Казанова, граф Сен-Жермен, Калиостро, Мата-Хари — имена этих авантюристов у всех на слуху. А вот имя Николая Савина многим ничего не скажет. Однако именно он — гениальный изобретатель множества классических афер, которыми пользовались в лихие 1990-е российские мошенники, даже не догадываясь, что их автор — корнет Савин. На рубеже ХIХ и ХХ веков со страниц газет (не только российских, но и европейских, и даже американских) не сходило имя уроженца Боровского уезда - Николая Герасимовича Савина. Без сомнения, это был очень талантливый человек, но талант у него был особого рода - авантюрно-криминальный.

Отставной корнет Савин, он же международный авантюрист, известный во многих странах как граф де Тулуз-Лотрек, прожил долгую и бурную жизнь, наполненную громкими аферами и скандалами. Его способности к перевоплощению и организации крупномасштабных махинаций поражали видавших виды полицейских и жандармских сыщиков, были темой для многочисленных сплетен как в аристократических салонах, так и среди обывателей. О Н.Г.Савине ходили невероятные слухи и анекдоты, складывались легенды.

«Родился я в 1854 году в Канаде. Крещен в России 11 января 1855 года. Родители мои — гвардии поручик из потомственных дворян Герасим Савин, а мать Фанни Савина, урожденная графиня де Тулуз-Лотрек». Так начинает свои мемуары международный авантюрист Николай Герасимович Савин. Что в них правда, а что вымысел, трудно сказать, но зная, как виртуозно аферист дурачил окружающих, можно предположить, что в собственную биографию он изрядно напустил тумана.
По словам самого Савина, его юность прошла в среде «золотой молодежи». Сын богатого помещика, он ни в чем не знал отказа. В 20 лет поступил корнетом в кавалерийский полк — и началась разгульная жизнь! Кутежи, карточные партии, попойки, женщины легкого поведения — все требовало немалых средств. Отец долго потакал прихотям обожаемого отпрыска, пока не поиздержался. После скоропостижной смерти родителя Николай получил наследство, от которого вскоре остались рожки да ножки. От долговой ямы Савин бежал... на войну. В бою на севере Болгарии получил тяжелое ранение руки и вынужден был вернуться на родину. Без копейки за душой наш герой появился в Петербурге, где поступил в караульную службу Зимнего дворца.

КАК АМЕРИКАНЕЦ ЗИМНИЙ ДВОРЕЦ КУПИЛ

Однажды к Савину, дослужившемуся до чина начальника караульной службы, подошел американец и на ломаном русском изъявил желание купить Зимний дворец, разобрать его на части и вывезти на родину. Савин не будь дурак прикинулся владельцем дворца и начал торговаться. Наконец стороны ударили по рукам, и Савин взялся готовить «документы» на продажу дворца. На бумаге с гербовой печатью написал расписку, к ней приложил связку ключей. Знакомый нотариус помог оформить «сделку», в результате которой Савин получил чемодан долларов. Когда новый «хозяин» явился в Зимний дворец и предъявил купчую, над ним только посмеялись. Корнету Савину этот розыгрыш сошел с рук: надуть иностранца — святое дело! Но вот следующая шутка уже никому не показалась безобидной.

ДРАГОЦЕННОСТИ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

Из спальни великой княгини Александры Иосифовны, супруги великого князя Константина, пропали бриллианты с ризы иконы, подаренной ей свекром, Николаем I. На кругленькую сумму — полмиллиона рублей. Вскоре был обнаружен вор — адъютант великого князя Николая Константиновича (сына княгини Александры и князя Константина), корнет лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Савин. На допросе подозреваемый сообщил, что действовал по указке молодого князя Николая. Последний тратил кучу денег на американскую танцовщицу Хетти Эйли, задаривал ее дорогими подарками и, кажется, был готов вести под венец.
Расследование велось в строжайшей тайне, но скандальные подробности стали достоянием общественности. Дабы не порочить царское имя, великого князя объявили душевнобольным и выслали для «лечения» в Ташкент, а Савина исключили из полка.

НАСЛЕДИЛ И В АМЕРИКЕ

Вскоре отставной корнет объявился во Франции. Громкий скандал он обратил себе во благо, заявив парижанам, что вырученные деньги планировал потратить вовсе не на капризы взбалмошной иностранки, а исключительно на правое дело. Ведь («Разве вы не знаете?» — округлял он глаза) великий князь Николай состоял в партии социал-революционеров и готовил государственный переворот. Прослышав об этом, парижские репортеры в очередь выстраивались, желая взять интервью у «политэмигранта». Какое-то время Савин пребывал героем и почивал на лаврах. Доверчивые парижане без раздумий давали ему в долг, и он жил в свое удовольствие. Но как только на пороге объявился первый кредитор, Савин сбежал в Америку — в Сан-Франциско. Там новоявленный граф Тулуз-Лотрек (французский художник прославит эту фамилию позже) снял роскошный номер в дорогом отеле. В его голове уже созрел новый гениальный план: якобы русское правительство поручило разместить в Америке крупные заказы для строительства Транссибирской магистрали. Оставалось только пустить слух. Вскоре в его номере толпились виднейшие американские промышленники. Граф благосклонно принимал авансы за посредничество, пока в один прекрасный день не испарился. Полиция с ног сбилась, но Тулуз-Лотрек был уже по другую сторону Атлантики.

ПРИКЛЮЧЕНИЯ РУССКОГО В ИТАЛИИ

Савин прибыл в Италию. Из газет он узнал, что конный парк итальянской армии сильно устарел и требует обновления. Очередной дерзкий план не заставил себя долго ждать. Савин быстро завел нужные знакомства и, представившись коннозаводчиком, предложил итальянцам на выгодных для них условиях поставлять орловских рысаков. «Макаронники» пришли в восторг. «Коннозаводчику» выделили огромные средства на закупку лошадей. Савин получил денежки и был таков. Полиция искала его по всей Европе, а отставной корнет махнул в Болгарию.

