Язык в романе служит тоталитарному режиму Партии («Ангсоц ») и призван сделать невозможным оппозиционный образ мышления («мыслепреступление ») или речи путём исключения слов или выражений, описывающих понятия свободы , революции и т. д. Один из персонажей романа так говорит о сокращающемся словаре нового языка: «Это прекрасно - уничтожать слова».
Английский язык на новоязе получает название «старояз». Старояз в романе должен был быть полностью вытеснен новоязом к 2050 году .
Моделью для построения новояза послужили официальные документы современных Оруэллу тоталитарных режимов Третьего рейха и сталинского СССР . Происхождение новояза связано с «бейсик-инглиш », плановым языком , использование которого Оруэлл пропагандировал с по 1944 год , позже отвергнув его в эссе «Политика и английский язык» . В этой работе он критиковал качество современного ему английского языка , приводя примеры исчезающих метафор , претенциозного красноречия и бессмысленных слов, приводящих к размыванию содержания понятий и недостатку логики в высказываниях. В заключении этого эссе Оруэлл пишет:
Если вы не знаете, что представляет собой фашизм, как вы можете против него бороться? Нельзя принимать на веру подобную бессмыслицу, а надо осознать, что современный политический хаос связан с деградацией языка, и тогда, возможно удастся внести некоторые улучшения и предотвратить надвигающуюся кончину. …Политический язык (это можно отнести практически ко всем политическим партиям, начиная с консерваторов и заканчивая анархистами) создан, чтобы заставить ложь выглядеть правдоподобно, и вынуждает нас, позабыв обо всех приличиях, признать непоколебимой истиной то, что является чистейшим вздором.
Основные принципы новояза
Основными характеристиками новояза в том виде, в котором он был сформулирован Оруэллом в приложении к роману «1984» , являются следующие.
Разделение лексики языка на три словаря по области употребления
Словарь A включал только те слова, которые годны для использования в повседневной жизни. Поскольку был в ходу у народа, слова составлялись по самой строгой схеме. В этом словаре наиболее ярко проявлялось стремление минимизировать словарный обиход, по возможности делая слова краткими, но легко различаемыми на слух. Был построен на базе обычных слов старояза, очищенных при этом от двусмысленностей и неясностей. Будучи чрезвычайно скудным, годился в основном лишь для бытовых нужд, поскольку позволял выражать мысли только в отношении конкретных объектов и физических действий. В силу своей специфики был непригоден для философских размышлений на абстрактные темы.
Словарь B прежде всего состоял из слов, специально конструируемых для выражения политических или этических понятий. Стремились наиболее полно и точно отразить эти понятия с помощью слов, приоритет все же состоял в том, чтобы вводить в употребление такие слова, которые бы автоматически навязывали использующему их определенную позицию.
Словарь C являлся вспомогательным, в него включались лишь научные и технические термины, имеющие хождение среди специалистов. Смысл этих терминов также был очищен от нежелательных значений, они практически не пересекались с лексемами двух других словарей.
Ликвидация смысловых оттенков и сокращение словаря
Новояз был сконструирован таким образом, чтобы его словами легко можно было выразить дозволенные идеологией значения, но нельзя ни прямо, ни косвенно высказать все остальные. Для этого из него исключались слова, имеющие нежелательные значения, а те из них, которые сохранялись, были очищены от всех «лишних» значений. Оруэллом приводится следующий пример:
Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений.
Например, новояз позволял сказать: «Все люди равны», - но лишь в том смысле, в каком старояз позволял сказать: «Все люди рыжие». Фраза не содержала грамматических ошибок, но утверждала явную неправду, а именно что все люди равны по росту, весу и силе. Понятие гражданского равенства больше не существовало, и это второе значение слова «равный», разумеется, отмерло.
Целью новояза было сужение возможных границ человеческого мышления , для чего словарный запас языка сводился к минимуму: если без какого-то слова можно было обойтись, оно должно было быть исключено из словаря новояза.
Навязывание словами определённой политической позиции
Новояз в романе делал невозможным какие-либо отклонения от господствующей политической позиции. Это достигалось тем, что слова новояза вбирали в себя максимально широкий смысловой круг обозначаемых понятий. Обеднение языка касалось и понятий, насаждаемых официальной идеологией (так, многие её элементы охватывались единым термином «ангсоц»), но особенно оно было характерно для идеологически вредных понятий. Оруэлл пишет, что все слова, связанные с понятиями «свобода» и «равенство», заменялись одним словом «мыслепреступление » (англ. crimethink ), с понятиями «рационализм» и «объективность» - словом «старомыслие» (англ. oldthink ), со всеми видами половых отношений , кроме естественного полового акта в целях зачатия и без физического удовольствия для женщины, - словом «злосекс» (англ. sexcrime ). В результате даже если у человека возникала мысль, связанная с одним из этих понятий, у него не было слов, позволяющих как-то выразить её значение, кроме тех, которые означали лишь то, что эта мысль вредна.
Средствами навязывания определённой политической позиции в новоязе выступали также эвфемизмы , причём доведённые до крайней степени, так что буквальное значение слова было прямо противоположным истинному: «радлаг» (англ. joycamp ), лагерь радости - каторжный лагерь, «минимир» (англ. Minipax ), министерство мира - министерство войны. Кроме того, создавались слова, соединяющие в себе два противоположных значения («белочёрный»): применяемые по отношению к союзнику , они приобретали положительное звучание, по отношению к врагу - отрицательное.
