Великие стройки коммунизма – именно так назывались все глобальные проекты советского правительства: магистрали, каналы, станции, водохранилища.
О степени их «величия» можно спорить, но о том, что это были грандиозные проекты своего времени, сомневаться не приходится.
«Магнитка»
Крупнейший в России Магнитогорский металлургический комбинат был спроектирован в конце весны 1925 года советским институтом УралГипромез. По другой версии – проектирование велось американской компанией из Клинвуда, а прототипом «Магнитки» стал комбинат «US Steel» в Гэри штата Индиана. Все три «богатыря», которые стояли у «руля» строительства комбината, - управляющий Гугель, строитель Марьясин и начальник треста Валериус, - были расстреляны в 30-е годы. 31 января 1932 года - запущена первая доменная печь. Строительство комбината проходило в тяжелейших условиях, при этом большинство работ осуществлялось вручную. Несмотря на это тысячи людей со всего Союза спешили на «Магнитку». Активно привлекались и зарубежные специалисты, в первую очередь американцы.
Беломорканал
Беломорско-Балтийский канал должен был соединить Белое море и Онежское озеро и обеспечить выход к Балтийскому морю и Волго-Балтийскому водному пути. Канал был построен силами заключенных ГУЛАГа в рекордно короткие сроки – менее чем за два года (1931-1933 годы). Протяженность канала составляет 227 километров. Это было первое в Советском Союзе строительство, реализованное исключительно заключенными, может, именно поэтому Беломорканал не всегда причисляют к «великим стройкам коммунизма». Каждый строитель Беломорканала именовался «заключенный каналоармеец» или сокращенно «зэ-ка», откуда и пошло жаргонное слово «зэк». Агитационные плакаты того времени гласили: «От жаркой работы растает твой срок!» Действительно, многим из тех, кто дошел живым до конца стройки, сроки были сокращены. В среднем же смертность доходила до 700 человек в день. «Жаркая работа» влияла и на питание: чем большую норму вырабатывал «зэ-ка», тем внушительнее получал «пайку». Стандарт - 500 гр. хлеба и баланда из водорослей.
Байкало-Амурская магистраль
Одна из крупнейших железнодорожных магистралей в мире строилась с огромными перерывами, начиная с 1938 года и заканчивая 1984. Сложнейший участок - Северо-Муский тоннель - был введен в постоянную эксплуатацию и вовсе только в 2003 году. Инициатором строительства выступил Сталин. О БАМе слагались песни, печатались хвалебные статьи в газетах, снимались фильмы. Стройка позиционировалась как подвиг молодежи и, естественно, никто не знал, что на стройку в 1934 году были отправлены заключенные, которые выжили после строительства Беломорканала. В 1950-х годах на БАМе трудилось порядка 50 тысяч заключенных. Каждый метр БАМа стоит одной человеческой жизни.
Волго-Донской канал
Попытка соединить Дон и Волгу была предпринята еще Петром Великим в 1696 году. В 30-е годы прошлого века был создан проект строительства, но война помешала его реализации. Работы возобновились в 1943 году сразу после окончания Сталинградской битвы. Однако датой начала строительства все же следует считать 1948 год, когда начались первые земляные работы. Кроме добровольцев и военных строителей в возведении трассы канала и его сооружений принимали участие 236 тысяч заключенных и 100 тысяч военнопленных. В публицистике можно найти описания ужаснейших условий, в которых жили заключенные. Грязные и вшивые от отсутствия возможности регулярно мыться (была одна баня на всех), полуголодные и больные – так выглядели на самом деле, лишенные гражданских прав, «строители коммунизма». Канал построили за 4,5 года – и это является уникальным сроком в мировой истории строительства гидросооружений.
План преобразования природы
План был принят по инициативе Сталина в 1948 году после засухи и свирепствовавшего голода 46-47 годов. План включал создание лесных полос, которые должны были преградить дорогу жарким юго-восточным ветрам – суховеям, что позволило бы изменить климат. Лесополосы планировалось разместить на площади в 120 миллионов гектаров – именно столько занимают Англия, Италия, Франция, Нидерланды и Бельгия вместе взятые. План также включал строительство системы орошения, в ходе реализации которой появилось 4 тысячи водохранилищ. Завершить проект планировалось до 1965 года. Было высажено более 4 млн. гектаров леса, а общая протяженность лесополос составила 5300 км. Государство решило продовольственную проблему страны, при этом часть хлеба стала экспортироваться. После смерти Сталина в 1953 году программа была свернута, а в 1962 году СССР вновь потряс продовольственный кризис – с прилавков исчезли хлеб и мука, начались перебои с сахаром и сливочным маслом.
Волжская ГЭС
Строительство крупнейшей гидроэлектростанции в Европе началось летом 1953 года. Рядом со стройкой в традиции того времени был развернут ГУЛАГ – Ахтубинский ИТЛ, на котором трудилось более 25 тысяч заключенных. Они занимались прокладкой дорог, проведением линий электропередач и общими подготовительными работами. К непосредственной работе по возведению ГЭС они, понятно, допущены не были. На объекте работали также саперы, которые занимались разминированием площадки для будущего строительства и дна Волги – близость к Сталинграду давала о себе знать. На стройке трудилось порядка 40 тысяч человек и 19 тысяч различных механизмов и машин. В 1961 году, превратившись из «Сталинградской ГЭС» в «Волжскую ГЭС имени 21 съезда КПСС», станция была введена в эксплуатацию. Ее торжественно открывал сам Хрущев. ГЭС являла собой подарок к 21 съезду, на котором Никита Сергеевич, кстати, объявил о намерении построить коммунизм к 1980 году.
