Формирование рас на Земле , - вопрос, который остается открытым, даже для современной науки. Где, как, почему возникли расы? Есть ли деление на расы первого и второго сорта, (подробнее: )? Что объединяет людей в единое человечество? Какие черты разделяют людей по национальности?

Цвет кожи у людей

Человечество как биологический род выделился достаточно давно. Цвет кожи у первых людей вряд ли был очень темный или очень белый, скорее всего у одних кожа оказывалась несколько белее, у других - темнее. На формирование рас на Земле по цвету кожи оказали природные условия, в которых оказались те или иные группы .

Формирование рас на Земле

Белокожие и темнокожие люди

Например, часть людей оказалась в условиях тропического пояса Земли. Здесь беспощадные лучи солнца легко могут обжечь обнаженную кожу человека. Из физики мы знаем: черный цвет полнее поглощает лучи солнца. И поэтому черная кожа вроде бы вредна.

Но оказывается, что только ультрафиолетовые лучи обжигают, и могут сжечь кожу. Пигментная окраска становится как щит, защищающий кожный покров человека.

Всем известно, что белокожий человек быстрее получает солнечный ожог, чем чернокожий. В экваториальных степях Африки более приспособленными к жизни оказались люди с темным цветом кожи, от них и произошли негроидные племена.

Свидетельствует об этом то, что не только в Африке, но и во всех тропических районах планеты, проживают темнокожие люди . Первообитатели Индии - очень темнокожие люди. В тропических степных районах Америки у проживающих здесь людей, кожа оказались темнее, чем у их соседей, которые обитали в и укрывались от прямых лучей солнца в тени деревьев.

Да и в Африке коренные жители тропических лесов - пигмеи - имеют более светлую кожу, чем их соседи, занимающиеся сельским хозяйством и почти всегда находящиеся под солнцем.

У негроидной расы кроме цвета кожи, есть и многие другие особенности сформировавшиеся в процессе развития, и обусловленные необходимостью приспособиться к тропическим условиям жизни. Например, курчавые черные волосы хорошо защищают голову от перегрева прямыми лучами солнца. Узкие вытянутые черепа так же одна из приспособленностей от перегрева.

Такая же форма черепа у папуасов из Новой Гвинеи, (подробнее: ) а также у маланезийцев, (подробнее: ). Такие особенности как форма черепа, и цвет кожи помогали всем этим народам в борьбе за существование.

Но почему у белой расы кожа оказалась более белой, чем была у первобытных людей? Причина - те же ультрафиолетовые лучи, под воздействием которых в человеческом организме синтезируется витамин Б.

Люди, умеренных и северных широт, должны обладать белой, прозрачной для солнечных лучей кожей, для того чтобы получить как можно больше ультрафиолета.

Жители северных широт

Люди с темной кожей постоянно испытывали витаминное голодание и оказались менее выносливыми, чем белокожие.

Монголоиды

Третья раса - монголоиды . Под влиянием каких условий сформировались ее отличительные черты? Цвет кожи, видимо, сохранился у них от самых далеких предков, он хорошо приспособлен и к суровым условиям Севера и к жаркому солнцу.

А вот глаза. О них надо сказать особо.
Считают, что монголоиды впервые появились в районах Азии, расположенной далеко от всех океанов; континентальный климат здесь характеризуется резкой разницей температур между зимой и летом, днем и ночью, а степи в этих краях рослоены пустынями.

Сильные ветра, почти непрерывно дуют и несут огромное количество пыли. Зимой здесь сверкающие скатерти бесконечных снегов. И сегодня путешественники по северным областям нашей страны надевают защищающие от этого блеска очки. А если их не оказывается, они платятся болезнью глаз.

Важная отличительная черта монголоидов - узкие щелочки глаз. А вторая - маленькая кожная складка, прикрывающая внутренний угол глаза. Она также предохраняет глаза от попадания пыли.

Эту складку кожи обычно называют монгольской складкой. Отсюда, из Азии, и разошлись люди с выдающимися скулами и узкими щелочками глаз по Азии, Индонезии, Австралии, Африке.

Ну а есть ли на Земле еще место с подобным климатом? Да, есть. Это некоторые районы Южной Африки. Они населены бушменами и готтентотами - народами, относящимися к негроидной расе. Однако у бушменов здесь кожа обычно темно-желтая, глаза узкие и на месте монгольская складка. Одно время даже думали, что в этих местах Африки живут монголоиды, переселившиеся сюда из Азии. Лишь позже разобрались в этой ошибке.

Разделение на большие человеческие расы

Так под влиянием чисто природных условий сформировались главные расы Земли - белая, черная, желтая. Когда это произошло? На подобный вопрос нелегко ответить. Антропологи считают, что разделение на большие человеческие расы произошло не ранее чем 200 тысяч лет назад и не позже чем 20 тысяч.

А вероятно, это был длительный процесс, занявший 180-200 тысяч лет. Как это происходило - новая загадка. Некоторые ученые полагают, что сначала человечество разделилось на две расы - европейскую, которая потом разделилась на белых и желтых, и экваториальную, негроидную.

Другие, наоборот, полагают, что сначала от общего древа человечества отделилась монголоидная раса, а потом евроафриканская раса разделилась на белых и черных. Ну а большие человеческие расы антропологи делят на малые.

Это деление неустойчиво, общее число малых рас колеблется в классификациях, данных разными учеными. Но малых рас, безусловно, десятки.

Конечно, расы отличаются друг от друга не только цветом кожи и формой глаз. Современные антропологи нашли большое количество таких различий.

Критерии деления на расы

Но по каким критериям сравнивать расы ? По форме головы, величине мозга, группе крови? Никаких принципиальных признаков, которые бы характеризовали какие-либо расы в лучшую или худшую сторону, ученые не обнаружили.

Вес мозга

Доказано, что вес мозга у разных рас различен. Но он различен и у разных людей, принадлежащих к одной национальности. Так, к примеру, мозг гениального писателя Анатоля Франса весил всего 1077 граммов, а мозг не менее гениального Ивана Тургенева достигал огромного веса - 2012 граммов. Можно убежденно сказать: между этими двумя крайностями размещаются все расы Земли.

О том, что вес мозга не характеризует умственного превосходства расы, говорят также цифры: средний вес мозга англичанина 1456 граммов, а индейцев - 1514, негров банту - 1422 грамма, французов - 1473 грамма. Известно, что у неандертальцев вес мозга был большим, чем у современных людей.

Вряд ли они, однако, были умнее нас с вами. И все-таки расисты на земном шаре остались. Они есть и в США, и в Южно-Африканской республике. Правда, никаких научных данных для подтверждения своих теорий у них нет.

Антропологи - ученые, занимающиеся изучением человечества как раз с позиции особенностей отдельных людей и их групп,- единогласно утверждают:

Все люди на Земле независимо от их национальной и расовой принадлежности равны. Это не значит, что не существует расовых и национальных особенностей, они есть. Но они не определяют ни умственных способностей, ни еще каких-нибудь качеств, которые можно было бы считать определяющими для разделения человечества на высшие и низшие расы.

Можно сказать, что этот вывод - важнейший из выводов антропологии. Но это не единственное из достижений науки, иначе не имело бы смысла развивать ее дальше. А антропология развивается. С ее помощью удалось заглянуть в отдаленнейшее прошлое человечества, понять многие загадочные прежде моменты.

Именно антропологические исследования позволяют проникнуть в глубину тысячелетий, к самым первым дням появления человека. Да и тот длительный период истории, когда в распоряжении людей еще не было письменности, становится яснее благодаря антропологическим исследованиям.

И конечно, несравненно расширились методы антропологических исследований. Если еще всего сто лет назад, встретив новый неизвестный народ, путешественник ограничивался его описанием, то в настоящее время этого далеко не достаточно.

Антрополог теперь должен произвести многочисленные измерения, не оставляя без внимания ничего - ни ладони рук, ни стопы ног, ни, конечно, форму черепа. Он берет для анализа кровь и слюну, отпечатки ступней и ладоней, делает рентгеновские снимки.

Группа крови

Все полученные данные суммируются, и из них выводятся специальные индексы, характеризующие ту или иную группу людей. Оказывается, и группы крови - именно те группы крови, которые используются при переливании,- тоже могут характеризовать расовую принадлежность людей.

Группа крови определяет расовую принадлежность

Установлено, что людей со второй группой крови больше всего в Европе и совсем нет в Южной Африке, Китае и Японии, третьей группы почти нет в Америке и Австралии, из русских меньше 10 процентов имеют четвертую группу крови. Кстати, исследование групп крови позволило сделать много важных и интересных открытий.

Ну, к примеру, заселение Америки. Известно, что археологи, много десятилетий искавшие остатки древнейших человеческих культур в Америке, должны были констатировать, что люди появились здесь сравнительно поздно - всего несколько десятков тысяч лет назад.

Сравнительно недавно эти выводы удалось подтвердить анализом золы древних костров, костей, остатков деревянных сооружений. Оказалось, что цифра 20-30 тысяч лет достаточно точно определяет период, прошедший с дней первого открытия Америки ее аборигенами - индейцами.

И произошло это в районе Берингова пролива, откуда сравнительно медленно они передвигались на юг вплоть до Огненной Земли.

То, что среди коренного населения Америки нет людей с третьей и четвертой группами крови, свидетельствует, что у первопоселенцев гигантского материка случайно не оказалось людей с этими группами.

Возникает вопрос: много ли было в таком случае этих первооткрывателей? Видимо, чтобы эта случайность проявилась, их было немного. Они-то и дали начало всем индейским племенам с бесконечным разнообразием их языков, обычаев, верований.

И еще. После того как эта группа ступила на почву Аляски, за ними туда проследовать никто не мог. Иначе новые группы людей принесли бы за собой один из важных кровяных факторов, отсутствие которого и определяет отсутствие у индейцев третьей и четвертой групп
крови.

