Относится к 1670 году. В 1694 году на донских калмыков был распространён статус казаков, выделили земли в сальских и манычских степях. Массовый приход калмыков на Дон происходил на добровольных началах, что было для тех веков редкостью. Местная войсковая старшина всегда с охотой принимала себе на службу «...добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных и так необходимых для хозяев пастухов и коновалов, войску весьма полезных».

В 1806 году образовали Калмыцкий округ, ранее он назывался Кочевьем донских калмыков.В отношениях калмыков и Донских казаков были сложности, но связывающего элемента было намного больше, чем противоречий. Ещё в 1682 году войсковой атаман Фрол Минаев писал в Москву, «что с калмыками донские казаки живут нынче в миру и задоров меж них никаких нет».

Казаки поняли, что «учение ламаитов чуждо проповеди вражды и ненависти к последователям других религий, а калмыки сами по себе народ мягкий, чуждый фанатизма и нетерпимости». Это позволило калмыкам достаточно быстро, хотя и не без конфликтов и столкновений, вписаться в казачье сообщество. Поспособствовала и буддийская этика, которая призывала к смирению, к непротивлению злу, полагая, что зло в душе, обида умножают зло в мире.

Калмыков и донских казаков объединяло врождённое чувство гордости, они ценили достойное мнение о себе, о своей семье. Современник отмечал: «Калмыки никогда не нищенствуют, даже находясь в крайней бедности».

Повседневные контакты, заинтересованность в эффективном ведении хозяйства, развитие бытовых, межсемейных связей постепенно устраняли бывшие противостояния. Примером может служить усыновление атаманом хутора Иловлиновского станицы Атаманской Иваном Тимофеевичем Колесовым. Когда младенец-калмык из соседнего хутора остался без родителей, атаман взял его в свою семью, воспитал, дал имя Николай Колесов.

В связи с переходом на оседлый образ жизни калмыки давали хуторам новые наименования. Свидетельством уважения к религии стало возникновение названий хуторов — Хурульный (было три таких хутора).

На территории современного Дубовского района Ростовской области кочевали казачьи сотни Балдрская, Эркетеневская и Чунусовская. Сначала у них были хурульские кибитки.

В Балдрской сотне хурул был основан в 1804 году.

В юрте станицы Потаповской имелось пять калмыцких хурулов, в самой станице действовал калмыцкий храм, который носил тибетское название «Банчей-чойлин», а в просторечии назывался «Балдыр-хурул».

Хурул ст. Потаповской
Фото из кн.: Богачёв В. Очерки географии Всевеликого Войска Донского. Новочеркасск. 1919 г.

Эркетеневский храм был утверждён правительством к постройке в 1842 году, а до этой даты эркетеневцы построили маленькую кумирню, величиною около двух с половиной сажень, затем деревянный хурул. Организатором строительства нового хурула был Бакша Дамбо (Домбо-Даши) Ульянов. В возрасте 13 лет он прибыл в станицу Эркетинскую и поступил в духовную школу при хуруле. Затем служил в хуруле станицы Власовской. В 1886 году стал штатным войсковым гелюнгом Потаповской станицы, открыл при хуруле школу, а также небольшую больницу, где лечил методами тибетской медицины. В 1889-1891 годах в междуречье Дона и Волги разразилась эпидемия холеры, уносившая жизни целых поселений. Д. Ульянов врачевал людей и добивался несомненных успехов. Однако, по мнению недальновидных чиновников, врачевал незаконно, за что судили, но оправдали из-за успешности своего лечения и по показаниям пациентов.

Станицу Потаповскую разделили на две станицы — Потаповскую и Эркетинскую. Д. Ульянов совершил поездку в Петербург, где представил новый проект Эркетинского храма, Император его утвердил. Хурул был сооружён из кирпича, печи, стены и пол выложили белой кафельной плиткой, на стенах плитка с этюдами из буддийской символики. Это был не отдельно стоящий храм, а целый комплекс построек, включавших лечебный корпус, школу, столовую, жилище бакши, гелюнгов. В лечебном помещении стояли ванны, посылали в дальний путь повозки, на волах везли лечебную грязь, которую доставляли из Маныческо-Грузской санитарной станции «Вагнеровская». Уцелело одно из зданий, сейчас это жилой дом. А в 60-е годы XX века здесь находилась Эркетиновская начальная школа. Стены классов были отделаны кафельной плиткой, потолок — в лепнине, печь также покрыта кафелем.

Хурулы ст. Эркетинской, начало XX в.
Фото из кн. «Физическое и статистическое описание кочевий донских калмыков» / Сост. Н. Маслаковец. Новочеркасск, 1872

Д. Ульянов был похоронен в станице Эркетинской. В 70-е годы вели оросительный канал, местные жители станицы Андреевской обратились с просьбой к калмыцкому руководству перенести прах в Калмыкию.

Гелюнгом хурула станицы Эркетеневской был Лиджа Сармаданович Бакинов. В конце 20-х годов гелюнг долго скрывался от властей, приходил ночью к своей невестке, вдове младшего брата, за продуктами. На ночь не оставался, забирал сумку и уходил. Потом пропал. Видимо, служитель хурула уцелеть не смог.

Гелюнг Эркеневского хурула Лиджа Сармаданович Бакинов
Фото из архива Н.Ц. Худжиновой

Всего на Дону насчитывалось 14 хурулов со штатом 653 духовных лица.

В целях хозяйственного обустройства их поддержала местная власть. Высшее духовенство (бакши, гелюнги) освобождалось от службы, им выделялись земельные наделы. В станице Чунусовской 200 десятин было отдано хурульному духовенству. Более 30 лиц, принадлежащих к калмыцкому духовенству, сдавали свои паи в аренду.

Главами донского духовенства были ламы. В 1896 году институт ламы упразднили, заместителем верховного Ламы, главным духовным лицом считался Бакша-гелюнг. В калмыцких сотнях избирали три кандидата, одного из них в этом звании утверждал Наказный Донской Атаман.

Когда калмыки ходатайствовали Императору с просьбой о дозволении звания Ламы, Войсковой Атаман Н.И. Святополк-Мирский вызвал к себе всех хурульных бакшей, поставил в одну шеренгу и кричал на них: «Желаете иметь религиозного главу!? Ваш духовный, религиозный глава — окружной начальник!» Лишь в 1903 году калмыцкий народ добился права иметь высшего духовного главу, «Ламу все Донских казаков».

Калмыцкое Духовенство первоначально располагалось в Ильинской слободе, его возглавляли Бакши донских калмыков Д.Г. Гонджинов, Д. Микулинов, А. Чубанов. В станицах хурулы возглавляли: в Эркетинской бакша Б. Ушанов, гелюнг Башинов Нурзун Лиджиевич (калмыки его чаще звали Нурзун-гелюнг), в Чунусовской Н. Цебеков и старший хурульский гелюнг Э. Хохлов. Бакша хурула станицы Чунусовской Н. Цебеков умер в эмиграции.

Гелюнг Эркетеневского хурула, участник разведывательной экспедиции в Тибет в 1904 г. Бадма Чубарович Ушанов
Фото предоставлено А.А. Назаровым

Видным представителем духовенства был М.Б. Борманжинов. Его избрали бакшой Денисовского хурула, а в 1903 году Ламой все Донских калмыков. Менько Бакеревич был очень образованным человеком и крепким сельским хозяином, на отдельном зимовнике вёл дело в широких размерах, кроме паевой земли арендовал войсковой земельный участок, засевал около 400 десятин. Он перевёл на калмыцкий язык священные буддийские тексты.

После кончины в марте 1919 года ламы Менько Борманжинова обязанности багши-ламы донских калмыков исполнял Шургучи Нимгиров, он эмигрировал с частями белой армии в Турцию. Простые монахи-гелюнги оказались в числе эмигрантов, часть из них в начале 20-х годов вернулась в Россию.

Пытались обратить калмыков в православную веру, закрыли четыре хурула, в том числе и Эркетинский. Но калмыки не могли смириться с таким положением дел, ходатайствовали о восстановлении храмов. Областная Канцелярия рассмотрела вопрос и в 1897 году упразднённые хурулы открыли вновь.

Буддийская и православная конфессии сотрудничали. В 1875 году слободу Ильинскую посетил архиепископ Донской владыка Платон. Близ реки Большой Гашун его встретили заседатель калмыцкого правления П.О. Дудкин и калмыцкое духовенство.

Однако в отношениях представителей православия и буддизма было не всё так просто. Соперничество направлений в теологии заставляло вести борьбу. В начале XX века Иеромонах Гурий писал: «Прежде калмыцкое духовенство пользовалось громадным значением у калмыков, каждое слово гелюнга имело силу. Ныне замечается упадок почтения и уважения к своему духовенству, благодаря его распущенности и беззастенчивой эксплуатации тёмного народа».

Ему вторил другой современник, преподаватель Воронежской семинарии Александр Крылов: «Нравственно и умственно цивилизирующего влияния на народ со стороны жрецов ждать нельзя; потому что жрецы составляют высшую касту народа, так сказать — аристократию, которая держит народ в почтительном отдалении, и служит для него разве примером праздности, пьянства, бродяжничества и т.п., только ничуть не примером каких-либо добродетелей».
На этих примерах можно видеть уровень конкуренции идейных направлений.

Был создан Донской епархиальный комитет Православного миссионерского общества, призванный организовать миссионерскую деятельность среди калмыков. Крещёным калмыкам давали льготы от уплаты податей. Начинали сооружать православные храмы в калмыцких станицах. Для подготовки миссионеров в 1880 году в архиерейском доме слободы Ильинки открыли общину-приют для детей калмыков. Но реальных сдвигов не получилось, православные храмы и приют вскоре были закрыты.

Хурулы были центром воспитания защитников державы. В Государственном архиве Ростовской области хранится «Дело о постановке в буддийских храмах поминальных досок для увековечивания памяти воинских чинов-калмыков, погибших в войну с Японией». Департамент Духовных Дел Министерства внутренних дел разработал эскиз поминальной доски, текст и язык подписей. Надпись «За веру, Царя и Отечество» производилась на калмыцком языке, имена убитых и умерших на русском языке. Доски установили во всех хурулах калмыцких станиц Сальского округа.

В ходе Гражданской войны и в 20-е годы все хурулы подверглись разрушению. Граббевский хурул сгорел от пулемётного огня, сокровища храма были уничтожены пожаром. Служители — кто убит, кто эвакуировался за рубеж.

По прибытию красных в станицу Потаповскую были расстреляны бакша хурула Санджи (Джимба) Шагашов, гелюнги братья Яков и Намджал Бурвиновы. Хурул в 20-е годы, после уезда калмыцкого населения, пошёл на слом.

Хурул в станице Власовской сжёг местный учитель.

Судьба Беляевского хурула тоже была трагичной. Белые убили семью Абрама Давыдова, иногороднего хутора Троилинского. Он сжёг хурул. По воспоминаниям старожилов, красные использовали этот пожар как ориентир для ведения артиллерийского огня по станице Беляевской со стороны возвышенности Ергени.
В 20-е годы молебенная часть Эркетинского хурула сгорела, а лечебная осталась, в 70-е годы стены ещё стояли. Строительные материалы пошли на сооружение нового школьного здания в станице Новониколаевской.