Братская ГЭС
Строительство ГЭС развернулось в 1954 году на реке Ангаре. Маленький поселок Братск в скором времени разросся до крупного города. Строительство ГЭС позиционировалось как ударная комсомольская стройка. На освоение Сибири съезжались сотни тысяч комсомольцев со всего Союза. До 1971 года Братская ГЭС была крупнейшей в мире, а Братское водохранилище стало крупнейшим в мире искусственным водоемом. При его заполнении было затоплено порядка 100 деревень. Трагедии «Ангарской Атлантиды» в частности посвящено пронзительное произведение Валентина Распутина «Прощание с Матёрой».
Вручную прокладывали до 12 км в день, а не по "в среднем около 1,5 км в сутки, а в отдельные дни и по 4 км".
«Русское чудо» в черных песках
Уже само намерение российского правительства проложить железнодорожную магистраль сквозь пустыню Каракумы вызвало широкий международный резонанс. Причем большая часть как отечественных, так и зарубежных специалистов сомневалась в реализации подобного проекта.
Американские и европейские газеты публиковали иронические заметки, авторы которых снисходительно называли проект «русской утопией». Но начавшееся вскоре строительство дороги охладило пыл скептиков: западная пресса еженедельно печатала сводки о ходе работ как о боевых действиях. Стройка эта была настолько необыкновенной, что ею заинтересовался писатель-фантаст Жюль Верн. И уже в 1892 году вышел в свет его новый роман, «Клодиус Бомбарнак», описывающий путешествие французского репортера по уже существовавшей Закаспийской железной дороге…
Транспортная проблема
Во второй половине XIX столетия Россия контролировала значительные территории на восточном побережье Каспийского моря. Созданный плацдарм позволил продолжить наступление вглубь Средней Азии, завершившееся присоединением к империи части хивинских, кокандских и бухарских владений. Но удаленность этого стратегически важного региона от европейской части России создавала сложности как в управлении краем, так и в охране новых границ. Иными словами, необходимо было решить транспортную проблему. Об этом же настоятельно просил Санкт-Петербург и генерал Михаил Скобелев, войска которого в 1880 году готовились к штурму крепости Геок-Тепе на восточном побережье Каспия. Не взяв ее, нечего было и думать о дальнейшем продвижении вглубь Ахалтекинского оазиса.
9 июля 1880 года император приказал «приступить безотлагательно к устройству базы и свозу на нее необходимых запасов посредством верблюдов, лошадей и дековилевской переносной дороги» и «вместе с тем приступить к подробным исследованиям для устройства постоянной железной дороги». А уже 27 июля 1880 года генералу Анненкову было поручено возглавить работу по сооружению первой очереди железной дороги от Михайловского залива до Кизил-Арвата…
От Каспия до Кизил-Арвата
В том же, 1880 году был сформирован 1-й резервный железнодорожный батальон, включавший 25 офицеров, 30 инженеров-техников, врачей и представителей других профессий, а также 1080 нижних чинов различных специальностей. Это и были строители первого участка будущей Закаспийской железной дороги. Первоначально предполагалось построить здесь переносную конную железную дорогу системы Дековиля. Однако вскоре стало ясно, что это нереально: сыпучие пески, барханы и почти полное отсутствие воды и фуража… Не отказываясь совсем от использования «переноски», Анненков принимает решение о строительстве паровой железной дороги и уже через 10 дней (4 сентября) рапортует о завершении работы. В ответ последовало очередное высочайшее повеление, предписывавшее продолжить прокладку магистрали до Кизил-Арвата. Общая протяженность дороги от Михайловского залива до этого пункта должна была составить 217 верст (230 километров). Ровно через год (4 сентября 1881 года) первый паровоз пришел в Кизил-Арват, а уже с 20 сентября началось регулярное движение поездов по этому маршруту.
Закаспийская железная дорога строилась в неимоверно сложных условиях: она шла через песчаные барханы, солончаки и степи, прокладывалась под палящим солнцем, не хватало воды. Для ускорения работ к военным строителям присоединились вольнонаемные рабочие из российских губерний. Но они, не привыкшие к жаркому климату, безводью и местной пище, часто болели. Было решено «мобилизовать» армян из Баку, Шуши и Елизаветполя, легче переносивших жаркий климат и владевших персидским и тюркским языками. Они-то и помогали русским инженерам и техникам общаться с мусульманским населением.
Для солдат железнодорожного батальона сформировали специальный укладочный поезд из 27 двухэтажных вагонов. Они были приспособлены не только для жилья, в них располагались кухни и мастерские, столовая, кузница и склады, телеграф и медпункт. Здесь же поместили пункт управления строительством.
Все необходимые материалы доставляли из России в Михайловский залив пароходами, затем рельсы и шпалы перегружались на специальные поезда. Строительство осуществлялось по скоростной американской технологии: поезда, подталкиваемые сзади паровозами, подходили к тому месту, где заканчивалась уже построенная колея. После укладки каждых 100 саженей пути материальный поезд продвигался по уложенной линии вперед, и работа продолжалась. Запаса материалов обычно хватало на две версты. Когда они заканчивались, поезд отходил назад и становился в специально отведенный тупик, чтобы пропустить очередной состав со стройматериалами. Так удавалось укладывать шесть верст пути в день. А для доставки на стройку менее тяжелых материалов использовался конный и верблюжий транспорт. Особую проблему представляло водоснабжение строительства. На совершенно безводные участки пути вода доставлялась специальными поездами и верблюдами, перевозившими ее в бидонах.