Но вот потомки первых колумбов достигли Панамского перешейка. И хотя в те времена не было разъединяющего материки канала, перешеек этот был трудно преодолим для людей: тропические болота, болезни, дикие звери, ядовитые гады и насекомые дали возможность преодолеть его другой, столь же малой группе людей.

Доказательство? Отсутствие у коренных южноамериканцев второй группы крови. Значит, случайность повторилась: среди первопоселенцев Южной Америки также не было людей со второй группой крови, как среди первопоселенцев Северной - с третьей и четвертой группами…

Наверное, все читали знаменитую книгу Тура Хейердала «Путешествие на Кон-Тики». Путешествие это было задумано для доказательства, что предки жителей Полинезии могли прибыть сюда не из Азии, а из Южной Америки.

На гипотезу эту наталкивала некоторая общность культур полинезийцев и южноамериканцев. Хейердал понимал, что и своим великолепным путешествием он не дал решающего доказательства, но большинство читателей книги, опьяненные величием научного подвига и литературным талантом автора, неуклонно верят в правоту отважного норвежца.

И все же, видимо, полинезийцы являются потомками азиатов, а не южноамериканцев. Решающим доводом опять же оказался состав крови. Мы помним, у южноамериканцев нет второй группы крови, а среди полинезийцев немало людей с такой группой крови. Склоняешься к убеждению, что в заселении Полинезии американцы не принимали участия…

Источник - Википедия

Кавказская туземная конная дивизия, более известная как «Дикая дивизия» - кавалерийская дивизия, одно из соединений русской императорской армии, сформированная 23 августа 1914 года. На 90 % состояла из добровольцев-мусульман - уроженцев Северного Кавказа и Закавказья, которые, как и все туземные жители Кавказа, по законодательству Российской империи не подлежали призыву на военную службу. Многие представители русского дворянства служили в дивизии офицерами.

В соответствии с приказом императора Николая II о создании Кавказской туземной конной дивизии от 23 августа 1914 года дивизию составляли управление и три бригады по два кавказских туземных конных полка (каждый в 4 эскадрона). В состав дивизии входили следующие формирования:
1-я бригада состояла из Кабардинского конного полка (состоявшего из кабардинцев и балкарцев) и 2-го Дагестанского конного полка (состоявшего из дагестанцев).
2-я бригада состояла из Татарского конного полка (состоявшего из азербайджанцев) и Чеченского конного полка (состоявшего из чеченцев).
3-я бригада состояла из Черкесского конного полка (состоявшего из черкесов, абазин, абхазов и карачаевцев) и Ингушского конного полка (состоявшего из ингушей).
Согласно утвержденным штатам, каждый конный полк состоял из 22 офицеров, 3 военных чиновников, 1 полкового муллы, 575 строевых нижних чинов (всадников) и 68 нестроевых нижних чинов.
Дивизии также были приданы Осетинская пешая бригада и 8-й Донской казачий артиллерийский дивизион.
Ко времени создания дивизии во время Первой мировой войны в составе русской армии находились также Кавказская кавалерийская дивизия, пять кавказских казачьих, пять кавказских стрелковых и Кавказская гренадёрская дивизии. В связи с этим новая дивизия получила название Кавказской туземной конной.
Командиром кавказской туземной конной дивизии высочайшим приказом от 23 августа был назначен младший брат царя, Свиты Его Величества генерал-майор великий князь Михаил Александрович . Начальником штаба дивизии был назначен полковник Яков Давидович Юзефович, литовский татарин магометанского вероисповедания, служивший в Ставке Верховного Главнокомандующего.
По приказу от 21 августа 1917 года Верховного главнокомандующего генерала от инфантерии Л. Г. Корнилова, Кавказская туземная конная дивизия была переформирована в Кавказский Туземный конный корпус. С этой целью в состав дивизии были переданы Дагестанский и два осетинских конных полка. После сформирования корпус должен был быть направлен на Кавказ в распоряжение командующего Кавказской армией. Однако 2 сентября, в связи с «делом Корнилова», приказом Временного правительства командир Кавказского туземного конного корпуса генерал-лейтенант князь Багратион и командующий 1-й Кавказской туземной конной дивизией генерал-майор князь Гагарин были освобождены от своих должностей. В тот же день приказом Временного правительства генерал П. А. Половцев был назначен командиром Кавказского туземного конного корпуса. Начальником 1-й Кавказской туземной конной дивизии был назначил генерал-майор принц Фейзулла Мирза Каджар . Начальником 2-й Кавказской туземной конной дивизии был генерал-лейтенант И. З. Хоранов. Генералу Половцеву удалось добиться от Керенского, чтобы ранее принятый приказ об отправке корпуса на Кавказ исполнили.
В конце сентября - начале октября 1917 года части и подразделения корпуса были переброшены на Кавказ. Штаб корпуса находился во Владикавказе, а штаб 1-й Кавказской туземной конной дивизии - в Пятигорске. К январю 1918 года Кавказский туземный конный корпус прекратил свое существование.

Формирование дивизии завершилось в сентябре 1914 года, в октябре она была доставлена эшелонами в Подольскую губернию. В начале ноября Кавказская туземная конная дивизия вошла в состав 2-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Гусейн Хана Нахичеванского. С конца ноября дивизия вступила в бои на Юго-Западном (австрийском) фронте, которым тогда командовал генерал от артиллерии Николай Иудович Иванов.
Дивизия вела тяжелые бои у Полянчика, Рыбне, Верховины-Быстра. Особо тяжелые кровопролитные бои проходили в декабре 1914 года на Сане и в январе 1915 года в районе Ломна-Лутовиска, где дивизия отражала наступление противника на Перемышль. В феврале дивизия провела ряд успешных наступательных операций: на реке Ломница, бои у деревень Бринь и Цу-Бабин, занятие города Станиславов и местечка Тлумач. В июле, августе и осенью 1915 года дивизия участвовала в ряде боёв у Шупарки, Новосёлка-Костюкова, в районе Доброполе и Гайворона, которые, по свидетельству её командира великого князя Михаила Александровича, были увенчаны блестящими конными делами, каковые составляют одну из лучших страниц Истории нашей конницы...

В мае - июне 1916 года дивизия, как и прежде, числилась в составе 2-го кавалерийского корпуса 7-й армии, но принимала участие в Брусиловском прорыве , временно находясь при 33-м армейском корпусе 9-й армии Юго-Западного фронта.
К декабрю 1916 года дивизия была переброшена на Румынский фронт, теперь уже в составе 7-го кавалерийского корпуса 4-й армии.
Дивизия принимала активное участие в Корниловском выступлении в августе 1917 года.
За время своей боевой деятельности Кавказская туземная конная дивизия понесла большие потери. За три года через службу в дивизии прошли в общей сложности более семи тысяч всадников - уроженцев Кавказа и Закавказья. Полки дивизии несколько раз пополнялись прибывавшими с мест их формирования запасными сотнями. За один только 1916 год дивизия провела 16 конных атак.

Отличительной чертой внутренней жизни Кавказской туземной конной дивизии была особая морально-психологическая атмосфера, сложившаяся в ней, которая во многом определяла отношения между её офицерами и всадниками. Так, важной особенностью всадника-горца было чувство собственного достоинства и полное отсутствие какого-либо раболепства и подхалимства. Выше всего ценились не чины и звания, а личная храбрость и верность.
Традиционный патриархально-семейный уклад накладывал отпечаток на внутреннюю жизнь кавказских полков. Почётные места в полковых офицерских собраниях занимали нередко уважаемые люди почтенного возраста из числа унтер-офицеров и даже рядовых всадников. Это было вполне естественно, поскольку многие воины состояли в родстве друг с другом.
Характерной чертой отношений в офицерской среде дивизии было взаимное уважение лиц разных вероисповеданий к верованиям и обычаям друг друга. В Кабардинском полку, в частности, адъютант подсчитывал, сколько за столом офицерского собрания находилось мусульман и сколько христиан. Если преобладали мусульмане, то все присутствующие оставались по мусульманскому обычаю в папахах, если же больше было христиан - все папахи снимали.

В ночь на 30 мая, перед рассветом, полусотня 4-й сотни Чеченского полка, насчитывавшая 62 всадника, во главе с сотенным командиром есаулом Давидом Дадиани у деревни Иваниетвошла с лошадьми в полноводный в это время Днестр и вплавь направилась в сторону противника. Близ правого берега, при свете ракет, австрийцы и немцы обнаружили переправлявшихся Чеченцев и обрушили на них «горячий ружейный и пулеметный огонь». Но полусотня уже форсировала Днестр, и всадники, ворвавшись на правый берег, в едином порыве устремились на врага, занимая его позиции. Неприятель, во много раз превосходивший по численности Чеченскую полусотню, не выдержал ее поразительного по смелости удара и стал отступать. Буквально в течение получаса Чеченцы заняли небольшой плацдарм на правом берегу Днестра, захватив около 250 австрийцев и два пулемета. Многие солдаты неприятеля были уничтожены.
Благодаря Чеченской полусотне, закрепившейся на плацдарме, уже на рассвете по наведенному понтонному мосту началась переправа на правый берег Днестра всего Чеченского полка, за ним Черкесского, Ингушского и частей пехотной дивизии, что сразу же позволило войскам 33-го армейского корпуса начать успешное продвижение в глубь занятой противником территории.
В те же дни о героизме Чеченской полусотни, первой из состава российских войск на центральном участке фронта с боем переправившейся на правобережье Днестра, было доложено в Ставке Верховному Главнокомандующему Николаю II. И царь, восхищенный мужеством ее всадников, заявил, что всех их награждает Георгиевскими крестами. Факт этот, безусловно, редчайший, чтобы весь личный состав воинского подразделения за один бой был удостоен боевых наград, и единственный как на всю Кавказскую конную дивизию, так и на 2-й кавалерийский корпус.

