Адмирал из запорожской глубинки, Герой Советского Союза Владимир Коновалов причастен к самой крупной в истории человечества морской катастрофе
Когда разговор заходит о кораблекрушениях – в мирное ли время произошедших или в военное, в памяти сразу трагедия с «Титаником» всплывает. Хотя в десятке крупнейших морских катастроф столкнувшийся с айсбергом «Титаник» [с 1503 погибшими] находится на… десятом месте. Далеко опережает его по количеству жертв советский санитарный теплоход «Армения». Потопленный 7 ноября 1941 года немецким самолетом-торпедоносцем, он унес с собой на дно Черного моря более пяти тысяч человеческих жизней. Причем на борту «Армении» не сплошь военные люди находились.
Не менее 5300 человек пытался эвакуировать в Германию транспорт «Вильгельм Густлофф», торпедированный 30 января 1945 года подводной лодкой «С-13», командовал которой одессит Александр Маринеско. Но и это не предел!
Гибелью более семи тысяч человек закончилась торпедная атака еще одного немецкого транспорта – «Гойя». Торпеды по нему в ночь на 17 апреля 1945 года выпустил подводный минный заградитель «Л-3», который в Данцигскую бухту [Восточная Пруссия], где и был атакован транспорт, привел запорожец, гвардии капитан третьего ранга Владимир Коновалов [адмиральское звание ему будет присвоено за полтора года до смерти, в мае 1966-го]. За что и был удостоен вскоре звания Героя Советского Союза.
Владимир Коновалов (послевоенное фото)
Человек без национальности
В биографии Владимира Константиновича до сих пор много неясностей. Возьмем, допустим, место его рождения. Известно, что будущий Герой родился в селе Надежное. А вот районов, к которым село это относится, сразу три указывается: и Гуляйпольский, и Куйбышевский, и Розовский. В двух последних установлены памятники Владимиру Коновалову. Причем куйбышевцы своего именитого земляка даже в звании повысили, выбив на постаменте его памятника не существующее в природе – и на флоте, естественно, слово «вицеадмирал» [Владимир Константинович был контр-адмиралом].
С национальным происхождением подводника из запорожской глубинки, боевые достижения которого отмечены в энциклопедической «Истории Великой Отечественной войны» [в пятом томе издания названа подлодка, утопившая «Гойю», и обозначено место гибели транспорта], тоже какие-то странные вещи творились. В 1985 году издательство Министерства обороны СССР выпустило комплект открыток «Герои Великой Отечественной» с указанием национальностей всех обладателей Золотой Звезды. Напротив фамилии Коновалова почему-то стоял прочерк.
Непонятно мне было также, почему герой войны, имевший, кроме Золотой Звезды, еще восемь (!) боевых орденов, в 1958 году был отстранен от командования дивизионом подводных лодок – на Балтике, и следующую серьезную должность получил лишь в 1963 году, на Северном флоте.
Да и главная атака Владимира Константиновича как-то невнятно прописана в военной литературе: обнаружив, мол, немецкий транспорт, догнал его и, выйдя на рубеж атаки, торпедировал, уничтожив при этом целую фашистскую дивизию. Переждав ответную атаку кораблей сопровождения, вернулся на базу. И все! А что за дивизия, условно говоря, на борту «Гойи» находилась – вояки каких родов войск? Вопрос такой у меня не случайно возник: не только фашисты-армейцы, подозревал я, за пару недель до окончания войны драпали из Восточной Пруссии. Так, может быть, на борту потопленного капитаном-гвардейцем немецкого транспорта тоже мирные люди находились – как на той же санитарной «Армении»?
Чтобы рассеять все неясности, я решил собрать воедино все написанное и сказанное о нашем земляке-подводнике. А когда фактажа набралось изрядно [в том числе и из немецких источников добытого, и из документов, которые передал мне бывший глава Розовской райгосадминистрации Владимир Марюха, за что ему превеликое спасибо], взял я чистый лист бумажный и скоро – пишу потому что быстро, вывел заголовок будущей публикации: “Гибель транспорта «Гойя»”.
Решив сконцентрировать внимание на событиях в Данцигской бухте ночью 17 апреля 1945 года, я вознамерился взглянуть на происшедшее не только из перископа подлодки «Л-3», но и с палубы торпедированного ею транспорта. Однако сразу предупреждаю: до апрельского дня того нам путь неблизкий предстоит одолеть, начало которому было положено 5 декабря 1911 года в еврейской земледельческой колонии №13 Екатеринославской, в которую входил тогда наш Александровский уезд, губернии. Именно в тот декабрьский день в колонии №13 родился Владимир Константинович [Вульф Калманович] Коновалов.