В ДВУХ ШАГАХ ОТ ТРОНА

Поселяясь в софийскую гостиницу, Савин представился «великим князем Константином Николаевичем». Известие о приезде высокого гостя быстро разнеслось по столице. В холл отеля потянулись приветственные делегации. Русский посол в Болгарии, лично знавший венценосную особу, некстати заболел, и вывести самозванца на чистую воду было некому. Недолго думая, Савин предложил чиновникам посредничество — взять заем во Франции под свое имя. У тех загорелись глаза — финансы Болгарии пели романсы. На радостях Савину пообещали болгарский трон. Корнет обомлел от такой перспективы. Еще чуть-чуть, и он станет королем! Но вдруг все сорвалось. В отель пригласили цирюльника, который раньше обслуживал Константина Николаевича. Обман раскрылся, и Савину вновь пришлось спасаться бегством.

ЧЕМОДАН С КАМНЯМИ

На Английской набережной Ниццы каждое утро в одно и то же время с точностью хронометра появлялся высокий представительный господин с пышной седой бородой, веером покрывавшей его грудь. На голове — матовый полуцилиндр, в руке — палка с набалдашником в виде черепа, в петлице — орденская розетка. Кто он? Этого не знал никто. Но все были согласны в том, что это, несомненно, человек солидный и богатый.

Поэтому, когда в полицию обратился нефтепромышленник из Батуми и заявил, что стал жертвой вымогательства со стороны солидного господина с орденской розеткой в петлице, ему сначала не поверили. Нефтепромышленник настаивал на своем и рассказал, что тот человек вдруг подошел к нему на набережной, взял под руку и, любезно улыбаясь, прошептал: «Или вы сейчас же даете мне тысячу франков, или сию же минуту на виду у всех я отхлещу вас по щекам».

Нефтепромышленник поначалу подумал, что это дурная шутка. Потому как говоривший это солидный господин при этом любезно улыбался. Потом он решил, что перед ним сумасшедший. Но размышлять было некогда — незнакомец настойчиво повторял свою угрозу. Делать нечего, и нефтяному королю, боявшемуся влипнуть в историю с публичным мордобоем, пришлось раскошелиться.

Савина (а это был конечно же он) без труда разыскали. Услышав предъявленное ему обвинение, «граф де Тулуз-Лотрек» пришел в негодование. «Гнусная клевета! — закричал он. — Да вы знаете, с кем имеете дело?! Я сию же минуту телеграфирую министру внутренних дел!»

Полицейский комиссар смущенно бормотал извинения. Но через несколько дней солидного господина опять пришлось приглашать в полицию. На этот раз по жалобе владельца отеля, где тот остановился. «Граф» внезапно исчез, не заплатив по счету. Чтобы не поднимать шум, хозяин поначалу хотел было обратить взыскание на имущество беглеца — «граф» вселялся с двумя тяжеленными чемоданами, которые остались в его номере. Но, когда их открыли, увидели, что они были набиты камнями.

Заморочив всем головы, мошенник и на этот раз вышел сухим из воды. Он не только заставил владельца отеля взять назад свои обвинения, но и ухитрился здесь же, в полицейском комиссариате, подзанять у него денег.

ТАРАКАН В САХАРЕ

В дни безденежья (мошенник называл это «черной серией») корнету Савину приходилось прибегать ко все новым трюкам столь же нахальным, сколь и остроумным. Является он, к примеру, в дорогой ресторан и заказывает роскошный обед. Не торопясь, с аппетитом поглощает самые изысканные блюда. Запивает все это тонкими винами. А из наличности тем временем в его кармане... Можно было бы сказать: «Вошь на аркане да блоха на цепи», но и их там не было, но зато находилось насекомое иного рода. А именно — таракан. И притом — засахаренный. Когда подавался десерт, корнет подкладывал туда «сладкого дружка», после чего подзывал метрдотеля и, негодуя, с брезгливой миной указывал на насекомое. Чтобы избежать грандиозного скандала, метрдотель рассыпался в извинениях и был предельно счастлив, когда рассерженный посетитель, несколько успокоившись, покидал заведение. Об оплате обеда речь, само собой, и не заходила.

Или, случалось, закажет корнет себе ботинки у двух разных, но самых лучших мастеров своего дела и обязательно одинакового фасона и цвета. Получив заказ, примеряет. Одному сапожнику заявляет, что жмет правый ботинок, другому — что левый. «Жмущие» оставляет на доработку, а хорошие забирает. «Расплачусь потом, когда все будет готово». Обувщики не спорят: зачем заказчику один ботинок, все равно ведь вернется за вторым. А он, естественно, не возвращается, ведь у него пусть и от разных мастеров, но осталась прекрасная пара.

ТРЕПЕЩИ, МОНТЕ-КАРЛО!

Удавалось корнету Савину «нагреть» и то заведение, которое живет на том, что само прекрасно умеет «раздевать» свою клиентуру. Имеется в виду казино в Монте-Карло.

Дело было так. Побродил Савин по залам казино и потом зашел в бюро администрации, отделенное от главного зала лишь тонкой перегородкой. Там он потребовал так называемый «виатик» — ссуду на отъезд, которая выдавалась администрацией казино вконец проигравшимся клиентам. Человек, получивший такую ссуду, терял право являться в казино до ее погашения.

Администрация без колебания тут же выплатила «графу» тысячу франков — верхний предел «виатика». Уж очень внушительной была внешность. Тот небрежно кивнул и удалился.

А через две недели Савин имел наглость снова явиться в казино, правда, уже в другом «прикиде» и с другой прической, обманув бдительного швейцара. Подойдя к столику, где шла большая игра, он бросил крупье луидор и пробормотал по-русски: «На, подавись, чертова кукла!»

«На какой, вы сказали, номер ваша ставка, месье?» — переспросил крупье. Но «граф» сделал вид, что не расслышал.

Игра тем временем пошла. Выпал номер семнадцать.

«О! Я выиграл! — вскричал «граф». — И готов забрать свой выигрыш в семьсот двадцать франков!»

Растерянный крупье пытался возразить: «Но, месье, вы очень неясно назвали номер, и я не уверен, что вы сделали ставку именно на семнадцать. Я, вы помните, даже переспрашивал, но вы не ответили...»

