Глава 2. Семантические принципы поэтики

Семантические реакции

Семантические реакции Попросту говоря, семантическая реакция - это когда кто-то реагирует на что-то, воспринимая его не таким, как есть, а таким, каким оно "должно" быть.Если человек не совсем замечает и не принимает то, что действительно происходит в настоящем, а

Семантические компоненты лексического значения

Наименования класса и семантические ряды

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МНОГОЗНАЧНОСТИ

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ МНОГОЗНАЧНОСТИ Как мы уже сказали, различные лексические значения, присущие отдельному слову, соотносятся между собой семантически. Связь между значениями слова определяется сравнительным анализом различных употреблений каждого значения этого

Семантические единицы

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ПРОПОЗИЦИЙ

СЕМАНТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ ПРОПОЗИЦИЙ Настоящая глава посвящена описанию системы отношений между пропозициями в дискурсе. В дискурсе говорящий или пишущий постоянно выбирает и организует свой материал, и эта деятельность вызывает сложную систему отношений.Можно

В связи с изучаемым нами концептом приватности важно определить тип данного концепта и выработать наиболее подходящую методику его исследования. Несомненно, приватность относится к тем абстрактным вербально выраженным сущностям, на которые обратил внимание еще И. Кант. В современной терминологии подобные концепты называют этническими (бытийными, социальными, культурными), так как “их содержание определяется нормами бытования социума, они представляют знания о внутреннем мире самого человека” (А.П. Бабушкин, 1996: 36). Иными словами, изучая такие образования можно получить много интересных данных о культурном своеобразии народов и проводить лингвокультурные сравнения.

Естественно подобные концепты изучать сложнее в связи с тем, что они чрезвычайно “текучи” (там же, 37) и характеризуются большой долей субъективности. Мы считаем, что концепт приватности может быть представлен в виде определенного фрейма приватности, который ассоциируется с ним. Выше мы говорили о структуре фрейма как отражающей ожидания участников взаимодействия, базирующихся на их знаниях о мире вообще и о данной ситуации и ее участниках в частности. Таким образом, фрейм может считаться чем-то типичным и более или менее конвенциональным (Т.А. ван Дейк, 1989: 16). Поэтому фрейм может выступать как механизм изучения культурных особенностей разных народов.

Одним из путей исследования является изучение языкового наполнения фрейма, и в рамках данной работы мы считаем, что при построении модели концепта “приватность” может быть использовано понятие семантического признака, на основе выделения которого отдельные лексические единицы объединяются в виде соответствующего фрейма.

Семантические признаки выступают как характеристики таких образов в ментальной действительности, которые в свою очередь соотносятся с характеристиками реальных объектов бытия. “В этом смысле семантические признаки как статические и динамические образования представляются продуктивной научной абстракцией, с помощью которой можно выявить природу значения и означивания” (В.И. Карасик, 1992: 168).

Истоки понятия семантического признака находятся в работах Л. Ельмслева, А. Кребера, У. Гуденафа, Ф. Лаунсбери по лингвистической семантике, которые предложили перенести принципы анализа по дифференциальным признакам, впервые появившиеся в фонологии Н.С. Трубецкого в область исследований лексического значения (Ю.Д. Апресян, 1995а: 7).

В лингвистике до сих пор нет однозначного подхода к определению минимальных единиц смысла, а также отсутствует терминологическое единство их наименования: их называют фигурами плана содержания (Л. Ельмслев), семантическими множителями (А. Жолковский), дифференциальными признаками (И.В. Арнольд), семантическими маркерами (Дж.Катц и Дж.Фодор), семантическими примитивами (А. Вежбицкая), семантическими признаками (А.А. Уфимцева) и т.д. (З.Д. Попова, И.А. Стернин, 1984: 38). Наиболее распространенным представляется термин сема, впервые употребленный В. Скаличкой.

Итак, семы выступают как “элементарные смыслы, минимальные кванты (или атомы) содержания, лежащие в основе всевозможных релевантных оппозиций, в которые входит данная семема” (А.М. Кузнецов, 1986: 24). Таким образом, семы структурируются в семемы, которые в свою очередь образуют оппозиции в языке.

Минимальные единицы неоднородны и различаются в зависимости от того, к какому уровню абстракции они принадлежат. Понятие семы как единицы смысла часто отграничивается от понятия семантического признака, который представляет собой явление иного порядка. Исследователи отмечают наличие инвариантного уровня, с которым соотносятся семантические признаки и вариантного уровня с соответствующими ему семантическими компонентами (там же, 25). Например, в случае с терминами родства семантический признак “пол родственника” разлагается на компоненты “мужской пол” (father) и “женский пол” (mother) или “отсутствие указания на пол” (parent).

