резерва может быть оттянуто назад на глубину автомобильного перехода (80-100 км), и они могут обслуживать более широкий фронт».
В.К. Триандафиллов писал, что после прорыва первой полосы обороны противником оборонявшие ее войска «нужно оторвать от него и собрать в новом районе для нового сопротивления». Вследствие этого первый «отскок» мог производиться на глубину 30–40 километров, а последующие в течение трех-четырех суток – на глубину 50-100 километров, т. е. «на полпути между краем оборонительной полосы и районом расположения глубоких резервов». При этом «основная масса прибывающих резервов вводится во фланг прорвавшихся частей противника с тем, чтобы организовать контрудар против них, в крайнем случае заставить противника свернуть или раздробить его основную группировку против новых объектов действий». В.К. Триандафиллов писал, что «будет ошибкой гоняться за быстрым сроком перехода в контрнаступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск, достаточного обеспечения их средствами подавления (артиллерия, танки). Контрнаступление, предпринимаемое недостаточными силами, может привести только к разгрому этих сил и будет играть на руку противнику» .
Таким образом, В.К. Триандафиллов впервые в Советском Союзе выдвинул идеи необходимости разработки теории оборонительной операции, рассчитал размах этой операции, указал на невозможность решения задач обороны на тактическом уровне, предсказал необходимость отвода войск на новые рубежи, место и цель проведения армейского контрудара. Особое внимание он обратил на требования к подготовке армейского контрудара. Однако данный автор также не подразделял оборону на ведущуюся в начале войны или уже в ходе военных действий.
В то же время советские военачальники понимали, что успех борьбы в рамках приграничных сражений будет иметь большое значение для завоевания стратегической инициативы. Поэтому они планировали вести эти действия с опорой на укрепленные районы (УР), которые должны были стать своеобразными элементами оперативного построения армий прикрытия государственной границы.
По решению советского правительства в 1938 и 1939 годах начался второй этап строительства укрепрайонов. Пытаясь увеличить плотность укрепрайонов на западной границе, советское правительство в 1938–1939 годах начало строительство еще 8 укрепрайонов: Каменец-Подольского, Изяславского, Островского, Остропольского, Себежского, Слуцкого, Староконстантиновского, Шепетовского. Одновременно продолжалось совершенствование уже построенных укрепрайонов. Росло число огневых сооружений различного типа, усиливались препятствия, росло число минных полей. Для усиления противотанковой обороны в дотах устанавливали артиллерийские орудия, усиливали защитные свойства долговременных сооружений. В них был проведен большой объем работ – забетонировано 1028 сооружений. Их гарнизоны составляли 25 пулеметных батальонов общей численностью 18 тыс. человек.
Количество основных сооружений в укрепленных районах на старой границе СССР, возведенных в период 1928–1939 гг.
Укрепленные районы представляли собой линию железобетонных сооружений, рассредоточенных в глубину от одного до двух километров. Основным типом боевого сооружения являлась огневая пулеметная точка. Долговременных сооружений, обеспечивавших неуязвимость гарнизона при попадании 155-мм или 210-мм снарядов, насчитывались единицы. С 1938 года в некоторых из этих укрепленных районов начали устанавливать более мощное вооружение и обновлять внутреннее оборудование. К концу 1939 года план строительства укрепленных районов по старой границе был выполнен на 60 %, и в их системе имелось 1028 забетонированных сооружений.
Строительство укрепленных районов на новой границе было начато 26 июня 1940 года. Всего по новой государственной границе должно было быть построено 20 укрепленных районов. Кроме того, после присоединения Бессарабии и Северной Буковины начались подготовительные работы по строительству еще трех укрепленных районов.
Но отдельные советские военные специалисты вскоре поняли, что надежда только на укрепленные районы в вопросе обороны государства очень слабая. 12 октября 1940 года начальник Главного военно-инженерного управления генерал-майор инженерных войск А.Ф. Хренов представил доклад начальнику Генерального штаба, в котором писал: «Изучение и обследование состояния укрепления наших границ показало, что система военно-инженерной подготовки ТВД недостаточно уяснена как по форме, так и по содержанию, что отсутствует единство взглядов по этому вопросу и в то же время наблюдается шаблонность приемов и форм укрепления границ… Главным же и основным недостатком укрепления наших границ является то, что вооруженная сила нашей страны, полевые войска, остается необеспеченной, а ТВД – неподготовленным для действий полевых войск». При планировании и строительстве укрепленных районов, указывал генерал А.Ф. Хренов, допускалось два крупных недостатка: «1) не учитывалось, против каких сил противника должен сопротивляться укрепленный район; 2) кто, как и чем должен вести бой в укрепленном районе» .