Чунусовский хурул в те же годы разобрали на строительные материалы.

Судьба разметала служителей храмов по разным странам и городам. Бакша Граббевской станицы, бакша все Донских калмыков Зодба Бурульдинов был погребён в США, на казачьем Свято-Владимирском кладбище в городке Кесвилл штата Нью-Джерси. Там же похоронен А.И. Деникин, упокоились Терский атаман К.К. Агоев, Походный атаман генерал-майор П.Х. Попов. Здесь же могила полковника Всевеликого Войска Донского Леонтия Константиновича Дронова.

Спустя долгие годы, уже в начале XXI века, приехал из Элисты в станицу Эркетиновскую А.А. Назаров, потомок казаков-калмыков Зартыновых, Цебековых. На месте хурула — одни развалины. Лишь кое-где видны остатки кирпичной кладки, фундамента калмыцкого храма… Рядом стоит дом, в нём ранее было жильё служителей, здесь по праздникам проводились торжественные обеды.

Потомки казаков-калмыков объединились в землячество. Договорились увековечить место, где стоял Эркетеневский хурул. В июне 2013 года в станице Эркетиновской состоялось открытие Памятного знака. По калмыцкому обычаю в основание плиты положили остатки кладки старинного здания хурула. Атаман Э.Н. Манжиков и председатель Совета Эркетинских казаков-калмыков А.А. Назаров открыли памятник.

Церемония открытия Памятного знака на месте Эркетеневского хурула, 2013

Прозвучала буддийская молитва. По калмыцкому обычаю территорию хурула обошли под водительством лам.
На территории Дубовского района Ростовской области остались населённые пункты, где ранее проживали калмыки — станица Эркетиновская, хутора Адьянов, Новосальский, Холостонур. Седой ковыль горестно склоняется над останками бывших станиц Потаповской и Чунусовской, хуторов Болдырского и Худжуртинского. От их сооружений не осталось и следа

К началу XVIII века появляются калмыцкие поселения вне пределов Калмыцкого ханства. Это – Донское, Чугуевское, Ставропольское, Оренбургское, Яицкое. Во второй половине XVIII века они возникли также на Тереке и Днепре. Казаки, зная калмыков как «…добрых конников, храбростью отличных, к службе всегда готовых и ревностных», старались привлечь их в свое сословие.

Донские калмыки. Калмыцкие поселения на Дону возникли во второй половине XVII в. и росли в течение всего XVIII в. за счет притока калмыцких групп. Калмыцкая знать постоянно обращалась к российскому правительству с просьбами запретить калмыкам селиться на Дону, однако это не остановило притока калмыков на Дон.

Донские калмыки, включенные в состав казачьего Войска Донского, продолжали заниматься традиционным для них видом деятельности – скотоводством.

Со второй половины XVIII в. небольшая часть донских калмыков стала заниматься земледелием. Жизнь донских калмыков вплоть до XIX в. строилась традиционно по национальным законам.

С середины XVIII в. донская администрация делила своих подопечных на три улуса и несколько сотен, при этом улусного предводителя именовали атаманом, а сотенного – сотником. Донские калмыки, в зависимости от общевойсковой мобилизации, обязаны были комплектовать отдельные сотни во главе со своими владельцами (атаманами) и пополнять состав казачьих полков и команд.

Чугуевские калмыки .

В 60-е годы XVII в. небольшая группа волжских калмыков во главе с зайсангом Алексеем Кобиновым поступила на службу в Белгородский полк. В 1679 г. эта группа, приняв православную веру, по указанию российского правительства поселилась в пригородной слободе Осиповка г. Чугуева. Поселенные в Чугуеве калмыки вместе с украинскими казаками явились основателями Чугуевской казачьей команды, призванной защищать левобережную Украину от нападений крымских татар. В середине 30-х гг. XVIII в. команда была преобразована в Чугуевский казачий полк.

В 1803 г. жителей г. Чугуева исключили из состава полка, причем казаков-украинцев обратили в податное сословие, а основную часть калмыков перевели в состав Войска Донского для продолжения казачьей службы.

Ставропольское калмыцкое войско, оренбургские и яицкие калмыки. Ставропольское (на Волге) поселение калмыков возникло в 1737 г. и было одним из самых многочисленных среди калмыцких групп вне пределов калмыцкой степи.

В 1737 году было создано специальное поселение для крещеных калмыков в урочище Кунья Воложка, расположенном на месте впадения реки Воложки в Волгу, которое в 1739 году переименовали в г. Ставрополь-на-Волге (современный Тольятти). Крещеным калмыкам отвели землю, построили дома и церковь. В 1744 году Ставропольская крепость была подчинена Оренбургской губернии.

Сенат своим решением от 19 ноября 1745 г. узаконил здесь систему казачьего управления. С этого времени поселение крещеных калмыков получило официальное название – Ставропольское калмыцкое войско, включавшее в себя 8 рот (в гражданском отношении – улусов). Значительная реорганизация в войске была проведена в мае 1760 г. В связи с этим создаются еще 3 роты из числа прибывших сюда калмыков из Джунгарии. Таким образом, всего стало 11 рот, а войско переименовали в Ставропольский калмыцкий корпус тысячного состава с подчинением Оренбургскому казачьему войску. Позже на его базе был сформирован Ставропольский калмыцкий полк.

Оренбургское калмыцкое поселение возникло с конца 40-х гг. XVIII в., когда правительство Российской империи решило организовать отдельный казачий корпус. В Оренбургское казачье войско калмыков приняли в 1755 г. В 60- е годы XVIII в. корпусом командовал калмык Андрей Анчуков , получивший казачий чин полковника, позднее – армейское звание секунд-майора. В дальнейшем число служилых калмыков в корпусе возросло за счет притока выходцев из Джунгарии и соотечественников из Калмыцкого ханства. В основном калмыки несли кордонную службу.

На Яике калмыки поселились в 20-х гг. XVIII в. Калмыки наравне с яицкими казаками несли здесь кордонную службу.

В 1727 г. из крещеных калмыков, кочевавших под Астраханью, была скомплектована команда из трехсот человек для охраны пограничной линии Астрахань – Царицын. В 1787 г. команду преобразовали в пятисотенный казачий полк, в котором наряду с калмыками служили астраханские и черноярские казаки и татары. Постепенно побережье Волги от Астрахани до Черного Яра стало застраиваться станицами, в которых вместе с казаками селились калмыки. К 70-м годам XVIII в. число калмыков в составе полка увеличилось до 600 человек.

Сальские казаки-калмыки. Начало 20 в.

После Азовского похода 1698г. в Приазовье был скомплектован Николаевский казачий полк для охраны вновь построенных здесь пограничных городков. В конце 20-х годов из войска Донского перевели к Азову 1000 калмыков на службу в этом полку. В 1777 г. полк был упразднен. Служивших в нем калмыков, учитывая их высокую воинскую выучку, перевели на Новую Днепровскую линию для продолжения службы.

В конце 70-х годов XVIII в. возник вопрос о создании Новой Днепровской линии, в районе которой проходила дорога, связывавшая Центральную Россию с Кубанью, Крымом и северным Кавказом. Из калмыков (855 чело- век), переведенных сюда из Николаевского казачьего полка, у местечка Токмак-Могила был создан форпост «весьма в небезнужном и совсем необитаемом месте».

В 1777 г. на землях Терского казачества возникло еще одно калмыцкое поселение. Переселение калмыков в этот район было вызывано необходимостью укрепить южные границы государства на Северном Кавказе крепостями, и обеспечением их дополнительным контингентом казаков. Поскольку калмыки были прирожденными воинами, то российская администрация старалась привлечь их в казачье сословие с дальнейшим использованием на пограничной и военной службе.

казак Ставропольского полка

Фото: Калмык на военной службе .

Как известно, калмыки появились в пределах России в начале XVII века. Они перекочевали из Джунгарского ханства и образовали в низовьях реки Волга Калмыцкое ханство, которое укрепилось при Аюке-хане. Архивные документы свидетельствуют, что калмыков призвали на Дон местные казаки для совместной борьбы с крымскими татарами. Так, в 1642 году донские казаки обратились к своим новым соседям с предложением о совместной борьбе с крымцами за овладение Азовом. А в 1648-м калмыки впервые появились под Черкасским городком. Между калмыками и казаками был заключен оборонительный и наступательный союз, согласно которому 1000 калмыков выступили против крымцев. С этого времени между ними заключались договора и давались присяги о верной службе России.

В 1696 году Аюка-хан отпустил на Дон под Азов до трех тысяч кибиток (порядка десяти тысяч человек) для охраны пограничной линии и борьбы с азовцами. Эти калмыки обратно в Калмыцкое ханство не вернулись, остались на Дону, под Черкасском. Часть из них приняла православную веру .

В 1710 году Аюка-хан прислал дополнительно на Дон еще десять тысяч калмыков во главе с торгоутским владельцем Чиметом и дербетовским владельцем Четырем для несения охранной службы южных границ от набегов кубанцев.

В 1723 году Петр I повелел всех кочующих по Дону калмыков оставить в казачьем сословии и больше представителей этой народности на эти земли не принимать. Таким образом, в 1731 году калмыки, перешедшие на Дон, вошли в состав населения Войска Донского и были подчинены Управлению войскового казачества. В 1745 году вся населенная Западная степь была отдана под кочевье калмыкам, причисленным к Войску Донскому. На этих землях было образовано три калмыцких улуса с хуторами и населением: Верхний, Средний и Нижний.

Атаман ВВД, г.ш.генерал-лейтенант Богаевский А.П. пъёт чару с руководством калмыкского казачьего войска. Крайтий справа(для нас) полковник Тепкин, справа от Атамана - Нойон(князь) Тюмень, слева от Атамана - Бадьма Уланов - представитель донских калмыков на всех войсковых кругах Дона, активный общественный деятель калмыкского народа на Родине и в эмиграции, юрист, выпускник Ст.Петербургского университета.

Русско-дагестанско-калмыцкие отношения в XVII в.

По материалам кумыкско-калмыцких контактов.

Вопрос о взаимоотношениях политических единиц Дагестана с калмыками, в частности, с Калмыцким ханством, в ХVП в. относится к "белым пятнам" истории Дагестана, поскольку совершенно не рассматривался в медиевистике. Лишь М.М. Батмаев в своей диссертации упоминает о походе русских войск и калмыков против Будай-шамхала в 1686 г. Он же указывает: "Взаимоотношения Калмыцкого ханства с народами Северного Кавказа и Средней Азии носили спорадический характер, ограничиваясь сферой торговых интересов, временами прерывались взаимными нападениями. Царское правительство часто опиралось на калмыков, чтобы с их помощью изменить ситуацию в свою пользу в этих районах" . Однако в подтверждение этих положений М.М. Батмаев не приводит источникового материала XVII в. в отношении Дагестана (за единственным выше указанным исключением. - А.Ш.).

Сведения о дагестано-калмыцких контактах XVII в. содержатся в основном в российских архивах: Российском государственном архиве древних актов (далее - РГ АДА) - ф.119 "Калмыцкие дела", Архив СПб ОИИ РАН - ф.178 "Астраханская приказная палата" и др. Однако они носят достаточно фрагментарный характер, что предопределило структуру данной статьи. Заметим, что эти материалы российского происхождения и во многом связаны с политикой России в Дагестане, поэтому мы рассматриваем дагестано-калмыцкие отношения в контексте последней.

