Вели свое происхождение от Святослава Ярославича Черниговского, получившего по завещанию отца (ум. в 1054 г.) Чернигов с Тмутараканью, Муромом и страной вятичей. Святославу Ярославичу приписывается основание в 60-х гг. XI века ряда укрепленных пунктов, которые должны были защищать юго-восточные границы Руси от нападения половцев. Одним из таких пограничных пунктов была Рязань, ныне селение Старая Рязань, против города Спасска, на правом берегу р. Оки, - в том месте, где эта река достигает наибольшего юго-восточного изгиба и, приняв реку Проню, поворачивает на север. Впервые Рязань упоминается в летописях под 1096 г. До второй четверти XII в. земли Муромо-Рязанские не выделялись в самостоятельное княжество, отдельное от Черниговского, и не имели своего особого князя. Первым таким князем был сын Святослава Ярославича - Ярослав, изгнанный в 1127 г. племянником, Всеволодом Ольговичем, из Чернигова и занявший вновь Муром, где он сидел до перехода на Черниговский стол. Ни он, ни его дети не стремились после того к занятию Черниговского княжества. По смерти Ярослава Муромо-Рязанская область распалась на уделы Муромский, Рязанский и Пронский. Борьба с кочевниками (печенегами и половцами) и болгарами, которые вели в крае оживленную торговлю; участие в междоусобиях Ольговичей и Мономаховичей; постоянные столкновения с Владимиро-Суздальскими князьями, которые нередко распоряжались Муромо-Рязанскими князьями, как князьями подручными; внутренние усобицы между князьями, иногда достигавшие неслыханных жестокостей и во многом способствовавшие ослаблению княжества и подчинению его суздальским князьям, - вот главнейшие факты биографий Рязанских князей до ХІV в. Отмеченные обстоятельства во многом разъясняют особенности характера Рязанских князей. По словам Д. И. Иловайского, Рязанские князья "бесспорно... самая воинственная и беспокойная ветвь Рюрикова дома, в то же время самая жестокая и коварная: нигде не были так часты нарушение крестного целования, измены и злодейства между ближними родственниками... Рязанские князья более других забывают об единстве Рюрикова поколения, о целости Русской земли и преследуют только свои личные интересы". Князья, впрочем, являлись в этом отношении верными представителями населения, которое слыло у соседей за буйных, гордых и строптивых людей. - Татарское иго едва ли не больше, чем где-либо, чувствовалось в Рязанской земле, ввиду ее пограничного положения. В зависимости от татарских отношений находилась внешняя политика Рязанских князей. Близость Орды, полустепной характер южных частей княжества, слабость сил не позволяли Рязанским князьям стремиться к возвращению независимости. Полной покорностью хану пытались они удержать свои волости и спасти их от новых разгромов. Между тем, возвышение Москвы с ее стремлением к собиранию русских земель грозило самостоятельности Рязанских князей с другой стороны. Московские князья стараются привлечь к себе благоволение ханов и тем лишают Рязанских князей сильной опоры. Вмешательство же их в междоусобицы князей Рязанских и Пронских, стремившихся обособиться и стать в равные отношения к старшей линии, только способствовало усилению Москвы за счет своих соседей. С ХІV в. Рязанские князья, кроме Москвы, столкнулись с новым соперником в лице князей Литовских, преследовавших те же цели собирания русских земель, что и князья Московские. Основные вопросы внешней политики Рязанского княжества - отношения к татарам, Москве и Литве - были поставлены с наибольшей яркостью в княжение великого князя Рязанского Олега Ивановича. Олег многое сделал для разрешения их с наибольшей выгодой для интересов Рязанского княжества, но и он не мог придать самостоятельности княжества жизненной прочности, способной к дальнейшему развитию, так как "отдельная личность, как бы она ни была высоко поставлена, не может создать что-нибудь крепкое, живучее там, где недостает твердой исторической почвы". Впрочем, нельзя сказать, чтобы дело Олега окончилось вместе с его жизнью и не оставило заметных следов: без Олега Рязанское княжество едва ли пережило бы все великие уделы. По справедливому замечанию автора "Истории Рязанского княжества", "между преемниками Олега нет ни одного князя, над которым историк мог бы с участием остановить свое внимание. Их имена сливаются вместе и не оставляют после себя никаких цельных образов. В этом отношении потомков Олега можно сравнить с его предшественниками, которые наполнили собой первую половину XIV в., - разница в том, что на последних лежит печать жесткого и беспокойного характера, между тем как первые, напротив, отличаются мягкостью, несвойственною их предкам, и заметным недостатком энергии".

1. Василий Александрович - см. Иван Александрович .

2. Василий Иванович , сын великого князя Ивана Федоровича, великий князь Рязанский, род. в 1448 г., ум. 7-го января 1483 г. По смерти отца, восьмилетним мальчиком был взят, "по приказу" отца, вместе с сестрой Феодосией на воспитание великим князем Василием Васильевичем Московским, а в Рязанские города "на соблюдение" были посланы Московские наместники. От имени малолетнего Василия Ивановича великий князь Василий Васильевич вел все внутренние и внешние дела Рязанского княжества; сохранились, напр., в источниках указания на "записи докончальные", заключенные Василием Васильевичем "за великого князя Василия Ивановича" с князьями царевича Касыма и др. Пробыв в Москве до 1463 г., юный князь был отпущен Иваном III и его матерью Мариею Ярославной на Рязань. В том же году зимой Василий Иванович вновь приезжал в Москву и женился там на младшей сестре Ивана III - Анне; брак был совершен 28-го января 1464 г. в соборной церкви Успения Пресвятые Богородицы. На память трех святителей (30-го января) молодые выехали в Рязань. Довольно продолжительное княжение Василия Ивановича носило мирный характер по отношению соседей, в частности, Москвы. Взаимному согласию обоих княжеств, несомненно, во многом способствовала супруга Василия Ивановича, ceстра Ивана III, великая княгиня Анна Васильевна, игравшая видную роль в Рязанской истории второй половины XV в. Между прочим, Анна Васильевна нередко гостила в Москве; в свое пребывание там в 1467 г. она родила (14-го апреля) сына Ивана. Весьма вероятно не без ее посредничества перед великим князем Иваном Васильевичем совершилось при ее муже окончательное присоединение к Рязани Пронского удела; впрочем, подробности этого дела остаются нам неизвестны. Перед кончиной Василий Иванович благословил старшего сына Ивана двумя третями княжества с городами Переяславлем (столицей княжества), Ростиславлем и Пронском со всеми волостями и отъезжими местами; второй сын, Федор, получил от отца в удел треть всего княжества с городами Перевитском, Старой Рязанью и третью Переяславских доходов; "четверть во всем" в наделах сыновей была отдана в пожизненное владение супруге Василия Ивановича, великой княгине Анне, скончавшейся значительно позже мужа (в 1501 г.). Кроме упомянутых сыновей Ивана и Федора, новейшие родословные приписывают Василию Ивановичу еще третьего сына, Петра (род. в 1468 г., ум. при жизни отца). Василий Иванович имел также неизвестную по имени дочь, бывшую с января 1498 г. в замужестве за князем Федором Ивановичем Бельским.

