Скриншот записи видеорепортажа о тюрьмах Мадагаскара и о риске заражения.

Условия содержания заключённых значительно отличаются в странах мира. В данной статье хотелось бы сосредоточить внимание на двух государствах и провести сравнительный анализ тюрем Мадагаскара и Франции. Большое количество блогов и социальных сетей рассказывают об условиях тюремного заключения в этих двух странах, описывают политику в области наказаний за уголовные преступления и исправительных учреждений, а также её реальные последствия. Эти сайты также предоставляют слово ежедневным свидетелям тюремной жизни: заключённым и их родственникам, с которыми они видятся в переговорной, тем, чья профессия связана с исправительной системой и тем, кто работает в области уголовного права.

Нетрудно предположить, что условия тюремного содержания в двух выбранных странах значительно отличаются, однако у них есть и некоторые сходства. На многих сайтах даётся описание жизни в малагасийских тюрьмах. Вирджини де Гальзен - независимый фотожурналист, которой удалось посетить несколько малагасийских тюрем в 2012 году (часть миссии «Докторов без границ»). Она рассказывает следующее [фр.]:

Des espaces surpeuplés datant le plus souvent de la colonisation, des odeurs d’urine qui vous prennent à la gorge et vous imprègnent à peine la porte des “dortoirs” franchie, la menace récurrente de la peste en raison d’une forte présence de rats(voir vidéo ci-dessous) et de puces, un nombre important de décès faute d’alimentation suffisante et de soins, des droits humains non respectés… Telle est la situation insupportable des prisons de Madagascar

В большинстве случаев это переполненные людьми помещения, построенные часто ещё во времена колонизации; как только вы заходите в «спальные камеры», в нос ударяет резкий запах мочи. Здесь постоянно царит угроза распространения заразы из-за огромного количества крыс (см. видео ниже) и блох; большое число заключённых умирают из-за недостаточного питания и ухода, права человека не соблюдаются… Таковы невыносимые условия жизни в тюрьмах Мадагаскара.

Les prisons sont surpeuplées. Les détenus dorment à même des sortes de longues banquettes superposées et composées de planches en bois plus ou moins disjointes dont la longueur, bien inférieure à celle d’un homme, ne permet pas de s’allonger. C’est en plus souvent là qu’ils mettent leurs rares effets personnels. Entassés les uns contre les autres, ils doivent parfois faire des tours de sommeil faute de place pour tous. Une des “chambres” de cette prison fait 35 mètres de long et quelques mètres de large. 229 détenus y sont enfermés de 5 heures du soir à 6/7 heures du matin.

Тюрьмы переполнены. Заключённые спят на подобии составленных ярусами длинных скамей из плохо скреплённых досок, длина которых гораздо меньше человеческого роста, поэтому вытянуться на них невозможно. Там же они чаще всего хранят и свои немногочисленные пожитки. Согнанные в кучу, они вынуждены спать по очереди, так как места на всех не хватает. В одной из таких «камер» длинной 35 метров и шириной всего несколько метров с 5 вечера до 6-7 часов утра заключено 229 человек.

Скриншот видеорепортажа о тюрьмах Мадагаскара, Youtube

Подобная ситуация - пренебрежение обязанностями по содержанию тюрем и характерный строй юридической системы - сложилась на Мадагаскаре уже давно. Одна из наиболее печально известных колоний страны находится на острове Нози Лава. Сюда ссылают политических заключённых и уголовников-рецидивистов. Из-за последовательных смен политического режима и невнимания правительства, многие заключённые остаются на каторге на долгие годы и не знают даты окончания своего срока. Их истории рассказаны в репортаже Режи Мишеля [фр.]:

Во Франции положение заключённых не так критично, однако некоторые вопросы относительно ухудшающихся условий тюремного содержания до сих пор не решены. На 2012 год во Франции официально на 57 408 мест в исправительных учреждениях приходилось 67 373 заключённых.

Le projet est de centraliser toute l’info sur les prisons du monde et la rendre accessible au plus grand nombre. L’information existe mais est disséminée dans de multiples sites sur les prisons. Il reste très difficile d’accéder à une information vulgarisée et dans sa langue. Il y a trois types de besoins auxquels Prison Insider veut répondre:

Un besoin d’informations-service. Pour savoir, par exemple, comment rendre visite à un détenu ? comment lui faire parvenir de l’argent ?…
-Un besoin d’informations documentaires. Dans le but de connaître les conditions de détention: combien de détenus par cellule ? sont-ils correctement nourris ?…
-Un besoin d’un espace pour agir. Pour alerter ou témoigner sur ce que les proches vivent.

Цель проекта - собрать в одном месте информацию о тюрьмах всего мира и сделать её доступной для максимально широкой публики. Эта информация уже существует, однако она рассеяна на множестве сайтов, посвящённых тюрьмам. Не так просто найти информацию представленную доступно и на языке, который вы понимаете. Таким образом, задача Prison Insider - предоставить:

Практическую информацию. Например, каковы правила посещения заключённого в тюрьме? Как можно передать ему деньги? и т.д.
– Документально подтверждённую информацию. Для того, чтобы дать представление об условиях содержания: сколько заключённых помещается в одной камере? Получают ли они достаточное питание? и т.д.
– Площадку для действий. Для того, чтобы передать информацию о жизни семьи и родных.

Международный комитет наблюдения за тюрьмами [фр.] малоизвестную проблему тюремной жизни:

Il n"existe en prison qu"un seul lieu, non surveillé, où sont autorisées les relations sexuelles: les unités de vie familiales (UVF). Avoir accès à ces unités est un droit, pour tout détenu. Pourtant, seulement 36 établissements pénitentiaires sur 188 en sont équipés. Les pratiques des personnels pénitentiaires sont toutefois très variables. Une ancienne surveillante raconte que les agents en poste au parloir doivent « le vouloir pour vraiment voir.” [..] il y a des surveillants plus compréhensifs, ils ne font pas de ronde pendant les parloirs ». Certains choisissent de ne rien dire: « Une fois, un surveillant nous a surpris. Mais de la façon dont j’étais habillée, il n’a rien pu voir. Il a juste compris. Il est ensuite parti, rien de plus. Certains surveillants ferment les yeux à partir du moment où c’est discret ». Réussir à voler quelques moments d’intimité dépend ainsi du bon vouloir de chaque surveillant.

