В течение XVII века огромнейший, слабо заселенный коренными жителями Сибирский край был пройден русскими землепроходцами «встречь солнца» до побережья Охотского моря и прочно закреплен в составе России. Московская власть обратила пристальное внимание теме заселения Сибири.

Северная и восточная границы Русского государства в пределах Сибири почти совпадали с естественными географическими границами северной части Азиатского материка.

Иначе обстояло дело в южных районах Сибири. Русское продвижение на юг в XVII в. столкнулось со встречным наступлением маньчжурских, монгольских и джунгарских феодалов и было приостановлено.

С начала XVIII в., после увода части енисейских киргизов и телеутов джунгарскими правителями на юг в долину р.Или, началось заселение русскими бассейна Енисея южнее Красноярска, Северного Алтая и Верхнего Приобья. В XVIII в. русское заселение охватило прежде всего южносибирские земли. Что представляло собой это заселение Сибири? Термин заселение вовсе не означает, что там не было жителей, и вовсе не исключает, что часть местного населения была славянского происхождения. Велось переселение людей из западной части страны в восточную — вот в чем заключалось данное заселение в первую очередь. Так что выражаясь точнее — история освоения, а не заселения.

Российская геополитика в регионе заключалось в том, что царское правительство старалось избегать здесь всякого рода конфликтов и военных столкновений. Оно пыталось наладить регулярные торговые связи с казахами, Джунгарией, Китаем, среднеазиатскими государствами и даже Индией. Одновременно происходило укрепление южных границ путем постройки систем крепостей.

Создание оборонительных линий

Создание линии иртышских крепостей в еще большей степени способствовало заселению русскими лесостепных районов. Из таежных, неблагоприятных по климатическим условиям для хлебопашества уездов, освоенных русскими земледельцами еще в XVII в., началось переселение крестьян в лесостепи. Появляются деревни вблизи Омской крепости, куда переселились крестьяне из Тюменского уезда. Здесь возникают Омская и Чернолуцкая слободы, деревни Большая Кулачинская, Малая Кулачинская, Красноярская, Милетина.

В 30-е годы XVIII в. западнее Иртыша сложилась Ишимская укрепленная линия. В ее состав входило до 60 укрепленных поселков. Она начиналась у Чернолуцкого острога (несколько ниже Омской крепости), шла к крепости Большерецкой, Зудиловскому острогу, Коркинской слободе (Ишиму), крепостям Усть-Ламенской и Омутной, далее проходила южнее Кургана к острогу Лебяжьему.

Территория лесостепи, лежащей южнее Ишимской линии до р. Камышловой и горько-соленых озер, оставалась в 30-е годы XVIII в. никем не заселенной. Лишь изредка здесь появлялись татары-звероловы, русские промысловики, крестьяне и казаки, приходившие для охоты и рыбной ловли. К середине XVIII в. к северу от р. Камышловой и горько-соленых озер появились русские селения.

После смерти джунгарского правителя Галдан-Церена в 1745 г. в Джунгарии разгорелась борьба между отдельными группами феодалов. Обострение внутриполитической обстановки в ханстве привело к передвижениям кочевий отдельных нойонов и наступлению их на казахских скотоводов, которые были потеснены к северу в ишимские и прииртышские степи. События в Джунгарии и сведения о подготовке военного похода в Джунгарию маньчжурскими феодалами побуждали царское правительство усилить оборону сибирских рубежей.

Правительство России в 1745 г. перевело на сибирскую линию регулярные воинские части (два пехотных и три конных полка) под начальством генерал-майора Киндермана. По указу Сената, с 1752 г. началось строительство новой линии укреплений, получившей название Пресногорьковской, или Горькой, которое было закончено в 1755 г. Линия началась от крепости Омской на Иртыше, шла на запад через крепости Покровскую, Николаевскую, Лебяжью, Полуденную, Петропавловскую, Скопинскую, Становую, Пресновскую, Кабанью, Пресногорьковскую к Звериноголовской. С постройкой Пресногорьковской линии расположенная севернее Ишимская линия утратила свое значение.

Огромный район лесостепи между старой Ишимской и Пресногорьковской линиями по Ишиму, Вагаю и Тоболу, благоприятный для хлебопашества, стал активно заселяться и осваиваться русскими земледельцами. Уже к середине XVIII в. происходило интенсивное переселение на Пресногорьковскую линию крестьян из районов Тобольска, Тюмени и других территорий. Только в 1752 г. свыше 1000 крестьян Тобольского, Ишимского и Краснослободского дистриктов заявили о своем желании переселиться в район линии.

Процесс включения обширных территорий Сибири и Дальнего Востока в состав Российского государства занял несколько веков. Наиболее значимые события, которые определили дальнейшую судьбу региона, произошли в шестнадцатом-семнадцатом веках. В нашей статье расскажем, как проходило освоение Сибири в 17 веке кратко, но изложим все имеющиеся факты. Эта эпоха географических открытий ознаменовалось основанием Тюмени и Якутска, а также открытием Берингова пролива, Камчатки, Чукотки, что значительно расширило границы государства Российского и закрепило его экономические и стратегические позиции.

Этапы освоения Сибири русскими

В советской и российской историографии принято разделение процесса освоения северных земель и включения их в состав государства на пять этапов:

1. 11-15-е века.
2. Конец 15-16-х вв.
3. Конец 16-го-начало 17-го вв.
4. Середина 17-18 вв.
5. 19-20-е века.

Цели освоения Сибири и Дальнего Востока

Особенность присоединения Сибирских земель к Русскому государству заключается в том, что освоение осуществлялось в стихийном порядке. Первопроходцами были крестьяне (бежали от помещиков, чтобы спокойно трудиться на свободной земле в южной части Сибири), купцы и промышленники (искали материальную выгоду, например, у местного населения можно было выменять очень ценный по тем временам мех на сущие безделушки, стоящие копейки). Некоторые отправлялись в Сибирь в поисках славы и делали географические открытия, чтобы остаться в памяти народа.

Освоение Сибири и Дальнего Востока в 17 веке, как во всех последующих, велось с целью расширения территории государства и увеличения численности населения. Свободные земли за Уральскими горами привлекали высоким экономическим потенциалом: пушниной, ценными металлами. Позже эти территории действительно стали локомотивом индустриального развития страны, да и в настоящее время Сибирь обладает достаточным потенциалом и является стратегическим регионом России.

Особенности освоения Сибирских земель

Процесс колонизации свободных земель за Уральским хребтом включал постепенное продвижение первооткрывателей на Восток до самого тихоокеанского побережья и закрепление на Камчатском полуострове. В фольклоре народов, населявших северные и восточные земли, для обозначения русских чаще всего используется слово «казак».

В начале освоения Сибири русскими (16-17 века) первопроходцы продвигались, главным образом, по рекам. По суше они шли только в местах водораздела. По прибытии в новую местность, первопроходцы начинали мирные переговоры с местным населением, предлагая присоединиться к царю и платить ясак - натуральный налог, как правило, пушниной. Переговоры не всегда оканчивались успешно. Тогда дело решалось военным путем. На землях местного населения устраивались остроги или просто зимовья. Там оставалась часть казаков для поддержания покорности племен и сбора ясака. Вслед за казаками шли крестьяне, духовенство, купцы и промышленники. Наибольшее сопротивление оказывали ханты и другие крупные племенные союзы, а также Сибирское ханство. Кроме того, имели место несколько конфликтов с Китаем.

Новгородские походы до «железных врат»

Новгородцы еще в одиннадцатом веке добрались до Уральских гор («железных врат»), но были разбиты юграми. Югрой тогда называли земли Северного Урала и побережье Ледовитого океана, где проживали местные племена. С середины тринадцатого века Югра уже была освоена новгородцами, но зависимость эта не была прочной. После падения Новгорода задачи по освоению Сибири перешли к Москве.

Свободные земли за Уральским хребтом

Традиционно первый этап (11-15 века) еще не считается покорением Сибири. Официально оно начато походом Ермака в 1580 году, но уже тогда русские знали, что за Уральским хребтом есть обширные территории, оставшиеся практически ничейными после распада Орды. Местные народности были немногочисленны и слабо развиты, исключением было только Сибирское Ханство, основанное сибирскими татарами. Но в нем постоянно кипели войны и не прекращались междоусобицы. Это привело к его ослаблению и к тому, что вскоре оно стало частью Русского Царства.

История освоения Сибири в 16-17 веках

Первый поход был предпринят при Иване III. До этого обратить свой взор на восток русским правителям не давали внутриполитические проблемы. Всерьез за свободные земли взялся только Иван IV, да и то в последние годы своего правления. Сибирское ханство формально вошло в состав Российского государства еще в 1555 году, однако позже хан Кучум объявил своих людей свободными от дани царю.

Ответ был дан отправкой туда отряда Ермака. Казачьи сотни под предводительством пяти атаманов захватили столицу татар и основали несколько поселений. В 1586 году в Сибири был заложен первый русский город - Тюмень, в 1587 году казаки основали Тобольск, в 1593 - Сургут, а в 1594 - Тару.

Если кратко, освоение Сибири в 16-17 веках связано со следующими именами:

1. Семен Курбский и Петр Ушатый (поход в ненецкие и мансийские земли в 1499-1500 годах).
2. Казак Ермак (поход 1851-1585 годов, освоение Тюмени и Тобольска).
3. Василий Сукин (не был первопроходцем, но положил начало обустройству русских людей в Сибири).
4. Казак Пянда (в 1623 году казак начал поход по диким местам, открыл реку Лену, дошел до того места, где позже был заложен Якутск).
5. Василий Бугор (в 1630 году заложил на Лене город Киренск).
6. Петр Бекетов (основал Якутск, ставший базой для дальнейшего освоения Сибири в 17 веке).
7. Иван Москвитин (в 1632 году стал первым европейцем, который вместе со своим отрядом вышел к Охотскому морю).
8. Иван Стадухин (открыл реку Колыма, исследовал Чукотку и первым заходил на Камчатку).
9. Семен Дежнев (участвовал в открытии Колымы, в 1648 году полностью прошел Берингов пролив и открыл Аляску).
10. Василий Поярков (совершил первый поход на Амур).
11. Ерофей Хабаров (закрепил за Российским государством Приамурье).
12. Владимир Атласов (в 1697 году присоединил Камчатку).

Таким образом, если говорить кратко, освоение Сибири в 17 веке ознаменовалось заложением основных российских городов и открытием путей, благодаря которым регион в дальнейшем стал играть большое народнохозяйственное и оборонное значение.

Сибирский поход Ермака (1581-1585)

Освоение Сибири казаками в 16-17 веках начато походом Ермака против Сибирского ханства. Отряд из 840 человек был сформирован и оснащен всем необходимым купцами Строгановыми. Поход проходил без ведома царя. Костяк отряда составили атаманы волжских казаков: Ермак Тимофеевич, Матвей Мещеряк, Никита Пан, Иван Кольцо и Яков Михайлов.

В сентябре 1581 года отряд поднялся по притокам Камы до Тагильского перевала. Казаки расчищали себе путь вручную, временами даже тащили суда на себе, подобно бурлакам. На перевале они возвели земляное укрепление, где остались до тех пор, пока по весне не сошел лед. По Тагилу отряд сплавился в Туру.

Первая стычка казаков с сибирскими татарами произошла в современной Свердловской области. Отряд Ермака разгромил конницу князя Епанчи, а затем без боя занял городок Чинги-туру. Весной-летом 1852 года казаки во главе с Ермаком несколько раз вступали в бой с татарскими князьками, а уже к осени заняли тогдашнюю столицу Сибирского ханства. Через несколько дней татары со всех уголков ханства начали привозить завоевателям дары: рыбу и другие съестные припасы, пушнину. Ермак позволил им вернуться в свои селения и пообещал защищать от врагов. Всех, явившихся к нему, он обложил податью.

В конце 1582 года Ермак отправил в Москву своего помощника Ивана Кольцо, чтобы тот известил царя о разгроме Кучума - сибирского хана. Иван IV щедро одарил посланника и отправил обратно. По указу царя князь Семен Болховской снарядил еще один отряд, Строгановы выделил еще сорок добровольцев из числа своих людей. Отряд прибыл к Ермаку только к зиме 1584 года.

