Это очень грустный рассказ для детей. Он повествует о жизни «вертела» – мальчика, который вертит круг для шлифовки драгоценных и полудрагоценных камней.
Несчастный мальчик лишен детства. Прошка – сирота, отец его тоже работал в этой мастерской, надорвался на тяжелой работе, и мать умерла. Хозяин мастерской (хитрый коммерсант) вроде бы помогает мальчику – даёт работу. Но труд этот слишком тяжел для ребенка. Он должен целый день в грязном углу душной мастерской крутить камень. Ребёнок не играет, не видит света, вечно голодный. Только мечтает сбежать, ненавидит всех, кому понадобились эти бесполезные камни.
Однажды в мастерскую заехала барыня с детьми, чтоб показать им, как ограняют камни. Она была поражена бедностью и убожеством места, но ещё больше несчастьем ребенка. Стараясь помочь, она приглашает Прошку в гости, кормит его, начинает учить грамоте. Мальчик поражен богатством её дома. Сын барыни, даже смотря на Прошку, не становится лучше, только играет в огранку камней.
Прошка прекратил ходить в гостеприимный дом. Оказалось, что он заболел. И несмотря на заботу барыни, умер. Как и многие дети, замученные непосильным трудом и тяжелой жизнью.
Барыня, не умея помочь, лишь пообещала себе не носить больше камней.
Картинка или рисунок Вертел
Другие пересказы для читательского дневника
- Краткое содержание Саша и Шура Алексина
В книге рассказывается о мальчике по имени Саша. Саша мечтал о путешествиях в дальние страны и города. Больше всего он хотел уехать куда-нибудь без матери и отца. Для Саши было в тягость, когда кто – то ему запрещал и указывал что делать
- Краткое содержание Берестяная трубочка Пришвина
Если люди вырежут небольшой кусочек коры на берёзе, то рядом расположенная часть, начинает сворачиваться в микротрубочку. Высыхая, она ещё плотнее сворачивается.
- Краткое содержание Байрон Дон Жуан
Роман в стихах, или как его называет сам автор, «эпическая поэма», переносит читателя в восемнадцатый век. Главный герой произведения, Жуан, путешествует по всей Европе – начиная от Испании и заканчивая Россией.
- Краткое содержание Гостья из будущего Булычев
В произведении рассказывается о мальчике - Коле Наумове ученике шестого "б" класса, который случайно натыкается в квартире своего соседа на машину времени. И рискуя своей жизнью, отправляется во временное путешествие.
- Краткое содержание Беляев Голова профессора Доуэля
Ученый, профессор Керн принимает на работу Мари Лоран. Она поражена мрачностью обстановки кабинета Керна, но еще больше поражается она, когда узнает, что должна будет ухаживать за оживленной головой профессора Доуэля, который недавно умер
Летнее яркое солнце врывалось в открытое окно, освещая мастерскую со всем ее убожеством, за исключением одного темного угла, где работал Прошка. Солнце точно его забыло, как иногда матери оставляют маленьких детей без всякого призора. Прошка, только вытянув шею, мог видеть из-за широкой деревянной рамы своего колеса всего один уголок окна, в котором точно были нарисованы зеленые грядки огорода, за ними – блестящая полоска реки, а в ней – вечно купающаяся городская детвора. В раскрытое окно доносился крик купавшихся, грохот катившихся по берегу реки тяжело нагруженных телег, далекий перезвон монастырских колоколов и отчаянное карканье галок, перелетавших с крыши на крышу городского предместья Теребиловки.
Мастерская состояла всего из одной комнаты, в которой работали пять человек. Раньше здесь была баня, и до сих пор еще чувствовалась банная сырость, особенно в том углу, где, как паук, работал Прошка. У самого окна стоял деревянный верстак с тремя кругами, на которых шлифовались драгоценные камни. Ближе всех к свету сидел старик Ермилыч, работавший в очках. Он считался одним из лучших гранильщиков в Екатеринбурге, но начинал с каждым годом видеть все хуже. Ермилыч работал, откинув немного голову назад, и Прошке была видна только его борода какого-то мочального цвета. Во время работы Ермилыч любил рассуждать вслух, причем без конца бранил хозяина мастерской, Ухова.