Говоря о характеристиках семантического признака, следует отметить, что исследователи рассматривают его как сложную структуру, которую “можно представить в виде нечетких множеств атрибутов” (G. Leech, 1974: 121). Семантические признаки с точки зрения семантики формируют структуру лексического значения, т.е. являются взаимосвязанными частями целого.

В содержательном смысле в структуре лексического значения выделяют когнитивное и прагматическое содержание (в терминологии М.В. Никитина, 1988). Когнитивный план объективен и является мыслительным образом окружающей действительности; прагматический план связан прежде всего с субъективным восприятием мира общающимися на языке и отражает все виды отношения говорящего к этому миру. Оба плана содержания взаимодействуют в большинстве языковых значений. Даже если слово прагматически нейтрально, оно может приобрести прагматическое значение в конкретном контексте.

Структуру когнитивного значения часто описывают, применяя распространенный в лингвистике полевый подход, условно выделяя в ее составе ядро и периферию, между которыми, однако, нет жестких границ. Ядро лексического значения составляет интенсионал, а его периферию, т.е. околоядерное пространство, – импликационал (М.В. Никитин, 1988: 61).

В основное, ядерное содержание признака, или его интенсионал, входят родо-видовые семы: гиперсема, или архисема – родовая часть и гипосема – видовая часть или дифференциальный признак (там же, 61). Они очерчивают круг предметов, которые могут быть названы данным предметом или его экстенсионал (там же, 65).

Вероятностная сторона содержания признака, называемая импликационалом, включает в себя сильную часть (большая вероятность их импликации на основе данного интенсионального содержания) и слабые признаки (меньшая вероятность их импликации). Сильные признаки называют также жестким импликационалом и относят к ним всякого рода коннотации (оценочные, эмоциональные, стилистические оттенки значения, которые могут быть найдены в словарной дефиниции). Слабые признаки являются чисто ассоциативными (там же).

Вероятно, в основе сильных и слабых ассоциативных признаков лежат ассоциации разного рода, которые могут быть стереотипными (или предсказуемыми) и свободными (в терминологии В.В. Красных, 1998: 141). При этом стереотипные ассоциации апеллируют к какому-либо прецедентному феномену и закрепляются в виде фрейм-структур (конвенциональность, типичность фрейма), к свободным же относят, как правило, индивидуальные, “единичные” ассоциации, не имеющие отношения к прецедентным феноменам (там же).

Само выделение ассоциативных признаков базируется на тезисе об ассоциативном характере человеческого мышления. Ассоциация определяется как “связь между отдельными представлениями, при которой одно из представлений вызывает другое” (ТСРЯ). Явление ассоциации признается как обеспечивающее связь между элементами психики, необходимое условие психической деятельности (Философский словарь, 1963: 33), как способ организации материала в памяти (Р.М. Грановская, 1974), как бесспорная психологическая реальность (А.Н. Леонтьев, 1964) (по А.А. Залевской, 1990: 13 – 14). В истории науки принцип ассоциации положен в основу некоторых течений философии и психологии (например, концепция Юма описывает психическую деятельность как ассоциации субъективных представлений – Философский словарь, 1963: 33).

Ассоциативный аспект мышления становится объектом изучения и в современной лингвистике, которая все больше обращается к проблемам порождения и функционирования языка. Например, понятие ассоциации тесно связано с разрабатываемой в психолингвистике проблемой индивидуального лексикона. Исследования показывают, что функционирование слов в индивидуальном сознании носителей языка обусловлено ассоциативными связями между словами (построением ассоциативных полей), а ассоциативные связи между словами формируются на основе мыслительных операций с приписываемыми им признаками (А.А. Залевская, 1990: 17).

Согласно когнитивным исследованиям, концепты, хранящиеся в памяти человека, характеризуются ассоциативной организацией связей (В.В. Красных, 1998: 129), а их иерархическая структура представляет собой так называемые семантические сети (в терминологии М. Куильяну) (там же). Этот тезис представляется важным для данной работы, так как ассоциативный характер отношений между единицами мышления наглядно проявляется в процессе построения фрейма исследуемого концепта: фрейм приватности как модель культурно-значимого концепта “приватность” базируется на его ассоциативных связях с другими концептами, причем на протяжении всего процесса моделирования и описания фрейма к анализу широко привлекаются именно ассоциативные признаки.