Дрейфующее село
Между прочим, с 1845-го по 1860-й в Александровском и Мариупольском уездах – между Гуляйполем и Пологами [на западе] и Волновахой [на востоке], было основано 17 таких национальных формирований [при советской власти часть из них будет объединена в Новозлатопольский еврейский автономный район]. Народное название колонии №13 – Вильнер [Виленская]. Ее первопоселенцы, похоже, из Вильно [Вильнюса] в наши таврические степи прибыли. Официальное же название родной Владимиру Коновалову колонии – Надежная. Наверное, народ там подобрался такой: крепкий и надежный. Впрочем, в те времена земледелец [а Надежная – земледельческая колония!] не мог быть иным – не крепким и не надежным.
Когда Новозлатопольскую автономию упразднили, часть ее сел, включая Надежное, передали Куйбышевскому району. А после очередного [третьего по счету] выделения из него – в 1992 году – Розовского района, малую родину нашего героя-адмирала переподчинили Розовке. Вот по какой причине село Надежное дрейфовало неспешно по территории будущей Запорожской области – по трем ее районам.
Атака со дна моря
Подводную лодку «Л-3», которая, кроме торпед, несла на борту мины, отчего и величалась официально подводным минным заградителем [от ее торпед, кстати, погибли два корабля противника, а от мин – девять], Владимир Коновалов принял под свое начало
9 марта 1943 года, сменив опытного подводника Петра Грищенко. А 22 марта командующий Балтийским флотом адмирал Владимир Трибуц вручил капитану третьего ранга Коновалову гвардейский военно-морской флаг. Почетного гвардейского звания подводники удостоены были за боевые походы 1941-42 годов [наш земляк в них участвовал сначала в качестве штурмана – это была его основная военно-морская профессия, а затем – помощника командира].
Каким сам Владимир Константинович был командиром? Блестящим, коль спустя годы после войны курсанты-подводники детально разбирали одну из атак «Л-3».
В начале февраля 1945 года фланг войск 3-го Белорусского фронта на Земландском полуострове начал обстреливать немецкий линкор «Адмирал Шеер», подошедший к полуострову в сопровождении двух эсминцев. Уверенные в безнаказанности – береговая артиллерия не доставала линкор, фашисты остервенело били по нашим войскам из орудий всех калибров. «Л-3» находилась поблизости и, связавшись с ней по радио, лодку вызвали в этот район. Обнаружив вскоре корабли, она, тем не менее, не смогла подойти к ним на дистанцию торпедного залпа: линкор и эсминцы заняли позицию в полосе малых глубин. А на ночь укрылись в Пилау [нынешний Балтийск]. И тогда командир подлодки решил атаковать противника в зоне прибрежной отмели.
Как потом вспоминал Владимир Константинович, подводники стали эхолотом проверять глубины и обнаружили не отмеченную на карте довольно удобную подводную ложбинку. В ней и легли до утра на грунт.
Линкор и эсминцы появились с рассветом и, не доходя до берега миль десять, открыли огонь. Утро выдалось ясным, на море был штиль, но перископ лодки, как и рассчитывал командир, оказался для немцев на солнечной дорожке – они не видели его.
Выходя на атаку, лодка использовала найденную накануне ложбинку. Однако ее не хватило!
– Под килем семь метров! – тревожно доложил штурман. Это уже было меньше допускаемого инструкцией минимума. – Под килем пять метров… Три метра! – едва не перешел на крик офицер, подумавший, что командир его не слышит.
А командир смотрел в перископ и молчал. Он видел корабли врага, обстреливающие войска на берегу, и не считал возможным прерывать атаку.
Когда Владимир Константинович коротко бросил: “Пли!” – под килем оставалось всего ничего. Лодка почти ползла по дну на брюхе. Но торпеды выпустила. Правда, не по линкору: попасть в него было невозможно, а по одному из эсминцев.
Чтобы торпеды не зарылись в ил, пришлось приподнять нос лодки, а чтобы ее не выбросило наверх после залпа, трюмные стремительно приняли добавочный балласт. Отлично сработал горизонтальными рулями боцман. И «Л-3» удержалась под водой! Развернувшись, она замерла на грунте – не стала уходить по мелководью. Расчет командира оправдался: второй эсминец, кинувшийся искать лодку, бомбил наугад. Линкор же немедленно прекратил обстрел берега и убрался восвояси. К сожалению, торпедированный эсминец команде
«Л-3» не засчитали: подорваться-то он подорвался, но затонул не совсем: по-видимому, выбросился на мель.
Однако ни в какое сравнение с эсминцем не идет главная атака Владимира Коновалова, после которой он станет причастным к самой крупной в истории человечества катастрофе на море.
Операция «Ганнибал»
В свой последний боевой поход, принесший славу и звание Героя Советского Союза, Владимир Коновалов ушел 23 марта 1945 года. Через пять дней, 28 марта, в районе песчаной Хельской косы, отделяющей Гданьскую бухту от Балтийского моря, лодка произвела минную постановку [«Л-3», напомню, кроме торпед, имела на борту и мины – она же была подводным минным заградителем]. Однако достоверных данных о результатах этой постановки [две банки по десять мин] нет.