Награды
Около 3500 всадников были удостоены Георгиевских крестов и Георгиевских медалей «За храбрость». Все офицеры дивизии были удостоены боевых орденов.
В годы Первой мировой войны 5702 офицера и генерала были награждены Георгиевским оружием. Из них 18 офицеров-горцев стали кавалерами.
Кавалеры Георгиевского оружия
Кабардинского конного полка: Штабс-ротмистр Керим Хан Эриванский.
2-го Дагестанского конного полка: Полковник Арацхан Хаджимуратович Хаджи Мурат. Полковник князь Нух-бек Тарковский. Корнет Борис Дзахоев.
Чеченского конного полка: Штабе ротмистр Абдул-Меджид Кужуев.
Татарского конного полка: Штабс-ротмистр Джелал-Бек Султанов. Поручик Джамшид Хан Нахичеванский. Штабс-ротмистр Михаил Иосифович Хоранов.
Ингушского конного полка: Поручик Крым-Султан Банухоевич Базоркин. Подпоручик Эльмурза Дударович Ту лиев. Корнет Султан Даниевич Долтмурзиев. Подпоручик Асланбек Галъмиевич Маматиев. Поручик Варлаам Андреевич Шенгелай.
Черкесского конного полка: Прапорщик Магомет-Рауф Агиров. Прапорщик Пшимаф Ажигоев. Корнет Магомед-Гери Крымшамхалов. Корнет Сеит-Бий Крымшамхалов. Прапорщик Байзет Султан-Гирей.
В период Первой мировой войны до 4900 офицеров и генералов были награждены орденом св. Георгия 4-й степени. В числе удостоенных этого знака отличия Верховный Главнокомандующий император Николай II.
Кавалеры Ордена Святого Георгия 4-й степени
Кабардинского конного полка: Полковник князь Федор Николаевич (Тембот Жанхотович) Бекович-Черкасский.
2-го Дагестанского конного полка: Полковник Арацхан Хаджимуратович Хаджи Мурат. Штабс-ротмистр Абдурагим Сулейманович Хаджимирзаев.
Черкесского конного полка: Корнет Магомет-Гери (Магомет-Гирей) Крымшамхалов. Корнет Константин Иосифович Лакербай.
Чеченского конного полка: Идрис-Абдул Азисович Ошаев.
Кавалерами двух высших военных наград России - Ордена Святого Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия стали 1085 человек.
Двое из них офицеры Дикой дивизии: один дагестанец Арацхан Хаджи-Мурад и карачаевец Крымшамхалов, Магомед-Гери Азамат-Гериевич

Полные Георгиевские кавалеры
В Первую мировую войну в период с 1914-го по1917 год через армию Россия России прошли более 15 миллионов кадровых и мобилизованных рядовых и унтер-офицеров, служивших в боевых и тыловых частях. Из многомиллионной Действующей армии, воевавшей на суше и на море, 42 480 человек стали полными Георгиевскими кавалерами, будучи удостоенными четырех Георгиевских крестов 48 из них были войнами Кавказской туземной конной дивизии. Полные Георгиевские кавалеры
Кабардинского конного полка:
Докшуко Астемиров. Кушби Ахохов. Тита Баждугов. Оли Гетаов. Хазеша Диков. Али Инароков. Мисост Коголкин. Исмаил Тамбиев. Исмаил Тхазеплов. Берд Хапцев. Алексей Цижба. Аслан-Али Эфендиев.
Черкесского конного полка:
Дмитрий Анчабадзе. Джатдай Байрамуков. Муса Джарим. Джамальбий Каблахов. Константин Когония. Василий Маги. Учужук Почешхов. Байзет Султан-Гирей. Рамазан Шхалахов.
2-го Дагестанского конного полка:
Бийглыч Бамматов. Хадис Газиов. Гайдарбек Магома. Абдул-Манап Магомаев. Шамсудин Маргимов. Шах-Булат Молла. Батал Уставе.
Чеченского конного полка:
Абдул-Муслим Борщиков. Шахид Борщиков. Изнаур Дубаев. Мамад Исламгиреев. Альбури Магома. Ягъя Самбиев. Али Чапанов.
Татарского конного полка:
Саяд Зейналов. Мехти Ибрагимов. Дацо Дауров. Александр Кайтуков. Алекпер Хаджиев.
Ингушского конного полка:
Бексултан Бекмурзиев. Эсаки Дзагиев. Гусейн Костоев. Мурат Мальсагов. Муса Мальсагов. Асмибек Маматиев. Хаджи-Мурат Местоев. Ахмет Оздоев.

Интересные факты
Во время Первой мировой войны сын Л. Н. Толстого - Михаил Львович Толстой (1879-1944) - служил во 2-м Дагестанском полку Кавказской Туземной конной дивизии.
На наградах, которые вручались подданным нехристианского вероисповедания, изображения христианских святых (Святого Георгия, Святого Владимира, Святой Анны и т. д.) были заменены государственным гербом Российской империи - двуглавым орлом. Однако горцы вскоре попросили вернуть им на награды Георгия («джигита», поскольку в среде горцев стало бытовать мнение, что их награждают «курицей» - так они называли двуглавого орла), и правительство пошло им навстречу. Святой Георгий вернулся на награды.
В полках дивизии были сильны горские обычаи - уважение к старшим, гостеприимства и другие обычаи. Это накладывало свой отпечаток на быт и службу в дивизии. Гостей в частях дивизии встречали так, как у себя дома, на Кавказе. Молодой офицер выказывал уважение своим всадникам старшего возраста, особенно на привале, во время отдыха, вразрез с уставом, но согласно горским обычаям. Однако горцы чтили и другие обычаи. Например, ротмистр Кибиров, в своё время занимавшийся поимкой абрека Зелимхана, убитого в 1913 году, тщательно избегал попадаться на глаза всадникам Чеченского полка, опасался кровной мести, так как в полку служили родственники знаменитого абрека.
Боевые успехи дивизии огромны. В мае 1916 года у Черновиц один только Кабардинский конный полк взял 1483 пленных, в том числе 23 офицера, а в общем на всю дивизию приходится количество пленных, в четыре раза превышающее ее состав.
Цифра, как раз обратная недавним успехам «культурной» 11-й армии, из которой четыре солдата бежали от одного германца. Газета «Кавказский край»

Существует большое число записей современников об уважительном обращении Кавказцев к женщинам среди захваченного населения и особом отношении к детям. Вот что писал Илья Толстой, сын Льва Николаевича Толстого, военный журналист в годы Первой мировой: «Я жил целый месяц в халупе в центре расположения «диких полков», мне показывали людей, которые на Кавказе прославились тем, что из мести убили нескольких человек, - и что же я видел? Я видел этих убийц, нянчивших и кормящих остатками шашлыка чужих детей, я видел, как полки снимались со своих стоянок и как жители жалели об их уходе, благодарили их за то, что они не только платили, но и помогали своими подаяниями, я видел их выполняющими самые трудные и сложные военные поручения, я видел их в боях, дисциплинированных, безумно отважных и непоколебимых».
Пройдя через многие бои, показав свою храбрость и воинскую доблесть, всадники и офицеры дивизии сами получили отличную боевую закалку. Слава же о боевых действиях дивизии гремела не только на всех фронтах, но и по всей стране. Вот что писал журналист Аркадий Бухов о горцах весной 1915 года:
«По отзывам лиц, непосредственно наблюдавших северокавказских туземцев в бою, последние лихо рубятся с врагом, с презрением относятся к смерти. Джигит иной смерти и не желает, как только в бою…
И мне известно, что вопрос необходимости идти сражаться в рядах русской армии против общего врага они решили просто: «Надо идти драться с немцем, надо идти умирать».
И они пошли драться и умирать честной и благородной смертью воинов. И в этом красота поступка».
И на войне они вместе с нашими доблестными войсками делают одно общее великое дело – освобождение родины от ненавистного врага. И делают его мужественно, самоотверженно, как это и подобает сынам «сурового царя земли» - прекрасного Кавказа.
«Я был спокоен за оборону Калуша когда получил донесение, что кавказцы его защищают» Черемисов, Владимир Андреевич

Дикая дивизия – это одна из самых надёжных войсковых частей – гордость русской армии… когда вспыхнула война, кавказцы добровольно пошли на защиту России и защищали её беззаветно, не как злую мачеху, а как родную мать. Они сражаются вместе с русской армией и впереди всех и смелее всех умирают за нашу свободу.

Офицер А. Палецкий, 1917 г.

В августе 2014 года исполняется 100 лет со дня образования Кавказской туземной конной дивизии. Ужас внушала врагам одним своим видом эта часть императорской армии, за бесстрашие, отвагу, свирепство и особенный образ в годы Первой мировой войны прозванная Дикой дивизией. Дивизия состояла из жителей Северного Кавказа и Закавказья – мусульман, добровольно принесших присягу Николаю II и обязавшихся защищать Российскую Империю ценой своих жизней от врага. Лишь одну десятую часть дивизии составляли представители российского дворянства, служившие в ней офицерами. Руководил дивизией кавказцев родной брат государя – великий князь Михаил Александрович Романов, генерал-майор по званию. Просуществовала Кавказская туземная конная дивизия три года – с 23 августа 1914 года по 21 августа 1917 года, и все это время до конца своего существования оставалась верна Царю и Царской армии.

Легенды и мифы о Дикой дивизии

Огромное число мифов связано с Дикой дивизией, как плохих, так и преувеличенно хороших. Плохой образ дивизии горцев нынче выгоден различным националистическим течениям и всем тем, кому нужна дестабилизация отношений между народами, населяющими Россию. Однако все «уличения» солдат-кавказцев в дезертирстве или крушении от «меча» Батьки Махно и разбойников под его предводительством совершенно беспочвенны.