Большая часть возводимой дороги, лишь изредка пересекавшей оазисы, проходила по глинистой, солонцеватой, песчаной пустыне, сменявшейся иногда барханами. Летучий песок, переносясь с места на место, засыпал и разрушал шпалы, железнодорожное полотно, бараки для рабочих, приводил в негодность технику. Но ничто не могло остановить генерала Анненкова, руководившего стройкой. Михаил Николаевич придумал новый способ борьбы с движущимися песками: он распорядился посадить кусты саксаула вдоль возводимой железнодорожной трассы. Метод Анненкова оказался настолько эффективным и рентабельным, что впоследствии с успехом применялся при строительстве железных дорог в Алжире, Ливии и в пустыне Сахара…
Однако завершение строительства этого участка осуществлялось уже без генерала Анненкова. Война с текинцами продолжалась и во время строительства, так что солдатам железнодорожного батальона не раз приходилось брать в руки оружие. Михаил Николаевич, получив серьезное ранение при рекогносцировке местности в Янги-Кала, был вынужден оставить свой пост. Он возвратился в укрепление Самурское и, немного подлечившись, был отозван в Санкт-Петербург, где получил новое назначение: ему предписывалось руководить строительством стратегических железных дорог в Полесье.
Кизил-Арват – Мерв – Самарканд
После трех лет активной эксплуатации дороги в апреле 1885 года было решено продолжить ее до реки Амударья: уже 12 июля того же года были уложены первые рельсы от Кизил-Арвата. Сооружение очередного участка магистрали вновь поручили Михаилу Анненкову. Темпы работ резко возросли, уже 29 ноября первый паровоз прибыл в Асхабад: за четыре с половиной месяца было уложено 205 верст пути. В столице Закаспия строителям магистрали была устроена торжественная встреча.
Но Санкт-Петербург требовал ускорить строительство. 1-й резервный железнодорожный батальон был переименован в 1-й Закаспийский, а в помощь ему сформировали и 2-й Закаспийский железнодорожный батальон. Уже в следующем году батальоны объединили в единую железнодорожную бригаду и пополнили ее специальными кадровыми ротами.
2 июля 1886 года дорога достигла города Мерва. Когда сюда прибыл первый русский поезд, в Мерве царили, по описанию очевидцев, торжество и ликование... Этот день командир 2-го Закаспийского железнодорожного батальона полковник Андреев отметил соответствующим приказом, в котором говорилось: «Сегодня, ровно год спустя после начала укладки продолжения Закаспийской военной железной дороги, после долгого, настоятельного и усиленного труда, среди всяких лишений под полуденным зноем и на холоде, под снегом и дождем, по проложенным нашим батальоном на протяжении 527 верст рельсам пришел первый русский паровоз в город Мерв, находящийся в глубине Азии, на самых отдаленных окраинах нашего отечества и имеющий особое значение и важность в Средней Азии… С первых дней сформирования вверенного мне батальона ему выпала завидная доля исполнить самостоятельную задачу – проложить рельсовый путь в Азию, через Закаспийский край и Бухару в Туркестан. Ныне, благодаря общим усилиям всех чинов батальона, честно и добросовестно потрудившихся для этого дела, обширная задача уже наполовину выполнена вполне успешно, в один год уложено 527 верст пути и обставлены необходимыми для правильного движения условиями 21 станция, что представляет еще беспримерный до сего времени факт, так как ни в России, ни в других государствах, где существуют специальные железнодорожные части войск, таких обширных задач на них не возлагалось и подобных результатов не достигнуто, а построенные линии за границей имели значение лишь подъездных, обходных или соединительных путей весьма незначительной длины…» (ЦГВИА, Кушкинская полевая рота. Приказы по Туркестанской бригаде. Дело 21, ф. 5873-1, листы 218–224).
Работа продолжалось в неимоверно сложных условиях. Особенно труден был песчаный участок между Мервом и Чарджуем. При малейшем дуновении ветерка гребни барханов начинали куриться, при более сильном ветре контур местности моментально менялся. Там, где был песчаный холм, образовывалась выемка, а на месте выемки вырастал бугор. Бывало, не успевали сделать полотно, как его тотчас же разрушало, выемку заносило, а насыпь выдувало. Однако, несмотря на такие препятствия, постройка дороги шла быстро.
Завершив самый сложный участок магистрали по безводным просторам пустыни Каракумы, строители 30 ноября 1886 года вышли к Амударье. К этому времени силами 1-го Закаспийского железнодорожного батальона была построена 27-верстная линия от Михайловского залива до нового, более удобного порта на Каспии, Узун-Ада, который и стал отныне начальным пунктом Закаспийской железной дороги.
Земли же за Амударьей принадлежали Бухарскому эмирату. Российское правительство сумело договориться с эмиром о продолжении строительства магистрали по его территории до Самарканда. И сразу же перед строителями встала сложнейшая задача – возведение моста через Амударью. Но генерал Анненков справился и с ней: за 124 дня непрерывной дневной и ночной работы дело было сделано. Предприимчивый Анненков соорудил деревянный мост протяженностью 2 версты 247 саженей. Подобной длины железнодорожных деревянных мостов не сооружалось еще никем и нигде в мире! И потому полюбоваться этим чудом строительной техники специально приезжали крупнейшие железнодорожные инженеры Европы и Америки.