Вечером же 28 марта лодка перешла к маяку Хоборг [южная оконечность острова Готлонда, расположенного примерно в ста километрах от материковой Швеции], где команда занялась починкой вышедших из строя гидроакустической станции и гидрокомпаса. Через неделю, 5 апреля, «Л-3» начала движение, и на следующий день Владимир Коновалов привел ее в Данциг-скую бухту. Целей там было пре-достаточно. Но прежде чем мы вместе с командиром лодки выберем транспорт для торпедной атаки, я предлагаю вернуться на два с половиной месяца назад, чтобы разобраться в происходящем как в Данцигской бухте, так и в Восточной Пруссии в целом.
От остальной Германии эту территорию Третьего рейха русские танки отрезали 23 января 1945 года. А двумя днями ранее командующий военно-морскими силами Германии гросс-адмирал Карл Дениц подписал приказ о начале операции «Ганнибал». Согласно ему, все крупнотоннажные морские суда следовало использовать для эвакуации из Восточной Пруссии войск и гражданских лиц. Ну а в связи же с тем, что порт Пиллау [Балтийск] не был приспособлен для швартовки крупных судов, главным пунктом эвакуации стал Гетенхафен [Гдыня], расположенный на балтийском побережье немного севернее Данцига [Гданьска]. В город, кроме военных [в первую очередь, раненых], стекались тысячи и тысячи беженцев. Всем им геббельсовская пропаганда основательно вбила в сознание, что русские живут по рекомендации лауреата двух Сталинских премий писателя Ильи Эренбурга: “Увидел немца – убей его!” До полусмерти напуганные гулом приближающихся советских танков, беженцы готовы были плыть в Германию хоть на досках, хоть на бревнах.
Надо отдать должное немцам: исполняя приказ Деница, эвакуировать из Восточной Пруссии они намеривались всех, включая военных, гражданских и всевозможную сволочь из полицаев и предателей.
«Л-3» выходит на цель
Первым крупный немецкий транспорт, следовавший из Восточной Пруссии в Германию, отправил на дно Балтий-ского моря командир совет- ской подводной лодки «С-13» Александр Маринеско. Более 5300 фашистов [глав-ным образом, эсэсовцев и подводников] уничтожил торпедный залп лодки Маринеско. Следующей жертвой торпедной атаки из-под воды стал, пожалуй, самый не- приспособленный для перевозки людей немецкий транспорт – «Гойя».
На воду 131-метровый транспорт «Гойя» был спущен в 1940 году в норвежской столице Осло – за четыре дня до немецкого вторжения в Норвегию. После оккупации Норвегии немцы, естественно, его реквизировали. С началом операции «Ганнибал» транспорт на скорую руку переоборудовали, и 16 апреля 1945 года он стал на якорь в Данцигской бухте у косы Хель. Буквально сразу же началась посадка на транспорт. Предполагалось, что на борт «Гойя» примет полторы тысячи солдат и офицеров 4-й танковой дивизии вермахта, 385 раненых военнослужащих и более пяти тысяч беженцев.
Посадка проходила нервно, даже видимости порядка не наблюдалось ни на берегу, ни на борту. Усугубил ситуацию пущенный кем-то слух, что «Гойя» – последний транспорт, на котором будут эвакуировать раненых и беженцев. Бои-то шли непосредственно на косе Хель! А тут на порт еще и советские бомбардировщики налетели. Орудия противовоздушной обороны «Гойи» яростно отбивались, но при четвертом заходе бомбардировщикам удалось-таки сбросить авиабомбу на носовую часть транспорта. Бомба пробила палубу, ранив несколько матросов-артиллеристов. Однако, несмотря на пробоину, «Гойя» оставался на плаву и продолжал принимать на борт беженцев и солдат.
До 19.00 шло оглашение судовых списков, но они оказались неполными, поскольку на транспорт постоянно пробирались все новые и новые люди. Согласно немецким источникам, на момент выхода «Гойи» в море, он имел на борту около 7200 человек [военных, включая раненых – менее двух тысяч].
Поскольку немецкие порты на Балтике были забиты беженцами, капитану транспорта был отдан четкий приказ: в составе конвоя из трех транспортов двигаться на столицу Дании – на Копенгаген. Сопровождали корабли два минных тральщика – «М-256» и «М-238». Шли они – чтобы за ними поспевали теплоходы с людьми, со скоростью девять миль в час.
Вскоре после того, как в сгустившихся над морем, соленых сумерках конвой обогнул полу- остров Хель, его заметили с лодки «Л-3». Подчиняясь распоряжению командира, она начинает маневрировать, выходя на позицию атаки. Ни с транспортов, ни с тральщиков эти маневры не заметили. И, согласно немецким [не точным] данным, в 23.52 «Гойя» получает две торпеды в левый борт.
Семь тысяч пропавших без вести
Согласно же записям штурмана «Л-3» гвардии лейтенанта Ивана Павлова, поминутно фиксировавшего все происходившее на борту подлодки, транспорт подводники Владимира Коновалова обнаружили в 0.42. И далее вот что – дословно – зафиксировала записная книжка штурмана: “Вышли в торп. атаку. Двумя торпедами потопили трансп. пр-ка водоизм. 12 тыс. т. Подверглись преследованию сторожевыми кораблями, которые в продолж. 2,5 часа стопорили ход, выслушивая нас. Сбросили две глубинные бомбы, которые взорвались вблизи нас. В 4.00 всплыли в надв. полож. Провентилировали отсеки, в 05.00 снова погрузились на глуб. 20 м.”