Лицо «графа» побагровело. Глаза метали молнии, и он гремел, нарушая благообразную тишину казино: «Разбой! Грабеж!»

Инспекторы игры со всех сторон кинулись к «графу», уговаривая его в испуге: «Успокойтесь, месье! И ради бога не поднимайте скандала. Возьмите ваши деньги. И будьте уверены — неловкий крупье будет наказан!»

Получив семьсот двадцать франков, все еще возмущенный «граф» покинул игорный зал. Сопровождавший его к выходу администратор, прекрасно понимавший, что произошло, прошипел ему вдогонку: «На этот раз ваша взяла, месье. Но только попробуйте еще раз появиться в нашем казино!»

Месяц корнета не было в Монте-Карло. Но потом он приехал и снова пришел в казино, каким-то образом пройдя мимо бдительных швейцаров и прямиком — в помещение администрации. Там его сразу же узнали.

— Как вы посмели сюда прийти? Убирайтесь немедленно!

Корнет, он же «граф», невозмутимо ответил:

— И не подумаю. Разве что вы дадите мне тысячу франков на дорогу. Вот ведь не везет, опять проигрался!

— Вы не получите ни сантима! Вон отсюда!

Криво улыбаясь, корнет принялся снимать с себя пиджак.

— Что вы делаете!

— Как что? Не видите — раздеваюсь. Сейчас разденусь догола, выйду в зал и покажу всем игрокам, как обирают честных людей в этом притоне!

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею. Только троньте меня — я так закричу, что сюда сбежится вся ваша публика!

И администрация дрогнула. Савин, торжествуя, снова получил в казино тысячу франков. Но на сей раз «графа» под руки провожали до самого вокзала и посадили в поезд «двое в штатском»...

Тот случай стал лебединой песней Савина на Ривьере — больше он ни в Ницце, ни в Монте-Карло не появлялся.

ПО ЛЕЗВИЮ НОЖА

Многие люди, хорошо знавшие Савина, указывали на одну удивительную его черту. Миллион раз в его руках оказывались огромные средства. Чего стоило положить деньги в банк и жить припеваючи?! Но спокойная жизнь ему претила. Вечный скиталец, он нигде и никогда не имел постоянного пристанища, но это его мало беспокоило. Наверняка он понимал, что рано или поздно кривая дорожка может завести его в тюрьму, но Николай Герасимович никогда не отказывался от излюбленного «ремесла». В 1916 году его действительно арестовали в Харбине и отправили на поселение в Нижнеудинск, откуда он сбежал в Маньчжурию.
Свои дни Савин доживал в Шанхае. Там он зарабатывал на хлеб тем, что продавал богатым иностранцам манускрипты и собирал деньги на издание какой-то газеты... К фальшивой же розетке ордена Почетного легиона в петлице уже очень старого пиджака он прибавил еще какие-то ленточки, а к самозваному графскому званию — еще и титулы барона и князя. Впрочем, в Шанхае это никого не впечатляло.
В совершенстве владея пятью языками, он знакомился в порту с моряками, представляясь их соотечественником. Каждому новому человеку он рассказывал одну и ту же душещипательную историю: родные предали, китайцы украли последнее... Все подавали по мере возможности, а в портовых заведениях ему наливали стакан водки за двух приведенных иностранцев. Савин умер в 1937 году. И в больнице, где он умер, над изголовьем его кровати было написано лишь одно слово: «Савин».

Никола́й Гера́симович Са́вин (корнет Савин ; 1855-1937) - русский преступник-авантюрист из дворянского рода Савиных . Достоверных сведений о биографии нет, так как жизнеописание придумал сам Савин, с его же слов очерки о нём написали Юрий Галич и Владимир Крымов .

Биография

Родился 11 января 1855 года (по другим данным - в 1854 году) в имении Серединском Боровского уезда Калужской губернии в семье отставного поручика Герасима Сергеевича Савина. Обучался в Катковском лицее в Москве (откуда позже бежал после наказания розгами), затем поступил в Петербургский Александровский лицей (но был исключён и оттуда). Поступил юнкером в конную гвардию и с головой окунулся в разгульную жизнь. После ряда скандалов был переведён в Гродненский гусарский полк .

В 1874 году в Санкт-Петербурге 19-летний Савин служил корнетом в Отдельном гвардейском корпусе отдельного полка. В этом же году 24-летняя американская танцовщица и авантюристка Фанни Лир, возлюбленная 24-летнего Великого князя Николая Константиновича , 32-летний личный адъютант Великого князя Евгений Петрович Варпаховский и Савин оказались замешаны в истории с кражей в Мраморном дворце бриллиантов из оклада иконы, которая висела в спальне Великий княгини Александры Иосифовны . При этом сам корнет Савин ни в одном официальном протоколе допроса о краже бриллиантов никогда не значился, однако считается, что Савин был любовником Фанни Лир. В результате расследования сочтено, что кражу совершил Великий князь ради дорогих подарков для Фанни Лир, и в итоге она была выдворена из России, а Николай Константинович признан душевнобольным и выслан из столицы.

В 1877 году в Болгарии во время Русско-турецкой войны Савин воевал добровольцем в 9-м армейском корпусе под командованием генерал-лейтенанта барона Кридинера, был ранен под Плевной .

После смерти в Ницце от туберкулёза 7 мая 1886 года Фанни Лир, Савин оставался якобы единственным «свидетелем» воровства бриллиантов и он только один, якобы знает точную причину их воровства. В это время он жил в Париже, и заявлял, что является «жертвой российского царского режима», пытался зарабатывать на том, что посвящён в тайны российского императорского двора. Одной из легенд был «революционный заговор» во главе с Великим князем Николаем Константиновичем, а деньги от продажи бриллиантов должны были пойти на дело свержения Александра II , фигурировала даже версия, что Великий князь лично передавал революционерке Софье Перовской . Свою роль Савин описывал как личного адъютанта Николая Константиновича и «личного поставщика проституток», при этом адъютант Евгений Варпаховский - по его версии, вообще случайный человек на территории Мраморного дворца.