В тюрьме существует только одно место, над которым не установлено наблюдение и в котором разрешены сексуальные отношения: семейное отделение. Доступ к нему - право каждого заключённого. Однако из 188 исправительных учреждений только 36 оснащены подобным отделением. Отношение тюремных работников в этом вопросе очень различно. Одна бывшая тюремная надзирательница рассказывала, что наблюдатели в переговорной камере «должны постараться, чтобы что-то увидеть». Некоторые из них более понимающие, они не ходят между заключёнными, пока те общаются с посетителями. Некоторые предпочитают ничего не рассказывать: «Однажды надзиратель застал нас врасплох. Из-за моей одежды он ничего не увидел, просто догадался. Он развернулся и ушёл, и всё. Некоторые надзиратели просто закрывают глаза, когда вещи доходят до интимности». Таким образом, подобные моменты близости украдкой также зависят от доброй воли каждого отдельного надзирателя.

В повседневной жизни заключённые также стараются поддерживать сексуальные отношения, даже если они не одни в камере. Вот что говорит один из заключённых [фр.]:

À une époque, j’étais dans une cellule de cinq personnes, on était entassé. Les codétenus avaient mis en place une organisation spéciale. Chacun pouvait avoir la cellule pour lui tout seul pendant quelques heures. Ils m’ont dit: “ Tu ne fais pas n’importe quoi en cellule, interdit d’avoir des pulsions la nuit, etc. En revanche, une fois dans la semaine, on te laisse tout seul et tu fais ce que tu veux, on ne veut rien savoir.”

Тогда я был в камере с пятью людьми, у нас почти не было места. Сокамерники договрились об особом распорядке: каждый мог в течение нескольких часов распоряжаться всей камерой. Они меня предупредили: «Ты ведёшь себя хорошо, не «шумишь» ночью, за это один раз в неделю ты остаёшься в камере один, и можешь делать что хочешь, нас это не интересует».

Многочисленные ассоциации помогают улучшить быт заключённых, а также облегчить их реабилитацию. Национальная федерация ассоциаций социальной реабилитации заключённых (фр. Fédération nationale des associations d"accueil et de réinsertion sociale, FNARS) представляет свою программу, направленную на [фр.]:

La peine judiciaire s’accompagne trop souvent d’une peine sociale ; elle ne doit pas être un moyen de régulation sociale, par le biais de la mise à l’écart des personnes condamnées. Les coûts individuels et sociaux de l’incarcération dus aux ruptures qu’elle provoque (perte de travail, ruptures familiales, perte de logement, désinsertion sociale) par rapport aux effets escomptés, passent malheureusement au second plan et demanderaient à être mieux évalués.

Судебное наказание очень часто сопровождается социальным наказанием, однако оно не должно становится методом общественного урегулирования, посредством отстранения осуждённых за преступления граждан. Последствия тюремного заключения как для человека, так и для общества, связанные с отрывом от жизни (потерей работы, разрывом семейных связей, утратой жилья, неспособностью в реабилитации), к сожалению, превосходят даже формальное наказание, это необходимо изменить.

Оттуда редко выходят несломленными

«Люди редко выходят оттуда несломленными, без негодования и протеста»… Эти слова сказаны про французскую тюрьму. Не удивляйтесь. Да-да, про современную французскую тюрьму. Об условиях, которые ломают человека, рождают чувства гнева и возмущения сказал не кто-то из бывших узников. Их произнес на пресс-конференции главный смотритель за французскими тюрьмами Жан-Мари Деларю. 10 марта в Париже он представил свой ежегодный отчет о состоянии французской пенитенциарной системы. Деларю делает это уже во второй раз после назначения на должность. Сама должность была создана летом 2 года назад по инициативе президента Николя Саркози. Официально она называется Главный контролер мест лишения свободы. Епархия контролера – любые учреждения, в которых репрессивная машина государства ограничивает свободу человека. Это и тюрьмы, и следственные изоляторы, и камеры предварительного заключения (полицейские «обезъянники»), и центры содержания нелегальных мигрантов, и психиатрические больницы. За полтора года инспекций Генеральный контролер проверил во Франции более 200 мест заключения. Отчет этого года мало чем отличается от прошлогоднего. Точнее, мало чем отличается ситуация во французской тюрьме. Четырьмя словами описывает её Жан-Мари Деларю.

Жан-Мари ДЕЛАРЮ: Ветхость, жестокость, бедность и унижение достоинства. По всем этим вопросам произошли положительные сдвиги, но многое еще остается сделать. Темными пятнами еще остаются ветхие здания некоторых комиссариатов полиции, некоторых тюрем. Меньше проблема ветхости касается психиатрических больниц и изоляторов временного содержания. Жестокость – это насилие в отношениях между заключенными, прежде всего, во время прогулок в тюремных дворах. Бедность – это убогие условия существования в заключении для более чем 20% узников, и их доля продолжает расти. Средства сокращаются, а решение самой проблемы в слишком большой степени отдано общественным организациям. Государство об этом почти не заботится. В новых тюрьмах, которые были недавно открыты, человеческие отношения принесены в жертву безопасности. Я не ошибусь, к сожалению, если скажу, что без человеческих отношений становится больше агрессии, больше унижения, а следовательно, больше насилия, которое оборачивается как против самих заключенных, так и против персонала.

Почему строительство современных тюрем не решает всех проблем?

Строительство современных тюрем не решает всех проблем, и даже создает новые. Такое парадоксальное мнение высказывает главный тюремный смотритель Франции Жан-Мари Деларю. С 2002 года Франция пытается решить проблему перенаселенности (по последним данным, на 55 тысяч мест в тюрьмах Франции сейчас приходится свыше 61 тысячи заключенных) и ветхости своих тюрем, строя новые места заключения. Действует программа строительства тюрем на 13 тысяч «посадочных» тысяч мест. Все они оснащены по последнему слову техники, отвечают современным стандартам. Проблема в том, что технологии и повышенные меры безопасности торжествуют здесь над человеческими отношениями. Жизнь в такой тюрьме становится слишком механизированной, полностью бездушной. Чем это чревато, объясняет главный тюремный контролер Франции Жан-Мари Деларю.

Жан-Мари ДЕЛАРЮ: Мы полагали, что сможем решить вопросы безопасности (в тюрьмах), с одной стороны, сведя к минимуму человеческие связи между сотрудниками и заключенными, а с другой стороны, понадеявшись только на технику – на системы наблюдения, электронные двери ит.д. – во многих вопросах безопасности. Я думаю, что все эти меры можно назвать одним словом – бесчеловечность. Я предупреждаю власти страны, что строительство тюрем такого типа приведет нас рано или поздно (и уже приводит, по нашим наблюдениям) к росту насилия среди заключенных. В отношении самих себя (это самоубийства, нанесение себе увечий), а также насилия в отношении сотрудников.

200 мест – максимум для тюрьмы!