А теперь обратимся к воспоминаниям бывшего начальника связи 4-й немецкой танковой дивизии Ханса Шойфлера [солдаты этой дивизии, напомню, были единственным воинским подразделением на борту «Гойи»]: “От двух могучих взрывов теплоход сильно качнуло, рывком бросило вперед, а потом корма резко осела вниз. В тот же момент погасло освещение. Было слышно, как через пробоину внутрь корабля с шумом устремился поток воды. Люди метались по палубе, некоторые прыгали за борт.
На борту вспыхнула неописуемая паника. Несколько сотен человек были тяжело ранены. Из трюмов и нижней палубы люди пытались добраться до трапов, чтобы оказаться наверху. Многие, прежде всего дети, были сбиты с ног и смяты напиравшей сзади толпой. Судно все больше кренилось назад, корма уже частично была залита водой. Прежде, чем были готовы спасательные шлюпки, «Гойя» разломился на две части и очень быстро начал погружаться на дно.
Столб пламени высотой с дом вырвался из смертельно раненного транспорта. Вслед за этим в трюме тонущего корабля прогремел взрыв. Затем все произошло с невероятной быстротой. За считанные минуты обе половины теплохода скрылись под водой. Немногие оставшиеся на поверхности пассажиры «Гойи» на какое-то время различили мрачный силуэт подводной лодки”.
И, подводя итог катастрофе, немецкий офицер-танкист замечает: “Только 183 человека остались в живых; среди них было семь наших сослуживцев. Остальные семь тысяч навсегда остались в страшном списке жертв войны как пропавшие без вести”. Честно признаюсь, меня озноб пробирал, когда я читал эти записки.
А тем временем вернувшийся в базу командир «Л-3» Владимир Коновалов был представлен к званию Героя Советского Союза и получил его – последним из военных моряков – 8 июля 1945 года.
После войны Владимир Константинович окончил военно-морскую академию, служил начальником кафедры 2-го Балтийского военно-морского училища, потом – был начальником штаба, а с ноября 1955-го – командиром дивизиона подводных лодок Балтийского флота. А в марте 1958 года новобранец из его дивизиона на ночном дежурстве расстрелял из автомата своих шестерых товарищей-подводников и попытался сбежать на иностранное судно. Владимира Константиновича отстранили от командования – и на пять долгих лет он остался в стороне от серьезных флотских дел. Только в 1963 году ему предлагают штабную должность на Севере. Неожиданно для себя он оказывается рядом с сыновьями Евгением и Марком, которые тоже избрали нелегкую профессию офицеров-подводников. Став за службу капитанами первого ранга, оба они уже давно в отставке. Нынче на подводной лодке служит уже внук адмирала из запорожской глубинки Владимира Коновалова, непосредственно причастного к самой крупной морской катастрофе за всю историю человечества.
Умер Владимир Константинович от сердечного приступа в Ленинграде 29 ноября 1967 года. В городе на Неве он и похоронен. Рубка же его удачливой лодки «Л-3» попервости была установлена у штаба бригады подплава в Лиепае, а после того, как части Советской Армии и Военно-Морского флота покинули Прибалтику, ее эвакуировали в Россию и в 1995 году установили в Москве, на мемориале Победы на Поклонной горе.
Владимир ШАК
[Газета "МИГ", Запорожье]
Рубка Л-3 (на Поклонной горе)
Бюст адмирала Владимира Коновалова в поселке Куйбышево (Запорожская область)
Десять крупнейших побед советских моряков-подводников имеют довольно мрачный оттенок:
1. «Гойя» (17 апреля 1945, погибли около 7 тыс. беженцев из Восточной Пруссии, курсантов и раненых военнослужащих);
3. «Генерал фон Штойбен» (9 февраля 1945, погибли 3608 раненых военнослужащих и беженцев из Восточной Пруссии);
7. «Струма» (24 февраля 1942, погибли 768 беженцев из стран Юго-Восточной Европы в Палестину);
Как видно из списка, одиозный «Вильгельм Густлофф», споры о котором ведутся на протяжении десятков лет, был не первым и далеко не последним кораблем в истории величайших катастроф на море. В десятку помещаются ровно 10 мест, но список можно продолжать и далее: например, «почетное» 11 место занимает немецкий транспорт «Зонневейк» - 8 октября 1944 года торпедный залп с подлодки Щ-310 унес жизни 448 человек (преимущественно эвакуируемое население Восточной Пруссии). 12 место - транспорт «Геттинген» (потоплен 23 февраля 1945 года, снова несколько сотен погибших беженцев)…
Что и говорить, успехи просто ужасны. Как классифицировать эти «зверства советских подводников»? Это военные преступления или трагические ошибки, неизбежные на любой войне?