В 1886-1890 годы, живя в Европе, занимался поставкой русских лошадей для итальянской армии. Представленный им план поставок был одобрен военным министерством Италии. Поначалу лошади поступали исправно, затем же поставщик исчез, присвоив крупную сумму.

В 1891 году в Москве в Московском окружном суде присяжные заседатели признали бывшего корнета Савина виновным в ранее совершенных четырёх крупных мошенничествах, и он был осужден на ссылку в Томскую губернию в село Кетское на берегу реки Оби. Но вскоре бежал из этой ссылки в Кёнигсберг , а оттуда в Европу.

В 1891-1898 годы жил в США под фамилией «Граф Николай Герасимович де Тулуз-Лотрек Савин», получил американское гражданство и стал офицером американской армии. В 1898 году в качестве военнослужащего американского экспедиционного корпуса прибыл в Испанию.

В 1900-е годы написал книгу «От Петра Великого до Николая ничтожного».

В 1909 году в марте в Антверпене в Бельгии состоялся суд над Николаем Савиным, который обвинялся в финансовых аферах. Суд приговорил его к тюремному заключению на 8 месяцев и к штрафу в 700 франков.

В 1911 году в Болгарии предстал перед султаном Абдул-Гамидом в качестве будущего кандидата на болгарский трон - он представился «Великим князем Константином Николаевичем». Но эта авантюра провалилась, его узнал парикмахер, ранее служивший в Петербурге и знавший его в лицо. На следующий день он был задержан и экстрадирован в Россию. 5 марта 1911 года доставлен под арестом в Санкт-Петербург, за книгу «От Петра Великого до Николая ничтожного» и за самозванство приговорён к вечной ссылке в Нижнеудинск Иркутской губернии.

После Февральской революции 1917 года освобождён, как считается, своим близким другом Александром Керенским , и, по одной из легенд, направлен как «офицер конной армии» в Японию, где должен был сообщить секретный план Временного правительства для помощи в завершении войны с Германией.

В марте 1918 года жил в Осаке как представитель русско-японской фирмы «Такай и Ко», пытался склонить Японию начать военные действий на Дальнем Востоке, чтобы сломить большевистскую власть; в том же году в

| Валя. Быль. | Послесловие публикатора | Примечания | Фотоматериалы

Послесловие публикатора

В жизни «корнета Савина», как и следовало ожидать, много непроясненных эпизодов. В предреволюционные годы его имя встречается иногда в совсем неожиданном контексте. Так, Надежда Мандельштам в своих «Воспоминаниях» (кн. 1, глава «Переоценка ценностей») пишет о сделанном Осипом Мандельштамом докладе «Скрябин и христианство»:

«Статья эта нигде не печаталась. О. М. прочел ее в виде доклада в каком-то петербургском обществе - не религиозно-философском ли? Заседания происходили в чьем-то особняке, и однажды туда явился известный авантюрист, корнет Савин, поставил на лестничной площадке столик, собрал входную плату, а потом выступил в прениях и рассказал о русском черте, который отличается от прочих дьяволов хитростью, практической сметкой и остроумием...».

Комментатор «Воспоминаний» Александр Морозов считает, что доклад был сделан Мандельштамом в Скрябинском обществе 26 или 27 октября 1916. А в сентябре 1917 в журнале «Барабан» появилось следующее сообщение: «Во Владивостоке с публичной лекцией выступил одетый в офицерскую форму… корнет Савин. Публики собралось множество, и старый аферист рассказывал собравшимся дуракам, как “его старый друг Саша Керенский” принял его добровольцем в русскую армию».

Писатель Ю. Галич-Гончаренко, встречавшийся с Савиным в Шанхае в 1918 году и написавший о нем очерк «Русский Рокамболь», глухо упоминает о том, что корнет был замешан в истории, когда вел. князь Николай Константинович в 1874 году в Мраморном дворце сорвал венчик с бриллиантами с иконы, когда-то подаренной его матери Николаем I, за что был изгнан из царского дома и выслан в Ташкент, потом в Самару, потом снова в Ташкент, где и умер 68-ми лет от роду в январе 1918... Однако этого случая в записках Савина не отмечено, и историки, изучавшие биографию опального великого князя, в связи с кражей не упоминают Савина. Правда, врал Савин героически, и не брать этого в расчет нельзя.

Пребывание Савина после революции на Дальнем Востоке - документально засвидетельствованный факт. Кстати, он начисто опровергает историю о продаже Савиным некоему американцу в 1917-м Зимнего дворца в Петрограде, комендантом, либо начальником караула которого авантюрист якобы какими-то невероятными путями стал. Американец тут же притащил два чемодана, набитых долларами, получив от Савина связку старинных ключей и бумагу, вместо печатей скрепленную отпечатками царских пятаков, с припиской по-русски: «Дураков не сеют и не жнут, они сами родятся». Не вдаваясь в мелкие детали, вроде того, откуда у скромного американского туриста оказалось с собой два миллиона долларов наличными, с которыми ему не терпелось расстаться (надо представить себе эту сумму по курсу 1917 года!), и как корнет распорядился фантастическим богатством, отметим, что бородатые анекдоты подобной тематики ведут свое происхождение едва ли не от средневековых фаблио и с успехом былииспользованы еще Шарлем Перро в сказке «Кот в сапогах». Это, впрочем, не мешает «популяризаторам истории» из бульварной прессы снова и снова вставлять этот полюбившийся им «образец савинской ловкости» в компилятивные опусы о жизни и приключениях великого комбинатора. Но вот реальный факт, зафиксированный сибирским еженедельником. Пишет иркутский журналист Павел Мигалев:

«В 1987 году в здании детской поликлиники на ул. Карла Маркса делали ремонт. Когда меняли обшивку двери, плотник РСУ-1 А. Волин обнаружил конверт. Из частично истлевшего конверта выпали письмо, открытки, фотография... Рабочие прочитали письмо, где упоминались Керенский и “большевистская сволочь”, и передали находку в краеведческий музей.

