Непростая жизнь Ивана Алексеевича наложила отпечаток на его произведения, но несмотря ни на что, тема любви красной полосой проходит через всё его творчество.
В 1924 году Бунин начал писать цикл произведений, которые были весьма тесно связаны между собой. Это были отдельные рассказы, каждый из которых был самостоятельным произведением. Объединены эти рассказы одной темой - это тема любви. Бунин объединил в том цикле пять своих произведений: «Митина любовь», «Солнечный удар», «Ида», «Мордовский сарафан», «Дело корнета Елагина». В них описано пять разных случаев возникновения любви из ниоткуда. Той самой любви, которая поражает в самое сердце, затмевая разум и подчиняя волю.
В данной статье речь пойдет о рассказе «Солнечный удар». Он был написан в 1925 году, когда писатель находился на Приморских Альпах. Как зародился рассказ позже писатель рассказал Галине Кузнецовой, одной из своих возлюбленных. Она, в свою очередь, записала это все в своем дневнике.
Ценитель человеческих страстей, мужчина, способный стереть все границы перед волной чувств, писатель, владевший словом в совершенном изяществе, вдохновлённый новым чувством, легко и непринуждённо излагал свои мысли сразу, как только зарождалась какая-нибудь идея. Стимулятором мог послужить любой объект, любое событие или явление природы. Главное, не растратить полученное ощущение, и в полной мере отдаться описанию, не останавливая, и возможно, не до конца контролируя себя.
Сюжет рассказа
Сюжетная линия рассказа довольна проста, хотя не стоит забывать, что действие происходит сто лет назад, когда нравы были совсем другими, и об этом не принято было писать открыто.Чудной тёплой ночью на пароходе встречаются мужчина и женщина. Они оба подогреты вином, вокруг великолепные виды, настроение хорошее и отовсюду веет романтикой. Они общаются, после этого вместе проводят ночь в ближайшей гостинице и при наступлении утра разъезжаются.
Встреча настолько поразительна, быстротечна и необычна для обоих, что главные герои даже не узнали имена друг друга. Это безумие оправдано автором: «никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой».
Мимолётная встреча так впечатлила героя, что он не мог найти себе места после расставания, на следующий день. Поручик осознаёт, что только теперь он понял, как может выглядеть счастье, когда рядом находится предмет всех желаний. Ведь на мгновение, пускай эту ночь, он был самым счастливым человеком на земле. Трагичность ситуации добавило еще и осознание того, что скорее всего он больше ее не увидит.
В начале знакомства поручик и незнакомка не обменялись никакими данными, они даже не узнали имён друг друга. Будто заранее обрекая себя на одно-единственное общение. Молодые люди уединились с одной-единственной целью. Но это не порочит их, у них есть серьёзное оправдание своему поступку. Об этом читатель узнаёт со слов главной героини. После проведённой вместе ночи она будто делает вывод: «На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара...» И этой милой молодой женщине хочется верить.
Рассказчик успевает развеять любые иллюзии относительно возможного будущего чудной пары и сообщает, что у незнакомки есть семья, муж и маленькая дочь. А главный герой, когда спохватился, оценил ситуацию и решил не терять такой полюбившийся объект личных предпочтений, вдруг понимает, что он даже телеграмму не может отправить своей ночной возлюбленной. Он не знает о ней ничего, ни имени, ни фамилии, ни адреса.
Хотя автор не стал уделять внимания подробному описанию женщины, читателю она нравится. Хочется верить, что таинственная незнакомка красива и умна. А это происшествие нужно воспринимать, как солнечный удар, не более того.
Вероятно, Бунин создал образ роковой женщины, которая представляла его собственный идеал. И хотя нет никакой детализации ни по внешности, ни по внутреннему наполнению героини, мы знаем, что у неё простой и прелестный смех, длинные волосы, так как она пользуется шпильками. Женщина имеет крепкое и упругое тело, сильные маленькие руки. О её ухоженности может говорить тот факт, что вблизи с ней ощущается тоненький аромат духов.
Смысловая нагрузка
В своём произведении Бунин не стал конкретизировать. В рассказе нет имён и названий. Читателю не известно на каком пароходе плыли главные герои, в каком городе они сделали остановку. Неизвестными остаются даже имена героев. Вероятно, писатель хотел чтобы читатель понял, что имена и названия не важны, когда речь идёт о таком возвышенном чувстве, как влюблённость и любовь. Нельзя сказать, что поручик и замужняя дама обладают великой тайной любви. Та страсть, которая вспыхнула между ними, скорее всего, обоими изначально воспринималась, как интрижка во время путешествия. Но что-то произошло в душе поручика, и вот он не находит себе места от нахлынувших чувств.
Из рассказа можно увидеть, что сам писатель является психологом личностей. Это легко отследить по поведению главного героя. Поначалу поручик с такой легкостью и даже радостью расстался со своей незнакомкой. Однако спустя некоторое время, он задаётся вопросом, что такого в этой женщине, что заставляет его думать о ней каждую секунду, отчего теперь не мил ему весь белый свет.