Продвижение ойратов (калмыков. - А.Ш.) из западной Монголии на запад привело их кочевья к 40-м гг. XVII в. в Поволжье . В конце 1643 - начале 1644 гг. значительные отряды калмыков под командованием тайшей (князей) Урлюка, Даян-Ерки и Лаузана перешли Волгу и продвинулись на юго-запад. Основные силы калмыков ворвались на территорию Кабарды и были там разгромлены Малыми Ногаями (тоже самое, что и Казыев улус - ногайские кочевья в степях центральной и западной частей Северного Кавказа) .

Меньшая часть их во главе с Даян-Ерки, вместе с подчиненными калмыкам ногайцами, 4 января 1644 безуспешно атаковала русскую Терскую крепость, в тот же день отошла от нее, переправилась через Терек на южную "кумыцкую" его сторону. Здесь калмыки двинулись на Барагуны (кумыкское феодальное владение - ред.), однако, наткнувшись на кочевья мурзы Больших Ногаев (так назывались ногайские кочевья утратившей к середине XVII в. единую государственность Большой Ногайской орды, под ударами калмыков неоднократно отходившие на Северный Кавказ и в Дагестан - А. Ш.) Карасаина Иштерекова, напали на них и "погромили" . Другие ногайские мурзы, Янмамет и Куденет, укрылись в Эндирее. Под Эндиреем отряд Даян-Ерки принял бой с ногайцами и эндиреевцами и "потравяся" (повоевав. - А.Ш.), отошел в междуречье Терека и Аксая. Около 20 января 1644 г. калмыки переправились на левый берег Терека и ушли в Поволжье .

10 июля 1644 г. уздени кабардинского князя Будачея Сунчалеевича сообщили терским воеводам, что, по слухам "ото многих иноземцов", правитель Эндирейского княжества Казаналп и кабардинский мурза Урусхан Янсохов ведут в Эндирее переговоры с послом калмыков, и якобы Казаналп договорился с мурзами Малой Кабарды Казыем Мударовым, Кельмаметом Ибаковым, козларом (влиятельным узденем - А.Ш.) Созорукой Анзоровым послать с калмыцким послом к тайшам У. Янсохова . 19 июля 1644 г. терские казаки сообщили в Терки, что они слышали в Барагунах от местных узденей о приезде в Эндирей посла калмыков. В тот же день уздень служилого терского кабардинского князя Муцала Черкасского подтвердил информацию об эмиссаре калмыков, дав терским воеводам следующие сведения в Эндирей приехал к Казаналпу "... от калмыцких людей в послах" улусный татарин мурзы Больших Ногаев Салтаналея Аксаккельмаметева, а "... имени ему не знает"; цель его визита - добиться, чтобы Казаналп был "... в мире и в соединенье и в дружбе" с калмыками и Салтаналеем, заключил с ними союз и закрепил его обменом заложников; после заключения союза совместно напасть на мурз Большой Кабарды Алегуку Шеганукова и Ходождуку Казыева, на владения кабардинских мурз Будачея и Муцала Черкасских и ногайцев Малой орды, которые виновны в гибели брата Казаналпа Айдемир-шамхала, а "... ныне их калмыцких людей побили"; если эндиреевский князь не пойдет с калмыками на Большую Кабарду, то пусть хотя бы не мешает их походу; эмиссар, побывав в Эндирее, находится сейчас у влиятельного ногайца Большой Орды "Кулай Батыря" и ждет, что с ним поедет "в калмыки" У. Янсохов .

Таким образом, калмыцкий посол предлагал Казаналпу эндирейскому и, возможно, союзным ему князьям Малой Кабарды (К. Ибакову, К. Мударову и др.) военный союз против общего врага: правителей Большой Кабарды и Малых Ногаев, разгромивших в 1641 г. объединенное войско князей Малой Кабарды, шамхала Айдемира и Больших Ногаев, и одолевших в 1644 г. калмыков, причем в бою пали наиболее влиятельный Урлюк-тайша и его трое сыновей .

Российское правительство, несомненно, потребовало от дагестанских князей ответа о сношениях с Калмыцким Ханством и запретило без его санкции вступать в контакты с последним. Свидетельством этому служат: письмо Сурхай-шамхала от 1645 г., в котором он отрицает переговоры с калмыками; письмо Казаналпа эндирейского от того же года, где он заверяет, что контактов с калмыками у него не было, нет и без царского повеления не будет, а если послы последних впредь явятся в Эндирей, то он передаст их терским воеводам . Если Сурхай-шамхалу еще можно верить в этом вопросе, то Казаналпу, в свете вышеизложенной информации, нельзя. Оправдывался же он перед Москвой, безусловно, зная, что поход Урлюка на Северный Кавказ был предпринят без санкции России против калмыков в 1644 г. русскими воеводами были приняты военные меры .

На контакты Казаналпа с калмыками жаловались в 1648 г. в письме царю А.Шегануков и Х.Казыев, утверждая, что он заключил с калмыками союз, ссылался с ними "послы и гонцы" .

Большой комплекс сведений по исследуемой проблеме относится к 1658-1662 гг. Их наличие объясняется упрочившимися русско-калмыцкими отношениями (1657 г. считается годом окончательного вхождения калмыков в состав России, годом начала их регулярной военной службы по призывам русского правительства) , пребыванием Больших Ногаев на территории шамхальства, прежде всего на землях входившего в последнее Эндирейского княжества и стремлением России с помощью калмыков вернуть их под свой прямой контроль и др.

16 февраля 1658 г. уздени одного из эндирейских владетелей Чеполова, выехавшего на царскую службу в Терский город с большим количеством подданных, сообщили астраханским воеводам, что Казаналп Эндирейский и шамхал Сурхай собираются весной напасть на Терки (вероятно, из-за "выезда" Чеполова. - А.Ш.) . О враждебных намерениях и военных демонстрациях вышеуказанных владетелей, которые привлекли к ним кочевавших на их землях Салтанаша, Ямгурчея и других мурз Больших Ногаев, сообщал в марте 1658 г. терский воевода в Астрахань, откуда в Терки было выслано подкрепление - 120 стрельцов и солдат .

28 марта астраханские воеводы получили с Терека письмо кабардинских князей Касая и Салтанаша Черкасских с подтверждением враждебных намерений шамхальцев и следующим советом: послать из Астрахани гонцов к калмыцкому Дайчину-тайше и другим тайшам, так как они подданные царя, с тем, чтобы Дайчин отправил войска против шамхальцев и ногайцев Большой Орды и "... теми б калмыцкими вестьми кумыцким и нагайским людем угрозу и острастку учинить и приходу их под Терской город тем помешать" .

Астраханские воеводы немедленно предписали своему Терскому коллеге распустить в Терском городе слух о грядущем походе калмыков на дагестанцев (кумыков - ред.), чтобы напугать их и "обнадежить" терцев . Результат не замедлил сказаться: 12 апреля 1658 г. приехавший из Терки "рыбный промышленник" И. Савельев сообщил в Астрахани воеводам, что Казаналп и шамхал Сурхай, узнав о прибытии подкрепления в Терскую крепость и об угрозе нападения калмыков, трижды присылали гонцов к терскому воеводе с просьбой не вести против них войны, в том числе с помощью калмыков, и обещали дать заложников, послать послов в Москву и др. . Тем не менее, астраханские воеводы по приказу царя отправили к тайше Дайчину Урлюкову двух гонцов с грамотой следующего содержания: известно о нападениях на калмыцкие владения "кумыцких людей" Сурхай-шамхала, Казаналпа и Больших Ногаев и подобных акциях против русских; поэтому воеводы письменно предупредили дагестанцев и ногайских мурз, что если они "не уймутцю", то на них нападут царские войска и калмыки; пусть Дайчин отправит к шамхалу и Казнналпу своих послов с такой же угрозой, а если это не возымеет действие, тогда пусть Дайчин будет готов послать своих калмыков и подвластных ему ногайцев совместно с русскими против шамхальцев и Больших Ногаев .

В сентябре 1658 г. и позже астраханские воеводы посылали к Салтанаше и Ямгурчею, кочевавшими со своими улусами на Кумыкской плоскости, гонцов с призывом вернуться под Астрахань . 30 декабря 1658 г. ногайские владетели заявили одному из гонцов, что они боятся кочевать под Астраханью из-за калмыков.

В ноябре и декабре 1660 г. Россия побуждала калмыков к нападениям на Крым. В число объектов нападения вошли и Большие Ногаи. Калмыки совершили набег в Дагестан и отогнали у ногайских мурз Салтанаша, Ямгурчея и Каракасая, кочевавших под Тарками и Эндиреем, 2000 лошадей . Удар был предпринят, несомненно, с целью вернуть ногайцев под Астрахань. 29 декабря 1660 г. посланец Дайчина и его сына Мончака (Пунцука) сообщил астраханским воеводам о размышлениях тайшей о возможности улусам Салтанаша кочевать вместе с ними . В апреле 1661 г. в Астрахани было получено донесение терских воевод о консультациях мурз Салтанаша и Каракасая с Казаналпом эндирейским о возможности их уйти из Дагестана и о желании ногайского мурзы Ислама Чубармаметева, кочевавшего в Северном Дагестане, уйти кочевать "в Калмыки" .

8 августа 1661 г. в Астрахань приехал служилый кабардинский князь К.М. Черкасский с 1000 калмыцких воинов и сообщил, что тайши Дайчин, Мончак и Манжик дали ему этот отряд, чтобы идти к Тереку и убедить Больших Ногаев кочевать под властью царя у Терского города или под Астраханью, или же совместно с калмыками, посколькупоследние тоже подданные царя; Черкасский сообщал также, что ногайские мурзы Ислам Чубармаметев и Саин Яштереков выразили уже желание кочевать вместе с калмыками .

13 августа К.М. Черкасский со своим отрядом выступил из Астрахани в Терскую крепость с целью "убеждать" ногайцев кочевать под Астраханью и дать в нее заложников и не допустить их ухода в Крым .

16 августа астраханский воевода Г.С. Черкасский получил известие о том, что шамхал и "все кумыцкие люди" хотели убить Ямгурчея-мурзу, "... улусы ево к себе взять" потому что он якобы подданный царя и хочет на шамхала по договору с К.М. Черкасским "калмык навесть" .

28 августа 1661г. посланец "Дайчинова родственного человека" Эсень-тархана прибыл из отряда К.М. Черкасского с Терека в Астрахань с сообщением: Каракасай и Салтанаш покинули территорию Терско-Сулакскоro междуречья и пошли кочевать "в калмыцкие улусы" с 5000 своих "улусных людей". 8 сентября в Астрахани узнали, что эти ногайские мурзы уже кочуют в "Мочаках" (низовья Волги. - А.Ш.) . к.м. Черкасский по-прежнему с войсками находился на Тереке с целью перевести оставшихся в Дагестане Больших Ногаев на левый берег Терека и далее на север, а "... покаместа де Ямгурчейи иные мурзы с улусными своими людьми на сю сторону реки Терек перейдут, чтоб де их кумыцкие люди не повоевали и дурна какова не учинили для тех де мурз от кумыцких людей заставою стал Каспулат мурза Черкасской со всеми ратными людьми и их оберегает" .

