Лев Николаевич Зиньковский (Задов)

Лев Николаевич Зиньковский. Одесса, 30-е годы.

Зиньковский (Задов) Лев Николаевич (1893 – 25.09.1938), анархист. Сын бедняка колонии Веселой (Гупаловка) Мариупольского уезда. С 6-ти лет жил в Юзово. Работал на металлургическом заводе в доменном цехе. Отбыл два года в тюрьме. Красногвардеец в Юзово с 1917 г. до начала 1918 г. Начальник штаба анархического отряда Макса Черняка под Царициным на участке Котельниково-Жутово. В махновщине занимал пост начальника Мариупольской контрразведки до июня 1919 г. С сентября по декабрь 1919 г. – начальник контрразведки 1-го корпуса. С января по август 1921 г. - начальник личной охраны Махно. В 1924 г. вернулся из Румынии. До 1937 г. работник НКВД г. Одессы. Замучен в НКВД. Брат, Зотов (Задов) Даниил Николаевич, расстрелян вместе со старшим братом в 1938 году.

Использованы материалы сайта http://www.makhno.ru/

Зиньковский-Задов (наст. фам. Задов) Лев Николаевич (1893-25.9.1938). Беспартийный. Родился в колонии Веселая (Екатеринославская губерния) в многодетной семье (10 детей) чернорабочего (затем извозчика). Окончил 2 класса хедера (еврейской школы). Работал на металлургическом заводе на Донбассе. Примкнул к анархистам, в 1913 г. приговорен к 8 годам каторжных работ. Освобожден после Февральской революции 1917 г. Работал на заводе. С конца 1917 г. - в партизанском отряде и Красной Армии, начальник штаба боевого участка бригады Кругляка под Царицыном, воевал с немцами и белоказаками.

С 1918 г. - на подпольной работе на Украине, затем служил в армии Н.И. Махно - помощник командира полка, помощник начальника контрразведки армии (в течение 2-х недель), начальник разведки штаба 1-го Донецкого корпуса, комендант Крымской группы (во время боевых действий против Врангеля), член штаба и адъютант Махно. В августе 1921 г. вместе с остатками войск Махно эмигрировал в Румынию, где работал на лесопильной фабрике. В июне 1924 г. нелегально перешел советско-румынскую границу и добровольно сдался органам ОГПУ.

С декабря 1924 г. - сотрудник для поручений ГПУ УССР в Харькове, с марта 1925 г. - на аналогичной должности в Одесском губернском / Джружном отделе ГПУ, с 1931 г. уполномоченный. С 1932 г. сотрудник ИНО Одесского обл.отдела ГПУ//УНКВД - сверхштатный помощник уполномоченного, сверхштатный уполномоченный, секретный оперуполномоченный, уполномоченный. С конца 1936 г. - уполномоченный 3-го отдела (контрразведка) Одесского УНКВД. Участвовал в операциях против эмигрантов (махновцев и Российского общевоинского союза, лично захватил перешедших румыно-советскую границу белоэмигрантов-террористов Дмитриева и Богдановича) и румынской разведки. Дважды награжден боевым оружием.

Арестован 26 августа 1937 г. Расстрелян по приговору выездной сессии ВКВС СССР 25 сентября 1938 г. Реабилитирован в 1990 г.

В ИНО УГБ УНКВД Молдавской АССР работал брат Льва Николаевича - Даниил Зотов-Задов, также репрессированный и посмертно реабилитированный. 1)

Примечания:

1) См. Оппоков В Лев Задов: смерть от бескорыстия (повесть о махновце-чекисте). Петрозаводск, 1994.

Использованы материалы кн.: В.Абрамов. Евреи в КГБ. Палачи и жертвы. М., Яуза - Эксмо, 2005.

Образы многих исторических личностей входят в наше сознание исковерканными, неправдоподобными, такими, как их полагалось изображать по идеологическим причинам.

Между тем собственная судьба таких личностей гораздо интересней и необычней, чем пишется в "романах". Сегодня перед нами предстанет подлинная (по возможности) биография правой руки Нестора Махно, начальника контрразведки махновской армии Левы Задова.

Литературный, а затем и киношный образ Левки Задова известен нам в интерпретации главного враля советской литературы 30-х годов Алексея Толстого.

Вспомним описание начальника контрразведки в романе "Хождение по мукам": "Сейчас же вошел, несколько переваливаясь от полноты, лосняшийся, улыбающийся человек в короткой поддевке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты... “А ну, подивись на меня, - сказал человек в поддевке, - я Лева Задов, со мной брехать не надо, я тебя буду пытать, ты будешь отвечать...”

В этом описании нет и слова правды. В Гуляйпольском музее мне показывали редчайшие снимки - махновцы на привале. Среди группы лихих парней, опоясанных пулеметными лентами, выделяется высоченная, под два метра, фигура худощавого, но широкого в плечах вояки с "пудовыми" кулаками - это и есть Лева периода гражданской войны.

Ложным является и нарочитый одесский акцент, воспроизведенный Толстым, ведь Лева Задов стал одесситом уже после войны, а до этого он был Львом Зиньковским... , из Донбасса.

В Армии Нестора Махно, как свидетельствует Петр Аршинов, автор "Истории махновского движения", было не мало евреев, но народная память сохранила имя только одного из них - имя Левы Задова, одного из ближайших сподвижников Нестора Ивановича. Имя Левы Задова - Льва Николаевича Зиньковского - обросло таким количеством домыслов и легенд, что не вольно напрашивается вопрос: так кто же в действительности такой, Лева Задов?
Упомянутый выше П. Аршинов дает такую характеристику Л. Зиньковскому (Задову): "Начальник армейской контрразведки, а в последствии - комендант особого кавалерийского полка. Рабочий. До революции пробыл свыше 10 лет на каторге (!?) по политическому делу. Один из активнейших деятелей революционного повстанчества".
Характеристика вроде лестная, но я убежден, что Л. Зиньковский, более известный как Лева Задов, отнюдь не относился к числу лиц, составляющих гордость еврейского народа. Но, как из песни слов не выкинешь, так из махновщины не выкинешь Леву Задова.