Завершение похода и основание Тюмени

Ермак в то время успешно покорял татарские городки по Оби и Иртышу, не встречая яростного сопротивления. Но впереди была холодная зима, которую не смогли пережить не только Семен Болховской, назначенный воеводой Сибири, но и большая часть отряда. Температура опускалась до -47 градусов по Цельсию, а достаточного количества припасов не было.

Весной 1585 года восстал мурза Карача, истребив отряды Якова Михайлова и Ивана Кольцо. Ермак был окружен в столице бывшего Сибирского ханства, но один из атаманов предпринял вылазку и смог отогнать нападавших от города. Отряд понес значительные потери. В живых осталось меньше половины тех, кто был снаряжен Строгановыми в 1581 году. Трое из пяти казачьих атаманов погибли.

В августе 1985 года Ермак погиб в устье Вагая. Казаки, оставшиеся в татарской столице, решили зимовать в Сибири. В сентябре им на помощь отправилась еще одна сотня казаков под командованием Ивана Мансурова, но в Кишлыке служивые никого не застали. Следующая экспедиции (весна 1956 года) была подготовлена гораздо лучше. Под руководством воеводы Василия Сукина был заложен первый сибирский город Тюмень.

Основание Читы, Якутска, Нерчинска

Первым значительным событием в освоении Сибири в 17 веке стал поход Петра Бекетова по Ангаре и притокам Лены. В 1627 году его в качестве воеводы отправили в Енисейский острог, а на следующий год - на усмирение тунгусов, напавших на отряд Максима Перфильева. В 1631 году Петр Бекетов стал во главе отряда из тридцати казаков, которым предстояло пройти по реке Лене и закрепиться на ее берегах. Уже к весне 1631 года он срубил острог, который позже был назван Якутском. Город стал одним из центров освоения Восточной Сибири в 17 веке и позднее.

Поход Ивана Москвитина (1639-1640 гг.)

Иван Москвитин участвовал в походе Копылова в 1635-1638 годах к реке Алдан. Руководитель отряда позже направил часть солдат (39 человек) под командованием Москвитина к Охотскому морю. В 1638 году Иван Москвитин вышел к берегам моря, совершил походы к рекам Уда и Тауй, получил первые данные об Удском районе. В результате его походов побережье Охотского моря было исследовано на протяжении 1300 километров, а также открыты Удская губа, Амурский лиман, остров Сахалин, Сахалинский залив, устье Амура. Кроме того, Иван Москвитин привез в Якутск хорошую добычу - много пушного ясака.

Открытие Колымы и Чукотская экспедиция

Освоение Сибири в 17 веке продолжилось походами Семена Дежнева. Он попал в Якутский острог предположительно в 1638 году, проявил себя усмирением нескольких якутских князей, совместно с Михаилом Стадухиным совершил поход на Оймякон для сбора ясака.

В 1643 году Семен Дежнев в составе отряда Михаила Стадухина прибыл на Колыму. Казаки основали Колымское зимовье, которое позже стало крупным острогом, которое назвали Среднеколымск. Городок стал опорным пунктом освоения Сибири во второй половине 17 века. На Колыме Дежнев служил до 1647 года, но когда вышел в обратное плавание, крепкие льды закрыли путь, так что решено было остаться в Среднеколымске и дождаться более благоприятного времени.

Знаменательное событие в освоении Сибири в 17 веке произошло летом 1648 года, когда С. Дежнев вышел в Ледовитый океан и прошел Берингов пролив за восемьдесят лет до Витуса Беринга. Примечательно, что даже Берингу не удалось пройти пролив полностью, ограничившись только южной его частью.

Закрепление Приамурья Ерофеем Хабаровым

Освоение Восточной Сибири в 17 веке продолжалось русским промышленником Ерофеем Хабаровым. Свой первый поход он совершил в 1625 году. Хабаров занимался скупкой пушнины, открыл соляные источники на реке Кут и способствовал развитию земледелия на этих землях. В 1649 году Ерофей Хабаров отправился вверх по Лене и Амуру до городка Албазино. Вернувшись в Якутск с отчетом и за подмогой, он собрал новую экспедицию и продолжил свое дело. Хабаров жестко относился не только к населению Маньчжурии и Даурии, но и к собственным казакам. За это его переправили в Москву, где началось судебное разбирательство. Бунтовщиков, которые отказались продолжать поход с Ерофеем Хабаровым, оправдали, его самого лишили жалованья и чина. После Хабаров подал прошение государю Российскому. Царь не восстановил денежное довольствие, но дал Хабарову звание сына боярского и направил его управлять одной из волостей.

Исследователь Камчатки - Владимир Атласов

Для Атласова Камчатка всегда была основной целью. До начала экспедиции на Камчатку в 1697 году русские уже знали о существовании полуострова, но его территория еще не была исследована. Атласов не был первооткрывателем, зато он первым прошел почти весь полуостров с запада на восток. Владимир Васильевич подробно описал свое путешествие и составил карту. Ему удалось уговорить большую часть местных племен перейти на сторону Российского царя. Позднее Владимир Атласов был назначен приказчиком на Камчатку.

Наиболее ранними остатками человека и его культуры в ближайших к Сибири областях Европы и Азии являются находки в заполне­нии древних пещер на возвышенности Чжоу-коу-дян в Северном Китае, вблизи Пекина. Синантропы, обитавшие там, имели резко выражен­ные обезьяноподобные черты. В то время из древних теплолюбивых жи­вотных жили саблезубый тигр-махайрод, носорог Мерка, впоследствии вымершие.

Синантроп пользовался огнем и выделывал каменные орудия, по уров­ню технического оформления близкие к ашельским изделиям нижнепа­леолитического времени. К тому же отдаленному времени могут быть отнесены грубые каменные изделия из расколотых поперек речных галек, найденные на высотах Тянь-Шаня в Киргизии, на р. Он-Арча, по пути от оз. Иссык-Куль к Нарыну.

В более позднее, мустьерское, время в Европе и Азии продолжали существовать виды животных предшествующего времени, но наряду с ними впервые появляются представители той фауны, распространение которой было связано с прогрессирующим похолоданием, с общим ухуд­шением климатических условий, чем и характеризуется, в сущности, все последующее время - до конца ледникового периода.

К мустьерскому времени относятся изделия человеческих рук и остатки человека неандертальского типа, обнаруженные в гроте Тешик-Таш в юго-западном Узбекистане, в пещере Амир-Темир, а также находки в пещере Аман-Кутан около Самарканда, в ряде пунктов на Красновод- ском полуострове, в нижней части долины Узбоя и в бассейне р. Сыр- Дарьи около Ленинабада и Науката.

Мустьерским временем датируется, повидимому, также каменный остроконечник двусторонней обработки, найденный М. В. Талицким на р. Чусовой.

Очень интересны также грубые массивные отщепы pi остроконечники, обнаруженные в древних галечниках около аула Канай на Иртыше в северо-западном Казахстане. Они имеют настолько архаический вид, что могут быть по типологическим признакам отнесены к времени, предшествующему верхнему палеолиту. Это все, чем мы располагаем сейчас для древнейших этапов человеческой истории в ближайших к Сибири областях восточной Европы, Средней и Центральной Азии.

На территории Сибири также зарегистрированы остатки древней теплолюбивой фауны, которая сопутствует древнейшим людям - чело­веку нижнего и среднего палеолита. Таковы остатки древнего слона - трогонтерия, носорога Мерка, эласмотерия в песках у Павлодара и широ­колобого оленя в галечниках второй надпойменной террасы на Иртыше в Тобольском округе, которые относятся к так называемому тирасполь­скому комплексу ископаемой фауны. Последующему, позднему стьерскому времени принадлежат остатки животных, образующие «хазарский» фаунистический комплекс, распространенный на громадной территории восточной Европы, северной и Средней Азии и занимающий, в общих чертах, пространство между 45 и 60° с. ш., на востоке до пределов Забай­калья, а на западе до Британских островов и Франции включи­тельно.

И все же, несмотря на эти факты, свидетельствующие, что природные условия Сибири и советского Дальнего Востока были достаточно благо­приятны для существования древнейших людей нижнего и среднего палеолита, бесспорных следов их деятельности здесь пока еще не обнару­жено. Вопрос о существовании древнейшего человека в Сибири остается еще до сих пор нерешенным. Вполне вероятно, что обширные простран­ства, лежащие к востоку от Урала, в это далекое время, когда первобыт­ное человечество проходило первые этапы своего развития, оставались еще безлюдными.

Вероятность этого предположения подтверждается также и тем, что на территории Сибири не найдено пока никаких признаков наличия древних человекообразных обезьян, а первые обезьянолюди должны были первоначально держаться в определенной, более или менее ограни­ченной области своего расселения, где существовали наиболее благоприят­ные для них природные условия.

Распространение древнейшего человека на север и восток Азии встре­тило затем очень серьезное препятствие в виде наступившего в начале четвертичного периода резкого ухудшения климата и похолодания, с которым связан был ледниковый период.

Во время наибольшего распространения ледников, совпадающего с мустьерским временем (рисский этап ледниковой эпохи), как полагают геологи, существовал также и грандиозный водный барьер, отделявший Европу от северной Азии. Он образовался в результате того, что воды великих сибирских рек были подпружены ледниками, доходившими на западе почти до 60° с. ш., и образовали пролив, соединявший Араль­ское море с Каспийским бассейном. В результате этого огромная терри­тория нынешней Западно-Сибирской низменности оказалась под водой. Ледники сползали с горных систем Алтая и Саян. Для освоения Сибири человеком древнекаменного периода нужно было, чтобы эти природные препятствия исчезли. Потребовалась, кроме того, полная перестройка всей жизни и культуры древнейшего человечества, чтобы оно смогло, наконец, выйти за пределы своего первоначального расселения и достиг­нуть сибирских пространств. Нужно было, прежде всего, чтобы возникли новые, более совершенные, чем в среднем палеолите, способы охоты и соответствующая охотничья техника, чтобы люди научились строить специальные жилища для спасения от зимней стужи и ветра, а также запасать пищу на зиму. Нужно было, наконец, чтобы люди создали настоящую шитую одежду, которая позволяла бы им находиться в зимнее время вне своих жилищ и свободно заниматься охотой на животных.

Все это стало возможным только в конце палеолитического времени, в верхнем палеолите археологической периодизации, т. е. не ранее 40- 30 тыс. лет тому назад.

Не удивительно поэтому, что древнейшие бесспорные следы человека в северной Азии, известные в настоящее время, относятся к довольно позднему на фоне всемирной истории человечества этапу. Это был по­следний, вьюрмский по принятой у геологов терминологии, период ледни­ковой эпохи. Это было время, когда еще полностью сохранялся своеоб­разный смешанный животный мир этой эпохи, когда вместе с представи­телями типично арктической фауны: песцами, леммингами, мускусным быком и белой полярной куропаткой, не говоря уже о северном олене, в обширных пространствах восточной Европы и северной Азии жили мамонт и шерстистый носорог.

На востоке Европы тогда заканчивался ориньяко-солютрейский этап палеолита и начинался новый, мадленский. Этим временем и датируются наиболее ранние, известные сейчас палеолитические памятники Сибири. Верхнепалеолитические местонахождения достаточно многочисленны (около 150 стоянок). Располагаются они почти все в долинах крупных рек. Можно выделить три основные, сравнительно узкие, области распростра­нения верхнепалеолитических стоянок в Сибири: верховья Оби (с центром у нынешнего г. Бийска), верхнее течение Енисея (от Минусинска до Красноярска) и область вокруг Байкала (Ангара с ее притоком Белой, Иркут, Селенга, Онон, верховья Лены). На Лене палеолитические стоянки, открытые в последние годы, доходят до 61° с. ш., что является крайним, известным до настоящего времени северным пределом распространения палеолитического человека не только в Сибири, но и вообще на земле.

Самым ранним по возрасту является найденное в 1871 г. первое палео­литическое поселение, исследованное русскими учеными, стоянка у Военного госпиталя в Иркутске.