6 октября 1661 г. в Астрахани получено известие: К.М. Черкасский провел переговоры с Казаналпом эндирейским и взял с него клятву на том: шамхал, Казаналп и Чеполов эндирейские будут "холопами" царя и отдадут российских граждан, пушки и имущество, захваченные шамхалом .

Таким образом, при поддержке калмыков России удалось заставить ногайцев частично покинуть Дагестан и урегулировать отношения с шамхальскими князьями.

28 декабря 1661 г. посланцы Дайчина - Увашакашка Тулуев и Мончака Зоргул Заритуев заявили в Астрахани, что их направили в Дагестан к шамхалу Сурхаю и Казаналпу и другим "кумыцким владельцам" с тем, что: тайши стали подданными царю и несут ему военнуюслужбу; пусть дагестанские князья тоже верно служат России, в противном случае калмыки на них нападут .

В декабре же 1661 г. г.с. Черкасский узнал, что в Красном Яре находится посол тайши Ялбы (внука Дайчина), который хочет через Астрахань проехать в Тарки к шамхалу Сурхаю, чтобы сосватать за Ялбу дочь шамхала .

В марте 1662 г. посланец Дайчина Алыбай Тархан сообщил в Астрахани: 2 месяца назад он по поручению Дайчина и Мончака ездил к Казаналпу с тем, чтобы дагестанские князья были с калмыками "в миру и в соединенье"; Казаналп заявил на переговорах, что, готов быть союзником тайшей и пошлет весной своих послов "порознь" к тайшам Дайчину, Мончаку, Ялбе и Дарье; Казанaлп предложил проект оборонительного военного союза, когда дагестанцы с калмыками "во всем помирятца": "... и хто на них калмыцких тайшей войною учнет ходить и они де кумыцкие владельцы учнут им в помочь своих людей давать, а они б де калмыцкие тайши им, кумыцким владельцам против того ж в помочь людей давали" .

Отношения калмыков с шамхальскими владетелями обострились в начале 70-х гг. XVII в.: 27 февраля 1673 г. правитель Калмыцкого ханства Аюка заявил на встрече с астраханскими воеводами: "кумыцкие владельцы" провинились перед царем и калмыки за это пойдут на них войной . Россия действительно конфликтовала в это время с шамхальцами: 22 мая 1673 г. шамхал Будай, Чеполов эндирейский и ногaйский Каракасай-мурза атаковали Терский город, правда, безуспешно.

В августе 1673г. К.М. Черкасский и Аюка-хан пошли "... на службу великого государя", в поход на Чеполова и Каракасая; поход был удачен: у эндиреевцев и ногайцев "... многих людей побили и животинные стада отогнали" . Удар возымел действие: эндиреевские князья принесли царю присягу "в вечном холопстве" . 18 декабря 1674 г. в Москву пришло письмо от эндирейских владетелей Чеполова и Алибека следующего содержания: они присягнули царю, а калмыки нападают на них - "воюют беспрестанно"; князья Эндирея просили царя помирить их с калмыками, с тем, чтобы впредь последние на них не нападали . Обращение было встречено доброжелательно: 12 марта 1675 г. царь приказал послать грамоту К.М. Черкасскому с приказом помирить Чеполова и других эндиреевских владетелей с калмыками, а также отправить грамоту к Аюке: пусть запретит калмыкам нападать на Чеполова и Алибека .

В марте 1681 г. Аюка-хан принес присягу царю и при этом просил, чтобы приехавшему к нему из Дагестана Алибеку, "брату" Будай-шамхала, астраханский воевода дал в подарок шубу, но получил отказ, поскольку царское жалованье, "шубу и шапку", Алибек получил в свое время при присяге на Тереке .

22 февраля 1682 г. терский толмач С.Дмитриев советовал использовать для сопровождения в Терский город имеретинского царя Арчила калмыков Аюки, чтобы исключить опасность со стороны шамхала Будая, поскольку "шевкаловцы калмыков боятся" а Аюка кочует в 2-х днях пути от Терки .

Во время обострения русско-калмыцких отношений , в1682 г. калмыки пришли на протоку Терека "Кизлар", привезли с собою "многой руской ясыр" (пленников. - А.Ш.) и вступили в контакт с Будай-шамхалом и Чеполовом .

25 сентября 1685 г. астраханские воеводы постановили дать денежное жалованье посылаемым в Терскую крепость на годовую службу 913 стрельцам, а "... та им дача для нынешние службы" - им приказано вместе с Аюкой идти в поход против шамхала Будая .

21 декабря 1685 г. в Астрахань пришло письмо от Аюки-хана: он отправлял к Будай-шамхалу гонца с наказом служить царям (малолетним Ивану и Петру), как и прежние шамхалы, а цари его будут "жаловать"; Будай-шамхал заявил гонцу, что он готов дать царям присягу и служить им, если его будут "жаловать", как и прежних шамхалов. 24 декабря 1685 г. астраханские воеводы, прочтя письмо, послали гонца к Аюке с наказом говорить, ему "... об шевкалове деле против прежних посылок" . Видимо, поход на шамхала не состоялся (учитывая вышеуказанное посольство Аюки к шамхалу и отсутствие в источниках сведений о походе и его результатах). В 1686 г. было письмо астраханских воевод шамхалу: он прислал в Астрахань своих представителей и воеводы до царского указа договорились с ними жить с шамхалом в "дружбе" и торговать, что русская сторона выполняет, в то время как подданные Будай-шамхала разграбили русское торговое судно, шедшее в Иран.

27 января 1687 г. в Астрахани узнали ответ: шамхал освободит захваченных на судне русских "с ведома Аюкая тайши", а товаров не вернет! .

В мае 1687 г. астраханские воеводы послали грамоту Аюке: они до этого писали ему, чтобы он требовал от шамхала отпустить задержанных им русских, а представитель Аюки Тарба заявил в Астрахани воеводам: шамхал их отдаст, когда получит царское жалованье. Воеводы ехидно заявляли, что, как им думается, о жалованье надо просить, показав свою службу царям; пусть Аюка вновь обратится к шамхалу с требованием отдать русских подданных, тогда последнему и "... будет царская милость" . Вел же себя столь не зависимо по отношению к Москве шамхал, в частности, потому, что находился в хороших отношениях с Аюкой -Ханом.

Резким контрастом на фоне этого служит конфликт калмыков с эндиреевскими князьями и позиция России по отношению к нему. В 1686 г. Аюка писал в Москву: "люди" эндиреевских Чеполова и Алибека убили "брата Аюкаева" и еще 7 калмыков; он просит царей дать ему вспомогательный отряд для похода на Эндирей . Сведения об убийстве брата Аюки по наущению эндиреевцев подтверждает кумыкское историческое сочинение "Тарихи Эндирей" . В калмыцкой исторической хронике говорится о том, что Аюка-хан простил "... Муртазалия, убившего ево, Аюки хана, меньшего брата" . В этой связи, уместно вспомнить младшего брата Чеполова и Алибека Муртузали . Возможно интерпретировать данные хроники о Муртузали не как об исполнителе, а как подстрекателе.

Россия отказала Аюке-хану в военной поддержке против Эндирея, поскольку его князья у царей "... в подданстве и служат верно" . В 1687 г. посольство калмыков во главе с Эрденем вновь просило Москву о войсках против эндиреевцев, но получило отказ с той же мотивацией .

Аюка совершил поход в Северный Дагестан самостоятельно. 19 октября 1686 г. в Астрахань прислана воеводам царская грамота: цари приказывают Аюке-хану "взятой полон и лошадей и животину, что он Аюкай взял войною у Чеполова и Алибека, отдать последним ногайских Каракасая и Чина Яштерековых", которых "... он, Аюкай, побрал из Чеполова владенья, велено ему Аюкаю отослать в Астрахань со всеми их взятыми людьми и пожитки им кочевать и велено под Астрахань" . 29 октября к Аюке послан из Астрахани И.Кашкарин требовать приказанного в письме и обязать Аюку без царского приказа на Эндирей не нападать. 27 ноября калмыцкие гонцы доставили письмо Аюки астраханским воеводам: Каракасая и Чина отпущу в Астрахань, если они сами захотят; что касается Чеполова, то он контактирует с враждебным России Крымом; если Чеполов отдаст Аюке "людей моих", то последний будет с ним "в миру" . В 1686 г. Чеполов в письме астраханскому воеводе И. Ф. Волынскому категорически отрицал обвинения калмыков в его адрес в контактах с Крымом .

В декабре 1692 г. посланец Аюки сообщил в Астрахани: калмыцкий хан, "служа" царям, готов напасть на донских казаков-раскольников, поселившихся в шамхальских владениях на Аграхани (рукав р.Сулак. - А.Ш.), вместе с царскими войсками; Аюка обещал написать шамхалу, чтобы тот дал нового заложника в Терки, а если шамхал этого не сделает, Аюка будет с ним воевать . 4 мая 1693 г. яицкие казаки (атаман О.Васильев и др.) сообщили в Симбирск со слов посланцев Аюки: калмыки ходили "войною" на владение Чеполова и "... их де всех разорили и к себе во владенье побрали и ныне те люди у них в улусех и кочуют с ними вместе" . Бежавший вскоре после этого от калмыков к казакам башкир подтвердил информацию . Удар калмыков, как выяснилось, пришелся по Барагунскому владению в северном Дагестане ; оправдываясь перед Москвой в этой акции, Аюка-хан заявил, что не знал о том, что барагунский Кучук-мурза - российский подданный, поэтому он его "воевал" . Калмыки, если верить Аюке, отдали Кучуку пленных. 28 марта 1694 г. Аюка в своем письме сообщал, что Кучук барагунский взял с собой "... восемьсот юрт людей, отъехал от нас и подался на Терках" царю "... в вечное холопство" .

В 1694 Г. Аюка отправил двух посланцев в Малую Кабарду с сотней воинов вместе с астраханским посланцем К. Пановым, чтобы сопровождать имеретинского царя Арчила в терский город и не допускать его захвата Будай-шамхалом. Посланцы Аюки и Панов, побывав у эндерейского Муртузали-мурзы, выяснили у последнего подробности попытки шамхала захватить Арчила и вернулись в Астрахань .

В 1694-95 гг. произошло событие, осложнившее отношения калмыков с Будай-шамхалом. 20 января 1695 г. подвластный Аюке ногайский (едисанский) Шидяк-мурза Шатемирев сын Тинбаев, заявил астраханским воеводам: ногайские (малибашские) мурзы Шидяк Ураков и Каспулат Касаев, кочевавшие под властью калмыков, ездили к шамхалу и планировали откочевать к нему, но Аюка отправил на вышеуказанных мурз 500 воинов и не допустил их бегства; из-за этого казуса Аюка "... на него Шевкала крепко сердит и буде великие государи повелят ево шевкала воевать и Аюка даст войска на помочь государем многое число" .

В 1697 г. астраханские воеводы обратились к Аюке с тем, чтобы он отправился под Азов против турок и крымцев 3000 воинов, а к Терскому городу "... для опасения от приходу вора и изменника тарковского Будай шевкала (отряд тарковских кумыков сражался под Азовом в союзе с крымцами против Петра I - ред.)" и крымцев 2000 калмыков. 24 марта 1697 г. в Астрахани был получен ответ Аюки: под Азов он войско пошлет, а у Терки своих людей не оставит, поскольку шамхал на Терскую крепость не нападет, он якобы сам опасается нападения царских войск и калмыков .