Пишут, что у отца Левы было всего лишь две десятины земли и одиннадцать детей. В 1900 году семья переехала в Юзовку, где ее глава занялся извозом. Таким образом, Алексей Толстой, в общем-то, прав, когда писал, что Левка Задов - сын биндюжника, но только не с Пересыпи, а из Юзовки.
Замечу, что дата переезда Задовых в Юзовку представляется сомнительной: брат Л. Задова - Даниил Зотов-Задов - родился в Юзовке в 1898 году. Следовательно, переезд из Веселой в Юзовку состоялся двумя-тремя годами раньше.
Работая над этой книгой, я набрел на любопытнейший документ: подворную перепись еврейской земледельческой колонии Веселая за 1890 год. И выяснилось, что никаких Задовых в Веселой, основанной в 1845 году переселенцами из еврейских местечек Могилевской и Витебской губерний, никогда не было. Зато были Зодовы. Перечислим их, зафиксированных в подворной переписи за три года до рождения Левы Задова.
Зодов Маше Аврумович проживал в доме из одной комнаты, правда, большой. Ни земледельческих орудий, ни скота не имел. На земле не работал, а надел свой отдал зятю, колонисту той же колонии Морозову Эле. Последний половину прибыли отдавал тестю. Три дочери Эли вышли замуж, так что Моше Зодов был, по-видимому, пожилым человеком, раз он имел три замужние внучки.
Другой Зодов, Юдель Гиршевич, в колонии не жил вообще, а свою половину надела отдавал внаем.
Зодов Ицхок Гиршевич (видимо, брат Юделя) в 1890 году имел уже четыре сына (в примечании сказано: "два сына еще малы") и две дочери. Был у него дом в две комнаты и конюшня, крытые соломой. "В порядочном состоянии", фиксирует подворная перепись. Ицхок Гиршевич владел бричкой, катком, парой лошадей, растил двух телят и лошака. Сельскохозяйственных машин не было. Обрабатывал полнадела вдвоем со старшим сыном, наёмных рабочих не держал.
Тут надо напомнить, что переселенцы из Белоруссии и Прибалтики получили наделы по 40 десятин. Правда, в некоторых еврейских колониях выделили только по 30, а остальное шло в общественный фонд, из которого можно было арендовать дополнительную площадь. Таким образом, полнадела Ицхока Гиршевича составляла 15 десятин (другая половина принадлежала, надо полагать, Юделю Гиршевичу). Арендовал он из общественного фонда еще три десятины, то есть всего обрабатывал 18 десятин. В среднем на семью в еврейских колониях приходилось по 14 десятин. Если выяснится, что Ицхок - отец Левы Задова, то заявление последнего, что их семья располагала только двумя десятинами, - обычная в ту эпоху формула "хорошего" происхождения "из бедной крестьянской семьи".
Но в том-то и дело, что затруднительно определить, кто из перечисленных Зодовых - отец героя нашего рассказа. Понятно, что наивно было бы искать в колонии Веселой Николая - таких имен евреи-крестьяне своим детям не давали. Я разработал несколько версий происхождения Левы Задова, но все они неудовлетворительны и не проясняют вопроса. Поэтому не стану утомлять читателя подробностями своих рассуждений и разысканий. Скажу только: русифицировав впоследствии свои имена, выбрав себе православное отчество, один из братьев изменил в своей первородной фамилии - Зодов - гласную и стал Задовым, а другой -согласную и стал Зотовым.
Лева Задов, если принять во внимание его природные способности, вполне мог бы окончить с золотой медалью реальное училище (как придумал А. Толстой), если бы он туда поступил. Но Левку отдали в хедер (начальная еврейская школа), где меламед два года учил его писать и читать. В русской школе, как я понимаю, он вообще не учился. С трудом представляю себе, как мог начальник контрразведки махновского корпуса, а впоследствии полковник госбезопасности НКВД составлять деловые бумаги, а ведь приходилось же писать рапорты, отчеты, докладные записки, протоколы, наконец, приговоры.
Но до этого еще далеко.
Что же касается воспитания, то нетрудно понять, почему Левка не усвоил тонких великосветских манер. Когда я думаю об его отце (он умер в 1910 году), мне почему-то вспоминается фраза Бабеля о том, что отец Бени Крика даже среди биндюжников считался грубияном.
М. Е. Земцов, автор книги "Еврейские крестьяне" (1908), в начале века писал об обитателях еврейских земледельческих колоний Екатеринославской губернии: "Обычные черты городских ремесленников - бледность, худоба и физическая недоразвитость - все еще видны в колониях, но в ряду с этим попадается другой тип - деревенских здоровяков-хлеборобов, с тем особым отпечатком физической силы и неуклюжести, который так свойственен земледельцам".
Лева Задов принадлежал ко второму типу. Знавшие его взрослым вспоминают о нем, как о высоком атлете, обладавшем богатырской силой. Он был совсем еще мальчишкой, когда уже начал подрабатывать на мельнице: таскал тяжелые мешки с зерном, мукой. А потом устроился в доменный цех Юзовского металлургического завода каталем.
На заводе в то время действовала небольшая организация анархистов - человек 5-6. Задов становится анархистом, распространяет нелегальную литературу, организовывает митинги и стачку. Так пишут о нем сегодня. Мне, откровенно говоря, не верится что-то в это. Сам Зиньковский на допросах в НКВД заявил, что он беспартийный, а с 1913 года по 1921 год был анархистом-коммунистом. Но что совершенно вне сомнений: в грабежах он участвовал. Правда, они их называли красивым словом "экспроприации", сокращенно: эксы. Добывали, дескать, средства на партийную революционную действительность. Лева показал себя очень способным экспроприатором: только в одном 1912 году он трижды участвовал в подобных делах. В Рутченково они напали на артельщика местного рудника, на станции Дебальцево - на железнодорожного кассира, а в Карани ("возле Мариуполя", уточнит Лева для энкевэдешного следователя) он ограбил - будем называть вещи своим именами - почтовую контору. В 1913-м - арест, суд, и Лева получает 8 лет каторги.
Следствие длилось два года, которые Лева провел в Юзовской тюрьме, затем сидел в Бахмуте, Луганске, Екатеринославе. Февральская революция освободила его как политзаключенного. Задов снова в Юзовке на металлургическом заводе. Металлурги и шахтеры выбирают его депутатом городского Совета.

