Жорж Дантес: биография. От смертельного ранения Дантеса спасла не пуговица

Имя Жорж Дантес навсегда вошло в историю русской литературы. Всем известна характеристика этого человека, которую дал Лермонтов в своем знаменитом произведении «Смерть поэта». Однако, если о его жизни до дуэли с Пушкиным и скоропостижном отъезде из России знают все, то его дальнейшая судьба - тайна для многих. А между тем Дантес сделал великолепную политическую карьеру во Франции и умер в возрасте 84-х лет.

Юность

Жорж Дантес родился в 1812 году в Эльзасе в полуразорившейся многодетной дворянской семье. Он был первым ребенком мужского пола, и отец, носивший титул барона и, несмотря на бедность, являющийся членом Генерального совета своего департамента, прочил сыну военную карьеру. Получив первоначальное образование в Эльзасе, молодой человек был отправлен на учебу в Бурбонскй лицей в Париже, а затем поступил в Королевское военное училище Сент-Сир. В этом престижном вузе он проучился всего 9 месяцев, после был исключен за легитимистские взгляды.

Как и многие другие молодые французы, не желающие служить Луи-Филиппу, Жорж покинул Францию и отправился искать славы на чужбине.

Жорж Дантес на военной службе в России: начало карьеры

Изначально юноша, которому на тот момент было всего 20 лет, отправился в Пруссию. Несмотря на покровительство некоторых членов королевской семьи, ему предложили лишь чин унтер-офицера. Перспектива начать карьеру с нуля Дантеса не устраивала, поэтому он решил предложить свои услуги более щедрому российскому монарху.

Для того чтобы обеспечить себе теплый прием в Петербурге, молодой человек даже придумал легенду о том, что во Франции он участвовал в вандейском восстании и бежал из страны, опасаясь гонений со стороны властей. Кроме того, он привез рекомендательные письма от принца Вильгельма Прусского и герцогини Беррийской. Последнее было адресовано непосредственно российскому императору Николаю Первому. Благодаря хлопотам своих покровителей, Дантес Жорж Шарль поступил в гвардию. Причем ему даже не пришлось сдавать обязательные экзамены по русской словесности, военному судопроизводству и уставам. Высочайшим приказом Дантеса зачислили корнетом в кавалергардский полк императрицы. Более того, государыня, узнав о том, что юноша не может рассчитывать на поддержку родни, убедила супруга назначить ему ежегодное негласное пособие.

Странное усыновление

Жорж Дантес на военной службе в России не проявлял особого усердия и никаких подвигов совершать не собирался. Через два года после поступления в полк он получил звание поручика, однако все свои усилия направлял на достижение успеха в светских кругах. И это ему блестяще удавалось, так как, по свидетельствам современников, он обладал исключительной способностью «нравиться с первого взгляда» и находить покровителей.

Даже несмотря на это обстоятельство, петербургское высшее общество было изумлено, узнав, что совершеннолетнего молодого офицера, у которого был жив родной отец, желает усыновить голландский посланник при русском дворе де Геккерн. Стали ходить сплетни, якобы Дантес Жорж Шарль является незаконнорожденным отпрыском дипломата. Однако более достоверной казалась версия о гомосексуальной связи 44-летнего барона де Геккерна и 24-летнего поручика.

В обход всех законов, запрещавших усыновление совершеннолетних, а также не позволяющих становиться приемными родителями лицам моложе 50 лет, высочайшим указом было сделано исключение, и молодой человек принял фамилию нового отца. Кроме того, он был принят в голландское подданство по разрешению

Новое родство позволило Дантесу занять более высокое положение в свете, чем он имел до того времени, и получать приглашения в дома известных вельмож, куда были вхожи единицы.

Знакомство с Натальей Пушкиной

Несмотря на слухи о связи с «отцом», Жорж Дантес (портрет в молодости см. выше) был известным сердцеедом и пользовался исключительным успехом у дам. Он был необыкновенно красив, обходителен и учтив. Однако знакомые отмечали как недостаток его привычку рассказывать о своих победах на любовном фронте.

Его роковая встреча с женой А.С. Пушкина состоялась в Аничковом дворце. Самая красивая женщина Петербурга не могла остаться незамеченной таким известным ловеласом, каким был приемный сын голландского посланника. В то же время Жорж Шарль Дантес, биография которого повествует о жизни баловня судьбы, стал искать встреч со старшей сестрой Натальи — незамужней фрейлиной Екатериной Гончаровой, которая жила в доме у Пушкиных.

Скандал с «дипломом»

Через полтора года после знакомства Дантеса с Натальей Пушкиной ее супруг и еще несколько его друзей получили анонимные пасквили, в которых поэту присваивался «диплом рогоносца» и его высмеивали как мужа, жена которого изменяет ему не только с Дантесом, но и самим Николаем Первым. Кто являлся автором послания, неизвестно и по сей день. Однако установлено, что им не могли быть ни отец, ни сын Геккерны.

Пушкин, который подозревал именно этих двоих людей, к которым давно испытывал неприязнь, отправил Дантесу немотивированный вызов на дуэль. Письмо было доставлено в дом Геккерна. Дипломат принял вызов от имени приемного сына, дежурившего в казармах, но попросил отсрочку, на что поэт ответил согласием.

Так Дантес Жорж Шарль и Пушкин оказались в центре внимания петербургского общества. Светские львы, среди которых поэт имел множество завистников и недоброжелателей, стали во всю высмеивать «рогоносца».

Предложение руки и сердца

Наталья Пушкина, а также Жуковский и тетка Гончаровых фрейлина Загряжская, пользующаяся влиянием при императорском дворе, стали делать попытки убедить поэта отказаться от дуэли, но он был непоколебим. Ситуация изменилась, когда стало известно о предложении руки и сердца, сделанном Дантесом сестре Натальи Екатерине, которая его приняла. Тогда весь Петербург вновь стал обсуждать личную жизнь молодого барона Геккерна. Часть сплетников считала, что любвеобильный офицер таким образом хотел избежать поединка, так как после свадьбы Жорж Дантес для Александра Пушкина становился родственником, и речи о дуэли быть не могло. Нашлись и такие, кто называл в качестве причины возможную беременность Екатерины, которая просто сияла от счастья или убедительно изображала влюбленную невесту.

Что касается Пушкина, то ему стали внушать, что Дантес встречался с Натальей, чтобы иметь возможность быть ближе к ее сестре.

