Сын немецкого революционера и русской, родился в Великобритании. В 1920-х годах его семья переехала в Москву. С 1927 года в органах госбезопасности СССР, закончил разведшколу. Был на разведывательной работе в Великобритании, в годы Великой Отечественной войны оставался в Москве.
После окончания войны Рудольф Абель был направлен в США. Под фамилией Гольдфуса он владел фотостудией в Бруклине, а на самом деле руководил советской разведывательной сетью в Америке. На какое-то время он выезжал в Финляндию, где в конспиративных целях женился на финке, хотя в Москве Абеля ждала законная жена и дочь. Вернувшись в Америку, был выдан перебежчиком и арестован 21 июня 1957 года.
Рудольф Абель 21 февраля 1958 года осужден на 30 лет тюрьмы и 3000 долларов штрафа. Срок отбывать его отправили в Атланту.
Судебный процесс над Абелем являлся уникальным во всех отношениях и не имел прецедентов в американском судопроизводстве. Адвоката Доновэна «промывали» в прессе и причисляли к «красным», со всех сторон сыпались на него угрозы. Коллеги не понимали, зачем он взялся за столь щекотливое дело. Пункты обвинения звучали достаточно жестко и сулили невеселую перспективу электрического стула: Рудольфа Абеля обвиняли в шпионаже, направленном против США, в передаче информации о национальной обороне США, ну, и конечно, в незаконном пребывании в стране.
Доновэн отлично понимал огромную роль эмоций, общественного мнения и голоса прессы на таком шумном процессе и знал, что суд присяжных никогда не руководствуется лишь буквой закона и бесстрастными фактами. Начал он с того, что заказал полковнику, одетому, как вольный художник, приличный костюм делового человека - при белой рубашке и галстуке Абель выглядел как типичный средний американец, и это импонировало публике. В его защите фигурировали весьма сильные аргументы: перед публикой не шпион-американец, а честный гражданин враждебной державы, мы же гордимся нашими ребятами, которые, возможно, работают в Москве; смертная казнь лишит США возможности обменять полковника на американского шпиона, которого могут захватить; справедливый приговор найдет поддержку во всем мире и укрепит престиж американского правосудия и политические позиции США.
Для американцев очень важно, какого рода человек сидит на скамье подсудимых, и тут Доновэн сделал совершенно блестящий ход: зная приверженность публики к высокой морали (во всяком случае, на словах), он использовал компромат на главного свидетеля, в то же время постоянно поднимая на щит человеческие качества Абеля и особенно его любовь к семье.
Адвокат использовал частных шпиков и с добавлениями Абеля вывалил на суде всю подноготную жизни Хайханена, отлично ее задокументировав: главный свидетель беспробудно пьет, бьет жену, ставя ее на колени, и она рыдает на всю округу (это показали добрые соседи), не раз у него была полиция (тут тоже пошли в ход протоколы). Впрочем, какую жену? Тут Доновэн выбросил туза - ведь у Хайханэна уже есть в Союзе жена и ребенок! Разве по американским законам разрешено двоеженство? Хайханен с его дубоватостью и тяжелым английским чуть не рыдал на суде, когда попал под беспощадный шквал вопросов адвоката, демонстрирующих его аморальность. Судья не успевал вмешиваться - в любом случае все видели, что показания дает подонок, и никого не убеждал лепет о неприятии Хайханеном коммунистического режима.
Образ русского шпиона, честно работавшего на свое неидеальное государство, искреннего человека и хорошего семьянина, на этом фоне разрастался и работал на защиту.
Помогали письма от родных: «Дорогой папочка! Уже три месяца, как ты уехал... я собираюсь замуж... у нас новость: собираемся получить квартиру из двух комнат... все друзья желают тебе здоровья и счастья, счастливого и быстрого возвращения домой». От жены: «Мой дорогой, опять началась наша бесконечная переписка... после твоего отъезда я болела... иногда я смотрю на твою гитару и хочу слушать, как ты играешь, и мне становится грустно... У нас с дочерью есть все, кроме тебя... Выйдя замуж, она всегда говорит, что не существует таких мужчин, как ее папа, и потому она не очень любит своего мужа... Я просила три комнаты, но не дали... Как ты живешь? Как твой желудок? Будь внимателен к своему здоровью. Я хочу жить вместе с тобой. Целую и прошу тебя думать о здоровье».
Рудольф Абель долго возражал против зачтения писем на суде. Доновэн убедил его лишь тем, что это может существенно повлиять на присяжных и прессу и смягчить приговор. Говорят, что он чуть покраснел, когда письма начали читать...
При всех несчастьях, свалившихся на голову Абеля, обвинения в части шпионажа страдало неполнотой. Хайханен рассказал о том, как он вместе с полковником вел визуальную разведку военных объектов, раскрыл места многих тайников, налицо были шифровки, коды и прочий шпионский инструментарий. На суде предстал выданный Хайханеном сержант Рой Роудз, который в 1951-1953 годах работал в американском посольстве в Москве, ведая гаражом. Тут суд увидел до умиления знакомый почерк: русский приятель-шофер, водка из граненых стаканов, прекрасная дама, преступный грех, «оскорбленный брат», готовый на сицилийский манер убить любого, кто посягнет на честь его сестры. Поразительно, но на этой дешевой приманке Роудза без труда завербовали, хорошо закрепив контакт хрустящими зелененькими. Кое-какую информацию он передавал, а потом уехал в США.
Абелю надлежало восстановить с Роудзом контакт и наладить работу, однако сделать это он не успел, лишь раз позвонив ему по телефону. Вот, пожалуй, и все доказательства. А где же ущерб национальной безопасности? Есть лишь скорлупа ореха, но отсутствует его сердцевина! Где доказательства, что Абель передавал секретную информацию? Есть ли хоть один секретный документ США, который у него обнаружили?
Хайханен и Роудз были не единственными свидетелями. Показания давал художник Берт Сильверман, знавший своего друга как Эмиля Гольдфуса по дому в Бруклине. Именно Сильверман был тем человеком, к которому Абель просил обратиться, «если с ним что-то произойдет». Художник пел дифирамбы своему другу, отмечая его честность и порядочность.
Разочаровал многих жаждущих крови и Гарри Маккален, полицейский, опекавший район проживания полковника, он тоже отмечал хорошее поведение подсудимого и своевременную уплату им квартирной ренты.
Выслушали даже мальчика, который несколько лет назад нашел монету, она выпала случайно из рук, раскололась на две части и явила взору юнца микропленку, которую он честно отнес в местное отделение ФБР, - так что стукачество (или бдительность?) не только советская национальная черта. Там ее пытались безуспешно расшифровать, но не смогли - теперь с помощью Хайханена, который, кстати, по пьянке и потерял монету, перед судом появился текст сообщения Абеля в Центр.
Полковник вскоре фактически отказался от первоначальной легенды, ибо, отрицая свою принадлежность к КГБ, он выглядел бы заурядным жрецом и суд ужесточил бы свой вердикт. Поэтому линию он проводил двойственную: лично не признавал, что связан с разведкой, но и не отрицал заявления защиты о его принадлежности к разведке. Доновэн потом написал: «Он никогда не признавался, что его деятельность в США направлялась Советской Россией». Однажды адвокат поинтересовался его настоящим именем. «Это необходимо для защиты?» - «Нет». - «Тогда оставим этот разговор».