Во-первых, нет ни единого документально-зарегистрированного факта или обыкновенного письменного упоминания современников о хотя бы единственном случае побега или отступления. Наоборот, весь офицерский состав «дикой» был поражен преданностью кавказцев. Офицер Кабардинского полка Алексей Арсеньев писал в своем очерке о конной дивизии: «Большинство горцев славной «Дикой Дивизии» были или внуками, или - даже сыновьями бывших врагов России. На войну они пошли за Нее, по своей доброй воле, будучи никем и ничем не принуждаемы; в истории «Дикой Дивизии»- нет ни единого случая даже единоличного дезертирства!».

Во-вторых, относительно «разгрома» чечно-ингушской части Дикой дивизии бандами Нестора Махно – ко времени анархии на Юге Украины в 1919 году Кавказской туземной конной дивизии не существовало, не осталось от нее и ни одной кавалерийской сотни.

Почву для порождения всякого рода легенд готовят и горе-историки из представителей потомков некоторых кавказских народностей. Во сто крат умудряется кое-кто из них преувеличивать заслуги именно своей, пусть и небольшой горстки земляков-воинов, возводя их в ранг чуть ли не спасителей человечества, которым сам Государь якобы слал «братские приветы». Подобное обращение никак не вмещается в рамки этикета Императора, посему историю с благодарственной телеграммой от Царя Николая II принято считать байкой.

Ну и, пожалуй, самые дикие из легенд о кавказской коннице ходили как в тылу, так и внутри вражеской армии. Всеми силами австрийское командование муссировало слухи о кровожадности всадников «откуда-то из глубины Азии, которые ходят в длинных восточных одеждах и в громадных меховых шапках и не знают пощады. Они вырезают мирное население и питаются человечиной, требуя нежное мясо годовалых младенцев». В бою возможно и внушали подобный ужас горские кавалеристы, но по отношению к женщинам и детям ничего подобного не проявлялось. Существует большое число записей современников об уважительном обращении кавказцев к женщинам среди захваченного населения и особом отношении к детям. Вот что писал Илья Толстой, сын Льва Николаевича, военный журналист в годы Первой мировой: «Я жил целый месяц в халупе в центре расположения «диких полков», мне показывали людей, которые на Кавказе прославились тем, что из мести убили нескольких человек, - и что же я видел? Я видел этих убийц, нянчивших и кормящих остатками шашлыка чужих детей, я видел, как полки снимались со своих стоянок и как жители жалели об их уходе, благодарили их за то, что они не только платили, но и помогали своими подаяниями, я видел их выполняющими самые трудные и сложные военные поручения, я видел их в боях, дисциплинированных, безумно отважных и непоколебимых».

Состав самой экзотичной из дивизий русской армии

История возникновения Дикой дивизии началась с предложения в адрес царя Николая II от главнокомандующего войсками Кавказского военного округа Иллариона Воронцова-Дашкова мобилизовать воинственных кавказцев на борьбу против армий, поддерживавших Тройственный союз. Государь одобрил идею добровольного привлечения в войну не подлежавших призыву мусульман-уроженцев Кавказа. От желающих встать за Российскую Империю не было отбоя. Дети и внуки бывших врагов, на протяжении 60 лет стоявших на защите родной земли в годы Кавказской войны, согласились представлять интересы новой родины. В те же дни, сразу после Высочайшего приказа от 23 августа 1914 года, уже были сформированы конные полки из цвета горской молодежи: Кабардинский, Второй Дагестанский, Татарский, Чеченский, Черкесский и Ингушский. Каждый воин при своей черкеске, при своем коне и собственном холодном оружии. Все шесть полков впоследствии организовали в три бригады и один Аджарский пехотный батальон. В первую бригаду входили Кабардинский и 2-й Дагестанский конные полки. В рядах ее служили кабардинцы, балкарцы и представители всех народностей Дагестана – аварцы, даргинцы, лакцы, кумыки, лезгины и другие. 1-й Дагестанский конный полк был сформирован еще раньше и, находясь в составе Третьей Кавказской казачьей бригады, воевал на Юго-Западном фронте. Вторую бригаду составили Татарский полк, куда входили гянджинские азербайджанцы и Чеченский полк, состоявший из чеченцев. Третью бригаду сформировали Черкесский и Ингушский полки, в котором состояли черкесы, карачаевцы, адыги, абхазы и, соответственно, ингуши. Туземной, то есть местной, данную конную дивизию решено было назвать от того, что состав ее был исключительно горский, состоящий из местных народностей, исповедующих одну веру.

Наслышанные об отваге горцев русские офицеры считали, что добились больших успехов, сумев привлечь мусульман в свои ряды. Однако, не все было так просто. Много времени потребовалось командованию для того, чтобы отучить туземцев от неприемлемых в ходе европейских методов ведения войны привычек и обучить армейской дисциплине, что было блестяще достигнуто к концу военной кампании. В первую очередь, от горцев требовалось привести свой внешний вид в порядок. Мохнатые папахи, длинные бороды и обилие кинжалов на поясах пугали не только противников, но и все командование дивизии своим разбойничьим видом. Тяжкие как для кавказцев, так и для русских офицеров месяцы обучения манерам, исполнению команд, стрельбе из винтовок и пользованию штыками были впереди. Большую помеху в работе над образом солдата создавала присущая народам Кавказа гордость и нежелание подчиняться. Тем не менее, обучению горцы поддавались легко, так как с детства были приучены к дисциплине и уважению старших. Только вот обозные команды из горцев создать так и не удалось, пришлось в «унизительный» обоз набирать солдат из числа русских крестьян. Другой проблемой в армии стала особая манера верховой езды горских бойцов – с упором на один бок. После долгих переходов такая манера калечила лошадей, и понадобилось много времени, чтобы приучить солдат к обычной езде. Помехи в строю создавал и обычай кровной мести. Необходимо было при организации батальонов учитывать межличностные и межродовые отношения горцев. Долго пришлось отучивать кавказцев и от грабежей на захваченных территориях, относившихся ко всему имуществу завоеванного населения как к трофею по восточному принципу ведения войны.

В целом же, атмосфера внутри дивизии царила близкая к идеалу. Существовала взаимовыручка, уважение друг к другу, а также почтение, которое не всегда проявлялось по отношению к старшему по званию, а именно почетом в горской среде пользовались те, кто обладал хорошими личностными качествами и храбро шел в атаку. Показательным примером внутренней дисциплины в дивизии служило и уважение к представителям других конфессий. Так, при нахождении за столом большего числа мусульман, христиане в знак уважения сотоварищей надевали головные уборы, как того требовали нормы магометан. Если же случалось, что во время совместного принятия пищи количество христиан превышало остальных, то горцы снимали головные уборы в знак уважения русского обычая.

В каждый эскадрон дивизии определялся мулла. Священнослужитель не просто одухотворял единоверцев, а был вправе разрешить самые сложные конфликты и обострения между земляками, в случае их возникновения в эскадроне, так как к нему не могли не прислушаться. Мулла, кроме всего прочего, наряду с остальным составом ополчения участвовал в боях.

Не менее экзотичным был и офицерский состав «Дикой». В него вошли все, кого прельщала полная приключений жизнь и отважное командование в лице Великого Князя. Не только кавалеристы, но и артиллеристы, пехотинцы и даже моряки, ушедшие в запас перед войной явились в удивительную дивизию. Двадцатью нациями пестрели офицеры конницы – от французского принца Наполеона Мюрата, итальянских маркизов, прибалтийских баронов до русской и кавказской знати, в числе которых сын Льва Толстого – Михаил, а также персидского принца Фейзуллы Мирзы Каджара и многих других. Все они служили под царственным началом Михаила Александровича, самого обаятельного и прекрасного из командиров и слишком смелого для своего статуса, горячо любимого горцами за свой нрав, чистое сердце, скромность и бесхитростность, присущую им самим. Генерал-майор русской армии вместе с офицерами на протяжении всего своего командования дивизией ютился в тесных халупах, а во времена зимних боев в Карпатах ночевал в землянках.

Великие подвиги

Четыре месяца понадобилось на обучение Дикой дивизии и полное ее формирование. К ноябрю 1914 года полки кавказской конницы были переброшены на австрийский фронт (Юго-Западный) в Галицию, что в Западной Украине.

Илья Толстой, впервые увидевший ряды Дикой дивизии именно в Галиции, отметил их торжественное шествие по Львову записью: «Под скрипучий напев зурначей, наигрывающих на своих дудочках свои народные воинственные песни, мимо нас проходили нарядные типичные всадники в красивых черкесках, в блестящем золотом и серебром оружии, в ярко-алых башлыках, на нервных, точеных лошадях, гибкие, полные гордости и национального достоинства. Что ни лицо, то тип; что ни выражение - выражение свое, личное; что ни взгляд - мощь и отвага…»

С тяжелых кровопролитных боев начался путь горских кавалеристов. С наступлением небывало ранней и заснеженной зимы им предстояли ожесточенные бои в Карпатах у деревень Полянчик, Рыбни, Верховина-Быстра в декабре 1914 года. При отражении наступления австрийцев на Перемышль в январе 1915 года, горцы понесли огромные потери. Тем не менее, враг отступил, а к следующему месяцу русская армия усилиями Дикой дивизии заняла город Станиславов. Много сыновей народов Дагестана полегло на полях сражений под деревней Шупарка осенью 1915 года, которые, отдав свои жизни, открыли новые героические страницы истории русской армии.

Одним из переломных моментов, позволивших императорским войскам пробираться вглубь вражеских позиций, стали события февраля 1916 года. Благодаря отваге чеченской полусотни, разгромившей армию австро-венгров, русская армия перебралась с доселе занимаемого левого побережья Днестра на правое, где были сосредоточены вражеские войска.