В фондохранилище музея конверт с его содержимым был приобщен к делу № 13371 на имя графа Николая Эразмовича де Тулуз-Лотрек-Савина. Под обшивку двери конверт был помещен уже вскрытым, отчего имеются небольшие разрывы и утраты текста. Он был адресован чиновнику акцизного управления Петру Александровичу Иванову, на его оборотной стороне на красно-зеленом фоне - штамп “Н.Э. де Тулуз-Лотрек-Савин - юрист”, а выше - Shekarno Hotel, Osaka, Japan. Помимо письма в конверте находились два литографированных портрета графа и афиша на французском языке. Все материалы датируются маем 1918 года.

В то время в городе царила тревожная обстановка. Установившаяся полгода назад советская власть перевернула жизнь иркутян вверх дном и преподносила каждый день новые сюрпризы. В начале месяца за городской пристанью напротив дома генерал-губернатора в 4 часа утра сгорел теплоход. На Иркутской железнодорожной станции Советы реквизировали 9 вагонов белой газетной бумаги. Местные интернациональные роты, сформированные анархистами и отправленные на Семеновский фронт, по дороге разбежались вместе со своим командиром. 18 мая в гостинице “Националь” ограблен начальник военной охраны города Зотова на 175 000 рублей. На следующий день была свадьба комиссара, удивившая иркутян своей пышностью и количеством посуды. 27 мая по городу расклеены объявления о введении военного положения. На подходе к городу стояли эшелоны с белочехами, мадьярами, австрийцами. Со дня на день ожидалась смена власти.

Неизвестно, какими путями в это неспокойное время в Иркутск из Японии пришло письмо. Было вскрыто, прочитано и спешно убрано под обшивку двери. На одной из фотографий графа - дарственная надпись “Милому исправнику Мирону Мироновичу Цитлинскому”. Надпись на обороте: “Я как бывший политический ссыльный удостоверяю, что М.М., наш прямой начальник, был всегда ко всем нам справедлив и гуманен. Граф де Тулуз-Лотрек-Савин, корнет гвардии, май 1918 года”.

Здесь следует заметить: в Иркутском государственном архиве уже имелись документы на ссыльного графа. Но самые неожиданные сведения были получены после перевода на русский язык афиши, приложенной к письму. Из полученных скудных сведений вырисовывается портрет человека с яркими авантюрными наклонностями. Его жизнь полна приключений и разных перипетий, поэтому за ней сложно уследить.

Из текста афиши следовало, что граф был одним из претендентов на болгарский престол, одновременно являясь гражданином США и офицером американской армии, был командирован в американский экспедиционный корпус во время войны 1898 года против Испании. Потом вернулся в Россию и трижды побывал в сибирской ссылке. Последний раз - незадолго до Февральской революции в России.

Далее в афише приводится программа лекций. Темы: современное положение русского народа в России, события на фронте и далеко от фронта, большевизм и Россия. Во второй части афиши излагались сведения о подвижной, неспокойной жизни графа, о его состоянии в три миллиона франков, оставленном им в России и Франции. О его кругосветных путешествиях. Граф - борец против царя и деспотизма, за что и провел в ссылках восемь лет. Десять лет работал в Америке, за что страна сделала его своим гражданином и офицером американской армии.

Граф написал книгу “От Петра Великого до Николая ничтожного”, за которую заработал свою третью сибирскую ссылку и был препровожден в Иркутскую губернию, в Нижнеудинск. Там он познакомился с адресатом письма и обаял своего надзирателя - исправника Цитлинского. Если иметь в виду те условия, в которых царские власти позволяли проживать ссыльнопоселенцам, то графу вряд ли отказывали в посещении Иркутска, где он, несомненно, обзавелся и другими знакомствами.

И вот после Февральской революции 1917 года граф - снова офицер конной гвардии. Он отправляется с курсом лекций за границу. На лекциях граф должен был сообщить секретный план, чтобы закончить быстро и триумфально войну против Германии. Афиша кончалась здравицей в честь Франции и Антанты.

Наконец приведем текст письма <П. А. Иванову>, которое и сейчас читается с интересом. ”Граф Н. Э. Тулуз-Лотрек-Савин, г. Осака, Япония. Многоуважаемый Петр Алексеевич, Вы, наверное, удивитесь, получив мое письмо. Но ведь всяко бывает, как говорит Максим Горький. Я в настоящее время снова офицер конной гвардии. Восстановленный во всех правах своих переворотом. Я по распоряжению моего друга Александра Федоровича Керенского принят снова на действительную службу, состою по гвардейской кавалерии и старейшим корнетом русской армии.

Но эта сволочь большевицкая меня не пустила проехать на фронт, ссадили в Чите, и мне пришлось вернуться в Харбин, где генерал Самойлов и генерал Хорват, с которым я в самых лучших отношениях, дали мне командировку в Японию - пропагандировать Союз и вмешательство Японии, чтобы сломить и укротить нашу большевицкую сволочь.

Кстати, я по дороге через Китай прочел ряд лекций о положении настоящем в России и из моей бурной жизни. Лекции очень удачные, как в смысле материальном, так и в смысле интереса. То же самое я предполагаю сделать и тут, в Японии. Кстати, думаю издать тут мои мемуары и многочисленные беллетристические произведения, которых у меня 12 томов, 33 книги. Вот для этого издания мне нужно собрать все мои рукописи, манускрипты, статьи обо мне. А часть их находится у Евдокии Николаевны Цитлинской. Будьте любезны ее повидать и попросить от меня выслать мне немедленно по адресу: Япония, г. Осака, в японо-русскую контору “Такай и Ко”. Осака, Япония, телефон № 1765.

В то же время прошу Вас передать Евдокии Николаевне и моему старому приятелю М. М. Цитлинскому мой дружеский привет. И если М. М. нечего делать, то пусть приедет ко мне в Японию, и я увезу его в Америку для моих там лекций, он живой свидетель моих мучительств с прохвостом и деспотом царем. Этим немецким ублюдком, лже-Романовым, за которого я столько перестрадал.