– Плут он, Алексей-то Иваныч, вот что! – повторял старик каким-то сухим голосом, точно у него присохло в горле. – Морит он нас, как тараканов. Да… И работой морит и едой морит. Чем он нас кормит? Пустые щи да каша – вот и вся еда. А какая работа, ежели у человека в середке пусто?.. Небойсь сам-то Алексей Иваныч раз пять в день чаю напьется. Дома два раза пьет, а потом еще в гости уйдет и там пьет… И какой плут: обедает вместе с нами да еще похваливает… Это он для отводу глаз, чтобы мы не роптали. А сам, наверно, еще пообедает наособицу.
Эти рассуждения заканчивались каждый раз так:
– Уйду я от него – вот и конец делу. Будет, – одиннадцать годиков поработал на Алексея Иваныча. Довольно… А работы сколько угодно… Сделай милость, кланяться не будем…
Работавший рядом с Ермилычем чахоточный мастер Игнатий обыкновенно молчал. Это был угрюмый человек, не любивший даром терять слова. Зато подмастерье Спирька, молодой, бойкий парень, щеголявший в красных кумачных рубахах, любил подзадорить дедушку, как называли рабочие старика Ермилыча.
– И плут же он, Алексей-то Иваныч! – говорил Спирька, подмигивая Игнатию. – Мы-то чахнем на его работе, а он плутует. Целый день только и делает, что ходит по городу да обманывает, кто попроще. Помнишь, дедушка, как он стекло продал барыне в проезжающих номерах? И еще говорит: «Сам все работаю, своими руками…»
– И еще какой плут! – соглашался Ермилыч. – В прошлом году вот как ловко подменил аметист проезжающему барину! Тот ему дал поправить камень, потому грань притупилась и царапины были. Я и поправлял еще… Камень был отличный!.. Вот он его себе и оставил, а проезжающему-то барину другой всучил… Известно, господа ничего не понимают, что и к чему.
Четвертый рабочий, Левка, немой от рождения, не мог принимать участия в этих разговорах и только мычал, когда Ермилыч знаками объяснял ему, какой плут их хозяин.
Сам Ухов заглядывал в свою мастерскую только рано утром, когда раздавал работу, да вечером, когда принимал готовые камни. Исключение представляли те случаи, когда попадала какая-нибудь срочная работа. Тогда Алексей Иваныч забегал по десяти раз, чтобы поторопить рабочих. Ермилыч не мог терпеть такой срочной работы и каждый раз ворчал.
Всего смешнее было, когда Алексей Иваныч приходил в мастерскую, одетый, как мастеровой, в стареньком пиджаке, в замазанном желтыми пятнами наждака переднике. Это значило, что кто-нибудь приедет в мастерскую, какой-нибудь выгодный заказчик или любопытный проезжающий. Алексей Иваныч походил на голодную лису: длинный, худой, лысый, с торчавшими щетиной рыжими усами и беспокойно бегавшими бесцветными глазами. У него были такие длинные руки, точно природа создала его специально для воровства. И как ловко он умел говорить с покупателями. А уж показать драгоценный камень никто лучше его не умел. Такой покупатель разглядывал какую-нибудь трещину или другой порок только дома. Иногда обманутые являлись в мастерскую и получали один и тот же ответ, – именно, что Алексей Иваныч куда-то уехал.
– Как же это так? – удивлялся покупатель. – Камень никуда не годится…
– Мы ничего не знаем, барин, – отвечал за всех Ермилыч. – Наше дело маленькое…
Все рабочие обыкновенно покатывались со смеху, когда одураченный покупатель уходил.
– А ты смотри хорошенько, – наставительно замечал Ермилыч, косвенно защищая хозяина, – на то у тебя глаза есть… Алексей-то Иваныч выучит.
Всех больше злорадствовал Спирька, хохотавший до слез. Все-таки развлечение, а то сиди день-деньской за верстаком, как пришитый. Да и господ жалеть нечего: дикие у них деньги, – вот и швыряют их.
Работа в мастерской распределялась таким образом. Сырые камни сортировал Ермилыч, а потом передавал их Левке «околтать», то есть обколоть железным молотком, так, чтобы можно было гранить. Это считалось черной работой, и только самые дорогие камни, как изумруд, окалтывал Ермилыч сам. Околтанные Левкой камни поступали к Спирьке, который обтачивал их начерно. Игнатий уже клал фасетки (грани), а Ермилыч поправлял еще раз и полировал. В результате получались играющие разными цветами драгоценные и полудрагоценные камни: изумруды, хризолиты, аквамарины, тяжеловесы (благородный топаз), аметисты, а больше всего – раух-топазы (дымчатого цвета горный хрусталь) и просто горный бесцветный хрусталь. Изредка попадали и другие камни, как рубины и сапфиры, которые Ермилыч называл «зубастыми», потому что они были тверже всех остальных. Аметисты Ермилыч называл архиерейским камнем. Старик относился к камням, как к чему-то живому, и даже сердился на некоторые из них, как хризолиты.