Полн. Собр. Русск. Летоп. ІV, 149, 152, 155; V, 274; VI, 36, 42, 43, 181, 185, 235, 241*, 277*, 278*; VII, 226, 244; VIII, 3, 147, 150-152, 155, 214, 234; XII, 112, 116, 117, 214; XVIII, 212, 216, 270; XX, 277, 350; XXI, 3, 473; XXIII, 158, 183, 191, 194; "Летописец, содержащий Российскую ист. с 1206 по 1534 г.", стр. 262, 305; А. Шахматов, "О так назыв. Ростовской летописи", M. 1904, стр. 72; "Собр. Гос. Гр. и Догов." І, №№ 115-116, 127-128; "Акты XIII - XVII вв., представл. в Разрядн. Прик.", М. 1898, №№ 13, 26; "Рязанск. Достопам., собр. архим. Иеронимом. С примеч. И. Добролюбова", Ряз. 1889, §§ 86 и 93. - Д. Тихомиров, "Истор. исследов. о генеалогии князей Рязанск., Муромск. и Пронск.", М. 1844, стр. 18; Д. Иловайский, "История Рязанск. княжества", М. 1858, стр. 213-217, 290-291; А. Экземплярский, "Вел. и удельн. князья Сев. Руси в татарский период", т. 2-й (СПб. 1891), стр. 600-601; К. Баумгартен, "К родословию последних великих князей Рязанских" - Летоп. Истор.-Родосл. Общ. в Москве 1907, в. 3-й, стр. 5. - Н. М. Карамзин, "Ист. Госуд. Российск.", изд. 5-е, V, 203; VI, 6, 114, пр. 1, 629 (под 1468 г.); С. М. Соловьев, "История России с древнейш. врем.", изд. 3-е, Т-ва "Обществ. Польза", I, 1083, 1386, 1387. - А. Пресняков, "Образование великорусского государства", Пг. 1918 г., стр. 255. - А. Селиванов "Деньга кн. Василия Ивановича Рязанского" - Журн. засед. Рязанск. учен. арх. ком. за 1884-1885 гг., стр. 40-41; О великой княгине Анне Васильевне см. статью Л. Б. Вейнберга "Личность Анны Васильевны, вел. княг. Рязанской" в "Труд. Рязанск. учен. арх. ком." за 1889 г., т. IV, стр. 167-169, и его же статью в "Русск. Биогр. Слов.", т. II, стр. 156-157.

3. Василий Константинович , сын князя Константина Романовича. Единственное летописное известие, сохранившееся об этом князе, относится к 1308 г., когда Василий Константинович был убит в Орде. Неизвестно, что послужило причиной ханского гнева, которому подверглись и все рязанцы, так как в том же году татары воевали их область. В годы невольного пребывания его отца в Москве (1301-1306), Василий Константинович, как полагают, управлял Рязанским княжеством, по смерти же отца в 1306 г. ему удалось удержать великое княжение за собой, помимо других внуков св. Романа - Ивана и Михаила Ярославичей, князей Пронских, по проискам которых, как думают, Василий Константинович и был убит в Орде. Неизвестно, был ли женат Василий Константинович, но потомства он не оставил.

Полн. Собр. Русск. Летоп. X, 176·, ср. "Рязанск. Достопамятн.", § 55, пр. 189; Тихомиров, стр. 17; Иловайский, стр. 139; Экземплярский, II, стр. 577-578; Карамзин, IV, пр. 247, 264; Соловьев, I, 913.

4. Владимир Дмитриевич , князь Пронский. Родословные считают его или сыном Ярослава Александровича Пронского, приписывая последнему второе (христианское) имя Димитрия, или внуком Ярослава чрез неизвестного по летописям сына Ярослава - Димитрия. Летописи знают этого князя только под именем Владимира Пронского или Владимира Дмитриевича Пронского, и нет оснований считать Владимира Дмитриевича сыном Ярослава Александровича. Владимир Дмитриевич, по воле великого князя Московского Димитрия, занимал великокняжеский Рязанский стол после Скорнищевской битвы 14-го декабря 1371 г., но еще до лета 1372 г. великий князь Рязанский Олег Иванович изгнал Владимира Дмитриевича из Рязани и "привел его в свою волю". Никоновская летопись под 1372 г. называет Владимира Дмитриевича зятем Олега Ивановича, что возможно, если не считать Владимира Дмитриевича сыном Ярослава Александровича, дяди Олега Ивановича. Владимир Дмитриевич, умерший в 1372 г., является первым достоверным родоначальником князей Пронских. Он имел или оставил единственного сына Ивана.

Летоп. по Лаврент. списку, СПб. 1897 г., стр. 606; Полн. Собр. Русск. Летоп. IV, 65, 67; V, 230, 232*; VII, 243; VIII, 13, 17, 19; XI, 5, 6, 14, 17, 19; ХV, 431; ХVI, 91, 95; XVII, 38, 39, 131; ХVIII, 104, 110, 112; XX, 191, 193, 194; ХХII (ч. 1), 412; ХХIII, 114, 116, 117; Иловайский, 164; Экземплярский, II, 584, 585, 628-630; Баумгартен. 4-5; "Жалов. грамота Олега Рязанского, древнейший докум. Моск. Арх. Мин. Юстиции. Снимок и текст со статьями Д. В. Цветаева и А. И. Соболевского", M. 1913, стр. 14, 33; Карамзин, IV, пр. 250; V, 6, 12, 16, 18, пр. 24, 29, 135, 137; Соловьев, I, 963, 965, 966, 973.