Надеюсь иметь через Вас скоро ответ и высылку моих мемуаров, которые я давал читать Цитлинским да, кажется, вашему товарищу (акцизному чиновнику). Прилагаю при сем программу моих лекций с моим портретом. Сообщите Ваш адрес и адрес Цитлинских, тогда я пришлю и им дорогие мои портреты. Как только узнаю адрес Цитлинских, немедленно напишу подробно им. Никогда не забуду доброго отношения их ко мне, к ссыльному. У меня даже написана целая глава в моих мемуарах об удивительном честном исправнике Цитлинском.

Будьте здоровы. Жду ответа. Преданный вам граф Тулуз-Лотрек-Савин ”»

В книге Владимира Крымова «Портреты необычных людей» (Париж, 1971) есть очерк «Легендарный авантюрист корнет Савин». В нем рассказано о знакомстве писателя с корнетом в 1918 году в Иокогаме в «Ориент отеле». Савин пришел к Крымову совершенно неожиданно и безо всякого, казалось бы, повода. Отельный бой принес снизу от швейцара визитную карточку:

“Граф Николай Эразмович

де Тулуз Лотрек Савин

Литератор”

«Карточка эта как курьез сохранилась у меня до сих пор, - продолжает Крымов. - Хотя и с некоторой опаской, я сказал бою, чтобы пригласили посетителя ко мне в номер. Вошел элегантный, высокий, даже красивый мужчина с бородой, в какой-то военной форме, с какими-то орденами. “Какая ширь, океанский простор”, - начал он приятным бархатистым голосом, глядя в застекленную стену веранды, почти вплотную к Тихому океану. Стали разговаривать. Никакого отношения к графам Тулуз Лотрекам корнет Савин, понятно, не имел и на мой несдержанный вопрос, как это он сделался графом, дал понять, что паспорт на имя графа он просто присвоил, не вдаваясь в подробности, как это сделал. Рассказывал о своих фантастических приключениях. Вся жизнь его сплошной детективный и авантюрный роман. Он теперь добивался у японских властей, чтобы его послали в японском отряде в Восточную Сибирь для борьбы с большевиками как руководителя и переводчика, превосходно знающего местные условия и могущего быть исключительно полезным».

Дата смерти Савина не установлена. Крымов писал, что он умер в полной нищете в гонконгском госпитале в нач. 1930-х, что ухаживала за ним некая американка, записавшая его рассказы и издавшая их в Лондоне (“Pull Devil, Pull Baker”, by Count Nicolas de Toulouse Lautrec de Savine, K.M. Kx. Tsar of Bulgaria, and Stella Benson. MacMillan and Co, London, 1933). Hазвание - английская игра слов, буквально - «Тяни черта, вытянешь булочника», что приблизительно можно передать русской поговоркой «Не так страшен черт, как его малюют». Крымов еще удивлялся, как столь солидное издательство могло выпустить книгу, наполненную таким беспардонным враньем. В других источниках дата смерти Савина дается как «1937», но со знаком вопроса.

На последней странице тюремной тетрадки с романом «Валя» помещен список, озаглавленный «Полное собрание сочинений графа Ник. Де Тулуз-Лотрек Савина», которое должно было содержать 11 томов:

Томы: I. «Савин и его жизнь».

Книги: 1. Бурная молодость.

2. Травля по Европе (по-русски)

3. Инквизиция XIX века

Имя международного преступника, отставного корнета Савина, известного также как граф де Тулуз-Лотрек, много лет не сходило с газетных страниц Европы, и всего мира.

Николай Савин прожил долгую и бурную жизнь, наполненную громкими скандалами и аферами, за которые он отсидел в общей сложности 25 лет. Наделенный множеством талантов, главный из которых - криминальный, он не единожды был безмерно богат, но умер в нищете.

Французские «гастроли»

Биография Николая Савина, дошедшая до потомков, составлена в основном с его рассказов. А он, как известно, был вралем почище, чем барон Мюнхгаузен. И сам верил в свои выдумки.

Известно, что родился он 11 января 1855 года в семье отставного поручика Герасима Савина. Учеба не задалась - из московского Катковского лицея сбежал после того, как его высекли за шалости розгами. Из петербургского Александровского лицея, куда поступил, был отчислен. Подался в армию - юнкером в конную гвардию. И началась разгульная жизнь! В итоге после громких скандалов его перевели в Гродненский гусарский полк.

Справедливости ради, стоит сказать, что Савин в армии не только пил вино, дрался и волочился за женщинами. В 1877 году он добровольцем воевал в составе 9-го армейского корпуса в во время Русско-турецкой войны и показал себя храбрым воином, был ранен под Плев-ной. Если бы не криминальная жилка, из него вполне мог получиться геройский офицер. Из армии его уволили за аферу - пытался получить страховку за свой сгоревший дом, который он сам же и поджег.

Правда, это была не первая афера. Первый крупный скандал разразился тремя годами раньше, когда Савин служил адъютантом у великого князя Николая Константиновича, племянника российского императора Александра II. У матери великого князя пропали дорогие бриллианты, украшавшие оклад иконы. Полиция нашла камни в одном из ломбардов Петербурга. Тут и выяснилось, что заказчиком кражи являлся великий князь, которому деньги были нужны для танцовщицы Фанни Лир, окрутившей его. Подозреваемыми по делу проходили и адъютанты, в том числе Савин. Дело замяли, великого князя объявили душевнобольным, а Савин просто вылетел со службы.

В декабре 1881 года Савин уехал в Париж, где объявил себя политэмигрантом. В многочисленных газетных интервью рассказывал, что деньги от украденных бриллиантов якобы предназначались для целей революции. Скоро он стал очень популярным, жил на широкую ногу, не вылезал из казино в Ницце и Монте-Карло. Правда, после серии громких скандалов его перестали пускать в казино, но Николай и на этом наварился - закатил скандал на входе, пообещал раздеться догола и орать, что его здесь обобрали. Требовал тысячу франков откупных и получил желаемое. Он приладился бесплатно обедать в самых дорогих ресторанах без копейки в кармане. Плотно поев, Савин подкладывал в десерт засахаренного таракана и устраивал скандал, после чего уходил, не заплатив.