В конце ХVII в. возник конфликт между российским правительством и Муртузали эндирейским, который принял под свое покровительство беглых донских казаков во главе с атаманом К. Ивановым. В 1700 г. против Муртузали и российских беглецов действовал сын Аюки Чакдоржаб, но без особого успеха. В 1701 г. Москва потребовала от Аюки и других тайш посылки против Эндирея большего количества войск .

Во второй половине XVII в. Калмыцкое ханство являлось наиболее мощной в военно-политическом отношении политической единицей Предкавказья и Северного Кавказа. Дагестанские феодальные владетели (шамхалы, эндирейские князья), владевшие плоскостными землями в Северном Дагестане, были вынуждены считаться с калмыками, по крайней мере, периодически откупаться от их набегов. В то же время дагестанцы (кумыки) и калмыки обменивались послами, вели переговоры о наступательных (1644 г.) и оборонительных (1662 г.) союзах, имелись, по меньшей мере, планы матримониальных отношений. Важную роль в калмыцко-дагестанских отношениях играло Российское государство, которое первоначально требовало от дагестанцев не контактировать с калмыками без его санкции, а с конца 50-х гг. XVII в. стало использовать "калмыцкий фактор" в своих интересах на Кавказе в целом и в Дагестане, в частности. В различных политических целях (предотвращение возможного нападения кумыков на Терский город - 1658 г.; возвращение Больших Ногаев под Астрахань - 1661-62 гг.; наказание непокорных вассалов и принуждение их к лояльности - 1673 г. и т.д.) Москва использовала угрозу нападения калмыков либо их войско. В то же время калмыцкие тайши не забывали о своих интересах (например, в отношении ногайцев), не всегда выполняли распоряжения российского правительства (1685 г. - о походе на шамхала; 1697 г. - о сосредоточении войск у Терской крепости), иногда посредничали в русско-дагестанских отношениях. Россия требовала от калмыков не нападать на своих дагестанских подданных (1674 г.), отказывала Калмыцкому ханству в военном содействии против лояльных ей эндирейских князей в 1686-87 гг.

Исходя из выше изложенного, мы позволили себе не согласиться с мнением М.М. Батмаева о спорадическом характере и ограниченности дагестано-калмыцких контактов. Дальнейшие изыскания в архивах, несомненно, пополнят источниковую базу проблемы и позволят дополнить и уточнить интегрированную картину русско-дагестанско-калмыцких отношений.

Использованние материалы:

• 1. Батмаев М.М. Политическое и экономическое положение Калмыцкого ханства в составе России в конце XVII - начале XVIII веков. Дисс. К.И.Н. М., 1976.
• 2. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967.
• 3. РГАДА. Ф.115. ОП.l. 1644. Д.1.
• 4. РГАДА. Ф.115. ОП.l. 1645.Д.1.
• 5. Кабардино-русские отношения: в ХVI-ХVШ вв. Т.l. XVI-XVII ВВ. М., 1957. \"
• 6. Русско-дагестанские отношения ХVII-первой четверти XVIII вв. Документы и материалы. Махачкала, 1958.
• 7. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.-Л., 1948.
• 8. РГАДА. Ф.115. ОП.l. 1648. Д. 3.
• 9. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.Оп.l. Д.3131.
• 10. РГАДА. Ф.119. ОП. l. 1658. Д. l
• 11. Архив СПбОИИ РАН. Ф. 178. 1. Оп 1. Д.3173.
• 12. РГАДА. Ф.119. Оп.1.1659.Д.1.
• 13. РГАДА. Ф.119. Оп.1. 1661. Д.1.
• 14. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. Д.3725.
• 15. РГАДА. Ф.112. Оп. l. 1661. Д.1.
• 16. РГАДА. Ф.119. ОП. l. 1662.Д.l.
• 17. РГАДА. Ф.119. ОП.1. 1672 КН.2.
• 18. РГАДА.Ф.119.0п.l.1675.Д.4.
• 19. РГАДА. Ф.119. ОП. l. 1681. Д.1.
• 20. РГАДА. Ф.110. ОП. l. 1682. Д.2.
• 21. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.Д.9116.
• 22. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.д.9797.
• 23. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. Д.9914.
• 24. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. Д.10330.
• 25. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. Д.10691.
• 26. РГАДА. Ф.11,9. Оп.1. 1688. Д.9.
• 27. Шихсаидов А.Р., Айтберов М.Т., Оразаев Г.-М.Р. Дагестанские исторические сочинения. М., 1993.
• 28. Габан Шараб. Сказание об ойратах // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста, 1969.
• 29. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.ОП.1. Д.13363.
• 30. РГАДА. Ф.119. Оп. 1. 1687. Д.З.
• 31. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. ОП.1. Д.I0255.
• 32. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.ОП.1. Д.10307.
• 33. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178.ОП.1. Д.9932. .
• 34. РГАДА. Ф.l19. ОП.1. 1692. д.1.
• 35. РГАДА. Ф.l19. Оп.l. 169З Д.2..
• 36. РГАДА. Ф.l19. ОП.1. 1694, Д.l.
• 37. Акты исторические. Т.5. СПб.,1842.
• 38. Архив СПБОИИ РАН. Ф. 178. Оп.1. Д. 12831.
• 39. РГ АДА. Ф. 119. ОП. l. Д. 1697.
• 40. РГАДА. Ф.111. Оп. l. 1700. Д.11.
• 41. РГАДА. Ф.l19. Оп. l. 1701. Д.l.
• 42. РГАДА. Ф.111. Оп.1. 1701. Д. 5.

Канукова 3алина Владимировна
д.и.н., директор СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А ,
Хубулова Эда Владимировна
к.и.н., ученый секретарь СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А

(Исследование проведено в рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез»)

В кавказской политике Российской империи активно использовались иноэтнические и иноконфессиональные группы, которые поселялись в среде коренного населения с целью оптимизации интеграционных процессов. В результате Северный Кавказ сформировался как полиэтничный регион, где активно взаимодействовали представители разных культур и цивилизаций.

Одной из первых этнических групп, поселенных в регионе, стала этническая группа крещеных моздокских калмыков, из которой со временем выделились так называемые хуторские калмыки. История жизнеустройства этой группы позволяет определить особенности процесса освоения национальных окраин, дополняет представления о российской политике на Северном Кавказе и вариантах адаптационного процесса этнических меньшинств в инокультурном окружении.

Оказавшись на территории России, калмыки включились в сложнейший процесс хозяйственно-культурной и социально-политической адаптации. Только в середине 17 века, пройдя через степи Центрального Казахстана, они спустились к низовьям Яика и Волги и обосновались в степной зоне, соответствующей их традиционной системе жизнедеятельности.

Российская администрация была заинтересована в размещении калмыцких кочевий, создававших заградительный кордон от нападений с юга. Поэтому их наделяли государственными малозаселенными землями на юго-востоке и в степях Нижней Волги.

Укрепление государственности, усиление различных форм зависимости приводили к обострению социальных противоречий, породивших такую форму сопротивления как бегство подвластных людей от своих владельцев. Калмыки, как и другие народы региона, самовольно уходили от своих нойонов, откочевывали на Урал, на Дон, в низовья Волги, на Терек. Они примыкали к казачьим поселениям, а гарантом их безопасности и защиты от преследования нойонов стала практика принятия христианства.

В середине XVIII века часть калмыков Яндыковского улуса, Ак-Цатанова рода в результате внутренних противоречий и с целью освобождения от власти своего зайсанга, откочевала от соплеменников и стала осваивала северо-западное побережье Каспийского моря, междуречье Терека и Кумы. Они сумели адаптироваться к новой среде обитания, примкнули к русским рыбным промыслам и занялись нетрадиционным для калмыков рыболовством. В 1764 году эта группа, состоявшая из 200 семейств, изъявила желание принять христианскую веру, прошла обряд крещения, после чего и получила название крещеных калмыков.

3 марта 1777 года генерал Г.Потемкин предписал Астраханскому губернатору Якобию переселить крещеных калмыков на вновь проложенную линию по реке Терек и причислить к Моздокскому казачьему полку. Эта акция рассматривалась Потемкиным как важный шаг в процессе интеграции калмыков в российское социально-культурное и правовое пространство. Как видно из предписания, Потемкин рассчитывал на то, чтобы «калмыки были русскими в станицах, могли познавать существо закона и забыть кочевую жизнь».1

Распоряжение Потемкина не было выполнено. Калмыки были причислены к Моздокскому казачьему полку, но не вошли в казачье сословие.

Неопределенность статуса, не позволявшая им пользоваться льготами и преимуществами казаков, сохранялась долгое время. Терские казаки явно не форсировали процесс сближения как с кочевниками, так и с горцами, который был осложнен проявлениями набеговой системы на казачьи станицы.

Таким образом, группа крещеных калмыков была оторвана от основного этнического массива, но не примыкала и к русским поселениям. К тому же, православное духовенство ограничило свою заботу о новой пастве обрядом крещения, оставив ее «без попечения и назидания в истинах христианской веры».2 Неудивительно, что большая часть калмыков оставалась кочевниками по хозяйственно-культурному определению и буддистами по вероисповеданию.

Неопределенность положения калмыков и некоторая двойственность политики России объясняются, очевидно, ее незаинтересованностью в переходе калмыков к оседлости, что ослабило бы оборону южных рубежей. Освобождение степной зоны могло провоцировать других кочевников к набегам.

Кроме того, колонизационное движение русских и украинских крестьян на Северный Кавказ, в низовья Волги ограничивало планы по наделению калмыков землей.

Период с 1777 по 1833 год можно назвать «темным» в истории крещеных калмыков, поскольку в архивах отложилось немного сведений об их жизни. В 1833 году калмыки обратились с прошением к первому наказному атаману бывшего Кавказского линейного казачьего войска генерал-майору Верзилину, в котором указывалось на отсутствие земель для кочевий и выпаса скота, на необходимость аренды земли по высоким ценам. 1833 год вошел в историю региона как особенно тяжелый, «голодный» год. Очевидно, поэтому калмыки вынуждены были напомнить о себе. В прошении указывалась их численность - 400 кибиток (семейств), всего 950 человек.3 Приводятся и другие сведения - 1950 человек, а также 2091 человек.4

Верзилин с пониманием отнесся к положению калмыков и обратился к командовавшему в то время войсками генерал-лейтенанту Вельяминову с просьбой о наделении их землей между Маджарской и Гайдукской соляными заставами, в междуречье Кумы и Гайдука. Генерал Вельяминов сделал запрос в Комиссию о наделении землями поселенных на Кавказской линии казачьих полков о возможности удовлетворения просьбы калмыков.

Оказалось, что земли, которые просили крещеные калмыки, находились в пределах Астраханской губернии в числе прочих земель, пожалованных калмыцкому народу царской властью. Ни Комиссия, ни Кавказская казенная палата не могли распоряжаться этими участками. Выяснилось также, что по проекту генерального размежевания по Кавказской линии, калмыкам была определена казенная пустопорожняя земля в Пятигорском округе, между реками Томузловой и Карамыком, где планировалось основание новых казенных селений. Кроме того, по инструкции, данной в руководстве Комиссии, было рекомендовано не выделять крещеным калмыкам земли при казачьих полках.