Вариантов ответов обычно несколько.
Второе мнение более тактично: погибшие были немцами? Так им и надо!
Конечно, у советского народа много поводов для смертельной обиды - в каждой семье есть родственник, павший на фронте или замученный в немецком плену. Но возникает вопрос: чем тогда «мы» будем отличаться от «них»? «Око за око - ослепит весь мир» (Махатма Ганди).
Третье, мазохистско-демократическое мнение звучит просто: Каемся! Каемся! Каемся! Советские моряки-подводники совершили непоправимую ошибку, и нет им прощения.
Кто-то скажет, что истина всегда лежит посередине. Но это очень наивное и примитивное представление об истине! Она может быть сдвинута как в одну, так и в другую сторону, именно поэтому истину всегда так сложно найти.
200-метровый, десятипалубный лайнер "Вильгельм Густлофф"
Жизнь уже давно вынесла справедливый вердикт каждой из морских трагедий Второй мировой. Некоторые из обстоятельств можно поставить в вину подводникам, в некоторых случаях есть все основания возложить вину на самих пострадавших (не тех невинных жертв войны, кто, прижимая к груди детей, уходил в морскую пучину, а тех, кто предательски бездарно спланировал операцию по эвакуации беженцев). Безусловно, одно - все это ТРАГИЧЕСКОЕ СТЕЧЕНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ. Неизбежность. Страшные издержки любой войны.
А если так, то нужно рассматривать проблему в более широком смысле. Приведенный внизу список не являет своей целью «похвалить» советских подводников, равно как и «облить грязью» зарубежных моряков. Всего лишь статистические данные, прямо подтверждающие мой тезис о неизбежных трагедиях на любой войне.
Крупнейшие по числу жертв морские катастрофы Второй мировой:
1. «Гойя» (17 апреля 1945, погибло 7000 раненых немецких военнослужащих и беженцев из Восточной Пруссии);
2. «Дзунъё-Мару» (18 сентября 1944, погибло 1500 американских, британских и голландских военнопленных и 4200 яванских рабочих в бамбуковых клетках. «Дзунъё-Мару» - страшный трофей британской подлодки «Трейдвинд»);
3. «Тояма-Мару» (29 июня 1944 года, ≈5,5 тыс. жертв. В тот раз «отличилась» демократичная американская субмарина «Стеджэн»);
4. «Кап Аркона» (3 мая 1945 года, среди погибших ≈5,5 тыс. узников концлагерей. В бою отличились Королевские ВВС Великобритании);
…немецкие суда «Генерал фон Штойбен», «Зальцбург», японский транспорт «Тайтё-Мару», болгарско-румыно-панамский шлюп «Струма», британский лайнер «Ланкастрия» (потоплен немецкой авиацией в 1940 году, число жертв превысило потери «Титаника» и «Лузитании» вместе взятые) …
Госпитальное судно "Генерал фон Штойбен". Второй "трофей" Александра Маринеско
Ошибались все и всегда. Кто-нибудь ехидно заметит, что на первом месте по-прежнему стоит «Гойя», потопленный советской подлодкой Л-3. Что здесь можно возразить? Советские свершения были велики, советские ошибки были чудовищны. Иначе мы жить не умеем.
Список морских катастроф Второй мировой не является «истиной в последней инстанции». Единственное, что нам известно точно - названия кораблей и дата их потопления. Изредка - точные координаты места потопления. Все. Приведенные данные о количестве жертв разнятся от источника к источнику и, в лучшем случае, отражают официальные цифры, которые весьма далеки от реальности.
Так, некоторые исследователи, по числу жертв, ставят на первое место «Вильгельм Густлофф» - по воспоминаниям спасшихся, на его борту могло находиться более 10 тысяч человек, при этом, по разным данным, удалось спастись всего от 1,5 до 2,5 тысяч!
Величайшая из морских трагедий - потопление транспорта «Гойя» - вообще осталась за рамками официальной истории. Это легко объяснимо: в отличие от «Атаки века», в которой был потоплен десятипалубный красавец-лайнер «Вильгельм Густлофф», в случае с «Гойей», советская подлодка уничтожила обычный сухогруз, битком набитый людьми. Среди пассажиров - раненные военнослужащие, солдаты Вермахта, но основная часть - беженцы из Восточной Пруссии. Эскорт - 2 тральщика, еще один пароход и буксир. «Гойя» не являлась госпитальным судном и не несла соответствующей раскраски. Ночью, на выходе из Данцигской бухты, судно было торпедировано советской подлодкой Л-3 и спустя всего 7 минут затонуло.
Рубка подводной лодки Л-3, потопившей немецкий транспорт "Гойя". Экспозиция на Поклонной горе, Москва
Кто виноват? По сути - никто! Л-3 имела приказ топить немецкие корабли, покидающие Данциг. Никаких средств обнаружения, кроме примитивного перископа и гидроакустического поста у советских подводников не было. Определить с их помощью характер груза и назначения судна было невозможно. Есть в этой истории и немецкий просчет - эвакуировать тысячи людей на сухогрузе в военном камуфляже, зная о том, что пару месяцев назад, при аналогичных обстоятельствах, погибли «Вильгельм Густлофф» и «Генерал фон Штойбен» - решение довольно сомнительное.