5. Глеб Владимирович , сын Владимира Глебовича. Самые ранние летописные известия о нем относятся к октябрю 1196 г., когда вместе с отцом Глеб присутствовал в Москве на свадьбе сына великого князя Всеволода Юрьевича, Константина, и на постригах его другого сына, Владимира. В следующем году Рязанцы и Муромцы вместе с великим князем Всеволодом принимали участие в междоусобиях Черниговских и Смоленских князей. Как зять Давида Ростиславича Смоленского, Глеб, был послан последним против Ольговичей, напавших на Смоленские земли. В течение десяти последующих лет летописи молчат о Глебе. Между тем, в эти годы один за другим умерли сыновья Глеба Ростиславовича, отец и дяди Глеба Владимировича (Владимир, Игорь, Всеволод и Ярослав); оставались в живых только дяди Глеба - Роман и Святослав, родные братья Глеба - Олег, Константин и Изяслав, и его двоюродные братья, сыновья Игоря (Ингварь, Роман, Глеб, Юрий и Олег) и Всеволода (сын его Кир-Михаил) Глебовичей. Произошел новый раздел Рязанских волостей и, следовательно, новые распри. Среди недовольных оказался Глеб Владимирович с братом Олегом. По-видимому, братья жаловались великому князю Всеволоду Юрьевичу на своих дядей, но, не получив удовлетворения, затаили до случая обиду против родственников. В 1207 г. великий князь Всеволод, отправляясь в поход против Киевского князя Всеволода Чермного, послал звать к себе, между прочим, Рязанских князей. Направляясь к Оке на соединение с ними, Всеволод получил донос, что Глебовичи вступили уже в тайные сношения с его врагами, сторонниками Всеволода Чермного - Черниговскими князьями. Доносчиками явились бояре, посланные Глебом и Олегом Владимировичами. Летописцы различно относятся к этому факту: летописи Новгородские и Никоновская называют Глеба и Олега клеветниками, но Лаврентьевская, Симеоновская и Львовская признают, по-видимому, за обвинением известные основания. Некоторые обстоятельства (напр., родственные связи Рязанских князей с Черниговскими), действительно, могли возбудить подозрение в великом князе Всеволоде, и он поверил сообщению Глеба и Олега. Когда отряды Рязанских князей соединились с войсками Всеволода, он пригласил князей к себе, принял их радушно, но за обедом в одном шатре с собою посадил только Глеба и Олега. Неизвестно, какие доказательства были приведены затем Владимировичами в изобличение измены дядей и двоюродных братьев, но только шесть Рязанских князей (Роман и Святослав Глебовичи, двое сыновей последнего - Мстислав и Ростислав - и Ингварь и Юрий Игоревичи) с их боярами были схвачены и отправлены во Владимир. Глеб же и Олег Владимировичи принимали затем участие в осеннем походе Всеволода против Рязанского княжества; Глеб Владимирович находился в войсках Всеволода при осаде Пронска. Когда же великий князь Всеволод отдал Пронск не Владимировичам - Глебу и Олегу, а Муромскому князю Давиду, братья в следующем 1208 г. явились вместе с половцами под стенами города и заставили Давида покинуть Пронск. После же того, как великий князь Всеволод в том же году отправил на Рязань сына своего Ярослава, а по Рязанским городам посажал своих наместников, Рязанцы вступили в сношения с Глебом и Изяславом Владимировичами (Олег умер в 1208 году), предлагая им выдать Ярослава Всеволодовича. Неизвестно, как отнесся к этому предложению Глеб Владимирович; во всяком случае, летописи молчат об его участии в борьбе с Всеволодом Рязанских князей Кир-Михаила Всеволодовича и брата Глеба, Изяслава, напавших зимой 1209 г. на Владимирское княжество и опустошивших окрестности Москвы. Впрочем, летописцы мало говорят о жизни Рязанского княжества между 1209 г. и событиями 1217 г. В этом году Глеб был великим князем Рязанским. Не довольствуясь, по-видимому, своим положением, Глеб задумал освободиться от своих родичей, чтобы присоединить их волости себе. Пособником Глеба явился его брат Константин. Глеб пригласил князей-сородичей приехать к нему в Исады (на берегу Оки, в нескольких верстах от Старой Рязани) для улажения споров о волостях. Среди приехавших находились родной брат Глеба - Изяслав и пять двоюродных - Кир-Михаил Всеволодович, Мстислав и Ростислав Святославичи, Роман и Глеб Игоревичи. 20-го июля, когда князья весело пировали в шатре Глеба, Владимировичи (Глеб и Константин), при помощи скрытых за шатром вооруженных слуг и половцев, набросились на братьев, и все шесть внуков Глеба Ростиславича были убиты; вместе с князьями погибло немало бояр и слуг. Заговор Глеба удался не вполне, так как среди оставшихся в живых был Ингварь Игоревич, только случайно не попавший на "поряд" к Глебу. С помощью великого князя Юрия Всеволодовича, Ингварь Игоревич выступил против Глеба и одолел его. Глеб принужден был бежать к половцам, не раз, впрочем, делая затем набеги на Рязань, пока в 1219 году не был окончательно разбит Ингварем, после чего едва спасся бегством к половцам. По некоторым летописям (Воскрес.), Глеба постигла обычная с точки зрения летописцев судьба братоубийц: Глеб "обезуме и тамо (среди половцев) скончася", - неизвестно, впрочем, в каком году.

Глеб Владимирович был женат на дочери Давида Ростиславича Смоленского, но потомства, по-видимому, не оставил.

Летоп. по Лаврент. сп., стр. 409, 410, 418, 419, 422, 465, 476; Летоп. по Ипатск. сп., стр. 464-465; Новгор. летоп. по Синод. харат. сп., стр. 190, 207; Полн. Собр. Русск. Летоп, IV (ч. 1-я), 181, 197, (ч. 2-я), 180, 193; V, 172*; VII, 105, 114-116, 124-126, 219, 235, 242, 243; X, 23, 27, 55, 56, 59, 77, 78, 81, 82; XV, 305-307, 325, 329; ХVIII, 36, 44, 49, 51; XX, 141, 145-147, 149, 150; XXI, 224, 258; XXIII, 57, 61, 62, 66, 67; "Летописец, содерж. Российск. ист. с 1206 до 1534 г.", M. 1784, стр. 6, 7; "Летописец Переяславля Суздальского", М. 1851, стр. 102, 108, 109; Тихомиров, 12-13; Иловайский, 75, 76, 78-80, 83, 84, 88-90; Карамзин, III, 59, 74, 102, 106, 120, пр. 80, 95, 123, 125, 130, 178; Соловьев, І, 566, 568, 595; А. Селиванов, "К вопросу об основании гор. Переяславля Рязанского" - Тр. Рязанск. учен. арх. ком., VI (1892), стр. 25, пр. 3.

А. Андреев .

6. Глеб Ростиславич , князь Рязанский, сын князя Ростислава Ярославича. В 1145 г. он был послан своим отцом из Мурома княжить в Рязани, но княжение его продолжалось лишь один год, потому что сыновья Юрия Долгорукого вытеснили из Рязани не только Глеба, но и его отца, - за союз их с южными князьями, враждебными Юрию. В 1161 г. в Муроме сел Юрий Владимирович (сын Владимира Святославича), а Рязанский стол занял Глеб Ростиславич. Сведения о нем продолжают оставаться отрывочными; так, напр., известно, что в 1167 г. князь Владимир Мстиславич, обратившийся к Андрею Боголюбскому во время распри своей с родным племянником, Киевским князем Мстиславом Изяславичем, нашел приют у Глеба Рязанского. Андрей Боголюбский послал его с такими словами: "Ступай (пока) в Рязань к Глебу Ростиславичу; я наделю тебя". Как из этой посылки, так и из участия в нескольких походах Андрея Боголюбского сыновей Глеба Рязанского и Юрия Муромского, заключаем о некоторой подчиненности их Андрею Боголюбскому. Между Андреем и женой Глеба существовало родство: Глеб был женат на дочери Ростислава, старшего брата Боголюбского, - следовательно, на его родной племяннице. Весьма вероятно, что и это имело значение, так как мы знаем, что старшие родственники пользовались почетом даже и в то время, когда между князьями бывали распри. После смерти в 1174 г. Андрея, суздальцы, очевидно, опасались, что соседние князья, смирявшиеся перед ним, могут выместить на Суздальской области за прежние обиды. Во Владимире, куда съехались дружинники Андрея, слышались такие речи: "За каким князем мы пошлем? соседями у нас князья Муромские и Рязанские; боимся их мести, как вдруг придут на нас войною; а князя у нас нет. Пошлем к Рязанскому Глебу и скажем ему: хотим Ростиславичей Мстислава и Ярополка, твоих шурьев". Надо полагать, что это пожелание было высказано не без влияния присутствовавших на Владимирском съезде Рязанских бояр Дедильца и Куневича. Суздальцы отправили к Глебу посольство из знатнейших людей, с просьбой отпустить своих мужей вместе с суздальцами в Чернигов за обоими Ростиславичами. Мстислав и Ярополк Ростиславичи пригласили княжить с собой совместно и дядьев своих, Михаила и Всеволода Юрьевичей. Весьма возможно, что их побудила к тому рознь, существовавшая между различными городами и слоями населения Суздальской области, и влияние Черниговского князя Святослава Всеволодовича, который держал сторону Юрьевичей. Вскоре по прибытии на север вышеупомянутых князей возникли междоусобия, и Юрьевичи удалились на юг. Глеб не сумел ни упрочить положения своих шурьев в Суздальской области, ни подчинить их своему влиянию; он оказал им помощь только в весьма постыдном деле: вместе с ними ограбил богатый Владимирский собор и воротился в Рязань с большою добычею. При вторичном столкновении Юрьевичей с Ростиславичами, в 1176 г., Глеб не принимал никакого участия в их распре; после поражения Мстислава дядей его Михаилом, Глеб оказал гостеприимство Ярополку, а Мстислав бежал в Новгород. По утверждении своем во всей земле Ростовской, Михалко отправился с воском на Рязань, чтобы возвратить соборной церкви Владимира награбленные оттуда Глебом сокровища, между прочим, самый образ Богоматери, привезенный Андреем Боголюбским из Вышгорода, и богослужебные книги. На реке Нерской, впадающей в Москву, встретили Михалка послы Глеба: "Князь - сказали они, - Глеб кланяется тебе и говорит: я во всем виноват и теперь возвращаю все, что взял у шурьев своих, Ростиславичей, все до последнего золотника". Михалко согласился на мир, действительно, получив все награбленное Глебом. Кроме того, Глеб должен был поклясться, что не станет помогать своим шурьям против Михалка и Всеволода.