Обилие аббревиатур и сложносокращённых слов
В новоязе широко используются нетипичные для английского языка, но обычные в немецком или русском языке сложносокращённые слова , причём нередко от каждого из составляющих сокращение слов оставалось 1-2 слога: «министерство правды» - «миниправ» (англ. Minitrue ), «отдел литературы» - «лито» и т. д. Такой способ образования слов, по мнению Оруэлла , позволял достичь двух целей. Во-первых, речь человека, употребляющего в основном слова из 2-3 слогов , становилась отрывистой и монотонной, чем достигалась цель её отделения от сознания как слушателя, так и говорящего. Во-вторых, Оруэлл считал, что подобные сокращения затеняют первоначальный смысл слова, облегчая таким образом придание ему нужного идеологического содержания. При этом сокращения часто вводили под предлогом более легкого произношения слов:
В переводе Виктора Голышева эта система передавалась применительно к русскому языку так:
Любое слово в языке могло породить гнездо, и в принципе это относилось даже к самым отвлеченным, как, например, «если»: «еслить», «есленно» и т. д. Никакой этимологический принцип тут не соблюдался; словом-производителем могли стать и глагол, и существительное, и даже союз; суффиксами пользовались гораздо свободнее, что позволяло расширить гнездо до немыслимых прежде размеров. Таким образом были образованы, например, слова «едка», «яйцевать», «рычёвка», «хвостистски» (наречие), «настроенческий», «убежденец». Если существительное и родственный по смыслу глагол были этимологически не связаны, один из двух корней аннулировался: так, слово «писатель» означало «карандаш», поскольку с изобретением версификатора писание стало означать чисто физический процесс. Понятно, что при этом соответствующие эпитеты сохранялись, и писатель мог быть химическим, простым и т. д. Прилагательное можно было произвести от любого существительного, как, например: «пальтовый», «жабный», от них - соответствующие наречия и т. д.
Всякого рода особенности в образовании множественного числа существительных, в их склонении, в спряжении глаголов были по возможности устранены. Например, глагол «пахать» имел деепричастие «пахая», «махать» спрягался единственным образом - «махаю» и т. д. Слова «цыпленок», «крысенок» во множественном числе имели форму «цыпленки», «крысенки» и соответственно склонялись, «молоко» имело множественное число - «молоки», «побои» употреблялось в единственном числе, а у некоторых существительных единственное число было произведено от множественного: «займ». Степенями сравнения обладали все без исключения прилагательные, как, например, «бесконечный», «невозможный», «равный», «тракторный» и «двухвесельный». В соответствии с принципом покорения действительности все глаголы считались переходными: завозразить (проект), задействовать (человека), растаять (льды), умалчивать (правду), взмыть (пилот взмыл свой вертолет над вражескими позициями). Местоимения с их особой нерегулярностью сохранились, за исключением «кто» и «чей». Последние были упразднены, и во всех случаях их заменило местоимение «который» («которого»).
Употребление термина «новояз» в публицистике
В современной публицистике термин «новояз» употребляется в трёх значениях:
Новояз и естественные языки
Необходимо отметить, что многие приёмы, использованные при конструировании новояза являются естественными для некоторых групп языков: так, использование сложносокращённых слов характерно для русского и немецкого , словообразование путём добавления к слову префиксов и суффиксов - для агглютинативных языков и т. д. Не может служить признаком новояза само по себе образование эвфемизмов , которое также является естественным языковым процессом. Вместе с тем, ни сложносокращенные слова, ни агглютинация действительно не характерны для аналитического английского языка.
Кроме того, любой язык содержит в себе отдельные элементы новояза, поскольку любому естественному языку присуща регулятивная функция (воздействие на адресата с целью создать у него определённое представление о предмете или побудить его к совершению каких-либо действий).
Поэтому в лингвистике и социальной философии термин «новояз» используется лишь по отношению к ситуации, когда конструктивные элементы новояза преднамеренно и массово используются для воздействия на
Словарь новояза на все случаи жизни. Ннада?
И если вы найдете в жизни хоть одну ситуацию, которая не описывается одним из элементов этого универсального и исчерпывающего набора, то вам седло большое, ковер и телевизор. В смысле, респект и уважуха.
Кто (сделал это), тот я
Почему нельзя сказать “я разбил машину”, но только “кто разбил машину, тот я”?.. Кто в курсе, тот не мы.А вот и ответ на предыдущий вопрос! И вообще на любой вопрос “почему так, а не эдак”. Потому что нельзя так просто взять и сказать по-человечески! И нельзя так просто взять и оставить в покое бедного Боромира. Который там икает у себя в лучшем мире не переставая.
(Они) такие (они)
Используй при любой характеристике кого-либо. Избавляет от необходимости подбирать эпитеты, достаточно повторить подлежащее. Смысл придумаете сами, вы же умные – как бы говорим мы собеседнику. Котик навалял в валенки? Котики такие котики! Котик сладко мурлычет? Котики такие котики! Муж починил кран? Мужья такие мужья! Муж сломал кран? Мужья такие мужья…Тот неловкий момент, когда…
…ты понимаешь, что какой-нибудь “тот неловкий момент” наступил одновременно у всей твоей ленты.(Что-то?) Нет, не слышали!
По-мо-ги-те, у нас э-пи-де-ми-я. Нам всем срочно нужен отоларинголог.(Что-то) – done
И не лень же даже раскладку переключить, лишь бы сообщить о содеянном, не отступая от правила.
Конструктивнейшая критика чего угодно. Раньше на этот случай использовалось “кг/ам”. Теперь налицо прогресс политкорректности.
Что-то пошло не так
Используй это заклинание как объяснение любой проблемы (лажи, прокола, ошибки, злодеяния).В любой непонятной ситуации (делай это)
Ну и собственно, если что-то пошло не так, то в любой непонятной ситуации делай что угодно.(Что-то) детектед
Вольный домысел в качестве характеристики оппонента, но как бы не в лоб ему, а в пространство. Не “сударь, вы козел”, а “парнокопытное в комментах детектед”.Не всё так просто
Чудный ответ на любую аксиому. Когда уже школьники выучат его, чтобы в ответ на: “Вовочка, дважды два не пять, а четыре!”, проникновенно отвечать: “Мариванна, не все так просто!”?
Выражение порицания. Очень глубокое и мотивированное.
Воу воу палехче!
Кстати, о старушке Мариванне, на ее разнообразные претензии можно отвечать и так. Годится в качестве ответа на любую критику.
Пророчествую, прорекаю, прорицаю, предрекаю, обещаю, гарантирую… Кассандрю, в конце концов! Нет, беспокоим одну-единственную душу покойной поминутно.
С яйцами.
Величайшая похвала существу мужского пола. Исходя из нее, величайшее существо мужского пола – страус.Ннада!
Универсальная просьба.Ннада?
Соответственно, универсальное предложение. Вместо всех этих ваших допотопных спасибов и пожалуйстов.
Уровень: бог
Бог, кажется, еще не дошел до того уровня, до которого дошел ты. По крайней мере, в искусстве кривляния на селфи.Узбагойся!