Писателю удалось передать всю трагичность несбывшейся или потерянной любви.
Структура произведения
В своём рассказе Бунин описывал, без жеманства и стеснения, явление, которое в простонародье называют изменой. Но он смог сделать это очень тонко и красиво, благодаря своему писательскому таланту. По сути, читатель становится свидетелем только родившегося величайшего чувства - любви. Но происходит это в обратном хронологическом порядке. Стандартная схема: приглядывания, знакомство, прогулки, встречи, ужины - всё это отброшено в сторону. Только состоявшиеся знакомство главных героев, тут же ведёт их к кульминационному моменту в отношениях между мужчиной и женщиной. И только после расставания удовлетворённая страсть вдруг рождает любовь.
“Чувство только что испытанных наслаждений было ещё живо в нём, но теперь главным было новое чувство”.
Детально автор передаёт чувства, расставляя акценты на таких мелочах, как запахи, звуки. Например, в рассказе подробно описано утро, когда работает базарная площадь, со своими запахами и звуками. И от близлежащей церкви слышен звон колоколов. Это все кажется счастливым и ярким, и способствует небывалой романтике. В конце же произведения всё то же самое кажется герою неприятным, громкими и раздражительными. Солнце уже не греет, а палит, и от него хочется укрыться.
В заключение следует процитировать одну фразу:
“Тёмная летняя заря потухала далеко впереди, сумрачно, сонно и разноцветно отражаясь в реке... и плыли, и плыли назад огни, рассеянные в темноте вокруг”
Это то, что раскрывает понятие о любви самого автора. Однажды Бунин сам говорил, что счастья в жизни нет, а есть некоторые счастливые мгновения, которыми необходимо жить и ценить их. Ведь любовь может появиться внезапно, и исчезнуть навсегда. Как ни печально, но в рассказах Бунина герои постоянно расстаются. Быть может, он хочет нам сказать, что и в разлуке есть большой смысл, из-за нее любовь остается глубоко в душе и разнообразит человеческую чувствительность. И всё это действительно похоже на солнечный удар.
Герой известного бунинского рассказа, не названный по имени поручик, встречает на пароходе очаровательную попутчицу, «маленькую женщину», возвращающегося с черноморского курорта: “Поручик взял ее руку, поднес к губам. Рука, маленькая и сильная, пахла загаром. И блаженно и странно замерло сердце при мысли, как, вероятно, крепка и смугла она вся под этим легким холстинковым платьем после целого месяца лежанья под южным солнцем, на горячем морском песке (она сказала, что едет из Анапы)”. Поручик узнает от дамы, что у нее есть муж и трехлетняя дочка, но своего имени она так и назвала.
Поручик и дама сходят на пристани ближайшего города. Вечер, ночь и утро они проводят в гостинице: “Вошли в большой, но страшно душный, горячо накаленный за день солнцем номер с белыми опущенными занавесками на окнах и двумя необожженными свечами на подзеркальнике, — и как только вошли и лакей затворил дверь, поручик так порывисто кинулся к ней и оба так исступленно задохнулись в поцелуе, что много лет вспоминали потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой”.
Утром же они расстаются, и поначалу это расставание нимало не огорчает героя рассказа: “ — Нет, мой милый, — сказала она в ответ на его просьбу ехать дальше вместе, — нет, вы должны остаться до следующего парохода. Если поедем вместе, все будет испорчено. Мне это будет очень неприятно. Даю вам честное слово, что я совсем не та, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло... Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара...
И поручик как-то легко согласился с нею. В легком и счастливом духе он довез ее до пристани, <...> при всех поцеловал на палубе и едва успел вскочить на сходни, которые уже двинули назад”.
И только позже, оставшись один, поручик ощутил невыносимое горе и тяжесть разлуки: “И он почувствовал такую боль и такую ненужность всей своей дальнейшей жизни без нее, что его охватил ужас, отчаяние”. Чувство давящей тоски от расставания с женщиной, которая лишь теперь стала ему дорога, становится особенно тяжелым при виде сцен чужой жизни — размеренной и равнодушной, словно ничего не произошло за эти вечер, ночь и утро... “Вероятно, только я один так страшно несчастен во всем этом городе”, — подумал он <...>“.
Лейтмотив бунинского рассказа — палящее, жаркое солнце, заливающее город. Сквозной мотив безжалостных солнечных лучей и раскаленного воздуха наделен дополнительным смыслом: солнце и жара ассоциируются с жаром и огнем недавно пережитой страсти, с “солнечным ударом”, который испытали он и она. Во второй части рассказа, следующей за расставанием героев, в описании солнца и его действия на вещи и на самого поручика доминируют оттенки значения, связанные с испепелением, с сожжением. “Погоны и пуговицы его кителя так нажгло, что к ним нельзя было прикоснуться. Околыш картуза был внутри мокрый от пота, лицо пылало...”; “Он вернулся в гостиницу, точно совершил огромный переход где-нибудь в Туркестане, в Сахаре”; “в номере было душно и сухо, как в духовой печи...”. Любовь не столько “возвышает” или дарует счастье, сколько превращает одержимого ею в пепел... Проявлением этого “пепла” в вещественном мире рассказа становится “белая густая пыль”, белесы и загорелое лицо, и глаза поручика. “Поручик сидел под навесом на палубе, чувствуя себя постаревшим на десять лет” — так заканчивает Бунин свой рассказ.