Чего же требует главный тюремный контролер Франции? Жан-Мари Деларю считает, что по своим размерам тюрьма не должна превышать 200 мест. Если больше, человеческие связи между заключенными и надзирателями исчезают, узник превращается в никчемный винтик бездушной машины, до которого никому нет дела. Минюст обещает только не строить тюрьмы больше, чем на 700 мест.

Казалось бы, все это слишком абстрактные рассуждения: ну в самом деле, какие уж тут человеческие связи и тепло в тюрьме? У господина Деларю есть и практические аргументы. Изощренные системы безопасности и усиленные процедуры проверки в огромных тюрьмах попросту мешают жизни заключенных. От четверти до трети узников вообще не успевают попасть туда, куда им надо, - возмущается тюремный контролер. Не попадают на прием к врачу или на прогулку, на встречу с близкими или учебное мероприятие.

Смертельная тоска на пути "исправления"…

Огромной проблемой в тюрьмах Франции остается занятость заключенных. В прошлом году законом установлена обязательная занятость для узников, но на деле ситуация не изменилась. «Какие-либо занятия – удел избранного меньшинства. Все остальные умирают в тюрьме от скуки», - говорит тюремный контролер Жан-Мари Деларю. В изоляторах, где сидят подсудимые и отбываются короткие сроки, работа есть у 15% заключенных. О проблеме занятости говорит Стефани Джан из правозащитной организации Международный наблюдательный комитет тюрем.

Стефани ДЖАН: В 2008 году только четверть заключенных имели работу. Половина заключенных была полностью лишена каких-либо возможностей занятости. Еще в 2000 году специальная комиссия парламента подчеркнула, что отсутствие права на труд в тюрьмах полностью разрушает исправительную работу системы наказания. Рекомендации, которые оставляет Генеральный контролер мест лишения свободы после посещения тюрем, касаются в основном вопроса воли к изменениям, а не вопроса материальных средств.

Сколько может заработать французский заключенный?

Проблему вынужденного безделья в тюрьмах признает министр юстиции Франции Мишель Аллио-Мари. Пока же в занятости заключенных нет никакой системы – во всех тюрьмах по-разному. Например, в городе Туре в тюрьме имеют работу 9% узников, а в тюрьме Бельфора 35%. По-разному оплачивается труд сидельцев. В знаменитой парижской тюрьме Сантэ нужно работать 3 дня, переплетая тысячу брошюр, чтобы получить скромную сумму 32 евро. А в тюрьме города Драгиньяна час работы заключенного «стоит» больше 4 (4,27) евро. В зачаточном состоянии остается система образования для заключенных. Получить полное среднее или специальное образование могут лишь единицы. В тюрьме Байонны учатся 5% заключенных, в Сен-Мартен-де Ре доступ к образованию имеет 11% узников. Между тем, труд и другие «занятия в тюрьме – это необходимый элемент работы по восстановлению личности, - говорит Жан-Мари Деларю. – А если вы гниете в камере 22 часа в сутки, у вас не так много шансов для личностного роста», - сокрушается Генеральный контролер мест лишения свободы во Франции.

Тюрьма в городе Флери-Мерожис (Fleury-Merogis) под Парижем REUTERS/Charles Platiau

В июле Франция установила новый рекорд по числу заключенных в тюрьмах — более 69 000 человек. Это на 11 000 больше, чем мест, предусмотренных в учреждениях пенитенциарной системы. Франция давно входит в десятку стран Совета Европы с самыми переполненными тюрьмами. Связан ли рост числа узников с ужесточением правосудия после терактов во Франции? Права ли оппозиция, которая критикует президента Олланда за слишком мягкую политику борьбы с преступностью? Как решить проблему переполненных тюрем? Эти вопросы снова оказались в центре дебатов недели во Франции.

Новый исторический рекорд в июле установлен в системе исполнения наказаний во Франции. По данным Минюста, в тюрьмах и следственных изоляторах число заключенных составило 69 375 человек. Предыдущий печальный рекорд был зафиксирован в апреле 2014 года — 68 860 заключенных. Французские тюрьмы рассчитаны всего на 58 300 мест. По официальной статистике выходит, что количество узников превышает число мест на 11 000. Переполненные тюрьмы — это камеры, забитые до отказа, а также не менее 1650 человек, которые попросту вынуждены спать на полу, на матрасах, сообщает французский Минюст.
Во Франции давним законом 1875 года установлен принцип: каждому заключенному — отдельную камеру. На деле этот закон никогда не соблюдался. Парламент регулярно продлевает мораторий на выполнение этой нормы. Нынешний мораторий действует до 2019 года.

Для Совета Европы Франция давно входит в десятку самых проблемных стран по переполненности тюрем. В списке 47 государств организации французы занимают малопочетное 7-е место!

В очередном специальном отчете Совета Европы в марте этого года отмечалось, что в среднем на 100 тюремных мест во Франции приходится 115 узников. Средний показатель заполненности тюрем по странам Совета Европы — менее 92%. Хуже, чем во Франции, дела обстоят только в Венгрии (142 узника на 100 мест), в Бельгии (129/100), Македонии (123/100) и Греции (121/100).

В мировом рейтинге заполненности тюрем Франция занимает 90-е место между Словенией и Кирибати, отмечает Международный центр изучения тюрем (International Centre for Prison Studies). В тройку мировых лидеров входят Гаити, Бенин и Филиппины: там на 100 место приходится по 300-450 узников. Тюрьмы Беларуси заполнены на 97%, России — на 82%, Украины — на 63%.

По числу заключенных на душу населения Франция находится на 146 месте в мире: 99 узников на 100 тысяч населения. Первые два места рейтинга занимают Сейшелы (799) и США (693). Россия находится на 10-м месте с показателем 451, Беларусь занимает 32-е место (306), Украина — 85-е (171).

«В наших тюрьмах рождаются беды завтрашнего дня»

Уже много лет места лишения свободы остаются головной болью любой французской власти — правой или левой. К нехватке мест добавляется и нехватка надзирателей: пенитенциарной системе не хватает порядка 4 000 сотрудников при общем штате 27 000 тюремщиков. Недаром то и дело французские надзиратели выходят на акции протеста, требуя нормальных условий труда и гуманных условий содержания заключенных.

Общую ситуацию в пенитенциарной системе RFI описал Франсуа Бес, эксперт Международной наблюдательной комиссии тюрем (Observatoire international des prisons, OIP). Эта правозащитная неправительственная организация со статусом консультанта ООН изучает тюремные проблемы уже четверть века.