В целях устранения этих недостатков Главное инженерное управление предлагало устраивать впереди укрепленных районов предполье, что до 1939 года считалось лишним, и эшелонировать силы и средства обороны в глубину. Эти предложения нашли свое отражение в директиве приграничным округам от 20 февраля 1941 года, которая требовала увеличить глубину укрепленных районов до 30–50 километров. Для этого 12 февраля 1941 года на оборонительное строительство было отпущено в полтора раза больше денежных средств, чем в предыдущем году.
Только после того, как было выявлено сосредоточение группировки гитлеровских войск южнее Полесья, 18 марта 1941 года дополнительные средства были выделены и Киевскому Особому военному округу. При этом нарком обороны 20 марта отдал Военному совету КОВО директиву об усилении темпов строительства и возведении ряда дополнительных узлов обороны. Строительство в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах было объявлено важнейшим правительственным заданием на 1941 год.
Строительство укрепленных районов вдоль новой государственной границы осуществлялось высокими темпами. Для организации и руководства работами было создано несколько управлений начальника строительства (УНС) и 138 строительных участков. В целях обеспечения рабочей силой было сформировано 84 строительных батальона, 25 отдельных строительных рот, 17 автомобильных батальонов. Кроме того, на строительство привлекались 160 инженерных и саперных батальонов приграничных военных округов и 41 батальон из внутренних округов. Вместе с этими инженерными частями с весны 1941 года в строительстве участвовало 17 820 вольнонаемных рабочих. Для того чтобы представить объемы работ весной 1941 года, достаточно указать, что на строительстве оборонительных сооружений в укрепленных районах Прибалтийского Особого военного округа ежедневно работало 57,8 тыс. человек, Западного Особого военного округа – почти 35 тыс. человек, Киевского Особого военного округа – 43 тыс. человек. Однако из-за недостатка строительных материалов и техники эффективность работ нередко была очень низкой.
В плане подготовки оборонительных операций начального периода войны большое значение имеют взгляды советских военных ученых на то, что должно предшествовать главной полосе обороны, основу которой должны были составлять укрепленные районы. Этот вопрос можно отследить на основании капитального труда «Вопросы тактики в основных советских военных трудах (1917–1940 гг.)», изданного в 1970 году.
Преподаватель Военной академии РККА (в последующем Военной академии имени М.В. Фрунзе), офицер Генерального штаба императорской армии А.И. Верховский в 1924 году опубликовал свой труд «Общая тактика». В нем, говоря об обороне на опыте Первой мировой войны, автор пишет о необходимости создания впереди главной линии обороны линии наблюдения и линии боевого охранения на удалении от 700 до 1500 шагов. Эту же мысль развивает и другой преподаватель этой академии, также бывший офицер императорской армии Н.Е. Какурин в своем труде «Современная тактика», изданном в 1924 году .
После этого более чем 15 лет вопросы обороны, а тем более в начале войны, советской военной наукой не рассматривались. И только начавшаяся Вторая мировая война заставила обратить внимание на оборону.
В 1940–1941 годах выходит в свет капитальный труд в трех томах «Общая тактика», подготовленный большой группой преподавателей и научных работников Военной академии имени М.В. Фрунзе. В этом труде в разделе «Оборона» указывалось, что стрелковый корпус должен впереди главной полосы обороны иметь предполье глубиной 12–15 километров, а при благоприятных условиях и более. В данном труде было достаточно подробно описано инженерное оборудование предполья и характер действий войск на этом пространстве. Назначение предполья: вынудить противника преодолевать его боем авангардов; дезориентировать противника относительно фронта обороны основной оборонительной полосы; выиграть время для улучшения оборудования основной полосы .
Таким образом, ряд военных ученых склонялись к мысли, что будущая война начнется внезапно проведением операций с целью захвата стратегической инициативы с широким применением бронетанковых войск и авиации. Недостатком этой теории было то, что она не предусматривала оборонительные действия советских войск не только в стратегическом, но и в оперативном масштабе.
Несмотря на это, в предвоенные годы советское руководство выделяло огромные силы и средства для возведения по линии государственной границы системы укрепленных районов, что свидетельствует не о наступательных, а о сугубо оборонительных планах. Нельзя допустить, что сторона, собирающаяся осуществить наступление на территорию противника, станет тратить такие средства на оборону своей территории.
