Красота - не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы
видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы
видите, даже если сомкнете глаза, и песня, которую вы слышите,
даже если закроете уши. - Д. Х. Джебран

Сколько на свете девушек, которым их незаурядная красота не дала ничего,
кроме надежды на незаурядное богатство. - Ж. Лабрюйер

Иной раз прекрасные творения более привлекательны, когда они
не совершенны, чем когда слишком законченны. - Ф. Ларошфуко

Красота - это обещание счастья. - Ф. Ницше

В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче,
чем в глазах созерцающего ее. - Д. Х. Джебран

Красивое не нуждается в дополнительных украшениях - больше всего его
красит отсутствие украшений. - И. Гердер

Идеальная красота, самая восхитительная наружность ничего не стоят,
если ими никто не восхищается. - О. Бальзак

Красота без грации может только нравиться, но не пленять.
Она похожа на плавающую без крючка приманку. - Капитон

Бывают столь совершенные виды красоты и столь блестящего достоинства,
что люди, тронутые ею, ограничиваются тем, что смотрят на нее
и говорят о ней. - Ж. Лабрюйер

Красота души придает прелесть даже невзрачному телу, точно так же,
как безобразие души кладет на самое великолепное сложение и на
прекраснейшие члены тела какой-то особый отпечаток, который
возбуждает в нас необъяснимое отвращение. - Г. Лессинг

Красота - эстетическая (неутилитарная, непрактическая) категория, обозначающая совершенство, гармоничное сочетание аспектов объекта, при котором последний вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение. "Красота" является важнейшей категорией культуры. В своём эстетическом восприятии понятие красоты близко к понятию прекрасного, с той лишь разницей, что последнее является высшей (абсолютной) степенью красоты. Вместе с тем, красота является более общим и многогранным понятием, во многом эклектичным. Противоположностью красоты является безобразное. Утилитарным понятием красоты является целесообразность, скрытая для логического объяснения и требующая своего познания. Скрытая целесообразность всегда предполагает объект, для которого имеет место данная целесообразность. Абсолютную красоту человек выделяет как разум окружающего мира, относительную как продукт своей разумной деятельности. Красота относительна. То, что кажется красивым человечеству, возможно, не является красотой для другого носителя разума. Так, например, у инопланетных разумных существ, если таковые, конечно, имеются, вполне может быть совершенно иной взгляд на красоту и эстетику. И то, что кажется человечеству безобразным, отвратительным и ужасным, им может представляться прекрасным. Также, безусловно, относителен взгляд человека на красоту тела противоположного пола, так как он во многом диктуется сексуальным инстинктом. Относительная красота (видовой разум) - генотипична. Абсолютная красота (абсолютный разум) - перманентна.
Каждого человека, безусловно, волнует то, как он выглядит. Над кем-то из нас давлеет желание выделяться, нравиться окружающим и, таким образом, не затеряться в социальной среде, а для других понятие "красота", прежде всего, ассоциируется с достижением гармонии личности. Таким образом, понятие красоты может определяться как внешними факторами, так и духовной составляющей человека.

Та сторона явлений, которая, в своей специфической особенности, не подлежит суждению ни с точки зрения теоретической истины, ни с точки зрения нравственного добра, ни - материальной пользы и которая, однако, составляет предмет положительной оценки, то есть признается достойной или одобряется - есть эстетически-прекрасное, или красота. От теоретически-истинного и нравственно доброго она отличается непременным требованием воплощения своего содержания в ощутительных или конкретно-воображаемых реальностях. От материально-полезного прекрасное, как такое, отличается тем, что его ощутительные предметы и образы не подлежат чувственному хотению и пользованию. К этим сравнительным указаниям сводится все, что в философии остается бесспорным относительно красоты. Положительную ее сущность или то, что собственно одобряется в эстетических суждениях, различные философские учения понимают различным и частью противоположным образом. В сочинениях по эстетике, не принадлежащих собственно философам, вопрос о психологических условиях, при которых в человеке проявляется чувство прекрасного, нередко смешивается с вопросом о собственном значении красоты.

Отличное определение

Неполное определение ↓

КРАСОТА

универсалия культуры субъект-объектного ряда, фиксирующая содержание и семантико-гештальтную основу сенсорно воспринимаемого совершенства. Понятие "К." выступает одним из смысловых узлов классической философии, центрируя на себе как онтологическую, так и гносео-этическую проблематику. Спецификой интерпретации К. в философии классического типа является принципиально внеэмпирическое ее понимание и отнесение ее к трансцендентному началу. Основы такого подхода к К. были заложены философией Платона, в рамках которой вещь мыслилась в качестве прекрасной (совершенной) в силу соответствия своему эйдотическому образу, идее, воплощение (объективация) которой, собственно, и выступает целью становления и бытия данного объекта (см. Платон, Эйдос, Гилеморфизм). Таким образом, К. артикулируется как таковая и реализует свое бытие применительно к миру идей как трансцендентному; прекрасное же мыслится как воплощение К. в конкретных вещах. Классическая традиция философской интерпретации К. и классическая эстетика являются теми векторами развития европейской культуры, которые могут быть рассмотрены как одно из наиболее ярких проявлений эволюционного потенциала платоновской концепции, которой, по оценке Виндельбанда, "было суждено сделаться жизненным принципом будущих веков", - заданный Платоном семантический вектор осмысления К. практически фундировал собою всю историю классической философской парадигмы: К. неизменно рассматривалась как трансцендентный феномен, а феномен прекрасного в силу этого обретал характеристики нормативности. Под "прекрасным" европейская классика понимает объект, соответствующий вне-эмпирическому умопостигаемому канону, в качестве которого вариативно постулируются: 1) персонифицированный Бог в христиански ориентированных философских учениях: так, в рамках схоластики моделируется представление о К. как о собственно Боге: "Бог творит К. не только вовне себя, он сам по своей сущности тоже есть К." (Ансельм Кентерберийский). Именно Бог в качестве К. как таковой является трансцендентным источником прекрасного: "К. сама по себе есть то, существование чего является причиною всего прекрасного и творит всякую К." (Николай Кузанский). Лишь в Боге К. и прекрасное (равно как и возможность и действительность, форма и оформленность, сущность и существование) выступают как тождественные (Ареопагитики). Бог - "сама К.", которая "изначала свертывает (implicatio) в себе все природные красоты, развертывающиеся (explicatio) своими идеями и видами во Вселенной" (Николай Кузанский). Таким образом, "К. есть все бытие всего сущего, вся жизнь всего живущего и все понимание всякого ума" (Николай Кузанский); 2) безличный Абсолют: от абсолютной идеи Гегеля, совершенство которой в качестве К. проявляет себя в предметах чувственным образом - как "чувственная видимость идеи", - до К. как конституированной в качестве "ирреального" содержания прекрасного предмета у Н.Гартмана; 3) персонификация К. как таковой в неортодоксальных культурных лакунах христианской традиции, практически занимающая семантическую позицию, изоморфную позиции Бога в ортодоксии: например, в куртуазной культуре К. Донны трактуется как "самой Красы любимый плод" (Бернарт де Вентадорн); К. фундирует собою всю систему ценостей куртуазии ("так жить, как хочет К." во "Фламенке"), сама выступая нормативным требованием для трубадура и обретая спекулятивно-дисциплинарный характер (см. "Веселая наука"); 4) абстрактно понятая правильность: от ориентированных на математический формализм ренессансных теоретиков искусства ("гармония как душа мира" у Джозеффо Царлино, "божественная пропорция" у Луки Пачоли, "правила природы" у Андрео Палладио) до теоретиков модернизма: "война против зрения" и ориентация на выражение подлинной сущности объектов - "не как мы их видим, а как мы их знаем" (экспрессионизм), "как они должны быть" (кубизм), как "плоские идеи Платона" (неопластицизм - после Мондриана) и т.п. Будучи имплицитно фундированным идеей предустановленной гармонии, данное направление трактовки К., как правило, формирует скептическую позицию как по отношению к постижению К., как таковой, так и по отношению к ее художественному воспроизведению, акцентируя внимание на редуцированности полноты К. в конкретном объекте, в диапазоне от ренессансно мягкой констатации Винченто Данти ("вряд ли возможно увидеть всю красоту, свойственную человеческому телу, воплощенной в одном человеке") до программного отвержения пиетета К. в модернизме на основании визуально наблюдаемого несовершенства мира (ранний экспрессионизм, дадаизм);