Сколько на свете было формул для такого случая… “Не плачь, девчонка, пройдут дожди”. “Холоднокровней, Маня: вы не на работе”. “Пустяки, дело житейское!” Но всех, от Карлсона до Бени Крика, оптом победил какой-то насморочный лемур.Всем лав энд пис
Использовать предпочтительно в качестве следующей стадии после “какие вы все козлы”. Вы меня оскорбили, вы за это еще ответите, таких как вы надо душить в младенчестве, всем лав энд пис.
Судя по тому, что день способны сделать размытое фото среднестатистической псинки или старый анекдот, дни у нас на дворе не самые феерические.
От слова “совсем”
В начале было слово, и слово было “совсем”. От этого слова произошли все остальные слова.Луч поноса
Остронаправленный поток частиц энергии учащенного (свыше 2 раз в сутки) выделения жидких испражнений. До чего техника дошла, что посылать научились.Вброс на вентилятор
Как-то связано с предыдущим пунктом.Разрыв шаблона
Уже продавщицы петрушки на базаре друг дружке рассказывают: “А Клавка-та заходить туды – и враз у ей разрыв шаблона случил-а-ся!” Интересно, где у Клавки-та шаблон ентот.
Собственно, она ведь и ни в чем во вселенной не может быть раскрыта, кроме единственного объекта.
Энивэй
Лингвисты говорят, что этот термин происходит от имени былинного богатыря, отличавшегося настойчивостью и сказочной способностью не взирать на обстоятельства. Он в честном бою победил своего более архаичного собрата, колдуна Палюбэ.Ггг
Ее смех… Он такой тонкий, звонкий и нежный, словно колокольчик.Муахаха
А еще колокольчик иногда делает вот так.Чота ржу
Если смешно, то чо ото “чота”. Если не смешно, то чо ржать.Ололо
Любая эмоция. Вот как “ку – все остальные слова”. Можете устроить эксперимент: отвечайте этим словом на любой раздражитель. Смешно? Ололо! Сомнительно? Ололо. Глупо? Ололо!!!Ае
А это слово, между прочим, у Даля есть. “Татарск. ниж. астрах. медведь, шуточн. бортник, мишка, топтыгин и пр.” На Каспийском море промышленники не смеют поминать медведя, опасаясь бури, а называют его ае. А вы думали: о чем это собеседник?
Юзеру все что не “ггг”, то пичалька. Кончились печеньки – пичалька. Погибла куча народу – и это он откомментит пичалькой своей…
ОМГ
Сокращение от американского oh my god. Взывание к сакральным силам.Жизнь-боль
Тонкий, меткий, остроумный и обстоятельный анализ чьего-либо морально-психического состояния, связанного с негативным опытом и субъективно отрицательными ощущениями оппонента.
Подробное описание чего угодно.
Всё как мы любим
См. предыдущий пункт.Эпик фэйл
Способ описать любую ситуацию ровно в двух словах. Вплоть до собственной биографии!Браво, кэп
Это то, что вы скажете нам, прочитав эту статью. И то, что мы ответим вам на ваш ответ! Можете ответить нам тем же. Побеседовали, чо!Хотите получать одну интересную непрочитанную статью в день?
Новояз - вымышленный язык из романа-антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Его цель - сделать невозможным «мыслепреступление»: «Слово свободный в новоязе осталось, но его можно было использовать лишь в таких высказываниях, как свободные сапоги, туалет свободен. Оно не употреблялось в старом значении политически свободный, интеллектуально свободный, поскольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следовательно, не требовали обозначений».
На этом языке говорили Третий рейх и Советский Союз. Но ошибочно думать, что с их развалом исчез и новояз. Послушайте воскресные выпуски программы «Время»… Многие филологи полагают: пора говорить о новом новоязе. Один из них - Михаил Горбаневский, публицист, доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН.
В cередине 80-х мы проводили курсы русского языка для бельгийцев. Было любопытно наблюдать за тем, как они выстраивали контакт внутри своей группы: отношения бельгийцев-фламандцев с бельгийцами-валлонами - очень непростые и противоречивые. И я тогда для себя вывел одну формулу, она звучит пафосно, но с научной точки зрения точна: от знания - к пониманию, от понимания - к доверию. Я представлял себе эту формулу не в прямом смысле, а аксиологическом, имея в виду систему ценностей.
И тут встает вопрос. А какому типу общества помогает функционировать эта формула? Конечно, демократическому. Не обязательно построенному только на либеральных ценностях (социально-экономическая база может быть и другой), но в общем-то - демократическому.
И наоборот: эта схема опасна и никак не подходит для авторитарного общества, потому что прямо противоречит тем задачам, которые ставят перед собой и авторитарная власть, и тоталитарная.
В триаде: государство - общество - человек взаимопонимание не требуется, если существует то, что называется вертикалью власти (кстати, типичный пример новояза). Если государство перестает обслуживать общество, то и схема их отношений становится принципиально другой. Я для себя эту формулу определил так: страх - непонимание - презрение.
Страх перед возможными социальными бунтами. Непонимание: они - власть и народ - живут в параллельных мирах. И если бы власть с меньшим презрением относилась к своему народу, она, наверное, совсем по-другому ездила бы по Москве.
- И, соответственно, совсем по-другому разговаривала бы с народом…
Конечно. Но стоит отличать новояз от политического жаргона. Жаргонизм - это неофициальное слово, существующее, как правило, в устной речи. Человеку, который принадлежит к социальной, возрастной, профессиональной группе, свойственно подавать через язык сигнал: «я - свой».
Другое дело, когда в политический жаргон наших ньюсмейкеров во время публичных выступлений проникают слова из криминального арго. Это очень опасно. С этими словами в подсознание проникает система ценностей: наезд, разборка, крыша…
- Но как отличить политический жаргон от новояза?
Для людей, которые помнят советскую эпоху, это легко. Они понимают, что новояз - это система зомбирования. Это подмена. Жаргон - это просто замена официального слова тем, которое принято в этой социальной, возрастной или профессиональной среде, без всякого на то идеологического умысла.
Новояз - это инструмент. Жаргонизмы, как правило, возникают спонтанно: никто не сидит, придумывая их, не помещает специально в тексты, чтобы скрыть за ними правду. Почему Оруэлл создал в своем романе Министерство правды? Потому что более саркастически не скажешь, потому что новоязом эта правда и скрывается.
- Например?