Несколько времени спустя умер Михалко; ростовцы призвали к себе из Новгорода прежнего своего князя Мстислава Ростиславича; владимирцы целовали крест Всеволоду Юрьевичу и детям его. Всеволод старался мирно окончить дело, однако, ни ростовцы с боярами Мстислава, ни владимирцы с переяславцами не соглашались решить спор иначе, как оружием. Проиграв сражение, Мстислав бежал в Новгород, но не был там принят и нашел приют у своего зятя Глеба в Рязани. Подстрекаемый Мстиславом к войне с Всеволодом. Глеб напал осенью 1177 г. на Москву, сжег ее и опустошил окрестные села. Всеволод выступил было против него, но за Переяславлем его встретили новгородские послы и советовали подождать помощи из Новгорода. Всеволод возвратился; помощь он получил, несколько времени спустя, не от новгородцев, а со стороны Черниговских князей Олега и Владимира Святославичей и своего племянника, князя Переяславля Залесского - Владимира Глебовича. Всеволод пошел с ними к Коломне, а Глеб с своими сыновьями Романом и Игорем, с обоими Ростиславичами и с половцами, прямым путем через леса, направился к Владимиру. Получив известие, что Глеб разграбил в Боголюбове соборную церковь, щедро украшенную Андреем, пожег несколько церквей и боярских сел, а жен, детей и всякое имение отдал половцам на щит , Всеволод немедленно вернулся в свою волость и встретил Глеба на р. Колакше. Вследствие оттепели, лед на реке сделался очень тонок, и в течение целого месяца противники не могли предпринять решительной битвы. В феврале произошло сражение, окончившееся победой Всеволода: рязанцы были разбиты; Глеб с сыном Романом, Мстислав Ростиславич, большая часть дружины и много знатных бояр Рязанского князя попали в плен. Ярополк Ростиславич и сын Глеба - Игорь успели спастись бегством.

Во Владимире радовались победе и ждали, что Всеволод расправится с пленными без всякого милосердия. Так как он, напротив, снисходительно относился к ним, то на третий день поднялся мятеж; пришли к Всеволоду бояре и купцы и сказали ему: "Князь, мы тебе добра хотим и головы за тебя складываем; а ты держишь врагов своих на свободе: враги твои и наши - суздальцы и ростовцы: либо казни их, либо ослепи, либо отдай нам!" Для утишения мятежа Всеволод велел посадить пленников в тюрьму и послал к рязанцам с требованием выдать Ярополка Ростиславича. Рязанцы разыскали на Воронеже скитавшегося Ярополка и привезли его во Владимир; сами они были сердиты на Ярополка, говоря: "Князь наш и братья наши погибли из-за чужого князя".

Между тем Смоленский князь Мстислав Ростиславич, по прозванию Храбрый , женатый на дочери Глеба, послал к Святославу Всеволодовичу Черниговскому просить его заступничества перед Всеволодом Юрьевичем за пленных князей; княгиня Рязанская, жена Глеба, обратилась с той же просьбой относительно мужа и сына. Святослав отправил во Владимир ходатаями Черниговского епископа Порфирия с игуменом Ефремом. Глебу было предложено отказаться от Рязани и ехать на житье в южную Русь. Он не согласился на такое условие. "Лучше умру в тюрьме - говорил он, - а не пойду в Русь на изгнание". 30-го июня того же 1177 года Глеб умер в тюрьме. Сын его Роман был отпущен на Рязанское княжение лишь два года спустя.

Летоп. по Лаврент. сп., 342, 345, 353, 359, 360, 363-365; Летоп. по Ипатск. сп., 227, 370, 376, 404, 408, 410, 411; Новгор. летоп. по Синод. харат. сп., 153, 154. Полн. Собр. Русск. Летоп., IV, ч. 1 (в. I), 167-169, ч. 2 (в. І), 169-171; V, 166, 167; VII, 81, 86, 90, 92-95, 234, 242, 253, IX, 252, 253, 256; X, 3-5; XV, 238, 254, 259, 262-264; ХVIII, 24, 25; XX, 123, 131-133; XXI, 3; ХХIII, 46, 49-52; Иловайский, 42, 51-63; Карамзин, II, 187, пр. 288, 417; III, 23, 25, 27, 30-32, 35, пр. 35, 39, 41, 44, 49-52; Соловьев, I, 389, 515, 521, 523, 524.

В. Корсакова .