Судя по найденным там резным изделиям из бивня мамонта (в том числе крупным кольцам) и орнаментированным поделкам, а также лавролистным наконечникам из камня, палеолитическое поселение у Военного госпиталя относится к концу солютрейского времени.

В 1928 и 1936 гг. на Ангаре были обнаружены еще два палеолитиче­ских памятника, пользующихся широкой известностью в науке,- Мальта и Буреть. Оба эти поселения принадлежат одному и тому же времени, несколько более позднему, чем стоянка у Военного госпиталя. По европей­ским масштабам это скорее всего должен быть ранний мадлен, о чем свидетельствуют характерные «жезлы начальников», проколки мезинского типа, нуклеусы правильной конической огранки, мелкие дисковидные скребки, развитая обработка кости.

Оба эти поселения расположены к востоку от Енисея: Буреть - в са­мой долине Ангары, на правом ее берегу, у села того же названия, а Мальта - по р. Белой, в с. Мальтинском. Они характеризуются уди­вительно сходными чертами культуры и быта; чертами настолько близ­кими, что можно видеть в них последовательные поселения одной и той же древней общины или даже одновременные поселки двух родственных общин, тесно связанных друг с другом. Эта связь тем более вероятна, что оба поселения отделены друг от друга расстоянием не более 3-4 км по прямой линии.

Систематические, крупные по масштабу раскопки в Мальте и Бурети (в Мальте вскрыто около 800 м2, в Бурети - 400 м2) позволяют восстано­вить эту древнюю культуру и образ жизни ее носителей не только в об­щих чертах, но и в ряде характерных деталей.

Существенно, прежде всего, то обстоятельство, что палеолитические стоянки Мальта и Буреть представляли собой настоящие поселки, со­стоявшие из ряда прочных, рассчитанных на длительное использование жилищ. В Бурети найдены, например, остатки четырех жилищ.

Одно из них, лучше и полнее всех остальных сохранившееся, имело углубленное в землю и несомненно специально для того выкопанное прямоугольное в плане основание. Из него вел наружу узкий коридор, выходивший к реке. По краям углубления первоначально были в строгом порядке, симметрично, расставлены бедренные кости мамонта, вкопанные в землю нижними концами и прочно закрепленные внизу для устойчи­вости плитами известняка. Это были своего рода «столбы» древнего жи­лища, та конструктивная основа, на которую опирались его стены и крыша. Таких «столбов» в жилище имелось около двенадцати.

Вместе со «столбами» уцелели и остатки каркаса крыши палеолити­ческого жилища. Внутри дома, на самом его полу, оказалось множество рогов северного оленя, несомненно, специально собранных и отсортирован­ных. В ряде случаев рога лежали, перекрещиваясь друг с другом под прямым углом, с определенными промежутками между стержнями и их отростками, образуя как бы сетку. Отсюда следует, что крыша палеоли­тического жилища в Бурети должна была иметь основу в виде ажурной сетки из рогов оленя, перекрещенных и взаимно сплетенных друг с дру­гом не только обмоткой, но и своими переплетающимися отростками.

В середине жилищ помещались очаги; на полу их были обнаружены различные изделия из камня и кости. По своему типу, планировке и ар­хитектурным признакам жилища Бурети и во всех существенных своих чертах аналогичные им жилища Мальты обнаруживают неожиданно близкое сходство с жилищами оседлых приморских племен нашего се­веро-востока сравнительно недавнего времени, XVIII-XIX вв. Их сбли­жают: 1) наличие углубления, 2) прямоугольные в плане очертания, 3) вход в виде коридора, 4) употребление в качестве строительного ма­териала костей крупных животных (в одном случае мамонта и носорога, в другом - кита), 5) употребление камней для большей устойчивости столбов, 6) устройство стен жилища из земли, плит и костей (позвонков кита у сидячих чукчей и эскимосов, черепов носорога в Бурети), 7) эла­стичный и легкий каркас крыши из ребер кита (на чукотских полуподземных жилищах, как и в Бурети, ему соответствовала сетка из переплетенных и связанных ремнями оленьих рогов). Как и крыша валькара, крыша палеолитического жилища должна была сверху иметь вид небольшого, слегка возвышающегося над уровнем почвы земляного холмика.

Размеры жилищ тоже очень близки: площадь чукотского валькара в XVIII в. достигала, как и площадь палеолитических домов Бурети, 25 м2; высота последних тоже была не менее 2-2.5 м.

Очень близок к чукотско-эскимосским прибрежным поселкам и весь характер такого палеолитического поселения в целом. Жилища Бурети, подобно старинным чукотским, располагались на возвышенном месте по нескольку строений рядом, причем выходом все они были обращены к реке, тогда как чукотско-эскимосские точно так же ориентировались выходом к морю.

Столь же определенным является сходство культуры и бытового уклада палеолитических жителей Сибири с бытом позднейших оседлых палеоазиатов нашего северо-востока. Подобно им, палеолитические оби­татели Сибири носили глухую одежду из шкур в виде комбинезона с ка­пюшоном на голове, а внутри своих жилищ сидели обнаженными.

Карта палеолитических поселений Сибири

Об этом выразительно свидетельствуют палеолитические статуэтки, найденные в Мальте (20 экз.) и Бурети (5 экз.). В большинстве своем они изображают обнаженных женщин с одной лишь великолепно убранной пышной шевелюрой на голове. Однако в 1936 г. в Бурети была найдена довольно крупная статуэтка, изображающая женщину в шитой одежде с отчетливо выраженным головным убором в виде капюшона, накину­того на голову. Такие же две статуэтки, только лишь миниатюрные и от­того более схематично трактованные, оказались в Мальте. Подобно па­леоазиатским племенам и эскимосам, древнейшее, верхнепалеолитическое население жило охотой, имело метательные дощечки и так называемые «жезлы начальников», т. е., по-видимому, орудия для разминания ремней, выделывало реалистически трактованные изображения животных из кости и рога, чтило женских богинь и ду­хов вроде Силлы или Асияк эскимо­сов.

Однако мнение ряда видных ис­следователей (Бойд-Даукинс, Г. де- Мортилье, Э. Лартэ, К. Расмуссен) о прямом происхождении эскимосов от древних палеолитических племен Европы - мадленцев не может быть принято в настоящее время.

Общее сходство культуры в дан­ном случае объясняется одинаковым характером естественно-географиче­ских условий конца ледникового пе­риода с ныне существующими на Крайнем Севере и соответственной близостью хозяйственно-бытового уклада верхнего палеолита Сибири к укладу палеоазиатских племен и эскимосов XVIII-XIX вв.

Обильная охотничья добыча эпохи палеолита, когда охота на гигант­ских толстокожих и на табуны север­ных оленей доставляли не меньше мяса, чем промысел морского зверя в современной Арктике, обусловила прочную оседлость в наиболее удобных для этого местах. Суровые клима­тические условия ледниковой эпохи с такой же неизбежностью вызывали необходимость строить на Ангаре в палеолитическое время такие же проч­ные земляные жилища полуподземного типа, какие существовали в Аркти­ке с ее пронзительными ветрами и низкими температурами в XVIII- XIX вв.

Из-за недостатка или полного отсутствия строительного леса людям палеолитической эпохи, как и арктическим племенам нашего времени, приходилось одинаково широко прибегать к заменяющим его иным мате­риалам, особенно к кости, тем более что обилие костей и рогов само по себе наталкивало людей на мысль о применении этого материала в каче­стве строительного сырья. И, наконец, богатое палеолитическое искус­ство Сибири позволяет вспомнить о том, как долгая арктическая ночь и жестокие северные ветры, обрекавшие в недавнем этнографическом прошлом сильных и деятельных охотников на вынужденное бездействие, вместе с обилием такого благодарного материала, как клыки моржа, способствовали удивительному развитию орнаментального искусства и мелкой скульптуры у этих жителей глубокой Арктики. То же самое, несомненно, имело место и в Прибайкалье древнекаменного века.

Таким образом, в конце ледникового времени существовала замеча­тельная культура палеолитических охотников восточной Европы и Си­бири, которую можно назвать континентальной культурой оседлых арктических охотников верхнего палеолита.

Бесспорное единство древней культуры охотников на северного оленя, мамонта и носорога в Европе и Азии, конечно, имеет в своей основе об­щие условия их существования. Однако стоянки Военный госпиталь, Мальта и Буреть, самые ранние для северной Азии памятники человече­ской культуры, обнаруживают настолько близкое сходство с культу­рой современных им людей ледниковой эпохи, живших в восточной и западной Европе, что это сходство вряд ли может быть объяснено одной только простой конвергенцией. Следует, впрочем, иметь в виду, что в нашей литературе высказывались и другие мнения, согласно которым культура верхнего палеолита, представляемая находками в Мальте и Бурети, возникла конвергентным путем, независимо от культуры их современников в Европе (М. Г. Левин и О. Н. Бадер).

В Мальте и Бурети встречены совершенно такие же, как в западно­европейских поселениях раннемадленского времени и в одновременных памятниках восточной Европы, мелкие кремневые орудия, изготовленные из тонких пластинчатых отщепов: резцы, режущие острия и, в особен­ности, разнообразные по форме проколки, в том числе боковые и двойные, столь хорошо известные, напрнмер, из раскопок на Украине, в Мезине.

Как уже говорилось, в глубине Сибири обнаружены также и замеча­тельные памятники первобытного искусства: вырезанные из мамонтова бивня фигурки женщин и птиц, гравированные рисунки, изображающие мамонта, змей, большое количество орнаментированных вещей бытового назначения и тонко сделанных украшений. На Шишкинской скале в вер­ховьях Лены уцелели, наконец, и замечательные изображения живших в верхнем палеолите диких лошадей, напоминавших по своему типу лошадь Пржевальского, а по стилю позднемадленские образцы палео­литической живописи. Там же найдено изображение вымершего быка - бизона.

При всем своем бесспорном своеобразии богатое искусство верхнего палеолита Сибири является как бы прямым ответвлением высокой и свое­образной художественной культуры, расцветавшей в ледниковое время у палеолитических охотников Европы, и при этом не только по сюжетам, но и по мелким специфическим деталям его образцов. Таковы, прежде всего, характерная трактовка и поза женских изображений. Что же касается свое­образия памятников палеолитического искусства Сибири, то оно вполне естественно, если учесть резкое различие хотя бы между находками в Мезине на Украине, с одной стороны, и находками на Дону - с другой. Ясно, что вряд ли менее глубокими могли быть аналогичные различия, отделявшие искусство жителей далекой Восточной Сибири от искусства их современников на берегах Дона или Днепра.

Все это дает основание для предположения, что древнейшие обитатели Сибири проникли к берегам Байкала из восточной Европы в конце ледни­кового времени, в солютрейское и мадленское время, принеся сюда и свою оригинальную культуру арктических охотников верхнего палеолита.

С течением времени, однако, в жизни и культуре древнейшего населе­ния Сибири, а также, очевидно, и в его составе, происходят глубокие перемены. Перемены эти были настолько глубоки и серьезны, что можно было бы признать их результатом полного перерыва культурно-этниче­ской традиции, если бы этому не противоречили факты, доказывающие также и наличие некоторой преемственности культуры позднего палео­лита Сибири от более ранней, времени Мальты и Бурети.

В позднепалеолитическое время, к которому относятся такие памят­ники, как Афонтова гора на Енисее, Верхоленская гора у Иркутска на Ангаре, Ошурково, Няньги и Усть-Кяхта на Селенге, Макарово, Шишкино, Нюя, Мархачан и другие поселения на Лене, численность древнего населения Сибири сильно возрастает. Об этом свидетельствует общий рост числа поселений к концу палеолита. Они насчитываются теперь уже не единицами, а десятками. Столь же резко расширяется и область, освоенная человеком. Люди заселяют долины важнейших сибирских рек в их южной части - Амура, Селенги, Енисея, Ангары и Лены; расселяются на Алтае, где ранее лежали сплошные льды глетчеров. В долине Лены они спускаются до Олекминска и Марха- чана - севернее всех остальных палеолитических стоянок Европы и Азии.

Такое широкое расселение палеолитического человека происходит на фоне значительных изменений в природной обстановке, окружающей древних жителей Сибири.