5) социально артикулированное содержание: внеиндивидуального когнитивного опыта ("прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям" у Чернышевского), апостериорных рамок предметно-практической деятельности ("человек формирует материю также и по законам К." у Маркса), идеала социальных преобразований как семантического аналога совершенного общественного строя ("создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом" у Ленина);

6) внеэмпирическая целесообразность, понятая как в телеологическом ключе (К. как свидетельство соответствия "целям человека" у Вольфа), так и в смысле непосредственного утилитаризма (К. как надиндивидуальная возможность удовольствия для "наибольшего числа людей" у Бентама). Во всех названных моделях интерпретации К. эмпирически фиксируемые характеристики прекрасного предмета выступают лишь внешними признаками его причастности к К. (гармонии как основы гармоничности): "порядок... соразмерность и определенность" как проявления исходной целесообразности у Аристотеля; "целостность, или совершенство, должная пропорция, или созвучие, и ясность" как свидетельства воплощенного в вещи Божественного замысла у Фомы Аквинского; "строгая соразмерная гармония всех частей, объединенных тем, чему они принадлежат", т.е. "число, фигура и размещение" как презентация несводимой к их сумме гармонии как таковой (concinnitas), которая есть "нечто большее", нежели их сочетание, и являет собой "источник всей прелести" (Л.-Б.Альберти). Однако при всей редуцированности (по отношению к К. как таковой) прекрасного объекта значение последнего огромно, ибо именно посредством свечения в прекрасном К. осуществляет собой призыв, задает субъекту побудительный импульс Стремления к К. (через стремление к прекрасному) и трансцензуса к ней: этимологию греч. kalon (прекрасное) Платон возводит к глаголу kalo - зову (Кратил, 416 b-с). Прекрасными Платон называет те объекты, в которых соответствующие им эйдосы воплощены наиболее адекватно и очевидно. Именно в силу этой очевидности, пребывая среди сотворенных подобий, тем не менее, можно "повернуть к открытому морю К."