7. Иван Александрович , великий князь Рязанский, сын князя Пронского Александра Михайловича, внук Михаила Ярославича, отец великого князя Рязанского Олега Ивановича. Вопреки утверждению некоторых родословных, считающих, может быть, из вражды к памяти Олега его отцом братоубийцу Ивана Ивановича Коротопола, сам Олег в жалованной грамоте Ольгову монастырю на село Арестовское называет своим отцом Ивана Александровича ("молитвою отца своего князя великого Ивана Александровича"), а договорные преемников Олега - великих князей Рязанских Феодора Ольговича, Ивана Федоровича, Василия Ивановича и Ивана Васильевича называют Ивана Александровича ближайшим преемником Ивана Ивановича Коротопола и непосредственным предшественником Олега Ивановича на великом княжении Рязанском. Между тем, летописи Воскресенская, Никоновская и Симеоновская, не зная совсем Ивана Александровича, сообщают под 1350-1351 гг. о кончине князя (по Никон. - великого князя) Василия Александровича; в Львовской же летописи князь Рязанский, умерший в в 1351 г., назван "Василий Ярославич Александрович (или Александровича)", т. е. Василий - сын Ярослава Александровича. Доверяя более свидетельству современных грамот, известия летописей Воскресенской и Никоновской считаются некоторыми историками (Иловайский, Добролюбов, Экземплярский) ошибочными (указанные авторы не пользовались летописями Симеоновской и Львовской), и Иван Александрович грамот признается тем же лицом, что и Василий Александрович летописей. Существует, впрочем, другое мнение (Н. А. Баумгартена), что несомненно княживший на Рязани после убиения Коротопола (1343 г.) великий князь Иван Александрович был братом Ярослава и Василия Александровичей; для согласования же летописных известий, на основании которых можно предположить, что в промежутке между Иваном Коротополом и Олегом Ивановичем великое княжение занимали Ярослав и Василий Александровичи, с грамотами, которые совсем не упоминают их в числе великих князей Рязанских, высказывается предположение, что "Иоанн Александрович, по каким-либо неизвестным причинам (может быть, душевный или телесный недуг), не мог лично защищать свои интересы и поэтому за него выступали его братья как в борьбе с Коротополом, так и в управлении великим княжеством". По мнению историков, отождествляющих Василия Александровича с Иваном Александровичем, в годы княжения на Рязани его брата Ярослава (1342-1344 гг.), занимавшего Рязанское великое княжение помимо старшего брата Ивана только по воле хана, Иван Александрович, по-видимому, сидел в Пронске, а по смерти Ярослава занял великокняжеский стол и умер великим князем в 1350-51 гг. Н. А. Баумгартен, сомневаясь, чтобы братья Ивана Александровича, Ярослав и Василий, занимали великое княжение, считает Ивана Александровича князем Пронским до 1342 г. и великим князем Рязанским "по всей вероятности" с 1342 г.; по мнению того же автора, Иван Александрович скончался "до 1353 г.", когда летописи впервые называют его сына Олега великим князем Рязанским. В дополнение к последнему мнению А. Е. Пресняков справедливо полагает, что у нас нет основания утверждать, что князь Иван не занял старшего Рязанского стола (в Переяславле) еще при жизни брата Ярослава, т. κ. последний умер князем в Пронске.

От брака с неизвестной Иван Александрович оставил сына Олега и дочь Анастасию, бывшую замужем за татарским мурзой Салахмиром, во святом крещении Иваном Мирославичем, родоначальником Апраксиных и Вердеревских.

Полн. Собр. Русск. Летоп. VII, 215, 243; X, 222; ХVIII, 97; XX, 186; "Жалованная грамота Олега Рязанского...", M. 1913, стр. 5, 11, 47, 57, 60-62; "Собр. Гос. Грам. и Догов.", І, №№ 36, 48, 65, 115, 116; Карамзин, ІV, п. 335, 373. Тихомиров, стр. 17; Иловайский, стр. 158, 159, 308-313, 328. "Рязанск. Достопамятности", стр. 22-23, пр. 26. Экземплярский, II, стр. 575, 576, пр. 854, 581, 582, 627, 628; Баумгартен, стр. 3, 4; Иконников, II, стр. 1032, 1033; Пресняков, "Образов. великорусск. госуд.", стр. 232, 233.

8. Иван Васильевич , сын великого князя Василия Ивановича, род. 14-го апреля 1467 г. в Москве, сконч. 20-го мая 1500 г. Иван Васильевич занял великокняжеский стол после смерти отца своего в январе 1483 г., получив в управление большую часть (две трети) Рязанского княжества, чем объясняется прозвище этого князя - "Большия области Третной", встречаемое в некоторых грамотах, напр., в жалованной грамоте Ивана Васильевича воздвигнутой им в 1485 г. церкви Иоанна Златоуста в гор. Переяславле и др. Ввиду молодости Ивана Васильевича в первые годы его великого княжения делами Рязанского княжества руководила его мать, великая княгиня Анна Васильевна. Внешняя политика княжества в годы правления Анны Васильевны, а также в последующие годы княжения Ивана Васильевича, мало чем отличалась от политики отца Ивана Васильевича, великого князя Василия Ивановича. Все большее подчинение Москве, положение, в сущности, подручника великого князя Московского - вот что характеризует деятельность Ивана Васильевича в сношениях его с Иваном Васильевичем Московским. Это подтверждается, с одной стороны, тем договором, который был заключен Иваном Васильевичем Рязанским с Иваном Васильевичем Московским 9-го июня 1483 г., а с другой - известиями летописей, которые отмечают, напр., участие Рязанских войск во главе с братом Ивана Васильевича, Федором, и его воеводой Инькой Измайловым в походе 1493 г. великого князя Московского на Серпейск и Мезецк. В упомянутом договоре 1483 г. великий князь Рязанский называет Ивана III и его сына братьями старейшими, его брата Андрея - братом и других братьев Ивана III, Бориса и Михаила, - младшими братьями; обязуется быть с великим князем Московским и его сыном "везде за один без хитрости", может вступать с сношения с Литовскими князьями и недругами Ивана III лишь с его согласия, а с татарскими царевичами обязуется жить по докончанию с ними Ивана III, признает за Москвой куплю великого князя Василия Васильевича в пределах великого княжества - Тешилов, Венев, Ростовец и др., и не имеет права вступаться в Елец и елецкие места. С своей стороны Иван III обещал "печаловатися" об Иване Васильевиче и его отчине. Несколькими годами позже, в договоре 7-го февраля 1494 г., заключенном между Литвой и Москвой, великий князь Московский считается уже единственным судьей над великим князем Рязанским, если он в чем-либо "сгрубит" великому князю Литовскому. Несмотря, однако, на московскую опеку и полное унижение перед Москвой, в своих внутренних делах - в отношениях к сородичам великий князь Рязанский Иван Васильевич держится так же, как великий князь Московский Иван Васильевич по отношению к своим братьям и родственникам. В договоре 19-го августа 1496 г. великого князя Рязанского с родным братом Федором отношения между братьями устанавливаются по образцу Московских междукняжеских отношений. Иван Васильевич, как старший, называется в договоре великим князем, Федор - удельным. Братья договорились, между прочим, что оба княжения должны быть строго раздельными, наследственными в нисходящей линии; в случае, если который-либо из них умрет бездетным, братья обоюдно обязались не отдавать свои уделы мимо друг друга "никакою хитростью". Но в договоре случайно или умышленно не был предусмотрен тот случай, который произошел на самом деле: старший брат Иван Васильевич умер раньше младшего, оставив сына, - и удельный князь Федор Васильевич, пользуясь недомолвкой договора, без всякой хитрости отказал перед смертью (в 1503 г.) свой удел великому князю Московскому. Летописи ничего не сообщают о последних годах жизни Ивана Васильевича. От брака (с 13-го июля 1485 г.; венчание, происходившее в Переяславле, совершал Рязанский епископ Симеон) с Агриппиной Васильевной Бабич-Друцкой Иван Васильевич оставил сына Ивана. Некоторые новейшие родословные дают ему еще сыновей Василия и Федора, в летописях не упоминаемых, впрочем, не признаваемых историками (Иловайский, Экземплярский и Баумгартен), кроме автора примечаний к "Рязанским Достопамятностям".