Франсуа Бес: «Все согласны с тем, что от „перенаселенности” тюрем страдают как заключенные, так и тюремщики. Если говорить конкретно: в камерах-одиночках сидит по три человека. Во многих тюрьмах число заключенных в два раза превышает число мест. Это означает, что у заключенных меньше занятий, меньше возможностей для возвращения к нормальной жизни, меньше возможностей трудиться или получать медицинскую помощь. И эта ситуация крайне проблематична».

Министр юстиции Франции Жан-Жак Урвоас в студии RFI RFI

«В наших тюрьмах рождаются беды завтрашнего дня», — признал недавно министр юстиции Франции Жан-Жак Урвоас. Тяжелые условия содержания порождают насилие и мало способствуют перевоспитанию или раскаянию. Они лишь усугубляют проблемы и риск рецидивов. «Адскими котлами», в которых варится преступность, называют тюрьмы Франции профсоюзы надзирателей.

Решить проблему переполненных тюрем власти давно и безуспешно пытаются двумя путями: строительством новых пенитенциарных учреждений и сокращением числа «сидельцев». Первый путь долог и дорог: камера в новой тюрьме на 500 мест обходится в среднем в 200 000 евро, а само строительство занимает лет десять, отмечает France-Presse.

Разгрузить тюрьмы, избирая для подследственных и осужденных меры пресечения и наказания, не связанные с пребыванием за решеткой, получается пока плохо, считает эксперт Международной наблюдательной комиссии тюрем.

Франсуа Бес: «Министр лишь признал то, что уже говорили его предшественники. Об этом говорят уже десятилетия. В последние годы наблюдается постоянный рост числа заключенных, несмотря на законы, которые принимаются для решения этой проблемы. Кажется, в 2009 году при президенте Саркози был принят закон о пенитенциарной системе, который предусматривал возможность сокращения срока заключения для тех, кто приговорен к срокам до двух лет тюрьмы. В 2014 году свою реформу провела министр юстиции Кристиан Тобира. У нас есть законы, которые направлены на борьбу с переполненностью тюрем. Но эти меры не применяются, поскольку на это не хватает средств, а также политической воли, чтобы заставить соблюдать эти законы».

Теракты и тюрьмы

Новый рекорд переполненности тюрем в Минюсте связывают с ситуацией во Франции после серии крупных терактов. Резко выросло число подследственных, заключенных под стражу до суда.

Так, в течение последнего года число осужденных в тюрьмах Франции оставалось стабильным — чуть более 47 000 человек. «Население» же следственных изоляторов увеличилось почти на 14% — с 17 600 до 20 000 человек.

Острая ситуация сложилась в парижском регионе, где в восьми изоляторах заполненность приближается к 170%, по словам главы Минюста Жан-Жака Урвоаса. Здесь число арестованных на время следствия возросло на 20%, отмечает эксперт.

Франсуа Бес: «Во Франции есть два региона, в которых наиболее остро стоит проблема переполненности тюрем. Это в первую очередь парижский регион Иль-де-Франс. Переполненность тюрем связана здесь с нынешней ситуацией и резким ростом числа задержанных на время следствия. За год их число увеличилось более чем на 20%! На втором месте — заморские территории. Например, во Французской Полинезии тюрьмы переполнены на 300%!»

Изоляторы парижского региона пополняются во многом за счет подследственных по делам о терроризме. Эти дела во Франции находятся в юрисдикции прокуратуры Парижа. Именно при ней создан спецотдел, который объединяет прокуроров и судебных следователей-специалистов по антитеррору. Руководит всеми этим расследованиями столичный прокурор Франсуа Моленс. Подобная организация борьбы с терроризмом усугубляет ситуацию в тюрьмах Парижа, объясняет эксперт.

Франсуа Бес: «Все те, кого подозревают в связях с терроризмом, а также осужденные за терроризм проходят через тюрьмы парижского региона, поскольку этими делами занимаются судебные и следственные органы, находящиеся в Париже. Поэтому всех подозреваемых и подследственных переводят в Париж».

«Мягкий» Олланд и ужесточение правосудия

Левых во Франции нередко критикуют за «слишком мягкую политику» в деле борьбы с преступностью. В устах правых политиков разговоры о «сверхтерпимости», недостаточной строгости и жесткости подхода социалистов к этой проблеме стали общим местом. Подобная критика лишь усиливается на фоне повторяющихся терактов.

Тюремная статистика показывает, что упреки в «мягкотелости» не соответствуют действительности, отмечает эксперт Международной наблюдательной комиссии тюрем ФБ.

Франсуа Бес: «Сверхтерпимость, за которую критикуют нынешнее правительство, не соответствует реальности. У нас никогда раньше не было такого числа заключенных в тюрьмах! Это, скорее, такие чисто политические заявления, в которых проявляется стремление многих политиков в оппозиции и даже в правительстве ужесточить законодательство. Они просто используют это ложное представление о сверхтерпимости властей. Факты же говорят о том, что у нас никогда еще не было такого числа заключенных»

По данным Минюста Франции, число судебных решений об уменьшении сроков заключения для осужденных снижается. За год число освобожденных условно-досрочно снизилось на 1,5% до 13 283 человек.

Еще менее охотно французские суды стали досрочно отпускать осужденных из тюрьмы под контроль. За год число таких решений снизилось на 20%. На свободу под контроль до истечения срока заключения вышли всего 442 человека.
Сторонники жесткой политики наказаний могут быть довольны. Однако многие эксперты вовсе не уверены в том, что все осужденные должны сидеть «от звонка до звонка» — без шансов выйти на свободу досрочно.

Франсуа Бес: «Проблема в условиях жизни заключенных, а также в значительном снижении числа условно-досрочных освобождений. Когда люди выходят из тюрьмы по УДО, им оказывают помощь и поддержку для возвращения к нормальной жизни, они также находятся под контролем правосудия. Все эти меры снижают риск рецидива наполовину. Сейчас, когда число освобождаемых по УДО снижается, все больше людей выходит из тюрьмы, отбыв полный срок. Они остаются без помощи, сопровождения и контроля. Потенциально это повышает риск рецидива и число жертв преступности в обществе».

Как оштрафовать тюрьму

Пока политики и специалисты спорят о необходимости ужесточения правосудия, французские заключенные борются с переполненностью тюрем и плохими условиями содержания как могут. В этом году трое заключенных тюрьмы города Кутанс, на западе Франции, выиграли в суде процессы против администрации, которая не в состоянии справиться с проблемой переполненных камер. Узники ссылались на рекомендацию Европейского суда по правам человека, по которой каждому заключенному должно быть обеспечено пространство для жизни в камере не менее 3 квадратных метров. Один истец провел 88 дней в 20-метровой камере с шестью «соседями». Двое других просидели в похожих условиях по 30-40 дней. Суд обязал тюремную администрацию выплатить им компенсации от 400 до 1300 евро. В тюрьме Кутанса на 50 мест в прошлом году сидело 86 заключенных.