(Пир, 210d). Согласно платоновской концепции человек, "видя здешнюю красоту, вспоминает красоту истинную" (Федон, 249d). Ее зов пробуждает в душе встречное стремление, для обозначения которого Платон использует персонификацию Эроса в его традиционной (мифологической) семантике векторной устремленности (греч. eros - желание, стремление, страстное влечение). Влечение к К., таким образом, конституируется как любовь (ср. более позднее - у Плотина - обозначение состояния узренности совершенства, эйдотического соответствия в объекте, открывающего перспективу познания эйдоса: "влюбленные относятся к тем, кто зрит и стремится к образу"). Таким образом, "любовь к узренной красоте прорезывает у души крылья и побуждает ее взлететь" (Платон). Постижение абсолютной истины моделируется в этом контексте как восхождение по "лестнице любви и К." вплоть до К. как таковой: "вот каким путем надо идти в любви...: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх" (Пир, 211с). В неоплатонизме трансцендентальность этого подъема к единосущему фиксируется понятием экстаза (греч. extasis как смещение, превосхождение, выход за имманентные границы). Как схоластическая, так и ренессансная философия практически воспроизводит эту парадигму: "само добро" по-гречески называется kalos, а прекрасное - kallos, как если бы доброе и прекрасное были родственны. К тому же греческое слово kalo значит "зову"; в самом деле, доброе зовет к себе и влечет так же, как и прекрасное" (Николай Кузанский). Такая трактовка К. задает особую интерпретацию чувственной сферы как сферы репрезентации К.: Господь сложил "К. свою" в сотворенные вещи "приличным для них чувственным образом" (Ансельм Кентерберийский); "чувственной красоты душа возвышается к истинной красоте и от земли возносится к небесам" (Сугерий; надпись на фасаде церкви в Сен-Дени; 11 в.). В этом контексте чувственность артикулируется как сфера, где реализуется устремленность и движение (восхождение) к К.: "движение всего чувственного совершается от красоты к красоте" (Николай Кузанский). Семантическая организация мироздания моделируется Марсилио Фичино в данной системе отсчета следующим образом: "один и тот же круг, ведущий от Бога к миру и от мира к Богу, называется тремя именами. Поскольку он начинается в Боге и к нему влечет - красотой; поскольку, переходя в мир, захватывает его - любовью; а поскольку, вернувшись к создателю, соединяет с ним его творение - наслаждением". Если Бог центрирует мир, то К. топологически соотнесена с "окружностью", ибо она есть "Божественный луч", пронизывающий собою все причастное Богу мироздание, "сияние Божественного лика" в творении (Марсилио Фичино). Аналогично, у Гегеля прекрасное выступает как "чувственная видимость идеи", у А.Г.Баумгартена эстетика конституируется как теория чувственного познания, etc. Любовь в этой системе отсчета есть "порыв к К." (Марсилио Фичино), "желание обладать К." (Дж. Пико делла Мирандола). Таким образом, "красота есть причина любви" (Пико делла Мирандола), а "любовь есть последняя цель красоты" (Николай Кузанский). Любовь рождается "из лона Хаоса" как желание совершенствования (Пико делла Мирандола); в романтизме Хаос и Эрос выступают как необходимые предпосылки К., мыслимой в качестве результата становления Космоса из Хаоса вследствие креативного эротического импульса (Шлегель), - ср. с персонификацией Любви как космотворчества в мифологических космогониях (см. Идеализм) и натурфилософской трактовкой любви как организующей и упорядочивающей исходный Хаос силой (Филия у Эмпедокла), с одной стороны, и современную синергетическую формулу "порядка из хаоса" - с другой. Менее развернуто, однако достаточно отчетливо выражен этот аспект осмысления К. в материалистически ориентированных моделях: дифференциация "прекрасного, как мы его воспринимаем" и "реально прекрасного" у Дидро; понимание К. как качества, благодаря которому прекрасные объекты "вызывают любовь или подобную страсть" у Э. Берка; эстетическая трактовка безобразного как "тоски по красоте" (М. Горький). Трансцензус к К. как таковой, выводящий за пределы сенсорного опыта (экстаз как "превосхождение") имеет в классической трактовке две отчетливо выраженные семантические размерности: (а) - гносеологическую: начиная с Платона, постижение К. как таковой отождествляется в культурной традиции с познанием абсолютной истины: канонически христианская мистика практически отождествляет "лицезрение К." и откровение (Бернар Клервоский); схоластика актуализирует проблему К. в контексте принципа "аналогии бытия", фундирующего модель познания истины как распознавания свечения К. Творца в творении; неортодоксальная куртуазная культура моделирует любовь к воплощенной в Донне К. как путь истинного познания: "Всю красоту твою, Боже, // В сей госпоже я постиг" (Арнаут де Марейль); Баумгартен конституирует концептуальную эстетику как когнитивную дисциплину и т.п.; (б) - нравственно-этическую: приобщение к К. традиционно мыслится европейской культурой как обретение духовно-нравственного совершенства: К. как "достоинство" (dignitas) y Цицерона; модель Бонавентуры, согласно которой К. - "в каждой из тварей, что под небесами... И это есть первая ступень, на которую должна вступить душа, если хочет взойти в чертоги любви... Вселенная - лестница для восхождения к Богу"; для куртуазной традиции, фокусирующей всю полноту К. в образе Донны, характерна специфическая эротизация нравственного совершенствования: именно приближаясь к Донне как к женщине, рыцарь приобщается к моральному благу: "В Донне чудесный исток // Доблестей я обретаю" (Арнаут Даниэл), "Касаясь нежной кожи // И поцелуи множа, // Раймон, ну до чего же // Я духом стал богат, // Вкусив любви услад" (Гийом де Кабестань); в романтизме К. идентифицируется со свободой, а прекрасное в этой системе отсчета выступает как "свобода в явлении" (Шиллер). В обрисованном контексте, заданном глубинными основаниями европейской культуры, в рамках внетрансцендентальных философских систем феномен К. утрачивает свой онтологический статус, в силу чего понятие прекрасного утрачивает трансцендентную критериальность, артикулируясь как сугубо субъективное: "К. вымысла" (Л.-Б.Альберти), "то, что представляет предмет только субъективно" (Кант), "обозначение характерной эмоции" (Дьюи) и др; в этом же ряду стоит и критика Берка Чернышевским за онтологизацию прекрасного. Лишь произвольное апплицирование субъективного восприятия на вызвавший его объект (состояние) позволяет в этом контексте говорить о К. как предметном конструкте ("презентативная гносеология" неореализма и "репрезентативная гносеология" критического реализма): "красота есть наслаждение, рассмотренное в качестве вещи" (Сантаяна). В системе отсчета, исключающей возможность трансцензуса, соприкосновение с прекрасным, соответственно, не означает постижения К. как таковой, а потому лишается своего гносеологического потенциала: "суждение вкуса не есть познавательное суждение" (Кант), и искусство как формирование символов в принципе не соотносимо с "внесимволическим опытом" предметности, выражая имманентную "символотворческую способность" как свободную игру человеческого духа (С.Лангер). В отличие от классической традиции постмодернизм, основанный на деконструктивистской стратегии элиминации "трансцендентного означаемого" (Деррида), задает такое пространство философствования, в котором проблема К. в принципе является не артикулируемой. Объявляя текст, отсылающий к тезаурусу установившихся культурных значений ("текст-удовольствие") и предполагающий реконструкцию своего имманентного смысла ("комфортабельное чтение"), традиционным, Р.Барт противопоставляет ему "текст-наслаждение", который, напротив, разрушает "исторические, культурные, психологические устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспоминания, вызывает кризис в его отношениях с языком". Такой текст обретает виртуальные смыслы лишь в процедуре его "означивания" (Кристева), "источником смысла" становится читатель (Дж.Х.Миллер). Таким образом, "текст-наслаждение" возникает в самой процедуре чтения: "при таком чтении мы пленяемся уже не объемом (в логическом смысле слова) текста, расслаиваемого на множество истин, а слоистостью самого акта означивания" (Р.Барт). Такой подход к тексту задает вектор, приведший к середине 1980-х к оформлению парадигмы "постмодернистской чувствительности" (Лиотар, А.Меджилл, В.Вельш), радикально отличной от традиционного понимания чувственной сферы как сферы презентации прекрасного и трансцензуса к К. Отсутствие имманентного смысла, репрезентировавшего бы "трансцендентное означаемое", делает текст принципиально открытым для плюрального означивания, конституирует его как хаос (как в мифологическом значении исходности, так и синергетическом значении креативности): "мир децентрированного" как условие возможности нарративной свободы (см. Нарратив). И как в классической натурфилософии космически артикулированная Любовь, устрояющая мир, возникает "из лона Хаоса" (от орфизма до Ренессанса), так и "любовный дискурс" (Р.Барт) постмодернизма реализуется посредством "желания", которое "разъединяет, изменяет, модифицирует... формы" (Гваттари). Однако если в классической философской традиции эта организация обретала онтологический статус, то "любовный дискурс" принципиально процессуален и нонфинален: ставшие смысловые структуры не задают текстовой онтологии, "желание... организует... формы и затем бросает их" (Гваттари). "Желание" как языковая стратегия разрушения устоявшихся структур и смыслов ("мышление соблазна" у Бодрийяра, "сексуальность и язык" как "формы желания" у Мерло-Понти) реализуется через механизмы деконструкции, объективируясь в "эротическом текстуальном теле" (Р.Барт). В фигуре "любовного дискурса" перспектива экстазиса обретает сугубо спекулятивно-языковую форму, а К. как внетекстовый феномен оказывается избыточной.