С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущев во время освободительного похода Красной Армии в Бессарабию (1940)
В то же время по неизвестной причине главная полоса обороны создавалась практически по линии государственной границы. Глубокое предполье, за которое ратовали многие военные ученые, на значительных участках не было заблаговременно создано и занято войсками. В результате этого артиллерия противника имела возможность поражать главную полосу обороны советских войск на большую глубину, а у советских войск, находившихся в глубине, не было времени для выдвижения и занятия своих полос обороны.
Работа советской разведки. Об агрессивных планах германского правительства в отношении СССР советская разведка докладывала уже в марте 1935 года. «Германское правительство и партия установили единый взгляд на миссию Германии на Востоке. Конкретные цели состоят в следующем: предрешено вооруженное столкновение с СССР».
Вполне понятно, что с этого времени германская агентура на территории Советского Союза действовала постоянно, но особенно она активизировалась после присоединения к СССР осенью 1939 года территорий Западной Белоруссии и Западной Украины, ранее принадлежавших Польше. Тогда в составе капитулировавшей польской армии находилось много белорусов и украинцев, семьи которых оказались на территориях, занятых Красной Армией. Германское командование и спецслужбы, проведя предварительную работу с этими людьми, заявили о готовности передать военнопленных советской стороне. В связи с этим 16 октября 1939 года Народный комиссар внутренних дел СССР Л.П. Берия направил директиву № 807 опергруппе НКВД на Белорусском фронте «Об организации приема от германского командования и проверки военнопленных белорусов и украинцев, имеющих семьи на советской территории». Этой директивой предписывалось штабу Белорусского фронта принять от германского командования 20 тыс. человек военнопленных, обеспечить их питание и бесплатный проезд по железной дороге к местам жительства.
Сразу следует оговорить, что первоначально никаких репрессивных мер по отношению к этим лицам не предусматривалось, за исключением указания в процессе приемки обеспечить выявление офицеров, разведчиков и подозрительных лиц. О том, как проводилась эта работа, сколько было выявлено германских агентов и сколько их оказалось на советской территории, не сообщается.
В это же время наблюдается и массовый переход с территории СССР (Западная Украина и Западная Белоруссия) на территорию Германии людей, оказавшихся на территории, занятой Красной Армией. Так, на конец октября 1939 года при переходе с территории СССР на территорию Германии было задержано 465 человек, а в лагерях беженцев скопилось до нескольких десятков тысяч человек. Советское командование рассматривало вопрос обмена беженцами, не упуская при этом, конечно, возможности внедрить в их среду своих агентов.
Таким образом, обмен военнопленными и беженцами между СССР и Германией осенью 1939 года создал условия обеим сторонам для засылки своей агентуры на сопредельные стороны. Конечно, качество основной массы этих агентов было низким. Но среди них могли находиться и специалисты высокого класса, способные правильно оценивать обстановку и передавать важные донесения. Другое дело – как стороны воспользовались этой возможностью?
Большую помощь разведкам Германии и СССР оказали документы и агентурная сеть бывшей польской специальной службы (пляцувка), захваченные в результате осенних войсковых операций 1939 года. На основании этих документов, наряду с разгромом агентурной сети поляков на своей территории, и Германия, и СССР приложили все усилия, чтобы использовать польских агентов в своих интересах.
Также германское командование (нередко через румын или венгров) получило возможность добывать разведывательные сведения с территории СССР через отряды антисоветской повстанческой организации, деятельность которой в западных областях Украины началась уже в конце осени 1939 года.
Разведывательная информация о подготовке Германии к нападению на СССР из различных источников начала поступать в феврале 1940 года. Тогда от различных источников стала поступать информация о переброске германских войск на территорию Польши к границам СССР. Первое такое донесение поступило от Управления пограничных войск НКВД Украинского пограничного округа 16 февраля 1940 года. В нем говорится о переброске двух дивизий, пехотного полка и танковой части, проведении подготовительных мероприятий для приема других частей. Правда, в конце донесения делается заключение: «Причины переброски войск не установлены, однако не исключается, что это связано с распоряжением немецкого командования о производстве с марта 1940 года призыва в армию… поляков».
26 мая 1940 года в НКВД УССР поступило сообщение от пограничных войск НКВД УССР «О разведывательных полетах германских самолетов в погранполосе» в период с 24 по 26 мая 1940 года.
19 июня 1940 года была представлена сводка 5-го (разведывательного) управления РККА о положении в Германии, Румынии и Латвии. В ней, в частности, указывалось об усилении германских войск на границе с Литвой 16 и 17 июня. На советско-румынской границе происходило сосредоточение двух горнострелковых бригад.