“Солнечный удар” был написан автором в изгнании — в Приморских Альпах в 1925 году. Более чем за четверть века до этого, в 1899 году, был создан и напечатан рассказ другого известнейшего русского писателя, А. П. Чехова, — “Дама с собачкой”. Фабула этого рассказа и история, описанная в “Солнечном ударе”, обладают несомненным сходством. Герой чеховского произведения, Дмитрий Дмитрич Гуров, знакомится с замужней дамой, Анной Сергеевной, на курорте, в Ялте, и подобно решительному поручику почти принуждает ее к любовному свиданию: “<...> он пристально взглянул на нее и вдруг обнял ее и поцеловал в губы, и его обдало запахом и влагой цветов, и тотчас же он пугливо огляделся: не видел ли кто?
— Пойдемте к вам... — проговорил он тихо.
И оба пошли быстро.
У нее в номере было душно <...>“.
Сравним в бунинском рассказе: “Поручик пробормотал:
— Сойдем...
— Куда? — спросила она удивленно.
— На этой пристани?
Он промолчал. Она опять приложила тыл руки к горячей щеке.
— Сумасшествие...
— Сойдем, — повторил он тупо. — Умоляю вас...
— Ах, да делайте, как хотите, — сказала она, отворачиваясь”.
В отличие от боязливого Гурова, который, целуя Анну Сергеевну, боится быть увиденным кем-либо, поручик действует смелее и безогляднее. Дмитрий Дмитрич стал добиваться любовной близости после недели знакомства, в то время как герой Бунина поступает подобным образом по отношению к женщине, которую впервые увидел “три часа назад”. И поручик открыто целует ее при прощании. Но в главном ситуации сходны: герои добиваются близости с малознакомыми женщинами, свидание происходит в душной комнате, и тот и другой провожают женщин — Гуров на поезд, поручик — на пароход.
Слепящее солнце и душный жаркий воздух, лейтмотивы “Солнечного удара”, предварены, предугаданы в “Даме с собачкой”: душно не только в комнате Анны Сергеевны. Духота ялтинского воздуха становится одной из тем первого разговора Гурова с заинтересовавшей его дамой: “Говорили о том, как душно после жаркого дня”. В день, когда она стала возлюбленной Дмитрия Дмитрича, “в комнатах было душно, и на улицах вихрем носилась пыль, срывало шляпы. Весь день хотелось пить, и Гуров часто ходил в павильон и предлагал Анне Сергеевне то воды с сиропом, то мороженого. Некуда было деваться”.
В “Солнечном ударе” трижды упоминаются пароходы: на первом из них поручик знакомится с очаровательной попутчицей, на втором она уплывает из города, на третьем уезжает он сам. Но пароход есть и в ялтинском рассказе Чехова: “Вечером, когда немного утихло, они пошли на мол, чтобы посмотреть, как придет пароход”. Это вечер того дня, когда Анна Сергеевна станет возлюбленной Гурова. Сходна и одна деталь обстановки комнат, в которых происходят два свидания — Гурова с Анной Сергеевной и поручика с безымянной дамой. В комнате возлюбленной Дмитрия Дмитрича на столе стоит свеча: “одинокая свеча, горевшая на столе, едва освещала ее лицо, но было видно, что у нее нехорошо на душе”. В гостиничном номере, где остановились персонажи Бунина, “две необожженные свечи на подзеркальнике”. Впрочем, сходство соседствует с различием. Чеховская свеча словно бросает на произошедшее печальный свет истины: произошедшее для героини — падение. Отдаленный, смутный прообраз этой свечи — огарок в “Преступлении и наказании” Ф. М. Достоевского, освещающий Соню Мармеладову и Раскольникова, читающих евангельский рассказ о воскрешении Лазаря: “Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги”. При свете огарка сидят двое грешников, но Соня кается в своем грехе и Раскольников раскается в своем. Они будут прощены и спасены. Так и чеховских героев если не спасет, то возвысит над обыденностью чувство, которое окажется любовью.
А в “Солнечном ударе” свечи не горят: страстью пылают поручик и его случайная попутчица, и им не надо света. А их связь не греховна — страсть бунинских героев поставлена автором вне морали, может быть, выше ее...
Две дамы, Анна Сергеевна и безымянная знакомая тоже безымянного поручика, внешне похожи. Обе они — миниатюрные, “маленькие” женщины.