А уже летом 1887 года последовало распоряжение 2-му Закаспийскому железнодорожному батальону приступить к укладке железнодорожного пути вглубь Туркестана: от бухарского города Чарджуя к «русскому» Самарканду. Опыт, приобретенный строителями в Закаспийском крае, и тщательно произведенные инженерные изыскания по линии нового участка дали возможность генералу М.Н. Анненкову проделать эту работу в более благоприятных условиях. Темпы укладки полотна все возрастали, и уже в последние дни февраля 1888 года первый поезд пришел в Бухару. А затем понадобился лишь месяц, чтобы довести полотно почти до самой границы эмирата…
Первый поезд, выехав из Красноводска, точнее, от станции Узун-Ада, прибыл в Самарканд 15 мая 1888 года – в день годовщины коронования императора Александра Третьего, в период царствования которого было осуществлено присоединение Средней Азии к России. Завершение столь масштабного проекта буквально поразило весь цивилизованный мир: сооружение железнодорожной магистрали было названо стройкой века, которая отныне стала именоваться «русским чудом».
Закаспийская военная железная дорога стала первым опытом постройки такого масштаба военным ведомством. Средняя стоимость каждой из 1343 верст от Узун-Ада до Самарканда составила всего 33 500 рублей. Такое быстрое и дешевое сооружение дороги через песчаную степь и безводное пространство пустыни было выполнено только благодаря исключительной энергии и героическому труду строителей. Герой упомянутого выше романа Жюля Верна (alter ego самого автора) констатирует: «Часто говорят о той необычайной быстроте, с какой американцы проложили железнодорожный путь через равнины Дальнего Запада. Но да будет известно, что русские в этом отношении им ничуть не уступают, если даже не превосходят как быстротой строительства, так и смелостью индустриальных замыслов».
Заслуги генерала Анненкова перед отечеством поистине трудно переоценить. Постройка Закаспийской военной железной дороги обошлась российскому правительству всего в 43 млн рублей. Для сравнения: ни одна железная дорога, возведенная в стране, не укладывалась в столь скромную сумму. И это несмотря на то, что нигде более не приходилось сталкиваться с такими трудностями доставки техники и строительных материалов, дальностью их подвоза, сыпучими песками и безводными пустынями, палящим солнцем и раскаленными степными ветрами…
Михаил Николаевич Анненков (1835–1899) был потомственным военным. Его отец, генерал-адъютант Николай Николаевич, отличился во время Польской кампании. Затем был командиром Измайловского полка, директором канцелярии военного министерства. Последовательно занимал посты новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, государственного контролера, киевского, подольского и волынского генерал-губернатора. Был членом Государственного совета. Михаил Николаевич окончил Пажеский корпус, затем Академию Генерального штаба, принимал участие в усмирении польского мятежа. В 1867 году опубликовал цикл статей о применении железных дорог в военном деле. В 1869 году был произведен в генерал-майоры и назначен начальником передвижения войск по всем железным дорогам России. Его инженерный и организаторский талант принес много пользы отечеству во время Русско-турецкой войны. В 1879 году Анненков был произведен в генерал-лейтенанты. Затем последовала командировка в Туркестан на строительство Закаспийской военной железной дороги. Был первым начальником управления военных сообщений Закаспийского края. В последние годы жизни занимал различные ответственные посты в Центральной России, в частности руководил особым управлением общественных работ для оказания помощи населению, пострадавшему от неурожая... Но главным делом его жизни, вписавшим имя Михаила Николаевича в анналы отечества, было, конечно же, сооружение Закаспийской железной дороги.
За блестящее выполнение важной и ответственной работы, завершенной в столь короткий срок, за безупречную честность и самоотверженность М.Н. Анненков был удостоен грамоты императора Александра Третьего, пожалован бриллиантовым знаком Св. Александра Невского и осыпан другими милостями. А в ознаменование 25-летия существования железной дороги благодарная Россия воздвигла памятник своему достойному сыну на привокзальной площади Самарканда. На торжества по этому поводу в бывшую столицу империи Тимура были приглашены более ста официальных лиц из различных городов России и столько же гостей из соседних областей Туркестана, местных чиновников, офицеров и именитых горожан. Гостей из России встретили на перроне самаркандского вокзала 20 октября. А на следующий день при большом скоплении народа в торжественной обстановке состоялось открытие памятника генералу. Он представлял собой серый гранитный постамент из глыб, на котором установили бюст в соседстве с двуглавым орлом. На фасадной стороне монумента красовалась витиеватая надпись «Генерал от инфантерии Михаил Николаевич Анненков, строитель Закаспийской военной железной дороги. 1835–1899». На задней стороне памятника, обращенной к вокзалу, содержалась краткая информация: «Закаспийская военная железная дорога постройкою начата 25 ноября 1880 года, окончена 15 мая 1888 года». Торжества завершились роскошным званым обедом в Общественном собрании, данным от имени города. Участие в нем приняли 200 приглашенных лиц, как иногородних, так и местных. Сохранившиеся в архиве документы свидетельствуют, что пиршество это обошлось городской казне в 1400 рублей…
В советское время бюст М.Н. Анненкова, двуглавый орел и обе надписи были уничтожены. На освободившемся пьедестале в сентябре 1924 года водрузили фигуру вождя мирового пролетариата. Соответственно появилась и новая надпись:
«… Ленинизм жив. Идеи Ленина для нас так же тверды и непоколебимы, как эта скала, на которой мы увековечили память Ильича. Мы выполним заветы Ленина». Некоторое время спустя в духе сталинских агиток был создан советский миф о сооружении этого памятника: «На привокзальной площади древнего Самарканда в знак любви к великому вождю В.И. Ленину рабочие, дехкане, трудовая интеллигенция города своими силами воздвигли величественный монумент. На огромной глыбе мрамора, высеченной из цельной скалы в Нуратинских горах, установлена бронзовая фигура вождя» Монумент этот, простоявший семь последующих десятилетий, был затем демонтирован…
Владимир Семенов
— автор генплана реконструкции Москвы 1935-го года и основатель архитектурной династии.