Одна из наиболее ранних стоянок позднего палеолита, Афонтова гора, отличается от более древних только отсутствием костей шерстистого но­сорога. В остальном фауна Афонтовой горы очень близка к фауне Мальты и Бурети. Здесь имеются кости мамонта, северного оленя, песца, дикой лошади и ныне живущих в этих местах зверей: косули, лисицы, россомахи, медведя, зайца и др.

Изображение мамонта на пластинке из бивня мамонта. Мальта

Подсчет числа особей, характерных для различных климатов и ланд­шафтов, показал, что 24% из найденных на Афонтовой горе животных от­носятся к числу глубоко северных форм (песец), 12% являются теперь обитателями умеренного климата (благородный олень, косуля, сайга, лошадь), остальные свойственны обеим климатическим зонам. Под­счет по ландшафтам показал преобладание тундровых и степных форм. Их оказалось 37% (песец, мамонт, лошадь, сайга), а лесных только 7% (россомаха, благородный олень, косуля, медведь); остальные водятся как в лесу, так и в открытой местности (северный олень, лисица, заяц и др.). Позднепалеолитические (позднемадленские) стоянки в долине Енисея (Переселенческий пункт около Красноярска, Кокорево-Забочка и Киперный лог, Бирюсинские местонахождения) и современные им памятники в долине Ангары (Олонки, Усть-Белая), а также в долинах Лены и Селенги приурочены к позднейшим, первым надпойменным террасам, высотой 6- 12 м. Культурные остатки залегают здесь в толще аллювиальных отложе­ний, причем ни изделий из бивня мамонта, ни костей этого животного в числе кухонных остатков больше уже не встречается. Отсюда следует, что не только носорог, но и значительно дольше его проживший мамонт уже вымерли. Одновременно здесь исчезает и другой характерный пред­ставитель древней фауны вюрмской ледниковой эпохи, т. е. конца ледни­кового времени, - полярная лисица, песец. На смену им приходят лес­ные животные. На стоянке Ошурково, например, вместе с костями быка- бизона и северного оленя найдены кости благородного оленя и кабана, типично лесных животных. Климат стал, очевидно, несколько теплее и был уже не таким влажным, как в предшествующее время. Начинается новая, послеледниковая, эпоха.

Еще более значительные изменения наблюдаются в культуре и бытовом укладе жителей палеолитических поселений Сибири. Прежние поселки, состоящие из ряда прочных долговременных жилищ, исчезают. Поселения имели вид временных охотничьих лагерей, состоявших из немногих надзем­ных жилищ, от которых никаких других следов, позволяющих восстано­вить их форму и устройство, кроме очагов, не сохранилось. Очаги имеют вид кольцевидных выкладок из плит, поставленных ребром. Диаметр их не превышает метра (около 60-70 см). Подобные сооружения найдены, например, на Енисее (стоянка Забочка) и в долине Лены, у дер. Мака­рово. Около очагов обычно рассеяны сравнительно немногочисленные ка­менные орудия, отщепы и кости животных. Сами жилища, всего вероятнее, имели форму, близкую к современным коническим шатрам, чумам или ура- сам, состоящим из тонких жердей, образующих каркас постройки, и лег­кой покрышки, сшитой из звериных шкур или бересты.

Изменения в общем характере поселений и устройство жилищ должны быть поставлены в прямую связь с общими переменами в природе и хо­зяйственно-бытовом укладе первобытных охотников Сибири. Исчезнове­ние гигантских травоядных животных ледниковой эпохи, гибель носорога и мамонта не могли не вызвать значительных перемен в жизни древних пле­мен. Почти неисчерпаемые прежде запасы мясной пищи стали иссякать.

Чтобы существовать охотой на одних только более мелких, чем мамонт и носорог, животных, потребовалось перейти к более подвижному образу жизни и к новой, более маневренной, чем прежде, охотничьей тактике. Кочуя с места на место вслед за стадами северных оленей, табунами лоша­дей и диких быков, позднепалеолитические охотники не могли уже строить многолюдные общинные поселки и воздвигать крупные коллективные жи­лища. На месте их более или менее временных остановок оставалось в луч­шем случае несколько очагов, выложенных из камня, подобно таким же каменным выкладкам на стоянках позднейших оленеводческих племен Сибири. Не исключено, что немаловажное влияние на изменение характера жилищ имел также и общий переход от сурового ледникового климата к более мягкому послеледниковому, когда исчезла необходимость в полуподземных жилых помещениях, тщательно укрытых от пронизывающего ветра тундры. Такие жилища типа землянки, как мы увидим дальше, сохранились в Сибири только у рыболовов, постоянно обитавших на одном месте.

Столь же глубокой была перемена в материальной культуре, в произ­водственном инвентаре из камня. Перемена эта нашла свое выражение как в типах орудий, в их формах и размерах, так и в основных чер­тах техники обработки камня, в способах и приемах изготовления камен­ных орудий. Если сначала, в ту отдаленную эпоху, когда на Ангаре и Лене существовали обширные поселения полуоседлых охотников на ма­монта и носорога, каменный инвентарь их обитателей имел много общего с обычным для восточной и западной Европы верхнепалеолитическим ин­вентарем, то теперь облик каменных орудий неожиданно и резко изме­няется. Вместо изящных проколок с кривыми или прямыми тонкими ост­риями, миниатюрных скребочков, тонко ретушированных пластинчатых лезвий и мадленских резцов различных форм распространяются крупные, массивные и тяжелые вещи, столь же грубые на первый взгляд, как и единообразные по типу, изготовленные преимущественно из речных галек.

Все это, в сущности, только частные варианты одного и того же, с уди­вительным постоянством повторяющегося изделия: полулунного по форме или близкого по очертаниям к овалу массивного скребла, оформленного вдоль крутого рабочего края резкой ретушью с длинными и широкими фасетками. Иногда, впрочем, такие изделия имеют прямой рабочий край, в некоторых же, правда, очень редких случаях, даже слегка вогнутый. Часть их обработана только с верхней стороны, а некоторые и с двух сто­рон, но эти отличия не столь характерны и не так уже часто встречаются.

В общем же, благодаря своей оригинальной форме и специфической, напоминающей мустьерскую контрударную технику, обработке рабочего края, такие изделия производят крайне своеобразное впечатление. Впе­чатление это усиливается тем, что среди бесчисленных серий скребловидных инструментов этого рода, напоминающих мустьерские, обнаружи­ваются широкие массивные острия, обработанные такой же крутой ретушью по краям и по форме сходные с мустьерскими остроконечниками.

Остроконечники из палеолитических стоянок Сибири сближаются с мустьерскими также и тем, что материалом для их изготовления служили широкие пластины, снятые с типичных широких нуклеусов дисковидной формы - совершенно мустьерского облика.

Архаический облик инвентаря этих стоянок является настолько опре­деленным и резким, что прежние исследователи выделяли в нем не только мустьерские, но даже и нижнепалеолитические элементы. Двусторонне обработанные массивные орудия овальных очертаний описывались ими как «бифасы», т. е. как ближайшая аналогия рубилам агаельского или даже шелльского времени. Исходя из наличия архаических форм камен­ных изделий и соответственной архаической техники, они сначала отнесли позднепалеолитические изделия, найденные И. Т. Савенковым на Енисее, к чрезвычайно глубокой древности и датировали если не начальной, то, во всяком случае, очень ранней порой палеолита: ашелем и мустьерским временем. Однако сам И. Т. Савенков определенно указывал, что вместе с вещами из камня, напоминающими по типу мустьерские или даже ашельские, в его коллекциях есть вещи весьма позднего для палеолита облика, например резцы, различные пластинчатые острия и мелкие скребочки.

Он обращал внимание археологов и на то, что здесь встречаются прево­сходно оформленные костяные изделия: наконечники дротиков, украше­ния, иглы и шилья.

Так перед исследователями встала новая и чрезвычайно интересная загадка: как объяснить столь необыкновенное сочетание древних в типо­логическом отношении предметов и новых по типу вещей, которые на за­паде разделены во времени десятками тысячелетий, а на Алтае, в долинах Лены, Енисея и Ангары залегают рядом, в одном и том же культурном слое, в инвентаре одного и того же верхнепалеолитического поселения.

Решение этой проблемы пытались найти в различных направлениях. Одни исследователи (Г. П. Сосновский, А. П. Окладников) стремились в 1930-х годах вывести позднепалеолитическую культуру Сибири прямым эволюционным путем из более древней, т. е. из мальтинско-буретской, культуры и видели в переходе от одной культуры к другой выражение непрерывного эволюционного подъема древних сибирских племен от низ­шей ступени культуры к высшей.

Другие исследователи (Л. Савицкий, Н. К. Ауэрбах) хотели видеть здесь только выражение прямого влияния на культуру палеолитического населения Сибири культур глубинной Азии, в частности палеолита Мон­голии и Китая.

Была высказана и третья точка зрения (В. И. Громов), согласно которой своеобразие каменных орудий, характерных для сибирского палеолита, за­висит от грубого материала, находившегося в распоряжении местного населения. Из-за отсутствия в Сибири такого превосходного материала для изготовления каменных орудий, каким является, например, на Дону меловой камень, местные мастера вынуждены были довольствоваться таким грубым материалом, как черный лидит в Забайкалье или гальки зеленока­менных пород на Енисее и на Алтае. В результате, полагали сторонники такого взгляда, здесь не могло развиться производство изящных и тонких пластин, служивших основой для совершенного по тем временам мастер­ства обработки камня приемами отжимной ретуши. Эта точка зрения не может быть принята по той причине, что позже, в неолитическое время, на территории Сибири существовала вполне развитая и не менее, если не более, совершенная, чем в Европе, неолитическая техника обработки камня; были не менее развиты, в частности, приемы отжимной ретуши, применявшиеся при этом часто на том же «грубом» материале, которым пользовались палеолитические мастера. Таким образом, не материал, а потребности человека определяли и технику изготовления орудий, и их формы и даже выбор самого материала.

Но какие именно это были потребности?

Вытекали они из эволюционной инерции, из сложившихся тысячеле­тиями традиций? Или же, напротив, причина лежала в том, что на смену старому населению пришло новое, с иными, чем прежде, традициями, с иными, чем прежде, привычками и склонностями? Однако обе эти точки зрения, одинаково имевшие под собой некоторые весьма веские факти­ческие основания, встретили при более тщательном учете фактов и суще­ственные возражения.

Против первой гипотезы свидетельствует то обстоятельство, что в действительности невозможно прямым эволюционным путем вывести из инвентаря и специфической отжимной техники обработки камня Мальты и Бурети типы орудий и технику их изготовления, характерные для стоя­нок последующего времени. Совершенно непонятно, например, как мог из более совершенного призматического нуклеуса эволюционно вырасти нуклеус более древнего дисковидного типа или из концевого скребка - несравненно более грубое скребло мустьерского типа. Что касается второй точки зрения, то за нее свидетельствовало большое и реальное сход­ство в каменных орудиях и в технике их изготовления между палеоли­том Сибири, с одной стороны, и палеолитом восточной Азии - с другой. Но при всем том в палеолите восточной Азии все же нигде не было констати­ровано таких специфических и характерных для сибирского палеолита ве­щей, как листовидные наконечники или овальные скребла, как костяные плоские гарпуны. Все это явно развилось в Сибири самостоятельно, на месте. И все это, вместе взятое, свидетельствовало, что положение в действи­тельности было значительно сложнее, чем думали раньше. Ясно было, что неправы были как сторонники прямолинейного эволюционного развития, предполагавшие, что характерное для позднего сибирского палеолита «смешение» разновременных или разностадиальных элементов материаль­ной культуры свидетельствует о наличии особенно древних архаических пережитков в культуре местных племен, о их глубокой консервативности, о том, что они гораздо сильнее и крепче, чем их современники на Западе, сохраняли элементы техники отдаленного нижнепалеолитического про­шлого, так и их противники, сводившие все только к столкновению раз­личных культурно-этнических групп. Последние тоже, в сущности, раз­вивали одинаковую точку зрения о наибольшей отсталости племен сибирского палеолита по сравнению с европейскими племенами, только из­ложенную еще более определенно, в еще более заостренной и даже тенден­циозной форме. Согласно этой точке зрения, наиболее полно и отчетливо формулированной А. Брейлем относительно палеолита Китая, глубинная Азия рассматривается как страна, где изначально консервировались древ­ние формы, как страна застоя и инерции, в отличие от Европы, где куль­тура всегда бурно шла вперед.