Не менее ужасные события произошли в Черном море 7 ноября 1941 года - немецкий торпедоносец Хе-111 потопил теплоход «Армения». На борту советского судна находился персонал и пациенты 23 эвакуируемых госпиталей, персонал лагеря «Артек», члены семей партийного руководства Крыма - тысячи гражданских лиц и военнослужащих. Таких трагедий морская история еще не знала: количество погибших в 5 раз превысило число жертв катастрофы «Титаника»! По официальным данным, из 5 тысяч человек, находивших на борту «Армении», удалось спастись лишь восьмерым. Современные историки склоняются к мнению, что официальные данные были в 1,5-2 раза занижены - «Армения» вполне может претендовать на «первое место» в списке самых ужасных морских катастроф. Точное место потопления теплохода неизвестно до сих пор.
«Армения», «Густлофф», «фон Штойбен» - с официальной точки зрения, все они являлись законными трофеями. Они не несли опознавательных знаков «госпитальных судов», зато несли зенитную артиллерию. На их борту были военные специалисты и солдаты. На борту «Вильгельма Густлоффа» находилось 918 курсантов 2-го учебного дивизиона подводных лодок (2. U-Boot-Lehrdivision).
Историки и журналисты до сих пор спорят о количестве зениток на борту «фон Штойбена» или «Армении», не утихают диспуты по поводу «десятков подготовленных экипажей подлодок» на борту «Густлоффа». Но вывод кажется простым: Александру Маринеско, как и экипажу немецкого торпедоносца Хе-111, не было дела до таких мелочей. Они не видели никаких явных свидетельств «госпитального судна» - ни специальной белой окраски, ни трех красных крестов на борту. Они видели ЦЕЛЬ. Они имели приказ уничтожать вражеские корабли и суда - и свой долг они выполнили до конца. Лучше бы они этого не делали, но… кто мог знать! Как уже было сказано, у моряков и летчиков не было никаких средств для определения характера груза. Трагическое стечение обстоятельств, не более того.
Подводная лодка Щ-213, Черноморский флот. Одна из главных подозреваемых в потоплении шлюпа "Струма"
Советские моряки не были кровожадными убийцами - после потопления парусно-моторного шлюпа «Струма» командир подлодки Щ-213 лейтенант Дмитрий Денежко находился в подавленном состоянии. По воспоминаниям старшины Носова, Денежко ночи напролет изучал морские карты и сверял данные - пытался убедить себя, что это не его торпеда оборвала жизнь 768 еврейским беженцам. Примечательно, что останки «Струмы» в указанном месте обнаружены не были - существует определенная вероятность, что советские моряки в тот раз действительно были ни при чем - «Струма» подорвалась на минах…
Что касается случайного потопления японских «кораблей ада» - «Дзуньё-Мару» и «Тояма-Мару», то здесь все предельно ясно. Мерзавцы из японского Генштаба использовали обычные сухогрузы для перевозки тысяч военнопленных и населения с оккупированных территорий. Никаких мер безопасности не предпринималось. Людей часто везли в бамбуковых клетках, везли на верную смерть - строительство стратегических объектов на островах Тихого океана. Спецтранспорты ничем не отличались от обычных военных транспортных кораблей - неудивительно, что они периодически становились добычей для американских и британских подводников.
Японский транспорт Кинай-Мару перед потоплением
При аналогичных обстоятельствах советская подлодка М-118 потопила транспорт «Зальцбург», перевозивший из Одессы в Констанцу более 2 тысяч советских военнопленных. Вина за эти события целиком лежит на японских и немецких военных преступниках - тех, кто бездарно спланировал перевозку военнопленных и сделал все, чтобы погубить людей.
Иногда звучит вопрос: какой смысл в потоплении трех японских транспортов, перегруженных беженцами с Южного Сахалина, - трагедия произошла 22 августа 1945 года и унесла жизни почти 1700 человек. Советская подлодка Л-19 расстреляла торпедами «Тайтё-Мару» и «Шинке Мару» прямо в порту Румой на о. Хоккайдо. При том, что до официального окончания войны оставалось 10 дней, а уже с 20 августа шел процесс капитуляции японских войск. Зачем понадобилось бессмысленное кровопролитие? Ответ только один - такова кровавая суть войны. Искренне сочувствую японцам, но судить некого - подводный минный заградитель Л-19 не вернулся из боевого похода.
Но самым ужасным было потопление лайнера «Кап Аркона». 3 мая 1945 года судно, перегруженное тысячами узников концлагерей, было уничтожено доблестной британской авиацией в порту Любека. Согласно рапортам летчиков, они отчетливо видели белые флаги на мачтах «Кап Аркона» и живую массу людей в полосатых лагерных робах, в отчаянии мечущихся по палубе, но … продолжали хладнокровно расстреливать пылающий корабль. Почему? У них был приказ уничтожать корабли в гавани Любека. Они привыкли стрелять по врагу. Бездушный механизм войны было не остановить.