Полн. Собр. Русск. Летоп. IV, 155, 161; VI, 36, 39*, 44, 45, 235, 237, 240, 243*, 278*; VIII, 152, 214, 238; ХІI, 117, 214, 234, 251; XVIII, 270, 277; XX, 350, 352, 358, 370; XXI. 3; XXIII, 183, 194; "Летописец, содерж. Российск. ист. с 1206 по 1034 г.", стр. 262, 305, 328; А. Шахматов, "О так назыв. Ростовской летописи", стр. 72; "Собр. Гос. Грам. и Догов.", I, №№ 115, 116, 127, 128; "Сборник Муханова", изд. 2, №№ 40, 41; "Акты XIII - XVII вв., представл. в Разр. Прик.", №№ 29, 30, 32, 35, 40, 41, 44; С. Шумаков, "Сотницы, грамоты и записи", в. І, стр. 47; "Рязанск. Достопамятности", §§ 87, 88, пр. 325, 326; "Тр. Рязанск. учен. арх. ком.", т. ХII, в. 2, стр. 316-317; И. Беляев, "Церковь св. Иоанна Златоустого в Переяславле Залесском" - Москвитянин, 1855, т. II, № 12, кн. 2,· стр. 143-144; Тихомиров, стр. 18; Иловайский, стр. 217-222, 251, 252; Экземплярский, II, стр. 576, 600-605, 609, 633, 645, 646. - Карамзин, VII, 114, 203, пр. 294, 383, 396, 562, 629; Соловьев, І, 1387, 1388; Б. Ключевский, "Курс русской истории", ч. І (изд. 2-е), стр. 423-425; А. Пресняков, "Образов. великорусск. госуд.", стр. 256-258.

9. Иван Иванович , прозвищем Коротопол или Коротополый , сын князя Ивана Ярославича, великий князь с 1327 г., убит в 1343 г. Заняв по смерти отца великое княжение, Иван Иванович, в силу договора, заключенного его отцом с Юрием Даниловичем Московским в 1320 г., несомненно, принимал участие в походе Ивана Даниловича Калиты в 1333 г. против Новгорода; в числе союзников Ивана Калиты упомянуты князья Рязанские. Затем до 1339 г. (Никон., Тверская) или 1340 г. (прочие летописи) летописи ничего не сообщают об Иване Ивановиче; в этом же году великий князь Рязанский ходил в Орду, на обратном пути откуда сопровождал татарского посла Товлубия и татар, посланных царем Азбеком против Смоленского князя Ивана Александровича; в Переяславле к татарской рати должны были присоединиться рязанские войска. В пути Иван Иванович встретил одного из удельных Рязанских князей. - князя Пронского Александра Михайловича, своего двоюродного брата, который вез в орду выход. Подобно Московским князьям, великие князья Рязанские желали одни ведать сношения с татарами, и поступок князя Пронского встретил противодействие со стороны Ивана Ивановича. Он ограбил Александра Михайловича, отвел его в Переяславль и там его убил; впрочем, Львовская летопись замечает при этом, что убиение князя Пронского было совершено по приказанию ханского посла Товлубия. Сыну убитого, князю Пронскому Ярославу, отправившемуся в Орду вместе с другими Рязанскими и Пронскими князьями после смерти Ивана Калиты, удалось склонить на свою сторону хана, - и в 1342 г. Ярослав, в сопровождении ханского посла Киндяка и татар, прибыл из Орды к Переяславлю, который был осажден пришедшими. Несмотря на отчаянное сопротивление, оказанное Иваном Ивановичем, ночью того же дня Коротопол должен был спасаться бегством. В следующем 1348 г. Иван Иванович был убит, но кем и почему, летописи не сообщают; если же сопоставить известие Воскресенской и Ермолинской летописей о том, что Иван Иванович был убит "на Рязани", т. е. в Рязанской земле, с сообщением Львовской, что в том же 1343 г. князь Иван Иванович убил "на Рязани" какого-то князя Ярополка, то возможно, что новое злодеяние со стороны Ивана Ивановича было причиной его гибели. Предполагают, что именно Иван Коротопол начал первый титуловать себя великим князем Рязанским.

По-видимому, Иван Иванович Коротопол не оставил потомства; признаваемый родословными его сыном великий князь Олег Иванович является на самом деле сыном не Ивана Ивановича, а Ивана Александровича.

Полн. Собр. Русск. Летоп. IV, ч. 1-я (в. I-й), 270, ч. 2-я (в. I-й), 254; V, 222*; VII, 206, 209, 243; X, 211, 215; XV, 421; XVI, 73; XVII, 31, 125; ХVIII, 93, 94; XX, 180, 181, 184; ХХI, 3; ХХIII, 105, 107; "Летоп., содерж. Российск. ист. с 1206 по 1534 г.", стр. 85, 88, 89; "Русские летописи. I - III. По рукоп., принадлеж. Н. П. Никифорову", стр. 43. - Тихомиро

Годы жизни: (?-1180?)
Годы правления: 1175-1175

Князь суздальский, был племянником Андрея Боголюбского. Сын князя Ростислава Юрьевича.

Биография Ярополка Ростиславича

В первый раз упоминается в летописи под 1162 г., когда изгнан был из Суздаля Андреем Боголюбским, который стремился к единовластию.

В 1172 году Ярополк был послан князем оборонять Киев от Ростиславичей. Но во время борьбы Андрея с Ростиславичами Смоленскими после смерти князя Глеба Юрьевича, Ярополк с дядей был схвачен в Киеве и отвезен в плен. И хотя по договору с князем Михаилом Всеволодовичем Ярополк должен был быть выпущен на свободу, тем не менее некоторое время он оставался в плену в качестве важного атамана на случай возможной войны Ростиславичей с кн. Андреем, но спустя некоторое время был выпущен на волю.

В 1174 году Ярополк участвовал в неудачном походе и его союзников (суздальской и черниговской рати) против Ростиславичей (1174) на Киев. После смерти Андрея в 1174 году Суздальская земля отправила послов за Ярополком и его братом Мстиславом, решив призвать к себе на княжение Ярополка.
Послы нашли Ярополка Ростиславича в Чернигове вместе с братом Мстиславом, а также Михаилом и Всеволодом Юрьевичами. Братья обрадовались чести быть избранными на княжение и великодушно предложили своим дядям, Михаилу и Всеволоду, править вместе с ними, при этом признав Михаила старшим, заверили искренность союза клятвою.

Но союз просуществовал недолго. Ярополк, следуя совету ростовцев, которые были недовольны прибытием Михаила, оставил его в Москве, а сам втайне от брата уехал в город Переяславль-Залесский. Однако Михаил Всеволодович, узнав, что его племянник Ярополк Святославич отправился по ростовской дороге, уехал во Владимир и затворился здесь с одними горожанами, так как владимирская, числом в 1500 человек, отправилась также по приказу ростовцев в Переяславль.