Свою дачу в поселке НИЛ, что на берегу Истры, архитектор начал возводить в 1935 году. НИЛ расшифровывается как Наука.Искусство.Литература. Семенов вместе с коллегами-архитекторами был инициатором создания этого дачного кооператива.
На строительство усадьбы ушло 30 лет. Дом был построен из корабельного леса. Окна и витражи архитектор вначале схематично изображал на огромных листах бумаги, прикладывал набросок к фасаду здания и смотрел, как получается. Перила и другие опоры делались в виде макетов из дерева, а лишь потом в натуральную величину.
Каминная комната была центральным помещением дома. Здесь, когда на улице смеркалось, все Семеновы в полном составе собирались и слушали занимательные истории об африканских приключениях архитектора. А в день святого Владимира (28 ию-ля) созывали гостей, для которых на большой террасе сервировали стол и угощали варениками с вишней.
В 60-х годах прошлого столетия внучка Семенова вышла замуж за Алек-сан-д-ра Шир-виндта и в поместье стали приезжать друзья артиста: Михаил Козаков, Андрей Миронов, Марк Захаров. В один из дней Миронов и Ширвиндт с оглушительным ревом рассекали по поселку на мопедах. Недовольные соседи вначале были крайне возмущены этим, однако узнав в нарушителях спокойствия известных актеров, тут же сменили гнев на милость.
Нынче в усадьбе Семенова, которую раньше за красоту называли Парком культуры, обитают его пра-прав-ну-ки. На ухоженной территории, как и прежде, красуются постриженные газоны и цветники. В доме на террасе все так же накрывают столы, а по вечерам собираются у камина.
Георгий Гольц
— советский архитектор и театральный художник. В 30-х годах XX века он построил в Москве шлюз на Яузе, был автором Устьинского моста и комплекса Изогородка, а также проектировал и строил банки, фабрики и котельные. Гольц обладал острым умом и неуемной энергией, за что друзья прозвали его «Бокалом с шампанским».
В НИЛе архитектору достался один из последних участков земли над рекой, откуда открывался красивый вид на Но-во-и-е-ру-са-лим-ский монастырь.
Строить дачу начали в 1937 году. А летом 38-го года в еще недостроенный дом въехала жена Гольца и дочка.
Проект дачи не сохранился. Остались только зарисовки процесса стройки и эскизы. Дом построили из дерева, любимого материала Гольца. Шесть столбов фундамента и печи были кирпичными. Крышу накрыли дранкой, столы из дуба подставили под террасы. Сруб покупали в соседней деревне, а доски пилили из елей, растущих на участке.
Архитектор на даче занимался живописью, цветоводством, ходил к соседям за рассадой, которым в знак благодарности давал советы по строительству. Подход к выбору дачной одежды у Гольца был тоже творческий. Художник сам нарисовал выкройки для своего комбинезона со множеством карманов.
Вместе с семьей Гольца на дачу переехала его сестра с племянниками. Обедала семья на балконе, который называли южной террасой, а вечера проводила у камина, где сочиняла стихи и рассказы.
В 1942 го-ду в НИЛ пришли немцы. Семья Гольца в тот момент была в эвакуации. Во время бомбежки дача была повреждена — в ее стенах еще долго виднелись осколки от снаряда. Дом не ремонтировался три года. Художник начал реконструкцию, но в 1946 году скончался и семья сделала в доме простой ремонт. Сейчас там живет дочка Гольца — Ника, которая пошла по стопам отца и также стала архитектором.
Григорий Сенатов
— автор проектов зданий больниц в Москве. Родился в 1885 году, окончил училище живописи. Однако в работе предпочитал архитектуру, так как она давала более высокий и стабильный доход.
Григорий Сенатов стал членом кооператива «Советский архитектор» в 1938 году. Его участок находился на крутом склоне. Художник разбил на нем самый настоящий парк с газонами, фруктовым садом и цветниками.
Дом сделали в виде куба с куполообразной крышей. Четыре пристройки к нему — из деревянных остатков разрушенной рядом постройки. Фундаментом зданию служили бревна из дуба.
Сенатов под куполом оборудовал для себя мастерскую. Все члены его семейства обитали на первом этаже, но внизу жить в доме было неудобно и некомфортно. Единственная просторная комната плохо отапливалась печкой. К дому таки пристроили несколько помещений, нарушив при этом симметрию, однако произошло это в послевоенные годы.