Как и героиня бунинского рассказа, Анна Сергеевна фон Дидериц спешит внушить возлюбленному мысль, что она честная и порядочная женщина:
“— Верьте, верьте мне, умоляю вас... — говорила она. — Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок, я сама не знаю, что делаю. Простые люди говорят: нечистый попутал. И я могу теперь про себя сказать, что меня попутал нечистый”.
“Попутал нечистый” — метафорическое для Анны Сергеевны именование близости с Гуровым, отводящее долю вины некоей внешней силе. Подобно ей, героиня бунинского рассказа называла безумие и некую непроизвольность своей близости с поручиком выражением “солнечный удар”.
Впрочем, между двумя выражениями есть также разница, и очень большая. Медицинско-физиологическое “солнечный удар” — это как бы признание своей невиновности в произошедшем; случившееся для героини — некая “болезнь”, душевный и нравственный “обморок”. Женщина была весела и беззаботна, когда встретилась с поручиком: “Она закрыла глаза, ладонью наружу приложила руку к щеке, засмеялась простым прелестным смехом <...> и сказала:
— Я, кажется, пьяна... Откуда вы взялись? <...> Но все равно... Это у меня голова кружится или мы куда-то поворачиваем?”
Она не очень переживает из-за измены мужу: “Спали мало, но утром, выйдя из-за ширмы возле кровати, в пять минут умывшись и одевшись, она была свежа, как в семнадцать лет. Смущена ли была она? Нет, очень немного. По-прежнему была проста, весела и — уже рассудительна”.
Но слова Анны Сергеевны фон Дидериц “попутал нечистый” — это признание героиней греховности содеянного. Измена мужу морально раздавила Анну Сергеевну, лишила ее прежних красоты и молодости: “Анна Сергеевна, эта “дама с собачкой”, к тому, что произошло, отнеслась как-то особенно, очень серьезно, точно к своему падению <...>. У нее опустились, завяли черты и по сторонам лица печально висели длинные волосы, она задумалась в унылой позе, точно грешница на старинной картине.
— Нехорошо, — сказала она. — Вы же первый меня не уважаете теперь.
<...> ...Было видно, что у нее нехорошо на душе.
— Пусть бог меня простит! — сказала она, и глаза у нее наполнились слезами. — Это ужасно.
— Ты точно оправдываешься.
— Чего мне оправдываться? Я дурная, низкая женщина, я себя презираю и об оправдании не думаю. Я не мужа обманула, а самое себя. И не сейчас только, а уже давно обманываю. <...> И вот я стала пошлой, дрянной женщиной, которую всякий может презирать”.
Чехов, во многом обновивший поэтику русской прозы, связь героя и героини оценивает со строгостью, характерной для русской классической литературы. Оправданием для Гурова и Анны Сергеевны являются как пошлость, в которой погрязли жена героя и муж героини, так и природа их чувства: “курортный роман” перерастает в настоящую любовь. За случайной встречей в душной Ялте последует сумасшедший и неизбежный приезд Гурова в город С., где живет Анна Сергеевна, а после его ялтинская возлюбленная приедет к нему в Москву. “И казалось, что еще немного — и решение будет найдено, и тогда начнется новая, прекрасная жизнь; и обоим было ясно, что до конца еще далеко-далеко и что самое сложное и трудное только еще начинается”.
Чехов не любит ставить все точки над “i” и часто завершает свои произведения открытыми финалами (об этом подробно сказано в книге А. П. Чудакова “Поэтика Чехова”. М., 1971). Таким образом он заканчивает и “Даму с собачкой”. Но перемена в душевном настрое Анны Сергеевны и особенно Гурова совершилась: “Какие дикие нравы, какие лица! Что за бестолковые ночи, какие неинтересные, незаметные дни! Неистовая игра в карты, обжорство, пьянство, постоянные разговоры всё об одном. Ненужные дела и разговоры всё об одном отхватывают на свою долю лучшую часть времени, лучшие силы, и в конце концов остается какая-то куцая, бескрылая жизнь, какая-то чепуха, и уйти и бежать нельзя, точно сидишь в сумасшедшем доме или в арестантских ротах!” Несколько выспренний пафос и нервные интонации сообщают долю иронии этой несобственно-прямой речи, передающей мысли Гурова. Но в главном она вполне серьезна.
Поручик после встречи и расставания с очаровательной попутчицей тоже ощущает всё иначе: “У подъезда стоял извозчик, молодой, в ловкой поддевке, и спокойно курил цигарку. Поручик взглянул на него растерянно и с изумлением: как это можно так спокойно сидеть на козлах, курить и вообще быть простым, беспечным, равнодушным?” И немного дальше: “На углу, возле почты, была фотографическая витрина. Он долго смотрел на большой портрет какого-то военного в густых эполетах, с выпуклыми глазами, с низким лбом, с поразительно великолепными бакенбардами и широчайшей грудью, сплошь украшенной орденами... Как дико, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, он теперь понимал это, — этим страшным “солнечным ударом”, слишком большим счастьем!”