January 19th, 2017 , 04:44 pm

Отбывший срок во Франции футбольный фанат из России о наркотиках, англичанах и Достоевском

В Россию вернулись футбольные болельщики Алексей Ерунов и Сергей Горбачев, отбывавшие в марсельской тюрьме срок по обвинению в организации массовых беспорядков на Евро-2016 во Франции. В заключении они провели семь месяцев. Горбачев, один из участников фан-движения тульского «Арсенала»рассказал свою версию произошедшего в Марселе, поведал об особенностях пребывания в марсельской тюрьме, отношениях с заключенными и поддержке с родины.

- В России ходят легенды о комфортабельности европейских тюрем, но вы по прилете рассказали журналистам, что оцениваете условия содержания на 2-3 балла по десятибалльной шкале. Что вам не понравилось?

Тюрьма «Буметт», в которой мы отбывали наказание, считается одним из худших исправительных учреждений в Европе. По условиям содержания она уступает даже турецким тюрьмам. В «Буметте» очень грязно, она введена в эксплуатацию с довоенных времен. Коммуникации и жилищный фонд находятся в критическом состоянии. При нас в двух блоках в аварийное состояние пришли лестницы, они едва не рухнули. Кроме того, серьезные проблемы с сантехникой, по срокам эксплуатации она давно свое отжила. К нам приходили чистить ее несколько раз в неделю. Добиться этого от администрации удалось только под угрозой жалоб в посольство. Обслуживающий персонал тюрьмы в целом выполняет свою работу спустя рукава.

Очень низкого качества и медицинское обслуживание. Поставлю ему оценку 1 по десятибалльной шкале. У меня были определенные проблемы со здоровьем, но направление на лечение я так и не получил. Определенные подвижки начались только после очередного письма из посольства, но в тот момент до освобождения оставалась неделя.

- Каков этнический состав заключенных?

На нашем этаже жило 30 человек, 90 процентов из них арабы и чернокожие. Народ этот, мягко говоря, не очень развитый — читать не умеет практически никто. Сидят они в основном за торговлю наркотиками. Мы были сильно удивлены, когда увидели, что гашиш курят в «Буметте» как сигареты. На территории тюрьмы нет никаких ограничений для этого. Ты можешь зайти в спортзал, а там стоят 30 человек с «косяками».

Руководство не пресекает этого по двум причинам: во-первых, травка успокаивает заключенных, они создают меньше проблем. Во-вторых, в скором времени во Франции могут легализовать легкие наркотики. Власти уже не знают, как бороться с этим, поэтому вариант с получением налогов в казну от продажи травы всерьез рассматривается.

Гашиш во французской тюрьме — свободно конвертируемая валюта. При мне во время обысков в одной из камер нашли 30 тысяч евро, несколько килограммов наркотиков и несколько айфонов. Некоторые садятся в тюрьму специально, чтобы заработать. Это целый семейный промысел. Например, в нашем блоке сидел отец, в соседнем — сын, а еще в одном — его дочери. Глава семейства и его преемники пользовались большим уважением.

- Вы рассказывали, что в камере были только русские, но наверняка приходилось пересекаться и с другими заключенными. Случались ли конфликты?

Все знали, за что мы «заехали», поэтому побаивались и не делали лишних шагов. Но беспринципная молодежь периодически пыталась провоцировать нас. Мы старались не реагировать. Один раз был серьезный конфликт с одним из заключенных, но в итоге все удалось решить мирным путем. В итоге французы сами дали высокую оценку нашей славянской мудрости, так что мы не ударили в грязь лицом. Россияне — первые в мире, нас все боятся. В лицо никто не посмеет что-то сказать или в открытую сделать гадость. Все попытки расшатать ситуацию предпринимались исподтишка, но потерпели крах. Наш выход из тюрьмы был похож на сцену из фильма «Трудный ребенок»: все заключенные и сотрудники очень обрадовались, что русские наконец уехали.

- За время нахождения в тюрьме вы похудели на шесть килограммов. Качество питания тоже было плохим?

Нет, во французской тюрьме кормят гораздо лучше, чем в российской. «Пайку» раздавали два раза в день, в 12 часов — обед, в 18 — ужин. Бывали очень вкусные вещи, например котлета-гриль с картошкой, а иногда подавали стручковую фасоль с какими-то водорослями. Раз на раз не приходилось. При этом в тюрьме был магазин, но процедура покупок была очень сложной и занимала много времени.

Под дверь подсовывали бланки, ты отмечал там необходимые тебе продукты, через две недели что-то приходило, но с дикими перебоями и путаницей. Я сам руководитель и могу оценивать происходящее в тюрьме с организационной стороны: списки составлялись вручную, не было никакой автоматизации, поэтому люди допускали много ошибок. Несмотря на это, со счета карты списывались суммы за покупки, которые потом не возвращали. Никогда не забуду, как однажды нам прислали непонятно кому предназначенные 30 лавашей.

- Знали ли вы французский язык до попадания в тюрьму? Удалось ли там его подтянуть?

Нет, не знал и знать не хотел. Не уверен, что он мне вообще когда-нибудь пригодится. В тюрьме у меня сложились хорошие отношения с преподавателем французского языка, поэтому я с охотой занимался. Надеюсь, продолжим общаться уже на свободе.

- По прилете в Москву вы отметили, что, как только будет снят двухлетний запрет на посещение Франции, вы обязательно туда вернетесь, так как там остались незавершенные дела. Что вы имели в виду?

Не хочу отвечать на этот вопрос, время покажет. Возможно, это была шутка, а может быть, и нет. Пусть останется небольшая загадка.

- Почему, по вашему мнению, в Марселе случились беспорядки?

В городе царил хаос. Уровень организации мероприятия со стороны правоохранительных органов оценю на три балла по десятибалльной шкале. Не было никаких разделений потоков болельщиков, никакой сортировки. В общем, не было принято никаких мер по предотвращению беспорядков. Англичане могли свободно купить билеты на сектора, где в основном находились россияне. В городе французская полиция бездействовала.

Я регулярно посещаю крупные международные футбольные турниры. Для меня любой Евро или чемпионат мира — праздник. Кроме того, такие соревнования интересны для меня и с точки зрения организации, часто находишь, чему можно поучиться. Во Франции же мне хотелось самому начать помогать организаторам.

- Как вели себя английские болельщики?