И адвокат, и подзащитный бились, как львы, за благополучный исход дела и во многом преуспели, несмотря на всю истерию вокруг процесса. 21 февраля 1958 года был оглашен приговор по всей совокупности пунктов обвинения: 30 лет тюрьмы и 3000 долларов штрафа. Срок свой он отсиживал в Атланте, пользовался популярностью среди заключенных (говорили, американцу Гринглассу, посаженному за шпионаж на Советы, заключенные мочились в пищу), особенно подружился он с бывшим работником ЦРУ, осужденным за шпионаж на СССР почти сразу после войны. Читал в тюрьме Альберта Эйнштейна - для его математического ума это было такое же развлечение, как для многих чтение Агаты Кристи, рисовал карикатуры для тюремной газеты и даже подключился к изучению планировки тюрьмы, которую начальство хотело перестроить». Любимов М.Тайны полковника Абеля - Огонек, 1991, N46, с.27
Судебный процесс над Абелем получил широкий резонанс на Западе, но в советской прессе о нем не было сказано ни слова. По приговору суда Абель получил 30 лет каторжной тюрьмы. В 1962 на границе Западного и Восточного Берлина Абеля обменяли на американского летчика Пауэрса, сбитого 1 мая 1960 в советском воздушном пространстве. В Москве Абель работал консультантом в разведуправлении КГБ, на досуге писал пейзажи. Посмертно вышел альбом его работ. Известность Рудоьфа Абеля в СССР связана с его участием в создании художественного фильма «Мертвый сезон» (1968), сюжет которого связан с некоторыми фактами из биографии разведчика.
«Прибыв в Москву, Абель прекрасно понимал, что его карьера не взлетит к небесам, - по правилам, существовавшим в КГБ, нелегалов и прочих, попавших в подобные обстоятельства, брала в жестокую разработку наша контрразведка как потенциальных шпионов, - наверное, даже опасался, что его посадят, как в свое время Лео Треппера, вернувшегося из Франции.
Абелю не дали никаких высоких должностей, но отметили наградами и использовали для обучения сотрудников и консультаций.
Он всегда был предельно осторожен и сдержан, привык к жесткой самодисциплине, ко всем правилам кагэбэвской игры. За границей Рудольф Абель был одинок и никому не открывал свою душу, да и на родине он верил только своей семье.
Однажды Доновэн не без язвительности спросил у Абеля, почему СССР глушит «Голос Америки», сообщавший о процессе над ним, на что полковник вполне в советских традициях ответил, что «не всегда в интересах народа сообщать о тех или иных фактах» и «правительство лучше знает, что важнее для народа». Возможно, он говорил искренне, хотя его приятель Хенкин вспоминает Вилли, читавшего самиздат и сказавшего на смертном одре своей дочери: «Помни, что мы все-таки немцы...»
Рудольф Абель умер от рака через несколько лет после возвращения. Имущества оставил после себя немного: отдельную двухкомнатную квартирку на проспекте Мира и убогую дачу».
Отец нашего героя, Генрих Маттеус Фишер, появился на свет в имении Андреевское Ярославской губернии в семье немецких подданных, работавших на местного князя Куракина. Мать легендарного агента, Любовь Васильевна Корнеева, была родом из Хвалынска, что в Саратовской губернии. Молодые супруги вели активную революционную деятельность, лично были знакомы с Кржижановским и Лениным. Вскоре об их деятельности стало известно царской охранке. Спасаясь от ареста, молодая пара политэмигрантов выехала за границу и нашла приют на северо-восточном побережье Англии, в городке Ньюкасл. Именно здесь у них 11 июля 1903-го года родился сын, которого в честь известного драматурга нарекли Вильямом.
Мало кто знает, что у Вильяма Фишера был старший брат – Гарри. Он трагически погиб летом 1921-го года на подмосковной речке Уче, спасая тонувшую девушку.
В шестнадцать лет юный Вильям сдал экзамены в Лондонский университет, однако учиться там ему не пришлось. Отец продолжал революционную деятельность, присоединился к движению большевиков. В 1920-ом году их семья вернулась в Россию, приняла советское гражданство, одновременно сохранив и британское подданство. Первое время Фишер работал переводчиком при Исполкоме Коминтерна в отделе международных связей. А через несколько лет сумел поступить в московский Институт востоковедения на индийское отделение и даже успешно окончил первый курс. Однако потом его призвали на воинскую службу.
В Гражданской войне будущему разведчику поучаствовать не довелось, однако в ряды военнослужащих Красной армии в 1925-ом году он вступил с охотой. Служить ему выпало в первом радиотелеграфном полку Московского военного округа. Именно здесь он познакомился с основами профессии радиста. На молодого юношу, сносно говорящего на английском, немецком и французском языках, обладавшего чистой биографией, имеющего природную склонность к технике, обратили внимание кадровики Объединённого государственного политического управления. В мае 1927-го года его зачислили переводчиком в иностранный отдел данной организации, находящийся в то время под контролем Артузова и занимавшийся помимо прочего внешней разведкой.
7 апреля 1927-го года состоялась свадьба Вильяма и выпускницы Московской консерватории Елены Лебедевой. Впоследствии Елена стала известной арфисткой. А в 1929-ом году у них родился ребенок, девочка, которую они назвали Эвелиной.
Через некоторое время Фишер уже работал в центральном аппарате радистом. По неподтвержденным данным в конце двадцатых состоялась его первая нелегальная командировка в Польшу. А в начале 1931-го года Вильяма отправили в Англию. Выезжал он «полулегально», под своей фамилией. Легенда была такая – попавший в Россию по родительской воле уроженец Англии рассорился со своим батюшкой и желает вместе с семьей вернуться обратно. Генконсульство Великобритании в столице России выдало британские паспорта, и семья Фишеров отправилась за границу. Спецкомандировка растянулась на несколько лет. Разведчик успел побывать в Норвегии, Дании, Бельгии и Франции. Под псевдонимом «Фрэнк» он успешно организовал секретную радиосеть, передавал радиограммы местных резидентур.
Командировка закончилась зимой 1935-го года, однако уже летом семья Фишеров снова отправилась за рубеж. В Москву Вильям Генрихович вернулся в мае 1936-го года, после чего ему поручили обучать разведчиков-нелегалов работе со средствами связи. В 1938-ом году советский шпион Александр Орлов перебежал вместе с семьей в США. Все, кто с ним работал (а среди них был и Фишер) оказались под угрозой разоблачения. В связи с этим, а может быть из-за недоверия партийного руководства к тем, кто имел связи с «врагами народа», в самом конце 1938-го года лейтенанта ГБ Фишера уволили в запас. Вильяму еще сильно повезло, во время проходивших армейских чисток с разведчиками особо не церемонились, многие из его друзей были расстреляны или брошены в тюрьмы. Первое время агенту пришлось перебиваться случайными заработками, лишь через полгода благодаря связям он сумел устроиться на авиазавод. Даже без высшего образования он с легкостью решал поставленные производственные задания. По свидетельствам работников предприятия его главным «коньком» была феноменальная память. Также разведчик обладал сверхъестественным чутьем, помогающим находить правильное решение практически любых задач. Работая на заводе, Вильям Генрихович непрестанно слал другу его отца, секретарю ЦК Андрееву, рапорты с просьбой восстановить его в разведке. Два с половиной года Фишер был «на гражданке», и, наконец, в сентябре 1941-го он вернулся в строй.