Но в отличие от чеховского персонажа, увидевшего пошлость быта, среды, в которой он доселе пребывал, бунинский поручик открывает “всего лишь” обыденность мира, бытия. От пошлости можно отвернуться, попытаться убежать, — именно это делает чеховский Гуров. Но от мира убежать нельзя. “Прозрение” поручика влечет за собою не преображение, а ощущение невыносимой тяжести и невозвратимой утраты.
Гуров приезжает в город, где живет его возлюбленная. Поручик не может даже послать телеграмму: “И он вдруг опять быстро встал, взял картуз и стек и, спросив, где почта, торопливо пошел туда с уже готовой в голове фразой телеграммы: “Отныне вся моя жизнь навеки, до гроба, ваша, в вашей власти”. Но, дойдя до старого толстостенного дома, где была почта и телеграф, в ужасе остановился: он знал город, где она живет, знал, что у нее есть муж и трехлетняя дочка, но не знал ни фамилии, ни имени ее! Он несколько раз спрашивал ее об этом вчера за обедом и в гостинице, и каждый раз она смеялась и говорила:
— А зачем вам нужно знать, кто я, как меня зовут?”
Да, поручик полюбил свою попутчицу, полюбил тяжело и безнадежно. Но любила ли она его? Слова повествователя об их поцелуе: “никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь ни тот, ни другой” как будто бы несомненно свидетельствуют, что да. (Между прочим, это единственное высказывание, отражающее знания, которыми может обладать только рассказчик, но ни один из персонажей “Солнечного удара”.)
Отличия бунинского текста от чеховского связаны с особенным пониманием природы любви автором рассказа “Солнечный удар”. “Бунин, по складу своей натуры, остро ощущал всю неустойчивость, зыбкость, драматичность самой жизни <...>. И потому любовь в этом ненадежном, хотя и прекрасном мире оказывалась, по его представлению, наиболее хрупкой, недолговечной, обреченной” — так пишет об осмыслении автором “Солнечного удара” любви А. А. Саакянц (Саакянц Анна. И. А. Бунин // Бунин И. А. Жизнь Арсеньева. Повести и рассказы. М., 1989. С. 38).
Встреча двух героев бунинского рассказа — случайность, которой словно бы и не было. Ведь заканчивается действие рассказа там же, где и началось, — на пароходе; но теперь поручик один, как будто дамы никогда и не было. Герой и героиня безымянны; М. В. Михайлова, анализировавшая рассказ, видела в этом особенный прием абстрагирования от конкретики, приобщающий персонажей к вечности: “В любви герои Бунина подняты над временем, обстановкой, обстоятельствами. Что мы знаем о героях “Солнечного удара”? Ни имени, ни возраста” (Михайлова М. В. И. А. Бунин. “Солнечный удар”: беспамятство любви и память чувства” // Русская литература XIX—XX веков. Учебное пособие для поступающих в МГУ им. М. В. Ломоносова: В 2 т. Т. 2. Изд. 2-е, доп. и перераб. М., 2000. С. 52). Позволим себе с этим не согласиться: неужели профессия героя и точно указанное воинское звание служат их приобщению вечности? Безымянность героя связана с тем, что повествование ведется с его психологической точки зрения, а человек осознает себя самого как неповторимое “Я”, а не как носителя некоего имени; ее же имя не упомянуто, потому что неизвестно поручику. Невозможно представить себе чеховского Гурова не знающим имени Анны Сергеевны. Имя свидетельствует о значимости существования, знание героями имен друг друга — о значимости и значительности их встречи, влекущей за собой душевные перемены. О такой встрече и пишет Чехов. Бунин повествует о другом — о мимолетной, ослепительной и испепеляющей вспышке света. Две внешне похожие истории оказываются в своей глубине совсем разными.
© Все права защищены
Иллюстрация к рассказу И.А.Бунина «Солнечный удар»
В творчестве Ивана Алексеевича Бунина любовь всегда трагична, и порой она не спасает, а ведёт к гибели. Герои его известных произведений не познают семейного и тихого счастья, чтобы не разбить любовную лодку о быт.
Рассказ «Солнечный удар» по-своему удивителен и разнообразен. Писатель анализирует в нем серьезную проблему личностного характера: выбор, который несет за собой последствия. Герои делают свой выбор, и оказываются вдалеке друг от друга, без надежды на воссоединение.
Это произведение повествует о неожиданной любви, которая вспыхнула между главными героями — поручиком и прекрасной незнакомкой. Иван Бунин не дает им имена, дабы показать, что они — обычные люди, а история их вовсе не уникальна. Пара не готова к большому и светлому чувству, и у них совершенно нет времени разбираться в нем, так как у них есть всего одна ночь, которую они проводят, наслаждаясь друг другом. Когда наступает время прощаться, поручик не задумывается о том, какая нападет на него смертельная тоска после того, как его возлюбленная навсегда покинет корабль. Точно перед глазами у него проходит вся жизнь, которая и измеряется, оценивается теперь с высоты нежного чувства, которое заключило его в цепи.