Эта информация прежде всего шла по линии НКВД СССР. В 1995 году под эгидой Федеральной службы контрразведки Российской Федерации Академией Федеральной службы контрразведки был издан многотомный труд «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», представленный как сборник документов. В первом томе этого труда, предлагающем документы периода ноябрь 1938 – декабрь 1940 года, содержится (документ № 94) докладная записка 1-го управления ГУПВ НКВД СССР № 19/47112 в НКВ СССР «О приготовлении Германии к войне с СССР» от 28 июня 1940 года. Это были отрывочные сведения, полученные от случайных источников-чинов эстонского и литовского пароходства, которые не так давно побывали на территории Германии. В частности, в этом документе говорится: «…24 июня 1940 г. второй штурман литовского парохода «Шяуляй»… говоря об успехах Германии, сказал, что после разгрома Англии и Франции Германия обратит свои силы против СССР. Ему якобы известно, что в Германии в настоящее время обучаются парашютизму и русскому языку десятки тысяч мужчин в возрасте от 16 до 20 лет, которые предназначены для парашютных десантов на время войны с СССР».
В самом конце декабря 1940 года начальнику Разведывательного управления Красной Армии от военного атташе из Берлина поступило телеграфное донесение, в котором тот сообщил, что от высокоинформированных военных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне с СССР, а война будет объявлена в марте 1941 года. Но чья-либо резолюция на данном документе, хранящемся в архиве, отсутствует.
Планирование военных действий. На основании материальной базы РККА и сложившихся на то время военных теорий и данных разведки разрабатывались планы действий Советского Союза на случай войны.
Мобилизационный план на 1938–1939 годы (от 29 ноября 1937 года – МП-22), разработанный Генеральным штабом Вооруженных сил СССР, предусматривал в случае войны развертывание 170 стрелковых и 29 кавалерийских дивизий, 31 танковой бригады, 57 корпусных артиллерийских полков, 43 полков резерва Главного командования. Для вооружения этих соединений и частей нужно было иметь 15 613 танков, 15 218 орудий, 305 780 автомобилей. Кроме того, предусматривалось формирование во вторую очередь еще 30 стрелковых дивизий, 4 артиллерийских полков РГК, 80 авиационных бригад. Общая численность отмобилизованной Красной Армии устанавливалась в 6,5 млн человек, а по штатам мирного времени – 1,67 млн человек.
Этот мобилизационный план (подписи И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова) предусматривал дальнейший рост стрелковых войск в 1,7 раза, танковых бригад в 2,25, увеличение количества орудий и танков на 50 %, а также увеличение ВВС до 155 авиабригад. Существенного качественного преобразования и реорганизации Красной Армии ни план развития на 1938–1942 годы, ни мобилизационный план на 1938–1939 годы не предусматривали.
Особая надежда возлагалась на танковые войска. Планом развертывания и реорганизации РККА на 1938–1942 годы предусматривалось, что из 20 легких танковых бригад будут выведены восемь, состоящих из танков БТ. Их предстояло свести в четыре танковых корпуса. Остальные шесть бригад танков БТ и столько же бригад танков Т-26 оставались отдельными. Дополнительно к трем имеющимся мотострелковым бригадам предусматривалось формирование еще одной бригады, чтобы в последующем в каждом танковом корпусе было по одной такой бригаде.
Мобилизационный план, принятый в СССР в 1938 году, непонятно по каким причинам до второй половины 1940 года не уточнялся, хотя в этом имелась прямая необходимость в связи с событиями на реке Халхин-Гол, изменением территории СССР в 1939–1940 годах, реорганизацией Красной Армии, опытом советско-финляндской и начавшейся Второй мировой войн. Об этом свидетельствуют акты передачи Народного комиссариата обороны и Генерального штаба, подписанные К.Е. Ворошиловым и Б.М. Шапошниковым. В одном акте в 1940 году указывалось: «Мобплана к моменту приема НКО не имеет и армия планомерно отмобилизовываться не может». Новый начальник Генерального штаба К.А. Мерецков указал: «В связи с проведением оргмероприятий, передислокацией частей и изменением границ военных округов действующий мобплан в корне нарушен и требует полной переработки. В настоящее время армия не имеет плана мобилизации».