– Это какой камень? Прямо сказать, враг наш, – ворчал он, пересыпая на руке блестящие изумрудно-зеленые зерна. – Всякий другой камень мокрым наждаком точится, а этому подавай сухой. Вот как наглотаешься пыли-то… Одна маета.
Большие камни точились прямо рукой, нажимая камнем на вертевшийся круг, а мелкие предварительно прилеплялись особой мастикой к деревянной ручке. Во время работы вертевшийся круг постоянно смачивался наждаком. Наждак – порода корунда, которую для гранения и шлифования превращают в мельчайший порошок. При работе высохший наждак носится мелкой пылью в воздухе, и рабочие поневоле дышат этой пылью, засоряя легкие и портя глаза. Благодаря именно этой наждачной пыли большинство рабочих-гранильщиков страдают грудными болезнями и рано теряют зрение. Прибавьте к этому еще то, что работать приходится в тесных помещениях, без всякой вентиляции, как у Алексея Иваныча.
– Тесновато… да… – говорил сам Ухов. – Ужо новую мастерскую выстрою, как только поправлюсь с делами.
Год шел за годом, а дела Алексея Иваныча все не поправлялись. Относительно пищи повторялось то же самое. Алексей Иваныч сам иногда возмущался обедам своих рабочих и говорил:
– Какой это обед? Разве такие обеды бывают?.. Вот только поправлюсь делами, тогда все повернем по-настоящему.
Алексей Иваныч никогда не спорил, не горячился, а соглашался со всеми и делал по-своему. Даже Ермилыч, как ни бранил хозяина за глаза, говорил:
– Ну, и человек тоже уродился! Его, Алексея Иваныча, как живого налима, никак не ухватишь рукой. Глядишь, и вывернулся. А на словах-то, как гусь на воде… Он же еще и жалеет нас!.. И тесно-то нам, и еда-то плохая… Ах, какой человек уродился!.. Одним словом, кругом плут!..
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк
Летнее яркое солнце врывалось в открытое окно, освещая мастерскую со всем ее убожеством, за исключением одного темного угла, где работал Прошка. Солнце точно его забыло, как иногда матери оставляют маленьких детей без всякого призора. Прошка, только вытянув шею, мог видеть из-за широкой деревянной рамы своего колеса всего один уголок окна, в котором точно были нарисованы зеленые грядки огорода, за ними – блестящая полоска реки, а в ней – вечно купающаяся городская детвора. В раскрытое окно доносился крик купавшихся, грохот катившихся по берегу реки тяжело нагруженных телег, далекий перезвон монастырских колоколов и отчаянное карканье галок, перелетавших с крыши на крышу городского предместья Теребиловки.
Мастерская состояла всего из одной комнаты, в которой работали пять человек. Раньше здесь была баня, и до сих пор еще чувствовалась банная сырость, особенно в том углу, где, как паук, работал Прошка. У самого окна стоял деревянный верстак с тремя кругами, на которых шлифовались драгоценные камни. Ближе всех к свету сидел старик Ермилыч, работавший в очках. Он считался одним из лучших гранильщиков в Екатеринбурге, но начинал с каждым годом видеть все хуже. Ермилыч работал, откинув немного голову назад, и Прошке была видна только его борода какого-то мочального цвета. Во время работы Ермилыч любил рассуждать вслух, причем без конца бранил хозяина мастерской, Ухова.
– Плут он, Алексей-то Иваныч, вот что! – повторял старик каким-то сухим голосом, точно у него присохло в горле. – Морит он нас, как тараканов. Да… И работой морит и едой морит. Чем он нас кормит? Пустые щи да каша – вот и вся еда. А какая работа, ежели у человека в середке пусто?.. Небойсь сам-то Алексей Иваныч раз пять в день чаю напьется. Дома два раза пьет, а потом еще в гости уйдет и там пьет… И какой плут: обедает вместе с нами да еще похваливает… Это он для отводу глаз, чтобы мы не роптали. А сам, наверно, еще пообедает наособицу.