Встреча поручика и незнакомки стала для них обоих «солнечным ударом» : ослепила страстью, а потом опустошила их души. И.А.Бунин показывает нам, что у каждого человека есть потребность любить и быть любимым, но в его рассказе эта любовь лишена иллюзий. Не каждый человек может принять на себя такую большую ответственность — любить . Для героев этой истории любовь оказалась необъятным счастьем, которого они себе не смогли позволить.
«Прекрасная незнакомка…»
Очевидно, что этим произведением автор хотел показать драматичный исход любви. Бунин никогда не писал о счастливой любви. По его мнению, воссоединение и родство душ – это совсем иное чувство, не имеющее ничего общего со страстью, которая возвышается до небес. Настоящая любовь, как уже было сказано, приходит и уходит внезапно, как солнечный удар.
Между тем, каждый из нас волен выбирать, как поступить в той или иной ситуации. Встреча героев была попыткой заглушить в себе тревожный голос тоскующего сердца.
Любовь, которую осознал поручик слишком поздно, почти губит его, лишает радости жизни; он чувствует себя «постаревшим на десять лет». Точно ища спасения от нахлынувшей нежности, он бросается в город, бродит по рынку, проходит мимо людей и чувствует себя страшно одиноким. Это горько-сладкое чувство мешает ему думать и трезво смотреть на мир. Он точно знает, что он больше никогда не встретится со своей незнакомкой.
У любви, которую описывает в своих произведениях Бунин, отсутствует будущее. Его герои никогда не смогут обрести счастья, они обречены страдать. «Солнечный удар» еще раз раскрывает бунинскую концепцию любви: «Полюбив, мы умираем…» .
Дорофеева Александра
Рассказ «Солнечный удар», Иван Алексеевич Бунин написал в 1925 году, находясь в Приморских Альпах. Эта повесть, как и многие другие произведения Бунина, написанные в эмиграции, имеют любовный сюжет. Автор в этом произведении показывает, что и взаимные чувства могут всколыхнуть череду любовных переживаний.
Бунин много думал над названием рассказа. Было два неудачно подобранных названия рассказа, которые сам автор считал простыми и совершенно очевидными. Они не отображали бунинского настроения, первое сообщало о происходящих событиях, второе указывало на возможное имя героини. Так у писателя возникла идея третьего и наиболее удачного названия «Солнечный удар». Это название просто кричало о чувстве, которое испытал главный герой, такое внезапное, яркое чувство, мгновенно захватывающее человека и как бы испепеляющего его дотла.
В произведении автор не даёт чёткого описания героям рассказа, всё крайне размыто, ни имён, ни возраста. Таким способом писатель словно возносит своих главных персонажей над окружающей средой, условиями и временем. Действующими лицами рассказа являются поручик и его попутчица. Будучи прежде незнакомы, проведя один день вместе, они ощутили такое искреннее, непорочное чувство, которое не испытывали прежде. Но на пути у влюбленных появлялись преграды и козни судьбы, они невольно распрощались. Бунин хотел показать, что серые будни, быт очень вредоносный для любви, они лишь уничтожают её.
Бунин повествует о мимолетном романе, который возник между поручиком и замужней дамой. Он углубляется во все тонкости воспламенённой страсти, возникшие между героями, которые проведя ночь, даже не узнав, имени друг друга, вынуждены расстаться. Поручика так покорила его попутчица, что после расставания ощутил тоску и душевную пустоту. Сидя в опустошённой каюте, он почувствовал, что постарел на десять лет. Но наиболее усугубляло его состояние растерянность и недоумение. Он не знал, как разыскать даму своего сердца и признаться ей, о своих чувствах и не видит больше жизни без неё.
Стиль повествования Бунина является весьма «плотным». Он умелец краткого жанра, в малом объёме ему удаётся максимально полно раскрыть все образы своих персонажей и донести всю суть своего замысла и сюжета.
О счастливой любви И. А. Бунин некогда не повествовал. Рассказ «Солнечный удар» не исключение. Он считал, что объединение душ – это вовсе другое ощущение, несоизмеримо со страстью. Истинная любовь приходит и уходит также внезапно, как солнечный удар.
Вариант 2
Мы ничего не знаем о героях этого короткого рассказа. Он – поручик. Судя по упоминанию пустынь Туркестана, возвращается с крайнего юга Российской империи. Она – барышня, у которой где-то есть муж и трёхлетняя дочка. Из персонажей повествования можно ещё упомянуть лакея «в розовой косоворотке» да весёлого извозчика. Вечером он вёз в гостиницу двоих, а на следующий пароход подвозил в пролётке уже одного офицера. Вот и всё. Остальное пространство рассказа занимает описание ощущений молодого повесы в раскалённом солнцем приволжском городке.