Памятник жертвам трагедии "Кап Аркона"
Вывод из всей этой истории прост: трагические стечения обстоятельств случались повсюду, но военно-морской истории других стран подобные случаи маскируются на фоне многочисленных ярких побед.
Немцы предпочитают не вспоминать ужасы «Армении» и «Ланкастрии», героические страницы истории Кригсмарине связаны с совершенно другими событиями - рейдом на Скапа-Флоу, потоплением линкоров «Худ», «Бархэм» и «Рома», уничтожением британских авианосцев «Корейджес», «Игл» и «Арк Ройал»… Трагические ошибки ВМС США теряются на фоне ночных артиллерийских дуэлей, потопления «Ямато», суперавианосца «Синано» или «Тайхо». В активе у британских моряков - потопление «Бисмарка», «Шарнхорста», атака ВМБ Таранто, уничтожения тяжелых итальянских крейсеров, выигранная «Битва за Атлантику».
Увы, ВМФ СССР стал заложником собственной пропаганды - выбрав потопление лайнера «Вильгельм Густлофф» в качестве «Атаки века», политтехнологи, сами того не ведая, открыли «ящик пандоры». Спору нет, ночная торпедная атака Маринеско с технической стороны достойна всяческих похвал. Но, при всей своей сложности, она на военный подвиг не тянет. Не в чем упрекнуть храброго моряка, но и восхищаться здесь тоже не чем. Все лишь трагическое стечение обстоятельств.
Франциско Гойя являлся выдающимся художником XIX столетия, в его честь были названы не только улицы городов, но и целые корабли. Один из таких кораблей был выстроен в самом начале Второй мировой войны в столице Норвегии - Осло.
«Гойя» - транспортное военное судно, время спуска которого было назначено на 4 апреля 1940 года. После того, как немцы оккупировали большую часть Европы, корабль перешел в распоряжение вермахта и стал использоваться в качестве учебной цели для немецких подлодок, поскольку его впечатляющие характеристики более всего этому способствовали. Так, водоизмещение «Гойи» составляло более 5 тысяч тонн, длина корабля достигала 70 метров, ширина была свыше 17. При благоприятных погодных условиях «Гойя» была способна, работая на четырех двигателях, развить скорость до 18 узлов в час, что было по тому времени совсем немало.
Ближе к концу войны, когда немецкое командование уже не могло отрицать очевидный ее проигрыш, «Гойя» до этого участия в военных операциях не принимавший, поступил в распоряжение эвакуационного штаба, занимавшегося эвакуацией мирных жителей и военных из Данцигской бухты. За время нахождения в составе спасательного флота «Гойя» выполнил всего 5 рейсов, причем пятый оказался для него последним.
Норвежское грузовое судно «Гойя»4 апреля 1945 года корабль стоял на погрузке в порту, причал постоянно обстреливался, ситуация была крайне опасной, но корабль продолжал принимать раненных, беженцев и солдат. Один из снарядов попал в «Гойю» не став, впрочем, причинной сильных разрушений, легко ранив нескольких матросов и самого капитана. Тем не менее, не смотря на обстрел, командование приняло решение в тот же день, не медля выйти в море. «Гойя», приняв на борт около 7 тысяч человек, в сопровождении парохода и двух тральщиков выдвинулся прочь от Данцигской бухты.
К большому сожалению, для немецких солдат и офицеров, у входа в бухту их уже поджидала советская подводная лодка Л-3 , командир которой имел четкий приказ уничтожать любые конвои, предпринимавшие попытки скрыться от наступающих войск Красной Армии. Скорость конвоя, а также постоянно менявшийся курс заставили капитана подводной лодки пуститься в длительное преследование, находясь при этом в надводном положении. В конце концов, ближе к полуночи этого же дня цель была достигнута – лодка выпустила несколько торпед по «Гойе» и все они достигли цели. Корабль вспыхнул словно спичка, и затонул спустя всего лишь 6 минут, предоставив в распоряжение морских хищников от 6 и до 7 тысяч тел.
Спасательным шлюпкам, посланным с тральщиков, удалось спасти чуть более 30-40 человек, все остальные бывшие на борту пассажиры погибли в мгновение ока, виной чему, как показало проведенное расследование, стало отсутствие у транспортного судна водонепроницаемых переборок, наличие которых обязательно для безопасной перевозки пассажиров.
Советская лодка повреждений не получила, капитан и его экипаж благополучно продолжили боевую службу до конца войны. За успешно проведенное торпедирование капитан Коновалов В.К. получил звание Героя Советского Союза, а также орден Ленина и Золотую Звезду.
Точное место гибели «Гойи» было установлено только спустя многие годы после окончания войны, имена же всех погибших остаются неизвестными до сих пор.