Весной 1918 года он записался добровольцем в красногвардейский отряд, вместе с ним отступал из Донбасса в Царицын, участвовал в тяжелых боях, в которых проявил смелость и смекалку, из рядового скоро вырос в командира. Ненадолго. Вот его собственные признания:
"В августе 1918 года к нам в отряд прибыло распоряжение из Царицына о том, что мы становимся регулярной частью Красной Армии. Были и присланы деньги для выплаты зарплаты. Мне, как начальнику штаба, полагалось 750 рублей, а рядовому красноармейцу - 50 рублей. Я, как анархист, с этим положением не согласился. И с согласия командира отряда Черняка выехал в Козлов в штаб Южного фронта, а оттуда был направлен на Украину, в тыл немцам...".
Последнее не совсем точно, не направлен он был, а сам направился. Впоследствии ему напомнили об этом, посчитав дезертиром. Как бы там ни было, но в оккупированной немцами Украине он примкнул к Махно. Было в то время Леве Задову 25 лет.

Он участвовал во всех крупных операциях и походах Махно. В том числе и в штурме Мариуполя. В марте 1919 года. Здесь была создана так называемая инициативная группа, в обязанности которой входило получение от буржуазии наложенной на нее махновцами контрибуции и реквизиция одежды для партизан-повстанцев. Входили в эту комиссию, чуть ли не возглавляли ее братья Лев и Даниил Задовы. Старший из братьев показал потом на следствии, что "работал" он в Мариуполе до середины или конца мая. Эти показания точны.
Кстати, в Мариуполе жила одна из шести сестер Левы Задова (остальные жили в Юзовке). Это сведения на 1937 год.
Не знаю ее фамилии по мужу, неизвестна мне ее судьба: то ли она успела эвакуироваться, то ли легла со своими детьми и близкими в противотанковый ров у Агробазы с тысячами других мариупольских евреев, расстрелянных гитлеровцами в октябре 1941 года.
Но вернемся в годы гражданской войны.
Однажды (дело было летом 1920 года, когда штаб Махно расположился в селе Туркеневка) к батьке подошел Федор Глущенко, сказал, что ему надо сообщить нечто очень важное. У Махно были срочные дела, он отмахнулся: "Доложи моему заместителю Куриленко".
Разыскав Куриленко, Глущенко честно признался, что был захвачен красными, и в Харькове чекисты пытались его завербовать. Чтобы вырваться, он дал согласие убить Махно. С этим его и отпустили в сопровождении Якова Дурного.
Куриленко немедленно разоружил и арестовал "манцевских шпионов", как назвали их по фамилии В. Манцева, возглавлявшего Всеукраинское ЧК. Их расстреляли без долгих разговоров, но в рассказе Глущенко была еще одна деталь: ему дали еще задание "прощупать" Леву Задова и постараться завербовать его. И некоторые члены штаба потребовали, чтобы Лева Задов тоже был расстрелян.
Последний в это время находился в пехотном полку, где исполнял обязанности помощника комполка. Дела эти были ему знакомы: еще в конце восемнадцатого организовал он на Мариупольщине полк, и повстанцы избрали его помощником командира полка.
С этой должности он ушел, когда заболел тифом, а после выздоровления его включили в "инициативную комиссию", о которой мы писали выше.
Смерти Задова требовали очень влиятельные люди: Алексей Марченко, Пузанов, Левка Голик, начальник махновской контрразведки. По тем горячим временам схлопотать бы Левке Задову пулю от своих, то есть от махновцев, и закончилась бы его молодая жизнь в украинском селе Туркеневка. Но его спасла Галина Андреевна Кузьменко, жена Махно. "Мать" Галина вместе с Левой работала в комиссии контрразведки, которая ведала жизнью и смертью "клиентов" (это когда контрразведку лишили карательных функций и она не могла больше убивать без разрешения). Тогда она его и узнала хорошо, прониклась к нему доверием и симпатией. Влиятельная супруга батьки вступилась за него, и это решило дело.
В одном из следственных документов НКВД Л. Н. Зиньковский - Задов фигурирует как близкий личный друг жены Махно - Галины. Не делаю никаких намеков: за что купил, за то и продаю.