Эти рассуждения заканчивались каждый раз так:
– Уйду я от него – вот и конец делу. Будет, – одиннадцать годиков поработал на Алексея Иваныча. Довольно… А работы сколько угодно… Сделай милость, кланяться не будем…
Работавший рядом с Ермилычем чахоточный мастер Игнатий обыкновенно молчал. Это был угрюмый человек, не любивший даром терять слова. Зато подмастерье Спирька, молодой, бойкий парень, щеголявший в красных кумачных рубахах, любил подзадорить дедушку, как называли рабочие старика Ермилыча.
– И плут же он, Алексей-то Иваныч! – говорил Спирька, подмигивая Игнатию. – Мы-то чахнем на его работе, а он плутует. Целый день только и делает, что ходит по городу да обманывает, кто попроще. Помнишь, дедушка, как он стекло продал барыне в проезжающих номерах? И еще говорит: «Сам все работаю, своими руками…»
– И еще какой плут! – соглашался Ермилыч. – В прошлом году вот как ловко подменил аметист проезжающему барину! Тот ему дал поправить камень, потому грань притупилась и царапины были. Я и поправлял еще… Камень был отличный!.. Вот он его себе и оставил, а проезжающему-то барину другой всучил… Известно, господа ничего не понимают, что и к чему.
Четвертый рабочий, Левка, немой от рождения, не мог принимать участия в этих разговорах и только мычал, когда Ермилыч знаками объяснял ему, какой плут их хозяин.
Сам Ухов заглядывал в свою мастерскую только рано утром, когда раздавал работу, да вечером, когда принимал готовые камни. Исключение представляли те случаи, когда попадала какая-нибудь срочная работа. Тогда Алексей Иваныч забегал по десяти раз, чтобы поторопить рабочих. Ермилыч не мог терпеть такой срочной работы и каждый раз ворчал.
Всего смешнее было, когда Алексей Иваныч приходил в мастерскую, одетый, как мастеровой, в стареньком пиджаке, в замазанном желтыми пятнами наждака переднике. Это значило, что кто-нибудь приедет в мастерскую, какой-нибудь выгодный заказчик или любопытный проезжающий. Алексей Иваныч походил на голодную лису: длинный, худой, лысый, с торчавшими щетиной рыжими усами и беспокойно бегавшими бесцветными глазами. У него были такие длинные руки, точно природа создала его специально для воровства. И как ловко он умел говорить с покупателями. А уж показать драгоценный камень никто лучше его не умел. Такой покупатель разглядывал какую-нибудь трещину или другой порок только дома. Иногда обманутые являлись в мастерскую и получали один и тот же ответ, – именно, что Алексей Иваныч куда-то уехал.
Урок
45. Тема:
Произведения русских писателей о детях.
Дополнительное чтение. Д. Н. Мамин-Сибиряк
«Вертел».
Тип урока
Применение знаний и способов действий
Планируемые
результаты
(предметные)
знакомить с творчеством Д.Н. Мамина – Сибиряка, развивать умение работать с текстом, предполагать, предвосхищать содержание текста по заглавию, продолжать развивать умение анализировать прочитанное произведение, умение ориентироваться в тексте, находить заданные эпизоды, совершенствовать умения давать характеристику персонажу, понимать поступки героев, их эмоциональное состояние.
Личностные
результаты
создать условия для формирования положительного отношения к чтению, воспитывать сострадание и милосердие.
Универсальные учебные действия (метапредметные)
Познавательные: обеспечить развитие у учащихся умений сравнивать, группировать, выделять нужное, анализировать.
Регулятивные: содействовать развитию у детей умения осуществлять самоконтроль и взаимоконтроль, самооценку учебной деятельности, умения принимать и сохранять учебную задачу, развивать наблюдательность к слову, обогащать словарный запас учащихся, развивать творческие способности.
Коммуникативные: содействовать развитию у детей умений общаться, развитие речевых умений, монологической и диалогической речи.
Основное содержание темы, понятия и термины
Д. Мамин-Сибиряк «Вертел». Тема, жанр, главная мысль произведения. Характеристика образа Прошки (внешний вид, поступки). Сравнение рассказов Н. Г. Гарина-Михайловского, К. М. Станюковича и Д. Н. Мамина-Сибиряка
(сюжет, судьбы героев). Анализ внутритекстовых иллюстраций для более глубокого понимания содержания произведения. Соотнесение иллюстраций с эпизодами произведения. Сравнение своего представления о прочитанном
Формы, методы
Действия учителя
Действия обучающихся
Мотивационное стихотворение
Улыбнитесь друг другу, садитесь
Руки? На месте!