Брак

Для заключения брака между Гончаровой и Дантесом из-за разности их вероисповедания требовалось специальное разрешение, которое было получено без проблем. При этом невесте разрешалось оставаться православной, но она соглашалась на то, что ее будущие дети от Геккерна будут католиками.

Жорж Дантес Пушкину не нравился, тем более, что он не поверил в рассказы о его безумной страсти к скромнице Екатерине. Однако ему пришлось отозвать вызов. Причем поэт сообщил друзьям, что не считает затею с женитьбой Дантеса на своей родственнице поводом уклониться от дуэли, так как узнал, что противник собирается отложить свадьбу, пока не состоится поединок. Так инцидент был исчерпан, и все занялись приготовлениями к церемонии бракосочетания, которая прошла в тесном семейном кругу.

Дуэль

После свадьбы с Екатерины Гончаровой Жорж Дантес продолжил льва и дамского угодника. На правах родственника он продолжал общаться с Натальей Пушкиной, и до ее супруга постоянно доходили слухи о том, что в свете смеются над ним и сочиняют каламбуры по поводу любовного семейного квартета двух сестер и их мужей.

Не выдержав насмешек, 26 января 1937 года поэт написал гневное письмо барону Геккерну-старшему, в котором сообщал, что не хочет больше видеть представителей семьи голландского посланника в своем доме.

В ответ тот написал, что его сын принимает вызов на дуэль, который был сделан Пушкиным ранее. Последовала встреча секундантов, которые договорились о месте и времени поединка.

Уже на следующий день состоялся поединок между Жоржем Дантесом, приемным сыном барона Геккерна, и Пушкином, закончившийся ранением Пушкина. Через 2 дня поэт скончался.

Отъезд из России и жизнь в Сульсе

По законам того времени дуэлянтов-офицеров лишали чинов и отправляли служить рядовыми. Однако Дантес был иностранным подданным, и Николай Первый постановил отобрать у него офицерский патент и выдворить из страны. Вместе с ним за границу уехала и супруга Екатерина.

Сначала Жорж Дантес с женой отправились в родной Эльзас, где молодой человек, как и его родной отец, стал членом Генерального совета своего департамента. К этому времени у него уже было три дочери, и при родах умерла жена. Особого горя он не испытал и, возложив заботу о детях на родню, барон отправился в Париж в качестве члена Учредительного собрания.

В 1852 году Луи-Наполеон, решивший осуществить военный переворот, выбрал Геккерна для осуществления секретной миссии. Ее целью было выяснение отношения к такому варианту развития событий со стороны монархов ведущих европейских держав. Дантес блестяще справился с заданием, и, заняв трон, Наполеон Третий назначил его несменяемым сенатором.

Его успешная карьера в политике продолжалась до 1870 года и завершилась с провозглашением Третьей республики. Через некоторое время Дантес, оставшийся не у дел, вернулся в родовое имение, где и скончался в 1895 году в окружении дочерей и внуков.

Теперь вы знаете, какую жизнь прожил Жорж Дантес. Биография этого человека — это пример удачной карьеры, ради которой неоднократно меняются убеждения и совершаются поступки, которые трудно назвать благородными.

Жорж Шарль Дантес (точнее - д’Антес ), после усыновления носил фамилию Геккерн (фр. Georges Charles de Heeckeren d"Anthès , в российских документах - Георе Карл де Геккерен ; 5 февраля 1812, Кольмар, Верхний Рейн, Франция - 2 ноября 1895, Зульц-Оберэльзас, Эльзас-Лотарингия, Германская империя) - французский монархист, офицер-кавалергард, по вероисповеданию католик. В 1830-е годы жил в России. Впоследствии занимался политикой, был сенатором Франции. Известен прежде всего как человек, смертельно ранивший на дуэли А. С. Пушкина.

Дантес родился в Эльзасе в небогатой дворянской семье. Учился в Сен-Сирскойвоенной школе, откуда, как говорили, был исключён за легитимистские взгляды(по другим данным, через десять месяцев обучения, не желая служить Луи-Филиппу, уволился по собственному желанию).

По свержении Бурбонов во Франции (1830), участвовал в вандейском восстании (1832), поднятом герцогиней Марией Беррийской (жена второго сынафранцузского короля Карла X). Поступил на военную службу в Пруссии, пользовался покровительством принца Вильгельма Прусского, однако получил всего лишь чин унтер-офицера. По совету принца и с его рекомендательным письмом, адресованным генерал-лейтенанту В. Ф. Адлербергу, уехал в Россию. По другим данным, имел рекомендацию герцогини Беррийской российскому императору Николаю I. Поступил в гвардию после облегчённого офицерского экзамена (без экзаменов по русской словесности, уставам и военному судопроизводству). Зачислен корнетом высочайшим приказом от 8 февраля 1834 года в кавалергардский полк. По утверждению А. Н. Аммосова: «императрице было угодно, чтобы Дантес служил в её полку» и «во внимание к его бедности, государь назначил ему от себя ежегодное негласное пособие».

Был введён в светское общество Петербурга бароном Луи Геккерном, с которым, вероятно, познакомился по пути в Россию, находившимся в Петербурге в качестве министра (посланника) нидерландского двора.

В 1836 году - поручик кавалергардского полка. Впоследствии, в 1836 году, барон Геккерн усыновил Дантеса. Мать Дантеса умерла в 1832 году, но был жив отец. Он «с благодарностью принял это совершенно необычное предложение». 15 июня 1836 года последовал высочайший указ о разрешении «поручику барону Дантесу именоваться бароном Геккереном». Усыновление было официально признано в России. Разрешением короля Нидерландов и Высшего совета знати в мае 1836 года Дантесу было предоставлено голландское подданство, он был включён в голландское дворянство и получил возможность носить фамилию Геккерна. Впоследствии оказалось, что по формальным основаниям голландского подданства он не получил, хотя голландским дворянином остался. Геккерн, как усыновитель, не соответствовал требованиям законов страны: ему было менее 50 лет, его знакомство с Дантесом продолжалось всего 3 года. К тому же усыновляемый должен был быть несовершеннолетним. Но даже если бы согласие на усыновление было получено, его оглашение должно было состояться не ранее, чем через год, то есть 5 мая 1837 года. Таким образом, Геккерн и Дантес прибегли к обману. Это усыновление при живом отце удивило светский Петербург, многие считали Дантеса дальним родственником или даже побочным сыном Геккерна.П. Е. Щёголев, изучив родословную Дантеса, доказал, что родства не существовало. Отсутствуют и факты, подтверждающие, что он побочный сын Геккерна. Некоторые из исследователей аргументированно считают (в том числе опираясь на слова друзей Дантеса, таких, как князь А. В. Трубецкой), что барон и Дантес находились в гомосексуальной связи.