В день матча в Старом порту Марселя около 500 болельщиков сборной Англии, находясь в состоянии крайнего алкогольного опьянения (многих из них тошнило, и они не стояли на ногах), на протяжении всего дня распевали песни. Каждая из них заканчивалась массовым залпом из камней и бутылок в сторону полиции.

Сотрудники правопорядка просто наблюдали за этим и не предпринимали никаких действий. Я также решил посмотреть, что происходит в барах. Русская разгульная душа, по сравнению с ними, нервно курит в сторонке. Я увидел дикое пьянство, бьющиеся стекла, летящие стулья, драки. И это все между собой, без участия русских.

Я намеренно пошел в места скопления англичан. Во время поездок на международные матчи постоянно общаюсь с фанатами из разных стран, это мое хобби. Мне очень интересно, сколько их, откуда приехали, что намерены делать, какие баннеры привезли, какие у них есть кричалки.

- Западные СМИ утверждали, что россияне, участвовавшие в беспорядках, прошли специальную подготовку, действовали очень четко и намеренно атаковали англичан. Что вы скажете на это?

Чушь. В Старый порт я вообще поехал с товарищем вдвоем, намерения были абсолютно мирными. Мы покатались на колесе обозрения, погуляли. При этом на каждом шагу встречали провокации, крики в нашу сторону.

Один случай был совсем вопиющим и произошел на моих глазах. Товарищ из Волгограда приехал в Марсель с женой, на улице вусмерть пьяный англичанин подошел к ней и начал в открытую приставать, лапать ее.

И что мы должны были делать?

Мягко отвести его руку и вежливо попросить уйти? Или позвать полицию, которая все время стояла в стороне, как недвижимость, как памятники? Причиной столкновений были поведение англичан и низкий уровень организации турнира. Конфликты и скандалы происходили спонтанно, а в СМИ были преподнесены как спланированная акция кровожадных русских.

- Почему в итоге получили тюремный срок?

Я просто оказался в компании российских болельщиков. Мы подверглись нападению, нас закидали камнями и бутылками, пришлось защищаться. На каждом суде мне вменяли в вину все новые и новые эпизоды, меняли статьи, из-за чего увеличивался тюремный срок. Мы подавали апелляции, меня вообще могли оправдать. Однако французы пошли на принцип, они никогда не поднимут руки и не извинятся. Это гордая страна, не признающая ошибок.

Меня многие спрашивают: «А зачем ты вообще туда пошел?» А что мне было делать — в полной изоляции отсидеться в квартире или напиться в каком-нибудь баре? У меня другие ценности. Я приехал посмотреть футбол: пообщаться с болельщиками из других стран, погулять по городу, узнать лучше местных жителей. Все это я хочу делать по-человечески, особенно в преддверии домашнего чемпионата мира 2018 года. Чтобы иностранцы рассказывали о нас только хорошее и стремились приехать на мундиаль. А не распространяли о россиянах негатив, как я сделал это в отношении англичан.

- Поддерживало ли вас во время заключения российское посольство, руководство тульского «Арсенала»?

Поначалу у нас не все складывалось в отношениях с российским посольством. Но со временем мы совместными усилиями нашли общий язык. Под конец нашего срока посольство работало в полную силу, за что им огромное спасибо.

С руководством тульского «Арсенала» тоже не все было гладко. Большое спасибо бывшему гендиректору клуба Андрею Павловичу Никитину. Как только он узнал о том, что я попал в тюрьму, сам проявил инициативу и на высшем уровне организовал как моральную, так и материальную помощь. По факту мы с ним были просто знакомыми, однако после такого поступка мое уважение к нему еще больше возросло.

Помогали и власти Тулы. По возвращении в город многие земляки вообще объявили меня национальным героем. Ну какой я герой? Я ведь просто в тюрьме отсидел. Однако они считают что не было никакой тюрьмы, а я побывал на празднике, который немного затянулся. В заключении я ознакомился с многими произведениями авторов, писавших о жизни в тюрьме. Последнее, что я прочитал, — «Записки из мертвого дома» Достоевского. Он пишет, что Россия — очень странная страна, у нас заключенных не считают преступниками, они скорее бедолаги, которым все хотят помочь. С тех пор мало что изменилось, мне это удалось почувствовать на себе.

- Вы являетесь директором строительной фирмы. Долгое отсутствие не помешало делам компании?

Нисколько. Многие заказчики, с которыми я сотрудничаю, заморозили работы и заявили, что будут ждать моего возвращения и не хотят больше ни с кем вести дела.

- Тяжело ли вам далось решение остаться в тюрьме вместе с Алексеем Еруновым, ведь вы могли вернуться на месяц раньше?

Все было не совсем так, как это преподносят СМИ. У меня было желание помочь, ведь русские своих не бросают в беде, но окончательное решение принималось в суде, последнее слово оставалось за ними. Власти не хотели оставлять в тюрьме одного русского, боялись проблем. Они все время пытались нас изолировать от других заключенных, чтобы не происходило конфликтов. Администрация не могла предположить, что к концу срока арабы и чернокожие будут подходить к нам в спортзале и спрашивать совета, как правильно заниматься. Они заимствовали у нас программу и технику выполнения упражнений. Сейчас я покинул тюрьму, а у меня там остались последователи.

- Планируете ли вы продолжать посещать выездные матчи сборной России? После марсельской истории желание не пропало?

Оно даже возросло. Я приобрел бесценный опыт. Если бы меня спросили, хотел бы я все изменить, представься мне такая возможность, мой ответ был бы отрицательным. Сейчас у меня есть диплом по французскому языку. Мы минимум пять раз в неделю занимались спортом. Я изучил Францию через заключенных тюрьмы, получил огромный жизненный опыт.

Единственный отрицательный момент во всей этой истории — серьезные переживания матери. Мы ни разу не встретились за семь месяцев, но иногда худо-бедно разговаривали по телефону. Я как мог старался ее успокоить. Журналисты стали свидетелями нашей встречи в аэропорту со слезами на глазах.

Куда попадают несовершеннолетние убийцы? Во Франции подростки могут «загреметь» в тюрьму начиная с 13 лет. Назначаемый им срок наказания составляет половину от возможного срока наказания, который был бы назначен взрослому преступнику за аналогичное преступление. Но есть одно исключение.

Если подростку исполнилось 16 лет и его судит суд присяжных по делам несовершеннолетних, который сочтет, что к нему неприменимо смягчающее обстоятельство - несовершеннолетие, то в этом случае юноша или девушка будет осужден как взрослый.

Но тюрьмы для несовершеннолетних совсем не похожи на подобные учреждения для взрослых. Хотя учреждения для несовершеннолетних и входят в состав пенитенциарной системы страны, управляются они представителями специальной организации, которая называется «Судебная защита молодежи» (СЗМ). СЗМ является составной частью Министерства юстиции. Приоритетом при исполнении наказания в отношении несовершеннолетних является образование.