Например, отсутствие демократии успешно скрывается в речи прилагательным суверенная в словосочетании суверенная демократия. Разновидность смеси коррупции, преступного нарушения законов и самоуправства, когда чиновники используют служебное положение, чтобы повлиять на исход выборов, откровенно манипулятивно именуется вполне благопристойным административным ресурсом. Новое, активно насаждаемое сверху словосочетание энергетическая сверхдержава в переводе с новояза означает всего лишь закрепление за Россией роли поставщика ресурсов в более развитые страны. Элементарное казнокрадство именуется ныне нецелевым расходованием бюджетных средств, а определение самими элитами и кланами (то есть вовсе не в результате свободных выборов), кому быть депутатом, на новоязе называется партией власти.
Сюда же, к этой разновидности новоязовской лексики XXI века объективные наблюдатели относят слово дефолт, скрывающее за внешним наукообразием и благопристойностью не что иное, как ситуацию, когда государство платит долги деньгами своих граждан, и - известное с первой чеченской войны жуткое по привкусу крови и смерти слово зачистка.
Когда не хватало бюджетных средств для покрытия расходов, появился секвестр. Когда государство влезало в долги, не выплачивая зарплаты, пенсии и пособия, появилась реструктуризация. Когда весьма сомнительными способами крали деньги, уходя от налогов, миру явилась оптимизация налоговых платежей.
И одной из вершин нового новояза можно считать то, как на фоне общей экономической импотенции власти нищенские доплаты бюджетникам, вынужденное оснащение техникой единичных школ и больниц и предоставление квартир небольшому числу очередников превратились в пресловутые национальные проекты.
То есть власть красивой оберткой скрывает реальное положение вещей. И, заметьте, уже многие на голубом глазу начинают использовать эти термины как официальные, которые, подчеркиваю, извиняют и оправдывают неумелые действия властей.
То есть мало того, что зачищены СМИ, судебные и правоохранительные органы, власть еще и приучает население считать эти деяния не преступными - на уровне безусловного рефлекса. Получается какая-то ложная толерантность, снисходительность, прощающая фактические преступления.
Российский новояз псевдотолерантен не по форме, а по своей задаче. Одна из его задач - снять социальную напряженность, дезориентировать человека. Никто ведь не собирается объяснять народу, что мы строим. Казалось бы, чего проще: соберите специалистов и пусть они придумают 5-6 ключевых слов, определяющих нашу национальную идею: трудолюбие, добро, справедливость, да что угодно! Но нет же - нам нужна целая доктрина. А как ее выдумать, когда страна жила и живет в эпоху «большого хапка»?
Однако люди все равно хотят понимать, в каком обществе они живут. А вместо этого им подсовывают псевдодоктрину суверенной демократии. Да они - эти два слова - не монтируются с точки зрения элементарной терминологической логики! Демократия по определению не может быть суверенной. Я читал брошюру Суркова «Суверенная демократия». Восхищен: это - образчик новояза!
Для всех. Но прежде всего для молодежи. Молодежь проще всего обдурить хорошим лозунгом. Битому старику этого уже не навяжешь. А вот якеменковским юнцам - легко. Их же этим речовкам специально на Селигере и обучают. Я слушал пару записей этих лекций - просто классика зомбирования! Причем людям, которые этим занимаются, на всякие там партии наплевать. Их система ценностей сводится к принципу: деньги и власть.
У Бенедикта Сарнова в его маленькой энциклопедии реального социализма «Наш советский новояз» большое внимание уделяется противоядию, которым пользовался советский народ против партийного зомбирования. Это анекдоты, частушки, байки… Сейчас методы борьбы изменились?
Нашему народу надо отдать должное: у нас еще со времен Древней Руси сильны традиции скоморошеской, лубочной культуры. Мы умеем смеяться. Если человек начинает зло смеяться над властью, власти стоит очень сильно задуматься. Возьмите для примера те лозунги, которые несли демонстранты во Владивостоке. Вот слова «Путлер капут!» сейчас анализируются с точки зрения Уголовного кодекса. У меня это вызывает только смех: дело закончится очередной пустышкой.
Или известная история с ивановским журналистом Сергеем Рахманьковым, который по-своему отреагировал на призыв Владимира Владимировича к женщинам активнее решать проблему демографического роста. Рахманьков в своем интернет-проекте ернически написал, что обитатели ивановского зоопарка откликнулись на призыв и начали активно рожать. Озаглавил заметку: «Путин как фаллический символ России». Местные правоохранители быстренько возбудили уголовное дело по статье «Оскорбление представителя власти». Они обращались за разъяснениями к экспертам, в том числе и ко мне: мол, как бы так сделать, чтобы ученые доказали, что словосочетание фаллический символ оскорбляет президента. Я терпеливо им объяснил их неправоту. Хотя, в конце концов, одна ивановская дама-эксперт написала некое «заключение», в котором договорилась до того, что фраза Путин - фаллический символ России оскорбляет чувства православных верующих. Но в итоге дело закончилось пшиком. Потому что это оправданная реакция народа (пусть и в немного юродивом стиле) на очередные агитки и оболванивание.
- Вы думаете, российский новояз кем-то сознательно придумывается?
Мне не кажется, что кто-то сидит на госдачах и придумывает язык. Хотя в рамках локальных кампаний опорные словосочетания вбрасываются.
- Как это, например, было во время войны с Грузией…
Безусловно. Над этим, наверное, думали лучшие умы. Сначала было принуждение, а потом быстренько поняли, что это слово с негативной коннотацией, и заменили понуждением к миру. Так более мягко. Это классический пример новояза и того, как пришлось редактировать на ходу.
Если сравнивать советский и российский новоязы, вам не кажется, что первый был декларативный, а второй - эвфемистичный?
Согласен на 50 процентов. Здесь стоит сказать вот еще о чем. Власть сейчас риторична. А риторика - это форма существования слабой власти. Советская власть была предельно жесткой. Сегодня же ее жесткость проявляется в локальных противостояниях в Пушкинском сквере и в басманном правосудии. Вот вам пример. Центральная власть назначает главного налогового инспектора суверенной Республики Дагестан, и этого московского назначенца полукриминальные господствующие элементы выволакивают в чисто поле и говорят: «Ты в свой кабинет не возвращайся, а то - грохнем». В СССР подобное было невозможно: всех бы тихо пересажали по казематам или спецпсихбольницам.