Еще с давних времен люди начали обращаться к понятию красота с некоторой неопределенностью. Предлагаю к рассмотрению красоту человека. Кто-то подразделял это слово на две составляющие: красоту внешнюю и внутреннюю. А некоторые объединяли это понятие в одно целое. Не так давно в социальных сетях проводился опрос. Заключался он в том, что группе людей от 12 до 45 лет задавался один и тот же вопрос: «Что такое красота?». И предлагалось им ответить на этот вопрос буквально несколькими предложениями.

После такого опроса все собранные материалы были обработаны и вот что получилось. Возрастная категория от 12 до 18 лет, в своей общей массе, ответила, что красота — это внешний вид человека. Категория от 19 до 30 лет, что красота – это взаимосвязь внутренних и внешних данных человека, и люди от 30 до 45 лет, что красота – это внутренние качества. Причем в третьей группе были, в общем количестве, люди женатые и замужние.

Одним из самых интересных высказываний о красоте была публикация девушки 30 лет, имеющей ник Алекса: «Привлекательность и красота человека – это два разных понятия. Если вы не считаете себя привлекательными - это только огромный плюс для вас. Все красивые девушки, которые учились в моей группе и которые были со всех сторон окружены мужским вниманием, проживали не очень счастливую жизнь, так как постоянно находились в гонке за своей красотой и боялись ее потерять. Они всегда были настолько красивыми, что больше ничего не замечали вокруг и не ничего в себе не развивали. С возрастом они работали только над тем, как бы не потерять свою молодость и красоту. А если вы внешне не очень привлекательны, вы вынуждены развивать в себе внутренний мир. И вашей «изюминкой» может стать ваш шарм или ваша проницательность. Если вы некрасивая, у вас огромное количество шансов стать привлекательной для себя и окружающих вас людей. А если вы красивая - зачастую, вы просто красивая и все. Ваш внутренний мир пуст и неинтересен».

Так высказала свое мнение девушка под ником Алекса. Ее мнение для другого человека, возможно, будет ошибочным, но оно имеет право на существование. По результатам данного исследования можно сделать вывод о том, что красота – это абстрактное определение. И для каждого красота своя. И с годами, условиями жизни и внутренним восприятием окружающего мира для человека это понятие меняется неоднократно. Сегодня ты мальчишка 12-ти лет и в твое восприятие окружающего мира входят яркость тонов, меланхоличность характера и беззаботность. И на данном этапе все эти составляющие и помогают тебе понять – красота это или не красота. С возрастом эти понятия меняются и через несколько десятков лет красота для тебя предстает в другом обличие. В обличие внутренней и внешней гармонии с собой и окружающим миром.

Красота внешняя и внутренняя.

Красоту как внутреннюю, так внешнюю нужно постоянно развивать. Так для развития внешней красоты у человека нужно придерживаться следующих правил:

• Правильное питание – залог хорошей кожи. Мы есть то, что мы едим. При правильном употреблении правильной пищи результат не заставит себя ждать.
• В спорте наша сила. В спортивном теле, спортивный дух. Спорт является неотъемлемой частью красивого человека. Генрих Гейне считал, что в нашей жизни определение красота звучит именно так: «красота — это здоровье». А именно при помощи спорта мы можем поддерживать свое здоровье.
• Ухоженные волосы и ногти – эти элементы очень важны. Красота требует ухода. И при первом зрительном контакте с человеком эти два элемента (ногти и волосы) очень сильно привлекают внимание.
• Опрятность в одежде. Одежда не обязательно должна быть подобрана в одном стиле или быть дорогой. Но она обязательно должна быть чистой и выглаженной.

Для соблюдения красоты внешней нужно следить за распорядком своего дня. В первую очередь за часами сна и бодрствования. Здоровый и правильный сон — это одна из составляющих внешней красоты. В наше время все находятся в гонке за деньгами. Из-за этого мы не успеваем вовремя принять пищу, сон в распорядок нашего дня иногда и не входит, а за спорт вообще нет возможности и поговорить. И когда все эти правила опускаются, то на помощь приходит декоративная косметика и косметические средства по уходу. В изобилие косметических компаний можно заблудиться. Как же выбрать именно те средства, которые подчеркнут естественную красоту и помогут в решение проблем.

Реклама – двигатель торговли. И именно по рекламе большинство женщин и приобретают ту или иную косметическую продукцию, но не всегда реклама соответствует действительности. Основным средством в подборе косметических средств у современных женщин является собственный опыт. А именно после просмотра рекламы женщины бегут скупать продукцию в ближайшем магазине. И если продукт подходит именно вам, то вы советуете его своим знакомым и друзьям. Но ваш опыт не является панацеей от всех недостатков. Если средство подошло вам, это не значит, что оно подойдет всем!

Как же выбрать декоративную косметику именно для себя? С появлением интернет сети мы облегчили и упростили выбор чего-либо до максимума. В сети существует множество блогов с описанием косметических средств. Именно тут вы можете найти любую информацию про то или иное средство. Если вы сомневаетесь в правдивости данной информации, то есть способы проверить ее. Вы можете связаться с человеком, который написал тот или иной комментарий, и попросить у него на пробу то средство, о котором идет речь в блоге. И таким способом вам не придется покупать дорогостоящее средство из рекламы и надеяться, что оно вам подойдет. В противном случае, вы потратите деньги впустую.

Эти основные правила нужно соблюдать для красоты внешней. А вот для развития красоты внутренней нужно немного больше. Как бы ни прозвучало странно, но эти правила можно сравнить с девятью заповедями Библии. Если для развития внешней красоты могут потребоваться некоторые денежные средства, то для улучшения своего внутреннего мира таковые не потребуются.

Самый оптимальный путь саморазвития – это книги. В зависимости от жанра книги, в ней можно узнать обо всем, что тебя интересует. Начиная от истории развития планеты Земля, и заканчивая этикетом в обществе. Главное в самообразовании и саморазвитии – это желание. Человек, который хочет изменить себя, всегда сможет это сделать. Я думаю, что у каждого было такое, когда ты знакомишься с человеком, который внешне не очень красив, может быть даже вызывает отвращение. Но когда вы начинаете общение с ним, ваше мнение меняется кардинально.

А бывает с точностью и наоборот. Когда внешне человек шикарен, а внутри пуст. Тогда его внешняя красота «обесценивается» и становится не нужной. И в глазах у собеседника человек, который красив только внешне, может стать даже не очень привлекательным. Исходя из вышеперечисленного, в красивом человеке должен сохраняться баланс между красотой внешней и внутренней.