Кавалеристы Дикой дивизии приняли участие и в знаменитом Брусиловском прорыве летом 1916 года. Часть конницы – Ингушский и Чеченские полки, временно примкнула к Девятой армии Юго-Западного фронта, участвовавшей в прорыве. В общей сложности всеми шестью полками Дикой дивизии было проведено 16 конных атак за весь 1916 год – таких успехов не достигала в истории русской армии ни одна кавалерия. А количество пленных превышало численность самой кавказской дивизии в несколько раз.

Зимой того же года полки Дикой дивизии в составе корпуса Четвертой армии были переброшены в Румынию. Здесь уже в 1917 году горцев застала весть о революции и отречении Царя от престола. Недоумевавшие от потери Государя, кавказцы все же остались верны своему командованию и без него. Летом 1917 года решено было направить «диких» в Петроград для подавления революционного восстания. Однако, напуганные такой вестью большевики и Временное правительство, воцарившееся в дни безвластия в России, решили во что бы то ни стало остановить горцев. Не силой, а словом. Для начала был организован торжественный прием кавалеристов, где и прозвучали пламенные речи о том, что если доблестные воины хотят для России лучшего будущего, то разумнее будет им оставаться в стороне от гражданской войны. К переговорам был привлечен проживавший в Петрограде внук Имама Шамиля – Мухаммад Захид Шамиль. Горцы не могли не прислушаться к потомку великого имама.

Осенью все того же 1917 года, уже переорганизованная в Кавказский конный корпус туземная дивизия под командованием Петра Алексеевича Половцева была отправлена домой – на Кавказ, где окончательно расформировалась, и к декабрю полностью прекратила свое существование.

Множество имен героев той войны и их незабвенных подвигов донесены до нас как рассказами предков, так и документацией штаба Кавказской конной дивизии. За три года существования «Дикой» семь тысяч наших земляков участвовали в сражениях. Половина их удостоилась Георгиевских крестов и медалей за исключительную храбрость. Много их полегло вдали от родины, так и оставшись там навеки. История «Дикой дивизии» - реальная история. Гордость за подвиги предков останется в наших сердцах тем огоньком, который будет греть их еще долгие годы, напоминая о тех, от кого мы произошли.

Жемилат Ибрагимова

Сто лет назад, в самом начале Первой мировой войны, по приказу российского императора Николая II из горцев Северного Кавказа была сформирована Кавказская туземная конная дивизия (КТКД), которая под командованием его брата - великого князя Михаила Романова, прошла славный боевой путь на Юго-Западном и Румынском фронтах русской армии. Несмотря на то, что за последние годы деятельность КТКД известной больше под названием Дикая дивизия достаточно описана , вопросы медицинского обеспечения всадников национальной дивизии остаются не исследованными. Целью данной работы и явилось стремление восполнить данный пробел. КТКД или так называемая “Дикая дивизия» состояла из 6 четырехсотенных полков со штатом до 650 офицеров и всадников (2-й Дагестанский, Ингушский, Кабардинский, Татарский, Черкесский, Чеченский), сведенных в три бригады . Это было воинское соединение, уникальное как по организации, так и по многонациональному составу . Дивизия (более 3000 всадников и офицеров) была чисто добровольческой и комплектовалась из числа горских мусульман-добровольцев, которые по российскому законодательству не подлежали призыву на военную службу . Несмотря на то, что еще в памяти северокавказских народов оставалась длительная Кавказская война, горцы выступили на стороне России и героически проявили себя. Недаром после первого же боя командовавший 2-й бригадой из состава дивизии полковник К. Н. Хагондоков докладывал о действиях Чеченского полка: «Доблестные офицеры и азартно храбрые всадники - все состязаются в деле. Не могу найти слов, чтобы достойно очертить поразительную храбрость, громадную настойчивость, отличную распорядительность и твердость…» . За время войны дивизия понесла большие потери убитыми и раненными, и полки несколько раз пополнялись добровольцами из запасных сотен, прибывающих с места формирования на Кавказе (в общей сложности за три года службу в дивизии прошло более семи тысяч человек). При формировании полков данной дивизии в медицинскую часть каждого из них были назначены старший врач и по одному ротному фельдшеру. Например, в Чеченском конном полку старшим врачом был С.М. Жгенти (погиб летом 1915 г.), сотенными фельдшерами - Н. Кириченко, Г. Волгин, М. Драга, Г.Коршунов, М. Кривопустов, П. Козлов, Г. Олейниченко, А. Шканов, Л. Рябоконь . В Кабардинский полк старшим врачом был назначен опытный Б.М. Шогенов (1875-1928), один из первых врачей из числа кабардинцев; фельдшерами - А. Сухарев, терский казак Г. Опрышко и др. . Искусный и отважный доктор Б. Шогенов был награжден четырьмя орденами и во второй половине 1917 г. назначен дивизионным врачом. В период Гражданской войны он возглавил лазарет Белой армии. В первые годы советской власти работал вначале в народном комиссариате здравоохранения Горской АССР, в последующем директором санатория «Серноводский». В августе 1928 г. осужден и расстрелян ОГПУ, как «контрреволюционный элемент». Врачи и фельдшера во время боя под огнем противника перевязывали раненых, организовывали их эвакуацию в тыл. В отличие от других войсковых частей русской армии полки КТКД имели муллу и ротных (сотенных) горских врачевателей (лекарей), наряду с другими участвовавшими в боевых действиях в качестве всадников. Следует отметить, что горцы-всадники на поле боя никогда не оставляли своих - не только раненых, но даже и убитих. Подобное среди горцев наблюдалось и в годы длительной Кавказской войны . Современник, один из офицеров КТКД писал: «У наших мусульман считается великим бесчестьем покинуть павшего товарища на поле сражения. Он должен быть похоронен своими же и по своему обряду. Бывали случаи, горцы под адским огнем, теряя людей, вытаскивали и уносили труп всадника своей сотни» . С началом военных действий дивизии был придан 22-й передовой санитарный отряд (подвижное формирование Общества Красного Креста России), для непосредственного сопровождения войск и оказания первой медицинской помощи на поле боя. Этот отряд на передовой, как в населенных пунктах, так и вне их, развертывал перевязочный пункт, занимался эвакуацией раненых в тыловые врачебно-санитарные учреждения. В составе отряда был санитарный транспорт для нужд эвакуации - санитарные двуколки, мулы с вьючными бамбуковыми носилками («алжирские носилки») (рис.1). В состав отряда входило несколько врачей, фельдшеров, сестер милосердия и более сотни санитаров-носильщиков для выноса убитых и тяжелораненых с поля боя. Низший персонал состоял из второочередных русских солдат и частью из всадников-горцев, не имевших никакой медицинской подготовки. INCLUDEPICTURE "http://s55.radikal.ru/i150/1110/06/6fa772b3dc14.jpg" \* MERGEFORMATINET INCLUDEPICTURE "http://s014.radikal.ru/i326/1110/6b/5fad86df7683.jpg" \* MERGEFORMATINET Рис.1. Транспортировка раненых на вьючных креслах и носилках (фото) Начальником санитарного отряда был врач К.И. Карабеков (1874-1953), азербайджанец из Елизаветпольской губернии . До 1914 г. он занимался публицистикой, общественной деятельностью, подготовил тюркско-русский словарь. После установления советской власти был дважды арестован, работал в лечебных учреждениях Москвы и Самарканда. В отряде младшим врачом служил его земляк Латфалибек, фельдшером Карикозов. Сестры милосердия были неопытные, только окончившие краткосрочные курсы, в основном, имеющие родственные отношения с офицерами дивизии. Старшей сестрой милосердия служила княжна Елизавета Багратион, полный Георгиевский кавалер, сестра командира 1-й бригады Кавказской туземной дивизии генерала Д.П. Багратиона. В конце ноября 1914 г. младшим врачом санитарного отряда дивизии назначили Ю.И. Лодыженского (1888-1977), брат которого В.И. Лодыженский с лета 1914 г. служил командиром артдивизиона Чеченского конного полка . В июле 1914 г. врач Лодыженский (выпускник 1912 г. Императорской Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге) был мобилизован на фронт младшим врачом 11-го Финляндского стрелкового полка, где и прослужил четыре месяца. Переведенный в КТКД он, будучи квалифицированным хирургом и хорошим организатором четко наладил этапность оказания медицинской помощи. Его любили и ценили офицеры и всадники. По поручению первого командира КТКД великого князя Михаила Александровича в 1915 г. он, для оказания квалифицированной врачебной помощи раненым, организовал тыловой лазарет Российского общества Красного Креста, развернув его во Львове. Этот лазарет в дивизии сразу стал называться «нашим». На следующий год, при отступлении русской армии, лазарет, названный именем великого князя Михаила Александровича, был переведен в г. Киев и функционировал до конца 1917 г., правда, уже как общий офицерский лазарет. После победы советской власти врач Юрий Ильич Лодыженский переехал в Женеву, где возглавлял Международную лигу по борьбе с III Интернационалом. В лазарете великого князя Михаила Александровича в Киеве служили три врача, девять сестер милосердия, и команда санитаров . Старшей сестрой милосердия была княгиня Н.В. Вадбольская. Лазарет располагался в удобном здании, был хорошо оснащен, имел две операционные («чистая» и «грязная»), аптеку, лабораторию, переносной рентгеновский аппарат и мог принять до 200 раненых. Важно отметить, что весь медицинский персонал лазарета придавал первостепенное значение не только физическому, но и душевному уходу за ранеными. С ранеными всадниками-горцами были и трудности своеобразного характера. Как отмечал Ю.И. Лодыженский: «Во время утреннего обхода, несмотря на протесты сестер, они [горцы] неизменно вытаскивали свои папахи и кинжалы. Без этих атрибутов они считали «непочтительным» принимать старшего врача» . В лазарете проводили различные хирургические вмешательства при ранениях, открытых и закрытых повреждениях костей, сшивали нервы, использовали специальные кровати и импровизированную аппаратуру для мобилизации суставов и восстановления мышечного тонуса. В сложных случаях раненых и больных консультировали киевские профессора хирургии и терапии. Прапорщиком Чеченского полка стал, и первый врач из чеченцев М.М. Ахтаханов (1893-1920), окончивший медицинский факультет Московского университета в 1917 г. В июле 1917 г., в числе других офицеров Чеченского полка, Ахтаханов был отозван в Чечню по ходатайству председателя Чеченского исполкома А. Мутушева . В связи с участившимися случаями грабежа чеченским офицерам было поручено формирование специальных милицейских отрядов. В этот же период прапорщик Ахтаханов назначается помощником комиссара 1-го участка г. Грозного. В период Гражданской войны врач Ахтаханов возглавлял Грозненский госпиталь для красноармейцев. После установления советской власти он стал первым руководителем Грозненского облздравотдела. Умер в июле 1920 г. от сыпного тифа. Имена медиков других славных полков туземной конной дивизии предстоит восстановить в процессе дальнейшего исследования архивных материалов. В связи с известными революционными событиями осени 1917 г. части и подразделения дивизии, развернутой генералом Л. Корниловым в корпус, были возвращены на Северный Кавказ. К январю 1918 г. КТКД прекратила свое существование. Таким образом, медицинская служба Кавказской туземной конной дивизии состояла из положенных по штату военных врачей и фельдшеров, а также из медицинских кадров Общества Красного Креста. Кроме того, с учетом национального состава и вероисповедания, в каждой роте были свои народные лекари-всадники, которые оказывали раненым первую помощь на поле боя и выносили их в тыл. Старшими врачами полков, старались также назначать врачей из представителей кавказских народов.