Нетрудно увидеть, что в такой формулировке этот взгляд не только поверхностен, не только несправедлив, но и прямо оскорбителен по отно­шению к народам Азии, выражает империалистическую в основе концеп­цию, опровергнутую всей историей азиатских народов и, в первую очередь, великого китайского народа.

На самом деле, более глубокое и объективное изучение памятников сибирского палеолита, как и палеолита восточной Азии, показы­вает, что здесь наблюдается лишь резко своеобразный и при этом, безусловно, прогрессивный путь развития азиатских племен глубокой древ­ности, к которому нужно подходить с иными классификационными мерками и рубриками, с иными оценками, чем к палеолиту западной или восточной Европы, с точки зрения своеобразия его исторического пути и ориги­нальности вклада древнейшего населения северной и восточной Азии в культуру каменного века.

Рассматривая типы Каменных изделий из сибирских палеолитических памятников не в статике, а динамически, в их развитии, нетрудно увидеть, что из первичных недостаточно еще оформленных по типу крупных скребловидных изделий, характерных для таких поселений, как Мальта и Буреть, постепенно вырабатываются четкие по форме и законченные по их техническим особенностям орудия «архаических» форм, о которых говорилось выше. Кроме того, если эти крупные вещи сначала были пред­ставлены только относительно немногочисленными образцами, то с те­чением времени количество их неуклонно увеличивается, пока они не достигают, наконец, более или менее значительного преобладания над ка­менными орудиями иного рода. В инвентаре позднепалеолитического поселения Сибири налицо, следовательно, не технические традиции ниж­него и среднего палеолита - реликты глубочайшего прошлого, а при­знаки новообразования, налицо - свидетельства не застоя и отсталости, а какого-то бурного и неудержимого развития и при этом развития крайне своеобразного, не укладывающегося в обычные рамки западноевропей­ских классификаций.

Причину такого своеобразного развития следует, по-видимому, искать в области тех жизненно важных потребностей первобытных охот­ников, которые обслуживались данными видами орудий. Орудия эти вряд ли могли употребляться для каких-либо работ, связанных с обработкой мягких материалов, в том числе меха и кожи. Они стоят ближе всего к ору­диям для обработки дерева, так как обладают массивным и прочным лез­вием, пригодным для рубящих и строгающих операций. О том, что источ­ник развития каменного инвентаря сибирского палеолита в характерном для него направлении находится именно здесь, в потребностях техники и хозяйства, свидетельствует наличие среди позднепалеолитических орудий из Сибири настоящих топоровидных или тесловидных изделий, зарегистри­рованных как на Алтае, Енисее, Ангаре, за Байкалом, так и на Лене. В недрах собственно палеолитической еще по характеру техники здесь шел, следовательно, прогрессивный процесс оформления крупных рубя­щих орудий нового типа, тех орудий, которые превратились затем в настоя­щие топоры и тесла зрелой культуры неолитической эпохи.

Одновременно в Сибири раньше, чем во многих других местах, склады­вается и достигает расцвета своеобразная вкладышевая техника изго­товления орудий труда и предметов вооружения. На стоянках Верхоленская гора у г. Иркутска и Ошурково около г. Улан-Удэ обнаружены, например, превосходные костяные острия с глубокими пазами для острых кремневых пластин. Изделия такого рода сочетали, следовательно, гиб­кость и эластичность кости и рога с прочностью и твердостью кремня; они имели в результате неоспоримое преимущество как над простыми ка­менными наконечниками и ножами, так и над костяными изделиями без вкладных каменных лезвий.

Не позже, если не раньше, чем в других странах, появляется в Сибири и первое домашнее животное охотничьих племен - собака.

Относительно рано начинается в Сибири и достаточно широкое исполь­зование в пищу рыбы: на Ангаре в Верхоленской горе и на Селенге в Ошурково найдены превосходно изготовленные из рога благородного оленя гарпуны азильского типа. На стоянке Ошурково вместе с таким гарпуном оказались многочисленные кости рыб, свидетельствующие, что охота на рыбу занимала важное место в хозяйстве обитателей этой стоянки.

Однако в процессе такого прогрессивного развития на конкретных формах, в которых происходила эволюция культуры, отразилась и та конкретно историческая обстановка, в которой веками жили сибирские племена древнекаменного века, сказались те конкретно исторические события, которые происходили в этой части Азии.

Тот факт, что культура древнейшего населения Сибири сначала разви­валась в одинаковых формах и в том же направлении, как и культура их современников на Западе, в бассейнах Дуная, Днепра, Дона и Волги, а затем как бы круто повернула в своем развитии в другую сторону, без­условно не случаен и имеет важное значение в истории Европы и Азии.

Его можно объяснить тем, что племена Сибири сначала жили одина­ковой жизнью с племенами Запада, находились в связи с ними и имели единую в основе культуру. Затем, уже к самому концу ледниковой эпохи, немноголюдные, широко рассеянные на колоссальных пространствах Си­бири в процессе ее освоения, они утратили непосредственную связь с насе­лением западных стран и, обособленные от них, на протяжении длитель­ного времени стали жить своей особой жизнью, создали новую, суще­ственно отличную во многих отношениях культуру.

Ярким и наглядным проявлением такого своеобразия являются отме­ченные особенности в технике изготовления и формах (типах) каменных изделий, обслуживавших хозяйственные потребности палеолитического человека. В то время как на Западе в конце палеолита шел процесс раз­вития так называемой микролитической техники, когда необходимые ору­дия выделывались преимущественно на рассеченных определенным обра­зом на части ножевидных пластинах, в Сибири основным приемом оформ­ления заготовок каменных орудий было раскалывание крупных галек на две части или снятие больших пластин с поверхности нуклеусов архаического дисковидного типа, похожих на мустьерские.

Одновременно, в условиях обособленного существования на колоссаль­ных по протяжению территориях Сибири и Дальнего Востока, здесь складывается, очевидно, и особый физический тип местного населения. В верхнем палеолите, как полагают антропологи, возникают основные расовые группы современного человечества: негроиды в Африке и сосед­них районах Средиземноморья, а также в юго-восточной и южной Азий, европеоиды в Европе и, наконец, монголоиды к востоку от Урала. В то время как местные остатки верхнепалеолитического человека, обнару­женные в Европе, преимущественно относятся к древнему европеоидному типу, кроманьонскому (в широком смысле этого слова), новые археоло­гические и антропологические данные указывают на существование у древ­них насельников восточных районов Азии определенных монголоидных черт уже в очень раннее время. Одна статуэтка женщины, найденная в 1936 г. в Бурети, имеет тщательно моделированное лицо с отчетливым монголоидным отпечатком. Оно обладает узкими характерно скошенными глазами, низким, как бы расплывшимся носом и выпуклыми скулами.

Из палеолитических слоев Афонтовой горы у Красноярска происходят обломки костей рук и фрагмент черепа, обломок лобной кости, найденный в 1937 г. Последняя находка была изучена Г. Ф. Дебецом. Морфологиче­ские особенности фрагмента (резкая уплощенность переносья) указывают на монголоидные особенности и позволили Дебецу высказать утвержде­ние, что верхнепалеолитическое население Афонтовой горы относилось к монголоидному, в широком смысле слова, расовому типу.

Таким образом, те скудные данные, которыми располагает в настоящее время палеоантропология, как будто указывают на принадлежность палео­литического населения Прибайкалья и среднего Енисея к монголоидному расовому типу. Здесь могло сказаться соседство с теми областями восточ­ной и Центральной Азии, где, по мнению советских антропологов, возни­кает монголоидный расовый тип. Нельзя не отметить в связи с этим, что на всей территории Монгольской Народной Республики может быть про­слежено развитие культуры ее позднепалеолитического населения в том же основном направлении, что и в Сибири. Поэтому всю эту огромную тер­риторию в позднем палеолите можно смело назвать сибирско-монгольской культурной областью.

Однако, учитывая единичность и фрагментарность находок, было бы рискованно относить все сказанное выше о физическом типе древних жи­телей Сибири ко всей ее территории, взятой в целом. Вполне возможно, что население других районов, в частности Алтая и Минусинской котло­вины, уже в палеолите относилось по своему антропологическому типу не к монголоидному, а к европеоидному кругу форм. В пользу такого предположения говорят, как увидим дальше, материалы по палеоантро­пологии более поздних эпох.

В целом же конец верхнепалеолитического времени является, пови- димому, той важнейшей исторической ступенью в прошлом народов Сибири и нашего Дальнего Востока, когда их предки впервые выделяются из всего остального человечества как обладатели особого физического типа и специфической по характеру культуры.

Это был второй крупнейший этап в древней истории Сибири.

Третий этап последней совпадает с временем распространения новых неолитических памятников.

4. Сербы

О сербах как о древнейших насельниках Сибири речь у нас будет более основательная, потому как это вопрос пересмотра всей истории Сибири и истории славян, это вопрос восстановления истинного хода событий в истории нашего народа, во всяком случае, в евразийской его части.

Положение, которое будет отстаиваться в настоящей главе, можно сформулировать следующим образом. Одними из древнейших насельников Северной Евразии - Евросибири являются праславянские племена. Именно древние славяне купно с предками носителей уральских языков обеспечивали древнейшие миграционные процессы на Евразийском континенте. Начиная с переселений, описываемых в священных книгах арьев (Ригведа и Авеста) Сибирь и являлась тем этногенетическим котлом, который варил и выплёскивал новые племена и народы на окраины Евразии.

Рассмотрим по порядку сообщения древних авторов о сербах и их братьях хорватах. Ведь сербы и хорваты большую часть своей истории идут вместе, у них один язык (сербскохорватский, хорвато-сербский), длительная общая история, и, до недавнего времени, общее государство.

Более того, сербы и хорваты имеют, вероятно, одно и то же имя (этноним); он, правда, несколько изменился. Серб (сорб, срб) - это есть хорват (хорв, hrv), вероятно здесь произошла естественная в славянских (а так же, иранских, индийских) языках смена звуков: S->H, B->V, B->P. Пример для древних (авестийский, ведийский) языков: синду=хинду, сома=хома, сорб=хорв-ат. Лингвистическая аналогия между парой сербы - хорваты и парой индусы - иранцы очень уж явная.

Предварительно необходимо отметить, что ранняя история праславян связана с историей индо-арьев и иранских народов, частью которых и были праславяне. Во времена разделения индоевропейской общности предки сербов, хорватов, болгар, имели явно выраженную арийскую культурную составляющую. В более поздние века эти народы определились, как славянские, со славянскими же языками и культурой, отличающейся от германцев и балтов.

Каким же образом мы сможем доказать сибирское происхождение славянских племён?

Исследуем сообщения древних авторов о сербах и хорватах, об их истории и проживании, ознакомимся с доступными картографическими материалами, где обозначены места рас¬селения сербов и хорватов. Далее нужно будет проанализировать материалы лингвистики по языкам славян и окружающих Евросибирь народов. В основном здесь коснёмся материалов топонимики. И на основании всех этих данных можно будет сделать вывод об истинности/ложности нашего утверждения: «сербы (шире - славяне) являются древнейшими жителями Сибири».

Следует предварительно отметить, что всё, что касается сербов (северов-савиров), в определённой степени относится к славянам некоторых других племён.

Самоназвание балканских средневековых сербов, обращаю внимание, Рашка (rashka). Рашка - это Раша-как, Russia. Лингвисты этот факт объясняют тем, что сербы-рашка с древних времён проживали по берегам рек (рашка - это речка) и потому называют себя, внимание, - речниками (опять речники), то есть индийцами (синд, хинд, инд = река). Имя «рашка» носили славяне на берегах рек, называемых Ра, Рас, Рах, Раш (Волга, Аракс и пр. и пр.).

Сербские и хорватские племена оставили свои этнони¬мы и на карте Древней Руси, это племена северов (Северская земля, северы - себеры) и племена креватов (хорваты, креваты, кровичи или кривичи, кривые - одноглазые - аримаспы Геродота, проживающие на крайнем севере).