Так случилось, что имя Л. Зиньковского - Задова оказались прочно связанным с рассказами о зверствах махновской контрразведки.
Несколько лет назад в мои руки попал 1-й том антологии "Литература русского зарубежья", и там прочитал такие строки: "Случайно застигнутая у моста женщина с девочкой, оказавшаяся женой какого-то неместного профессора, успевшего уйти с добровольцами, была отправлена в махновскую контрразведку, и когда Лева Задов, начальник контрразведки, услышал, что муж ее там, на той стороне, он сразу в упор пальнул из тяжелого нагана. Не зная, как поступить с рыдавшим над трупом матери ребенком, Задов произвел еще один выстрел, и у трупа матери калачиком навеки свернулся минуту назад плакавший ребенок".
Эти строки написал в Берлине 20 июля 1922 года Зиновий Юрьевич Арбатов.
Конечно, в 1938 году Л. Н. Зиньковский - Задов не подлежал суду за махновские деяния, так как еще 2 ноября 1927 года постановлением Президиума ЦИК СССР "Об амнистии" махновцев освободили от ответственности за действия во время гражданской войны.
Но амнистия - не реабилитация. Это отпущение грехов, прощение, но не констатация того, что состава преступления не было.
Преступления были, и еще какие.
Но, чтобы правильно понять события и поступки, которые совершались "на той далекой, на гражданской", мы должны судить о них в контексте времени. Ведь тогда не только Ленин считал, что революцию в белых перчатках не делают. Точно такого же мнения придерживались и махновцы. Да и контрреволюционеры делали свое дело, обходясь без этой детали аристократического туалета.
И вот что интересно: творились эти немыслимо, невыразимо жестокие дела во имя счастья народа, его светлого будущего, полной социальной справедливости и других не менее благородных идей.
Левка Задов тоже был уверен, что "защищает великую идею". Видимо, по этой причине он никогда публично не протестовал против подобных обвинений в свой адрес. А может быть, просто крыть было нечем.
Но вот другое воспоминание - воспоминание об отце сына Л. Н. Зиньковского, полковника в отставке Вадима Львовича Зиньковского:
"...Я в жизни не слышал от отца не только матерщины, но даже грубого слова. На примере отца и матери я не представлял, что в семьях могут быть скандалы. Отец был только "Левушка", мама - "Верунчик" или "Верусик". Он был добр и ласков - такое не забывается никогда, хотя ни силушкой, ни характером твердым судьба его не обидела".
И это тоже о нем - Льве Николаевиче Зиньковском - Задове:
Но проследим его путь до конца.
Как я писал выше, Лева Задов был рядом с батькой Махно на всех извилистых путях его походов и судьбы. Постоянно держа возле себя Даньку, младшего брата, он вместе с махновской армией совершил головокружительный рейд по деникинским тылам и "строил" анархическую "безвластную республику" со столицей в Екатеринославе.

Когда красные, разгромив Деникина при весьма существенной помощи украинских повстанцев, вернулись, они по-прежнему враждебно отнеслись к махновцам. Армия батьки побеждена была сыпным тифом, она больше не существовала. Лева и Даня Задовы были в числе 40-50 человек, которые спасли больного тифом батьку. Когда Нестора Ивановича устроили в надежном безопасном месте, братья двинулись в Юзовку.
Лева прятался у сестры, а Даня - у матери. Недели через две из уголовного розыска пришли два человека и арестовали Даню. Любопытная деталь: не чекисты пришли, а из угрозыска. Даньке не было еще и 22 лет, но жизненного опыта он поднакопил порядочно. По дороге в отделение милиции он пообещал своим "ангелам-хранителям" хорошее вознаграждение. Если они его отпустят, он выроет махновские клады и - век свободы не видать - принесет им. И Даньку отпустили, не доведя до милиции. Он - немедленно к старшему брату. Ранней весной 1920 года они оба снова у Махно.
Осенью того года после примирения батьки с советской властью братья участвовали в разгроме Врангеля. Для операции в Крыму Махно выделил две группы: кавалерийскую и пехотную. Последней командовал Петренко, а Лева Задов был назначен ее комендантом. Что это за должность такая, сказать трудно. Особистом, что ли, был при пехотной группе Лева Задов, или своеобразным комиссаром? Но факт: Сиваш он форсировал, в боях участвовал. Когда же Фрунзе, вероломно нарушив условия договора, начал разоружать махновцев, Лева вместе с группой бойцов (среди них был и Данька) сумел вырваться из Крыма. В чем в чем, а в мужестве и отваге Леве Задову никто не отказывал. Только в декабре 1920 года добрался он со своей группой в махновские места и присоединился к Нестору Ивановичу.
В метаниях Махно по Украине и России после того, как советская власть в третий раз объявила его вне закона, братья Задовы были рядом с батькой, как никогда раньше. Нестор Иванович сам писал, что Зиньковский выносил его, раненного, из огня "почти на руках", что последние сотни километров он находился под неусыпной охраной своего верного соратника.
О роли Левы Задова при переходе Днестра в Румынию 28 августа 1921 года рассказывает в своих воспоминаниях Виктор Белаш. Сам бывший начштаба махновской армии в том эпизоде не участвовал, значит, писал по рассказам очевидцев, возможно, самого Л. Н. Зиньковского, с которым в 20-е годы встречался в Харькове.
"27-го августа к вечеру достигли реки Днестр. Здесь Махно выступил с речью, в которой подвел итог и осветил дальнейшую перспективу повстанческого движении.
Повстанцев, которые не пожелали сложить оружие и уйти за границу, организовали в отряд и поручили (с целью отвлечь от переправы силы красных) завязать бой северней г. Каменки. Леве Задову поручалось изучить и организовать переправу.
Задов с отрядом человек в 20 выехал к реке. Вскоре они под видом красного карательного отряда, преследующего махновцев, сблизились с отрядом пограничников. Дабы усыпить бдительность пограничников, Задов закричал им: "Это вы вызывали нас на помощь? Где махновцы? Пора кончать!". Отряды сблизились, и махновцы без выстрела обезоружили пограничников.
Через границу была переправлена первая пробная группа, которая была нормально принята румынами, и после переговоров с ними был дан сигнал к переходу Днестра остальными повстанцами.
Уже у самой воды Задов снял с пальца золотое кольцо с камнем и отдал его беременной Галине Андреевне (жене Махно), объяснив, что это единственная ценность на весь отряд, и, возможно, румыны не посмеют ее обыскивать, и это хоть как-то, на первых порах, сгладит нужду, которая их ждет на том берегу.
А на том берегу повстанцы были обезоружены и интернированы".
Исключение было сделано только для самого Махно, его жены Галины Андреевны, да еще Л. Задова и его брата, им разрешили жить в Бухаресте.