Красота в мировой истории и влияние красоты на ее ход.

Испокон веков классики мировой литературы давали свои определения красоты. Причем как красоте человека, так и окружающего мира. Красота – это страшная сила. При помощи этой силы можно свершить великие дела и разрушить огромные города. Так, к примеру, в Википедии есть такое определение красоты: «Красота - эстетическая категория, обозначающая совершенство, гармоничное сочетание аспектов объекта, при котором последний вызывает у наблюдателя эстетическое наслаждение». Красота является одной из важнейших категорий культуры. Противоположностью красоты является безобразие. Доказательством разрушительных сил женской красоты может служить следующий случай из мировой истории. В Древнегреческой мифологии есть упоминание о Елене прекрасной. Из-за которой в Трое началась война. Ее красота , в данном контексте, стала разрушительной силой. И на алтарь ее красоте были положены тысячи невинных жизней.

Однако несколькими столетиями позже появилась другая красавица, которой восхищаются и в наше время – это прекрасная Клеопатра, царица Египта. При помощи своей красоты она построила свою империю. Хотя, по многочисленным сведениям историков и искусствоведов, Клеопатра не отличалась красотой внешней. Она имела силу воли, самообладание и смелость. Эти внутренние качества давали ей власть над огромным царством.

Как звучит народная поговорка — «с лица воды не пить». Эта фраза означает, что красоту настоящую без пафоса открывает внутренний мир человека. Сколько людей, столько и мнений. Определение красоты можно составить, но включая все составляющие этого термина, получится книга, в которую каждый человек по ходу прочтения сможет внести свои поправки.

Изменения в идеалах красоты мы можем проследить в картинах великих художников. Если в эпоху Возрождения, ренессанса и барокко идеал женщины был: пухленькая, безфигуристая, с длинными неухоженными волосами и короткими ногами женщина или девушка. То в наше время все изменилось. Идеалом красоты для женщин во всем мире стали модели с обложек глянцевых журналов. Типаж таких девушек очень схож. Они имеют худощавое телосложение, длинные ноги и выраженные черты лица.

Каждой эпохе присущи свои понимания красоты. В готической эпохе красотой считались остроконечные крыши причудливой, порой пугающей формы. А в наши времена большинство мастеров и архитекторов считают готический стиль некрасивым и нелепым. Все эти стили менялись под воздействием человека. И, следовательно, от человеческой красоты зависит красота окружающего его мира.

Красота человека в сравнении с красотой животного.

Красоту, как таковое определение, можно отнести к любому предмету. Однако для каждого человека красота будет своя. И в этом нет ничего плохого. И именно человек – то существо, которое может оценить это качество. Именно для человека в определении красоты имеет значение форма, цвет, структура и многое другое количество составляющих. Животные, к примеру, не обращают внимания на красоту. Своего партнера они выбирают по запахам и инстинктам. А некоторые из них и цвета не различают.

Что же такое красота ? Многие ученые и рядовые люди пытались найти ответ на этот вопрос. Однако однозначного определения этому термину нет. Если говорить о красоте животных, то в основном для человека они все красивы. Но, в то же время, красота и в животном мире несет опасность. И зачастую в мире животных самыми опасными являются именно красивые особи.

Возьмем, к примеру, тигра. Это представитель семейства кошачьих. Кошка — то животное, которое человек приручил сотни столетий назад. Значит ли это, что тигры не опасны для человека? Нет, они же хищники. И их яркий окрас должен работать как отпугивающий, а не как привлекающий. Значит ли это, что красота опасна?

Если покопаться в истории животного мира, то можно узнать следующие факты. В те времена, когда люди не владели информацией, все их обучение проходило методом «проб и ошибок». Люди гибли сотнями и тысячами от животных. Это были змеи, пауки, крокодилы и другие особи животного мира. Люди, видя красивый окрас животного, воспринимали хищников как игрушку, за что и расплачивались порой своей жизнью. Интересно, а среди людей, все так же?

Был проведен опрос контактной группы, в рамках которого было выбрано 20 человек непривлекательной внешности. И им предлагалось написать мини сочинение на тему «Как я отношусь к красивым людям и несут ли красивые люди опасность для общества?». После обработки данных мнения разделились. Около 30 % опрошенных говорили о том, что красивые люди несут в мир добро и красоту, ну а остальные 70% были уверены, что красота – это разрушительная сила.

Как было написано в одном из сочинений: красота — это разрушительная сила, способная сносить все на своем пути. И что именно люди, обладающие этой силой, являются алчными и бездушными. И именно эти люди несут зло и разрушения в наш мир». Зависимость красоты женщины и, к примеру, тигрицы, просматривается очень выражено. Красивый человек красив во всем. Красивая женщина обладает и интеллектом, и навыками хищника. Следовательно, чем женщина краше, тем она опаснее. Но это лишь в том случае, если будет существовать угроза ей или ее близким. А если красивую женщину «гладить по шерсти», то ее ум и красота смогут свершить великие дела.

Красота, как природное явление

По красоте с женщиной может сравниться лишь красота природы. В каждом сезоне года есть свои красоты. Зимой это узоры на окнах, девственная чистота белого снега и деревья, укутанные в «белые шубы». Весной природа радует красотой пробуждения. Первые , возвращение птиц и пробуждение животных. У лета красота и разнообразие красок во всем. Лето пестрит яркими цветами на каждом шагу. Ну а осень пестрит золотом листьев.

Однако это красота абстрактная. Именно такую красоту изображают на холстах художники и воспевают в своих произведениях поэты. Но люди не всегда видят погодные условия именно так. Некоторые не видят красоты даже в самом ярком и солнечном дне, а для кого-то дождливый и пасмурный день является самым красивым днем в его жизни. Именно такая погода позволит ему сотворить какой-нибудь шедевр, который будет признан как «красота» у зрителя.

Находясь в горах, думаю, мало кто сможет опровергнуть то, что природа там красива. Стоя на вершине горы, ты наслаждаешься пейзажами вокруг. Справа ты можешь увидеть горный ручей, который своими струйками разливается в разные стороны, слева распростерся могучий лес из елей и сосен. Вверху на ветке сидит белочка и весело грызет орешек. Неужели кто-то назовет такой вид не красивым? Думаю, нет. Так как эти пейзажи вдохновят даже самого заядлого холерика и скептика.