Согласно опубликованным в 1863 году воспоминаниям секунданта Пушкина К. К. Данзаса, записанным Аммосовым, Дантес имел «какую-то врождённую способность нравиться всем с первого взгляда <…> пользовался очень хорошей репутацией и заслуживал её вполне, если не ставить ему в упрёк фатовство и слабость хвастать своими успехами у женщин»; Данзас также утверждал, что Дантес был обязан началом своих успехов в России графине Дарье Фикельмон, к которой имел также рекомендательное письмо. Согласно сообщению Данзаса Фикельмон представила его Императрице Александре Фёдоровне. Вместе с тем, публикатор петербургской части (1829-1837) дневника Фикельмон С. Мрочковская-Балашова отмечает, что имя Геккерна в записях графини появляется не раз, однако, Дантес упоминается только в связи с дуэлью Пушкина. В. М. Фридкин, посетивший родовой дом Дантесов в Сульце в 1978 году, получил от местного общества любителей истории справку, в которой указано, что начать карьеру в Петербурге Жоржу Дантесу помог его дядя по матери, граф фон Гатцфельд.

В 1835 году в Аничковом дворце Дантес знакомится с женой Пушкина Натальей Николаевной. 4 (16) ноября 1836 года городская почта доставила Пушкину и нескольким его друзьям анонимный пасквиль, который присваивал Пушкину «диплом рогоносца»; в дипломе содержался косвенный намёк на внимание к Н. Н. Пушкиной не только Дантеса, но и царя. Александр Сергеевич счёл письмо исходящим от Геккерна-отца (до сих пор неизвестно, был ли он прав; во всяком случае доказано, что сохранившиеся экземпляры написаны не Геккерном и не Дантесом) и немедленно послал Дантесу немотивированный вызов на дуэль. Геккерн, получивший вызов (Дантес дежурил в казарме), попросил отсрочку на сутки, а потом - на две недели, на что Пушкин согласился. Н. Н. Пушкина, узнав о вызове, связалась с Жуковским, и тот, вместе с её тёткой, начал переговоры с Пушкиным и Геккернами. Жуковский пытался убедить поэта отказаться от дуэли, на что тот не соглашался. Однако через неделю после вызова Жорж Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой - сестре Натальи Николаевны и соответственно свояченице Пушкина. Так как Дантес стал женихом Екатерины, Пушкин был вынужден отозвать свой вызов. 10 января 1837 года Екатерина Гончарова стала женой Геккерна-Дантеса. Впоследствии она родила ему четверых детей и умерла после родов, в 1843 году, на седьмом году замужества.

Однако конфликт между Пушкиным и Геккернами не был исчерпан, и вскоре после брака Дантеса с Екатериной началось распространение в свете слухов и шуток («казарменных каламбуров») по адресу Пушкина и его семьи. 26 января (7 февраля) 1837 года Пушкин отправил старшему Геккерну письмо (в своей основе сочинённое ещё во время первого конфликта в ноябре), где, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына, отказывал им от дома. В письме Пушкин, среди прочего, утверждал, что молодой Геккерн «malade de vérole» («болел сифилисом»), что было переведено в военно-судном деле о дуэли как «венерическою болезнию».

В тот же день Геккерн объявил Пушкину, что его вызов в силе, и Дантес готов принять его. 27 января (8 февраля) под Петербургом состоялась дуэль, на которой Пушкин был смертельно ранен в живот (скончался 29 января). Ответным выстрелом Пушкин легко ранил Дантеса в правую руку.

О произошедшей дуэли (согласно законам, тяжком преступлении) было доложено по военному начальству. 29 января 1837 года командующий Отдельным гвардейским корпусом (в состав Корпуса входил Кавалергардский Ея Величества полк, в котором состоял поручик Дантес-Геккерн) генерал-адъютант Карл Бистром, узнав о дуэли,

всеподданейше донес о сем ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ; ЕГО же ВЕЛИЧЕСТВО того ж 29-го числа ВЫСОЧАЙШЕ повелеть соизволил: «судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ними окажутся лица иностранные, то неделая им допросов и не включая в сентенцию Суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности».

Военный суд первой инстанции (полковой) приговорил, в предварительном порядке, Дантеса и пушкинского секунданта К. К. Данзаса к смертной казни - по законам времён Петра I. Приговор докладывался вверх по начальству; в итоге определение Генерал-аудиториата А. И. Ноинского от 17 марта 1837 года предлагало: Геккерена, -

лишив чинов и приобретённого им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента;

в отношении секунданта Пушкина подполковника Данзаса предлагалось, принимая во внимание его боевые заслуги и иные смягчающие вину обстоятельства, ограничиться арестом ещё на 2 месяца (он уже был под арестом), после чего -

обратить по прежнему на службу <…> преступный же поступок самого камер-юнкера Пушкина <…> по случаю его смерти предать забвению.

Быть по сему, но рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом заграницу, отобрав офицерские патенты.

Первые годы после отъезда из России жил в Сульце и Париже. В 1843 году избран членом Генерального совета департамента Верхний Рейн. Позднее был председателем Генерального совета и мэром Сульца. После свержения Луи-Филиппа в апреле 1848 года избран депутатом по округу Верхний Рейн-Кольмар. Через год переизбран в Учредительное собрание. В мае 1852 года принц-президент (будущий император) Луи-Наполеон, готовивший государственный переворот, посылает Дантеса с неофициальным поручением к трём европейским монархам: российскому и австрийскому императорам и прусскому королю. Дантес удачно выполнил возложенную на него миссию. Встреча Николая I и Дантеса состоялась в Потсдаме. Соглашаясь на аудиенцию, император приказал:

…предупредить, что он не может принять его в качестве представителя иностранной державы вследствие решения военного суда, по которому он был удалён с императорской службы. Если же он хотел бы явиться как бывший офицер гвардии, осуждённый и помилованный, то его величество был бы готов выслушать то, что он желал бы ему сказать от имени главы французской Республики (депеша канцлера Нессельроде послу в Париже Киселёву от 15 (27) мая 1852). В благодарность за оказанные услуги Наполеон III назначает его несменяемым сенатором.

Многие годы Дантес был связан с русским посольством в Париже и являлся его осведомителем: посол Киселёв писал канцлеру Нессельроде 28 мая 1852 года:

Господин Дантес думает, и я разделяю его мнение, что Президент (Луи-Наполеон) кончит тем, что провозгласит империю.