- Получается, новоязовская вертикаль власти - это обманка и для самой власти…
Правильно - это фиговый листок. Советскому новоязу в условиях жесткой партийной власти была присуща лозунговость, безапелляционность. Новояз путинской эпохи больше прибегает к эвфемизмам как к маскировке. Правда, некоторые политики или особо приближенные общественные деятели пытаются иногда навязывать нам крикливые лозунги. Вот небольшая выборка.
Любовь Слиска: «Путин - это наше все». Михаил Прусак, бывший губернатор Новгородской области: «Просто замечательно, что Владимир Путин сказал о книгах. Это действительно наше духовное богатство». Федор Бондарчук без всякой иронии: «Все успехи в кинематографе были связаны с Владимиром Путиным». Александр Дугин, лидер евразийского движения: «Противников путинского курса больше нет, а если и есть, то это психически больные, и их нужно отправить на диспансеризацию. Путин - везде, Путин - все, Путин - абсолютен, Путин - незаменим».
Знаете, у меня складывается такое ощущение, что Владимиру Владимировичу это начинает нравиться. Я наблюдал за ним по телевизору на съезде «Единой России», и другому человеку, может, стало бы стыдновато от таких дифирамбов, а ему нет - нормально… И, наконец, процитирую Рамзана Кадырова: «Путин подарил чеченскому народу жизнь вторую! Аллах его назначил на это место. Путин - дар божий, он подарил нам свободу. Такой человек - находка для России. Пока у него есть здоровье, мы должны его просить, встать на колени, чтобы он правил государством». В новоязе эпохи Путина могут встречаться такие вкрапления феодальной риторики.
И, кстати, новый новояз связан и с другой темой, которой я 30 лет занимаюсь, - географическими названиями. И в страшном сне нельзя было придумать, чтобы проспект Победы в Грозном, названный так в 1955 году в честь победы над фашизмом, переименовать в «Проспект имени В.В. Путина». Это топонимический новояз, традиция которого берет начало еще с советских времен. У нас в СССР было, например, более 130 населенных пунктов, названных в честь Кирова. Это - типичная большевистская модель…
О! Вот в чем еще отличие советского новояза. В его сакральности! Бердяев писал, что большевизм - это эрзац-религия. Вот путинизм - это не эрзац-религия, это, похоже, некий инструмент для содействия зарабатыванию денег. Среди большевиков были фанатики, а нынешние верят только в золотого тельца.
Большевикам же было важно сакрализовать своих героев. Ленин понимал, что одними концлагерями ничего не исправить, нужно было ломать и психологию. Нужна была подмена. В сознание масс и была внедрена схема: вместо поклонения святым мощам - вот вам мощи, которые до сих пор лежат на Красной площади; вместо икон - пожалуйста, портреты вождей; вместо крестных ходов - манифестации; вместо литургии и псалмов - партсобрание и «Интернационал». Большевики поступили очень хитро: сакрализовали свои лозунги.
И в этом, пожалуй, главное отличие двух новоязов: понятия, которые внедряет путинская власть, - эвфемистичны, а не сакральны.
- Советскому новоязу также была свойственна аббревиация…
Я бы не сказал, что это явление полностью исчезло. Я недавно столкнулся с такими аббревиатурами, которые меня хлестанули еще сильнее, чем советские. Вот, например, теперь нет просто уважаемого лингвистического университета им. Добролюбова: в официальной бумаге он будет именоваться ГОУ ВПО и дальше в кавычках «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Добролюбова».
Хотя аббревиатуры не стоит сильно ругать. Язык как коммуникативная система стремится к экономии. Просто нужно уметь различать, где аббревиация служит для экономии языка, а где его - бюрократизирует. Причем я замечу, что аббревиатуры - это скорее не новоязовское явление: они существуют вне зависимости от идейных установок и задач.
Английский публицист Бернард Левин писал: «Мы меняем имена того, что нам не нравится. Тем самым пытаемся убедить себя, что мы изменили сами явления. Но ни один человек не может изменить реальность, манипулируя словами. Почему же мы это делаем? Потому что реальность часто болезненна». Так, может, новояз не так и опасен, раз явления остаются неизменными?
Я вам отвечу на это другой цитатой. У Максимилиана Волошина есть такие строчки в послереволюционной поэме «Россия»:
Все имена сменились на Руси
(Политика - расклейка этикеток,
Назначенных, чтоб утаить состав),
Но выверты мышления всё те же…
Я думаю, что эта цитата спорит с воспроизведенной вами. Другое дело, что задачи тех вождей, которые вели нас к светлому будущему, и нынешних, которые ведут нас к своему светлому будущему, изменились. Так что, конечно, новояз опасен. Разве ложь не опасна? Ведь эвфемизмы - это камуфляж, оболванивающий народ. Это язык, выражающий отношение властей к народу, которое зиждется, как мы определили, на трех краеугольных камнях: страхе - непонимании - презрении.
Вымышленный язык из романа-антиутопии английского писателя Джорджа Оруэлла «1984», опубликованного в 1949 году. В оригинале автор назвал его newspeak .
Оруэлл включил в роман приложение, названное им «Принципы новояза», в котором подробно описал устройство языка. В качестве образцов писатель использовал русский язык сталинского периода и немецкий Третьего рейха. Оригинальному новоязу, сконструированному на основе английского языка, соответствуют новоязы многочисленных переводов романа. Русский новояз наиболее известен по переводу Виктора Голышева (1989).
Действие антиутопии происходит в тоталитарном государстве Океания в 1984 году. Новояз, обслуживающий идеологию ангсоца (английского социа-лизма), постоянно совершенствуется, но используется в основном в газетных передовицах. Предполагается, что в своем окончательном и совершенном виде он вытеснит «старояз», литературный английский язык, только к 2050 году.
Новояз должен был обеспечить правильное мировоззрение и мышление, но главное — сделать невозможными любые иные течения мысли. Это дости-галось исключением из лексикона нежелательных слов и очищением остав-шихся от неприемлемых значений. Сокращение словаря рассматривалось как самоцель, поскольку чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься. Новояз обеспечивал двоемыслие, способность придерживаться двух противоположных убеждений одновременно, что, в частности, выра-жалось такими лозунгами: «Война — это мир», «Свобода — это рабство», «Незнание — сила».