Кем же был «товарищ Рудольф Абель», под чьим именем стал всемирно известен Вильям Фишер? Известно, что он родился в Риге в 1900-ом году (то есть был на три года старше Фишера) в семье трубочиста. В Петрограде молодой латыш оказался в 1915-ом. Когда началась революция, принял сторону советской власти и добровольцем записался в Красную Армию. В годы Гражданской войны служил кочегаром на миноносце «Ретивый», воевал под Царицыном, прошел переобучение на радиста в Кронштадте и был отправлен на далекие Командорские острова. В июле 1926-го года Абель уже являлся комендантом шанхайского консульства, а позже радистом в посольстве в Пекине. ИНО ОГПУ забрала его под свое крыло в 1927-ом году, а в 1928-ом Рудольфа отправили за кордон в качестве разведчика-нелегала. До 1936-го года никаких сведений о его работе нет. Когда Абель и Фишер познакомились до конца не ясно. Ряд историков предполагает, что первый раз они встретились на задании в Китае в 1928-1929-ых годах. В 1936-ом два разведчика уже были крепкими друзьями, также дружили и их семьи. Дочь Фишера, Эвелина, вспоминала, что Рудольф Абель был спокойным, жизнерадостным мужчиной, и, в отличие от ее отца, умел находить общий язык с детьми. К сожалению, своих детей у Рудольфа не было. А его супруга, Александра Антоновна, была из дворянского рода, что сильно мешало карьере талантливого разведчика. Но настоящей трагедией оказалось известие о том, что родной брат Абеля, Вольдемар, работавший начальником политического отдела морского пароходства, был причислен к участникам латвийского контрреволюционного заговора 1937-го года. За шпионскую и диверсионную деятельность Вольдемара приговорили к расстрелу, а Рудольфа уволили из органов. Как и Фишер, Абель подрабатывал в разных местах, в том числе стрелком военизированной охраны. 15 декабря 1941-го года его вернули на службу. В личном деле можно найти упоминание о том, что в период с августа 1942-го по январь 1943-го Рудольф входил в состав опергруппы по направлению Главного Кавказского хребта и выполнял специальные задания по подготовке и заброске диверсионных отрядов в тыл противника. К концу войны в его наградном списке значился орден Красного Знамени и два ордена Красной Звезды. В 1946-ом году подполковника Абеля снова, на этот раз окончательно, уволили из органов госбезопасности. Несмотря на то, что Вильям Фишер продолжил служить в НКВД, их дружба не закончилась. Рудольф знал об отправке товарища в Америку. В 1955-ом году Абель внезапно скончался. Он так никогда и не узнал о том, что Фишер выдал себя за него и, что его имя навеки вошло в анналы разведки.
До конца войны Вильям Генрихович Фишер продолжал работать в центральном аппарате разведки на Лубянке. Многие документы о его деятельности до сих пор недоступны общественности. Известно лишь, что он 7 ноября 1941-го в должности начальника отдела связи принимал участие в обеспечении безопасности парада, проходившего на Красной площади. Как и Рудольф Абель, Вильям занимался организацией и отправкой в немецкий тыл нашей агентуры, руководил работой партизанских отрядов, преподавал радиодело в куйбышевской разведшколе, участвовал в легендарной операции «Монастырь» и ее логическом продолжении – радиоигре «Березино», руководя работой ряда советских и немецких радистов.
Операция «Березино» началась после того, как советским разведчикам удалось создать фиктивный немецкий отряд, якобы работающий в тылу СССР. В помощь им Отто Скорцени отправил более двадцати шпионов и диверсантов, и все они попались в ловушку. Операция было построена на радиоигре, которую виртуозно вел Фишер. Единственная ошибка Вильяма Генриховича и все бы сорвалось, а советские жители расплачивались своими жизнями за теракты диверсантов. До самого конца войны командование вермахта так и не уяснило, что их водят за нос. Последнее сообщение из ставки Гитлера в мае 1945-го гласило: «Помочь ничем не можем, уповаем на Божью волю».
После окончания Великой Отечественной Фишера перевели в особый резерв, постепенно начиная готовить к длительному заданию. Ему уже было сорок три года, и он обладал поистине огромными знаниями. Фишер отлично разбирался в радиоаппаратуре, химии, физике, имел специальность электрика, профессионально рисовал, хотя нигде не учился этому, знал шесть иностранных языков, замечательно играл на гитаре, писал повести и пьесы. Он был фантастически одаренным человеком: столярничал, плотничал, слесарничал, занимался шелкографией и фотографией. Уже в Америке запатентовал ряд изобретений. В свободное время решал математические задачи и кроссворды, играл в шахматы. Родные вспоминали, что Фишер не умел скучать, терпеть не мог терять время зря, был требователен к себе и окружающим, но абсолютно равнодушен к статусу человека, уважал лишь тех, кто досконально освоил свою работу. О своей профессии говорил: «Разведка – это высокое искусство…. Это творчество, талант, вдохновение».
Морис и Леонтина Коэны, с которыми Вильям Генрихович работал в Нью-Йорке, так отзывались о его личных качествах: «Невероятно высококультурный, духовно богатый человек…. В высшей степени образованный, интеллигентный, с развитым чувством достоинства, чести, обязательности и добропорядочности. Его нельзя было не уважать».
У разведчика подрастала дочка, прощаться с семьёй было очень тяжело, однако на свое главное задание Фишер поехал добровольно. Последние инструкции перед отправкой он получил лично от Вячеслава Молотова. В конце 1948-го года в Нью-Йорке в районе Бруклин в дом номер 252 на Фултон-стрит въехал никому не знакомый фотограф и художник Эмиль Гольдфус. В конце сороковых советская разведка на Западе переживала далеко не лучшие времена. Маккартизм и «охота за ведьмами» достигли своего апогея, шпионы мерещились спецслужбам в каждом втором жителе страны. В сентябре 1945-го года на сторону противника переметнулся Игорь Гузенко, шифровальщик советского атташе в Канаде. Через месяц дали показания ФБР связанные с советской разведкой представители американской компартии Бентли и Буденц. Многих агентов-нелегалов пришлось немедленно отозвать из США. Законно работавшие в советских учреждениях разведчики были под круглосуточным наблюдением, постоянно ожидали провокаций. Связь между шпионами была затруднена.
За короткое время Фишер под оперативным псевдонимом «Марк» провел огромную работу по воссозданию в Америке советской разведывательной структуры. Он сформировал две агентурные сети: Калифорнийскую, включающую разведчиков, действующих на территории Мексики, Бразилии и Аргентины, и Восточную, охватывающую все побережье США. Провернуть такое было под силу только невероятно одаренному человеку. Впрочем, Вильям Генрихович как раз и был таким. Именно Фишер через высокопоставленного работника Пентагона выяснил планы по развертыванию в Европе американских сухопутных войск в случае начала войны с Советским Союзом. Также им были добыты копии постановления Трумэна о создании ЦРУ и Совета национальной безопасности. Фишер передал в Москву подробный перечень задач, возложенных на ЦРУ, и проект о передаче ФБР полномочий по охране производства атомных бомб, подводных лодок, реактивных самолётов и прочего секретного вооружения.