Ноги? На месте!
Локти? У края!
Спина? Прямая!
Приветствуют учителя.
II. Актуализация
Фронтальная беседа
Недосказанное предложение
На прошлом уроке мы с вами начали знакомство с произведением Д.Н. Мамина-Сибиряка, которое называется….
А так же мы с вами касались предмета …
Посмотрите на доску и прочитайте эпиграф к уроку.
Как вы понимаете смысл данных слов?
В каком веке мы с вами живем?
А произведение «Вертел» о каком веке?
Что вы помните об этом времени?
Тяжелая доля выпала детям старой России. Нищета и разруха в стране заставляла посылать родителей своих детей на работу, иначе не прожить, не прокормиться. Кругом безысходность. Кругом горе. И как бы ни жалко было матери отдавать своё дитё в чужой дом, им приходилось так делать, чтобы выжить. И не смотря ни на что, люди верили: что лучше пусть далеко от дома, пусть тяжело ребенку, но все-таки он будет накормлен, чему-то научится, немного заработает.
О чем мечтали богатые?
О чём мечтали бедные дети? Вы должны были дочитать дома.
Посмотрите на фотографии и скажите, какая из них лишняя и почему?
Как вы думаете, а какова тема нашего сегодняшнего урока?
–Какую цель поставите перед собой?
Какие задачи?
Вертел
Истории
Высказывание детей.
XXI
XIX
В конце XIX века шло резкое разделение людей на бедных и богатых. Богатые имели всё, а бедные - ничего. Бедным приходилось много работать. Работали они в основном на богатых. Работали на износ.
Они работали на заводах, в домах богатых, а иногда прямо на улицах (чистили обувь, побирались). У тех и других были дети. Их отличало, то, что детям бедных, чтобы хоть как-то прожить, надо было работать.
И те, и другие любят мечтать.
Рассказов о жизни детей того времени много.
Дают ответы.
Лермонтов, потому что он поэт.
Анализирование произведения Д.Н. Мамина-Сибиряка «Вертел»
Анализирование произведения «Вертел»
Вспомнить, что узнали об авторе?
Ответить на вопросы
Составить план
Охарактеризовать героев
Найти тропы
III. Применение знаний и способов действий
Осознанное выразительное чтение. Поисковое чтение. Характеристика героев рассказа. Самостоятельное выполнение заданий
- Что вы узнали на прошлом уроке об авторе? (оцените себя на листах самооценки)
- На сколько частей можно разделить рассказ?
Давайте составим план в парах (карточки). (оценивание)
Где работал Прошка?
Как выглядела мастерская?
Докажите, что работа в мастерской представляла опасность для здоровья людей.
Какую работу в мастерской выполнял Прошка?
Назовите имена рабочих.
- Охарактеризуйте несколькими слова героев, чем они занимались. (по карточкам) (Слабые учащиеся в т. С. 64 1 задание) (оценивание)
Чем кормил хозяин рабочих в мастерской?
Зачем в мастерскую привела своих детей богатая дама?
- Индивидуальна работа по карточкам. (Найдите в тексте и допишите предложения, восстановить текст)
а ) Вспомните, чем была мастерская раньше?
Найдите фрагмент, доказывающий это
Хотели бы вы работать в такой мастерской?
Почему?
б) Найти в 3 части произведения то место, где написано, о чем мечтал Прошка.
О чем ещё мечтал Прошка? (3 часть)
Зачем в мастерскую привела своих детей богатая дама?
Чтение по ролям 2 части ( со слов «Мать Володи заглянула в угол…)
Физминутка(Если согласны- приседаем, не согласны-прыгаем) – Игра «Верно - неверно»
Прошке было 14 лет.
Ухов вдоволь кормил своих рабочих
Ухов – хозяин мастерской
У Анны Ивановны было трое детей
У Прошки были родители
Ручка колеса, которое вертел Прошка была блестящей потому, что она новая
Хозяин мастерской обманывал не только своих рабочих, но и покупателей;
Писатель Ухова сравнивает с медведем
Лёвка – молодой, бойкий, любит подразнить Ермилыча
Самое главное в человеке – доброе сердце
Предлагает выполнить задания в РТ № 1
(с. 64–65)
- Отчего же умирает Прошка?