Горцы на фронтах Первой мировой войны и в революционных событиях 1917 г.

Кавказская туземная конная дивизия, более известная в истории как «Дикая» дивизия была сформирована на основании высочайшего указа 23 августа 1914 г. на территории Северного Кавказа и укомплектована добровольцами-горцами. Дивизия включала в себя шесть полков четырехсотенного состава: Кабардинский, 2-й Дагестанский, Чеченский, Татарский (из жителей Азербайджана), Черкесский и Ингушский.

Но сначала - немного предыстории. Широкое привлечение коренного населения Северного Кавказа на русскую военную службу, прежде всего в милиционные формирования, началось в 1820 – 1830-гг. XIX в., в разгар Кавказской войны, когда определился ее специфический затяжной, партизанский характер и царское правительство поставило перед собой задачу: с одной стороны «иметь все сии народы в своей зависимости и учинить полезными государству», т.е. способствовать политической и культурной интеграции горцев в российское общество, а с другой сэкономить на содержании регулярных частей из России. Горцы из числа «охотников» (т.е. добровольцев) привлекались в постоянную милицию (фактически строевые части, содержавшиеся на казарменном положении) и временную - «для наступательных военных действий в отрядах с регулярными войсками или для обороны края в случае опасности от неприязненных народов». Временная милиция использовалась исключительно на театре Кавказской войны.

Однако, вплоть до 1917 г., царское правительство так и не решилось привлекать горцев к военной службе массово, на основе обязательной воинской повинности. Таковая заменялась им денежным налогом, каковой из поколения в поколение стал восприниматься местным населением как некая привилегия. До начала широкомасштабной Первой мировой войны русская армия вполне обходилась и без горцев. Единственная попытка провести мобилизацию среди горцев Северного Кавказа в 1915 г., в разгар кровопролитной войны, завершилась едва начавшись: одни лишь слухи о предстоящем мероприятии вызвали сильное брожение в горской среде и заставили отложить эту идею. Десятки тысяч горцев военнообязанного возраста оставались вне развернувшегося мирового противостояния.

Однако горцы, желавшие добровольно вступить в ряды русской армии, зачислялись в созданную в самом начале Первой мировой войны Кавказскую туземную конную дивизию, более известную в истории под наименованием «Дикая».

Туземную дивизию возглавил родной брат императора великий князь Михаил Александрович, хоть и находившийся в политической опале, но весьма популярный, как в народе, так и среди аристократии. Поэтому служба в рядах дивизии сразу стала привлекательной для представителей высшей российской знати, занявшей большинство командных постов в дивизии. Здесь были грузинские князья Багратион, Чавчавадзе, Дадиани, Орбелиани, горские султаны: Бекович-Черкасский, Хагандоков, ханы Эриванские, ханы Шамхалы-Тарковские, польский князь Радзивилл, представители старинных русских фамилий князья Гагарин, Святополк-Мирский, графы Келлер, Воронцов-Дашков, Толстой, Лодыженский, Половцев, Старосельский; принцы Наполеон-Мюрат, Альбрехт, барон Врангель, персидский принц Фазула Мирза Каджар и другие.

Особенности формирования соединения и менталитет его личного состава оказали значительное влияние на дисциплинарную практику в частях и морально-психологическое состояние всадников (именно так назывались рядовые бойцы дивизии).

В национальных полках поддерживалась иерархическая структура, сходная со структурой большой позднеродовой семьи, свойственной всем горским народам. Многие всадники были близкими или дальними родственниками. По свидетельству молодого офицера Ингушского полка А.П. Маркова, представители ингушской семьи Мальсаговых в этом полку были «столь многочисленны, что при сформировании полка на Кавказе был даже проект создать из представителей этой фамилии отдельную сотню». Нередко в полках можно было встретить представителей нескольких поколений одной семьи. Известен случай, когда в 1914 г. ушел на войну со своим отцом двеннадцатилетний подросток Абубакар Джургаев.

Вообще число желающих служить в дивизии всегда превышало штатные возможности полков. Несомненно, родство многих всадников способствовало укреплению дисциплины в полку. Некоторые иногда «отлучались» на Кавказ, но с обязательной заменой себя братом, племянником и проч.

Внутренний распорядок в дивизии значительно отличался от распорядка кадровых частей русской армии, поддерживались традиционные для горских обществ отношения. Здесь не существовало обращения на «вы», офицеров не почитали за господ, уважение всадников они должны был заслужить храбростью на поле боя. Честь отдавалась только офицерам своего полка, реже – дивизии, из-за чего нередко случались «истории».

С декабря 1914 г. дивизия находилась на Юго-Западном фронте и хорошо зарекомендовала себя в боях против австро-венгерской армии, о чем регулярно сообщалось в приказах вышестоящего начальства. Уже в первых, декабрьских боях отличилась 2-я бригада дивизии в составе Татарского и Чеченского полков, контратаковавшая проникшие в тыл части противника в районе деревни Верховина-Быстра и высоты 1251. Бригада по плохим дорогам и глубокому снегу обошла австрийцев с тылу и нанесла сокрушительный удар противнику, взяв в плен 9 офицеров и 458 рядовых. За умелое командование полковник К.Н. Хагандоков был представлен к чину генерал-майора, а многие всадники получили свои первые боевые награды – «солдатские» Георгиевские кресты.

Вскоре погиб один из главных героев этого боя – командир Чеченского полка полковник князь А.С. Святополк-Мирский. Он пал в бою 15 февраля 1915 г., когда лично руководил действиями своего полка в бою и получил три ранения, два из которых оказались смертельными.

Один из самых успешных своих боев части дивизии провели 10 сентября 1915 г. В этот день сотни Кабардинского и 2-го Кабардинского полков скрытно сосредоточились у деревни Кульчицы с целью содействовать наступлению соседнего пехотного полка в направлении высоты 392, фольварка Михал-поле и села Петликовце-Нове на левом бере­гу реки Стрыпи. Хотя задачей конницы стояла лишь разведка позиций противника, руководивший конной группой командир Кабардинского полка князь Ф.Н. Бекович-Черкасский взял инициативу на себя и, воспользовавшись удобным случаем, нанес сокрушительный удар по основным по­зициям 9-го и 10-го гонвендных полков у села Зарвыница, взяв в плен 17 офицеров, 276 солдат-мадьяр, 3 пулемета, 4 те­лефона. При этом он имел лишь 196 всадников кабардинцев и дагестанцев и потерял в бою двух офицеров, 16 всадников и 48 лошадей убитыми и ранеными. Отметим, что доблесть и геройство в этом бою проявил мулла Кабар­динского полка Алихан Шогенов, который, как говорилось в наградном листе, «в бою 10 сен­тября 1915 г. у дер. Доброполе под сильнейшим пулемет­ным и ружейным огнем сопровождал наступавшие части полка, своим присутствием и речами повлиял на всадников-магометан, проявивших в этом бою необыкно­венную храбрость и взявших в плен 300 венгерских пе­хотинцев».

«Дикая дивизия» принимала участие и в знаменитом Брусиловском прорыве летом 1916 г., правда, не сумела там серьезно отличиться. Причиной тому стала общая установка командования 9-й армией на использование кавалерии в виде армейского резерва, а не в качестве эшелона развития успеха, вследствие чего вся армейская конница была рассеяна побригадно по фронту и существенного влияния на ход боев не оказала. Тем не менее, в целом ряде боев горские всадники дивизии сумели отличиться. Например, еще до начала общего наступления они поспособствовали форсированию разделявшей противостоящие стороны реку Днестр. В ночь на 30 мая 1916 г. есаул Чеченского полка князь Дадиани с полусотней своей 4-й сотни переправился вплавь через реку у селения Ивание под ожесточенным ружейным и пулеметным огнем противника, захватил плацдарм. Это дало возможность переправиться на правый берег Днестра Чеченскому, Черкесскому, Ингушскому, Татарскому полкам, а также Заамурскому полку 1-й конной дивизии.