Почему она не захотела продолжить путь вместе? Видимо, понимала разницу между охватившей их страстью, и любовью. Дальше началась бы пошлость незаконной связи замужней женщины и молодого офицера. Из этого можно сделать ещё один вывод: она – старше и опытнее. Любовное приключение останется тайной, вспоминая которую, ей будет не так скучно коротать зимние вечера в каком-то провинциальном городе. А то, что с ними приключилось, всё равно не повторится. Дальше, если они не расстанутся, «всё будет испорчено».
Метания поручика по незнакомому городишке заслуживают отдельного разговора. Ему всё кажется слишком обыденным, скучным по сравнению с только что пережитым. Пожалуй, повесой его называть ещё рано. Молодой человек влюблён. Может быть, с ним такое случилось впервые. Солнце слепит его, воздух душит. Но он искренне заблуждается. Красивая женщина подарила ему ощущение счастья. И хорошо, что так ненадолго. Теперь он знает, что это такое, но ещё не испытал разочарования. Она подарила ему будущее.
Наверное, у прекрасной незнакомки не такая уж счастливая семейная жизнь. Иначе она не ездила бы на курорт в одиночестве. Замуж девушек выдавали рано, и она не успела испытать ничего подобного до того, как пошла под венец. Тем вечером она впервые дала волю своим чувствам. Благодаря чему возникает столько предположений и впечатлений после прочтения всего нескольких страниц? Ведь описана обычная житейская ситуация. Но автор уделил такое внимание тонким, вроде бы незначительным деталям, что рассказ благодаря этому как бы становится больше, изображая не провинциальный городок и двух людей, которые сошли там случайно с парохода, а всю страну. Можно сказать и о живописи Бунина, который написал и картину и рассказ одновременно. Но на этом живописном полотне видны не только внешние черты героев, но и их тончайшие переживания.
Несколько интересных сочинений
Рассуждая о великой мечте, целесообразней было бы сравнить её с великой и глобальной целью, так как каждая из них является частью человеческой жизни.
Когда перед учителем сидит класс и в нем находится большое количество учеников, каждому из которых необходимо уделить время, объяснить урок, тратится много энергии
«Солнечный удар» - попытка осмысления режиссером не только философского подтекста бунинской прозы, но и закономерностей развития русской истории. Тем не менее, концептуальным стержнем картины становится взаимосвязь личностного и общенационального , погибельный отзвук ошибок прошлого в настоящем, роль мечтательности, лжи и самообольщения в процессе падения человека и страны в целом.
Структура ленты строится на визуальном и интонационном противопоставлении разных временных пластов: события 1907 года решены в элегическом ключе, как воспоминание, приукрашенное и идеализированное памятью, хрупкое, мимолетное и яркое одновременно; реалии 1920 года показаны в темно-серых тонах, сурово и безысходно. Михалков добивается удивительной визуальной дифференциации этих эпизодов: в воспоминаниях изображение отшлифовано, лишено дефектов, пейзажи предстают сошедшими с картин художников XIX века, лица очаровательны; в настоящем времени фигуры и крупные планы поданы во всей их грубой материальности, программно прозаично, с подчеркиванием физических недостатков героев.
Режиссеру мастерски, посредством выразительных деталей удается связать две истории, два времени в единое целое, изобилующее сложной системой символов и отсылок. Интертекстуально в эпизодах 1920 года прослеживается связь с лентой А. Германа «Седьмой спутник»: идеологические споры офицеров Добровольческой армии, попытка осмысления ими своего поражения поданы несколько прямолинейно в обеих картинах, однако они отражают мировоззренческое разнообразие среди людей, сражавшихся под одними знаменами.
Крупный план лежащего в шезлонге героя, когда он уплывает на пароходе в финале, в сочетании с тонкой музыкальной стилизацией под Г. Малера, устанавливает интертекстуальную связь эпизодов 1907 года со «Смертью в Венеции» Л. Висконти: тема ускользающего времени, мимолетности переживания красоты, очарования мечтательного плена, прозвучавшая в итальянском фильме, отзывается в «Солнечном ударе» мощным эхом, но вместе с тем раскрывается на совершенно ином концептуальном уровне.
Смысловым центром картины становится сцена грехопадения главных героев, именно она служит ключом к пониманию выбранной режиссером тактики взаимоотражения времен: поиск ответа на вопрос «Когда всё это началось?» увлекает героя, режиссера и зрителя в воспоминания о мимолетной любовной связи не случайно - подспудным, почти бессознательным движением совести герой догадывается, что совершил какую-то непоправимую ошибку, за которую теперь расплачивается.
Жизнь в была для лучших ее представителей будто подернута мечтательным туманом, они были так погружены в собственные переживания, в движения своих страстей, что не замечали того, что происходило рядом с ними, не придавали этому значения: именно поэтому главный герой так рассеян, растерян, несмотря на звание офицера, не знает подлинной духовной дисциплины и трезвения. Поддавшись чувственному очарованию, он легко увлекается им на путь греха: отрекаясь от Христа, он даже не способен этого понять.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению.