Через Коэнов и его группу советское руководство поддерживало контакт с резидентами, работавшими непосредственно на секретных атомных объектах. Их связным с Москвой был Соколов, однако из-за сложившихся обстоятельств он не мог больше выполнять свою роль. Его заменил Фишер. 12 декабря 1948-го года он впервые встретился с Леонтиной Коэн. Вклад Вильяма Генриховича в доставку ценнейшей информации о создании атомного огромен. На связи у «Марка» находились самые ответственные «атомные» агенты СССР. Они были гражданами Америки, однако понимали, что для спасения будущего планеты, необходимо сохранить ядерный паритет. Также возможно, что советские ученые создали бы атомную бомбу и без содействия разведчиков. Однако добытые материалы значительно ускорили работы, удалось избежать лишних исследований, затрат времени, сил и денег, так необходимых разоренной стране.
Из рассказа Фишера о последней командировке в Штаты: «Чтобы иностранцу получить визу в США, ему нужно подвергнуться долгой, основательной проверке. Для нас этот путь был негодным. Я должен был въехать в страну как американский гражданин, вернувшийся из туристической поездки... В США издавна гордятся изобретателями, поэтому я и стал им. Придумывал и мастерил аппараты в области цветной фотографии, делал снимки, размножал их. Мои знакомые видели результаты в мастерской. Образ жизни вел скромный, не обзавелся машиной, не платил налоги, не зарегистрировался как избиратель, но, естественно, никому об этом не рассказывал. Наоборот, выступал для знакомых, как эксперт в финансовых вопросах».
20 декабря 1949-го года резидент Советского Союза Вильям Фишер был удостоен ордена Красного Знамени. А в середине 1950-го в связи с возможным раскрытием супруги Коэны были вывезены из Америки. Работа по атомному направлению была приостановлена, однако Фишер остался в Соединённых Штатах. К сожалению, нет точной информации о том, чем он занимался следующие семь лет и какие сведения добыл для нашей страны. В 1955-ом полковник попросил начальство дать ему отпуск – в Москве скончался его близкий друг, Рудольф Абель. Пребывание в столице произвело на разведчика угнетающее впечатление – большинство из тех, с кем он работал во время войны, сидели в тюрьмах или лагерях, непосредственный начальник генерал-лейтенант Павел Судоплатов находился под следствием как пособник Берии, и ему грозила высшая мера наказания. Улетая из России, Фишер сказал провожающим: «Возможно, это моя последняя поездка». Предчувствия его редко обманывали.
В ночь на 25 июня 1957-го года «Марк» снял номер в нью-йоркской гостинице «Латам». Здесь он успешно провёл очередной сеанс связи, а на рассвете к нему вломились трое агентов ФБР. И хотя Вильяму удалось избавиться от полученной телеграммы и шифра, «федералы» нашли у него некоторые предметы, имеющие отношение к разведывательной деятельности. После этого они с ходу предложили Фишеру сотрудничать с ними, избежав какого-либо ареста. Советский резидент наотрез отказался и был задержан за нелегальный въезд на территорию страны. В наручниках его вывели из номера, посадили в машину и переправили в иммиграционный лагерь в Техасе.
В марте 1954-го года в США в качестве радиста-нелегала был отправлен некто Рейно Хейханен. Данный разведчик оказался психологически неустойчивым человеком. Его образ жизни и моральные устои вызывали опасения у Фишера, который на протяжении трех лет просил Центр отозвать агента. Лишь на четвертый год его призыв был удовлетворен. В мае 1957-го года Хейханена решили вернуть. Однако, добравшись до Парижа, Рейно неожиданно направился в американское посольство. Вскоре на военном самолете он уже летел давать показания в США. Конечно, об этом почти сразу узнали на Лубянке. И почему-то не предприняли никаких мер по спасению Фишера. Более того ему даже не сообщили о происшедшем.
«Марк» сразу понял, кто его сдал. Отпираться в том, что он разведчик из СССР, не имело смысла. К счастью, настоящее имя полковника было известно лишь очень узкому кругу лиц, и Рейно Хейханен в него не входил. Опасаясь, что американцы начнут радиоигру от его лица, Вильям Фишер решил выдать себя за другого человека. Поразмыслив, он остановился на имени покойного друга Рудольфа Абеля. Возможно, он считал, что когда сведения о поимке шпиона станут известны общественности, дома смогут понять, кто именно находиться в американской тюрьме.
7 августа 1957-го года Абелю предъявили обвинение по трём пунктам: пребывание без регистрации на территории Соединенных Штатов в качестве шпиона иностранного государства (пять лет тюрьмы), заговор с целью сбора атомной и военной информации (десять лет тюрьмы), заговор с целью передачи СССР вышеупомянутой информации (смертный приговор). 14 октября в федеральном суде Нью-Йорка началось открытое слушание по делу «США против Рудольфа Абеля». Имя разведчика стало известным не только в Америке, но и по всему миру. В первый же день заседания ТАСС выступило с заявлением, что среди советских агентов нет человека по фамилии Абель. В течение нескольких месяцев, как до, так и после суда Фишера пытались перевербовать, склонить к предательству, обещая всевозможные жизненные блага. После того, как это не удалось, разведчика стали запугивать электрическим стулом. Но и это его не сломило. Он не сказал ни слова, ни выдал ни одного агента, и это был беспрецедентный подвиг в истории разведки. Рискуя жизнью, Фишер заявил: «Я ни при каких обстоятельствах не буду сотрудничать с правительством Соединенных Штатов и не сделаю для спасения жизни ничего, что может нанести ущерб стране». В суде с профессиональной точки зрения он держался идеально, на все вопросы о признании вины отвечал категорическим отказом, от дачи показаний отказывался. Необходимо отметить адвоката Вильяма Генриховича – Джеймса Бритта Донована, служившего в разведке в годы войны. Это был очень добросовестный и умный человек, сделавший все возможное сначала для защиты «Марка», а позже для его обмена.
24 октября 1957-го года Джеймс Донован произнёс блистательную защитную речь. Стоит привести один отрывок из нее: «…Если этот человек действительно тот, кем его считает наше правительство, то это означает, что в интересах своего государства он выполнял весьма опасную задачу. Мы отправляем с такими заданиями лишь самых умных и храбрых людей из числа военнослужащих нашей страны. Также вы знаете, что каждый, случайно познакомившийся с подсудимым, непроизвольно давал ему самую высокую оценку моральных качеств…».
В марте 1958-го года после беседы Фишера с Алленом Даллесом советскому разведчику разрешили начать переписку с семьей. Попрощавшись, директор ЦРУ сказал адвокату Доновану: «Хотел бы я иметь трёх-четырёх таких разведчиков в Москве». Однако он имел крайне скудное представление о том, кем в реальности являлся русский шпион. В противном случае Даллес бы понял, что в Советском Союзе ему достаточно всего лишь одного разведчика подобного уровня.
После долгих проволочек Министерство юстиции Соединенных Штатов разрешило Фишеру вести переписку с женой и дочерью. Она имела общий характер, о делах в семье, состоянии здоровья. Первое же письмо домой Вильям Генрихович закончил словами: «С любовью, ваш муж и отец, Рудольф», дав понять, как следует к нему обращаться. Американцам в сообщениях многое не нравилось, они справедливо предположили, что советский агент использует их в оперативных целях. 28 июня 1959-го года то же самое Министерство вынесло неконституционное решение о запрете общения Фишера с кем-либо за пределами Америки. Основание было очень простым – переписка не соответствует национальным интересам США. Однако упорная борьба Донована дала результаты, Фишеру были вынуждены разрешить общение. Уже позже в переписку вступил «немецкий кузен Рудольфа», некий Юрген Дривс из ГДР, а на самом деле сотрудник внешней разведки Юрий Дроздов. Все общение шло через Донована и адвоката в Восточном Берлине, американцы осторожничали и тщательно проверяли и адвоката, и «родственника».