Ассоциативные признаки составляют наиболее свободную, варьирующуюся часть значения или его импликационала. Обычно о них говорят как о прагматических (даже если они входят в когнитивную часть значения, ведь образы объектов действительности в сознании носителей не лишены и несущественных признаков).

На современном этапе развития науки о языке подход к значению меняется. Так, слово и его значение оказываются важны не сами по себе, а в связи с их речевыми воплощениями. В связи с этим в науке предлагается иная трактовка знака, а именно помимо семантики как отношения знака к действительности, начинают рассматриваться синтактика знака, или отношения между знаками, и прагматика, или отношения знаков к участникам коммуникации (Ч. Пирс, Ч. Моррис: Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, 1985: 3).

Значение уже не может трактоваться отдельно от прагматических факторов. Семантику и прагматику знака часто разграничивают в целях теоретического анализа, но очевидно, что само значение неотделимо от его речевого употребления. Кроме того, те или иные прагматические факторы постепенно закрепляются в сознании носителей языка и становятся частью лексических значений, закрепляющихся в языковой системе.

С точки зрения широкого толкования прагматики к прагматическому аспекту значения относят весь спектр явлений, описывающих отношение участников коммуникации к ситуации общения, точнее к тому, что сообщается о ней. К этим явлениям относят ассоциации, коннотации, всевозможные эмоциональные, экспрессивные, оценочные элементы значения, “модальную рамку высказывания” (в терминологии А. Вежбицкой), “пресуппозиции” (в терминологии Ч. Филлмора) и т.д. (Ю.Д. Апресян, 1995а: 67).

Другие исследователи относят к прагматическому аспекту значения лишь ту часть, которая указывает на содержащуюся в слове информацию об участниках коммуникации и условиях коммуникации, отделяя его от коннотативного аспекта, связанного с выражением отношения говорящего к высказыванию (Е.Г. Беляевская, 1987: 52).

В дальнейшем говоря о прагматическом аспекте значения мы понимаем под ним в широком смысле все те аспекты, которые отражают любую связь значения с окружающей действительностью (в том числе и отношение говорящего к ситуации общения и сами условия этого общения).

Ассоциативные признаки прагматичны по своей природе, так как “отражают связанные со словом культурные представления и традиции, господствующую в данном обществе практику использования соответствующей вещи и многие другие внеязыковые факторы” (Ю.Д. Апресян, 1995а: 67).

Ассоциативные признаки градуальны: от ассоциаций, приписываемых большинству носителей в результате культурной общности до предельно индивидуальных ассоциаций, связанных с личным опытом общающихся.

Итак, как отмечалось выше, ассоциативные признаки составляют особенно неустойчивый пласт лексического значения слова и наиболее подвержены вариативности, которая может проявляться как в синхроническом, так и в диахроническом аспектах. В связи с развитием языка во времени те или иные ассоциативные признаки могут утрачивать свою значимость. Так, в связи с историческими изменениями самого объекта или отношения к нему некоторые ассоциативные признаки перестают приписываться его значению. Например, со словом “женщина” перестал ассоциироваться признак “не носящая брюки” (пример из G. Leech, 1974: 14). В американском варианте современного английского языка слова “stalk” и “harass” приобретают дополнительные ассоциации, выражающиеся в виде признака “преследовать кого-либо с сексуальными целями” (хотя они и не фиксируются большинством словарей).

В процессе исторического развития языка контекстные реализации ассоциативного признака могут становиться существенными и постепенно переходить в основное значение. Пример подобного процесса в русском языке приводит Д.Н. Шмелев: глаголы “усвоить” и “присвоить” первоначально имели значение “сделать своим, присоединить”, различаясь в своем контекстном употреблении “оттенками значения”, которые в современном языке закрепились в них как существенные семантические признаки: в глаголе “усвоить” таким признаком стало отношение к неодушевленным объектам, а в глаголе “присвоить” – указание на произвольность, “незаконность” действия (1964, 114).

Ассоциативные признаки привлекают повышенный интерес исследователей, так как именно они часто лежат в основе метафоризации значений и также переходят в разряд существенных, формируя переносные значения слов. Например, многочисленные переносные использования глаголов с существительным time в английском языке основаны именно на том, что значение слова ассоциируется с товаром, имеющим ценность (особенно в западной культуре: ср. Time is money). Этот признак не является основным в значении слова , которое толкуется как “the duration of existence, esp. as measured in days, months, years, etc., or by clocks, watches, etc.” (NHD). На основе ассоциативного признака происходит метафорический перенос значения и слово переосмысляется, что отражается в его употреблениях с глаголами типа waste time, spend time, run out of time, use time profitably и т.д. (пример из книги G. Lakoff, M. Johnson, 1981: 7 – 8).