Природа – это, возможно, одна из общих составляющих в понятие красоты. Так как в основной массе предпочтения людей схожи в этой сфере. Красота — это гармония с самим собой и с окружающим вас миром. Красоту человека можно сравнить с красотой природы. Характер девушки, который схож с тишиной тихой речки или озера, вызывает восхищение. Так как это говорит о покорности и самообладании в любой ситуации. Хотя и с этим высказыванием можно поспорить. Возможно, кому-то нравится характер, как бурная горная река.
Красота душевная находит свое отражение в шуме ветра, шелесте листьев и цвете радуги. В том, как именно человек воспринимает все то, что его окружает. И в том, как он отражает свои мысли на окружающих.

Как часто мы произносим слово «красота» совершенно не задумываясь, что же оно все таки обозначает. Если верить Википедии, то красота – это гармоничность, совершенство, вызывающее у человека эстетическое наслаждение. Если вам что-то нравится, значит, оно красивое. Тогда получается, что понятие «красота» – это субъективное мнение. Потому что, то, что нравится одному человеку, может абсолютно не понравиться другому, у каждого свои приоритеты.

Красота разнообразна

В разные времена и у разных народов были свои эталоны красоты. Есть красота та, что мы можем увидеть сразу, это внешняя красота. Яркая и броская. Но есть еще и внутренняя, та, что так сразу и не увидишь, красота человеческой души. Каким бы прекрасным не был человек снаружи, но если у него черствая душа, он не сможет дарить людям счастье. Любовь к ближнему, душевная щедрость, уважение, забота, желание помогать другим, оптимизм, доброта, вот лучшие черты характера человека, про которого можно сказать, что у него красивая душа. Мы должны дарить счастье и любовь окружающему миру, это и есть внутренняя красота человека. Наверное, она и есть основной, но не каждому дано ее увидеть.

Прекрасное в обычном

Не каждый может оценить красоту гриба, спрятавшегося под листочком. Большинство людей видят гриб, просто, как продукт, за которым они пришли в лес. Это потребительское отношение к жизни. А ведь люди, научившиеся видеть прекрасное в обычном, становятся душевнее, мягче, добрее, терпимее. Как раз этих качеств так не хватает современному обществу. А ведь мы так часто слышим, что красота спасет мир. Скорее всего, не сама красота, а умение ее увидеть. Научиться видеть прекрасное совсем не сложно, надо просто быть повнимательнее к окружающему нас миру.

Красота, что же это такое?

К сожалению, сколько бы мы не говорили на эту тему, боюсь, правильный ответ на этот вопрос так и не будет найден, а значит, мы не сможем объяснить это понятие. Возможно, грядущие поколения и смогут дать однозначный ответ на интересующий вопрос, а пока давайте замечать прекрасное во всем, что нас с вами окружает. Потому что жизнь чудесна и совершенна во всех отношениях. Лелейте прекрасное в себе и мир вокруг преобразится, ведь не даром говорят — улыбнись миру, и мир улыбнется тебе в ответ. Мы желаем вам гармонии во всем: в любви, в душе, во внешности, в отношениях, в окружающем мире. Гармония – это и есть красота.