Подвиг чеченцев, первыми из русских войск переправившихся на правый берег Днестра, не прошел мимо высочайшего внимания: император Николай II наградил всех 60 всадников-чеченцев, участвовавших в переправе Георгиевскими крестами разных степеней.

Как видно, стремительные кавалерийские броски нередко приносили всадникам Туземной дивизии немалую добычу в виде пленников. Нельзя не сказать, что с пленными австрийцами горцы нередко расправлялись изуверским способом – рубили им головы. В отчетном докладе начальника штаба дивизии в октябре 1916 г. сообщалось: «Мало врагов было взято в плен, но много зарублено». Свою растерянность и бессилие перед отчаянной горской атакой через всю жизнь пронес лидер Югославии маршал Иосип Броз Тито, которому повезло – в 1915 г., будучи солдатом австро-венгерской армии, он не был изрублен «черкесами», а лишь был взят в плен: «Мы стойко отражали атаки пехоты, наступавшей на нас по всему фронту, - вспоминал он, - но неожиданно правый фланг дрогнул и в образовавшуюся брешь хлынула кавалерия черкесов, уроженцев азиатской части России. Не успели мы прийти в себя, как они вихрем пронеслись через наши позиции, спешились и ринулись в наши окопы с пиками наперевес. Один черкес с двухметровой пикой налетел на меня, но у меня была винтовка со штыком, к тому же я был хорошим фехтовальщиком и отбил его атаку. Но, отражая нападение первого черкеса, вдруг почувствовал ужасный удар в спину. Я обернулся и увидел искаженное лицо другого черкеса и огромные черные глаза под густыми бровями». Этот черкес вогнал будущему маршалу пику под левую лопатку.

Среди всадников обычным делом были грабежи как в отношении пленных, так и в отношении местного населения, которое они тоже считали покоренным врагом. В силу национально-исторических особенностей грабеж во время войны считался среди всадников воинской доблестью, и его жертвами очень часто становились мирные галицийские крестьяне. Прятавшихся при появлении полков местных жителей, всадники «провожали пристальными и неприветливыми взглядами, как явно ускользающую от них добычу». Начальнику дивизии непрерывно поступали жалобы «на насилия, чинимые нижними чинами дивизии». В конце 1915 г. обыск в еврейском местечке Улашковицы вылился в массовые погромы, грабежи и изнасилования местного населения.

Справедливости ради надо сказать, что по мере возможности в полках поддерживалась строгая дисциплина. Самым суровым наказанием для всадников было исключение из списков полка «за неисправимо дурное поведение» и «водворение» провинившихся по месту их жительства. В родных аулах объявлялось об их позорном изгнании из полка. В то же время для всадников оказались совершенно неприемлемы формы наказания, применявшиеся в русской армии. Известен, например, случай, когда один татарский (азербайджанский) всадник застрелился сразу же после попытки его публичной порки, даже не смотря на то, что порка была отменена.

Средневековая, по сути, манера ведения войны горцами способствовала формированию весьма своеобразного, как сейчас сказали бы, имиджа дивизии. В сознании местного населения даже сформировался стереотип, в соответствии с которым любой грабитель и насильник обозначался термином «черкес», хотя кавказскую форму носили и казаки.

Преодолеть это предубеждение офицерам дивизии было очень сложно, напротив, слава о необычно диком, жестоком и храбром войске всячески культивировалось и распространялась журналистами.

Материалы о туземной дивизии часто пояалялись на страницах разного рода иллюстрированных литературных изданий – «Нива», «Летопись войны», «Новое время», «Война» и многих других. Журналисты всячески подчеркивали экзотический облик ее воинов, описывали тот ужас, который вселяли кавказские всадники в неприятеля – разноплеменное и плохо мотивированное австрийское войско.

Боевые товарищи, плечом к плечу сражавшиеся с горскими всадниками, сохранили о них самые яркие впечатления. Как отмечала в феврале 1916 г. газета «Терские ведомости», всадники поражают всякого, первый раз сталкивающегося с ними. «Их своеобразные взгляды на войну, их легендарная храбрость, доходящая до чисто легендарных пределов, и весь колорит этой своеобразной воинской части, состоящей из представителей всех народов Кавказа, не могут быть никогда забыты».

За годы войны через ряды «Дикой» дивизии прошло около 7000 горцев. Известно, что к марту 1916 г. дивизия потеряла убитыми и умершими от ран 23 офицера, 260 всадников и нижних чинов. Ранеными числились 144 офицера и 1438 всадников. Многие всадники могли гордиться не одной георгиевской наградой. Любопытно отметить, что для инородцев в Российской империи был предусмотрен крест с изображением не Святого Георгия – защитника христиан, а с государственным гербом. Всадники очень возмущались тем, что им вручают «птичку» вместо «джигита» и, в конце концов, добились своего.

А вскоре «Дикой дивизии» выпала своя роль в великой русской драме – революционных событиях 1917 г.

После летнего 1916 г. наступления дивизия была занята позиционными боями и разведкой, а с января 1917 г. находилась на спокойном участке фронта и в боевых действиях больше участия не принимала. Вскоре она была выведена на отдых и война для нее закончилась.

Материалы осмотров полков в феврале 1917 г. показали, что соединение вышло на отдых в полном порядке, представляя собой крепкую боевую единицу. В этот период командование дивизии (начальник Н.И. Багратитон, начальник штаба П.А. Половцев) вынашивали даже планы развертывания дивизии в Туземный корпус, имея ввиду присоединение к ней других имевшихся в русской армии мусульманских кавалерийских частей – 1-го Дагестанского, Осетинского, Крымско-Татарского и Туркменского полков. Багратион и Половцев ездили с этим предложением в Ставку, доказывая, что «горцы такой чудный боевой материал» и даже склонили к этому решению императора, однако не нашли поддержки у Главного штаба.

Февральскую революцию всадники «Дикой» дивизии встретили с растерянностью. После Николая II от престола отрекся недавний начальник дивизии великий князь Михаил Александрович.

По наблюдениям современников, «всадники, с присущей горцам Кавказа мудростью, ко всем «достижениям революции» отнеслись с угрюмым недоверием».

«Тщетно пытались полковые и сотенные командиры втолковать своим «туземцам», что такое случилось… «Туземцы» многого не понимали и, прежде всего, не понимали, как это можно быть «без царя». Слова «Временное правительство» ничего не говорили этим лихим наездникам с Кавказа и решительно никаких образов не будили в их восточном воображении». Революционные новообразования в виде дивизионных, полковых и проч. комитетов затронули и Туземную дивизию. Однако здесь в их «устройстве» самое деятельное участие принял старший командный состав полков и дивизии, а дивизионный комитет возглавил командир Черкесского полка Султан Крым-Гирей. В дивизии сохранилось чинопочитание. Самым революционным очагом в дивизии стала команда матросов-пулеметчиков Балтийского флота, приписанная к соединению еще до революции. В сравнении с ними «туземцы выглядели гораздо тактичнее и сдержаннее». Так что, уже в начале апреля П.А. Половцев мог с облегчением объявить, что в его родной Татарский полк «выходит из горнила революции в полном порядке». Аналогичная ситуация была и в других полках. Историк О.Л Опрышко объясняет сохранение дисциплины в дивизии особой атмосферой, не характерной для прочих частей русской армии: добровольным характером службы и кровными и земляческими узами, которые скрепляли воинский коллектив.

В марте-апреле дивизия даже усилила свой состав за счет прибытия Осетинской пешей бригады (3 батальона и 3 пеших сотни), сформированной в конце 1916 г. и полка «кадра запаса» - запасной части дивизии, дислоцировавшейся прежде на Северном Кавказе. В преддверии июньского 1917 г. наступления войск Юго-Западного фронта дивизии устроил смотр недавно принявший 8-ю армию генерал Л.Г. Корнилов. Армия, по его собственным словам, находилась «в состоянии почти полного разложения… Многие генералы и значительная часть командиров полков под давлением комитетов были удалены от занимаемых ими должностей. За исключением немногих частей, братание процветало…». «Дикая дивизия» оказалась среди частей, сохранивших воинский вид. Произведя 12 июня смотр дивизии, Корнилов признался, что был счастлив видеть ее «в таком изумительном порядке». Багратиону он сообщил, что «наконец дышал военным воздухом». В начавшемся 25 июня наступлении 8-я армия действовала вполне успешно, однако операция Юго-Западного фронта провалилась после первых контрударов немецких и австрийских войск. Началось паническое отступление, подгоняемое пораженческой агитацией большевистских агитаторов, вначале частей 11-й армии, а затем и всего Юго-Западного фронта. Только что прибывший на фронт генерал П.Н. Врангель наблюдал как «"демократизированная армия", не желая проливать кровь свою для "спасения завоеваний революции", бежала, как стадо баранов. Лишенные власти начальники бессильны были остановить эту толпу». «Дикая дивизия» по личной просьбе генерала Корнилова прикрывала отход русских войск и участвовала в контратаках.

Генерал Багратион отмечал: «В этом хаотическом отходе… ярко выявилось значение дисциплины в полках Туземной конной дивизии, стройное движение которой вносило успокоение в панические элементы нестроевых и обозов, к которым примыкали дезертиры пехоты XII корпуса с позиций».

Нетипичная для того времени организованность дивизии уже давно снискала ей славу «контрреволюционной», что в равной мере беспокоило и Временное правительство, и советскую власть. Во время отступления войск Юго-Западного фронта этот образ укрепился благодаря тому, что сотни дивизии брали на себя охрану штабов от возможных покушений дезертиров. По словам Багратиона, «одно присутствие… кавказцев обуздает преступное намерение дезертиров, а если понадобится, то сотни явятся по тревоге».