1 (13) марта 1881 года, в воскресенье, князь Орлов в шифрованной телеграмме министру иностранных дел передал следующее:

Барон Геккерн-д’Антес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесён в понедельник.

Речь шла о покушении на Александра II.

В 1848 году Дантес начал судебный процесс против Гончаровых (и в ущерб интересов семьи Пушкина) о взыскании с них наследства покойной жены. Несколько раз по этому делу он обращался с письмами к Николаю I. В 1851 году император передал одно из прошений Дантеса А. Х. Бенкендорфу с целью «склонить братьев Гончаровых к миролюбивому с ним [Дантесом] соглашению». В 1858 году опека над детьми А. С. Пушкина приняла решение об отклонении претензии.

12 августа 1863 года Дантес получил звание офицера Почётного легиона, 14 августа 1868 года был повышен в звании до командора. Революция 14 сентября 1870 года, упразднившая Вторую империю, вынудила его вернуться к частной жизни.

По рассказу внука Дантеса - Луи Метмана:

«Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами».

Писатель «прекрасной эпохи» Поль Эрвье (1857-1915) встречал Дантеса в конце жизни в клубе «Cеркль эмпериаль» на Елисейских Полях:

В течение нескольких лет, каждый вечер около шести часов, я видел как по салонам Клуба, куда я приходил читать газеты, проходил похожий на бобыля высокий старец, обладавший великолепной выправкой. Единственное, что я знал про него, так это то, что за шесть десятков лет до того - да, в таком вот дальнем прошлом! - он убил на дуэли Пушкина. Я лицезрел его крепкую наружность, его стариковский шаг… и говорил себе: «Вот тот, кто принёс смерть Пушкину, а Пушкин даровал ему бессмертие, точно также как Эфесский храм - человеку, который его сжёг».

Дантес скончался в семейном имении Сульц, окружённый детьми и внуками. Похоронен в Сульце рядом с бароном Геккерном.

Жорж Дантес - родственник и Пушкина, и его жены. Его двоюродная бабушка, графиня Елизавета Фёдоровна (урождённая Шарлотта-Амалия-Изабелла Вартенслебен) - жена русского дипломата А. С. Мусина-Пушкина, родственника шестиюродного брата Н. П. Мусиной-Пушкиной, бабушки Н. Н. Пушкиной.

Идалия Полетика - «Мадам Интрига», заманившая Н. Н. Гончарову на встречу с Дантесом.

, Германская империя (ныне Франция)

Жорж Шарль Данте́с (точнее - д’Анте́с ), после усыновления носил фамилию Ге́ккерн (фр. Georges Charles de Heeckeren d"Anthès , в российских документах - Гео́рг Карл де Геккере́н ; 5 февраля , Кольмар , Верхний Рейн , Франция - 2 ноября , Зульц-Оберэльзас , Эльзас-Лотарингия , Германская империя) - французский монархист, офицер-кавалергард, по вероисповеданию католик . В 1830-е годы жил в России. Впоследствии занимался политикой, был сенатором Франции. Известен, прежде всего, как человек, смертельно ранивший на дуэли А. С. Пушкина .

Начало службы. Приезд в Россию

Когда прибыл на службу в Россию, придумал о себе легенду, будто по свержении Бурбонов во Франции (1830), участвовал в вандейском восстании (1832), поднятом герцогиней Марией Беррийской (жена второго сына французского короля Карла X). О ложности этой версии рассказывал А. И. Тургенев в письме к кн. П. А. Вяземскому от 14/26 августа 1837 г. . Поступил на военную службу в Пруссии, пользовался покровительством принца Вильгельма Прусского , однако получил всего лишь чин унтер-офицера. По совету принца и с его рекомендательным письмом, адресованным генерал-лейтенанту В. Ф. Адлербергу , уехал в Россию . По другим данным, имел рекомендацию герцогини Беррийской российскому императору Николаю I . Поступил в гвардию после облегчённого офицерского экзамена (без экзаменов по русской словесности, уставам и военному судопроизводству). Зачислен корнетом высочайшим приказом от 8 февраля 1834 года в кавалергардский полк . По утверждению А. Н. Аммосова : «императрице было угодно, чтобы Дантес служил в её полку» и «во внимание к его бедности, государь назначил ему от себя ежегодное негласное пособие» .

Был введён в светское общество Петербурга бароном Луи Геккерном , с которым, вероятно, познакомился по пути в Россию, находившимся в Петербурге в качестве министра (посланника) нидерландского двора.

«За Дантесом водились шалости, - констатировал князь Трубецкой, - но совершенно невинные и свойственные молодёжи, кроме одной, о которой мы, впрочем, узнали гораздо позже. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним… Судя по всему, в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль» . Издатель переписки Дантеса и Геккерна С. Витали считает, что Геккерн был гомосексуалист, а его отношения к Дантесу она определяет термином фр. paternade - «свойственное всем гомосексуалистам желание быть отцом» .

Согласно опубликованным в 1863 году воспоминаниям секунданта Пушкина К. К. Данзаса , записанным Аммосовым, Дантес имел «какую-то врождённую способность нравиться всем с первого взгляда <…> пользовался очень хорошей репутацией и заслуживал её вполне, если не ставить ему в упрёк фатовство и слабость хвастать своими успехами у женщин» ; Данзас также утверждал, что Дантес был обязан началом своих успехов в России графине Дарье Фикельмон , к которой имел также рекомендательное письмо . Согласно сообщению Данзаса, Фикельмон представила его императрице Александре Фёдоровне . Вместе с тем, публикатор петербургской части (1829-1837) дневника Фикельмон С. Мрочковская-Балашова отмечает, что имя Геккерна в записях графини появляется не раз, однако Дантес упоминается только в связи с дуэлью Пушкина . В. М. Фридкин , посетивший родовой дом Дантесов в Сульсе в 1978 году, получил от местного общества любителей истории справку, в которой указано, что начать карьеру в Петербурге Жоржу Дантесу помог его дядя по матери, граф фон Гатцфельд .

Дуэль с Пушкиным. Выдворение из России

Всеподанейше донес о сем государю императору; его же Величество того же 29-го числа Высочайше повелеть соизволил: "судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ними окажутся лица иностранные, то неделая им допросов и не включая в сентенцию Суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности .

Военный суд первой инстанции (полковой) приговорил, в предварительном порядке, Дантеса и пушкинского секунданта К. К. Данзаса к смертной казни - по законам времён Петра I . Приговор докладывался вверх по начальству; в итоге определение Генерал-аудиториата А. И. Ноинского от 17 марта 1837 года предлагало: Геккерена, -

лишив чинов и приобретённого им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента;

Быть по сему, но рядового Геккерена, как не русского подданного, выслать с жандармом заграницу , отобрав офицерские патенты .

Секундант Дантеса, его родственник и друг виконт Лоран д’Аршиак также вскоре покинул Россию.

Поздняя карьера и смерть

Первые годы после отъезда из России жил в Сульсе и Париже. В 1843 году избран членом Генерального совета департамента Верхний Рейн . Позднее был председателем Генерального совета и мэром Сульса . После свержения Луи-Филиппа в апреле 1848 года избран депутатом по округу Верхний Рейн-Кольмар. Через год переизбран в Учредительное собрание. В мае 1852 года принц-президент (будущий император) Луи-Наполеон , готовивший государственный переворот, посылает Дантеса с неофициальным поручением к трём европейским монархам: российскому и австрийскому императорам и прусскому королю. Дантес удачно выполнил возложенную на него миссию. Встреча Николая I и Дантеса состоялась в Потсдаме . Соглашаясь на аудиенцию, император приказал:

…предупредить, что он не может принять его в качестве представителя иностранной державы вследствие решения военного суда, по которому он был удалён с императорской службы. Если же он хотел бы явиться как бывший офицер гвардии, осуждённый и помилованный, то его величество был бы готов выслушать то, что он желал бы ему сказать от имени главы французской Республики (депеша канцлера Нессельроде послу в Париже Киселёву от 15 (27) мая 1852).

Господин Дантес думает, и я разделяю его мнение, что Президент (Луи-Наполеон) кончит тем, что провозгласит империю .

Барон Геккерн-д’Антес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесён в понедельник.

12 августа 1863 года Дантес получил звание офицера Почётного легиона , 14 августа 1868 года был повышен в звании до командора. Революция 14 сентября 1870 года, упразднившая Вторую империю, вынудила его вернуться к частной жизни.

По рассказу внука Дантеса - Луи Метмана:

Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами .

Дантес скончался в семейном имении Сульс (Сульц), окружённый детьми и внуками. Похоронен в Сульсе на родовом участке местного кладбища рядом со своими детьми, внуками, женой и бароном Геккерном .

В 1909-1910 годах в Париже были опубликованы трёхтомные Неопубликованные воспоминания о Наполеоне III (Mémoires inédits sur Napoléon III ) под псевдонимом Барон д’Амбес (Baron d’Ambés ), авторство которых приписывают Дантесу.

Публикация переписки Дантеса

См. также

Идалия Полетика - «Мадам Интрига», заманившая Н. Н. Гончарову на встречу с Дантесом.

Примечания

Немецкая национальная библиотека , Берлинская государственная библиотека , Баварская государственная библиотека и др. Record #119140993 // Общий нормативный контроль (GND) - 2012-2016.
http://www.senat.fr/senateur-2nd-empire/heeckeren_georges_charles_d_anthes0104e2.html
база данных Léonore - ministère de la Culture .
Sycomore / Assemblée nationale
, с. 34.
Ободовская И., Дементьев М. Наталья Николаевна Пушкина. - М. : Советская Россия, 1985. - С. 193.
НЭС . Т. 15, стб. 556.
, с. 285.
ФЭБ: Тургенев - Вяземскому П. А., 4/16 августа 1837. - 1952 (текст) (неопр.) . Проверено 17 февраля 2013.

В небогатой дворянской семье. Учился в Сен-Сирской военной школе, откуда был исключён за легитимистские взгляды (по другим данным, через десять месяцев обучения, не желая служить Луи-Филиппу , уволился по собственному желанию ).

Был введён в светское общество Петербурга бароном Луи Геккерном , с которым, вероятно, познакомился по пути в Россию, находившимся в Петербурге в качестве министра (посланника) нидерландского двора.

«За Дантесом водились шалости, - констатировал князь Трубецкой, - но совершенно невинные и свойственные молодёжи, кроме одной, о которой мы, впрочем, узнали гораздо позже. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним… Судя по всему, в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль» . Издатель переписки Дантеса и Геккерна С. Витали считает, что Геккерн был гомосексуалист, а его отношения к Дантесу она определяет термином фр. paternade - «свойственное всем гомосексуалистам желание быть отцом» .

Согласно опубликованным в 1863 году воспоминаниям секунданта Пушкина К. К. Данзаса , записанным Аммосовым, Дантес имел «какую-то врождённую способность нравиться всем с первого взгляда <…> пользовался очень хорошей репутацией и заслуживал её вполне, если не ставить ему в упрёк фатовство и слабость хвастать своими успехами у женщин» ; Данзас также утверждал, что Дантес был обязан началом своих успехов в России графине Дарье Фикельмон , к которой имел также рекомендательное письмо . Согласно сообщению Данзаса, Фикельмон представила его императрице Александре Фёдоровне . Вместе с тем, публикатор петербургской части (1829-1837) дневника Фикельмон С. Мрочковская-Балашова отмечает, что имя Геккерна в записях графини появляется не раз, однако Дантес упоминается только в связи с дуэлью Пушкина . В. М. Фридкин , посетивший родовой дом Дантесов в Сульсе в 1978 году, получил от местного общества любителей истории справку, в которой указано, что начать карьеру в Петербурге Жоржу Дантесу помог его дядя по матери, граф фон Гатцфельд .

Дуэль с Пушкиным. Выдворение из России

В 1835 году в Аничковом дворце Дантес знакомится с женой Пушкина Натальей Николаевной . 4 (16) ноября 1836 года городская почта доставила Пушкину и нескольким его друзьям анонимный пасквиль , который присваивал Пушкину «диплом рогоносца»; в дипломе содержался косвенный намёк на внимание к Н. Н. Пушкиной не только Дантеса, но и царя. Александр Сергеевич счёл письмо исходящим от Геккерна-отца (до сих пор неизвестно, был ли он прав; во всяком случае доказано, что сохранившиеся экземпляры написаны не Геккерном и не Дантесом; существует также предположение, что «диплом» исходил от недоброжелателей Дантеса ) и немедленно послал Дантесу немотивированный вызов на дуэль. Геккерн, получивший вызов (Дантес дежурил в казарме), попросил отсрочку на сутки, а потом - на две недели, на что Пушкин согласился. Н. Н. Пушкина , узнав о вызове, связалась с Жуковским , и тот, вместе с её тёткой , начал переговоры с Пушкиным и Геккернами. Жуковский пытался убедить поэта отказаться от дуэли, на что тот не соглашался. Однако через неделю после вызова Жорж Дантес сделал предложение Екатерине Гончаровой - сестре Натальи Николаевны и соответственно свояченице Пушкина. Так как Дантес стал женихом Екатерины, Пушкин был вынужден отозвать свой вызов. 10 января 1837 года Екатерина Гончарова стала женой Геккерна-Дантеса. Впоследствии она родила ему четверых детей и умерла после родов, в 1843 году, на седьмом году замужества.