Система подмен, отказа от подлинного в пользу фальшивого и чужого, густая сеть лжи опутывает героев, лишая их воли к сопротивлению: так незнакомая замужняя женщина находится всецело во власти своих представлений, инфантильно жаждет амурных приключений, низводя себя до уровня посмешища; так пассажиры парохода зачарованы низкопробным обманом иллюзиониста-пошляка, не скрывающего своего поверхностного западничества в сцене обеда с главным героем - еще одной важной сцене фильма.
В этом эпизоде герой подвергается тройному опьянению - алкоголем, обаянием марксистских идей и чувственным женским голосом, и во всех трех случаях он имеет дело с подделкой: алкоголь замутняет разум и ослабляет волю, марксистские иллюзии уводят от понимания реального положения дел, пение незнакомки пытается подменить голос и образ любимой женщины. Искушения, встречающиеся в человеческой жизни, бывают порой весьма тонко проработаны - они ищут места в душе путем навязывания связей с прошлым, знакомым, родным, тем, что может поколебать сердце и обольстить его фальшивым сходством с чем-то важным.
Недисциплинированный, несобранный ум главного героя не способен уловить этой тонкой подмены - вместо часов, которые у него были, ему подсовывают другие, которые плохо открываются; часы, моменты его жизни безвозвратно похищены, размолоты в ступе под грязное языческое камлание - здесь прообраз грядущей революции, совершившейся с молчаливого согласия дворянства, смешанного с любопытством к сомнительным идеям.
Крест героя - его неосознанная, никак не защищаемая разумом вера - был похищен после грехопадения, а новый для него уже ничего не значит и превращается всего лишь в дорогое украшение (фраза о десяти рублях за крест приобретает характер метафоры - экзистенциальной платы, цены покаяния, о которой он возмущенно не хочет ничего знать, заглушая свою совесть).
Марксистское влияние вытесняет объективный анализ социальных проблем, подменяя его классовой ненавистью, дарвинизм изгоняет из души трепет перед богосозданностью человека, низводя самого царя до уровня обезьяны (а значит, его теперь можно легко лишить жизни). Легкий, добровольный отказ людей от того, что глубоко укоренено в самом строе их личности, что ее питает и направляет, подверженность мечтательности, обаянию иллюзии, скрывающей от них реальную правду о мире и самих себе, - всё это было подобно мощному солнечному удару, которому, однако, предшествовал долгий перегрев, беспечность, невнимательность к своему духовному здоровью.
Так, очки комиссара-палача Землячки удивительным образом напоминают пенсне незнакомки; шляпа извозчика, везущего героев в гостиницу, выглядит демонически; мальчик-алтарник, на сомнения которого герой когда-то не обратил внимания, возникает спустя годы в образе профессионального убийцы - связь времен неоспорима сегодня никем, но мало кто способен увидеть непрерывную цепь нераскаянных грехов, увлекающих страну к и последующим десятилетиям кровавого беспамятства.
Михалкову удается через сложную систему нелинейных ассоциаций показать духовные истоки русской трагедии, укорененной в личной катастрофе каждого человека: страну составляют люди и именно их жизненные ошибки, образуя погибельную взаимосвязь, ставят ее перед трудноразрешимыми проблемами.
«Солнечный удар» образует единое концептуальное целое с , но если, воссоздавая историческую атмосферу царствования Александра III, Михалков главной задачей ставил раскрытие особенностей национального самосознания, через частную историю влюбленности показал соблазнение России Западом, то в своем последнем фильме режиссер структурообразующим сделал выявление причин беспечной готовности русских стать жертвами греховного обольщения.
Эпизоды воспоминаний в «Солнечном ударе» заставляют также вспомнить атмосферу идиллического сновидения, которым пропитаны многие сцены «Нескольких дней из жизни И.И. Обломова»: пребывая в состоянии романтического фантазирования и прожектерства, русское дворянство не хотело видеть реальных проблем, в то же время нравственные принципы побуждали их не участвовать в мелкой суете нарождающейся буржуазии. Так чуткие, внимательные, тонкие люди оказались погублены своим духовным безволием и беспечностью. А вместе с ними и вся страна.
Создавая в «Солнечном ударе» карикатурные портреты комиссаров, режиссер будто сам не устает удивляться, как эти невежественные, мировоззренчески и культурно ограниченные фанатики смогли одержать победу над образованными и утонченными людьми, но сам же и предлагает ответ: духовная несобранность, некоторая почти обломовская слабохарактерность, мягкость в какой-то момент встретили не добродушное сострадание Штольца, а агрессивное хамство и слепую уверенность в своей правоте, перед которыми дворянство и капитулировало.
Михалков снял фильм и о нас сегодняшних - о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе.
Михалков в очередной раз снял фильм не только о прошлой, потерянной России, но и о нас самих, сегодняшних - о нашей пагубной доверчивости, о невнимательности к тому, что происходит в душе, о том, как просто потерять таланты и дары, если ими не дорожить, о том, как легко не заметить медленно подбирающийся и настигающий в момент наибольшей разнеженности солнечный удар.