В синхроническом аспекте можно говорить о вариативности ассоциативных признаков в зависимости от контекстных употреблений слов и особенностей коммуникативной ситуации. Это связано с тем, что ассоциативные признаки присутствуют в значении слова как некие валентности, или “пустые позиции для заполнения” (М.В. Никитин, 1988: 63).

Итак, ассоциативные признаки прагматичны. К сфере прагматики часто относят и явление коннотации. Как соотносятся эти два понятия? Вопросы выделения денотации и коннотации в целом связаны с проблемой разграничения эмоционального и рационального в познании, которая традиционно ставится в рамках философских исследований (В.И. Говердовский, 1985: 71). Сам термин “коннотация” появляется и закрепляется в лингвистике с конца 19 века, когда под ней объединяются “все эмотивно окрашенные элементы содержания выражения, соотносимые с прагматическим аспектом речи” (В.Н. Телия, 1990: 236). Понимание коннотации, однако, сильно изменяется с того времени и помимо “экспрессивно-оценочно-стилистических рамок” начинает включать в себя всевозможные внеязыковые компоненты, относящиеся к “социально-политическим, морально-этическим, этнографическим и культурологическим понятиям, так или иначе отражающимся в языке” (В.И. Говердовский, 1985: 71). Все это расширяет понятийные рамки данной единицы, увеличивает границы сферы ее использования и затрудняет ее точное определение. Общность взглядов на коннотацию заключается в том, что почти все исследователи отмечают ее дополняющий и вторичный характер (В.И. Шаховский, 1987: 66). Однако какова семантика коннотации? В.И. Шаховский, например, предлагает считать содержательной основой данной единицы эмотивный компонент, предполагающий “эмоциональное соозначивание дополнительных, вероятностных, субъективно-приписываемых признаков денотата”, отграничивая его от оценочных и экспрессивных компонентов (там же, 26, 68), в то время как другие исследователи включают все эти элементы в коннотацию (например, И.В. Арнольд, А.Я Алексеев). Таким образом, можно говорить о широком и узком толковании коннотации. Так, под коннотацией в широком смысле понимается “любой компонент, который дополняет предметно-понятийное (или денотативное), а также прагматическое содержание языковой единицы и придает ей экспрессивную функцию...” (В.Н. Телия, 1990: 236). При этом коннотации могут иметь как узуальный (закреплены в системе языка), так и окказиональный характер (появляются в контекстах). К более узким трактовкам может быть отнесена концепция В.И. Шаховского, упомянутая выше, а также позиция Ю.Д. Апресяна, который с точки зрения лексикографических позиций предлагает использовать термин коннотации лишь в одном значении – “узаконенная в данном языке оценка объекта действительности, именем которого является данное слово” (1995а, 159), при этом она может не включаться в непосредственное лексическое значение слова. В данной работе коннотация трактуется в широком смысле и предполагает все “добавочные” элементы значения (модальные, оценочные, эмотивные, экспрессивные), которые могут входить, а могут и не входить в семантическое толкование слова,так как мы считаем, что их разграничение не является актуальным для проводимого исследования.

Каковы взаимоотношения между коннотациями и ассоциативными признаками? Именно эти признаки в большинстве случаев составляют основу коннотации лексемы, так как “психологической основой коннотации является ассоциация” (В.И. Говердовский, 1985: 71). При этом имеются в виду хоть и несущественные, но устойчивые, то есть многократно повторяющиеся в языке признаки (соотносятся с предсказуемыми ассоциациями). Хрестоматийным примером можно считать слова “индивидуализм” и “individualism” в русском и английском языках. При сходстве их логико-понятийных значений оба слова приобретают дополнительные коннотации в языке, которые базируются на ассоциативных признаках, связанных с представлением о данном явлении в рамках русской и американской культур. Так, слово “индивидуализм” получает отрицательную оценочную коннотацию в русской языковой картине мира (“Он – индивидуалист!” звучит осуждающе). Для американского языкового сознания “individualism” сопоставляется с демократическими идеалами и оценивается положительно.

Итак, коннотации и ассоциативные признаки являются единицами разного порядка. Коннотация выступает как дополнительный к основному аспект значения и формируется за счет ассоциативных признаков. Коннотация всегда выражает эмоциональную оценку того или иного явления или предмета действительности. Ассоциативные признаки – это несущественные, неосновные признаки (но не обязательно эмотивные), ассоциирующиеся (или имплицируемые) на основе существенных.