Жить, однако, было не на что. Задовы добровольно отправились в лагерь для интернированных, затем попали в город Гимеш, где работали на лесопилке. Влачили они там жалкое существование.
А куда же делись, правомерно спросить, те сокровища, которые, по рассказам, награбили руководители махновщины?
А клады были. И немалые. И уж кто-кто, а Лева Задов знал место их захоронения. Однако перед бегством за рубеж махновский отряд подвергался такому беспощадному преследованию, что не в воле батьки было выйти к месту зарытых сокровищ.
В 1924 румынская сигуранца создала террористическую группу для заброски ее в СССР. Л. Н. Зиньковский - Задов согласился эту группу возглавить. Переправившись через Днестр, Задов воскликнул:
- Ребята, ну его к черту, этот террор. Пошли сдаваться.
С братьями Задовым и Зотовым (в Румынии Даня взял себе этот псевдоним) чекисты обошлись более чем любезно. Подержали, правда, немного в тюрьме: потерпите, пока проверим ваши показания. Через каких-нибудь три месяца освободили. Мало того: обеспечили жильем, трудоустроили. На приличные должности с неплохим жалованьем. И где? В ГПУ.
Невероятно!
Но факт.

Дальнейшие события показали, что поступок Левы Задова не был неожиданным. Известный советский чекист Медведев в своих мемуарах рассказывает о "выкупе", который приготовил Левка. По словам Задова, соглашение с румынами с самого начала было фиктивным.

Нестор Махно решил воспользоваться предложением "сигуранцы", чтобы Задов и его товарищи смогли достать клад, зарытый в Дибровском лесу на черный день. Черный день батьки наступил, но Лева решил сдать махновский клад советским властям.

Медведев подробно описывает, как Лева Задов абсолютно точно указал заветное место, участвовал в "раскопках" и самостоятельно извлек из неглубокой ямы многопудовый (!) котел, набитый кольцами, кубками, браслетами и другими награбленными ценностями. Но и это еще не самое удивительное.

Известный поэт 20-30-х годов Эдуард Багрицкий в "Думе про Опанаса" описывал феномен народного махновского движения:

Украина, Украина - золотое жито.
Шли мы раньше в запорожцы,
А теперь в бандиты

Человеку с такой громкой известностью на Украине, какой пользовался Лева Задов, сразу же "за просто так" простили все прегрешения против советской власти?
В этом интригующем месте повествования я должен рассказать о человеке, с которым в 70-е годы, наезжая в Кишинев, я вел знакомство. Этот человек, Алексей Самойлович Яроцкий, попал на Колыму не в классическом, тридцать седьмом, а гораздо раньше, и провел в том благословенном, краю лет двадцать пять, если не больше. Он поражал меня сильным характером, аналитическим умом и энциклопедической, осведомленностью о людях и событиях, на упоминание которых в те времена был наложен строжайший запрет.
Мы подолгу беседовали с Алексеем Самойловичем на различные темы, в том числе и о Махно, которым я уже в те годы интересовался. Однажды Алексей Самойлович сказал мне:
- Знаете ли вы, что Левка Задов купил себе теплое местечко в ГПУ-НКВД, выдав чекистам места, где были захоронены клады батьки Махно? Что Нестор Иванович в бытность свою в Париже пытался "выцарапать" с Украины запрятанные там сокровища - это неопровержимый факт. Что с этой целью посылал он в родные места верных людей - тоже факт доказанный… Так столь уж невероятно предположение, что батько такое же поручение дал и верному Левке Задову?
Поручиться, что версия, которую сообщил мне Алексей Самойлович Яроцкий, не легенда, а факт, я не могу, но представляется более чем вероятным, что великодушие чекистов себе и своему брату Зиньковский - Задов купил, выдав ОГПУ махновские клады [см. примечания. С.Ш.].
Что же было дальше?

Лев Николаевич Зиньковский оказался способным чекистом, в Одессе ведал заграничной разведывательной сетью, раскрыл несколько групп террористов. Не липовых, а всамделишних.
Вот список его поощрений. 1929 год. Благодарность ГПУ УССР и денежная премия за ликвидацию крупного диверсанта. Зиньковский брал его лично и, был при этом ранен в руку. В том же году ему вручили маузер с золотой монограммой: "За боевые заслуги". Через три года Одесский облисполком награждает его именным боевым оружием - за активную и беспощадную борьбу с контрреволюцией. 1934 год. Денежное вознаграждение за ликвидацию группы террористов.

Его арестовали 3 сентября 1937 года. Обвинили в связях с иностранными разведками, прежде всего с румынской. Однако никаких доказательств следствие представить не сумело. Даже такой нецеремонившийся орган, как особое совещание НКВД СССР, не утвердил обвинение и направил дело на доследование. Тогда следователь Я. М. Шаев-Шнайдер применил к Зиньковскому "особые методы", и Лев Зиньковский признал, что он работает на румынскую, английскую и еще какие-то разведки.
Самого Шаева-Шнайдера расстреляли в 1939 году, установив, что тот занимался фальсификацией следственных дел. Но к тому времени Лев Николаевич Зиньковский - Задов уже год лежал, расстрелянный, в земле сырой.
Что стало с семьей Л. Н. Зиньковского - Задова, догадаться не трудно. Для начала его жену с двумя детьми и старушкой-матерью выселили из трехкомнатной квартиры. Потом Веру Матвеенко, уроженку Кременчуга, посадили в тюрьму, но, к счастью, вскоре - через год с лишним - выпустили. Ее и Левы Задова дочь Алла погибла в бою, защищая Севастополь. А сын, Вадим Львович, 1926 года рождения, с января сорок четвертого в Красной Армии, фронтовик, награжден боевыми орденами. В 1977 году Вадим Львович Зиньковский вышел в отставку в звании полковника. Два его сына - внуки Левы Задова - стали офицерами Советской Армии. Подрастают четыре правнука Льва Николаевича Зиньковского - Задова.
Да, ничего не скажешь, с историей нашей не соскучишься, если вчерашние герои оказываются преступниками, а преступники (в кавычках и без) - героями.