Однако конфликт между Пушкиным и Геккернами не был исчерпан, и вскоре после брака Дантеса с Екатериной началось распространение в свете слухов и шуток («казарменных каламбуров») по адресу Пушкина и его семьи. 26 января (7 февраля) 1837 года Пушкин отправил старшему Геккерну письмо (в своей основе сочинённое ещё во время первого конфликта в ноябре), где, чрезвычайно резко характеризуя как отца, так и приёмного сына, отказывал им от дома. В письме Пушкин, среди прочего, утверждал, что молодой Геккерн «malade de vérole» («болел сифилисом ») , что было переведено в военно-судном деле о дуэли как «венерическою болезнию » .

Всеподанейше донес о сем государю императору; его же Величество того же 29-го числа Высочайше повелеть соизволил: "судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ними окажутся лица иностранные, то неделая им допросов и не включая в сентенцию Суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности .

Военный суд первой инстанции (полковой) приговорил, в предварительном порядке, Дантеса и пушкинского секунданта К. К. Данзаса к смертной казни - по законам времён Петра I . Приговор докладывался вверх по начальству; в итоге определение Генерал-аудиториата А. И. Ноинского от 17 марта 1837 года предлагало: Геккерена, -

лишив чинов и приобретённого им Российского дворянского достоинства, написать в рядовые, с определением на службу по назначению Инспекторского Департамента;

Секундант Дантеса, его родственник и друг виконт Лоран д’Аршиак также вскоре покинул Россию.

Поздняя карьера и смерть

…предупредить, что он не может принять его в качестве представителя иностранной державы вследствие решения военного суда, по которому он был удалён с императорской службы. Если же он хотел бы явиться как бывший офицер гвардии, осуждённый и помилованный, то его величество был бы готов выслушать то, что он желал бы ему сказать от имени главы французской Республики (депеша канцлера Нессельроде послу в Париже Киселёву от 15 (27) мая 1852).

Господин Дантес думает, и я разделяю его мнение, что Президент (Луи-Наполеон) кончит тем, что провозгласит империю .

Барон Геккерн-д’Антес сообщает сведение, полученное им из Женевы, как он полагает, из верного источника: женевские нигилисты утверждают, что большой удар будет нанесён в понедельник.

12 августа 1863 года Дантес получил звание офицера Почётного легиона , 14 августа 1868 года был повышен в звании до командора. Революция 14 сентября 1870 года, упразднившая Вторую империю, вынудила его вернуться к частной жизни.

По рассказу внука Дантеса - Луи Метмана:

Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами .

В 1909-1910 годах в Париже были опубликованы трёхтомные Неопубликованные воспоминания о Наполеоне III (Mémoires inédits sur Napoléon III ) под псевдонимом Барон д’Амбес (Baron d’Ambés ), авторство которых приписывают Дантесу.

Публикация переписки Дантеса

См. также

Идалия Полетика - «Мадам Интрига», заманившая Н. Н. Гончарову на встречу с Дантесом.

Напишите отзыв о статье "Дантес, Жорж Шарль"

Примечания

, с. 34.
Ободовская И., Дементьев М. Наталья Николаевна Пушкина. - М . : Советская Россия, 1985. - С. 193.
НЭС . Т. 15, стб. 556.
, с. 285.
. Проверено 17 февраля 2013. .
, с. 295.
, с. 7.
, с. 297.
Baak J. ; Gruyis P. Les deux barons de Heeckeren // Revue des études siaves. 1937. XVII
Вацуро В. и др. Пушкин в воспоминаниях современников. - 3-е изд., доп. - СПб. : Академический проект, 1998. - Т. 2. - С. 585-586.
Вересаев В. В. Пушкин в жизни: систематический свод подлинных свидетельств современников. - СПб. : Лениздат, 1995. - Т. 2, кн. 2. - С. 280.
.
.
, с. 315.
, с. 5-6.
Нет, не возлюбленной была… // Долли Фикельмон. Дневник 1829–1837. Весь пушкинский Петербург / публ. и комм. С. Мрочковской–Балашовой. - М . : Минувшее, 2009. - С. 31-32. - ISBN 978-5-902073-66-6 .
Фридкин В. Один день в Сульце // Пропавший дневник Пушкина. Рассказы о поисках в зарубежных архивах / Рецензент: Овчинникова С. Т., ст. науч. сотр. Гос. музея А. С. Пушкина. - М . : Знание, 1987. - С. 82-33.
, с. 298-330.
, с. 52.
, с. 120.
, с. 117.
, с. 144-145.
, с. 140.
После смерти Пушкина. с. 334
Зайончковский А. М. Восточная война 1853-1856 гг. - СПб., 1908. - Т. I. Приложения. - C. 228.
, с. 292-293.
, с. 486.
, с. 290-291.
, с. 288.
Седова, Г. М. В поисках «бедной Кати»: эльзасские впечатления // Нева. - 2013. - № 2.
Roger Lawrence Williams. The Mortal Napoleon III. - Princeton University Press, 1971. - С. 198. - ISBN 0691051925 .
Troyat H. Pouchkine. - Paris: Albin Michel, 1946. - Vol. II. - P. 356-357, 359-360.
Цявловский М. Новые материалы биографии Пушкина // Звенья. - М . : Госкультпросветиздат, 1951. - Т. IX.