Развитие событий ускорилось после того, как 1 мая 1960-го года в районе Свердловска был сбит разведывательный самолёт У-2. Его пилот, Фрэнсис Гарри Пауэрс, попал в плен, а СССР обвинила США в осуществлении шпионских действий. Президент Эйзенхауэр в ответ предложил вспомнить Абеля. В американских средствах массовой информации зазвучали первые призывы обменять Пауэрса на Рудольфа. «Нью-Йорк дейли ньюс» писала: «Совершенно точно можно сказать, что для нашего правительства Рудольф Абель не представляет ценности, как источник сведений о деятельности красных. После того как в Кремле выжмут всю возможную информацию из Пауэрса, их обмен вполне естественен…». Помимо общественного мнения на президента также оказывало сильное давление семья Пауэрса и адвокаты. Активизировалась и советская разведка. После того как официальное согласие на обмен дал Хрущев, «Дривс» и адвокат из Берлина через Донована начали торги с американцами, которые растянулись почти на два года. В ЦРУ прекрасно понимали, что разведчик-профессионал «весит» гораздо больше, чем летчик. Им удалось убедить советскую сторону освободить помимо Пауэрса, студента Фредерика Прайера, задержанного в августе 1961-го года в Восточном Берлине за шпионаж, и Марвина Макинена, находящегося в тюрьме в Киеве.
На фото он в гостях у коллег из ГДР в 1967-м году
Организовать подобные «довески» было очень непросто. Спецслужбы ГДР пошли на огромную услугу, уступив Прайера отечественной разведке.
Проведя пять с половиной лет в федеральной исправительной тюрьме в Атланте, Фишер не только выстоял, но и сумел заставить следователей, адвокатов, даже американских уголовников уважать себя. Известных факт, будучи в заключении советский агент нарисовал маслом целую галерею картин. Существуют данные, что Кеннеди забрал свой портрет и повесил его в Овальном зале.
10 февраля 1962-го года к Глиникскому мосту, разделяющему Восточный и Западный Берлин, с обеих сторон подъехало несколько автомашин. На всякий случай поблизости спрятался отряд ГДРовских пограничников. Когда по рации был получен сигнал о передачи американцам Прайера (Макинена освободили через месяц), начался главный обмен. Вильям Фишер, летчик Пауэрс, а также представители обеих сторон сошлись на мосту и закончили обговоренную процедуру. Представители подтвердили, что перед ними именно те люди, которых ждут. Обменявшись взглядами, Фишер и Пауэрс разошлись. Уже через час Вильям Генрихович был в окружении своих родных, специально прилетевших в Берлин, а на следующее утро отправился в Москву. На прощание американцы запретили ему въезжать в их страну. Однако Фишер и не собирался возвращаться.
На вопрос об основной задаче разведки Вильям Генрихович однажды ответил: «Мы ищем чужие секретные планы, обращенные против нас, для того, чтобы принять нужные контрмеры. Наша разведывательная политика оборонительного характера. У ЦРУ совсем другие способы работы – создавать предпосылки и ситуации, при которых становятся допустимы военные действия их вооруженных сил. Это управление организует восстания, интервенции, перевороты. Со всей ответственностью заявляю: мы подобными делами не занимаемся».
После отдыха и восстановления Фишер вернулся к работе в разведке, участвовал в подготовке нового поколения агентов-нелегалов, выезжал в Венгрию, Румынию и ГДР. При этом он постоянно посылал письма с просьбой освободить Павла Судоплатова, осужденного на пятнадцать лет тюремного заключения. В 1968-ом году Фишер снялся со вступительным словом в фильме «Мёртвый сезон». Ему организовывали выступления в институтах, на заводах, даже в колхозах.
Звание Героя Советского Союза Фишеру, как и многим другим разведчикам, не дали. Это было не принято, власти боялись утечки информации. Ведь Герой – это дополнительные бумаги, дополнительные инстанции, лишние вопросы.
Вильям Генрихович Фишер умер 15 ноября 1971-го на шестьдесят восьмом году жизни. Настоящее имя легендарного разведчика сразу раскрывать не стали. Написанный в «Красной Звезде» некролог гласил: «...Находясь за границей в сложных, тяжелых условиях Р.И. Абель проявлял редкостный патриотизм, выдержку и стойкость. Он награжден тремя орденами Красного Знамени, орденом Ленина, орденом Красной Звезды, орденом Трудового Красного Знамени и другими медалями. До последних дней оставался на боевом посту».
Вне всяких сомнений Вильям Фишер (он же Рудольф Абель) является выдающимся агентом советской эпохи. Неординарный человек, бесстрашный и скромный отечественный разведчик-интеллектуал прожил свою жизнь с удивительным мужеством и достоинством. Очень многие эпизоды его деятельности до сих пор остаются в тени. С многих дел гриф секретности давно снят. Однако некоторые истории на фоне уже известной информации кажутся рутинными, другие очень трудно восстановить целиком. Документальные свидетельства работы Вильяма Фишера распылены по куче архивных папок и собрать их воедино, восстановить все события – кропотливая и долгая работа.
Источники информации:
http://www.hipersona.ru/secret-agent/sa-cold-war/1738-rudolf-abel
http://svr.gov.ru/smi/2010/golros20101207.htm
http://che-ck.livejournal.com/67248.html?thread=519856
http://clubs.ya.ru/zh-z-l/replies.xml?item_no=5582
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
(11 июля 1903 г., Ньюкасл-на-Тайне, Великобритания – 15 ноября 1971 г.). Немец. Родился в семье профессиональных революционеров. Член ВЛКСМ с августа 1922 г., член ВКП(б) с 1931 г.
В 1919 г. поступил в университет в Лондоне, однако в мае 1920 г., не завершив обучения вместе с родителями уехал в Москву. C мая 1921 г. работал переводчиком в отделе международных связей ИККИ, с сентября 1921 г. – чертежником в комитете Севморпути при НКВТ, затем вновь переводчик в ИККИ.
Поступил в ВХУТЕМАС, в 1924 г. перешел на индийское отделение Московского института востоковедения. После окончания первого курса был призван в армию.
В РККА: с октября 1925 г. Служил в 1-м радиотелеграфном полку МВО, Владимир. Демобилизован в ноябре 1926 г., работал в НИИ ВВС РККА.
В органах госбезопасности: с 2 мая 1927 г. Службу начал в 8-м отделении (научно-техническая разведка) ИНО ОГПУ в должности помощника уполномоченного. Затем перешел в 1-е отделение (нелегальная разведка). В начале 30-х гг. направлен в первую загранкомандировку в Норвегию по собственным английским документам (оперативный псевдоним « Франк» ). В январе 1935 г. ненадолго вернулся в Москву, после чего выехал в Лондон. Был радистом нелегальной резидентуры « Шведа» (А.М.Орлов, он же Л.Л.Никольский, он же Л.Л.Фельдбин). В 1937 г. вновь отозван в Москву. Работал в центральном аппарате 7-го (иностранного) отдела ГУГБ НКВД СССР, 31 декабря 1938 г. был уволен из НКВД.