Блог

h ttp://www.pseudology.org/evrei/Zadov.htm

Анархист Лев Задов-Зиньковский известен больше как Левка Задов. Он успел и повоевать в Красной Армии, и побыть правой рукой батьки Махно, и поработать на НКВД… Закончилась его бурная биография, как это нередко случалось с ему подобными, расстрелом.

Анархист из Юзовки

Родился Лев Николаевич Задов 11 апреля 1893 года в небольшой еврейской колонии Веселая неподалеку от поселка Юзовка Бахмутского уезда Екатеринославско й губернии. Настоящая его фамилия была Зодов. Окончив хедер, он устроился работать сначала на мельницу, потом на металлургический завод, где и примкнул к анархистам. Особенно ему удалось отличиться в грабежах и экспроприациях. Анархисты грабили артели, железнодорожные кассы и почтовые конторы, а деньги пускали «на революционное движение».

В 1913 году Задова арестовали и приговорили к восьми годам каторги. Там анархист взял себе более благозвучный псевдоним – Зиньковский. После февральской революции 1917 года всем политзаключенным была объявлена амнистия. Попал под нее и Задов-Зиньковски й. Вернувшись домой, он сразу же был избран местным рабочим депутатом. Когда к власти пришли большевики, Лев ушел добровольцем в Красную Армию, воевал под Царицыном. Его быстро повысили до начальника бригады, но он вскоре дезертировал из армии и вернулся на Украину.

В армии Махно

Задов примкнул к повстанческой армии Нестора Махно, получил должность начальника контрразведки 1-го Донецкого корпуса. Фактически махновцы грабили состоятельных людей под видом контрибуции, а также боролись с другими армиями, например, деникинской. Между тем некоторые повстанцы обвиняли Задова в неблагонадежност и, утверждали, что он завербован ЧК, и даже требовали, чтобы Махно его расстрелял. От расправы Льва спасла симпатизировавша я ему жена Махно – Галина Кузьменко.

После разгрома Деникина в 1920 году Махно и его сподвижники были объявлены врагами народа. Задов стал одним из спасителей Нестора, спрятав его от большевиков в надежном убежище. Затем Лев вместе с братом Данилой, тоже махновцем, вернулся в родной Донбасс.

Им крупно повезло. Правительство большевиков решило привлечь махновцев на свою сторону, чтобы те помогли им разбить остатки армии Врангеля в Крыму. Так Лев Задов снова попал в Красную Армию, приняв участие в разгроме Белого движения на полуострове.

Но летом 1921 года вместе с Махно и его оставшимися в живых немногочисленным и соратниками Задов-Зиньковски й бежал в Румынию. По пути они уничтожили отряд пограничников.

Карьера в ГПУ

Жизнь в эмиграции оказалась несладкой. Льву и его брату пришлось работать на сезонных работах, получая жалкие гроши. Но вскоре Задова завербовала румынская разведка – сигуранца. Он вошел в состав диверсионной группы, которую в 1924 году забросили на территорию советской Украины. Однако, едва оказавшись по ту сторону границы, Задов тут же вместе со своим отрядом сдался советским властям. Полгода его допрашивали в ГПУ. И в конце концов решили предложить сотрудничество. Ведь у бывшего махновца был богатый опыт работы в разведке и контрразведке. Да и члены армии Махно были амнистированы еще в 1922 году.

Существует, впрочем, легенда о том, что Задову удалось договориться с сотрудниками харьковского ГПУ, раскрыв местонахождение клада, зарытого повстанцами армии Махно в Дибровском лесу. Так или иначе, его отправили в Одессу, где он боролся с бандами и террористическим и группами.

Расстрелянный чекист

В августе 1937 года Задов, как и многие другие люди с сомнительным прошлым, был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Румынии. Поскольку никаких доказательств его вины у НКВД не было, в ход пошли пытки. Только через год удалось выбить из Задова-Зиньковск ого признание в том, что его завербовали иностранные спецслужбы. 25 сентября 1938 года его расстреляли. Та же участь постигла и его брата Данилу, который также работал на НКВД, только в Тирасполе.

Любопытно, что Лев Задов-Зиньковски й фигурирует в романе Алексея Толстого «Хождение по мукам». Причем выступает там жестоким палачом, исполняющим самые кровавые поручения Махно. «Я – Лева Задов, со мной шутить не надо», - так звучит присказка этого героя.

В 1990 году Лев Николаевич Задов-Зиньковски й был посмертно реабилитирован как безвинно пострадавший в застенках НКВД. Правда, о его деятельности во время Гражданской войны мало что известно.

Сын Задова – полковник Вадим Львович Зиньковский – впоследствии, пытаясь обелить своего отца в глазах современников, написал биографическ ую книгу «Правда о Зиньковском-Задо ве Льве Николаевиче - анархисте, чекисте».

Анархист Лев Задов-Зиньковский известен больше как Левка Задов. Он успел и повоевать в Красной Армии, и побыть правой рукой батьки Махно, и поработать на НКВД… Закончилась его бурная биография, как это нередко случалось с ему подобными, расстрелом.

Анархист из Юзовки

Родился Лев Николаевич Задов 11 апреля 1893 года в небольшой еврейской колонии Веселая неподалеку от поселка Юзовка Бахмутского уезда Екатеринославско й губернии. Настоящая фамилия его была Зодов. Окончив хедер, он устроился работать сначала на мельницу, потом на металлургический завод, где и примкнул к анархистам. Особенно ему удалось отличиться в грабежах и «экспроприациях» . Анархисты грабили артели, железнодорожные кассы, почтовые конторы, а деньги пускали «на революционнное движение».

В 1913 году Задова арестовали и присудили к восьми годам каторги. Там анархист взял себе более благозвучный псевдоним – Зиньковский. После февральской революции 1917 года всем политзаключенным была объявлена амнистия. Попал под нее и Задов-Зиньковски й. Вернувшись домой, он сразу же был избран местным рабочим депутатом. Когда к власти пришли большевики, Лев ушел добровольцем в Красную Армию, воевал под Царицыном. Его быстро повысили от обычного рядового до начальника бригады, но вскоре он дезертировал из армии и вернулся на Украину.