Древнейшее письменное упоминание о сербах, их названии запечатлено в сообщениях Геродота (V век до н.э.) и Диодора Сицилийского, ими упоминается озеро в Нижнем Египте под названием Serbonis. Историки напрочь отметают связь между славянами и Египтом, - это они поспешили. Стоит вспомнить нашествие на Египет так называемых гиксосов и «Народов моря», племена которых носили следующие имена: Tjkr, Skls, Trs, Wss, Srdn - по версии И.Великовского, или Plst (пеласги=филистимляне), kws (ахейцы), rk (лукка=ликийцы), srdn (шердан (шарданы)=сарды), tkr (тевкр=троянцы), trs (тирсен=этруски), skls (шекелеш=сикулы), dnwn (данайцы=дунайцы), wss - по вер¬сии энциклопедических словарей. Народы моря, по-египетски - «nahat wn pa ym», можно перевести и как «НАРОДЫ РЕК», что то же самое, что и индийцы, речники (рашки). В некоторых египетских текстах говорится о том, что они пришли с Кавказа (см. Генрих Бругш «Всё о Египте»). Отсюда племя сардонов можно отождествить с синдонами, синдами, индами. Племя РАКА (RK) - имя рашка, по реке Ра. А терсены (этруски), как известно, именовали себя русенами (сравни «русло», «русалка»).

И упомянутые нами гиксосы, видимо, те же северные «варвары», только более раннего «замеса». Египтологам известны изображения гиксосского божества («адаптированного» Сетха) в виде фигуры скифа, на голове островерхий колпак.

Продолжим перечислять упоминания о сербах в письменных документах античности и средневековья. Страбон (I век до н.э.) пишет о реке Kanthos/Skamanros, называя её исконным именем Сирбис (SIRBIS, SIRBIKA).

Тацит (50 г. н.э.) описывает племя сербов (SERBOI), проживающих на территории Северного Кавказа и Причерно¬морья (рис.4.2).

Плиний (69-75 гг. н.э.) сообщает, что рядом с киммерийцами проживают меоты и сербы. Напомним читателю, что меоты - это родственные народы с синдами (SINDI, SINDON) и митаннийцами.
Птолемей (150 г. н.э.) сообщает, что сербы живут между горами и рекой Ра (Волгой). Мы помним, что сербы именовались Рашкой.

Прокопий (6 в. н.э.) называет сербов Спорами (Споры, SPOROI) и говорит, что сейчас (6 век н.э.) они называются Антами и Славянами (Antae, Sclavenes). Прокопий говорит, что все славяне назывались сербами и спорами, - это очень важное свидетельство. Позднее почти всю Европу заселяли потомки сербов. Прибалтийские славяне, сорбы; восточные славяне - северяне, поляне, дулебы, волынцы; балканские славяне - сербы, рашка. Имеется ещё ряд менее древних свидетельств, так или иначе упоминающих сербов и хорватов.

Сегодня имеется несколько гипотез происхождения сербов. Наиболее достоверной считается иранская гипотеза, которая указывает, что сербы - это сарматское племя (считается ирано-язычным племенем). Место зарождения сербов-сарматов это Северный Кавказ и Причерноморье, но может быть и более ранняя их самоидентификация в местах зарождения иранских племён.

Вместе с гуннами и аланами сербы завоевали Балканы и Восточную Германию (Лужицкие сербы). Считается, что в Европе сербы и хорваты «ославянились» и уже сейчас являются славянами. Когда и кем они были «ославянены» в Европе? Ведь во времена переселения народов славяне, как нас уверяют, были ничтожным «народишком», проживающим в болотах Припяти.

В период до эпохи переселения народов (до IV-V веков) вся Западная Европа от Балтики до Чёрного моря была свободна от славян. В VI веке н.э. Европа подверглась беспримерному вторжению и переселению народов из областей Восточной Европы. Основным этносом, заселившем Европу были сербы.

Назовём вещи своими именами: сербы - это славяне, и сарматы, и гунны - славяне. Язык сербов всегда был славянским: вспомним их исконные слова, - рашка, серп, города Серпонов, Лукоморье, Коссин (Косово, Кессин).

Относительно иранского и/или индоарийского происхождения сербов и хорватов следует согласиться с авторами, которые пишут об этом феномене. Но с одной существенной поправкой: язык и генетические корни сербов и хорватов, а равно и праиранцев и индоариев един, а именно евросибирский. То есть, ещё раз: древние иранцы, индоарии, сербы, хорваты и ещё несколько многочисленных индоевропейских племён имеют один исток, один язык, одну прародину. Этот язык в основе своей славянский, а прародина этих народов - Север Сибири (масло масленое, СеВеР=СиБиР).

Однако, вот что пишут об иранских корнях хорватские, например, учёные: «Есть много свидетельств о том, что хорваты пришли в Европу из Древнего Ирана. В эпоху правления Кира-II и Дария-I восточная провинция Ирана именовалась Хорватией (Harauvatya) и в письменных документах «иранские хорваты» упомянуты 12 раз как «Iran Harauvatis» и «Harahvaiti». В некоторых древнеиранских рукописях II-III веков до н.э. пишется о жителях областей Horooouathos и Horoathoi. Несколько позднее арийцев называли уже как «Horites» и «Zachariasrhetor», в VI веке н.э. кочевников Приазовья и Крымского полуострова называли «Hrwts». В VII веке о хорватах уже говорили, как о славянах». О значении этнонима «хорваты» русские учёные говорят следующее: М Фасмер производит его от древнеиранского (fsu-) haurvata - «страж скота», О.Н. Трубачёв, отметивший тождественность этнонимов «хорваты» и «сарматы», возведя их к иранскому sar-ma(n)t/har-va(n)t имевшему значение «женский, изобилующий женщинами».

Сторонники иранской теории происхождения хорватов приводят в качестве аргументов истинности своей теории, следующие факты:

Сохранение в хорватском языке многочисленных иранизмов;

Схожесть символизма древнего христианства с символизмом иранского маздаизма;

Народная одежда хорватов удивительно напоминает одежду иранцев в период Сасанидской империи.

Конечно же все эти аргументы не вызывают сомнений, но с одной оговоркой: они присущи и другим славянам. Хорватские учёные всячески пытаются отстраниться от сербов, доказать невозможное, что сербы и хорваты чуждые друг другу народы. Но, как раз ирано-арийская теория говорит об обратном положении вещей. Вот что пишет о сербско-хорватском единстве индийский учёный доктор Самар Аббас: «Существуют прочные генетические связи между сербами и хорватами. Следует рассматривать эти народы, как разделенные от единого арийского начала». Хорваты, по исследованиям Аббаса, ведут своё имя «HRVTI» от авестийского названия арийской провинции «Harahvaiti» (греч. Арахозия). Некоторые учёные (Сакач, 1955, Дворник, 1956) связывают этноним «хорваты» с древнеиранскими надписями царя Персии Дария (VI в. до н.э.), там упоминаются «Harahvaitai», «Harahvatis», «Horohoati». Известно, что и древние римляне (Ammanius Marcellinus) писали о существовании в Персии городов с названиями созвучными с именем хорватов (Habroatis и Chroates).

Известный югославский учёный Мандич сообщает в своих работах о том, что средневековые донские хорваты - это выходцы из древнего Ирана, а каменные надписи Дария называют среди 23 подчинённых Персии областей и страну Хорватию (Haruavat). По мнению профессора Мандича сообщения Авесты о стране «Harahvaiti» относятся к прародине хорватов. Правда господин Мандич имеет ввиду области южного Афганистана, следуя положению о среднеазиатском источнике Авесты. Здесь необходимо возразить учёному: в Авесте идёт повествование о более раннем периоде истории арьев, о сибирском периоде. Следовательно, и страну «Harahvaiti» надо искать в Сибири. Иранисты и востоковеды (удивительный факт) не берут во внимание сообщения самой Авесты, где описываются реалии северной территории.

Существует топонимическая связь иранских территорий и с сербами. Лингвисты отмечают эту связь в случае с названием реки Seropi (Surappi) в древнем Эламе.

Логично и обоснованно, с моей точки зрения, пути и направления миграций сербов и хорватов с древности и по сегодняшний день выглядят следующим образом:

1-е направление: Сибирь, Прародина (Бассейн древней реки Сарасвати=Harahvaiti, Serica) - продвижение на юг в Среднюю Азию - Иран и Индия.

2-е направление: Сибирь - Урал - Поволжье - Причерноморье - Кавказ - Меотида, Синдика - Междуречье (Хурриты, Митанни, Субарта, Subir).

3-е направление: Сибирь - Урал - Восточная Европа (Причерноморье, Приазовье, Древняя Русь) - Карпаты (Хорватские горы) - Балканы и Западная Европа (Германия, Лужицкие сербы).

Обосновать исторические и сегодняшние этнические и демографические реалии в славянском мире другими путями невозможно.

А теперь, отступление, игра слов, достойная игры богов: серб - это есть серп (SRP), а этот серп, - орудие для косьбы злаков, травы, одно из первых орудий земледельцев. На английском, и, главное, на латинском языках слово «серп» произносится и пишется как «scythe» (скит, скиз). Это может означать, что SKYTHAE (то есть скифы) - это серпы (то есть сербы). И вся история скифов - это история сербов, история славян. Скифы - это действительно сербы.

Можно возразить, что многие античные авторы писали на греческом языке. Да, возможно, на греческом языке слово серп (нож для жатвы) звучит и пишется несколько иначе, чем на латыни, а именно - gorp, читается как горп (серп-горбуша). Ещё один умопомрачитель¬ный пример дуализма «сербы - хорваты», то есть: SRB - HRV. Случайных совпадений такого рода не бывает.

Попутно отметим существование сегодня на севере Западной Сибири, точнее, в Приполярном Урале, населённого пункта с названием ГАРП (означает, якобы, «северное сияние», на каком-то языке). Конечно, «гарп» - это «горб», а серпы у славян, как известно, горбатые. Горы Уральские - это хребты, горбы. Следует здесь упомянуть и русский город Харбин, чьё название в Китае абсолютно уместно и легко увязывается с экспансией праславян на восток.
Там же, на Востоке Китая и в Корее течёт река Тюмен, а в древности целая область носила имя ТЮМЕН (TUMEN). Напомним читателю, что город Сибир находился на реке Тобол, по сибирским меркам, недалеко от Тюмени.

Но вернёмся к сербам. Конечно, серп не есть серб, в прямом смысле. Слово «серб» произошло, вероятней всего, от слова «себера». От «себера» производные слова: «сябры», «севера» и другие, которые выводятся из славянского «СЕ» (себя, свой, свои, се, со, совместно, сообща). Означает слово «сербы»: содружество, сотоварищи, союз, племя. Можно слово «серб» выводить и из серп» (орудие труда), объясняя это приверженностью древних славян к земледелию, но это вряд ли соответствует истине. Хотя, конечно, следует обратить внимание читателей на то, что земледельческие орудия труда во многих европейских языках обозначаются славянскими словами.

Относительно значения слова «серб», в смысле «друг», «содружество», уместно увязать его со словом «анты» (славянское племя) в переводе с иранского (опять иранизмы) означает «друзья».

А слово «арий» имеет смысл лишь при объяснении этого слова из русского языка: ар - земля, аратай - землепашец, работать (ар-ботать). Арий, следовательно: работающий, производящий, создающий, креативный, а не ворующий, торгующий, присваивающий. Арий в значении «превосходный» следует понимать только в этом смысле - работающий, создающий. В древности арий (работающий) создавал мир вокруг себя, а не жил «дитём природы», это арий двигал историю. Значение этого слова актуально и сегодня. Похоже, сегодня - больше чем встарь. Если арий, то работай, создавай, твори, а не воруй-торгуй, деградируй.

Истинное же значение слова «серб» (в значении сябры) настолько глубоко и глубинно, что дух захватывает. Объединение семьи, рода, племени, этноса в союз, в единое целое - вот что такое серб, вот какие начала несёт в себе это слово.