Со временем жить в Париже он уже не мог - слишком многим тут задолжал и вообще... А потому, попав в тюрьму за избиение полицейского, Савин сбежал и укатил путешествовать по Европе.

Удача и нахальство

Савина можно без натяжки назвать фартовым мошенником. Дерзости и наглости ему было не занимать! Несмотря на то что его искала полиция Пруссии, и Голландии, он успел хорошо погулять по Европе, нажить и промотать не одно состояние. Он умудрился не один раз жениться на богатых девушках и растратить их деньги в момент. Одной из резонансных афер была поставка лошадей для итальянской армии по договору с министром военных дел. Савин, получив многомиллионный аванс, скрылся. Поняв, что в Европе опасно оставаться, Николай решил вернуться в Россию. Но в Кенигсберге его арестовали за новую аферу, и он бежал в Америку.

Здесь он объявился как граф Николай Герасимович де Тулуз-Лотрек Савин. Провернул удачную аферу с подрядами на постройку Транссибирской магистрали. Промышлял карточным шулерством и брачными аферами, но с последними не везло, и Савин сосредоточился на картах. Он жил в Нью-Йорке в шикарном особняке, открыл контору по скупке земель на . Хорошо заработал на этой афере и удачно женился вдобавок. А потом пропал вместе с приданым.

В Россию он все-таки попал, но уже из Европы, куда опять сунулся, однако был арестован и выслан. В 1891 году в Москве его осудили за четыре мошенничества и отправили в ссылку, в Томскую область. Жулик бежал и снова оказался в Европе. Ему везло, как никому другому! Савин чуть не стал царем Болгарии!

Приехав в Болгарию, Савин (он же граф де Тулуз-Лотрек) сумел завязать знакомства с высокопоставленными чиновниками, которым обещал содействие в получении огромного займа у . В Болгарии в те дни разыгралась смута - царя на троне не было, шла борьба между различными партиями и группировками за престол. Вот министр-президент Стефан Стамболов и выдвинул Савина кандидатом. Савин предложение принял и даже был представлен в Константинополе султану Абдул-Гамиду, но тут все пошло прахом. Его опознал как мошенника парикмахер, раньше служивший в Петербурге, и Николая снова выслали на родину. Там его вновь судили и отправили в ссылку, он опять бежал, снова был пойман и отправлен на поселение в Красноярск. К слову, Савин даже в ссылке занимался мошенничеством. Газета «Енисейский листок» частенько писала заметки о его мелких аферах и публиковала жалобы граждан, поданные в полицию. Например, он умудрился облапошить местного богатея, продав ему 5000 ведер несуществующего спирта со своего несуществующего винокуренного завода. Об этом была заметка в той же газете.

Грузите деньги чемоданами!

О своей жизни и аферах Савин рассказал в книге «От Петра Великого до Николая ничтожного». Но что из описанного там - правда, а что - талантливый вымысел, так и осталось загадкой.

Фактом является то, что в октябре 1911 года газета «Русское слово» сообщила, что Николай Савин осужден на заключение в крепость «за хранение рукописей, заключающих оскорбление Величества». А вскоре грянула Февральская революция 1917 года, Савин приобрел статус политического заключенного, был освобожден и вернулся в Петербург.

Последней громкой аферой отставного корнета стала продажа Зимнего дворца. Дело было как раз после Февральской революции в Питере. Савин в те дни служил начальником караула в Зимнем дворце, а потому, когда дворец захотел осмотреть богатый турист из Америки, позвали Савина на переговоры (он прекрасно владел английским). Собеседник выглядел внушительно, и американец сразу заявил, что хочет купить дворец: «Вы хозяин?» Савин, не моргнув, сказал: «Йес, оф кос!» И назвал астрономическую цену, да еще приврал, что персидский шейх уже согласен заплатить. Американец тут же предложил более крупную сумму, и сделка состоялась. Договорились встретиться в пять часов. Савин нашел в кладовой старую, тяжеленную связку из 60 ключей и написал расписку на куске старого документа с гербовой печатью. В назначенный час они обменялись - Савин получил два набитых деньгами чемодана, а американец ключи и «купчую». Бизнесмен узнал об обмане на следующий день, когда приехал с рабочими - он хотел разобрать Зимний по камешку и вывезти в , чтобы там заново сложить. Тогда же американец узнал и содержание расписки, по которой он еще и оказался должен большую сумму подданному России Хлестакову. Внизу расписки было написано: «Дураков не сеют, не жнут!»

Вскоре Савин надолго пропал из поля зрения журналистов, говорили, что он отбывал наказание в Европе по нескольким приговорам. Вынырнул он в Маньчжурии, в Харбине, где пытался провернуть аферу с продажей большой партии золотых часов - целых три вагона! Но был вовремя разоблачен. Из Харбина Савин уехал в Шанхай, влачил нищенское существование и в итоге спился. В 1937 году в госпитале католической миссии его и нашел православный монах - Савина было не узнать. Он умирал от цирроза печени и очень хотел исповедаться православному священнику.

Великий мошенник даже на исповеди, похоже, лукавил, рассказывая монаху историю, как он нашел в Шанхае своего сына, рожденного брошенной им когда-то женщиной. Потому и затеял аферу с часами - хотел сыну помочь. Имя женщины и сына он так и не назвал. Николай Савин умер в ночь после исповеди. Отпевали его в маленькой церквушке, и тот самый монах высыпал горсть русской земли в его могилу...

В конце XIX - начале XX века газеты всего мира были полны описаний невероятных похождений гениального афериста, русского дворянина Николая Савина. Приписываемые ему авантюры настолько поражали воображение впечатлительных читателей, что многие считали их выдумкой газетчиков. Однако корнет Савин, он же граф де Тулуз-Лотрек, действительно существовал, и был он прирожденным мошенником. А проворачивать аферы ему помогали неуемная фантазия, бескомпромиссность и наглость, скрывающиеся за импозантной внешностью.

Рослый красавец с лучезарной улыбкой, остроумный рассказчик с безупречными манерами, владеющий несколькими европейскими языками, он мог легко обмануть любого.