73 года прошло с момента, когда грузовое судно Гойя килем коснулось дна океана. Все потому, что оно не выдержало торпедной атаки советской субмарины Л-3.
Источник: wikipedia.org
Изначально Гойя было грузовым судном, построенным на Akers Mekanika Verksted в Осло. Спущено на воду 4-го апреля в 1940-м. Но недолго оно плавало под флагом Норвегии. Его быстро конфисковали оккупанты из нацистской Германии. Сначала это была условная мишень для подготовки экипажей немецких субмарин. А потом Гойя помогала эвакуировать морем немецкие войска от наступающей Красной армии.
Судно совершило четыре похода, чем спасло жизни 19 785-ти солдатам. Пятый поход, происходивший в ночь с 15-го на 16-е апреля 1945-го, стал последним. Гойю торпедировала советская подводная лодка Л-3. Судно затонуло в Балтийском море, прихватив с собой на тот свет 6900 человек.
Источник: wikipedia.org
Гойя — судно №1 в списке кораблей, затонувших вместе с невероятным количеством людей. Какие еще огромные корабли затонули и сколько людей с ними пало — читай далее.
Дзюнъе-мару
Дзюнъе-мару — японское грузовое судно, потопленное тоже во времена Второй мировой. В 1944-м году британская подлодка Tradewind торпедировала гиганта, в результате чего погибло около 5 тысяч 620 человек.
Корабль был построен в 1913 году компанией Robert Duncan Co в Глазго. Имел водоизмещение 5065 тонн, длину 123 метра, ширину 16 метров и осадку 8,3 метра. Мощность силовой установки — 475 л.с. Мощно, но не помогло в бою против коварных британских торпед. Это вторая самая крупная морская катастрофа после потопления Гойи.
Источник: navsource.org
Тояма-мару
Еще одна морская звезда Японии — сухогрузное судно Тояма-мару , построенное в 1915-м году на заводе Russell & Company . Во время Второй мировой передано флоту для использования в военно-транспортных целях.
Но 29-го июня в 1944-м американская подводная лодка Sturgeon встретила Тояма-мару четверкой торпед. Стрелки оказались настолько метки, что они одновременно попали в среднюю часть трюма, машинное отделение и нос судна. От взрывов бензин вспыхнул и растекся по палубе, а потом и по воде. Результат — 5 тысяч 600 покойников.
Источник: svpproductions.com
Кап Аркона
Вторая мировая не щадила даже пароходы класса люкс. Один из таких — Кап Аркона. Корабль был назван в честь мыса Аркона, расположенного на острове Рюген.
Как умер: 3-го мая в 1945-м, перед капитуляцией Германии, пароход атаковали и потопили английские бомбардировщики. Результат: 5 тысяч 594 человека погибших (в основном узники концлагерей ).
Источник: navsource.org
Вильгельм Густлофф
На момент постройки, Вильгельм Густлофф был одним из крупнейших пассажирских кораблей. Назван в честь убитого нацистского партийного лидера Вильгельма Густлоффа . Спущен на воду 5-го мая в 1937-м. На церемонии присутствовал сам Адольф Гитлер и основные лидеры нацистской партии Германии. До начала Второй Мировой Войны корабль использовался как плавучий дом отдыха и совершил 50 круизов у побережья Европы.
Но в сентябре 1939-го судно передали в распоряжение военно-морским силам. В итоге, Густлоффа превратили в плавучий госпиталь на 500 коек. С 1940-го переоборудован в надводную казарму и использовался как учебное судно 2-й дивизии подводного плавания в порту Готенхафен .
Но 30-го января в 1945-м Вильгельм затонул. Советская субмарина С-13 под командованием А. И. Маринеско торпедировала корабль, на чем его тяжелое бремя оборвалось. А с ним — и жизни 5-ти тысяч 348-ми человек. Хотя, есть источники, утверждающие, что потери могли превышать 9 тысяч человек, среди которых были 5 тысяч детей.
Источник: history.navy.mil
Армения
Советским кораблям тоже пришлось натерпеться во времена Второй мировой. Вот, например, пассажирско-грузовой теплоход Армения , потопленный 7-го ноября в 1941-м году. Построили его на Балтийском заводе в Ленинграде в 1928-м году.
12 лет он служил Стране Советов , а на 13-й его разбомбила немецкая авиация вблизи побережья Крыма. Число погибших до сих пор не установлено. Но, по предварительным оценкам, это не меньше 5-ти тысяч человек.
Источник: odkrywca.pl
Рюсэй-мару
25-го февраля в 1944-м году еще один японский транспортный корабль нырнул под воду. Немаленький на то время Рюсэй-мару подвергся торпедированию американской субмарины Rasher . Результат: 4 998 человек и 4 861 тонна железа внезапно оказались на дне.
Источник: svpproductions.com
Донья Пас
В списке крупнейших морских катастроф есть и пассажирский паром, утонувший в мирное время. Это филиппинский Донья Пас , который 20-го декабря в 1987-м столкнулся с танкером Вектор.