В 1939 г., после письма секретарю ЦК ВКП(б) А.А.Андрееву устроился на работу во Всесоюзную торговую палату, затем инженером на авиазавод.
В сентябре 1941 г. вернулся на службу в НКВД, старший оперуполномоченный 2-го отдела НКВД СССР, затем работал в 4-м Управлении НКВД-НКГБ. С лета 1942 г. занимался техническим обеспечением радиоигры « Монастырь» . В 1944 г. находился в Белоруссии для участия в радиоигре « Березино» , изображал одного из офицеров действующей в советском тылу части подполковника Шерхорна.
После войны перешел в нелегальную разведку ПГУ МГБ (с 1947 г. – 4-е Управление КИ при СМ СССР). До 1947 г. работал во Франции. Руководством КИ и МГБ рассматривались различные варианты его использования на нелегальной работе за рубежом (в США, Западной Европе или Норвегии), в конце 1947 г. было принято решение о его выводе в США.
В 1948 г. В.Г.Фишер был назначен нелегальным резидентом КИ (затем МГБ-МВД-КГБ) в США, оперативный псевдоним « Арач» , с 1952 г. – « Марк» . В октябре 1948 г. он выехал в Европу под именем Эндрю Кайотиса (по легенде литовец, 1895 г. рождения, возвращается домой в Детройт), 14 ноября 1948 г. прибыл на пароходе в Квебек, Канада, затем поездом добрался до Нью-Йорка. Оказавшись в США сменил документы илегенду и в дальнейшем действовал под именем Эмиля Роберта Гольдфуса (Emil Robert Goldfus), 1902 г. рождения, американца немецкого происхождения. В качестве прикрытия открыл мастерскую, где занимался фотографией, живописью и изобретательством.
30 мая 1949 г. « Арач» доложил в Центр о готовности приступить к работе. В его подчинение были переданы нелегалы Морис и Леонтина Коэны (« Волонтеры» ), которые занимались в основном разведкой по атомной проблеме. Также нелегальной резидентуре удалось наладить сбор информации на Западном побережье США о американских военных поставках в Китай, используя вновь завербованных агентов-американцев и нелегалов, укрывавшихся под видом чехословацких эмигрантов в Латинской Америке: «Фирина» (М.И.Филоненко), «Клода» (В.В.Гринченко) и «Патрии» (М. де лас Эрас). Вторая агентурная сеть была развернута на Восточном побережье США и состояла в основном из немецких иммигрантов.
В июле 1950 г. в связи с возросшим риском провала « Волонтеры» были отозваны в Москву. Им на смену в октябре 1952 г. в США прибыл новый радист резидентуры – майор ГБ, с 1957 г. – подполковник Н.К.Иванов, он же Р. Хейханен (оперативный псевдоним « Вик» , по легенде Юджин Маки, американец финского происхождения, проживал в штате Нью-Джерси).
В июне – декабре 1955 г. « Марк» находился в отпуске в СССР. К этому времени « Вик» ударился в пьянство, присвоил 5000 $ оперативных средств. В конце 1955 г. « Марк» потребовал от Центра его замены. Весной 1957 г. он был вызван в Москву, но остановившись по дороге в Париже явился в американское посольство и попросил политического убежища. На допросах в ФБР он сообщил о том, что в Нью-Йорке действует советский нелегальный резидент « Марк» (настоящее имя Фишера ему не было известно), его звание и примерный адрес.
После отъезда Хейханена « Марк» уехал в г.Дейтон-Бич, штат Флорида, готовясь, в случае опаности, бежать в Мексику. 6 мая, получив сообщение о том, что Хейханен прибыл в Париж, вернулся в Нью-Йорк, где снял номер в гостинице под именем Мартин Коллинз. Он несколько раз возвращался в свою старую квартиру, чтобы уничтожить компрометирующие материалы и в один из визитов, 20 июня, был засечен наблюдавшими за квартирой агентами ФБР. Утром следующего дня он был арестован агентами ФБР в своем гостиничном номере, по ордеру на арест, выданному службой иммиграции и натурализации .
На допросе Фишер признал себя гражданином СССР Рудольфом Ивановичем Абелем, о чем было сообщено в советское посольство. Дело « Соединенные Штаты против Абеля» рассматривалось в федеральном суде Нью-Йорка в августе – октябре 1957 г. Ему были предъявлены обвинения в заговоре с целью сбора и передачи СССР информации оборонного значения и пребывание на территории США в качестве агента иностранного правительства без уведомления Госдепартамента. По всем пунктам обвинения был признан виновным. 15 ноября 1957 г. был вынесен приговор – 30 лет тюремного заключения и 3000 $ штрафа. Содержался в тюрьме г.Атланта, штат Иллинойс.
В июне 1960 г. начались переговоры о возможном обмене Фишера на пилота сбитого американского разведывательного самолета U-2 Ф.Г.Пауэрса.10 февраля 1962 г.на мосту Глиникер-Брюке между Западным и Восточным Берлином был произведен обмен Пауэрса на Абеля-Фишера. Одновременно были освобождены еще два американца, арестованные по обвинению в шпионаже: Ф.Прайор и М.Маккинен.
После возвращения работал в 5-м отделе Управления «С» ПГУ КГБ при СМ СССР. В 1971 г. вышел на пенсию и вскоре скончался от рака.
Звания:
- Лейтенант ГБ (19 ноября 1936 г.);
- Майор (на 1948 г.)
- Полковник (1957 г.)
Награды: ордена Ленина (40-е гг.), 3 ордена Красного Знамени (60-е гг.), ордена Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени и Красной Звезды (1949 г.), нагрудный знак «Почетный сотрудник госбезопасности» (1 марта 1962 г.), медали.
Другие фотографии:
|
|
Глиникский мост через реку Хафель, разделяющий Берлин с Потсдамом, сегодня не выделяется чем-то особенным. Однако туристов к нему манит не сегодняшний день, а история. Во времена холодной войны это был не просто мост, а граница, разделяющая две политические системы — капиталистический Западный Берлин и социалистическую Германскую Демократическую Республику.
С начала 1960-х годов мост получил неофициальное название «Шпионского», поскольку именно здесь регулярно стали проводится обмены арестованными разведчиками между противоборствующими сторонами конфликта.
Разумеется, рано или поздно история моста должна была привлечь внимание Голливуда. И вот в 2015 году состоялась премьера фильма режиссёра Стивена Спилберга «Шпионский мост», положена история самого первого и самого известного обмена разведчиков двух стран. 3 декабря 2015 года фильм «Шпионский мост» вышел в прокат в России.
Как водится, увлекательная история, рассказанная в фильме, представляет собой американский взгляд на события, помноженный на художественный вымысел создателей картины.
Провал Марка
Настоящая история обмена советского нелегала Рудольфа Абеля на американского пилота разведывательного самолёта Фрэнсиса Пауэрса была лишена ярких красок и спецэффектов, но не менее интересна.
С 1948 года в США начал нелегальную работу агент советской разведки под псевдонимом Марк. Среди задач, поставленных руководством перед Марком, было получение информации о ядерной программе США.