Новояз имеет три словаря и общие грамматические правила. Словарь A содержит обычные слова, необходимые в повседневной жизни. Он непригоден для литературных целей и философских рассуждений. Словарь B содержит специально сконструированные слова для политических нужд с очень аб-страктным и неопределенным значением, но с ярко выраженной оценкой. В нем нет ни одного идеологически нейтрального слова. Все его слова состав-ные, например добросекс и злосекс , мыслепреступление, ангсоц, старомысл, радлаг («лагерь радости», то есть каторжный лагерь), минимир («министерство мира», то есть министерство войны). Словарь C является вспомогательным и состоит исключительно из научных и технических терминов.
Грамматика новояза абсолютно регулярна и не знает исключений. Любое, даже самое отвлеченное, слово образует однокоренные слова разных частей речи. Например «если» порождает слова еслить , есленно и т. д. Для любого слова может быть построено отрицание, например нелицо и недонос .
Однако все принципы, кроме ясности смысла, перевешивает благозвучие. Речь на новоязе отрывиста и монотонна.
Слово «новояз» в русском языке расширило значение и стало использоваться в трех основных смыслах:
— Язык, придуманный Оруэллом (в частности, его перевод на русский).
— Элементы языка, навязываемые тоталитарной властью с идеологическими целями и приводящие к порче языка.
— Новые ненормативные элементы в языке, употребление которых нежелательно.
Новояз — вымышленный язык в романе Оруэлла «1984».
«О новоязе
Новояз, официальный язык Океании, был разработан для того, чтобы обслуживать идеологию ангсоца, или английского социализма. В 1984 году им еще никто не пользовался как единст- венным средством общения – ни устно, ни письменно.
Передовые статьи в «Таймс» писались на новоязе, но это дело требовало исключительного мастерства, и его поручали специалистам.
Предполагали, что старояз (т. е. современный литературный язык) будет окончательно вытеснен новоязом к 2050 году. А пока что он неуклонно завоевывал позиции: члены партии стремились употреблять в повседневной речи все больше новоязовских слов и грамматических форм.
Вариант, существовавший в 1984 году и зафиксированный в девятом и десятом изданиях Словаря новояза, считался промежуточным и включал в себя много лишних слов и архаических форм, которые надлежало со временем упразднить. Здесь пойдет речь об окончательном, усовершенствованном варианте, закрепленном в одиннадцатом издании Словаря.
Новояз должен был не только обеспечить знаковыми средствами мировоззрение и мысли- тельную деятельность приверженцев ангсоца, но и сделать невозможными любые иные течения мысли.
Предполагалось, что, когда новояз утвердится навеки, а старояз будет забыт, неортодоксальная, то есть чуждая ангсоцу, мысль, постольку поскольку она выражается в словах, станет буквально немыслимой.
Лексика была сконструирована так, чтобы точно, а зачастую и весьма тонко выразить любое дозволенное значение, нужное члену партии, а кроме того, отсечь все остальные значения, равно как и возможности прийти к ним окольными путями. Это достигалось изобретением новых слов, но в основном исключением слов нежелательных и очищением ос- тавшихся от неортодоксальных значений – по возможности от всех побочных значений.
Приведем только один пример. Слово «свободный» в новоязе осталось, но его можно было использо- вать лишь в таких высказываниях, как «свободные сапоги», «туалет свободен». Оно не употреблялось в старом значении «политически свободный», «интеллектуально свободный», по- скольку свобода мысли и политическая свобода не существовали даже как понятия, а следова- тельно, не требовали обозначений.
Помимо отмены неортодоксальных смыслов, сокращение словаря рассматривалось как самоцель, и все слова, без которых можно обойтись, подлежали изъятию.
Новояз был призван не расширить, а сузить горизонты мысли, и косвенно этой цели служило то, что выбор слов сводили к минимуму. Новояз был основан на сегодняшнем литературном языке, но многие новоязовские пред- ложения, даже без новоизобретенных слов, показались бы нашему современнику непонятными.
Лексика подразделялась на три класса: словарь А, словарь В (составные слова) и словарь С. Проще всего рассмотреть каждый из них отдельно; грамматические же особенности языка мож- но проследить в разделе, посвященном словарю А, поскольку правила для всех трех категорий – одни и те же.
Словарь A заключал в себе слова, необходимые в повседневной жизни – связанные с едой, питьем, работой, одеванием, хождением по лестнице, ездой, садоводством, кухней и т. п. Он почти целиком состоял из слов, которыми мы пользуемся сегодня, таких, как «бить», «дать», «дом», «хвост», «лес», «сахар», но по сравнению с сегодняшним языком число их было крайне мало, а значения определены гораздо строже. Все неясности, оттенки смысла были вычищены. Насколько возможно, слово этой категории представляло собой отрывистый звук или звуки и выражало лишь одно четкое понятие.
Словарь А был совершенно непригоден для литературных целей и философских рассуждений. Он предназначался для того, чтобы выражать только про- стейшие целенаправленные мысли, касавшиеся в основном конкретных объектов и физических действий.
Грамматика новояза отличалась двумя особенностями. Первая – чисто гнездовое строение словаря. Любое слово в языке могло породить гнездо, и в принципе это относилось даже к са- мым отвлеченным, как, например, «если»: «еслить», «есленно» и т. д.
Никакой этимологический принцип тут не соблюдался; словом-производителем могли стать и глагол, и существительное, и даже союз; суффиксами пользовались гораздо7 свободнее, что позволяло расширить гнездо до немыслимых прежде размеров.
Таким образом были образованы, например, слова «едка», «яйцевать» , «рычевка», «хвостистски» (наречие) , «настроенческий», «убежденец».
Если существительное и родственный по смыслу глагол были этимологически не связаны, один из двух корней аннулировался: так, слово «писатель» означало «карандаш», поскольку с изобретением версифи- катора писание стало означать чисто физический процесс.
Понятно, что при этом соответствующие эпитеты сохранялись, и писатель мог быть химическим, простым и т. д. Прилагательное можно было произвести от любого существительного, как, например: «пальтовый», «жабный», от них – соответствующие наречия и т. д. Кроме того, для любого слова – в принципе это опять-таки относилось к каждому слову – могло быть построено отрицание при помощи «не».