На дачу приезжали в апреле, перевозя с собой все вещи и помощницу по хозяйству. Каждый год — а это была обязательная традиция — варили 80 килограммов варенья. Для этого до блеска начищали медный таз, а плиту ставили прямо в саду.
В ноябре семейство возвращалось в город и всегда с сожалением. Они мечтали утеплить дом, чтобы в нем можно было жить и в холода.
Нынче на этой даче не закатывают варенье и не собираются за столом шумные компании. Однако облик дома остался прежним.
Виктор Веснин — автор Дворца культуры автозавода ЗИЛ в Москве, здания Театра киноактера, ДнепроГЭСа и многих других монументальных сооружений. Однако в противовес всем этим конструкциям, свою подмосковную дачу архитектор построил из дерева.
Дом в виде сруба с остекленной верандой построили в 1935 году в поселке НИЛ. Веснин был одним из инициаторов создания кооператива НИЛ и первым его председателем.
Дачу обставили антиквариатом, на стены повесили картины. Садоводством архитектор не увлекался, лишь укрепил крутой склон участка подпорками.
На даче Веснин облачался в бархатную блузу. На столе в саду раскладывал белые грибы, занимался живописью. Жена художника обладала отличными вокальными данными, и в усадьбе регулярно устраивали концертные и поэтические вечера. Кстати, соседом Весниных по даче были Семеновы, однако их участки разделял овраг.
В 1950 году Виктор Веснин умер и его супруга продала дачу. Ее новым хозяином стал сокурсник архитектора Михаил Врангель. Но и до сих пор этот старый дом зовется «дача Веснина».
Вячеслав Владимиров — один из ярких представителей архитектурного направления 30-х годов прошлого столетия. В 1942 году Владимиров погиб на войне. Дача в НИЛе — одна из немногих сохранившихся построек архитектора.
Проект дачи супруги Владимировы придумали вместе. Строительство дома началось в 1935 году. Однако в это же время архитектору поступил заказ на проект курортного комплекса на Эльбрусе и стройка застопорилась. До ухода на фронт Владимиров закончить строительство так и не успел. Уже после войны дом достроила его вдова Тамара.
Архитектор очень любил цветы: до сих пор вся дача засажена флоксами и розами, выращиванием которых занимаются его дочь и внучка.
С самого начала дача задумывалась скромной, в противовес шумной городской жизни архитектора. Вла-ди-ми-ров, заводила в шумных компаниях киношников и архитекторов, завсегдатай теннисных кортов в Гаграх, сбегал сюда от городского гама. Отсюда же он уехал на фронт.
Добраться в НИЛ можно было только на поезде, который ездил лишь четыре раза в день. От железнодорожной станции до дачи добирались пешком.
С тех пор там практически ничего не изменилось. Дачный поселок до сих пор тихий и скромный, практически не затронут новомодными строениями.
Культурное строительство в ссср в 20–30–е годы
Среди ключевых факторов, которые позволили Союзу ССР в небывало короткие исторические сроки – к исходу 30–х годов – стать второй индустриальной державой мира (после США), был качественный поворот в сфере культурного развития народной массы. Этот социальный процесс вошел в историю страны как культурная революция . Ее основные задачи заключались в создании всеохватывающей системы народного образования и просвещения, развитии науки и подготовки кадров народной интеллигенции, воспитании человека, способного плодотворно участвовать в строительстве нового общества, приобщении людей труда к духовным богатствам, выработанным человечеством. Упор в становлении советской культуры был сделан на то, чтобы обогатить народы страны «знанием всех богатств, которые выработало человечество».
Это была чрезвычайно сложная задача – наверстать в короткий срок то, что было упущено в течение столетий. До Великой Октябрьской социалистической революции три четверти населения России были неграмотными. Большинство народностей и этнические группы, в том числе малые народности Севера, Дальнего Востока, отчасти Северного Кавказа, не имели даже своей письменности, находились на крайне низком уровне культурной жизни. Положение осложнялось острой нехваткой подготовленных или просто грамотных кадров, материальных и финансовых средств, разрушительными последствиями империалистической и гражданской войн, иностранной военной интервенции.
Государственные, партийные и общественные организации, преодолевая трудности, противоречия и ошибки, настойчиво решали многочисленные проблемы коренной перестройки всего дела народного образования и просвещения, развития высшей школы, науки и творчества, культуры и быта рабочих, крестьян, всех слоев населения.
Уже в первые дни и месяцы после революции Советы в центре и на местах приняли энергичные меры по сохранению культурного наследия прошлого. Так, 25 октября (7 ноября) 1917 г. Петроградский Военно–революционный комитет назначил комиссаров по охране музеев и дворцов; а 27 октября (9 ноября) Наркомпрос организовал учет библиотек, создал комиссию по учету и контролю сокровищ Зимнего дворца.
В первые месяцы Советской власти Совнарком принял ряд декретов об учете и регистрации памятников искусств и старины, о запрещении вывоза и продажи за границу предметов особого художественного и исторического значения, о сохранности библиотек и книгохранилищ, о национализации Третьяковской галереи и других художественных коллекций, о взятии под охрану усадьбы Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне, об увеличении средств (и это при крайнем дефиците финансов) на развертывание культурно–просветительской и издательской деятельности.