Рудольф Абель. Марка СССР из выпуска «Советские разведчики». Фото: Public Domain
Марк жил в Нью-Йорке под именем художника Эмиля Роберта Гольдфуса и для прикрытия владел фотостудией в Бруклине.
Работал Марк блестяще, поставляя в Москву бесценную информацию. Всего через несколько месяцев руководство представило его к награждению орденом Красного Знамени.
В 1952 году на помощь Марку был прислан ещё один нелегал, действовавший под псевдонимом Вик. Это было серьёзной ошибкой Москвы: Вик оказался морально и психологически неустойчивым и в итоге не только сообщил властям США о своей работе на советскую разведку, но и выдал Марка.
Под чужим именем
Марк, несмотря ни на что, отрицал свою принадлежность к советской разведке, отказался от дачи показаний на суде и отклонил попытки американских спецслужб склонить его к сотрудничеству. Единственное, что он сообщил на допросе, — это своё настоящее имя. Нелегала звали Рудольф Абель.
Американцам было понятно, что человек, задержанный ими и отрицающий свою причастность к разведке, является профессионалом экстра-класса. Суд вынес ему приговор — 32 года тюрьмы за шпионаж. Абеля содержали в одиночной камере, не оставляя попыток склонить его к откровениям. Однако разведчик отклонял все предложения американцев, проводя время в заключении за решением математических задач, занятиями теорией искусства и живописью.
На самом деле имя, которое разведчик раскрыл американцам, было ложным. Его звали Вильям Фишер . За его плечами была нелегальная работа в Норвегии и Великобритании, подготовка радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп, засылаемых в оккупированные Германией страны в период Второй мировой войны. Именно в годы войны Фишер работал вместе с Рудольфом Абелем, именем которого воспользовался после ареста.
Настоящий Рудольф Абель умер в Москве в 1955 году. Его имя Фишер назвал для того, чтобы, с одной стороны, дать руководству сигнал о своём аресте, а с другой, указать, что он не предатель и не сообщил американцам никакой информации.
«Родственные» связи
После того как стало ясно, что Марк в руках американцев, в Москве началась осторожная работа по его освобождению. Она велась не по официальным каналам — Советский Союз отказывался признать в Рудольфе Абеле своего агента.
Контакты с американцами налаживались от имени родственников Абеля. Сотрудники разведки ГДР организовали письма и телеграммы, адресованные Абелю от некоей его тётушки: «Что ты молчишь? Ты даже не поздравил меня с Новым годом и с Рождеством!».
Так американцам дали понять, что кто-то имеет интерес к Абелю и готов обсудить условия его освобождения.
К переписке подключился кузен Абеля Юрген Дривс , которым на самом деле был сотрудник КГБ Юрий Дроздов , а также восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель , который и в дальнейшем будет часто выступать посредником в подобных щекотливых делах. Посредником с американской стороны стал адвокат Абеля Джеймс Донован.
Переговоры шли тяжело, в первую очередь, потому, что американцы смогли оценить важность фигуры Абеля-Фишера. Предложения обменять его на осуждённых в СССР и странах Восточное Европы нацистских преступников были отвергнуты.
Главный козырь СССР упал с неба
Ситуация изменилась 1 мая 1960 года, когда под Свердловском был сбит американский самолёт-разведчик U-2, который пилотировал Фрэнсис Пауэрс. Первые сообщения об уничтожении самолёта не содержали информации о судьбе пилота, поэтому президент США Дуайт Эйзенхауэр официально заявил, что лётчик заблудился, выполняя задание метеорологов. Выходило так, что жестокие русские сбили мирного учёного.
Капкан, поставленный советским руководством, захлопнулся. Советская сторона представила не только обломки самолёта со шпионской аппаратурой, но и живого пилота, задержанного после приземления на парашюте. Фрэнсис Пауэрс, которому просто некуда было деваться, признал, что он выполнял шпионский полёт в интересах ЦРУ.
19 августа 1960 года Пауэрс был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 2 «Об уголовной ответственности за государственные преступления» к 10 годам лишения свободы с отбыванием первых трёх лет в тюрьме.
Почти сразу как стало известно, что американский пилот самолёта-шпиона попал в руки к русским, в американской прессе зазвучали призывы обменять его на осуждённого Абеля, процесс над которым широко освещался в США.
Теперь СССР взял реванш, проведя не менее громкий процесс над Пауэрсом.
Американский лётчик действительно стал весомым козырем в переговорах об освобождении Абеля. И тем не менее американцы не были готовы к обмену «один на один». В итоге в «комплект» к Пауэрсу были предложены американский студент из Йеля Фредерик Прайор , арестованный за шпионаж в Восточном Берлине в августе 1961 года, и молодой американец Марвин Макинен из Пенсильванского университета, отбывавший 8-летний срок за шпионаж в СССР.
Странные «рыбаки» и «засадный полк» в фургоне
Наконец стороны достигли принципиального согласия. Встал вопрос, где должен происходить обмен.
Из всех возможных вариантов выбрали Глиникский мост, ровно посередине которого проходила государственная граница между Западным Берлином и ГДР.
Стальной тёмно-зелёный мост имел длину около ста метров, хорошо просматривались подходы к нему, что позволяло предусмотреть все меры предосторожности.
Обе стороны до последнего не очень доверяли друг другу. Так, в этот день под мостом обнаружилось большое количество любителей рыбалки, которые резко потеряли интерес к подобному хобби после завершения операции. А в крытом фургоне с радиостанцией, подошедшем со стороны ГДР, прятался отряд восточногерманских пограничников, готовый к любым неожиданностям.
Утром 10 февраля 1962 года к мосту американцами был доставлен Абель, а советской стороной — Пауэрс. Второй точкой обмена стал контрольно-пропускной пункт «Чекпойнт Чарли» в Берлине, на границе между восточной и западной частями города. Именно там американской стороне был передан Фредерик Прайор.
Как только сообщение о передаче Прайора было получено, началась основная часть обмена.
Глиникский мост. Фото: Commons.wikimedia.org
«Раритет» от президента Кеннеди
Перед тем как Рудольфа Абеля вывели на мост, сопровождающий его американец спросил: «Вы не опасаетесь, полковник, что вас сошлют в Сибирь? Подумайте, ещё не поздно!». Абель улыбнулся и ответил: «Моя совесть чиста. Мне нечего бояться».
Официальные представители сторон убедились, что доставленными лицами действительно являются Абель и Пауэрс.
Когда все формальности были соблюдены, Абелю и Пауэрсу было разрешено отправиться к своим.
Один из участников операции по обмену с советской стороны Борис Наливайко так описывал происходящее: «И после этого начинают движение Пауэрс и Абель, остальные остаются на местах. И вот они идут навстречу друг другу, и здесь я вам должен сказать, самый кульминационный пункт. Я до сих пор, вот… перед глазами у меня стоит эта картина, как эти два человека, имена которых будут теперь называться всегда вместе, идут и впились, буквально, глазами друг в друга — кто же есть кто. И даже когда уже можно было идти к нам, а вот, я смотрю, Абель поворачивает голову, сопровождает Пауэрса, а Пауэрс поворачивает голову, сопровождает Абеля. Это была трогательная картина».