В армии Махно

Задов примкнул к повстанческой армии Нестора Махно, вскоре получив должность начальника контрразведки 1-го Донецкого корпуса. Фактически они грабили состоятельных людей под видом «контрибуции», а также боролись с другими армиями, например, деникинцами. Между тем, некоторые махновцы обвиняли Задова в неблагонадежност и, утверждали, что он завербован ЧК, и даже требовали, чтобы Махно его расстрелял. От расправы Льва спасла симпатизировавша я ему жена Махно – Галина Кузьменко.

После разгрома Деникина в 1920 году Махно и его сподвижники были объявлены «врагами народа». Задов стал одним из спасителей Нестора Махно, спрятав его от большевиков в надежном убежище. Затем Лев вместе с братом Данилой, также махновцем, вернулись в родной Донбасс.

Им крупно повезло. Правительство большевиков решило привлечь махновцев на свою сторону, чтобы те помогли им разбить остатки армии Врангеля в Крыму. Так Лев Задов снова попал в Красную Армию, приняв участие в разгроме белого движения на полуострове.

Но летом 1921 года вместе с Махно и его оставшимися в живых немногочисленным и соратниками Задов-Зиньковски й бежал в Румынию. По пути они перебили отряд пограничников.

Карьера в ГПУ

Жизнь в эмиграции оказалась несладкой. Льву и его брату пришлось работать на сезонных работах, получая жалкие гроши. Но вскоре Задова завербовала румынская разведка – «сигуранца». Он вошел в диверсионную группу, которую в 1924 году забросили на территорию советской Украины. Однако, едва оказавшись по ту сторону границы, Задов тут же вместе с группой сдался советским властям. Полгода его допрашивали в ГПУ. И в конце концов решили предложить сотрудничество. Ведь у бывшего махновца был богатый опыт работы в разведке и контрразведке. Да и члены армии Махно были амнистированы еще в 1922 году.

Существует, впрочем, легенда о том, что Задову удалось договориться с сотрудниками харьковского ГПУ, раскрыв местонахождение клада, зарытого повстанцами армии Махно в Дибровском лесу. Так или иначе, его отправили в Одессу, где он боролся с бандами и террористическим и группами.

Расстрелянный чекист

В августе 1937 года Задов, как и многие другие люди с сомнительным прошлым, был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Румынии. Поскольку никаких доказательств его вины у НКВД не было, в ход пошли пытки. Только через год удалось выбить у Задова-Зиньковск ого признание в работе на иностранные спецслужбы. 25 сентября 1938 года его расстреляли. Та же участь постигла и брата Данилу, который также работал на НКВД, только в Тирасполе.

Любопытно, что Лев Задов-Зиньковски й фигурирует в романе Алексея Толстого «Хождение по мукам». Причем выступает там жестоким палачом, исполняющим самые кровавые поручения Махно. «Я – Лева Задов, со мной шутить не надо», - говорит этот герой.

В 1990 году Лев Николаевич Задов-Зиньковски й был посмертно реабилитирован как безвинно пострадавший в застенках НКВД. Но его деятельность во время Гражданской войны не так уж хорошо известна.

Сын Задова – полковник Вадим Львович Зиньковский – впоследствии написал автобиографическ ую книгу о своем отце «Правда о Зиньковском-Задо ве Льве Николаевиче - анархисте, чекисте», пытаясь обелить его образ в глазах современников.

ЗАДОВ ЛЕВ НИКОЛАЕВИЧ

(род. в 1893 г. – ум. в 1938 г.)

Анархист-махновец, ставший прообразом известного литературного героя романа А. Толстого «Хождение по мукам».

После экранизаций романа Алексея Толстого «Хождение по мукам» зрителям запомнился анархист Левка Задов – хамоватый, наглый, злопамятный и эгоистичный «поэт-юморист», патологический садист, любитель славы и женщин, которого «Одесса носила на руках». Для советских людей Задов и есть воплощение анархизма.

Задов (это его настоящая фамилия, а не псевдоним) родился в апреле 1893 года в еврейском поселении Веселая, недалеко от Юзовки. Отец Левки занимался сельским хозяйством и извозом, имел 10 детей и был выкрестом (крещеным евреем). В 1900 году семья Задовых перебралась в Юзовку, Левка стал грузчиком. Попутно он учился в еврейской школе. В 18 лет Левка – рабочий доменного цеха на заводе, а в 19 лет он попадает в круг анархистов-террористов «Летучего боевого отряда». С этим отрядом Лева совершает вооруженные нападения на рудничных артельщиков, почтовую контору, на железнодорожную кассу станции Дебальцево. В 1913 году практически вся группа анархистов была отловлена полицией. Суд назначил Левке 8 лет каторги.

Февральская революция 1917 года открыла двери тюрем, и Задов вышел на свободу. Он возвращается в Юзовку, в доменный цех. Вскоре он, как «политический каторжанин», избирается членом Совета рабочих депутатов Юзовки и восстанавливает связи с местными анархистами, которые к тому времени создали Конфедерацию анархистов Донецкого бассейна. В декабре 1917-го Задов командует вооруженным анархистским отрядом, проводящим «экспроприацию экспроприаторов» и борется против белоказаков есаула Черенцова, которые с Дона совершают налеты на шахтерские поселки. В феврале 1918 года австро-германские войска и войска УНР развернули наступление против красных, намереваясь выгнать большевиков с Украины. Анархисты поддержали большевиков и направили свои отряды Черной гвардии против «беляков». В числе черногвардейских отрядов был и отряд анархиста Черняка, в котором Задов командовал отделением. Отступление Черняка закончилось только под Царицыном, где отряд был разоружен большевистскими частями за грабежи и анархистский мятеж в городке Лебедянь.