Но как же могло произойти, что сербы (хорваты) превратились в скифов в устах южных (пишущих) народов. Это тема отдельного исследования, но все же можно предположить, что шутку сыграла игра слов серб-серп-коса-scythe-scythae-скифы. Иностранцы, «неруси», всё попутали, где серпы, а где сербы. Да ещё и записали на бумаге. Шутка.

Рис. 4.1 Северный Кавказ

Перейдём к анализу картографического материала, иллюстрирующего присутствие сербов в Сибири. Существует на картах Сибири и Сербия чуть ли не во всю Сибирь, Серика называется, от Урала до Байкала.

Ниже приводятся карты с топонимом серб (серп).

На рисунке 4.1. расположение сербов (Serbi) у устья Волги. Карта напечатана в Лондоне в 1770 году. Основа - греческие источники. Обращает на себя внимание присутствие на этой же территории Сарматов, Синдов, Скифов. Следует обратить внимание на созвучие этнонима «сарматы» и сегодняшнего русского города Саратов.

Рис. 4.2. Карта Московии С. Герберштейна 16 век. Провинция Сибирь в Поволжье.

Сравнивая следующую карту (рис. 4.2) с картой на рис. 4.1. следует обратить внимание на то, что в низовьях Волги, территория занята народом Сибир (Sebier), сербов на карте нет. Вероятней всего, сербы тогда никуда не уходили с берегов Волги, а просто изменилось их имя в устах информаторов, которые давали сведения картографам.

На следующих средневековых картах (рис. 4.3, 4.4) при¬водится часть Тартарии с изображением города Сибир и города Серпонов (Serponow) в районе Лукоморья на реке Косин (рис.4.3) и на реке Кеть, тоже в Лукоморье, но несколько южней (рис. 4.4).

На многих старинных картах восточнее Скифии или Тартарии обозначается страна Серика (Serica, см. рис. 2.1). Скорее всего, это дублирование Скифии и перенос её более ран¬него названия дальше на восток, на территорию абсолютно неизвестную.

То есть Серика - это Сербика (Сибир), которая и располагалась на территории Западной Сибири. До определённого периода территория Западной Сибири носила имя Индии, затем Серики, после этого, - Скифии, Тартарии, и, наконец, Сибири. Но вернёмся ещё раз к сербам и к упомянутой уже нами теории происхождения сербов - алородийской теории. Речь идёт о том, что сербы и хорваты принадлежат к алородийским народам, разговаривающим на языках хурритском или урартском (языки считаются мёртвыми, давно вышедшими из употребления). Авторы (Dominik Mandich) и приверженцы этой теории считают, что сербы происходят от хурритского на¬рода Сабир (Сибур, Субарту, Сабарда). Так вот, для нас алородийская теория не является антагонистической. Объединение славянской и алородийской теорий, наоборот, усиливает позиции славянской теории происхождения сербов. Если Доминик Мандич доказывает, что именно сербы создали хурритское государство Субарту, то это означает, что славяне, сербы, мигрировали в Месопотамию из Сибири, или из Поволжья, или из Причерноморья, роли не иг¬рает. Но не наоборот: сербы пришли в Сибирь, в Россию из Месопотамии, это противоречит всему на свете.

Однако, сегодняшняя научная школа представляет факты связи северной цивилизации с ближневосточной именно таким образом. Вот как объясняют историки факты расселения в древности славян по всей Сибири.

Рис. 4.3. Карта Г. Меркатора, 1594 г. Руссия, фрагмент.

Родина сербов Сарматия (территория от Северного Причёрноморья до Каспия). Из Сарматии, якобы, сербы вместе с гуннами и аланами мигрировали в Южную Европу и Восточную Германию. Другая часть сербов двинулась на северо-восток, в верховья Камы (Поволжская Сербия), на Южный Урал и в Сибирь (Сибирская Сербия). Сибирские сербы распространились глубоко на Восток, достигли побережья Японского моря. На побережье Японского моря зафиксированы топонимы, оставленные сербами. После экспансии монгольских орд сербское население исчезло.
Эта схема ошибочная в основном, в некоторых чертах верна. Вносим уточнения: Сарматия - славянское формирование, а первоисток сербов - Сибирь, последующее нашествие монголоидных племён не уничтожило всего славянского населения в Сибири.

Рис. 4.4. Карта Н.Сансона, 1692 г. Великая Тартария, фрагмент.

О древнем славянском населении Сибири информации крайне мало, но она есть. Местные угро-финны и самодийцы называли сибирских славян именем ПАДЖО. Из китайских ис¬точников известно, что паджо обладали письменностью, а их князья (из рода Хыргыс) долгое время правили хакасами. Во времена прихода европейских славян в Сибирь (поход Ермака, XVI век) местное население, признавая кровное единство паджо и казаков, отдавало свои симпатии паджо, казаков же из-за алчности, высокомерия и жестокости не любило. Русские переселенцы, встретив в Сибири своих единокровцев, назы¬вали их ЧЕЛДОНАМИ и КЕРЖАКАМИ, причём различия их между собой: кержаки - это староверы, сбежавшие в Сибирь от религиозных притеснений, челдоны - это старожилы Сиби¬ри, проживающие здесь испокон веку.

Об этнониме «челдон» можно говорить в связи с древними народами, известными нам из документов античности: исседонами Сибири и синдами (синдонами) Тму¬таракани (Тамани-Тамархи). Челдон - это человек реки.

Мы упомянули китайские хроники, здесь необходимо обратить внимание на тот факт, что современная историческая наука Китая определяет предками русских сибир¬ский народ УСУНИ. Но, вероятно, в Китае наука не является «научной»? Вот описание усуней из китайских хроник: «высо¬кий рост, цвет глаз голубой и зелёный, а волос - жёлтый и красный (рыжий). Похожими характеристиками обладали и другие северные соседи китайцев - динлины (динлин на китайском - «рыжий»). Европейской внешностью обладали и «бородатые люди» дауры, обитавшие по Амуру и пересе¬лившиеся позже в Маньчжурию. Подчеркнём, что часть территории, занятой усунями, динлинами, даурами, на средневековых картах именовались Серикой (Сербикой).

Топонимика и палеотопонимика Сибири свидетельствует о проживании на этой территории сербов. В первую очередь - это город Серпонов (Serponow). Вероятно, именно Серпонов на более ранних картах именовался городом Сера (Sera), и являлся стольным градом страны Серики.

Город Коссин - протоним сербского Косова (Н.С.Новгородов) и сорбского (лужицкого, хижанского) Кессина. Подтверждается связь сорбского города Кессина с сибирским Коссином и материалами Фёдора Григорьева об ободритах с Обдоры и амалах-германцах с Ямала.

Стари Рас - город в Сербской Рашке. Город Рас именовался ещё и Арсой (Arsa). Мы уже упоминали Арсу-Арту, которой именовали столицу Третьей Руси - Артании. На средневековых картах Арса расположена на юге Западной Сибири. Как то уж близки между собой имена топонимов: Arsa, Rasa, Sera.

Относительно того, что «arsa» - это «rasa»: тюркологи скажут, что звук «Р» не удобен для тюркского произношения в начале слова (рус - урус), так и в слове Раса (Rasa) произошла перестановка звуков в устах тюркоязычных информаторов составителей карт: rasa=arsa. Очень даже вероятно. Да и топоним должен быть «привязан» к земле. Слово «rasa» на общеславянском языке означает вода, влага, это слово исходное для роса, и для гидронимов: Рось, Рас, Порос.

Вызывающий много вопросов палеотопоним Артавиша, река в Западной Сибири, приток Оби в нижнем течении на картах средневековых авторов, может быть прояснён, как раз, с помощью форманта arta-arsa-rasa. Артавиша, в таком случае, может быть прочитана по славянски: Раса-виша. Слово «виша» здесь обозначает либо болотистая ряска, либо - изморозь, иней, тонкий лёд (плывущий тонкий лёд - сало). В любом случае, гидроним приобретает осмысленное название: болотистая река или ледяная река (?). Индо-арийское звучание гидронима не должно вызывать вопросов, поскольку славяно-индо-арийские схождения в топонимике Сибири, России и Индии чрезвычайно многочисленны, и мы знаем - почему.

Ниже приведём ещё один примечательный факт культурных схождений сербов и древних насельников Сибири - христианская символика. Царство Ардеселиб располагалось за Уралом в Сибири, и имеет самое непосредственное отношение к ранней истории славян на территории Серики.

Рис. 4.5. Герб христианского царства Ардеселиб со столицей Грасионой (Грустиной?). Из 4-томника Р.Хеннига «Неведомые земли» (заимствовано из книги Н.С.Новгородова).

Рис. 4.6. Надгробная плита средневекового захоронения в селе Djankovic-zapadni, Балканы, Сербия.

Сохранила и народная память историю сербов сибирского периода в народной поэзии и песнях. Ниже приводятся сербские народные песни, свидетельствующие об этом периоде (табл. 4.1). Тогда сербы проживали в Индии Верхней - Сибири. Религия у них была народная, поклонялись Коляде - солнечному богу. В эпоху нашествия диких орд из горной страны (Татария - горная страна, татъры - горы, Саяно-Алтай) сербы вынуждены были покинуть свою родину - Серику (Индию древнюю, изначальную) и переселиться на запад и ещё дальше на Балканы. Вот как поётся об этом в старых сербских песнях. Удивительное свидетельство, замечательный памятник культуры.
Таблица 4.1.

Борак борили Серберичани

Борак борили Серберичани
[Кольедо моj, Божо ле моj,
Божичу моj, Сварожичу, оj]
У тоj земльи Сербериjи
У Инджиjи проклиjетоj,
Борак борили млого дуго
Сто тисуча других льета
Двjеста тисич кратких льета.
Борак борили, зло чинили.
Борич боре разльути се,
Тартарима земльу даде
А Србима туджег станка.
Туджег станка, туджег данка
На Србицу и Jак цара,
На тог Чуjа вjельу рjеку
Борили се храбрили се
Боjе своjе погубили
Землье србске оставили
И Инджиjу и Дунава.
Хинду си за ньим насрнуо
Дуга борба, дуга рата,
И Краjине злопамтине
Кольед земльу оставио
Над Босну се надмашио.
Босном трjесну Србу свану
Босна србска и одавна
Од Србиjе постанула
Кольед био прjеминуо,
Божича нам оставио,
А Божича Сварожича.
Сварог браду погладио,
Млого добро починио,
Свако нами добро дао
Домачину понаjвjече.
А домачин Кольеджаном
Свашта доста подарио:
Коме злато, коме благо
Цар Кольеду милу шчjерцу
Кольеджаном синовицjе.

Серберичане в битве бились

Коляда, боже мой
Боже мой, Сварогой
В той стране Серберии
В проклятой Инджии.
В битве бились много лет
Сто тысяч долгих лет
Двести тысяч кратких лет
Конца-краю нет.
Битву били, зло чинили.
Главный воин осерчал
И досталась земля татарам.
А сербам злая доля
Злая доля, злая воля
Сербице и Яку-царю
На той Чуе великой реке.
В битве бились, ярились
А как битву проиграли
Сербску землю оставляли
И Дунай, и Инджию.
Как за ними Хинду грянул
Снова долгая беда
И борьба, и война.
В Краине злопамятной
Коляда страну покинул
Боснию на нас низринул.
Расколол он Боснией
Целую Сербию
Так, с давних пор,
сербская Босния
От Сербии возникла.
А Коляда свет оставил
Божича нам поставил
Божича-сварожича
Милостью одарил
Добра много сотворил
Каждому добра дал даром
А главе семьи навалом
Он Колядиным потомкам
Всего много подарил:
Кому богатство,
кому людское счастье
Царю любимую дочку
Его дружине - сыновей.