Литература

Аммосов А. Н. . - СПб. , 1863.
Наумов А. : Уточнение оценок // Московский пушкинист: ежегод. сб. / Рос. АН, ИМЛИ им. А. М. Горького, Пушкин. комис. - М . : Наследие, 1996. - Вып. II. - С. 265-291.
Левкович Я. Л. Из нидерландских архивов // The Pushkin journal. - 1994-1995. - № 2-3. - С. 19-32.
Прожогин Н. : История дуэли в интерпретации итальянской исследовательницы // Московский пушкинист: ежегод. сб. / Рос. АН, ИМЛИ им. А. М. Горького, Пушкин. комис. - М . : Наследие, 1997. - Вып. IV. - С. 298-330.
Раевский Н. А. Избранное. - М . : Художественная литература, 1978.
Фридкин В. Чемодан Клода Дантеса, или Пять вопросов Серене Витале // Наука и жизнь . - 1996. - № 10. - С. 145.
Щёголев П. Е. Злой рок Пушкина: Он, Дантес и Гончарова. - М . : Алгоритм: Эксмо, 2012. - 384 с. - (Жизнь Пушкина). - ISBN 978-5-699-55039-5 .
Suasso F. Dichter, dame, diplomat: Het laaste jaar van Alexander Poesjkin. - Leiden, 1988.
: Подлинное военно-судное дело 1837 г. - СПб. , 1900.

Ссылки

Елисеева Е.
Спектор И. Н. . ФЕБ. Русская литература и фольклор. Проверено 3 ноября 2011. .

Отрывок, характеризующий Дантес, Жорж Шарль

Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…

В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d"un desastre publique, et je n"ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu"est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d"ami, mon cher. Decampez et au plutot, c"est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.

Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.

Большинство даже самых ярых любителей истории и литературы о Жорже Дантесе знают, пожалуй, только две вещи: Дантес был французом, Дантес смертельно ранил Пушкина. Но биография незадачливого иностранца вовсе не ограничивается этими двумя фактами. Накануне годовщины роковой дуэли, состоявшейся 8-го февраля 1837 года, мы рассказываем, чем еще был «примечателен» этот француз.

Жорж Дантес, фрагмент картины П. Ф. Соколова, 1830-е годы

Француз Жорж Шарль Дантес мечтал о грандиозной карьере в России. Чтобы произвести большее впечатление на высший свет, прибыв в снежный Петербург на службу, Дантес рассказывал небылицы, приписывал себе невообразимые ратные подвиги, да и вообще вёл себя, прямо скажем, не лучшим образом – постоянно нарушал гвардейский устав (за три года службы в полку Дантес получил 44 взыскания из-за недисциплинированности). Правда, если бы не поединок с Пушкиным, некий Жорж Дантес, пожалуй, так бы и остался выдумщиком, подвергавшимся постоянным насмешкам, но судьба рассудила иначе.

Француз не был влюблен в жену Пушкина

Идалия Полетика (художник П. Ф. Соколов)

Принято считать, что француз, служивший в российской гвардии (и мечтавший, кстати, о чине фельдмаршала) был страстно влюблен в юную жену Александра Сергеевича – прекрасную Натали, из-за чего, собственно и случилась пресловутая дуэль, на которой Дантес смертельно ранил поэта. Однако нет никаких реальных зацепок, которые могли бы подтвердить эти подозрения. Более того, на момент конфликта с Пушкиным у Жоржа Дантеса была интрижка с сестрой Натальи – Екатериной, на которой его спешно женили, – то ли чтобы попытаться уберечь две горячие головы от дуэли, то ли по иной причине (некоторые историки считают, что Екатерина Гончарова была близка с Дантесом настолько, что едва не забеременела, и, мол, ложная тревога по этому поводу и стала причиной скоропалительной свадьбы, а заодно и отмены дуэли в первый раз).

Кроме того, судя по историческим исследованиям, некоторое время Жорж отдавал предпочтение совсем другой девушке – Идалии Полетике, дочери графа Строганова. Правда любовная связь, не говоря уже о законных отношениях, была мечтой совершенно нереализуемой: Строганов водил дружбу с самим императором, и роман с Идалией мог стоить Дантесу карьеры.

Есть и другая точка зрения, почему Жорж выбирал для поклонения совершенно недосягаемые объекты любви: чтобы скрыть то, о чем в те далекие от толерантности времена не принято было говорить в приличном обществе.

Дантес (возможно) имел нетрадиционную ориентацию

Барон Геккерен (художник Й. Крихубер)

Настоящее имя нашего антигероя – Жорж Шарль де Геккерн Дантес. Приставку «де Геккерн» Дантес получил уже будучи в России. Пикантная история неожиданной нежной дружбы между молодым поручиком и светским львом бароном Луи фон Геккерном стала источником самых фривольных слухов. Так, к примеру, один из друзей Дантеса, князь Трубецкой, в своих воспоминаниях о нем писал: «За Дантесом водились шалости, но совершенно невинные и свойственные молодежи, кроме одной, о которой мы, впрочем, узнали гораздо позже. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним… Судя по всему, в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль».

Дело в том, что барон усыновил Жоржа Дантеса, когда тот был уже совершеннолетним (24 года), получив на то согласие его отца и короля Голландии. Фон Геккерн никогда не был женат, детей не имел. С Дантесом он сдружился в начале 1830-х годов, когда молодому человеку насчитывалось чуть более 20 лет. С какой целью барон, которому еще не было 50 лет, усыновил 24-летнего поручика при наличии у того живого отца (и тоже барона, к слову) – окружающим оказалось сложно понять. Сей факт усыновления многие исследователи объясняют как «свойственное всем гомосексуалистам желание быть отцом».

Дантес отважился на поединок с Пушкиным только со второго раза

Жорж Дантес

Связь супруги Пушкина с французом так и осталась недоказанной, да и была, скорее всего, чистой воды выдумкой недоброжелателей поэта. В 1836 году Пушкин получил анонимное письмо с намеком на наличие ветвистых рогов на голове – мол, Натали крутит роман за его спиной не только с гвардейцем иностранного происхождения, но и с самим Николаем I. После долгих разбирательств «наше все» пришел к выводу, что автором письма является приемный отец Дантеса барон Геккерен, а значит, в подлинности изложенных в нем фактов сомневаться не приходится и пора хвататься за оружие.

После того как Пушкин, ведомый слепой ревностью, а главное – жаждой приключений, вызвал Жоржа на дуэль, тот поспешил принять вызов, но впоследствие сделал шаг назад. Барону Гекерну удалось убедить сына в губительности принятого решения для его же карьеры.

Дантес был женат на сестре Натальи Гончаровой

Екатерина Гончарова (художник П. Ф. Соколов)

Как только над любимым «сыночком» нависла угроза быть как минимум уволенным с привлекательной должности, а как максимум – убитым на Черной речке, барон Геккерен поспешил женить Дантеса, и не на ком-нибудь, а на старшей сестре Натали. Екатерина Гончарова на тот момент уже достигла того возраста, который даже в наше время считается для незамужней женщины тревожным – ей было 28 лет. Красотой девица не отличалась, да и от жениха, похоже, в восторге не была. В день венчания весь высший свет Петербурга только и говорил о том, что молодые едва не плакали во время венчания. Впрочем, это не помешало супругам жить в мире и согласии целых семь лет до самой смерти Екатерины в родах в возрасте 34 лет. От этого брака у Жоржа Дантеса осталось четверо детей.