Ярополк князь владимирский

Ярополк Ростиславич взял в осаду город Владимир, а в это время его союзники рязанцы и муромцы жгли деревни в окрестностях. В течение 7 недель горожане стояли за Михаила и мужественно оборонялись.Но в конце концов, изнуренные голодом, они объявили Михаилу, чтобы он дал им мир или сам уехал. Князь Михаил Всеволодович, оплакиваемый гражданами, выехал из Владимира. А Ярополк Святославич стал князем владимирским, Мстислав стал именоваться ростовским и суздальским князем.

Вскоре владимирцы стали держать обиду на Ростиславичей, которые роздали своим дружинникам посаднические должности в ростово-суздальской земле и разрешали им притеснять народ судебными «взысками» и взятками. Кроме этих поборов, Ярополк II Ростиславич вместе с приближенными отнял у собора Владимирской Богородицы уделы и доходы, которые назначил ей еще Андрей Боголюбский. А победоносную Вышегородскую икону Марии отдал зятю, Глебу рязанскому. Поднялось всеобщее негодование, и владимирцы призвали к себе из Чернигова Юрьевичей (Михаила и Всеволода).Братья спешно явились к ним на зов. Братья Ростиславичи, выступив против дядей, проиграли битву и вынуждены были бежать.

Ярополк Ростиславич бежал в город Рязань к своему брату Глебу Рязанскому (1176 год), а Мстислав в Новгород. Вскоре Всеволод потребовал у рязанцев выдачи Ярополка, и последние, схватили его в Воронеже, отправили во Владимир и по приказанию Всеволода посадили в поруб. Владимирцы потребовали от Всеволода ослепления Ярополка и его брата Мстислава. Всеволоду не понравилось это требование, но он вынужден был согласиться. Ярополка ослепили или, по крайней мере, сделали вид, что ослепили, и выслали в Смоленск. Существует предание, которое передавалось в новгородской летописи о том, что Ярополк Святославич чудом прозрел после усердной молитвы в церкви св. Бориса и Глеба на Смядине в Смоленске.

Неудачные походы Ярополка Ростиславича

В 1177 году Ярополк Ростиславич принял участие в неудачном походе брата — Глеба рязанского против великого князя Всеволода Юрьевича, а также в поражении Глеба при р. Колакше.

В 1178 году после смерти своего брата Мстислава, Ярополка избрали в князья новгородские, но, по настоянию его дяди, Всеволода Юрьевича, вскоре изгнан ими.
В 1180 году Ярополк Ростиславич принимал участие в походе Святослава Всеволодовича Черниговского против Всеволода Юрьевича Суздальского.

Известие о чудесном исцелении Ярополка быстро распространилось, и он, приобретя в глазах новгородцев образ богоугодного мужа, был посажен ими на престол в Торжок в 1180 году для сохранения их восточных областей. Однако Ярополк по-прежнему питал ненависть к Всеволоду и не мог жить спокойно в Торжке. Ярополк постоянно совершал набеги на суздальские границы. Тогда рассерженный Всеволод, взял в осаду Торжок.

Торжок был взят после пятинедельной осады, во время которой Ярополк был ранен стрелою, попал в плен и умер в заточении, а город был вторично сожжен.

Ярополк Ростиславич (ум. после ) - Великий князь Владимирский с по 15 июня , сын князя Ростислава Юрьевича , племянник великого князя Андрея Боголюбского .

Биография

В первый раз упоминается в летописи под 1162 годом , когда вместе с другими родственниками был изгнан из Суздальской земли Андреем Боголюбским.

Напишите отзыв о статье "Ярополк Ростиславич"

Примечания

Литература

• Русский биографический словарь : В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова . - СПб. , 1896-1918. - Т. 32. - С. 163-164.
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Войтович Л. // . - Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича, 2000. - 649 с. - ISBN 966-02-1683-1 . (укр.)

Ссылки

• . Все монархии мира. Проверено 17 октября 2010. .

Отрывок, характеризующий Ярополк Ростиславич

Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.

Ярополк III Ростиславович, сын князя Ростислава Юрьевича, в первый раз упоминается в летописи под 1162 г., когда изгнан был из Суздаля Андреем Боголюбским, который стремился к единовластию.

В 1172 г. Ярополк III Ростиславович был послан кн. Михаилом Юрьевичем оборонять Киев от Ростиславичей, но был захвачен в плен, и хотя по договору с кн. Михаилом Всеволодовичем должен был быть выпущен, тем не менее, некоторое время оставался в плену в качестве важного аманата на случай войны Ростиславичей с кн. Андреем, но впоследствии был выпущен на свободу.

По убиении кн. Андрея (1174 г.) Суздальская земля, решив призвать к себе на княжение Ярополка III Ростиславовича и его брата Мстислава, отправила послов за ними, предварительно известив об этом кн. Глеба Рязанского; послы нашли Ярополка III Ростиславовича в Чернигове вместе с братом Мстиславом и Михаилом и Всеволодом Юрьевичами.

Обрадованные честью такого избрания и желая быть великодушными, оба брата предложили дядям своим, Михаилу и Всеволоду, господствовать вместе с ними, при этом признали Михаила старшим и уверили друг друга клятвою в искренности союза. Но союз продолжался недолго. Ярополк III Ростиславович, по совету Ростовцев, недовольных прибытием Михаила, оставил его в Москве, а сам тайно ох брата уехал в Переяславль Залесский. Между тем Михаил, узнав, что Ярополк III Ростиславович отправился по ростовской дороге, поехал во Владимир и затворился здесь с одними гражданами, потому что дружина владимирская, в числе 1500 человека, отправилась также в Переяславль по приказанию ростовцев. Ярополк III Ростиславович осадил Владимир; союзники его, и рязанцы, жгли села в окрестностях. Семь недель граждане крепко стояли за Михаила и мужественно оборонялись; наконец, изнуренные голодом, объявили Михаилу, чтобы он дал им мир или сам удалился. Князь, оплакиваемый гражданами, покинул Владимир, и Ярополк III Ростиславович был объявлен князем владимирским, а Мстислав — ростовским и суздальским.

Вскоре легкомысленный Ярополк III Ростиславович, руководимый приближенными, возбудил к себе ненависть владимирцев, которых притесняли посадники безмерными продажами и вирами и вообще лихоимством. Мало того, Ярополк III Ростиславович отнял у церкви Владимирской Богородицы волости и доходы, данные ей Андреем, присвоил казну, серебро и золото и, наконец, дерзнул победоносную Вышегородскую икону Марии отдать зятю, Глебу рязанскому.

Поднялось всеобщее негодование, и владимирцы стали звать к себе из Чернигова Михаила, который вместе с братом Всеволодом и явился к ним на зов.

Братья Ростиславичи, выступившие против дядей, проиграли битву и вынуждены были бежать — Ярополк III Ростиславович в Рязань, а Мстислав в Новгород.

В 1177 г. Ярополк III Ростиславович участвовал в неудачном походе Глеба рязанского против Великого князя Всеволода Юрьевича и в поражении первого при реке Колакше.

Всеволод потребовал у рязанцев выдачи Ярополка III Ростиславовича, и последние, схватив его в Воронеже, привели во Владимир и, по распоряжению Всеволода, посадили в поруб.