Так, например, образованы слова «нелицо» и «недонос». Система единообразного усиления слов приставками «плюс-» и «плюсплюс-», однако, не привилась ввиду неблагозвучия многих новообразований (см. ниже). Сохранились прежние способы усиления, несколько обновленные.
Так, у прилагательных появились две сравнительных степени: «лучше» и «более лучше». Косвенно аналогичный процесс применялся и к существительным (чаще отглагольным) путем сцепления близких слов в родительном падеже: «наращивание ускорения темпов развития».
Как и в современном языке, можно было изменить значение слова приставками, но принцип этот проводился гораздо последовательнее и допускал гораздо большее разнообразие форм, таких, например, как «подустать», «надвзять», «отоварить», «беспреступность» (коэффициент), «зарыбление», «обескоровить», «довыполнить» и «недодо- дать». Расширение гнезд позволило радикально уменьшить их общее число, то есть свести раз- нообразие живых корней в языке к минимуму.
Второй отличительной чертой грамматики новояза была ее регулярность. Всякого рода особенности в образовании множественного числа существительных, в их склонении, в спряже- нии глаголов были по возможности устранены. Например, глагол «пахать» имел деепричастие «пахая», «махать» спрягался единственным образом – «махаю» и т. д. Слова «цыпленок», «кры- сенок» во множественном числе имели форму «цыпленки», «крысенки» и соответственно скло- нялись, «молоко» имело множественное число – «молоки», «побои» употреблялось в единствен- ном числе, а у некоторых существительных единственное число было произведено от множественного: «займ».
Степенями сравнения обладали все без исключения прилагательные, как, например, «бесконечный», «невозможный», «равный», «тракторный» и «двухвесельный». В соответствии с принципом покорения действительности все глаголы считались переходными: завозразить (проект), задействовать (человека), растаять (льды), умалчивать (правду), взмыть (пилот взмыл свой вертолет над вражескими позициями).
Местоимения с их особой нерегуляр- ностью сохранились, за исключением «кто» и «чей». Последние были упразднены, и во всех случаях их заменило местоимение «который» («которого»).
Отдельные неправильности словообразования пришлось сохранить ради быстроты и плавности речи. Труднопроизносимое слово или такое, которое может быть неверно услышано, считалось ipso facto плохим словом, поэтому в целях благозвучия вставлялись лишние буквы или возрождались архаические формы. Но по преимуществу это касалось словаря В. Почему придавалось такое значение удобопроизносимости, будет объяснено в этом очерке несколько позже.
Словарь B состоял из слов, специально сконструированных для политических нужд, иначе говоря, слов, которые не только обладали политическим смыслом, но и навязывали человеку, их употребляющему, определенную позицию. Не усвоив полностью основ ангсоца, правильно употреблять эти слова было нельзя. В некоторых случаях их смысл можно было передать старо- язовским словом или даже словами из словаря А, но это требовало длинного описательного пе- ревода и всегда было сопряжено с потерей подразумеваемых смыслов. Слова В представляли собой своего рода стенограмму: в несколько слогов они вмещали целый круг идей, в то же время выражая их точнее и убедительнее, чем в обыкновенном языке. Все слова были составными11. Они состояли из двух или более слов или частей слов, соединенных так, чтобы их удобно было произносить. От каждого из них по обычным образцам производилось гнездо. Для примера: от «благомыслия», означавшего приблизительно «ортодоксию», «правоверность», происходил глагол «благомыслить», причастие «благомыслящий», прилагательное «благомысленный», наречие «благомысленно» и т. д. Слова В создавались без какого-либо этимологического плана. Они могли состоять из лю- бых частей речи, соединенных в любом порядке и как угодно препарированных – лишь бы их было удобно произносить и оставалось понятным их происхождение. В слове «мыслепреступление», например, мысль стояла первой, а в слове «благомыслие» – второй. Поскольку в словаре В удобопроизносимость достигалась с большим трудом, слова здесь образовывались не по такой жесткой схеме, как в словаре А. Например, прилагательные от «минилюба» и «миниправа» были соответственно «минилюбный» и «миниправный» просто потому, что «-любовный» и «- праведный» было не совсем удобно произносить.
В принципе же их склоняли и спрягали, как 10 ipso facto - В силу одного этого (лат.). 11 Составные слова, такие, как «речепис», «рабдень», встречались, конечно, и в словаре А, но они были просто удобными сокращениями и особого идеологического оттенка не имели. Некоторые слова В обладали такими оттенками значения, которых почти не улавливал че- ловек, не овладевший языком в целом. Возьмем, например, типичное предложение из передовой статьи в «Таймс»: «Старомыслы не нутрят ангсоц».
Кратчайшим образом на староязе это можно изложить так: «Те, чьи идеи сложились до Революции, не воспринимают всей душой принципов английского социализма». Но это неадекватный перевод. Во-первых, чтобы как следует понять смысл приведенной фразы, надо иметь четкое представление о том, что означает слово «ангсоц». Кроме того, лишь человек, воспитанный в ангсоце, почувствует всю силу слова «нутрить», под- разумевающего слепое восторженное приятие, которое в наши дни трудно вообразить, или слова «старомысл», неразрывно связанного с понятиями порока и вырождения. Но особая функция некоторых новоязовских слов наподобие «старомысла» состояла не столько в том, чтобы выражать значения, сколько в том, чтобы их уничтожать. Значение этих слов, разумеется немногочислен- ных, расширялось настолько, что обнимало целую совокупность понятий; упаковав эти понятия в одно слово, их уже легко было отбросить и забыть. Сложнее всего для составителей Словаря новояза было не изобрести новое слово, но, изобретя его, определить, что оно значит, то есть определить, какую совокупность слов оно аннулирует. Как мы уже видели на примере слова «свободный», некоторые слова, прежде имевшие вредный смысл, иногда сохранялись ради удобства – но очищенными от нежелательных значений.
Бесчисленное множество слов, таких, как «честь», «справедливость», «мораль», «интерна- ционализм», «демократия», «религия», «наука», просто перестали существовать. Их покрывали и тем самым отменяли несколько обобщающих слов. Например, все слова, группировавшиеся во- круг понятий свободы и равенства, содержались в одном слове «мыслепреступление», а слова, группировавшиеся вокруг понятий рационализма и объективности, – в слове «старомыслие».