Пушкин не вызывал Дантеса на дуэль повторно

Александр Пушкин (жудожник Орест Кипренский)

Как известно, роковой поединок все-таки состоялся, правда, не 1836-м году, а 1837-м, 8 февраля (по новому календарю). Принято считать, что инициатором дуэли снова стал Пушкин, однако это не совсем так. Несмотря на то, что осенью 1836 года поединка удалось избежать, поэт не унимался. И 7 февраля он отправил в адрес барона Геккерна оскорбительное письмо (оно потом фигурировало на суде), в котором в уничижительной форме отзывался и о нем, и о Жорже. Прошелся Александр Сергеевич в свойственной ему острой манере и по ориентации обоих Геккернов, и о срамных болезнях, которыми, якобы, заражен Жорж. В итоге наш неугомонный поэт добился своего: в тот же день Луи фон Геккерн сообщил Пушкину, что его прежний вызов в силе, и Жорж готов его принять. Это был хитрый ход, который давал Жоржу преимущество: ведь тот, кто вызывает на дуэль, стреляет вторым, если останется жив.

Для Дантеса дуэль с Пушкиным была первой

Дантес, как и всякий другой француз, был человеком в крайней степени осмотрительным и неконфликтным, именно поэтому дуэль с Пушкиным стала для гвардейца первой, чего не скажешь о самом гении русской литературы – всего за свою жизнь Александр Сергеевич четырнадцать раз провоцировал скандал, заканчивавшийся вызовом на поединок, четыре из которых были осуществлены. Последняя дуэль, как мы знаем, закончилась для поэта трагически.

От смертельного ранения Дантеса спасла не пуговица

Картина «Последний выстрел А. С. Пушкина» Адриана Волкова

Пуговица француза по праву считается чуть ли не самой знаменитой в мировой истории, ведь именно благодаря ей, по заверениям романтиков, Дантес остался жив – якобы, пуля, направленная в сердце, пробив руку насквозь, попала в металлическую пуговицу на мундире дуэлянта. Правда такая теория, по мнению историков, не выдерживает никакой критики. Во-первых, саму пуговицу никто никогда не видел. Она не была представлена и на судебном разбирательстве после дуэли. Во-вторых, по свидетельствам очевидцев, выстрел сбил Дантеса с ног, а значит, сила удара была такой, что никакая бы пуговица не спасла молодого человека от ранения. Куда правдоподобнее выглядит версия о том, что гвардеец, боясь дурного исхода событий, надел под шинель одно из пулезащитных приспособлений, которые уже были в обиходе в то время. Утверждается даже, что идею эту подал Жоржу приемный отец, Барон Геккерн.

После Дуэли Дантеса выгнали из России

После злосчастной дуэли отъезд Дантеса во Францию стал лишь одним в череде многочисленных событий, которые повлек за собой поединок. Д’Аршиак, секундант Дантеса был разжалован в рядовые, лишен всех наград и выслан из страны. Секунданта Пушкина помиловали – отчасти по предсмертной просьбе самого поэта. Долги семьи Пушкиных были прощены по потере кормильца. Дантесу правительство тоже настоятельно рекомендовало незамедлительно покинуть Россию, что тот и поспешил сделать, хотя, этот отъезд куда больше напоминал паническое бегство: за четыре дня дуэлянт преодолел более 800 миль (около тысячи километров), что по меркам тех лет казалось задачей почти невыполнимой. Его молодая жена последовала за мужем.

Во Франции Дантес стал сенатором и мэром Сульца

Жорж Шарль Дантес (фрагмент картины Каролюса-Дюрана, 1878 год)

Жорд Шарль Дантес (фотография конца XIX века)

После возвращения на родину Дантес не сидел сложа руки – его карьера стремительно пошла в гору. В 1843 году Дантес был избран членом Генерального совета департамента Верхний Рейн. А позднее стал председателем Генерального совета и мэром Сульца. При этом он много разъезжал по делам государственным за пределами Франции, в том числе, выполняя тайные миссии будущего монарха Луи-Наполеона. По этой же причине судьба свела Дантеса с Николаем I. Российский Император согласился принять убийцу Пушкина только как частное лицо и с длинной оговоркой, запечатленной в исторической депеше 1852 года, в которой Николай I предупреждал, что он «...не может принять его в качестве представителя иностранной державы вследствие решения военного суда, по которому он был удален с императорской службы. Если же он хотел бы явиться как бывший офицер гвардии, осужденный и помилованный, то его величество был бы готов выслушать то, что он желал бы ему сказать от имени главы французской Республики».

Уже в глубокой старости бывший гвардеец признавался: если бы не роковая дуэль с Пушкиным, он наверняка бы так и осел в России, и его жизнь сложилась бы куда менее ярко и удачно.

Дочь Дантеса была ярой пушкинисткой

Дочери Дантеса. Слева направо: Леони, Матильда, Берта (художник Леопольд Фишер, 1843 год)

Дочь Дантеса Леони-Шарлотта была страстно увлечена творчеством Александра Сергеевича. Приближенные к дому Дантесов во Франции даже уверяли, что в комнате у девушки висел большой потрет поэта. Жизнь Шарлотты завершилась в возрасте 48 лет в заведении для умалишенных, куда ее еще в 18-летнем возрасте сдал собственный отец. До конца дней своих Леони-Шарлотта называла отца убийцей (намекая на то, что дуэль между ним и Пушкиным была проведена не по законам чести).

О расчетливом и холодном уме француза вообще ходило много слухов – еще в далеком 1843-м после смерти жены – Екатерины Гончаровой – Дантес до посинения судился с отцом супруги, пытаясь отобрать у него как минимум половину имущества, к тому же ему досталось немалое наследство от почившего батюшки – барона Геккерена. Сам Дантес, распрощавшись со всеми родственниками, дожил до глубокой старости и скончался в достатке и тепле на 84-м году жизни.

Имя Жорж передается в роду Дантесов по наследству

Дантес вовсе не случайно был наречен Жоржем – по семейной традиции это имя всегда присваивалось старшему сыну в семье. Более того, традиция сохраняется до сих пор, даже не смотря на то, что сегодня имя Жорж во Франции считается крайне немодным.