рассказ о писателе.
На 4
Ермилыч, Игнатий, Спирька, Прошка, Лёвка.
Читают вслух по частям. Отвечают на вопросы. Находят в тексте ответы на вопросы. Характеризуют героев рассказа.
Выполняют задания в рабочей тетради
Баней
(читают отрывок из 1 части, 2 абзац)
неверно, ему 12 лет
неверно, кормил очень плохо
верно
неверно, двое
неверно, он сирота
неверно, она была светлая от рук
верно
неверно, с лисой
неверно, он немой с рождения
верно
От наждачной пыли , непосильной работы и плохого питания
IV. Закрепление знаний и способов действий
Сравнение
- Ребята, как вы думаете, кто кроме писателей мог нам рассказать о жизни детей далекого прошлого? (слайды) В.Е.Маковский «Свидание», В.Г. Перов «Тройка»
Не только писатели писали о трудностях и лишениях детей, но художники в своих бессмертных полотнах отражали их горькую участь.
Вглядитесь внимательно в героев картины.
Какими вы видите детей?
Что выражают их лица?
На чью судьбу похожа судьба детей с картины?
На картинах мы не видим их хозяев, но что о них можно сказать?
Итак, мы с вами разобрались, что погубило Прошку, но сделали мы это с моральной точки зрения. Мы попробуем сопоставить правовое положение сегодняшнего ребенка и нашего героя. Поэтому на данном этапе мы с вами постараемся определить, какие права ребенка современного времени не были даны Прошке, а поможет нам это сделать Конвенция прав ребенка (слайд)
Предлагает сравнить рассказы Н. Г. Гарина-Михайловского, К. М. Станюковича
и Д. Н. Мамина-Сибиряка (сюжет, судьбы
героев)
Художники
Прошки
Жадные, злые, бессердечные, угрюмые.
V. Рефлексия
Грамотное выражение своих эмоций
Что же побудило писателя к написанию рассказа «Вертел»?
Чему учит рассказ Мамина - Сибиряка?
Что нового вы узнали для себя?
– Выполнили ли поставленные задачи?
Синквей 1 группа - о главном герое произведения
2 группа - о хозяине мастерской
Отвечают на поставленные вопросы
Развитие навыков чтения
I
Летнее яркое солнце врывалось в открытое окно, освещая мастерскую со всем ее убожеством, за исключением одного темного угла, где работал Прошка. Солнце точно его забыло, как иногда матери оставляют маленьких детей без всякого призора. Прошка, только вытянув шею, мог видеть из-за широкой деревянной рамы своего колеса всего один уголок окна, в котором точно были нарисованы зеленые грядки огорода, за ними – блестящая полоска реки, а в ней – вечно купающаяся городская детвора. В раскрытое окно доносился крик купавшихся, грохот катившихся по берегу реки тяжело нагруженных телег, далекий перезвон монастырских колоколов и отчаянное карканье галок, перелетавших с крыши на крышу городского предместья Теребиловки.
Мастерская состояла всего из одной комнаты, в которой работали пять человек. Раньше здесь была баня, и до сих пор еще чувствовалась банная сырость, особенно в том углу, где, как паук, работал Прошка. У самого окна стоял деревянный верстак с тремя кругами, на которых шлифовались драгоценные камни. Ближе всех к свету сидел старик Ермилыч, работавший в очках. Он считался одним из лучших гранильщиков в Екатеринбурге, но начинал с каждым годом видеть все хуже. Ермилыч работал, откинув немного голову назад, и Прошке была видна только его борода какого-то мочального цвета. Во время работы Ермилыч любил рассуждать вслух, причем без конца бранил хозяина мастерской, Ухова.
– Плут он, Алексей-то Иваныч, вот что! – повторял старик каким-то сухим голосом, точно у него присохло в горле. – Морит он нас, как тараканов. Да… И работой морит и едой морит. Чем он нас кормит? Пустые щи да каша – вот и вся еда. А какая работа, ежели у человека в середке пусто?.. Небойсь сам-то Алексей Иваныч раз пять в день чаю напьется. Дома два раза пьет, а потом еще в гости уйдет и там пьет… И какой плут: обедает вместе с нами да еще похваливает… Это он для отводу глаз, чтобы мы не роптали. А сам, наверно, еще пообедает наособицу.