Юные преступники могут содержаться в трех видах специализированных учреждений.

Отделения для несовершеннолетних в следственных изоляторах. Внутри французских тюрем имеются специально оборудованные отделения для несовершеннолетних. Правила внутреннего распорядка в таких отделениях более мягкие, а содержащиеся в них заключенные находятся под совместным контролем надзирателей и воспитателей. Посещение школьных занятий является обязательным для всех, не достигших возраста 16 лет. Молодые преступники посещают не только школьные занятия, но и различные курсы по профессиональной подготовке (производственному обучению).

Такие специальные отделения имеются не во всех тюрьмах, а там, где имеются, они, по отзывам экспертов, не приспособлены к отбыванию наказания несовершеннолетними, поскольку так или иначе их все равно окружает криминогенная атмосфера с присущей тюрьмам для взрослых жестокостью. Именно поэтому, следуя многочисленным рекомендациям, в 2002 году были созданы специальные пенитенциарные учреждения для несовершеннолетних (ПУН). Но подобных учреждений мало, мест в них не хватает, и поэтому многие несовершеннолетние осужденные вынуждены отбывать свои сроки лишения свободы в специализированных отделениях следственных изоляторов.

Пенитенциарные учреждения для несовершеннолетних (ПУН), как сказано выше, были созданы в 2002 году по принятому парламентом законопроекту, который называется «закон Пербена I».

Всего таких учреждений во Франции насчитывается шесть. Эти тюрьмы полностью зарезервированы для несовершеннолетних, помещение в них взрослых преступников запрещено. Самый первый ПУН был открыт в 2007 году, то есть спустя пять лет после принятия соответствующего закона. По словам бывшего в то время министром юстиции Паскаля Клемана, ПУНы должны были стать «просто школами, окруженными заборами». Эти учреждения полностью управляются представителями «Судебной защиты молодежи» и имеют в качестве приоритета продолжение получения образования. Спортивные мероприятия, учеба, получение профессии… В отличие от взрослых заключенных в ПУНах юные правонарушители постоянно заняты полезной деятельностью.

Закрытые учебные центры (ЗУЦ) не относятся к пенитенциарным учреждениям. Они являются образовательными учреждениями, альтернативными лишению свободы. Подчиняются ЗУЦы Министерству юстиции.

Созданные в 2002 году, эти небольшие учреждения, рассчитанные на содержание от 8 до 12 (это максимум) молодых людей, в принципе предназначены для юных правонарушителей-рецидивистов, но в них могут содержаться и несовершеннолетние преступники. Всего во Франции имеется 51 такое учреждение. Несовершеннолетние обязаны здесь проживать, но тюремная атрибутика в этих учреждениях резко снижена: так, например, вместо тюремных стен здесь простая ограда.

Является ли французская система уголовного правосудия для несовершеннолетних оптимальной? По мнению Домина Юфа, ученого, специализирующегося в области отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, «в последние годы были предприняты значительные усилия в этом направлении». Разделение несовершеннолетних и взрослых в тюрьмах является отныне обязательным, а с образованием ПУНов вообще появились тюрьмы, предназначенные только для юных преступников.

Однако со времени их создания эти тюрьмы для несовершеннолетних находятся под огнем постоянной критики. Ряд экспертов, считая их неэффективными и дорогостоящими, обвиняют ПУНы в том, что они являются не чем иным, как новым воплощением существовавших ранее «исправительных домов». Различные правозащитные организации указывают на то, что в ПУНах ежегодно происходит значительное число суицидов среди несовершеннолетних.

Бельгия: пятнадцать заключенных требуют эвтаназию

После того как бельгийский суд признал право на эвтаназию для сексуального преступника-рецидивиста Франка Ван Ден Бликена, пятнадцать других заключенных потребовали для себя того же.

Возможно ли применение эвтаназии по причине «невыносимых психических страданий» в тюрьме? После того как бельгийское правосудие дало свое согласие на госпитализацию сексуального преступника-рецидивиста Франка Ван Ден Бликена с целью проведения процедуры эвтаназии, Ulteam, специальная медицинская бригада, предлагающая свои консультации тем, кто решил уйти из жизни, сообщила, что еще 15 заключенных сделали такой же выбор. «Не думаю, что эвтаназия среди заключенных получит широкое распространение, - спокойно оценивает сложившуюся ситуацию г-н Жаклин Эрреманс, член комиссии по контролю за применением закона об эвтаназии (ККПЗЭ) и президент Бельгийской ассоциации за право умереть достойной смертью. - Каждый такой случай уникален и должен рассматриваться в отдельности». Бывший член этой же Комиссии г-н Фернанд Кеулинер, однако, подчеркивает: «Эта ситуация поднимает перед нами много вопросов…»

Во время проведения судебного процесса Франка Ван Ден Бликена признали не несущим ответственности за свои действия. В результате он был не «осужден», а «помещен» в тюрьму, где находится уже тридцать лет и которая не может ему предоставить специализированного лечения. В свои нынешние 52 года он прекрасно осведомлен о своем заболевании и утверждает, что если его освободят, он «незамедлительно и совершенно точно» вновь совершит преступление. Поскольку ему не разрешили отправиться в Нидерланды, где в одной из клиник он мог бы получить соответствующее лечение, а по заявлению его адвоката Йоса Ван Дер Вельпена, «неоднократно осматривавшие его врачи признали, что он испытывает невыносимые страдания», Франк Ван Ден Бликен начал в суде процедуру против министра юстиции, чтобы получить «право умереть».

Перед таким количеством этих «необычных требований» недоумевают даже сторонники эвтаназии. «В случае психического заболевания решение о применении эвтаназии не всегда может приниматься! - подчеркивает Крис, медицинский работник из Ulteam. - Имеется уже несколько случаев, когда Европейский суд по правам человека осуждал Бельгию за то, что она не обеспечивает своих заключенных должным психиатрическим лечением.

Условия жизни в тюрьме ужасны: когда наблюдаешь такое количество попыток суицида, то приходишь к выводу, что количество требований об эвтаназии будет только возрастать!» Председатель ККПЗЭ и известный онколог, профессор Вим Дистельманс отказался провести процедуру эвтаназии Франка Ван Ден Бликена. «Каждый имеет право на паллиативную помощь, - заявил он в интервью фламандской газете Het Laatste Nieuws. - В Нидерландах, например, возможно терапевтическое лечение. С этической точки зрения мы следуем ложным путем, если позволяем этому человеку получить эвтаназию».