Биография Савина нигде не описана, судить о ней можно лишь по его собственным рассказам, хотя он был способен насочинять не хуже самого барона Мюнхаузена, а также по газетным заметкам того времени. Его фотографий тоже практически не осталось.

В 70-х годах 19 века Николай Савин приступил к военной службе в Петербурге в чине корнета. Бурная столичная жизнь с ночными пирушками закрутила молодого корнета, и вскоре он прослыл одним из самых известных кутил. Деньги, присылаемые отцом, богатым калужским помещиком, очень быстро заканчивались. Уже тогда проявился криминальный талант молодого корнета.

Вот лишь несколько примеров:

Николай оформлял на себя в двух мастерских две одинаковые пары туфель. При получении заказа в каждой мастерской он оставлял один ботинок на растяжку по причине того, что он жмет, а другой ботинок уносил с собой. Понятно, что из одной мастерской он забирал правый ботинок, а из другой – левый. И таким образом получал совершенно бесплатно новые туфли.

Также он приходил в ресторан, имея в кармане лишь засахаренного таракана, которого в конце обеда незаметно подкладывал в десерт, закатывая после этого громкий скандал. Зачастую хозяин ресторана, чтобы замять неприятный инцидент, дарил разгневанному офицеру несколько бутылок дорогого вина. Об оплате тоже не могло быть и речи.

Но вскоре после нескольких жульнических поступков Николаю предложили уйти в отставку, однако он совершенно не унывал от такого поворота событий и продолжал веселиться, тем более, ему по наследству досталось приличное состояние. Но, как и следовало ожидать, вскоре он все прокутил.

Встав на путь преступных махинаций и обманов, Савин вскоре был вынужден покинуть страну из-за угрозы ареста. Так началась его жизнь скитальца и авантюриста.

“Итальянская афера”

Вскоре он с успехом проворачивает грандиозную махинацию, обернувшуюся впоследствии дипломатическим скандалом.

Узнав из газет о том, что итальянская армия остро нуждается в пополнении конного парка, он заявился в Рим и, представившись коннозаводчиком из России, предложил заключить договор на поставку орловских рысаков из России. План был одобрен военным министерством Италии. После того, как поступила первая партия лошадей, Савину в качестве аванса была выдана огромная сумма денег, с которой он благополучно исчез.

В двух шагах от трона

Пока полиция разыскивала его по всей Европе, Савин объявился в Болгарии, где затеял еще одну громкую аферу и чуть было не занял болгарский трон.

«Возьмем, наконец, корнета Савина. Аферист выдающийся. Как говорится, негде пробы ставить. А что сделал бы он? Приехал бы к Корейко на квартиру под видом болгарского царя, наскандалил бы в домоуправлении и испортил бы все дело », - так отзывался о Николае Савине Остап Бендер.

В то время Болгарией управлял регентский совет, возглавляемый Стефаном Стамбуловым. Савин, приехавший в страну и представившийся банкиром, встретился со Стамбуловым, подружился с ним и предложил в качестве государственного займа крупную сумму денег (оставшихся от итальянской аферы). Стамбулов на радостях, в свою очередь, предложил Савину занять болгарский трон, тем более тот выдавал себя за родственника Бурбонов.

Еще немного – и Савин превратился бы в коронованную особу, и лишь досадная случайность помешала этому, его опознал знакомый парикмахер. Савину пришлось спасаться бегством.

Переезжая из одной европейской столицы в другую, он продолжал заниматься вымогательством денег, ведь это было его стихией. Только теперь он старался не иметь дел с министрами, а промышлял более мелкими аферами. Аресты, суды, побеги, переезды – такова была его жизнь.

В 1891 году по решению московского суда Савина отправили на поселение в Сибирь, откуда он совершил несколько побегов. Однажды, для того чтобы убежать, ему пришлось притвориться тифозным больным. А в больнице, куда его незамедлительно перевели, он поменялся местами с умершим соседом по палате. А когда его отвезли в морг, без особого труда сбежал и продолжил свои аферы.

Почти, как граф Монтекристо...

Так, в газете одного сибирского городка писали:
«Наш город осчастливил своим посещением известный читающей публике бывший претендент на болгарский престол г-н Савин. Он где-то вблизи устраивает по какой-то новейшей системе винокуренный завод. Назвавшись французом и сообщив, что имение его приносит 9000 годового дохода, он послал к нашему богачу Д-ву занять 2000 рублей. Потом запродал 5000 вёдер несуществующего спирта с небывалого завода и т. п. Недурно было бы принять меры против такого гуся, уже высланного из Красноярска »…

Американская мечта

Вскоре Савин уезжает в Америку, снимает в Нью-Йорке роскошный особняк, в котором устраивает пышные приемы, и быстро становится известен в высшем свете.

Вскоре он объявляет, что Управление Транссиба доверило ему отобрать подрядчиков для строительства магистрали. К графу выстроилась очередь из предприимчивых американцев, которые не скупились на взятки и авансы.

Открыл он здесь и контору, якобы занимающуюся покупкой земель на Кубе, которую в то время испанцы продавали за бесценок. Неплохо заработал на этой афере, удачно женился и … пропал, конечно, вместе с приданым.

Вскоре его опять арестовали в Европе и отправили в Россию. Здесь, выйдя в очередной раз на свободу после февральской революции, он устроился на работу начальником охраны Зимнего Дворца.

И вскоре провернул еще одну свою громкую аферу – представившись хозяином Зимнего Дворца, продал его американцу. Получив два чемодана денег и передав покупателю поддельную купчую, он отбыл в неизвестном направлении, предварительно распорядившись отключить во дворце свет, чтобы новый хозяин не кинулся тут же его осматривать.
Хотя, возможно, это лишь легенда…

Проведя за всю свою жизнь более 25 лет в тюрьмах, великий авантюрист умер в 1937 году в Шанхае в возрасте 82 лет в полной нищете. Ведь копить деньги он никогда не умел, а проворачивать свои авантюры в старости тоже уже не мог.

Оставила свой след в истории и ещё одна авантюристка - принцесса Карабу - .