В разгар гражданской войны местные Советы, партийные и общественные органы помогли Наркомпросу РСФСР взять на учет и сохранить более 550 старинных усадеб, около тысячи частных коллекций, 200 тысяч произведений искусства. Владельцам этих усадеб, ценных коллекций выдавались специальные охранные грамоты. «Мы ходим без сапог, – писал видный историк, заместитель наркома просвещения М.Н. Покровский (1888–1932), – а Эрмитаж во время революции и благодаря ей становится первым собранием мира после Лувра и Ватикана... Когда–нибудь русскому пролетарию поставят памятник именно за то, что он, далеко отброшенный всем своим тяжелым прошлым от науки и искусства, им, казалось, совсем чужой, в критические минуты не дал загубить эти редкие у нас тепличные растения, и, голодая и холодая сам, отогрел и выходил их для будущих поколений».
В качестве приоритетной Советская власть выдвинула задачу приобщения к грамоте всей массы трудящихся, особенно подрастающих поколений. Например, уже 9 (22) ноября 1917 г. ВЦИК и СНК своим декретом учредили Государственную комиссию по просвещению под председательством Наркома просвещения А.В. Луначарского, а 18 июня 1918 г. Совнарком РСФСР принял Положение об организации дела народного образования в Российской республике, согласно которому в стране вводилось бесплатное и обязательное общее и политехническое образование для всех детей в возрасте до 17 лет. С осени 1918 г. начало действовать Положение ВЦИК о единой трудовой школе РСФСР, вводится новая орфография, разворачивается сеть курсов по подготовке учительских кадров, способных строить новую школу, растить человека в человеке. Это была одна из главных задач культурной революции. Ибо «культура, – по меткому высказыванию М. Горького (1868–1936), – есть организованное разумом насилие над зоологическими инстинктами людей».
Значительно возросла сеть начальных, неполных средних и средних школ: со 124 тысяч в 1914/15 уч.г. – до199 тыс. в 1940/41 уч. г. Соответственно, число учащихся в школах возросло с 9,7 млн. до 34,8 млн. В 1940/41 учебном году численность учителей превысила 1,2 млн. против 280 тыс. в 1914/15 уч. г.
Огромную работу проделали созданное в 1923 г. Всероссийское добровольное общество «Долой неграмотность», добровольцы–культармейцы и комсомол. За 1920–1940 гг. грамоте обучили 60 млн. человек. Общая грамотность граждан в возрасте от 9 до 49 лет достигла в 1939 г. 87,4%. Советская власть помогла впервые обрести национальную письменность 48 нациям и народностям СССР, в том числе 13 малым народам Крайнего Севера. Добровольно принятым народами СССР средством общения более чем для 120 этносов страны стал русский язык, который открыл всем им широкий доступ к духовным богатствам отечественной и мировой культуры. Русский народ оказал огромную по объему бескорыстную помощь нациям и народностям СССР в развитии культуры, организации книгопечатания, издания газет и журналов на 60 языках, в возрождении разнообразных видов национальных искусств.
В 30–е годы в стране стало обязательным всеобщее начальное образование, завершился переход к обязательному семилетнему образованию. Интенсивно развивалось среднее, общее и специальное профессиональное образование молодежи. Это заметно сказалось на повышении уровня развития производства, росте производительности труда и рационализаторского движения. Все расходы на образование, включая высшее, взяло на себя государство.
Качественные сдвиги произошли в развитии сети высших учебных заведений, подготовке кадров специалистов различного профиля. Государство, несмотря на напряженный бюджет, связанный с форсированием индустриализации, изыскало средства для финансирования вузов, численность которых выросла со 105 в 1915 г. до 817 в 1940. Соответственно, численность студентов в них выросла со 127 тыс. до 812 тыс., или в 6,4 раза. В 1937 году в СССР на тысячу жителей студентов вузов стало приходиться почти вдвое больше, чем в Англии и Италии, втрое больше, чем в Германии. Важную роль в подготовке кадров из числа рабочих и крестьян сыграли рабочие факультеты. Успешно окончившие рабфак имели право поступать в вузы без экзаменов.
В итоге за годы военных пятилеток численность специалистов с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве, выросла с 233 тысяч в 1928 г. до 909 тыс. в 1940, то есть почти вчетверо. При общем росте кадров с высшим образованием приоритет отдавался подготовке инженеров (1928 г. – 48 тыс., 1940 г. – 295 тыс.).
Созданная в СССР система народного образования обеспечила реальное право и бесплатный доступ к знаниям всем гражданам, способствовала социально–экономическому прогрессу общества, бурному развитию науки, литературы и искусства.
Ведущим научным центром стала Академия наук СССР. Плодотворно работали созданные в 20–30–е годы Академии наук союзных республик, многочисленные отраслевые научно–исследовательские институты и лаборатории. Мировое признание получили труды Н.Е. Жуковского, К.Э. Циолковского, И.П. Бардина, В.И. Вернадского, Г.О. Графтий, П.Л. Капицы, С.И. Вавилова, А.Ф. Иоффе, Н.Ф. Гамалея, И.М. Губкина, Л.Д. Ландау, С.В. Лебедева, А.Н. Туполева, С.В. Ильюшина, В.М. Петлякова, А.Н. Несмеянова, И.П. Павлова, Д.В. Скобельцына, Б.В., И.В. Курчатовых, Ф.А. Цандлера, С.П. Королева и многих других. Численность научных работников в 1940 г. достигла в СССР 98,3 тыс. против 11,6 тыс. человек в 1914 г. Советские ученые внесли громадный вклад в решение задач технико–экономической независимости, укрепления оборонной мощи СССР, развития научно–технического и социального прогресса нашей Родины.