Эти рассуждения заканчивались каждый раз так:
– Уйду я от него – вот и конец делу. Будет, – одиннадцать годиков поработал на Алексея Иваныча. Довольно… А работы сколько угодно… Сделай милость, кланяться не будем…
Работавший рядом с Ермилычем чахоточный мастер Игнатий обыкновенно молчал. Это был угрюмый человек, не любивший даром терять слова. Зато подмастерье Спирька, молодой, бойкий парень, щеголявший в красных кумачных рубахах, любил подзадорить дедушку, как называли рабочие старика Ермилыча.
– И плут же он, Алексей-то Иваныч! – говорил Спирька, подмигивая Игнатию. – Мы-то чахнем на его работе, а он плутует. Целый день только и делает, что ходит по городу да обманывает, кто попроще. Помнишь, дедушка, как он стекло продал барыне в проезжающих номерах? И еще говорит: «Сам все работаю, своими руками…»
– И еще какой плут! – соглашался Ермилыч. – В прошлом году вот как ловко подменил аметист проезжающему барину! Тот ему дал поправить камень, потому грань притупилась и царапины были. Я и поправлял еще… Камень был отличный!.. Вот он его себе и оставил, а проезжающему-то барину другой всучил… Известно, господа ничего не понимают, что и к чему.
Четвертый рабочий, Левка, немой от рождения, не мог принимать участия в этих разговорах и только мычал, когда Ермилыч знаками объяснял ему, какой плут их хозяин.
Сам Ухов заглядывал в свою мастерскую только рано утром, когда раздавал работу, да вечером, когда принимал готовые камни. Исключение представляли те случаи, когда попадала какая-нибудь срочная работа. Тогда Алексей Иваныч забегал по десяти раз, чтобы поторопить рабочих. Ермилыч не мог терпеть такой срочной работы и каждый раз ворчал.
Всего смешнее было, когда Алексей Иваныч приходил в мастерскую, одетый, как мастеровой, в стареньком пиджаке, в замазанном желтыми пятнами наждака переднике. Это значило, что кто-нибудь приедет в мастерскую, какой-нибудь выгодный заказчик или любопытный проезжающий. Алексей Иваныч походил на голодную лису: длинный, худой, лысый, с торчавшими щетиной рыжими усами и беспокойно бегавшими бесцветными глазами. У него были такие длинные руки, точно природа создала его специально для воровства. И как ловко он умел говорить с покупателями. А уж показать драгоценный камень никто лучше его не умел. Такой покупатель разглядывал какую-нибудь трещину или другой порок только дома. Иногда обманутые являлись в мастерскую и получали один и тот же ответ, – именно, что Алексей Иваныч куда-то уехал.
– Как же это так? – удивлялся покупатель. – Камень никуда не годится…
– Мы ничего не знаем, барин, – отвечал за всех Ермилыч. – Наше дело маленькое…
Все рабочие обыкновенно покатывались со смеху, когда одураченный покупатель уходил.
– А ты смотри хорошенько, – наставительно замечал Ермилыч, косвенно защищая хозяина, – на то у тебя глаза есть… Алексей-то Иваныч выучит.
Всех больше злорадствовал Спирька, хохотавший до слез. Все-таки развлечение, а то сиди день-деньской за верстаком, как пришитый. Да и господ жалеть нечего: дикие у них деньги, – вот и швыряют их.
Работа в мастерской распределялась таким образом. Сырые камни сортировал Ермилыч, а потом передавал их Левке «околтать», то есть обколоть железным молотком, так, чтобы можно было гранить. Это считалось черной работой, и только самые дорогие камни, как изумруд, окалтывал Ермилыч сам. Околтанные Левкой камни поступали к Спирьке, который обтачивал их начерно. Игнатий уже клал фасетки (грани), а Ермилыч поправлял еще раз и полировал. В результате получались играющие разными цветами драгоценные и полудрагоценные камни: изумруды, хризолиты, аквамарины, тяжеловесы (благородный топаз), аметисты, а больше всего – раух-топазы (дымчатого цвета горный хрусталь) и просто горный бесцветный хрусталь. Изредка попадали и другие камни, как рубины и сапфиры, которые Ермилыч называл «зубастыми», потому что они были тверже всех остальных. Аметисты Ермилыч называл архиерейским камнем. Старик относился к камням, как к чему-то живому, и даже сердился на некоторые из них, как хризолиты.