Между тем владимирцы требовали ослепления его; Всеволоду не нравились это требование, но он вынужден был уступить народному остервенению и дать свое согласие на это.

Ярополка III Ростиславовича ослепили, или, по крайней мере, сделали вид, что ослепили, и отослали в .

Существует предание, передаваемое Новгородскою летописью, что Ярополк III Ростиславович чудесно прозрел после усердной молитвы в церкви Св. Бориса и Глеба на Смядине в .

Весть о чудесном исцелении Ярополка III Ростиславовича быстро распространилась, и он, сделавшись в глазах новгородцев мужем богоугодным, был посажен ими на стол в Торжке, чтобы охранять их восточные области. Однако Ярополк III Ростиславович, питая ненависть к Всеволоду, не мог жить спокойно в Торжке и беспрестанно тревожил границы Суздальские. Тогда Всеволод, выведенный из терпения, осадил Торжок.

Во время этой осады Ярополк III Ростиславович был ранен стрелою, заключен в цепи и умер в заточении, а город вторично сожжен.

Название статьи: {title} Категория темы: Источник статьи: Русский библиографический словарь. 1913. т. 25 Дата написания статьи: 1913 г. Статьи, использованные при написании этой статьи: Полное Собрание Русских Летописей, т. I, стр. 155, 168-104; т. II, стр. 91, 108, 100, 110-120, 123, 124, 150, 314. 316, 317; т. III, стр. 16-18; т. IV, стр. 13-16; т. V, стр. 104, 160-168: т. VII, стр. 70, 88, 90-92, 94-96,234,242,253. - Карамзин, "История Госуд. Российского", кн. II, стр. 181; кн. III, стр. 13, 14, 24-26, 32, 37, 38; пр. 14-10, 18, 35, 37-39, 44, 52, 53, 69-61, - Соловьев, "История России с древнейших времен". т. I, стр. 504, 605, 515-519, 524, 529, 530, 570, 574. - Щербатов, "История Российская от древнейших времен", т. II, стр. 397, 411-414, 416, 417, 420, 436, 438-440. - А. В. Экземплярский, "Великие удельные князья", т. I, стр. 4, 325-327, 330; т. II, стр. 14, 153, 381, 563, 564, 614.

Из рода Владимиро-Суздальских вел. кн. Сын Ростислава Юрьевича. Кн. Владимирский в 1175 - 1176 гг. Кн. Торжский в 1177 1l78 гг. Ж.: с 1175 г. дочь кн. Полоцкого Глеба Ростиславича .

В 1173 году Ярополк упомянут среди князей, участвовавших в походе на Киев против Ростиславичей Смоленских. Когда же союзное войско потерпело поражение, Ярополк укрылся вместе с братом и дядьями в Чернигове у Святослава Всеволодовича. В 1174 году, по смерти Андрея Боголюбского, ростовцы, суздальцы и владимирцы прислали в Чернигов звать на княжение Ярополка и его брата Мстислава. Несмотря на то, что звали их одних, Ростиславичи не захотели ехать без дядей Михаила и Всеволода Юрьевичей. Вперед поехали двое - Михаил и Ярополк . Когда князья приехали в Москву, то ростовцы рассердились, узнав, что вместе с Ростиславичем приехал и Юрьевич; они послали за одним Ярополком , а Михаилу предложили подождать в Москве. Ярополк тайком от дяди поехал к Переяславлю, где находилась тогда вся дружина, выехавшая навстречу князьям, а Михаил, узнав, что Ярополк отправился по ростовской дороге, поехал во Владимир. Владимирская дружина тем временем вместе со всеми поцеловала в Переяславле крест Ярополку и поехала вместе с ним выгонять Михаила из Владимира. Семь недель Михаил отбивался во Владимире, наконец, голод принудил горожан сдаться. По отъезде Михаила, владимирцы заключили договор с Ростиславичами ; те клялись, что не причинят никакого зла городу, после чего владимирцы отворили ворота и встретили князей с крестами. В Богородской церкви заключен был окончательный договор: во Владимире оставался княжить младший Ростиславич , Ярополк , а в Ростове - старший, Мстислав. Таким образом борьба утихла, но лишь на время. Ростиславичи приехали в Ростовскую область с дружинниками, набранными на юге, и раздали им посаднические должности; эти "русские" (то есть южные) "детские", как называет их летописец, скоро стали чинить очень большие притеснения народу судебными взысканиями и взятками. Но владимирцы терпели не от одних посадников; князья, говорит летописец, были молоды, слушались бояр, а бояре получали их, как можно больше брать; так взяли они из церкви Владимирской Богородицы золото и серебро, в первый же день отобрали ключи от ризницы, отняли все дани, которые назначил для этой церкви князь Андрей. Видно, ч-го кроме корыстолюбия здесь действовала ненависть к памяти Андрея, ко всему им сделанному. Грабеж церквей позволяли себе князья и их дружины только в завоеванных городах. Можно после этого понять, как смотрели владимирцы на ограбление своего собора, лучшего украшения, которым так гордился их город. Сначала они стали жаловаться старшим городам ростовцы и суздальцы на словах были за них, а на деле нисколько не думали за них вступаться. Тогда владимирцы, видя явное недоброжелательство старших городов и бояр, решились вместе с переяславцами действовать собственными силами и послали в Чернигов звать Михаила. Михаил с братом Всеволодом и черниговской дружиной отправился на север. Ярополк с войском вышел Навстречу неприятелю, но в лесах разминулся с ним, подошел к Москве, тут узнал, что Михаил уже под Владимиром, и пошел следом. Тем временем Михаил в пяти верстах от Владимира, у села Загорье, разбил ростовскую дружину. Узнав о поражении брата, Ярополк побежал в Рязань, но мать его и жена попали в руки к владимирцам.

В следующем году Михаил умер. Мстислав из Новгороду еще раз ходил на Владимир, но, потерпев окончательное поражение от Всеволода, попал в плен. Всеволод послал сказать рязанцам: "Выдайте Ярополка , или я пойду на вас войной". Рязанцы решили Исполнить это требование; поехало на Воронеж, схватили там Ярополка и привезли во Владимир, где Всеволод велел посадить его в тюрьму вместе с братом. Позже их ослепили или сделали вид, что ослепили, и отослали в Смоленск, где они "прозрели".

Когда в 1177 году Мстислав сел княжить в Новгороде, новгородцы дали Ярополку Торжок, а после смерти Мстислава приняли его княжить в Новгороде. Все это очень не понравилось Всеволоду. Он велел захватить по всей волости новгородских купцов. Новгородцы испугались и выгнали от себя Ярополка . Ярополк поехал в Чернигов к Святославу Всеволодовичу. После смерти Мстислава Ростиславича Храброго, княжившего в Новгороде, Святослав договорился с новгородцами, чтобы те опять посадили Ярополка в Торжке. Всеволод явился к Торжку и осадил в нем Ярополка ; новоторжцы пять недель сидели в осаде, терпя страшный голод, а когда Ярополк был ранен в сражении, сдались. Всеволод отправил Ярополка в оковах во Владимир, всех новоторжцев вывел из города, а город сжег.