Генерал Вельяминов, представляя 1 марта 1834 года на усмотрение корпусному командиру эти обстоятельства, выразил мнение, что в целях успешной адаптации калмыков к новому образу жизни их следовало поселить дисперсно по разным станицам Моздокского полка, что позволило бы предотвратить их «привычные шалости», то есть набеги на станицы. С последним предложением Вельяминов согласился.

Государь Император поддержал эту идею, но предупреждал, чтобы акция ни в коей мере не ущемила интересы ни казаков, ни калмыков, а также запросил подробный план проведения этого мероприятия с указанием конкретных мест и численности переселенцев. Вельяминов в ответ составил подробный рапорт, в котором расписал детали предполагаемого переселения группы калмыков. Выяснив, что Моздокский казачий полк не имеет достаточного количества земли, он предлагал поселить калмыков при Кавказском, Кубанском и Ставропольском полках, имевших более плодородные и многочисленные земли.5 Генерал планировал также построить для калмыков недорогие дома из сырого кирпича, по одному на каждое семейство, возложив эту функцию на командиров полков. Для вознаграждения казаков за содействие в строительстве, предлагалось выделить по 200 рублей за каждое переселенное семейство. По расчетам генерала Вельяминова переселение калмыков можно было завершить к зиме 1838 года.

Планы Вельяминова были Высочайше одобрены, но калмыки оставались в неопределенности. Очевидно, это связано с усилением миграционного потока мигрантов из внутренних губерний России и Украины. Начальник штаба войск Кавказской линии генерал-майор Петров сообщил о том, что определить места для поселения калмыков не представляется возможным, пока не завершится процесс переселения в кавказские полки.

И. Бентковский писал, что причина была надуманной, подавляющая часть переселенцев к этому времени уже обосновалась в специально отведенных для них местах.6

Однако колонизационное движение действительно ущемляло хозяйственные интересы калмыцких кочевий.7

К этому времени численность Моздокского полка составляла всего 6867 человек, из них крещеных калмыков - 1029 человек. Было решено подселить к Моздокскому полку еще 35 семейств (183 человека), из них в станицы Наурскую, Ищерскую и Галюгаевскую по 10 семейств, и в Стодеревскую - 5 семейств. Кроме того, предписывалось поселить калмыков в Волжский, Хоперский, Горский, Ставропольский, Кубанский и Кавказский полки.8

В октябре 1837 года Государь Император посетил Кавказ, после чего последовали кадровые перемены. Вместо генерала Вельяминова был назначен генерал-лейтенант Граббе. Новое руководство выработало по переселению калмыков следующее соглашение:

«1) На первый случай разделить калмыков по полкам и станицам как сказано выше; предоставить впрочем полковым командирам свободу делать изменение по ближайшему усмотрению в размещении их по станицам, как укажет необходимость.

2) Весною 1839 г. калмыки, назначенные но сему разделению в полки, могут быть приняты полковыми командирами по спискам, чрез посланных офицеров, на сборном месте в Моздокском полку и под прикрытием нарочитых команд, доставлены в полки, где последует уже разделение их по станицам.

3) По прибытии к полкам и разделении по станицам, оставить калмык на обычное житье в кибитках и приучать их к оседлой жизни постепенно, отнюдь не делая принуждения, дабы отвратить побеги и смертность, ибо для калмык, не знакомых с оседлою жизнью, дом, на первых порах, будет тяжелее тюремного заключения. Но тем, которые пожелали бы теперь же принять постоянное водворение, позволять, сделав им пособие от станиц при постройке домов, с платою от казны по 200 руб. за каждый;

4) В первый год по переселении, калмыков не употреблять ни в какую службу, а допустить только, если бы кто из них пожелал назначение для пастьбы станичных табунов и рогатого скота, на добровольном с ними условии; во второй же год можно будет употребить их по возможности для несения некоторых станичных повинностей, а по прошествии трех лет, ознакомившихся получше с русским языком и достаточнейших по состоянию, записать и в служащие казаки;

5) При самом начале по переселении, полковые командиры обязаны употреблять калмык сколько можно совокупнее с казаками, дабы они приучились к русскому языку, которого не знают, и таким образом приближать к оседлой жизни и к понятиям о христианской вере».9

Казалось бы, выработан определенный, детально продуманный вектор в политике российского правительства, направленной на постепенную адаптацию к новым условиям и не лишенную заботы о подданных. Было учтено все, кроме мнения самих калмыков и казаков.

В сентябре 1838 года калмыки направили в Ставрополь делегацию из 14 человек, которые просили оставить их в обжитых местах, мотивируя просьбу тем, что переход от кочевой жизни к оседлой, перемена климата и употребление пресной воды угрожают здоровью людей и приведут к гибели скота. Калмыки напоминали, что со времени причисления к Моздокскому полку они ежегодно вносили в полковую сумму вместо всех повинностей, деньги со своего скотоводства: с рогатого скота по 15 коп., с лошади - по 25 коп., с барана - по 5 коп., с верблюда - по 35 коп. Кроме того, они держали караул из 50 человек при маджарской соляной заставе.10

Характер переписки позволяет предположить, что высокое начальство не было осведомлено о вкладе калмыков в хозяйственное развитие полка и с удовлетворением восприняло эту информацию.

Войсковое руководство не желало уступать своих земель. Полковые командиры подтверждали, что сбор денег действительно производился с 1822 года по распоряжению бывшего командира полка, полковника Петрова на том основании, что калмыки хотя и были причислены к полку, но не несли службы наравне с казаками. Вместе с тем, они пытались нивелировать роль калмыков и утверждали, что только в случаях крайней необходимости их привлекали для конвоирования и заготовки сена.

Учитывая изложенные обстоятельства, Государь Император решил предполагаемых к расселению по станицам Кавказского линейного казачьего войска калмыков (952 человека) оставить при Моздокском казачьем полку с условием, чтобы они продолжали нести караул в Маджарской и Гайдуковской соляных заставах, вносить ежегодно вместо повинностей в полковую сумму за выпас скота, помогать казакам.

Князь Воронцов предлагал причислить крещеных калмыков к Ставропольской губернии, за исключением особой, отделившейся от остальных группы, известной под названием «хуторские калмыки». Эту группу он предлагал оставить при Моздокском полку, считая что в перспективе они могут примкнуть к казачьей службе, будут отдавать своих детей на воспитание в полковую школу, приобщаться к христианской приходской жизни.

Были и другие соображения. Граф Киселев высказывался против отчисления калмыков из Моздокского полка и считал невозможным принять их в ведение министерства государственных имуществ. Генерал Реад, временно исправлявший обязанности Наместника, предполагал поселить их на Горькобалковских участках в Ставропольской губернии.

В результате было принято окончательное решение ввести крещеных калмыков, кочующих между реками Кумою и Гайдуком, в состав Ставропольской губернии, а группу «хуторских крещеных калмыков», причислить к Моздокскому полку, т.е. было принято предложение князя Воронцова.

Именно эта группа хуторских крещеных калмыков представляет для нас особый интерес как составляющая этнической структуры населения Терской области.

В XIX - начале XX веков она продолжала кочевать вблизи станиц и хуторов Моздокского полка11 , часто оседала в станице Наурской. По материалам первой Всеобщей переписи населения Российской империи1897 года, в Терской области числилось 3595 калмыков.12

Крещеные калмыки не приобщились к христианской приходской жизни, оставались приверженцами традиционных религиозных верований, в конце X1X века содержали хурулы - буддийские монастыри. Миссионерская деятельность православных священников в условиях полукочевого образа жизни не имела успеха.

По мнению соседних народов, хуторские калмыки считались «людьми трудолюбивыми, честными и, по своей нравственности, стоящими далеко выше астраханских калмыков; в чрезвычайно редких случаях попадаются в воровствах и еще реже - в грабежах».13

Кроме того, отмечается их адаптация к новой экономической среде, занятия нетрадиционными видами хозяйственной деятельности - рыболовством, ежегодной добычей соли на маджарских и гайдукских соляных озерах, а также торговлей овцами на ярмарке в станице Наурской. Наблюдались заметные перемены в материальной культуре этой группы: наряду с хотонами - поселениями из нескольких киоиток. появились землянки - наземные саманные дома; стали использоваться телеги, фабричные ткани для изготовления одежды, новые виды посуды и т.п.

Проблема административно-территориального обустройства моздокских калмыков обсуждалась с разной степенью интенсивности вплоть до Октябрьской революции, но конкретных мер не предпринималось.14

За это время у моздокских калмыков сложилась своя система жизнеустройства, вполне адаптированная к социально-экономическому состоянию принимающего общества. Несмотря на статусную неопределенность, они имели свою нишу в жизнедеятельности Моздокского полка: вооруженный караул для охраны соляных озер, конвоирование почтового и пассажирского транспорта, заготовка сена лошадям артиллерийских частей, взносы в полковые суммы от общего количества скота, которые использовались на ремонт парка, содержание полкового лазарета и другие нужды.15

В ходе успешной адаптации и установления взаимодействия с иноэтническим окружением группа хуторских калмыков сохраняла этнокультурную самобытность и самосознание, что позволило ей войти в структуру Терской области в качестве самостоятельного сообщества.

Однако, среди калмыков сформировались сообщества, со временем ассимилированные местным населением, принявшие другую веру. К их числу относятся ассимилированная кабардинцами группа «нашху», откочевавшие в Османскую империю и перешедшие в ислам шереты, часть которых совместно кочевала с ногайцами и ставропольскими туркменами.

В настоящее время калмыки также входят в этнический состав республик Северного Кавказа. В Чеченской Республике проживает 148 калмыков, в Дагестане - 105, в Ингушетии - 98, в Осетии - 88; они проживают также в Адыгее, Кабардино - Балкарии и Карачаево - Черкесии.16

В рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» выполняется проект «Модер-низационные, демографические и миграционные процессы на Северном Кавказе: исторический опыт и современное состояние», в ходе которого среди калмыков, живущих в Северной Осетии и Кабардино - Балкарии, был проведен опрос. Большая часть опрошенных подтвердила наши предположения о том, что они являются потомками моздокских крещеных калмыков и связывают свое прошлое со станицей Наурской.17

Сравнительный анализ статистических данных за 1989 и 2002 годы в обеих республиках показывает стабильность численного состава калмыков18 , среди них не наблюдается тенденций к оттоку, в отличие от некоторых других диаспорных и этнических групп Северного Кавказа.

Таким образом, исторический опыт жизнеустройства этнической группы моздокских крещеных калмыков демонстрирует интересный вариант интеграции в новое социальное, экономическое, политико-правовое и культурное пространство при сохранении этнической самобытности и приверженности традиции.

Примечания

1. Бентковский И. Моздокские так называемые крещеные калмыки // Ставропольские губернские ведомости, 1880. С. 35.

4. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М.: Наука, 1967. С. 229

5. Бентковский И. Указ. Соч. С. 38.

7. Губанов Г. Очерк жизни калмыков на Тереке // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1901. С. 124.

8. Бентковский И. Указ. Соч. С. 38.

9. Бентковский И. Указ. Соч. С. 42.

10. Там же.

11. Суровицкий. Крещеные калмыки в Терской области. Отд. Оттиск. Ставрополь, 1911. С. 1.