Большая точность была бы опасна. По своим воззрениям член партии должен был напоминать древнего еврея, который знал, не вникая в подробности, что все остальные народы поклоняются «ложным богам». Ему не надо было знать, что имена этих богов – Ваал, Осирис, Молох, Астарта и т. д.; чем меньше он о них знает, тем полезнее для его правоверности. Он знал Иегову и заветы Иеговы, а поэтому знал, что все боги с другими именами и другими атрибутами – ложные боги.
Подобным образом член партии знал, что такое правильное поведение, и до крайности смутно, лишь в общих чертах представлял себе, какие отклонения от него возможны. Его половая жизнь, например, полностью регулировалась двумя новоязовскими словами: «злосекс» (половая аморальность) и «добросекс» (целомудрие). «Злосекс» покрывал все нарушения в этой области. Им обозначались блуд, прелюбодеяние, гомосексуализм и другие извращения, а кроме того, нор- мальное совокупление, рассматриваемое как самоцель. Не было нужды называть их по отдель- ности, все были преступлениями и в принципе карались смертью.
В словаре С, состоявшем из научных и технических слов, для некоторых сексуальных нарушений могли понадобиться от- дельные термины, но рядовой гражданин в них не нуждался. Он знал, что такое «добросекс», то есть нормальное сожительство мужчины и женщины с целью зачатия и без физического удо- вольствия для женщины. Все остальное – «злосекс».
Новояз почти не давал возможности про- следить за вредной мыслью дальше того пункта, что она вредна; дальше не было нужных слов. В словаре В не было ни одного идеологически нейтрального слова. Многие являлись эвфе- мизмами. Такие слова, например, как «радлаг» (лагерь радости, т. е. каторжный лагерь) или «ми- нимир» (министерство мира, то есть министерство войны), обозначали нечто противоположное тому, что они говорили. Другие слова, напротив, демонстрировали откровенное и презрительное понимание подлинной природы строя, например, «нарпит», означавший низкосортные развлече- ния и лживые новости, которые партия скармливала массам.
Были и двусмысленные слова – с «хорошим» оттенком, когда их применяли к партии, и с «плохим», когда их применяли к врагам. Кроме того, существовало множество слов, которые на первый взгляд казались просто сокраще- ниями, – идеологическую окраску им придавало не значение, а их структура.
Настолько, насколько позволяла человеческая изобретательность, все, что имело или могло иметь политический смысл, было сведено в словарь В. Названия всех организаций, групп, док- трин, стран, институтов, общественных зданий кроились по привычной схеме: одно удобопроиз- носимое слово с наименьшим числом слогов, позволяющих понять его происхождение.
В мини- стерстве правды отдел документации, где работал Уинстон Смит, назывался доко, отдел литературы – лито, отдел телепрограмм – телео и т. д. Делалось это не только для экономии вре-Джордж Оруэлл: «1984» 120 мени.
Слова-цепни12 стали одной из характерных особенностей политического языка еще в пер- вой четверти XX века; особенная тяга к таким сокращениям, была отмечена в тоталитарных странах и тоталитарных организациях. Примерами могут служить такие слова, как «наци», «гес- тапо», «коминтерн», «агитпроп». Сначала к этому методу прибегали, так сказать, инстинктивно, в новоязе же он практиковался с осознанной целью. Стало ясно, что, сократив таким образом имя, ты сузил и незаметно изменил его смысл, ибо отрезал большинство вызываемых им ассо- циаций.
Слова «Коммунистический Интернационал» приводят на ум сложную картину: всемир- ное человеческое братство, красные флаги, баррикады, Карл Маркс, Парижская коммуна. Слово же «Коминтерн» напоминает всего лишь о крепко спаянной организации и жесткой системе док- трин. Оно относится к предмету столь же легко узнаваемому и13 столь же ограниченному в сво- ем назначении, как стол или стул.
«Коминтерн» – это слово, которое можно произнести, почти не размышляя, в то время как «Коммунистический Интернационал» заставляет пусть на миг, но задуматься. Подобным же образом «миниправ» вызывает гораздо меньше ассоциаций (и их легче предусмотреть), чем «министерство правды». Этим объяснялось не только стремление сокращать все, что можно, но и на первый взгляд преувеличенная забота о том, чтобы слово легко было выговорить. Благозвучие перевешивало все остальные соображения, кроме ясности смысла. Когда надо было, регулярность грамматики неизменно приносилась ему в жертву. И справедливо – ибо для политических целей прежде всего требовались четкие стриженые слова, которые имели ясный смысл, произносились быстро и рождали минимальное количество отзвуков в сознании слушателя. А от того, что все они были скроены на один лад, слова В только прибавляли в весе. Многие из них – ангсоц, злосекс, радлаг, нарпит, старомысл, мыслепол (полиция мыслей) – были двух– и трехсложными, причем ударения падали и на первый и на последний слог. Они побуждали человека тараторить, речь его становилась отрывистой и монотонной. Это как раз и требовалось. Задача состояла в том, чтобы сделать речь – в особенности такую, которая касалась идеологических тем, – по возможности независимой от сознания.
В повседневной жизни, разумеется, необходимо – по крайней мере иногда необходимо – подумать, перед тем как загово- ришь; партиец же, которому предстояло высказаться по политическому или этическому вопросу, должен был выпускать правильные суждения автоматически, как выпускает очередь пулемет. Обучением он подготовлен к этому, новояз – его орудие – предохранит его от ошибок, фактура слов с их жестким звучанием и преднамеренным уродством, отвечающим духу ангсоца, еще больше облегчит ему дело. Облегчалось оно еще и тем, что выбор слов был крайне скудный. По сравнению с нашим языком лексикон новояза был ничтожен, и все время изобретались новые способы его сокраще- ния.
От других языков новояз отличался тем, что словарь его с каждым годом не увеличивался, а уменьшался. Каждое сокращение было успехом, ибо чем меньше выбор слов, тем меньше иску- шение задуматься. Предполагалось, что в конце концов членораздельная речь будет рождаться непосредственно в гортани, без участия высших нервных центров. На эту цель прямо указывало новоязовское слово «речекряк», то есть «крякающий по-утиному». Как и некоторые другие слова В, «речекряк» имел двойственное значение. Если крякали в ортодоксальном смысле, это слово было не чем иным, как похвалой, и, когда «Таймс» писала об одном из партийных ораторов: «идейно крепкий речекряк», – это был весьма теплый и лестный отзыв.»