КРАСОТА

КРАСОТА - универсалия культуры субъект-объектного ряда, фиксирующая содержание и семантико-гештальтную основу сенсорно воспринимаемого совершенства. Понятие «К.» выступает одним из смысловых узлов классической философии, центрируя на себе как онтологическую, так и гносео-этическую проблематику. Спецификой интерпретации К. в философии классического типа является принципиально вне-эмпирическое ее понимание и отнесение ее к трансцендентному началу. Основы такого подхода к К. были заложены философией Платона, в рамках которой вещь мыслилась в качестве прекрасной (совершенной) в силу соответствия своему эйдотическому образу, идее, воплощение (объективация) которой, собственно, и выступает целью становления и бытия данного объекта (см. ПЛАТОН , ЭЙДОС , ГИЛЕОМОРФИЗМ). Таким образом, К. артикулируется как таковая и реализует свое бытие применительно к миру идей как трансцендентному; прекрасное же мыслится как воплощение К. в конкретных вещах. Классическая традиция философской интерпретации К. и классическая эстетика являются теми векторами развития европейской культуры, которые могут быть рассмотрены как одно из наиболее ярких проявлений эволюционного потенциала платоновской концепции, которой, по оценке Виндельбанда, «было суждено сделаться жизненным принципом будущих веков», - заданный Платоном семантический вектор осмысления К. практически фундировал собою всю историю классической философской парадигмы: К. неизменно рассматривалась как трансцендентный феномен, а феномен прекрасного в силу этого обретал характеристики нормативности. Под «прекрасным» европейская классика понимает объект, соответствующий внеэмпирическому умопостигаемому канону, в качестве которого вариативно постулируются: (1) - персонифицированный Бог в христиански ориентированных философских учениях: так, в рамках схоластики моделируется представление о К. как о собственно Боге: «Бог творит К. не только вовне себя, он сам по своей сущности тоже есть К.» (Ансельм Кентерберийский). Именно Бог в качестве К. как таковой является трансцендентным источником прекрасного: «К. сама по себе есть то, существование чего является причиною всего прекрасного и творит всякую К.» (Николай Кузанский). Лишь в Боге К. и прекрасное (равно как и возможность и действительность, форма и оформленность, сущность и существование) выступают как тождественные (Ареопагитики). Бог - «сама К.» , которая «изначала свертывает (implicatio) в себе все природные красоты, развертывающиеся (explicatio) своими идеями и видами во вселенной» (Николай Кузанский). Таким образом, «К. есть все бытие всего сущего, вся жизнь всего живущего и все понимание всякого ума» (Николай Кузанский); (2) - безличный Абсолют: от абсолютной идеи Гегеля, совершенство которой в качестве К. проявляет себя в предметах чувственным образом - как «чувственная видимость идеи», - до К. как конституированной в качестве «ирреального» содержания прекрасного предмета у Н. Гартмана; (3) - персонификация К. как таковой в неортодоксальных культурных лакунах христианской традиции, практически занимающая семантическую позицию, изоморфную позиции Бога в ортодоксии: например, в куртуазной культуре К. Донны трактуется как «самой Красы любимый плод» (Бернарт де Вента-дорн); К. фундирует собою всю систему ценостей куртуазии (»так жить, как хочет К.» во «Фламенке»), сама выступая нормативным требованием для трубадура и обретая спекулятивно-дисциплинарный характер (см. «ВЕСЕЛАЯ НАУКА »); (4) - абстрактно понятая правильность: от ориентированных на математический формализм ренессансных теоретиков искусства (»гармония как душа мира» у Джозеффо Цар-лино, «божественная пропорция» у Луки Пачоли, «правила природы» у Андрео Палладио) - до теоретиков модернизма: «война против зрения» и ориентация на выражение подлинной сущности объектов - «не как мы их видим, а как мы их знаем» (экспрессионизм), «как они должны быть» (кубизм), как «плоские идеи Платона» (неопластицизм - после Монд-риана) и т.п. Будучи имплицитно фундированным идеей предустановленной гармонии, данное направление трактовки К., как правило, формирует скептическую позицию как по отношению к постижению К. как таковой, так и по отношению к ее художественному воспроизведению, акцентируя внимание на редуцированности полноты К. в конкретном объекте, - в диапазоне от ренессансно мягкой констатации Вин-ченто Данти (»вряд ли возможно увидеть всю красоту, свойственную человеческому телу, воплощенной в одном человеке») - до программного отвержения пиетета К. в модернизме на основании визуально наблюдаемого несовершенства мира (ранний экспрессионизм, дадаизм); (5) - социально артикулированное содержание: внеиндивидуального когнитивного опыта (»прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям» у Чернышевского), апостериорных рамок предметно-практической деятельности (»человек формирует материю также и по законам К.» у Маркса), идеала социальных преобразований как семантического аналога совершенного общественного строя (»создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом» у Ленина); (6) - внеэмпи-рическая целесообразность, понятая как в телеологическом ключе (К. как свидетельство соответствия «целям человека» у Вольфа), так и в смысле непосредственного утилитаризма (К. как надиндивидуальная возможность удовольствия для «наибольшего числа людей» у Бентама). Во всех названных моделях интерпретации К. эмпирически фиксируемые характеристики прекрасного предмета выступают лишь внешними признаками его причастности к К. (гармонии как основы гармоничности): «порядок..., соразмерность и определенность» как проявления исходной целесообразности у Аристотеля; «целостность, или совершенство, должная пропорция, или созвучие, и ясность» как свидетельства воплощенного в вещи Божественного замысла у Фомы Аквинского; «строгая соразмерная гармония всех частей, объединенных тем, чему они принадлежат», т.е. «число, фигура и размещение» как презентация несводимой к их сумме Гармонии как таковой (concinnitas), которая есть «нечто большее», нежели их сочетание, и являет собой «источник всей прелести» (Л.-Б. Аль-берти). Однако, при всей редуцированности (по отношению к К. как таковой) прекрасного объекта, значение последнего огромно, ибо именно посредством свечения в прекрасном К. осуществляет собой призыв, задает субъекту побудительный импульс стремления к К. (через стремление к прекрасному) и трансцензуса к ней: этимологию греч. kalon (прекрасное) Платон возводит к глаголу kalo - зову (Кратил, 416 b-с). Прекрасными Платон называет те объекты, в которых соответствующие им эйдосы воплощены наиболее адекватно и очевидно. Именно в силу этой очевидности, пребывая среди сотворенных подобий, тем не менее, можно «повернуть к открытому морю К.» (Пир, 210d). Согласно платоновской концепции, человек, «видя здешнюю красоту, вспоминает красоту истинную» (Федон, 249d). Ее зов пробуждает в душе встречное стремление, для обозначения которого Платон использует персонификацию Эроса в его традиционной (мифологической) семантике векторной устремленности (греч. eros - желание, стремление, страстное влечение). Влечение к К., таким образом, конституируется как любовь (ср. более позднее - у Плотина - обозначение состояния узренности совершенства, эйдотического соответствия в объекте, открывающего перспективу познания эйдоса: «влюбленные относятся к тем, кто зрит и стремится к образу»). Таким образом, «любовь к узренной красоте прорезывает у души крылья и побуждает ее взлететь» (Платон). Постижение абсолютной истины моделируется в этом контексте как восхождение по «лестнице любви и К.» - вплоть до К. как таковой: «вот каким путем надо идти в любви...: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх» (Пир, 211с). В неоплатонизме трансцендентальность этого подъема к еди-носущему фиксируется понятием экстаза (греч. extasis как смещение, превосхождение, выход за имманентные границы). Как схоластическая, так и ренессансная философия практически воспроизводит эту парадигму: «само добро» по-гречески называется kalos, а прекрасное - kallos, как если бы доброе и прекрасное были родственны. К тому же греческое слово kalo значит «зову»; в самом деле, доброе зовет к себе и влечет так же, как и прекрасное» (Николай Кузан-ский). Такая трактовка К. задает особую интерпретацию чувственной сферы как сферы репрезентации К.: Господь сложил «К. свою» в сотворенные вещи «приличным для них чувственным образом» (Ансельм Кентерберийский); «чувственной красоты душа возвышается к истинной красоте и от земли возносится к небесам» (Сугерий; надпись на фасаде церкви в Сен-Дени; 11 в.). В этом контексте чувственность артикулируется как сфера, где реализуется устремленность и движение (восхождение) к К.: «движение всего чувственного совершается от красоты к красоте» (Николай Кузан-ский). Семантическая организация мироздания моделируется Марсилио Фичино в данной системе отсчета следующим образом: «один и тот же круг, ведущий от Бога к миру и от мира к Богу, называется тремя именами. Поскольку он начинается в Боге и к нему влечет - красотой; поскольку, переходя в мир, захватывает его - любовью; а поскольку, вернувшись к создателю, соединяет с ним его творение - наслаждением». Если Бог центрирует мир, то К. топологически соотнесена с «окружностью», ибо она есть «Божественный луч», пронизывающий собою все причастное Богу мироздание, «сияние Божественного лика» в творении (Марсилио Фичино). Аналогично, у Гегеля прекрасное выступает как «чувственная видимость идеи», у А.