12. Первая всеобщая перепись населения Российской империи в 1897 году. Терская область. Тифлис, 1905.Т. 68. С. 67.

13. Бентковский И. Указ. Соч. С. 42.

14. Шовунов К.П. Калмыки в составе российского казачества (вторая половина XVII1-X1X вв.) Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. Ростов-на-Дону, 1994.

15. Бентковский И. Моздокские так называемые крещеные калмыки // Ставропольские губернские ведомости, 1880. С. 38.

16. Сведения Госкомстата. 2002 год.

18. Национальный состав населения Северо-Осетинской АССР (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года) Владикавказ, 1991. С. 7.

ный конституционный закон «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» от 17 декабря 2001 г. // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4 916.

24. Федеральный закон «О наименованиях географических объектов» от 18 декабря 1997 г. № 152-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1997. № 51. Ст. 5 718.

25. Федеральный закон «О внесении изменений в Федеральный закон „О наименованиях географических объектов“» от 27 октября 2008 г. № 191-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2008. № 44. Ст. 4 997.

26. Кулакова О. С. Комментарий к Федеральному закону «О наименованиях географических объектов» от 18 декабря 1997 г. № 152-ФЗ. Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».

ББК 63.3 (2Рос=Калм)

ЭТНИЧЕСКАЯ ГРУППА МОЗДОКСКИХ «КРЕЩЕНЫХ КАЛМЫКОВ»*

3. В. Канукова, Л. Б. Гацалова, Э. Б. Хубулова

В статье анализируется исторический опыт жизнеустройства этнической группы моздокских крещеных калмыков, история ее образования и развития в конце XVIII - начале XX в. Дано описание процесса их интеграции в новое социальное, экономическое, политико-правовое и культурное пространство при сохранении этнической самобытности и приверженности традициям.

Ключевые слова: калмыки Моздокского полка, терские калмыки, кумские калмыки.

The article is devoted to the anaysis of the historical experience of living of an ethnic group of the Mozhdok Kalmyks and the history of the formation and development in the end of the XVIIIth - beginning XXth century. The author gives a description of the process of their new social, economic, political, legal and cultural space with maintenance of ethnic identity and devotion to the traditions.

Keywords: Kalmyks of the Mozdok regiment, Tersky Kalmyks, Kumsky Kalmyks.

В кавказской политике Российской империи с целью оптимизации интеграционных процессов активно использовался метод расселения среди коренного населения иноэтнических и иноконфес-сиональных групп. В результате Северный Кавказ сформировался как полиэтничный регион, где активно взаимодействовали представители разных культур и цивилизаций.

Одной из первых этнических групп, поселенных в регионе, стала этническая группа крещеных моздокских (также называемых терскими) калмыков, из которой со временем выделились т. н. хуторские калмыки. История жизнеустройства этой группы позволяет определить особенности процесса освоения национальных окраин, дополняет представления о российской политике на Северном Кавказе и вариантах адаптационного процесса этнических меньшинств в инокультурном окружении.

Оказавшись на территории России, калмыки включились в сложнейший процесс хозяйственнокультурной и социально-политической адаптации. В середине XVII в., пройдя через степи Центрального Казахстана, они подошли к низовьям Яика и Волги и обосновались в степной зоне, соответствующей их традиционной системе жизнедеятельности.

Российская администрация была заинтересована в размещении калмыцких кочевий, создававших заградительный кордон от нападений с юга.

Поэтому калмыков наделяли государственными малозаселенными землями на юго-востоке и в степях Нижней Волги.

Укрепление государственности, усиление различных форм зависимости калмыков-просто-людинов приводили к обострению социальных противоречий, породивших такую форму сопротивления подвластных людей, как бегство от своих владельцев. Калмыки, как и представители других народов региона, самовольно уходили от своих владельцев, откочевывали на Урал, на Дон, в низовья Волги, на Терек. Они примыкали к казачьим поселениям, а гарантом их безопасности и защиты от преследования нойонов стало принятие христианства.

В середине XVIII в. часть калмыков Яндыков-ского улуса Ах-Цатанова рода в результате внутренних противоречий и с целью освобождения от власти своего зайсанга откочевала от соплеменников и стала осваивать северо-западное побережье Каспийского моря, междуречье Терека и Кумы. Они сумели адаптироваться к новой среде обитания, примкнули к русским рыбным промыслам и занялись нетрадиционным для кочевников рыболовством. В 1764 г. калмыки этой группы, состоявшей из 200 семейств, изъявили желание принять христианскую веру, прошли обряд крещения, после чего и получили название крещеных кал мыков.

* Исследование проведено в рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез».

губернатору Ивану Варфоломеевичу Якобию переселить крещеных калмыков на вновь проложенную линию по реке Терек и причислить к Моздокскому казачьему полку. Эта акция рассматривалась Г. А. Потемкиным как важный шаг в процессе интеграции калмыков в российское социально-культурное и правовое пространство. Как видно из предписания, Г. А. Потемкин рассчитывал на то, чтобы «калмыки были русскими в станицах, могли познавать существо закона и забыть кочевую жизнь» .

Распоряжение Г. А. Потемкина не было выполнено. Калмыки были причислены к Моздокскому казачьему полку, но не вошли в казачье сословие. Неопределенность статуса, не позволявшая калмыкам пользоваться льготами и преимуществами казаков, сохранялась долгое время. Терские казаки явно не форсировали процесс сближения как с кочевниками, так и с горцами, который был осложнен набегами и тех, и других на казачьи станицы.

Таким образом, группа крещеных калмыков была оторвана от основного этнического массива, но не примыкала и к русским поселениям. К тому же православное духовенство ограничило свою заботу о новой пастве обрядом крещения, оставив ее «без попечения и назидания в истинах христианской веры» . Неудивительно, что большая часть калмыков оставалась кочевниками и буддистами по вероисповеданию.

Неопределенность положения калмыков и некоторая двойственность политики России объясняются, очевидно, ее незаинтересованностью в переходе калмыков к оседлости, что ослабило бы оборону южных рубежей. Освобождение степной зоны могло провоцировать других кочевников к набегам.

Кроме того, колонизационное движение русских и украинских крестьян на Северный Кавказ, в низовья Волги ограничивало планы по наделению калмыков землей.

Период 1777-1833 гг. можно назвать «темным» в истории крещеных калмыков, поскольку в архивах сохранилось немного сведений об их жизни. В 1833 г. калмыки обратились с прошением к первому наказному атаману бывшего Кавказского линейного казачьего войска генерал-майору Петру Сергеевичу Верзилину, в котором указывалось на отсутствие земель для кочевий и выпаса скота, на необходимость аренды земли по высоким ценам. 1833 г. вошел в историю региона как особенно тяжелый, «голодный» год. Очевидно, поэтому калмыки вынуждены были напомнить о себе. В прошении указывалась их численность - 400 кибиток (семейств), всего 950 человек . Приводятся и другие сведения - 1 950 человек, а также 2 091 человек .

П. С. Верзилин с пониманием отнесся к положению калмыков и обратился к командовавшему в то время войсками генерал-лейтенанту Ивану Александровичу Вельяминову с просьбой о наделении их землей между Маджарской и Г айдук-ской соляными заставами, в междуречье Кумы и Гайдука. Генерал И. А. Вельяминов сделал запрос в Комиссию о наделении землями поселенных на Кавказской линии казачьих полков о возможности удовлетворения просьбы калмыков.

Оказалось, что земли, которые просили крещеные калмыки, находились в пределах Астраханской губернии в числе прочих земель, пожалованных калмыцкому народу царской властью. Ни Комиссия, ни Кавказская казенная палата не могли распоряжаться этими участками. Выяснилось также, что по проекту генерального размежевания по Кавказской линии калмыкам была определена казенная пустопорожняя земля в Пятигорском округе, между реками Томузловой и Карамыком, где планировалось основание новых казенных селений. Кроме того, по инструкции, данной в руководстве Комиссии, было рекомендовано не выделять крещеным калмыкам земли при казачьих полках.

Генерал П. С. Верзилин, представляя 1 марта 1834 г. на усмотрение корпусному командиру эти обстоятельства, выразил мнение, что в целях успешной адаптации калмыков к новому образу жизни их следовало поселить дисперсно по разным станицам Моздокского полка, что позволило бы предотвратить их «привычные шалости», т. е. набеги на станицы. С последним предложением И. А. Вельяминов согласился.

Государь император поддержал эту идею, но предупредил, чтобы акция ни в коей мере не ущемила интересы ни казаков, ни калмыков, а также запросил подробный план проведения этого мероприятия с указанием конкретных мест и численности переселенцев. В ответ И. А. Вельяминов составил подробный рапорт, в котором расписал детали предполагаемого переселения группы калмыков. Выяснив, что Моздокский казачий полк не имеет достаточного количества земли, он предложил поселить калмыков при Кавказском, Кубанском и Ставропольском полках, имевших более плодородные и многочисленные земли . Генерал планировал также построить для калмыков недорогие дома из сырого кирпича, по одному на каждое семейство, возложив эту функцию на командиров полков. Для вознаграждения казаков за содействие в строительстве предлагалось выделить по 200 рублей за каждое переселенное семейство. По расчетам генерала И. А. Вельяминова, переселение калмыков можно было завершить к зиме 1838 г.

Планы И. А. Вельяминова были одобрены, однако, несмотря на это, калмыки оставались в

неопределенном положении. Очевидно, это было связано с усилением миграционного потока из внутренних губерний России и Украины. Начальник штаба войск Кавказской линии генерал-майор Павел Иванович Петров сообщил о том, что определить места для поселения калмыков не представляется возможным, пока не завершится процесс их переселения в кавказские полки.

Иосиф Бентковский писал, что причина была надуманной, подавляющая часть переселенцев к этому времени уже обосновалась в специально отведенных для них местах . Однако колонизационное движение, действительно, ущемляло хозяйственные интересы калмыцких кочевий .

К этому времени численность Моздокского полка составляла всего 6 867 человек, из них крещеных калмыков - 1 029 человек. Было решено подселить к Моздокскому полку еще 35 семейств калмыков (183 человека), из них в станицы Наурскую, Ищерскую и Галюгаевскую по 10 семейств, и в Стодеревскую - 5 семейств. Кроме того, предписывалось поселить калмыков в Волжский, Хоперский, Горский, Ставропольский, Кубанский и Кавказский полки .

В октябре 1837 г. император посетил Кавказ, после чего последовали кадровые перемены. Вместо генерала И. А. Вельяминова был назначен генерал-лейтенант Павел Христофорович Граббе. Новое руководство выработало по переселению калмыков следующее соглашение:

«1) На первый случай разделить калмыков по полкам и станицам, как сказано выше; предоставить, впрочем, полковым командирам свободу делать изменение по ближайшему усмотрению в размещении их по станицам, как укажет необходимость.

2) Весною 1839 г. калмыки, назначенные по сему разделению в полки, могут быть приняты полковыми командирами по спискам, чрез посланных офицеров, на сборном месте в Моздокском полку и под прикрытием нарочитых команд доставлены в полки, где последует уже разделение их по станицам.