Десять дней анархисты просидели под арестом, но потом их снова вооружили и направили воевать против атамана Краснова. Задов назначается командиром боевого участка, который простирался от станицы Потемкинская до станицы Жутово, то есть фактически оказывается в составе Красной армии. Но красноармейская жизнь не понравилась анархистам, исповедующим безвластие и неподчинение. Через три месяца боев отряд Черняка покидает фронт и выезжает в Украину для участия в восстании против гетмана Скоропадского. Советские власти снабдили будущих партизан фальшивыми документами и деньгами. Сначала анархисты пытались поднять восстание шахтеров в районе Юзовки, но с декабря 1918-го влились в армию Махно. Лева – помощник командира полка и одновременно вербует добровольцев в махновские полки, участвует в издании махновской газеты «Путь к свободе».

Весной 1919-го Задов возвращается к своему любимому занятию – изъятию ценностей. В составе «инициативной группы по взысканию контрибуции с буржуазии» Задов «изымает» деньги и ценности у жителей Мариуполя и Бердянска – городов, занятых махновцами. В середине июня 1919-го большевики объявляют Махно вне закона. В ответ тот объявляет войну красным и белым, сформировав Повстанческую армию Украины в 50 тысяч человек. Осенью 1919-го Задов – член штаба армии и начальник контрразведки Первой Донецкой бригады-дивизии, а потом и Донецкого корпуса армии Махно. Одновременно Задов и заместитель начальника всей армейской махновской контрразведки, которую возглавлял Лева Голик. Из-за сходства имен Задова и Голика их часто путали, ошибочно говоря о Задове как о начальнике всей махновской контрразведки, хотя он возглавлял контрразведку одного из четырех махновских корпусов. Задов разоблачил готовившийся заговор Полонского, целью которого было убить Махно и перетянуть его армии на сторону большевиков. Махновцы реквизировали имущество и драгоценности у буржуазии, взимали контрибуции с жителей Александровска, Екатеринослава, Никополя, Верхнеднепровска, Павлограда. Репутация махновской контрразведки пугала даже членов махновского Революционного совета, стремившегося взять ее под свой контроль и запретить пытки, аресты и бессудные расстрелы.

В январе 1920 года Красная армия начала активные действия против армии махновцев. Страшная эпидемия тифа, болезнь Махно, разгром армии заставили Махно временно распустить свою армию. Задов уезжает в Юзовку, где уходит в подполье. Возрождение махновской армии вновь приведет Задова в ее ряды. В апреле 1920-го он избирается членом «Комиссии по антимахновской деятельности» – судебно-карательного органа махновской армии, в ведение которого контрразведка и исполнение расстрельных приговоров. Среди членов комиссии жена Махно – Галина Кузьменко. Эта комиссия действовала с мая по сентябрь 1920-го, она лично провела сотни казней коммунистов, комсомольцев, белых офицеров. С октября 1920-го махновцы сражаются против генерала Врангеля. Махно договорился с командованием Красной армии о военном союзе против белых. Задов был назначен комендантом Крымского корпуса махновской армии, он – один из организаторов штурма Перекопско-Юшуньских укреплений. После объявления махновцев «вне закона» в 20-х числах ноября 1920 года группе Задова чудом удается выскользнуть из крымского окружения у городка Саки.

В последние месяцы махновского сопротивления (декабрь 1920 – август 1921 г.) Задов был личным адъютантом Махно. Брат Левки Данька руководит махновской разведкой. Тогда братья Задовы меняют фамилию: Лева становится Зиньковским, а Данил – Зотовым. В марте 1921 года Задов два раза спасает тяжело раненного батьку, вынося его на руках из-под огня красных.

В конце августа 1921 года 77 махновцев во главе с батькой переходят границу Украины и бегут в Румынию. Махно с женой, начальник штаба Данилов и Задов поселились в гостиничных апартаментах в Бухаресте. Данилов и Задов создают в Бухаресте «Закордонный центр махновской армии». Безденежье заставляет братьев Задовых работать на лесопильне в Плоешти.

9 июня 1924 года группа махновцев во главе с братьями Задовыми тайно переходит советско-румынскую границу и, углубясь на 30 километров на советскую территорию, сдается представителям советской власти. На следствии братья Задовы утверждали, что их сдача – итог долгих раздумий и разочарования в махновском движении. Они показали, что вошли в диверсионно-разведывательную махновскую группу, чтобы иметь возможность проникнуть на территорию Украины и склонить к покаянию разрозненные группы махновцев. Чекисты тщательно проверяли братьев Задовых, которые каялись и давали важные показания. Вскоре братьев завербовали в ЧК – ОГПУ. Лев Зиньковский-Задов в декабре 1924-го становится сотрудником ОГПУ – ЧК в Одесской области по борьбе с контрабандой, позднее он – сотрудник Иностранного отдела ОГПУ в Одесской области, уполномоченный ИНО ОГПУ по агентуре в Румынии. Он занимался формированием в Румынии сети советской разведки, используя бывших махновцев. За свою успешную работу он четыре раза награждался почетным оружием, благодарностями, денежными премиями. Во второй половине 1930-х годов в период тотальных чисток бдительные чекисты решили, что братья Задовы проникли в органы ОГПУ – ЧК со специальным заданием – помочь махновцам легализоваться в УССР, поддержать подполье и организовать махновский центр в Одессе. В 1935 году в Румынии была внезапно провалена вся агентурная разведывательная сеть ГРУ и ОГПУ. Выяснилось, что информация просочилась из одесского ИНО ОГПУ. Братья Задовы были арестованы и признались в своей предательской деятельности в пользу махновского «Закордонного центра» и румынской разведки. В 1938 году они были расстреляны. В годы перестройки ряд авторов пытались доказать невиновность Задовых только на том основании, что в 1937–1938 годы во время сталинского террора расстреливали только честных людей, но дыма без огня не бывает. Возможно, братья Задовы не предали анархистские идеалы своей юности и до конца дней работали на махновское подполье.