В июле – августе положение на фронте быстро ухудшалось. Вслед за разгромом Юго-Западного фронта без сопротивления была оставлена Рига и начали беспорядочное отступление части Северного фронта. Над Петроградом нависла реальная угроза захвата врагом. Правительство приняло решение о формировании Особой Петроградской армии. В офицерско-генеральских и правых кругах российского общества зрело убеждение, что восстановить порядок в армии и стране и остановить противника невозможно, не ликвидировав Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Лидером этого движения стал верховный главнокомандующий российской армией генерал Корнилов. Действуя в тесной связи с представителями Временного правительства и с их согласия (верховный комиссар при Ставке М. М. Филоненко и главноуправляющий военного министерства Б. В. Савинков), Корнилов в конце августа приступил к сосредоточению войск в окрестностях Петрограда по просьбе самого Керенского, опасавшегося выступления большевиков. Ближайшей его целью являлся разгон Петросовета (а, в случае сопротивления, и Временного правительства), объявление временной диктатуры и осадного положения в столице.

Не без оснований опасаясь своего смещения, 27 августа А.Ф. Керенский отстранил Корнилова от должности верховного главнокомандующего, после чего последний своим войскам двигаться на Петроград. Днем 28 августа в Ставке в Могилеве господствовало бодрое и уверенное настроение. Прибывшему сюда генералу Краснову сказали: «Никто Керенского защищать не будет. Это прогулка. Все подготовлено». Сами защитники столицы позднее признавали: «Поведение войск Петрограда было ниже какой-либо критики, и революция под Петроградом в случае столкновения нашла бы таких же защитников, как и отечество под Тарнополем» (имелся ввиду июльский разгром Юго-Западного фронта).

В качестве ударной силы Корнилов выбрал 3-й конный корпус казаков под командованием генерал-лейтенанта А.М. Крымова и Туземную дивизию, «как части, способные устоять от разлагающего влияния Петроградского Совета…». Еще 10 августа по приказу нового Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии Л.Г. Корнилова «Дикая дивизия» начала переброску на Северный фронт, в район станции Дно.

Характерно, что слухи о переброске дивизии в Петроград для «наведения порядка», носились уже давно, и ее офицерам приходилось периодически выступать в прессе с опровержениями.

По данным А.П. Маркова, переброска дивизии в Петроград планировалась еще в декабре 1916 г. – царское правительство рассчитывало ею «укрепить гарнизон» столицы, не полагаясь более на распропагандированные запасные пехотные части. По утверждению первого историографа дивизии Н.Н. Брешко-Брешковского реакционные и монархические настроения преобладали в офицерской среде. В уста главного героя своего романа-хроники он вкладывает такое характерное восклицание: «Кто может оказать нам сопротивление? Кто? Эти разложившиеся банды трусов, не бывавших в огне…? Только бы нам дойти, физически дойти до Петрограда, а уж успех вне всяких сомнений!... Встанут все военные училища, встанет все лучшее, все то, что жаждет только сигнала к освобождению от шайки международных преступников, засевших в Смольном!...»

Приказом генерала Корнилова от 21 августа дивизия развертывалась в Кавказский туземный конный корпус – решение весьма спорное (на тот момент в составе дивизии насчитывалось лишь 1350 шашек при большой нехватке оружия) и несвоевременное ввиду предстоявших перед ним задач. Корпус должен был состоять из двух дивизий двухбригадного состава. Пользуясь своими полномочиями главнокомандующего всеми вооруженными силами, Корнилов перебрасывал для этих целей из других соединений 1-й Дагестанский и Осетинский конные полки с развертыванием последнего в два полка. Начальником корпуса был назначен генерал Багратион. 1-ю дивизию возглавил генерал-майор А. В. Гагарин, 2-ю – генерал-лейтенант Хоранов.

26 августа генерал Корнилов, находясь в могилевской Ставке, приказал войскам выступить на Петроград. Туземный корпус к этому времени еще не закончил сосредоточение на станции Дно, поэтому на Петроград двинулись лишь отдельные его части (полностью Ингушский полк и три эшелона Черкесского).

Временное правительство предприняло экстренные меры для задержания двигавшихся с юга эшелонов. Во многих местах были разрушены железнодорожные пути и телеграфные линии, организованы заторы на станциях и перегонах и порча паровозов. Замешательство, вызванное 28 августа задержкой в движении, использовали многочисленные агитаторы.

Части «Дикой дивизии» не имели связи ни с руководителем операции генералом Крымовым, застрявшим на ст. Луга, ни с начальником дивизии Багратионом, так и не выдвинувшимся со своим штабом со ст. Дно. Утром 29 августа к командиру Черкесского полка полковнику Султану Крым-Гирею прибыла делегация агитаторов ВЦИК и исполкома Всероссийского мусульманского совета из числа уроженцев Кавказа – его председатель Ахмет Цаликов, Айтек Намитоков и др. Мусульманские политики твердо стояли на стороне правительства, поскольку в корниловском выступлении усмотрели угрозу реставрации монархии и, следовательно, опасность национальному движению на Северном Кавказе. Они призвали земляков ни в коем случае не вмешиваться «во внутренние раздоры России». Аудитория, представшая перед делегатами, делилась на две части: русские офицеры (а они составляли подавляющее большинство командного состава в туземных эшелонах) поголовно стояли за Корнилова, а мусульманские всадники, по ощущениям выступавших, совершенно не понимали смысла разыгравшихся событий. По свидетельствам участников делегации, младшие офицеры и всадники находились «в полном неведении» относительно целей своего движения и «были сильно удручены и подавлены той ролью, которую им хочет навязать генерал Корнилов».

В полках дивизии началось замешательство. Доминирующим настроением всадников было нежелание вмешиваться в междоусобную борьбу и воевать против русских.

Полковник Султан Крым-Гирей взял инициативу переговоров на себя, находясь, по существу, в одиночестве среди прокорниловски настроенных офицеров. В первый день переговоров 29 августа им удалось взять верх и начальник эшелона князь Гагарин заставил делегацию удалиться. Он планировал походным порядком к исходу дня достичь Царского Села.

Ключевое значение имели переговоры утром 30 августа на станции Вырица, в которых участвовали генерал Багратион, мусульманские представители, депутаты Петросовета, члены полковых и дивизионных комитетов, командиры полков, многие офицеры. Из Владикавказа пришла телеграмма ЦК Союза объединенных горцев Кавказа, запрещавшего «под страхом проклятия ваших матерей и детей принимать участие во внутренней войне, учиняемой с неизвестными нам вам целями».

Было принято решение ни в коем случае не участвовать в походе «против русских» и избрана делегация к Керенскому, состоявшая из 68 человек во главе с полковником Султаном Крым-Гиреем. 1 сентября делегация была принята Временным правительством и заверила последнее в своем полном подчинении. Багратион, слывший безвольным начальником, занял пассивную позицию в происходивших событиях, предпочтя плыть по течению.

Он был смещен правительством, так же как Гагарин и начальник штаба корпуса В. Гатовский. Корпусу была обещана немедленная отправка на Кавказ на отдых и доукомплектование. В командование («как демократ») вступил бывший начальник штаба Туземной дивизии генерал-лейтенант Половцев, уже успевший побывать в должности командующего войсками Петроградского военного округа.

Полки Туземной дивизии отказались участвовать в мятеже, однако и большевистская пропаганда в ней не пустила глубоких корней.

В сентябре 1917 г. ряд офицеров полка выступили в прессе, а также на 2-м Общегорском съезде во Владикавказе с заявлением о том, что до конца не знали целей своего движения на Петербург.

В условиях, когда гражданская война была уже близка, мотив межнационального столкновения, связанный с использованием в выступлении Корнилова Туземной дивизии особенно смущал участников конфликта, стал жупелом, придававшим надвигающимся событиям зловещий оттенок. В среде заговорщиков было распространено мнение, обывательское в своей основе, что «кавказским горцам все равно кого резать». Б.В. Савинков (по просьбе Керенского) еще до разрыва правительства с Корниловым 24 августа просил его заменить Кавказскую дивизию регулярной кавалерией, так как «неловко поручать утверждение русской свободы кавказским горцам». Керенский в публичном приказе от 28 августа персонифицировал силы реакции в лице именно «Дикой дивизии»: «Он (Корнилов – А. Б. ) говорит, что стоит за свободу, [а] посылает на Петроград туземную дивизию». Три остальных конных дивизии генерала Крымова им не были упомянуты. Петроград, по выражению историка Г.З. Иоффе, от этой вести «оцепенел», не зная чего ожидать от «горских головорезов».

Мусульманские переговорщики, агитировавшие в полках 28 – 31 августа, против своей воли вынуждены были эксплуатировать национально-исламскую тематику, чтобы вбить клин между рядовыми горцам и реакционно настроенным офицерством, в значительной мере инородном всадникам. По словам А. П. Маркова Ингушский полк вынуждены были покинуть грузины, Кабардинский – осетины. В Татарском полку также сложилась «несимпатичная обстановка»: распространились панисламистские тенденции. Очевидно, здесь находилась та болевая точка, нажатие на которую быстро деморализовало кавказских конников. Для сравнения можно напомнить, что социалистическая пропаганда радикально настроенных моряков пулеметной команды после Февральской революции не оказывала на всадников почти никакого влияния.

Принявший корпус в первых числах сентября генерал Половцев застал на станции Дно картину нетерпеливого ожидания: «Настроение такое, что если не дадут эшелоны, то всадники пойдут походным порядком через всю Россию и она этот поход не скоро забудет».

В октябре 1917 г. части Кавказского Туземного конного корпуса прибыли на Северный Кавказ в районы их формирования и волей-неволей стали участниками революционного процесса и Гражданской войны в регионе.

Специально для Столетия