3) По прибытии к полкам и разделении по станицам оставить калмык на обычное житье в кибитках и приучать их к оседлой жизни постепенно, отнюдь не делая принуждения, дабы отвратить побеги и смертность, ибо для калмыков, не знакомых с оседлою жизнью, дом на первых порах будет тяжелее тюремного заключения. Но тем, которые пожелали бы теперь же принять постоянное водворение, позволять, сделав им пособие от станиц при постройке домов, с платою от казны по 200 руб. за каждый.

4) В первый год по переселении калмыков не употреблять ни в какую службу, а допустить только, если бы кто из них пожелал, назначение для

пастьбы станичных табунов и рогатого скота на добровольном с ними условии; во второй же год можно будет употребить их по возможности для несения некоторых станичных повинностей, а по прошествии трех лет ознакомившихся получше с русским языком и достаточнейших по состоянию записать и в служащие казаки.

5) При самом начале по переселении полковые командиры обязаны употреблять калмык сколько можно совокупнее с казаками, дабы они приучились к русскому языку, которого не знают, и таким образом приближать к оседлой жизни и к понятиям о христианской вере» .

Казалось бы, выработан определенный, детально продуманный вектор в политике российского правительства, направленной на постепенную адаптацию к новым условиям и не лишенной заботы о подданных. Было учтено все, кроме мнения самих калмыков и казаков.

В сентябре 1838 г. калмыки направили в Ставрополь делегацию из 14 человек, которые просили оставить их в обжитых местах, мотивируя просьбу тем, что переход от кочевой жизни к оседлой, перемена климата и употребление пресной воды угрожают здоровью людей и приведут к гибели скота. Калмыки напоминали, что со времени причисления к Моздокскому полку они ежегодно вносили в полковую сумму вместо всех повинностей деньги со своего скотоводства: с рогатого скота по 15 коп., с лошади - по 25 коп., с барана - по 5 коп., с верблюда - по 35 коп. Кроме того, они держали караул из 50 человек при маджарской соляной заставе .

Характер переписки позволяет предположить, что высокое начальство не было осведомлено о вкладе калмыков в хозяйственное развитие полка и с удовлетворением восприняло эту информацию.

Войсковое руководство в свою очередь не желало уступать своих земель. Полковые командиры подтверждали, что сбор денег, действительно, производился с 1822 г. по распоряжению бывшего командира полка полковника П. X. Петрова на том основании, что калмыки, хотя и были причислены к полку, но не несли службы наравне с казаками. Вместе с тем казачьи командиры пытались нивелировать роль калмыков и утверждали, что только в случаях крайней необходимости их привлекали для конвоирования и заготовки сена.

Учитывая изложенные обстоятельства, император решил предполагаемых к расселению по станицам Кавказского линейного казачьего войска калмыков (952 человека) оставить при Моздокском казачьем полку с условием, чтобы они продолжали нести караул в Маджарской и Г айду-ковской соляных заставах, вносить ежегодно вместо повинностей в полковую сумму за выпас скота и помогать казакам.

Князь Михаил Семенович Воронцов предлагал причислить крещеных калмыков к Ставропольской губернии, за исключением особой, отделившейся от остальных группы, - «хуторские калмыки». Эту группу он предлагал оставить при Моздокском полку, считая, что в перспективе они могут примкнуть к казачьей службе, будут отдавать своих детей на воспитание в полковую школу, приобщаться к христианской приходской жизни.

Были и другие соображения. Граф Павел Дмитриевич Киселев высказывался против отчисления калмыков из Моздокского полка и считал невозможным принять их в ведение министерства государственных имуществ. Генерал Николай Андреевич Реад, временно исполнявший обязанности наместника, предполагал поселить их на Горькобал-ковских участках в Ставропольской губернии.

В результате было принято окончательное решение ввести крещеных калмыков, кочующих между реками Кумой и Гайдуком, в состав Ставропольской губернии, а группу «хуторских крещеных калмыков» причислить к Моздокскому полку, т. е. было принято предложение князя М. С. Воронцова.

В XIX и начале XX вв. хуторские калмыки продолжали кочевать вблизи станиц и хуторов Моздокского полка , часто оседали в станице Наурской. По материалам первой Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., в Терской области числилось 3 595 калмыков .

Крещеные калмыки не приобщились к христианской приходской жизни, оставались приверженцами традиционных религиозных верований, в конце XIX в. содержали хурулы - буддийские монастыри. Миссионерская деятельность православных священников в условиях полукочевого образа жизни не имела успеха.

По мнению соседних народов, хуторские калмыки считались «людьми трудолюбивыми, честными и по своей нравственности стоящими далеко выше астраханских калмыков; в чрезвычайно редких случаях попадаются в воровствах и еще реже - в грабежах» .

Кроме того, отмечается их адаптация к новой экономической среде, занятия нетрадиционными видами хозяйственной деятельности - рыболовством, ежегодной добычей соли на маджарских и гайдукских соляных озерах, а также торговлей овцами на ярмарке в станице Наурская. Наблюдались заметные перемены в материальной культуре этой группы: наряду с кибитками появились землянки - наземные саманные дома; стали использоваться телеги, фабричные ткани для изготовления одежды, новые виды посуды и т. п.

Проблема административно-территориального обустройства моздокских калмыков обсуждалась с разной степенью интенсивности вплоть до Октябрьской революции, но конкретных мер не предпринималось .

За это время у моздокских калмыков сложилась своя система жизнеустройства, вполне адаптированная к социально-экономическому состоянию принимающего общества. Несмотря на статусную неопределенность, они имели свою нишу в жизнедеятельности Моздокского полка: вооруженный караул для охраны соляных озер, конвоирование почтового и пассажирского транспорта, заготовка сена лошадям артиллерийских частей, взносы в полковые суммы от общего количества скота, которые использовались на ремонт парка, содержание полкового лазарета и другие нужды .

В ходе успешной адаптации и установления взаимодействия с иноэтническим окружением группа хуторских калмыков сохраняла этнокультурную самобытность и самосознание, что позволило ей войти в структуру Терской области в качестве самостоятельного сообщества.

В настоящее время калмыки также входят в этнический состав республик Северного Кавказа. В Чеченской Республике проживает 148 калмыков, в Дагестане - 105, в Ингушетии - 98, в Осетии - 88; они проживают также в Адыгее, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии .

В рамках Программы Президиума РАН «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» выполняется проект «Модернизаци-онные, демографические и миграционные процессы на Северном Кавказе: исторический опыт и современное состояние», в ходе которого среди калмыков, живущих в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, был проведен опрос. Большая часть опрошенных подтвердила наши предположения о том, что они являются потомками моздокских крещеных калмыков и связывают свое прошлое со станицей Наурская .

Сравнительный анализ статистических данных за 1989 и 2002 гг. в обеих республиках показывает стабильность численного состава калмыков , среди них не наблюдается тенденций к оттоку, в отличие от некоторых других диаспорных и этнических групп Северного Кавказа.

Таким образом, исторический опыт жизнеустройства этнической группы моздокских крещеных калмыков демонстрирует интересный вариант их интеграции в новое социальное, экономическое, политико-правовое и культурное пространство при сохранении этнической самобытности и приверженности традициям.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бентковский И. Материалы для истории колонизации Северного Кавказа. Моздокские так называемые крещеные калмыки // Ставропольские губернские ведомости, 1880. № 35. С. 1-2; № 38. С. 1-2; № 42. С. 1-2.

2. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М.: Наука, 1967. 477 с.

3. Губанов Г. Очерк жизни калмыков на Тереке // Сб. материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 29. Тифлис, 1901. С. 123-154.

4. Суровицкий. Крещеные калмыки в Терской области // Труды Ставропольской ученой архивной комиссии. Вып. I. Ставрополь, 1911. С. 1-5.

5. Первая всеобщая перепись населения Российской империи в 1897 году. Терская область. Тифлис, 1905. Т. 68.

6. Шовунов К. П. Калмыки в составе российского казачества (вторая половина XVШ-XIX вв.): автореферат дис. ... д-ра ист. наук. Ростов-на-Дону: РГУ, 1994. 43 с.

7. Население по национальности и владению русским языком по субъектам РФ // Всероссийская перепись населения 2002 года. Ц^Ь: http://www.perepis2002.ru/ шёех.ЫтШё=6 (дата обращения: 01.09.2009).

9. Национальный состав населения СевероОсетинской АССР (по данным Всесоюзной переписи населения 1989 года). Владикавказ, 1991.

ББК 63.3 (2Рос.Яку)

ЯКУТИЯ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА В КОНТЕКСТЕ НАЦИОНАЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ НАРОДА САХА

В. И. Федоров

Статья освещает события, происходившие в Якутии в начале XX в., в период становления национально-демократического движения народа саха. Это движение придало динамизм развитию социальноэкономических и общественно-политических процессов, способствовавших пробуждению национального самосознания народа.

Ключевые слова: Якутия, саха, национально-демократическое движение.

The article deals with events in Yakutia in the beginning the XXth century during formation of the national democratic movement of the Sakha people. This movement has given the dynamism to the development of the socioeconomic and sociopolitical processes promoted the awakening of national consciousness of the people.

Keywords: Yakutia, Sakha, the national-democratic movement, the XXth century.

Многие нерусские народы, находясь в со- В начале XX в. в развитии образования в Яку-

ставе Российской империи, не имели своих тии, особенно светского, отмечается заметный ди-

национально-государственных образований. Их история вливалась в единый поток всероссийского исторического пространства. Однако, занимая немалую территорию компактного проживания, эти народы сохранили традиционный уклад жизни, культуру, язык, исторические и этнонаци-ональные особенности и ценности. Все это в полной мере относится к народу саха и другим народам, населявшим Якутский край.

События начала XX в., значимого исторического периода в судьбах народов Якутии, придали динамизм развитию социально-экономических

и, особенно, общественно-политических процессов, способствовали пробуждению общественного и национального самосознания народов.

Именно в этот период завершился начальный этап формирования первого поколения национальной интеллигенции, ставшей генератором национальных идей и двигателем общественно-политического прогресса.

Якутский край был местом проживания политических ссыльных, которые сыграли большую роль в пробуждении национального самосознания народов Севера. На одном из сходов наслега якуты решили обратиться к «царю-батюшке» с просьбой увеличить число ссылаемых государственных преступников, т.к. они оказывают неоценимую помощь в просвещении народа.

намизм. Сеть начальных училищ Министерства просвещения в области по сравнению с 1900 г. увеличилась в 4,6 раза (до 74). Все это создало хорошую почву для повышения самосознания народа саха, его лучшие представители пополнили ряды борцов за лучшую долю своего народа.

По отношению к народам Ленского края царским правительством проводилась колониальная политика. Их условно называли инородцами. Они являлись поставщиками пушнины, мамонтовой кости; продукции скотоводства - мяса, масла, кожи; рыбного промысла - соленой рыбы. Инородцы ограничивались определенным расстоянием в своем продвижении по территории региона, платили характерный только для них налог - ясак, поступающий в кабинет Его Величества и расходуемый только по соответствующему повелению. Обучение детей в школах и делопроизводство в учреждениях проводились на русском языке. Инородцы не допускались к работе в государственных учреждениях, область не имела права избирать своего представителя в Государственную думу, а также была лишена права на земское самоуправление.

Существенный толчок развитию национально-демократического движения народа саха дала Первая русская революция 1905-1907 гг. Консолидирующей и организирующей силой дви-