По словам г-на Кеулинера, «помещение в психиатрическую больницу - это зачастую единственное решение для того, чтобы быть уверенным: опасный преступник (даже если он не является больным) больше никогда не выйдет на свободу. Если же его помещают в тюрьму, то все мы знаем, что рано или поздно он будет освобожден… Кроме того, можно страдать психическим расстройством в момент совершения преступления, и это мешает контролировать свои действия, а в течение следующих тридцати лет не испытывать этого психического расстройства. Да и потом, у кого нет психических расстройств? Почему тогда такой человек должен рассматриваться как больной?»

Адвокат протестует против всех этих «дебатов о страданиях». «Необходимо рассматривать конкретный случай этого конкретного заключенного. Мы ведь никогда не задавали себе вопрос о том, сможем ли мы разработать для тысяч других заключенных новые методы лечения, - настаивает он. - Мы просто пришли к выводу, что этот конкретный человек имеет право требовать себе эвтаназию при участии медиков…»

Что касается родственников жертв, то они испытывают ко всему происходящему отвращение. «Все эти комиссии, врачи, эксперты столько времени занимаются судьбой этого убийцы нашей сестры! - негодуют сестры Кристианы Ремакль, изнасилованной и убитой в 1989 году, когда ей было 19 лет. - Ни одна комиссия не озаботилась нами и нашими родными. Значит, мы, а не он, и дальше должны страдать! Это судебное решение о применении к нему эвтаназии совершенно непостижимо: он должен находиться там, где сейчас находится, а не спокойно уйти из жизни!»

Франция: первые пенитенциарные Олимпийские игры

Десятки заключенных приняли участие в первых национальных пенитенциарных Олимпийских играх, которые прошли в городе Вар, находящемся на юге Франции, между Марселем и Ниццей. Цель этих соревнований - улучшение взаимоотношений и оказание помощи в ресоциализации.

Пенитенциарные Олимпийские игры - спортивное состязание, впервые организованное в национальных масштабах региональным Олимпийским комитетом Лазурного Берега (РОКЛБ) и Министерством юстиции. Торжественная церемония закрытия, прошедшая 26 сентября, подвела итоги неделе спортивных испытаний в самых разных дисциплинах, в которых приняли участие осужденные за незначительные преступления и пенитенциарный персонал. На первые национальные Пенитенциарные игры в общей сложности приехали более 1500 участников, представляющих сорок тюремных учреждений.

Идея проведения спортивных игр для заключенных родилась в регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег (ПАЛБ). «Уже довольно давно мы стараемся проводить различные спортивные мероприятия для безработных молодежного возраста», - объясняет Пьер Камбреаль, заместитель директора РОКЛБ, отвечающий за проведение спортивных мероприятий на Лазурном берегу.

В региональном Олимпийском комитете убеждены, что спорт «является лучшим способом социальной сплоченности людей», и поэтому решили расширить свою деятельность путем привлечения к участию в соревнованиях и заключенных, поскольку, как полагают в РОКЛБ, спорт в тюрьме является «единственным доступным видом деятельности для заключенных, не считая чтения». Пенитенциарные Олимпийские игры должны стимулировать спортивных тренеров, работающих в тюрьмах, к тому, чтобы их деятельность не сводилась лишь к формальному проведению спортивных мероприятий, а действительно способствовала социальной реинтеграции их подшефных.

Поначалу, в 2012 и 2013 году, эти соревнования проводились лишь в масштабах одного региона. Но затем на них обратили внимание в национальных инстанциях, и в 2014 году всем французским пенитенциарным центрам на добровольной основе было предложено принять в них участие. Как подчеркивает Пьер Камбреаль, участие базируется прежде всего на «моральном контракте»: «Идея состоит вовсе не в том, чтобы привлечь тех, кто ничего не делает в тюрьмах и не намеревается ничего не делать». В первую очередь отбираются те, у кого есть мотивация. И конечно же большую роль играет «юридический отбор».

Региональные пенитенциарные службы ресоциализации и пробации досконально изучили личные дела кандидатов, а затем каждому, на индивидуальной основе, предоставили право временного выезда на Лазурный Берег. Как объясняет Пьер Камбреаль, речь, конечно, не идет о тех, кто приговорен, предположим, к 30 годам тюремного заключения за какое-нибудь «кровавое преступление», а о заключенных, приговоренных к одному или к двум годам лишения свободы за нетяжкие правонарушения. И конечно, заключенные сами должны стремиться к тому, чтобы реинтегрироваться в общество.

Около 600 заключенных, мужчин и женщин, на четыре дня покинули свои тюрьмы, и переоделись в спортивную форму. Сначала в пенитенциарных учреждениях прошли отборочные соревнования по легкой атлетике, боксу, гимнастике, настольному теннису, бадминтону, баскетболу, футболу и фехтованию. В тех видах спорта, которые предусматривают командные соревнования (футбол, баскетбол и т.д.), заключенные и тюремный персонал могли выступать вместе. Это один из способов улучшить взаимоотношения между теми, кто должен отбывать наказание, и теми, кто обязан их охранять.

В течение всех игр не было зафиксировано ни одного инцидента. Ни попыток побега, ни «разборок» между заключенными или заключенными и персоналом. Питание участников было организовано в туристическом центре, рядом с местом, где проводились соревнования. При этом все участники - и заключенные, и сотрудники тюрем - сидели за одними столами и ели одинаковую пищу. Со стороны администрации пенитенциарных учреждений в соревнованиях приняли участие десятки добровольцев. Общая стоимость проведения первых национальных пенитенциарных Олимпийских игр составила 120 000 евро, которые, по словам Пьера Камбреаля, собрали «многочисленные партнеры». Ряд магазинов, например, сделали значительные скидки для закупки необходимых материалов либо предоставили необходимые денежные средства.

«Как и в любых других соревнованиях, в которых участники одеты лишь в шорты и майки, никто попросту не знает, кто и кем является за пределами спортивной площадки», - подчеркивает Пьер Камбреаль. И это, по его мнению, является еще одним способом установить «другие, не конфронтационные, взаимоотношения». Это также способ «поставить перед бездельничающими в своих камерах лицами определенную цель», давая им возможность приложить некоторые усилия и получить от этого удовольствие. Пьер Камбреаль убежден в этом: «Получение спортивных результатов благодаря своей воле, благодаря тому образу жизни, который мы им предлагаем, стимулирует этих людей, которые выйдут на свободу через полгода или через год, и дает им определенные возможности и надежды».

А пока, после торжественного закрытия Олимпиады, они возвращаются в свои камеры. Многие из них повесят на стену завоеванные медали.