На прощание американский представитель протянул Абелю документ, который ныне хранится в кабинете истории внешней разведки в штаб-квартире СВР в Ясенево. Это грамота, подписанная президентом США Джоном Кеннеди и министром юстиции Робертом Кеннеди и скреплённая большой красной печатью Министерства юстиции. В ней, в частности, говорится: «Да будет известно, что я, Джон Ф. Кеннеди, президент Соединённых Штатов Америки, руководствуясь… благими намерениями, отныне постановляю прекратить срок тюремного заключения Рудольфа Ивановича Абеля в день, когда Фрэнсис Гарри Пауэрс, американский гражданин, в настоящее время заключённый в тюрьму правительством Советского Союза, будет освобождён… и предварён под арест представителя правительства Соединённых Штатов… и при условии, что упомянутый Рудольф Иванович Абель будет выдворен из Соединённых Штатов и будет оставаться за пределами Соединённых Штатов, их территорий и владений».
Самое удачное место
Последний участник обмена Марвин Макинен, как и было предварительно оговорено, был передан американской стороне месяц спустя.
Вильям Фишер действительно не попал в Сибирь, как пророчили американцы. После отдыха и лечения он продолжил работу в центральном аппарате разведки, а несколько лет спустя выступил со вступительным словом к советскому фильму «Мёртвый сезон», некоторые сюжетные повороты которого имели прямое отношение к его собственной биографии.
Председатель КГБ при Совете министров СССР Владимир Семичастный (1-й слева) принимает советских разведчиков Рудольфа Абеля (2-й слева) и Конана Молодого (2-й справа). Фото: РИА Новости
Фрэнсис Пауэрс пережил в США немало неприятных минут, выслушивая обвинения в предательстве. Многие считали, что он должен был покончить с собой, но не попасть в руки к русским. Однако военное дознание и расследование сенатского подкомитета по делам вооружённых сил сняли с него все обвинения.
Закончив с работой на разведку, Пауэрс работал гражданским лётчиком, 1 августа 1977 года он погиб при катастрофе пилотируемого им вертолёта.
А Глиникский мост после успешного обмена 10 февраля 1962 года так и оставался главным местом для подобных операций вплоть до падения ГДР и распада социалистического блока.
Большая часть биографии Абеля до сих пор остается под грифом «секретно», но даже те факты, которые сегодня доступны, впечатляют и много сообщают о его личности.
Потомственный коммунист
Вильям Фишер (свой псевдоним он получит много позже) родился в Англии в семье русских политических иммигрантов - его отец и мать участвовали в революционном движении у себя на родине и даже были лично знакомы с Лениным. Можно сказать, преданность идеям коммунизма и вера в советскую идеологию досталось Абелю по наследству - вера, которую не сломало ни заключение в американской тюрьме, ни тяготы работы и жизни в советской России, ни возможность переметнуться на американскую сторону в поисках сытой и комфортной жизни.
Увольнение со службы
Карьера в разведке развивалась у Абеля не очень последовательно - так, после почти десяти лет службы и работы по линии нелегальной разведки в Норвегии и Великобритании, он был уволен из НКВД. Причиной послужило недоверие Берии к тем, кто имел связи с «врагами народа», конкретно с Александром Орловым, разведчиком, бежавшим в 1938 году на Запад. Одно время с ним работал и Абель. Покинув службу, он пошел работать во Всесоюзную торговую палату, а позже перешел на авиапромышленный завод, где проработал до начала Великой Отечественной войны. Конечно такая работа была не для него: интеллект Абеля требовал решения более сложных задач и куда более ответственных заданий, поэтому работая на заводе он постоянно писал рапорты партийному начальству с просьбой восстановить его в должности. И после двух с лишним лет на гражданской службе, в самом начале Второй Мировой войны ему удалось вернуться - Абель был зачислен в подразделение, занимавшееся организацией боевых разведывательно-диверсионных групп и партизанских отрядов в тылу врага.
Радиоигра «Березино» и участие в параде
Во время Великой Отечественной войны Фишер-Абель по-полной проявил свои способности, доказав на деле правильность решения вернуть его обратно в центральный аппарат разведки. Он готовил радистов для партизанских отрядов и агентуру, посылаемую в немецкий тыл. Кроме того, Абель участвовал в стратегической операции «Березино», где отвечал за важнейшую часть - радиоигру (то есть передачи штабу противника дезинформации, якобы от лица их агентов), которую провел исключительно виртуозно. На счету Абеля и обслуживание безопасности на знаменитом
Работа в США и провал операции
После окончания Второй мировой войны Фишер получил от своего начальства сверхответственное задание - в 1948 году его направляют на ключевой участок работы внешней разведки - США. В штатах Фишер под оперативным псевдонимом «Марк» вел работу по воссозданию советской агентурной сети, а для прикрытия использовал художественную мастерскую в Бруклине. Основным направлением Абеля был сбор информации о разрабатываемой американцами атомной бомбы и передача ее нашей разведке. Абель девять лет вел разведывательную деятельность на территории США и за это время успел проделать огромную работу.
Его провал не стал следствием неосторожности или просчета, причиной послужило предательство другого советского агента, Рейно Хейханена, сдавшего Абеля американским спецслужбам.
Агентурный псевдоним
После ареста главной задачей «Марка» было избежать провокаций со стороны ФБР и сообщить Москве о своем аресте. Фишер понимал, кто его сдал, и действовал исходя из этого знания. Хейханену настоящее имя Марка было неизвестно, поэтому на допросе он выдал себя за другого советского разведчика, своего покойного друга - Рудольфа Ивановича Абеля, с которым он долгое время работал бок о бок в советской разведке. С тех пор Фишер везде проходил под его именем. Лишь в начале девяностых служба внешней разведки РФ официально сообщила, что настоящее имя советского разведчика, назвавшегося при аресте Абелем, - Вильям Генрихович Фишер.
Обмен и возвращение на родину
За сбор военной информации и шпионаж в пользу СССР Абелю грозила смертная казнь, но благодаря стараниям его адвоката Джеймса Докована, также кстати когда-то служившего в разведке, смертный приговор удалось заменить на тюремное заключение сроком тридцать два года, что в 54 года было равносильно пожизненному приговору. Но это решение суда оказалось очень дальновидным. В мае 1960 года в районе Свердловска был сбит американский самолет и его пилот Фрэнсис Пауэрс попал в плен. Под давлением общественности и семьи пилота ЦРУ согласилось обменять Пауэрса на советского агента. Важность и вес фигуры Абеля позволил американцам вернуть на родину не только сбитого летчика, но и еще двух граждан своей страны, задержанных и удерживаемых на территории Советского Союза. 10 февраля 1962 года на Глиникском мосту, разделяющим Восточный и Западный Берлин, состоялся исторический обмен.
Творческий талант
Вильям Фишер был исключительно образован и всесторонне развит не только в профессиональном, но и в культурном плане. Он знал шесть языков и даже обучал французскому своего сокамерника, разбирался в гуманитарных и естественных науках, отлично ориентировался в музыке, литературе, фотографии и живописи (неспроста прикрытием Абеля в Нью-Йорке была работа в студии). Во время своего заключения в американской тюрьме Абель также не сидел без дела - он разрабатывал свой технологический процесс шелкографического производства, решал математические задачи, готовил подробные чертежи по лучшему использованию тюремного здания и писал картины маслом. Существует даже легенда, не имеющая веских подтверждений, о том, что портрет Кеннеди, написанный Фишером в тюрьме, был подарен президенту и даже висел в овальном кабинете.