Глубокий след в общественной жизни, сознании и духовной жизни людей оставляла молодая советская литература. Преодолевая трудности роста, негативные нигилистические тенденции, идеологическое давление политического руководства, писатели, поэты, драматурги создавали многие произведения, ценность которых не снижается с минувшими десятилетиями. Ядро советской литературы тех лет составили М. Горький, Д. Бедный, В.Я. Брюсов, А.А. Блок, В.В. Маяковский, С.А. Есенин, М.А. Шолохов, А.А. Фадеев, Ф.И. Парфенов, А.С. Серафимович, А.Н. Толстой... Вместе с тем замалчивалось творчество А.П. Платонова, М.А. Булгакова, О.Э. Мандельштама, Б.А. Пильняка.
Громко заявило о себе советское музыкальное и театральное искусство. Именно в 30–е годы С.С. Прокофьев, Д.Д. Шостакович, Д.Б. Кабалевский, Т.Н. Хренников, Ю.А. Шапорин, Б.В. Астафьев, И.О. Дунаевский и др. написали произведения, которые вошли в золотой фонд отечественной и мировой культуры. Быстро росла сеть театров, клубов, дворцов культуры, домов пионеров, библиотек, различных культурно–просветительских обществ и учреждений. Практически заново созданное советское кино уже к началу 30–х годов показало на экранах около тысячи «немых», а затем до 500 звуковых фильмов. О прогрессе в культурном строительстве можно судить по приведенным ниже в таблице данным (цифры на конец года):
Реализация программы культурной революции превратила ранее полуграмотную страну в одну из самых образованных в мире, вывело советское общество на высоты культурного прогресса того времени, стала предпосылкой укрепления экономической и оборонной мощи СССР, социального прогресса общества. Важнейшим итогом первых пятилеток явилось формирование многонациональной интеллигенции, вышедшей из народа. На службу народу перешло большинство старой интеллигенции. И хотя во второй половине 30–х годов интеллигенция понесла ощутимые потери из–за сталинского произвола и массовых репрессий, процесс ее формирования нарастал.
Благодаря созданным интеллектом и трудовыми усилиями народа мощной индустрии, эффективной системе подготовки кадров специалистов во всех отраслях народного хозяйства, культурному развитию народа, СССР одержал историческую победу над фашистской Германией в Великой Отечественной войне.
При изготовлении бетонных (или «бетонитовых», как их тогда называли) блоков стали широко использовать шлаки, отходы металлургической и угольной промышленности. Применяли также шлакоблоки, сохранившие свое значение до сих пор. Шлакобетонные камни и блоки использовались в строительстве рабочих поселков в предвоенные годы. Из них строились также промышленные и общественные здания. В 1927 г. по инициативе Г. Б. Красина, Е. В. Костырко и А. Ф. Лолейта в СССР начали применять крупные офактуренные блоки для многоэтажных зданий. До войны из таких блоков в Москве, Ленинграде и в некоторых городах Украины были построены сотни жилых домов и общественных зданий высотой до 8 этажей. Наибольший интерес представляет 6-этажный жилой дом в Москве, построенный в 1941 г. по проекту архитекторов А. К.Бурова и Б. Н. Блохина. Здесь впервые была применена новая двухрядная разрезка стен на блоки и предложена эстетически осмысленная структура фасада, насыщенного декоративными деталями.
В 1936-1937 гг. А. Н. Самойловым, М. 3. Симоновым, а также исследователями, работавшими в ЦНИПСе, были предложены и внедрены легкие конструкции на основе шлаков, керамзита и других пористых материалов. В 1958 г. при строительстве моста метро в Москве был широко применен керамзитобетон, из него же были впервые построены тогда четыре панельных дома.
В военные годы и в особенности после войны в сложных условиях восстановления народного хозяйства крупноблочное строительство сыграло огромную роль. В Москве, Ленинграде, Жданове и других городах были построены крупные заводы по производству бетонных блоков. Вначале их изготовляли на основе шлака, а затем и других легких заполнителей (керамзита, аглопорита, перлита). Эффективность бетонных блоков обусловлена их индустриальностью, т. е. заводским изготовлением блоков с заданными габаритами и свойствами; возможностью использования местного сырья; применением малой механизации; сокращением сроков строительства.
В то же время крупные блоки имели свой технический «потолок», что прекрасно понимали инженеры 20-х годов. «Потолок» этот определялся взглядом на блоки как на часть стены, а не здания в целом, и был обусловлен представлением о системе несущих стен. Другим фактором, ограничивавшим область применения крупных блоков, были свойства материала: бетон, как известно, хорошо работал только на сжатие.
Взгляд на бетон, как на исключительно пластичный, скорее скульптурный, чем конструкционный материал, не нов, он сложился в конце прошлого века при возрождении римского бетона. Этот взгляд правомерен, ибо бетон действительно обладает пластикой форм и используется в современной скульптуре не менее активно, чем в архитектуре. Однако пластические возможности бетона в архитектуре следует рассматривать лишь в связи с той конструктивной системой и тектонической логикой, которые и составляют существенное отличие пространства архитектуры от пространства скульптуры.
Тема: Экономика СССР в 1920-30 гг. Развитие строительных технологий.