Данный факт лучше всего свидетельствует о недоработках наркома обороны К.Е. Ворошилова и особенно начальника Генерального штаба Б.М. Шапошникова. Последний, как автор труда «Мозг армии», лучше других понимал значение планирующей роли Генерального штаба, но быстро меняющиеся условия обстановки не позволяли быстро выполнить данную работу. Тем не менее, передавая К.А. Мерецкову руководство Генеральным штабом, он передал ему уже практически готовый мобилизационный план, который Кириллу Афанасьевичу только осталось утвердить.
На совещании у начальника Генерального штаба (1940 г.)
К.А. Мерецков был утвержден на должность начальника Генерального штаба в августе 1940 года, а новый вариант мобилизационного плана Генеральным штабом Красной Армии был подготовлен к сентябрю 1940 года. Но выяснилось, что его нужно было увязать с другими документами, поэтому переработка мобилизационного плана затянулась до февраля 1941 года. В соответствии с этим планом численность Красной Армии предлагалось довести до 10 млн человек и иметь 209 стрелковых дивизий, 9 механизированных корпусов, 20 танковых дивизий, 9 моторизованных дивизий, 79 авиационных дивизий.
Однако этот план не получил одобрения со стороны политического руководства страны. Были у него противники и в высших военных кругах, которые считали необходимым иметь значительно большее количество крупных механизированных соединений.
Важным планирующим документом являлся План стратегического развертывания Вооруженных сил СССР в случае войны. В этом плане важное место занимает такой документ, как Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы от 18 сентября 1940 года. В этих Соображениях определялись наиболее вероятные противники СССР на Западе и Востоке на 1940 и 1941 годы.
Указывалось, что на западных границах наиболее вероятным противником СССР будет Германия, с которой в союзе также могут выступить Италия, Венгрия, Румыния и Финляндия. Всего, по мнению разработчиков этого документа, «с учетом указанных выше вероятных противников, против Советского Союза на Западе может быть развернуто: Германией – 173 пехотные дивизии, 10 000 танков, 13 000 самолетов; Финляндией – 15 пехотных дивизий, 400 самолетов; Румынией – 30 пехотных дивизий, 250 танков, 1100 самолетов; Венгрией – 15 пехотных дивизий, 300 танков, 500 самолетов. Всего – 253 пехотные дивизии, 10 550 танков, 15 100 самолетов».
Для борьбы с указанным противником Наркомом обороны и начальником Генерального штаба предлагалось главные силы Красной Армии на Западе развернуть «или к югу от Брест-Литовский, с тем чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреславу (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовского с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней».
В завершение этого документа Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков писали, что «окончательное решение о развертывании будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны и поэтому они считали «необходимым иметь разработанными оба варианта».
* * *К моменту назначения Г.К. Жукова начальником Генерального штаба Красная Армия представляла собой серьезную военную силу по своей организации и оснащению вооружением и военной техникой. У западных границ СССР были развернуты достаточно мощные военные округа и произведено оборудование театра военных действий. К тому времени сложилась советская военная теория как взгляды на характер и основные способы ведения будущей войны, которые отчасти были апробированы на практике в ходе операций на реке Халхин-Гол, в советско-финляндской войне и во время освободительных походов Красной Армии в западные районы Белоруссии, Украины, в Бессарабию и Северную Буковину.
С. К. Тимошенко, К. А. Мерецков и Г. К. Жуков на учениях Киевского Особого военного округа (1940 г.)
В то же время в вопросах организации РККА и ее боевого применения оставалось немало нерешенных вопросов. В их числе были вопросы организации соединений танковых войск, подготовки и ведения обороны в стратегическом и фронтовом масштабах, взаимодействия полевых войск с укрепленными районами, управления и материального обеспечения войск в условиях присоединения новых территорий. Серьезно стояли вопросы инженерного оборудования новой границы СССР как возможного театра военных действий, разработки новых мобилизационных и оперативных планов и многое другое.
Как известно, война – это очень сложное комплексное явление, которое требует длительной и очень тщательной подготовки. Этот процесс всегда сопровождается лавиной директивных документов, которая разрастается по мере движения сверху донизу и обозначается конкретными действиями командующих, командиров и штабов на всех инстанциях. Поэтому смешно и неубедительно звучат утверждения некоторых авторов о подготовке СССР к войне с Германией к лету 1941 года. Ни одного директивного документа о подготовке СССР к войне с Германией до сих пор, несмотря на старания многих исследователей, найти не удалось.
В то же время неоспорима информация о том, что Германия готовилась к войне против СССР, а из мемуаров Ф. Гальдера можно увидеть, как происходила эта подготовка.