Рашку земльу Кольедо

Рашку земльу Кольедо
[Моj Божо ле!]
Льута тама притиснула Кольедо
Од Инhиjе до Хиндбана
Льута тама Татариjа.
Бистре воде замутильи
Крвльу србском окупали,
У крви се Божич купа
Из Инджиjе срдит хода.
А ту Рашку до чалио
На джемиjи сjедмокрилоj,
Рашку земльу обдарио
Мjедом, вином и шjечером.
Мучjеницом льутом раком
Смильем бильем и босильем.
А ти наске Кольеджане
Пршутицом кобасицом
Кравльим маслом и сланином.
На Рашкую землю,
Коляда Боже мой
Пришла беда, Коляда.
От Инджии до Хиндбана
Беда пришла Татария.
Помутились воды чистые
Сербской кровушкой окрасились.
Искупался в крови Божич
В гневе Инджию покинул.
Достиг Рашки-земли
На ладье на семикрылой.
Одарил землю Рашкую Мёдом,вином и сахаром.
Мучеников - сырой землёй,
Могилой Травой-муравой да цветами-васильками.
А Колядиных детей хлебом-солью Да сальцем с маслицем.

Во второй половине XVI в. Русское государство изживало последствия феодальной раздробленности, окончательно оформлялось как государство централизованное, охватывавшее земли европейской части страны с русским и нерусским населением. Давние связи и общение русского народа с жителями Зауралья, пути, проложенные на восток промышленными и торговыми людьми, подготовили процесс присоединения Сибирского края к России.

Стремление найти постоянный источник пушнины, составлявшей в то время немалую долю приходной части бюджета страны и ценившейся на внешнем и внутреннем рынке, усиливало попытки русского правительства к продвижению границ государства на восток. Этому способствовали также установившиеся еще с конца XV в. дипломатические отношения с тюменским ханом и данническая зависимость некоторых угорских племенных объединений нижнего Приобья. В середине XVI в. были налажены связи с правителями Сибирского ханства, которые еще в большей степени расширили представления русского правительства о пушных богатствах Сибири и укрепили надежду сделать постоянными поступления сибирской пушнины в царскую казну. Завоевание Казани и Астрахани и добровольное присоединение к Русскому государству ряда народов Поволжья и Среднего Приуралья открывали для правительства возможность продвижения и в Зауралье.

С другой стороны, развернувшиеся во второй половине XVI в. английские и голландские экспедиции в водах Северного Ледовитого океана, усиленные поиски иностранными купцами "северного пути в Индию" настораживали правительство Ивана IV, боявшегося превращения северной части Азии в английскую или голландскую торговую факторию.

В то же время ликвидация господства потомков монгольских завоевателей на Волге, вхождение башкиров и других народностей Среднего Приуралья в состав России открывали для русских людей и особенно для крестьян, искавших в бегстве на окраины освобождения от феодального гнета и эксплуатации, более короткие и удобные пути на восток.

Начало присоединения огромнейшего Сибирского края к Русскому государству относится к концу XVI в., когда развернулось переселение русских в Зауралье и его освоение, в первую очередь крестьянами и ремесленниками. Этот процесс, в целом знаменовавший распространение новых для Сибири социально-экономических отношений и внедрение новых типов хозяйственной деятельности, протекал в различных районах не всегда одинаково.

Официальным началом колонизации Сибири можно считать 22 января 1564 г. Царская грамота, датируемая этим числом, предписывала богатейшим предпринимателям Строгановым, имевшим вотчины в Пермском крае, построить на Каме ниже городка Канкора новый укрепленный пункт (позднее названный Орлом-городком или Кардеганом), чтобы в Пермскую землю не могли "безвестно" пройти военные отряды Кучума. Крепости Канкор и Кардеган фактически были оборонительными сооружениями на восточных рубежах государства, построенными по указанию правительства.

К началу присоединения Западной Сибири к Русскому государству коренные ее жители находились еще на стадии первобытнообщинного строя, в большей или меньшей степени затронутого процессом разложения. Только у так называемых тобольских татар родоплеменные отношения изживались, сложилась своя примитивная государственность - Сибирское ханство.

В начале 60-х годов XVI в. (1563 г.) территория Сибирского ханства была захвачена чингисидом Кучумом, который свергнул правителей местной татарской династии (тайбугинов), перенес свою центральную ставку в укрепленный городок Кашлык (Сибирь) на берегу Иртыша, обложил данью (ясаком) местное население ханства, завоевал угорские племена по нижнему Иртышу и тюркоязычное население Барабинской степи.

Хан Кучум умело использовал в своих целях усиление крымских татар, за спиною которых стояла султанская Турция, а также слухи о неудачах и поражениях русских отрядов на фронтах Ливонской войны. Но, по-видимому, еще не имел достаточных сил для открытой борьбы против Русского государства, поэтому он согласился на вассальную зависимость от русского царя и обещал собрать с населения ханства дань в казну Ивана IV.

Открытые враждебные действия Кучума начались летом 1573г. Вооруженные отряды его стали группироваться на восточных склонах Уральских гор, на границе кочевий Кучума и ногайских мурз. Кучум полностью ликвидировал отношения вассалитета Сибирского ханства к русскому царю. Возникла угроза отторжения от России тех районов Зауралья, население которых считалось данниками России с конца XV-начала XVI в.

В то же время осложнилась ситуация и в Прикамье. Используя недовольство манси Строгановыми, мансийский мурза Бегбелий Агтаев в 1580 г. разграбил русские селения на берегах р. Чусовой, а в 1581 г. князек Кихек захватил и сжег Соликамск, разорил в Прикамье слободы и деревни, увел их жителей.

В этой обстановке Строгановы, используя данное им правительством право набирать ратных людей, сформировали наемный казачий отряд. Командовал отрядом атаман Ермак Тимофеевич. В истории похода Ермака в Сибирь много до сих пор остается неясного и спорного. Сведения о биографии самого Ермака скудны и противоречивы. Одни историки считают Ермака донским казаком, пришедшим со своим отрядом к Строгановым с Волги, другие - жителем Приуралья, посадским человеком Василием Тимофеевичем Алениным (Олениным)-Повольским. Далеко не ясны хронология похода и количество его участников. По мнению большинства исследователей, поход начался в 1581 г.

Наступательные операции казачья дружина начала в сентябре 1582 г. В 20-х числах октября в результате боев на Чувашевском мысу (мыс Подчеваш) войско Кучума было разбито, а сам он с ближайшими родственниками и мурзами, захватив наиболее ценное имущество и скот, бежал из своей ставки в степь. Казаки Ермака тотчас заняли опустевший Кашлык (городок Сибирь).

Весть о разгроме и бегстве Кучума быстро распространилась среди коренного населения Западной Сибири. Хантыйские и мансийские предводители территориально-племенных объединений, татарские мурзы поспешили явиться к Ермаку с дарами, заявить о своем желании принять русское подданство.

Между тем бежавший в степи Кучум не сложил оружия. Кочуя со своим улусом в степях, Кучум собирал силы, вызывал к себе татарских мурз, требуя от них помощи для борьбы с русскими. Обманом выманив дружину Ермака из острога, на берегу Иртыша близ устья Вагая отряд Кучума ночью напал на них. Почти все казаки были перебиты. Раненный в рукопашной схватке с татарами Ермак утонул. Это событие, по сведениям летописцев, произошло в ночь с 5-го на 6-е августа 1585г.

Но в результате действий казачьей дружины был нанесен непоправимый удар господству Кучума в Сибирском ханстве. Бежавший в приобские степи Кучум продолжал борьбу с Русским государством еще несколько лет, но Сибирское ханство после взятия Ермаком ханской ставки фактически перестало существовать. Отдельные татарские улусы откочевали с Кучумом, но большая часть западносибирских татар перешла под покровительство России. В состав России вошли ранее подвластные Кучуму башкиры, манси, ханты, жившие в бассейнах рек Туры, Тавды, Тобола и Иртыша, было окончательно закреплено за Россией хантыйское и мансийское население левобережной части нижнего Приобья (Югорская земля).

Дальнейшие сведения о Кучуме носят разноречивый характер. В некоторых источниках говорится о том, что Кучум утонул в Оби, другие сообщают, что бухарцы, заманив его "в Колмаки, обманом убили".

Разгром же Кучума на Оби в 1598 г. имел большой политический эффект. Народности и племена лесостепной полосы Западной Сибири увидели в Русском государстве силу, способную защитить их от разорительных набегов кочевников Южной Сибири и вторжения ойратских, узбекских, ногайских, казахских военачальников. Чатские татары спешили заявить о своем желании принять русское подданство и объяснили, что раньше не могли это сделать потому, что боялись Кучума. Приняли русское подданство барабинские и теренинские татары, ранее платившие дань Кучуму.

Поскольку одним из основных стимулов русской колонизации Сибири на начальном этапе была пушнина, то, естественно, продвижение шло в первую очередь и главным образом в таежные и тундровые районы Сибири, наиболее богатые пушным зверем. Продвижение именно в этом направлении было обусловлено также исключительно слабой заселенностью тайги и тундры и угрозой опустошительных набегов для лесостепных и степных районов Южной Сибири со стороны кочевников казахских и монгольских степей.

Несколько иначе складывались дела на юге Западной Сибири. С образованием в середине 30-х годов XVII в. Джунгарского ханства, объединившего многие ойратские феодальные владения, обстановка на южных рубежах русских владений в Западной Сибири стала менее напряженной. Между Россией и Джунгарией завязались торговые и дипломатические связи. Калмыцкие лошади и крупный рогатый скот находили сбыт среди русского населения Тюменского, Тарского, Тобольского и Томского уездов. Возникавшие столкновения удавалось урегулировать в основном мирным путем.

Но основным противоречием, порождавшим конфликты между Россией и Джунгарией, был вопрос о сборе дани с енисейских киргизов, тувинцев, чулымских тюрков, алтайцев, барабинцев и других обитателей этого района. Возникла даже идея двоеданства и двоеподданства, выдвинутая в 1640 г. джунгарским правителем Батур-Хунтайджи. Практически же в южных уездах Западной Сибири жители долго платили неокладной ясак в царскую казну и одновременно алман джунгарским сборщикам. Споры между Российскими и Джунгарскими властями решались, как правило, мирным путем. Но нередки были и вооруженные конфликты. После же уничтожения Джунгарского царства в результате китайско-джунгарской войны под угрозой захвата оказались и народы Алтая. Они оказывали завоевателям упорное сопротивление, однако силы были неравны. Спасаясь от закабаления или истребления, алтайцы бежали к русской границе, пробиваясь к ней с ожесточенными боями. Иногда из тысячных отрядов цели достигали лишь десятки человек. От имени всех зайсанов к русским направился зайсан Наамкы. Он предлагал уплатить ясак вперед и брал обязательство выставить по требованию Русского правительства две тысячи воинов. 2 мая 1756 года императрица Елизавета Петровна издала указ о приеме алтайского народа в состав России. Тыва (Тувинская Народная Республика) же вошла в состав России только 17 августа 1944.

Присоединение Западной Сибири к Русскому государству было не только политическим актом. Более существенную роль в процессе включения Сибири в состав России играло хозяйственное освоение территории русским народом, развитие производительных сил, раскрытие производственных возможностей богатейшего по природным ресурсам края.

Вместе с продвижение русских строились и укрепленные города и остроги: Верхотурье, Туринск и Тюмень, расположенные по берегам р.Туры, Пелым на берегу р.Тавды, Тара и Тобольск на берегу р.Иртыша, Березов, Сургут и Нарым на р.Оби, Кетский острог на р.Кети; Томск и Кузнецк на р.Томи. Многие из них в XVII в. стали центрами сформировавшихся уездов. В начале XVIII в. началось хозяйственное освоение притоков Оби - Ояша, Умревы и Чауса. В 1709 г. в истоках р.Оби была основана русская Бикатунская крепость (г.Бийск), вскоре уничтоженная кочевниками и восстановленная в 1718 г. несколько выше устья р.Бии.

Уже с 90-х годов XVI в. развернулся массовый приток переселенцев из европейской части страны в Сибирь. Сюда бежали, спасаясь от растущего феодального гнета, черносошные, помещичьи и монастырские крестьяне. Порвавшие с феодальным тяглом на старом месте жительства, они назывались "гулящими людьми". В Сибирь прибывали завербованные воеводами сибирских городов посадские люди и крестьяне северных уездов, а также ссыльные.

К концу XVII в. в Западной Сибири преобладающей группой русских жителей были уже не служилые люди, а крестьяне и ремесленники, занятые производственной деятельностью.

Связанные статьи:

Русская колонизация Восточной Сибири

В статье использованы материалы с сайта protown.ru