Г. Баумгартена эстетика конституируется как теория чувственного познания, etc. Любовь в этой системе отсчета есть «порыв к К.» (Марсилио Фичино), «желание обладать К.» (Дж. Пико делла Мирандо-ла). Таким образом «красота есть причина любви» (Пико делла Мирандола), а «любовь есть последняя цель красоты» (Николай Кузанский). Любовь рождается «из лона Хаоса» как желание совершенствования (Пико делла Мирандола); в романтизме Хаос и Эрос выступают как необходимые предпосылки К., мыслимой в качестве результата становления Космоса из Хаоса вследствие креативного эротического импульса (Шлегель), - ср. с персонификацией Любви как космотвор-чества в мифологических космогониях (см. ИДЕАЛИЗМ) и натурфилософской трактовкой любви как организующей и упорядочивающей исходный Хаос силой (Филия у Эмпедокла), с одной стороны, и современную синергетическую формулу «порядка из хаоса» - с другой. Менее развернуто, однако достаточно отчетливо выражен этот аспект осмысления К. в материалистически ориентированных моделях: дифференциация «прекрасного, как мы его воспринимаем» и «реально прекрасного» у Дидро; понимание К. как качества, благодаря которому прекрасные объекты «вызывают любовь или подобную страсть» у Э, Берка; эстетическая трактовка безобразного как «тоски по красоте» (М. Горький). Трансцензус к К. как таковой, выводящий за пределы сенсорного опыта (экстаз как «превосхождение») имеет в классической трактовке две отчетливо выраженные семантические размерности: (а) - гносеологическую: начиная с Платона, постижение К. как таковой отождествляется в культурной традиции с познанием абсолютной истины: канонически христианская мистика практически отождествляет «лицезрение К.» и откровение (Бернар Клервоский); схоластика актуализирует проблему К. в контексте принципа «аналогии бытия», фундирующего модель познания истины как распознавания свечения К. Творца в творении; неортодоксальная куртуазная культура моделирует любовь к воплощенной в Донне К. как путь истинного познания: «Всю красоту твою, Боже, // В сей госпоже я постиг» (Арнаут де Марейль); Баумгартен конституирует концептуальную эстетику как когнитивную дисциплину и т.п.; (б) - нравственно-этическую: приобщение к К. традиционно мыслится европейской культурой как обретение духовно-нравственного совершенства: К. как «достоинство» (dignitas) у Цицерона; модель Бонавентуры, согласно которой К. - «в каждой из тварей, что под небесами... И это есть первая ступень, на которую должна вступить душа, если хочет взойти в чертоги любви... Вселенная - лестница для восхождения к Богу»; для куртуазной традиции, фокусирующей всю полноту К. в образе Донны, характерна специфическая эротизация нравственного совершенствования: именно приближаясь к Донне как к женщине, рыцарь приобщается к моральному благу: «В Донне чудесный исток // Доблестей я обретаю» (Арнаут Даниэл), «Касаясь нежной кожи // И поцелуи множа, // Раймон, ну до чего же // Я духом стал богат, // Вкусив любви услад» (Гийом де Кабестань); в романтизме К. идентифицируется со свободой, а прекрасное в этой системе отсчета выступает как «свобода в явлении» (Шиллер). - В обрисованном контексте, заданном глубинными основаниями европейской культуры, в рамках внетрансцен-дентальных философских систем феномен К. утрачивает свой онтологический статус, в силу чего понятие прекрасного утрачивает трансцендентную критериальность, артикулируясь как сугубо субъективное: «К. вымысла» (Л.-Б. Альберти), «то, что представляет предмет только субъективно» (Кант), «обозначение характерной эмоции» (Дьюи) и др; в этом же ряду стоит и критика Берка Чернышевским за онтологизацию прекрасного. Лишь произвольное апплицирование субъективного восприятия на вызвавший его объект (состояние) позволяет в этом контексте говорить о К. как предметном конструкте (»презентативная гносеология» неореализма и «репрезентативная гносеология» критического реализма): «красота есть наслаждение, рассмотренное в качестве вещи» (Сан-таяна). В системе отсчета, исключающей возможность транс-цензуса, соприкосновение с прекрасным, соответственно, не означает постижения К. как таковой, а потому лишается своего гносеологического потенциала: «суждение вкуса не есть познавательное суждение» (Кант), и искусство как формирование символов в принципе не соотносимо с «внесимволиче-ским опытом» предметности, выражая имманентную «симво-лотворческую способность» как свободную игру человеческого духа (С. Лангер). В отличие от классической традиции, постмодернизм, основанный на деконструктивистской стратегии элиминации «трансцендентного означаемого» (Деррида), задает такое пространство философствования, в котором проблема К. в принципе является не артикулируемой. Объявляя текст, отсылающий к тезаурусу установившихся культурных значений (»текст-удовольствие») и предполагающий реконструкцию своего имманентного смысла (»комфортабельное чтение»), традиционным, Барт противопоставляет ему «текст-наслаждение», который, напротив, разрушает «исторические, культурные, психологические устои читателя, его привычные вкусы, ценности, воспоминания, вызывает кризис в его отношениях с языком» (Барт). Такой текст обретает виртуальные смыслы лишь в процедуре его «означивания» (Кристева), «источником смысла» становится читатель (Дж.Х. Миллер). Таким образом, «текст-наслаждение» возникает в самой процедуре чтения: «при таком чтении мы пленяемся уже не объемом (в логическом смысле слова) текста, расслаиваемого на множество истин, а слоистостью самого акта означивания» (Барт). Такой подход к тексту задает вектор, приведший к середине 1980-х к оформлению парадигмы «постмодернистской чувствительности» (Лиотар, А. Меджилл, В. Вельш), радикально отличной от традиционного понимания чувственной сферы как сферы презентации прекрасного и трансцензуса к К. Отсутствие имманентного смысла, репрезентировавшего бы «трансцендентное означаемое», делает текст принципиально открытым для плюрального означивания, конституирует его как хаос (как в мифологическом значении исходности, так и синергетиче-ском значении креативности): «мир децентрированного» как условие возможности нарративной свободы (см. НАРРАТИВ). И как в классической натурфилософии космически артикулированная Любовь, устрояющая мир, возникает «из лона Хаоса» (от орфизма до Ренессанса), так и «любовный дискурс» (Барт) постмодернизма реализуется посредством «желания», которое «разъединяет, изменяет, модифицирует... формы» (Гваттари). - Однако, если в классической философской традиции эта организация обретала онтологический статус, то «любовный дискурс» принципиально процессуален и нонфи-нален: ставшие смысловые структуры не задают текстовой онтологии, «желание... организует... формы и затем бросает их» (Гваттари). «Желание» как языковая стратегия разрушения устоявшихся структур и смыслов (»мышление соблазна» у Бодрийяра, «сексуальность и язык» как «формы желания» у Мерло-Понти) реализуется через механизмы деконструкции, объективируясь в «эротическом текстуальном теле» (Барт). - В фигуре «любовного дискурса» перспектива экстазиса обретает сугубо спекулятивно-языковую форму, а К. как внетекстовый феномен оказывается избыточной.

Новейший философский словарь. - Минск: Книжный Дом . А. А. Грицанов . 1999 .

Антонимы :

Смотреть что такое "КРАСОТА" в других словарях:

Есть лишь обещание счастья. Стендаль Сказано: красота обещание счастья. Но нигде не сказано, что это обещание будет исполнено. Поль Жан Туле Красота это вечность, длящаяся мгновение. Альбер Камю Дистанция душа красоты. Симона Вейль Добро… … Сводная энциклопедия афоризмов

КРАСОТА, красоты, мн. красоты (красоты устар.), жен. 1. только ед. отвлеч. сущ. к красивый. Красота рисунка. Красота северной природы. 2. только ед. Красивое, прекрасное (как общее понятие; книжн.). Истина, добро и красота. 3. только мн. Красивые … Толковый словарь Ушакова